Текст книги "Алмазный квартал (СИ)"

Автор книги: Seguirilla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)

Вот черт. Он не мог быть настолько молодым…

Пытаться вытащить фотографию из рамки, не снимая перчаток – то еще удовольствие, но для меня главное – обозначить цель. И затраченные усилия того стоили – фотографии действительно были подписаны.

«Питер и мама. 20 сентября 2007 »«Питер, Сальма, Дороти и Бадди. 15 мая 2008»«Питер. 15 июля 2009»Я не стал даже пытаться запихнуть фотографии обратно, просто положил их на комод и задумался.

Фигово. Смерть пожилых людей почему-то воспринимается намного проще, словно они уже и так достаточно близко подошли к финишу. Знаю, звучит цинично, только что поделать, если так оно и есть. Но вот когда умирают молодые, это моментально заставляет задуматься о совершенно ненужных философских вещах. Например я неожиданно задался вопросом, успею ли дожить до возраста Крауна, или через пару недель какой-нибудь коп будет также крутить в руках мою фотографию и размышлять о бренности всего сущего. Ах да, у меня же нет отпечатанных фотографий. Пожалуй, надо будет сделать парочку. Пока не поздно.Тьфу ты черт, вот это я понимаю – позитивное мышление... Вообще-то комната действительно не слишком располагала к позитиву, поскольку вызывала устойчивое ощущение, будто в ней что-то не так, и дело было явно не только в беспорядке. Быть может, проблема в страдальческих взглядах неизвестных мучеников с каждой стены, а может быть… черт, я понял. Здесь словно чего-то не хватает. И, кажется, я даже знаю, чего. Я еще раз осмотрелся. Разумеется, если это был ноутбук, его вполне могли забрать копы, но если это был обычный стационарный компьютер, монитор бы они с собой не потащили. А комп у Крауна точно был, и дело даже не в том, что он развлекался написанием электронных писем – он упоминал об этом в дневнике. Может, на кухне?..Тут я понял, что идти на кухню мне совершенно не хочется. Но пошел.Компьютера здесь, разумеется, не обнаружилось, зато я почувствовал себя еще более неуютно, чем в комнате. Сначала я подумал, что дело в неприятном запахе, который ощущался здесь значительно сильнее, но его источник быстро обнаружился в неработающем холодильнике (блин, лучше бы я его не открывал, реально чуть не повторил выступление Миши). Потом попытался списать свое напряжение на общее тягостное впечатление от вида разоренной кухни – здесь тоже явно что-то искали, вот только не вполне понятно, что именно можно надеяться найти в жестяных банках с крупами... В итоге до меня все же дошло – дело не в месте. Дело во мне. Питер Краун перестал быть для меня лишь именем на распечатках мейлов и безликой жертвой зверского убийства. Я увидел реального человека. Человека, который собирал фарфоровых собачек, украшал свое жилище вышитыми подушками и салфетками, на что-то надеялся... И совершенно точно не собирался умирать. Его просто обманули. Он поверил, а его предали. Потом была лишь окровавленная ванна, боль и невозможность хотя бы закричать.Пожалуй, лучше бы все оставалось, как было. Оказывается, сочувствовать человеку, о котором ты доподлинно знаешь, что у него была кружка с котятами, это совсем не то же самое, что сожалеть о смерти незнакомого тебе акционера. Это уже не просто констатация. Это почти эмоция. Причем эмоция чертовски неприятная, должен признаться.Я еще пару минут потоптался на кухне, потом вернулся в комнату и понял, что здесь мне больше делать нечего. Эта мысль отозвалась в душе всплеском непонятной досады – черт возьми, я реально хотел сделать хоть что-нибудь, что позволило бы мне избавиться от мерзкого щемящего ощущения, будто вся ответственность теперь лежит на мне. Что я обязан узнать правду. И назвать имя – я тоже обязан. Потому, что иначе не успокоюсь. А еще потому, что обещал.Я тряхнул головой, пытаясь физическим воздействием вернуть поток моих мыслей в рациональное русло. Никому я ничего не должен. Пусть преступников ловят копы, мое дело – безопасность «МорнингСтар». И все. Еще бы самому в это поверить… Ладно, будем считать, что у меня действительно просто не в порядке нервы. Хм. Кстати, на редкость удобная отмазка. Все что угодно можно объяснить… Для очистки совести я в последний раз бегло прошелся глазами по комнате, пытаясь понять, не упустил ли чего. Взгляд неожиданно зацепился за распятие – мне показалось, будто на поперечной перекладине висит какой-то маленький предмет на коротком шнурке. Я подошел ближе. Блин, это что, пуговица? Я снял неожиданную вариацию на тему четок с креста и покрутил в пальцах. Пуговица как пуговица, среднего размера, пластиковая, черная, с легким перламутровым отливом, или как это называется… Может быть от чего угодно. Шнурок кожаный, тоже черный. На фоне темного дерева распятия не сразу и заметишь.Я усмехнулся и покачал головой. Н-да, найти в доме психа пуговицу на веревке – это сильно. Пуаро, блин, отдыхает… А еще глубоко символично. Какой специалист, такие и находки. Н-да, пора признать – со своими громкими заявлениями в кабинете Сингера я слегка погорячился. …Может быть, мне послышалось. А может быть, в ванной действительно что-то упало и покатилось по кафельному полу. Так бывает – вещи иногда падают.Самообладания у меня хватило ровно на то, чтобы быстро выйти из квартиры, а потом осторожно закрыть за собой дверь. Лишь за порогом я понял, что все еще сжимаю в ладони эту гребаную пуговицу.Вернуться обратно?.. Ага. Щас.

– Жопу убрал, – бросил я парню, который дожидался меня, прислонившись задом к капоту «мустанга». Его приятелей поблизости не наблюдалось, впрочем, меня больше волновало состояние машины. Так, похоже, все колеса на месте. Уже неплохо.– Если бы я знал до нашего уговора, куда ты идешь, хрен бы ты отсюда уехал, на кирпичах-то, – отозвался парень, не двигаясь с места, и смерил меня откровенно вызывающим взглядом.– Вот как? – не слишком информативно выдал я, доставая сигарету и прикуривая.Пацан отлип от капота и демонстративно толкнул меня плечом, делая шаг в сторону от машины. Он явно хотел казаться невозмутимым, но все равно при виде пачки в карих глазах промелькнул жгучий интерес. Понятно, здесь Benson&Hedges не продают… Я вздохнул и протянул ему сигареты. Парень тут же вытащил столько, сколько сумел ухватить за раз, и принялся деловито распихивать за уши и по карманам.– Бери все, – разрешил я. Вот только не надо про его несовершеннолетие, хорошо? В таких кварталах быстро взрослеют. Пацан криво усмехнулся, но ломаться не стал и взял всю пачку.– С тебя еще двадцать баксов, чувак, – напомнил он.Я протянул ему купюру. Хорошо, что догадался разменять пару сотен заранее, прям как знал, что пригодится.

– Так что по поводу того, куда я ходил? – спокойно поинтересовался я, выдыхая дым.– Вы еще поплатитесь, – заявил парень, предусмотрительно отступая еще на шаг. – В смысле?

– Он был хорошим человеком, pijo. Знаешь, убить beato… Есть разные грехи, но даже среди них есть такие, которые не прощаются.Он явно был одинаково готов ко всему: ответить ударом на удар, если я попытаюсь ему вмазать, сбежать – если потянусь за пистолетом, или спокойно прикурить, если я предоставлю ему такую возможность.Я сделал шаг к машине и присел на капот, стараясь избегать резких движений. Получилось даже лучше, чем я рассчитывал – теперь у меня не было преимущества в росте. Так, то, что он назвал меня пижоном, это я понял, а вот что такое beato, я не помню. Хороший, что ли?..

– Лично я его не убивал, – заметил я.Пацан усмехнулся и все же прикурил, не сводя с меня внимательного взгляда. – Me la sudo. От людей из большого города одни беды, – философски заметил он.

– Это были люди из большого города? – уточнил я, пытаясь понять – пацан просто пользуется возможностью повыделываться перед мужиком с пистолетом или действительно что-то видел?

Кривая усмешка, уверенность в голосе и взгляде.– Именно, pijo .

Похоже, сегодня мне действительно совершенно нереально везет. Так, теперь главное – успеть получить как можно больше информации, прежде чем парню наскучит трепаться со мной, а произойдет это, судя по всему, очень скоро. Ну, будем считать – как выглядели убийцы и то, что их было несколько, мы выяснили.

– Когда это случилось?– Ночью, – снисходительно обронил пацан, в его взгляде появилась откровенная насмешка.– А точнее? – все же рискнул я.– Я не помню. Дни похожи.– С чего ты взял, что его убили именно тогда?Лицо парня неожиданно стало серьезным.– Он знал, что так будет. И попрощался с нами.Блин, охренеть.– Почему вы не вызвали копов? Презрительная усмешка.– Здесь мы сами решаем свои дела, – с плохо скрываемой гордостью заявил он.

Поверить не могу, то есть местные все знали, но просто спокойно дожидались, чем дело кончится? Я понял, что начинаю злиться.

– Херово справляетесь, – бросил я.В глазах у парня моментально вспыхнул гнев.– Не твое дело, gilipollas. Перикито не хотел, чтобы мы вмешивались.– А чтобы его тело черт знает сколько разлагалось в ванной – он тоже хотел? – не выдержал я.Парень отвел взгляд.– Он сказал, что его заберет ангел, – тихо произнес он.

Блядь, это не Нью-Йорк, это хер знает где!.. Все же Южный Бронкс – это не место. Это философия.

– То есть, из ваших туда вообще никто не заходил? – устало спросил я.В глазах злость и насмешка. Похоже, мои слова его все же задели.– Оплаченное время вышло, pijo, – бросил он.Я нахмурился и вопросительно приподнял бровь.

Парень театральным жестом полез за пазуху, и я едва не подавился дымом, когда увидел в руке у этого ублюдка мой бумажник.

– Ах ты ж бля…

Я даже не успел толком дернуться в сторону гаденыша, а он уже был от меня в полусотне ярдов и явно не собирался ждать, пока я попытаюсь сократить дистанцию.– Chu’pate esa, maricon! – донеслось до меня уже издалека. Я торопливо проверил карманы. Блядь, точно, спиздил бумажник, а до кучи еще и серебряную зажигалку. Хорошо хоть ключи от машины были в другом кармане, а телефон так вообще во внутреннем. Так, а это что за херня?Я извлек из кармана пуговицу на шнурке, взвесил на ладони… и убрал обратно. Ладно, сохраню в качестве сувенира. Ага, «с приветом из Бронкса». Пиздец, ну надо же… С другой стороны – я хотя бы остался при машине. Полагаю, мне еще повезло, все действительно могло закончиться куда хуже…Я сел в «мустанг» и достал телефон, чтобы позвонить в банк и заблокировать украденные карточки. Надеюсь, в ближайшем переулке нет достаточно заряженного банкомата, чтобы эта сука смогла ощутимо потрепать мои счета.Я ждал соединения с оператором, когда внезапно вспомнил: beato – это не просто «хороший». Это… блаженный.

Вместо ожидаемых тридцати минут я затратил на дорогу до офиса почти час, побывав, наверное, во всех пробках, которые только могли возникнуть на моем маршруте. Самое ужасное – я даже не сумел воспользоваться этим временем, чтобы хотя бы попытаться систематизировать всю полученную мной за сегодня информацию. В голове была полная каша из разрозненных фактов, слегка приправленная какими-то совершенно несочетаемыми, а потому трудноуловимыми эмоциями. Короче, к себе я поднялся с четким ощущением подступающей мигрени. Там выяснилось, что Шеппард, к счастью, о моем существовании даже не вспоминал, зато в течение последнего получаса дважды звонил Бореанез и спрашивал, не вернулся ли я. Я прикинул свои возможности и понял, что думать еще и о том, что бы это значило, у меня уже сил не хватит. Потому я просто кивнул Кэти, давая понять, что воспринял информацию, и молча прошел в свой кабинет. Так, пожалуй, программа максимум на сегодня – это дожить до конца рабочего дня и постараться в процессе вообще никак не задействовать голову. Пусть сначала в ней все уляжется, за последние несколько часов произошло слишком много такого, над чем мне еще только предстоит поразмыслить. А для начала стоит все же прочитать дневник. Вот завтра с утра этим и займусь. Я сел за стол и включил компьютер, намереваясь посвятить остаток рабочего времени бездумному блужданию по сети, когда пискнул селектор и Кэти сообщила:– Мистер Эклз, к вам мистер Бореанез.Я испытал сильнейшее желание стукнуться лбом о стол. Просто так. От избытка чувств. Блин, домой хочу. К дивану, телевизору, китайской кухне… и Джареду. Удивительно, но одна мысль о предстоящем вечере в обществе Падалеки моментально не просто привела меня в прекрасное расположение духа – словно согрела изнутри. Теперь у меня точно появился стимул приложить все усилия, чтобы до этого самого вечера дожить.– Пусть зайдет, – бросил я и отпустил кнопку.Бореанез с порога окинул меня хмурым взглядом и, не дожидаясь дополнительного приглашения, прошел в кабинет, а затем уселся напротив меня.

– Н-да, похоже, в Бронксе уже совсем зажрались, – заметил он. – Или ты не выходил из машины?– Очень смешно, – согласился я. – Если тебя это утешит, меня ограбили.Дэвид в притворном изумлении вскинул брови.– Да ты что? Ну, тогда я спокоен, жизнь идет своим чередом. Что характерно, в такой манере с ним можно говорить бесконечно.

– Зачем пришел? – прямо спросил я, понимая, что длительную пикировку сейчас просто не переживу.

Бореанез вновь стал серьезным.– Узнать, что ты забыл у Крауна, – в тон мне ответил он.

– А тебе не кажется, что, во-первых, я как бы твой начальник и отчитываться перед тобой не обязан, а, во-вторых – тебя это просто не касается? – поинтересовался я.В глазах Дэвида появилась злость. – Не кажется, – отрезал он. – И знаешь почему? Потому что я, как бы, помимо всего прочего еще и отвечаю за личную безопасность сотрудников компании, в том числе и твою, и то, что мой начальник – безответственный кретин, к сожалению, не снимает с меня этой обязанности. Не мог потерпеть до конца рабочего дня? Шесть часов – и вали хоть к черту на рога, мне пофиг, но если это происходит в то время, когда ты обязан быть в офисе, да еще и втайне от твоего непосредственного начальства… Ты не только сам рисковал, ты еще и меня подставил, понятно?

Вот черт. Об этом я реально не подумал.– Ты действительно был в квартире Крауна?Ну а что мне еще оставалось – я кивнул.

Бореанез молча возвел глаза к потолку, а когда вновь посмотрел на меня, его взгляд уже был холоден и сосредоточен.– Ты ездил на такси или на своей машине? Сколько народу видело, как ты туда заходил? Ты что-нибудь трогал?Вот теперь уже я разозлился.– Не делай из меня идиота, Дэйв, – огрызнулся я. – Я ни к чему не прикасался голыми руками, таксистов не задействовал, а те, кто меня видел, сами шарахаются от копов, как черт от ладана.

Бореанез смерил меня задумчивым взглядом.– Надеюсь, так оно и было, – сдержанно обронил он.

Ладно, в конце концов, когда еще доведется заманить Бореанеза на свою территорию и хотя бы попытаться с ним поговорить... – Знаешь, а вообще-то к тебе у меня тоже есть пара вопросов, – сообщил я. – Бореанез, скажи, а какого черта вы тогда полезли в запертую квартиру? Насколько я помню, был приказ припугнуть, но никак не наносить ущерб чужой собственности.Бореанез откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Как ты вообще еще жив с такой скоростью реакции – не понимаю, – вздохнул он. – С чего вдруг вспомнил?– За последние дни много чего произошло, Дэйв, – уклончиво ответил я, прикидывая, о чем я в принципе готов рассказать, и стоит ли откровенничать с Бореанезом вообще. С другой стороны, вряд ли я могу надеяться, что он будет просто отвечать на мои вопросы, не получая никакой информации взамен. Похоже, придется рискнуть…В глазах Дэвида появилось нечто, напоминающее интерес.– Если мне не изменяет память, я уже говорил тебе про запах, Эклз? – спокойно произнес он, внимательно глядя на меня. – Когда так пахнет еще за дверью, логично предположить, что внутри пугать уже некого, а значит, можно особо не церемониться.

Своеобразная логика в его рассуждениях вполне определенно присутствовала.– То есть, когда вы пришли, дверь действительно была закрыта?Дэвид задумчиво прищурился.– Именно.

– А когда уходили? – поинтересовался я, прекрасно понимая, какая, скорее всего, последует реакция.Однако к моему неслабому удивлению Дэвид ответил вполне серьезно:– Мы профессионалы, Эклз. Что тебя заставляет думать, будто мы могли допустить подобную небрежность и забыть закрыть дверь?Ладно, раз уж я задаю подобные вопросы, он действительно имеет право знать, почему. – Я не утверждаю, что это сделали именно вы. Но факт остается фактом – для того, чтобы попасть в квартиру, тому парню, журналисту, оказалось достаточно просто постучать. Словно кто-то приложил все усилия, чтобы он просто не мог не найти тело Крауна.

Дэвид покачал головой.– За своих парней я ручаюсь, Эклз, – твердо произнес он.

В принципе, я тоже не верил, что дверь оставили открытой мальчики Дэвида, по крайней мере, начиная с того момента, как обнаружил сломанный замок. К сожалению, это уже был не единственный вопрос, который я хотел задать Бореанезу.

– Значит, это был кто-то другой, – вздохнул я.Взгляд Дэвида приобрел профессиональную сосредоточенность.– Местные? – коротко предположил он.Настала моя очередь покачать головой.– Маловероятно. Крауна там считали кем-то вроде святого. И, хм… очень уважали его желания.– В смысле?Я невесело усмехнулся.

– Тот малолетка, который увел у меня бумажник, утверждал, что соседи вполне сознательно игнорировали неприятный запах, лишь бы соблюсти последнюю волю покойного и не тревожить его тело, пока за ним не придут.

Быстрый внимательный взгляд.– Кто именно должен был за ним прийти?

…Бореанез высокий, у него темные волосы, а уж когда он улыбается, лично мне очень сильно хочется его прикончить. Означает ли это, что его улыбку можно назвать дерзкой?.. Наверное, можно. Красив ли он до такой степени, чтобы его можно было принять за ангела?.. Понятия не имею. Ни в мужчинах, ни в ангелах я абсолютно не разбираюсь.

Я пожал плечами.– Копы, вероятно. А какие еще варианты?

Я, правда, смотрел очень внимательно. Вот только лицо Дэвида ни на миг не утратило выражения сосредоточенной задумчивости. Значит ли это хоть что-то?.. Ни хрена это не значит. Элита спецназа, бля…

– Журналист соврал? – озвучил новый вариант Бореанез.– Зачем? – отозвался я.

– Чтобы избежать обвинения в незаконном проникновении, – вполне логично заметил Дэвид. – Даже если он в буквальном смысле унюхал сенсацию, то был обязан вызвать копов, а не вламываться в запертую квартиру. В принципе, вполне разумно. Я задумался. Миша Коллинз не произвел на меня впечатления человека, сознательно нарывающегося на неприятности, он скорее из той породы людей, которые пусть даже вечно балансируют на грани преступления, но никогда не решаются сделать последний шаг. – Вряд ли, – подвел итог своим размышлениям я. – Ты его не видел; если бы этот парень обнаружил запертую дверь, полагаю, он бы действительно вызвал копов.– Думаю, мне стоит самому с ним побеседовать, – холодно усмехнулся Дэвид. – У тебя остались контакты?Мне почему-то откровенно не понравился его тон.– Нет. Он звонил мне сам, и у него был включен антиопределитель, – резко ответил я. Пожалуй, слишком резко. По крайней мере, Бореанез явно это уловил.– Дженсен. – Негромко произнес он. – Договаривай.Черт, ну что за день такой сегодня?.. Ведь договорю, я настолько устал, что мне уже вообще ничего не страшно.– Я не хочу, чтобы с этим парнем случилось что-то наподобие того, что уже произошло с Крауном, – негромко произнес я, глядя в глаза Дэвиду.…Если он не прикончит меня прямо сейчас, сегодня же оставлю Маннсу конверт с подробным изложением всех своих мыслей по поводу сложившейся ситуации и распоряжусь вскрыть после моей смерти. Ха, если я не ошибся, то после такого обвинения за этим дело не станет. День, максимум – два на подготовку, а потом со мной произойдет какой-нибудь несчастный случай. Похоже, это и называется – довыебывался. Блин, ну че ж я за мудак такой, а?..

На лице Бореанеза не дрогнул ни один мускул.– Поясни, – невозмутимо потребовал он.Можно подумать, он чего-то недопонял. Ладно, теперь уже глупо отступать.– Ты ведь мог убить Крауна, верно, Дэйв? – произнес я, делая акцент на слове «мог».Бореанез медленно кивнул, не отводя от меня внимательного взгляда.– Мог, – согласился он и добавил: – Только зачем? Закономерный вопрос. Попробую объяснить.

– Ты почти двадцать лет вел совсем другую жизнь, Дэвид. Следить за техническим состоянием камер видеонаблюдения и заниматься ремонтом ворот – это немного не твой уровень. Я не знаю, какие соображения заставили тебя с головой погрузиться в наше унылое болото… Меня, на самом деле, это и не касается. Просто я думаю, возможность немного размяться за достойное денежное вознаграждение – это именно то, что вполне могло тебя заинтересовать. – Заинтересовать до такой степени, чтобы я пошел на убийство? – негромко уточнил Бореанез. Выражение его лица я не понял.– А разве ты не этим занимался почти двадцать лет? – прямо спросил я. – Не думаю, что для тебя это стало бы серьезной проблемой.

– Ты действительно считаешь, будто убивать – это забавно? – тихо поинтересовался он.– Не знаю, – честно ответил я. – Не доводилось.Дэвид помолчал, а потом усмехнулся – неожиданно жестко и уверенно.

– Не могу сказать, будто меня не радует, что ты наконец-то стал использовать свою голову по прямому назначению, но ты думаешь немного не в том направлении, – произнес он. – Я работаю здесь уже пять лет, Эклз. Скажи, я произвожу впечатление человека, который будет столько времени сидеть на одном месте и при этом изнывать от скуки?Я на миг задумался, а потом отрицательно покачал головой.– Возможно, ты действительно считаешь это место унылым, но у нас слишком разный жизненный опыт, чтобы давать вещам и явлениям схожую оценку. – Дэйв говорил твердо, но без нажима; он скорее рассуждал, чем пытался меня в чем-то убедить. – Впечатлений, которые я получил за время службы, мне с лихвой хватит до конца жизни, можешь поверить. И потому новые сомнительные приключения – это последнее, в чем я сейчас нуждаюсь. Я давно уже хочу только одного – покоя, и до недавнего времени работа в «МорнингСтар» полностью соответствовала моим представлениям о нормальной жизни. Тебе, Эклз, просто не понять, как это классно – работать с девяти до шести и каждый вечер возвращаться домой, к семье…– У тебя есть семья? – не удержался я. Блин, почему-то подобное мне даже в голову не приходило. Сложно представить себе человека, больше Бореанеза похожего на вечного одиночку…Дэвид усмехнулся.– Эклз, уж если начинаешь читать чужие личные дела, так делай это от начала до конца. Никогда не знаешь, какие факты тебе смогут пригодиться. Да, я женат, и у меня есть сын.

О как. Но, вообще-то, у многих маньяков были семьи…

– Теперь что касается денег, – продолжил Бореанез. – Боюсь, ты в принципе не совсем верно представляешь себе психологию тех, кто выбирает путь профессионального военного. Те, кто жаждут удовлетворения честолюбивых амбиций, обычно прибиваются к штабу. На полевой работе остаются люди с самыми разнообразными, но в целом довольно предсказуемыми мотивациями – неуверенные в себе типы, которые пытаются что-то доказать себе или окружающим, идеалисты, искренне верящие в то, что это их призвание, адреналиновые наркоманы, искатели приключений, дети из военных династий… В армию в принципе не идут за деньгами, Эклз. Времена конкистадоров давно прошли, сейчас уже невозможно сделать себе состояние, отправившись завоевывать отдаленную колонию. Зато сдохнуть – по-прежнему возможностей до хрена. Нет, я ничего не хочу сказать – зарплаты и пенсии у нас вполне достойные, просто… есть гораздо более легкие пути. Что же касается конкретно меня… Поверь, я – не исключение. Заинтересовать меня деньгами сложно, а уж если ради них мне еще и вновь придется погрузиться в ту жизнь, от которой я отказался… Ну, ты понял.Я промолчал. Меня почему-то больше всего впечатлило, что, оказывается, у него есть сын. Идти на такой риск, зная, что отвечаешь не только за себя… Черт. – Если тебе от этого станет спокойнее – я готов пройти полиграф, – спокойно подытожил Бореанез, бесстрастно глядя на меня.

– Оператором которого будет один из твоих ребят? Самоотверженно.Легкая снисходительная улыбка.– Можно пригласить кого-то со стороны, – вполне разумно предложил он.

– Дейв, не смеши меня. Полагаю, с твоими навыками обойти полиграф – как нехер делать, – устало вздохнул я. – Лучше скажи, тебе что, настолько важно, чтобы я тебе поверил?

Бореанез пожал плечами. – Вообще-то на это мне абсолютно плевать, – заметил он.-Тогда какого черта ты тут передо мной распинаешься? – искренне не понял я.

– Мне очень не нравится то, что сейчас происходит, Эклз, – задумчиво произнес Бореанез. – Поверь моему чутью, назревают серьезные дела. Может так сложиться, что однажды нам придется прикрывать друг другу спину… и не факт, что исключительно фигурально. Так вот, Эклз, я просто не хочу оставлять за своей спиной того, кто подозревает меня черт знает в чем и считает способным на зверское убийство безоружного. А что касается доверия… Знаешь, тут ты прав. Я бы на твоем месте не доверял вообще никому.

– Это совет? – мрачно уточнил я.– Можешь и так считать. Не будешь верить никому – глядишь, проживешь немного дольше.Вообще-то довольно оригинальный поворот.

– Даже тебе? – криво усмехнулся я, ожидая возражений, но Дэвид неожиданно кивнул, причем вполне уверенно.– Даже мне. Хотя бы потому, что я никак не могу доказать свою невиновность. Что касается остальных – подозреваю, в компании есть кто-то, всерьез замешанный во всей этой истории, и, готов поспорить, этому кому-то очень не понравится, что ты с таким энтузиазмом суешь нос, куда не следует. Вот в этом я был с ним полностью согласен. Впрочем, озвучивать это было бы глупо, а что еще можно было сейчас сказать – я не знал. Бореанез правильно интерпретировал затянувшееся молчание и встал. А потом окинул меня оценивающим взглядом, точно прикидывал, стоит ли со мной еще о чем-то говорить, но все же добавил:– Кстати, на твоем месте я бы не слишком фиксировался на поиске того… или тех, кто конкретно прикончил парня. Я быстро посмотрел на него. Если чей совет в этом вопросе мне и может пригодиться, то именно Дэвида.– Почему?– Полагаю, проще и безопасней будет для начала выяснить, действительно ли Краун поделился с NYPD информацией по Дэнни Марино. Потому что, если это правда… Кстати, раз уж ты всерьез занялся этим делом – ты уже в курсе, как именно он умер?Мне почему-то показалось, будто сам Дэвид знал это с того самого момента, как обнаружил тело.– Миорелаксант, – утвердительно произнес я, и в глазах Бореанеза промелькнуло одобрение.– По крайней мере, очень похоже на то, – согласился он, и я внезапно поймал себя на мысли, что, пожалуй, ни разу за полтора года не разговаривал с Бореанезом практически на равных, без насмешек и подъебок с его стороны. – Как по-твоему, Эклз, что напоминает такая смерть?

– Пытку, – не задумываясь, ответил я. Дэвид кивнул.

– Именно. Или… казнь. – Он многозначительно замолчал, предоставляя мне право самому догадаться, что он имеет в виду. Похоже, Дэвид вознамерился опытным путем выявить пределы моей догадливости.А вообще-то… Блин, логично. Должно быть, на моем лице отразилось понимание, потому что Бореанез удовлетворенно усмехнулся и произнес:– Именно. Сам знаешь, до парней из семьи тебе никогда не добраться, даже пытаться не стоит. Если ты, конечно, не хочешь познакомиться с ними лично и довольно близко.Я не хотел. Хотя бы потому, что это предположение выглядело более чем правдоподобно – расправа над Крауном действительно очень походила на казнь доносчика. Осуществленную, как нетрудно догадаться, боевиками из семьи Гамбино. Черт.– Ладно, Эклз, – Дэвид сдержанно кивнул. – Я пойду. Кстати, если тебе еще раз взбредет в голову отправиться на поиски приключений – будь добр, дай мне знать. Свою кандидатуру я не предлагаю, но ты сможешь выбрать для сопровождения любого из моих парней. Игры кончились, Эклз. Твоей жизни может угрожать вполне реальная опасность, и, чем быстрее ты это поймешь, тем будет лучше для тебя самого.Я посмотрел на закрывшуюся за спиной Бореанеза дверь и придвинул к себе клавиатуру. Ладно, к черту интернет. После таких заявлений действительно самое время подумать о том, что я смогу оставить после себя потомкам.

Маннс позвонил мне именно в тот момент, когда я уже выходил из кабинета. Пришлось вернуться – не хватало еще объясняться с ним на глазах у Кэти.– Эклз, что за нахер – «вскрыть в случае моей смерти»? – рявкнул Джейсон, не тратя время на приветствия и прочие формальности. Блин, и почему я не посоветовал курьеру особо не торопиться?.. Впрочем, не сегодня, так завтра. Уж лучше сегодня. Все равно день выдался на редкость насыщенный, одной перепалкой меньше, одной больше…– А что, не терпится? – полюбопытствовал я. – Дженсен. – Маннс слегка сбавил тон, впрочем, сомневаюсь, что это хоть как-то было связано с моими словами. – Что случилось?

– Ничего, – как можно более беспечно отозвался я.Не поверил.

– Дженс, тогда что это значит? – Маннс в курсе, что давить на меня бесполезно, но иногда можно добиться своего уговорами.

Увы, не сегодня. Я усмехнулся.– И об этом меня спрашивает адвокат? Это завещание.Джейсон перевел дыхание, явно испытывая сильное искушение на меня наорать.– С чего вдруг?

– Джей, все мы смертны, – наставительным тоном начал я. – Кто позаботится о моем «мустанге», если меня вдруг не станет?..

– Кто? – тоном плохо скрываемой угрозы поинтересовался Маннс.– Ты, – с готовностью сообщил я. – И только попробуй от него избавиться – с того света достану.Пауза.– Эклз, ты обкурился?Ну разумеется.– Нет.– Издеваешься?– Тоже мимо.

– Значит, ты просто окончательно спятил, потому что несешь полный бред, – раздраженно констатировал Маннс.

А вот это мой шанс рассчитаться за Сингера.– Джейсон, этот вопрос я буду обсуждать только со своим психиатром, – ласково отозвался я.Маннс поперхнулся.– С кем?..

– Ты порекомендовал мне прекрасного врача, спасибо, дружище, – торжественно изрек я. – Теперь моим душевным здоровьем занимается доктор Сингер. Я уже даже лекарство купил.Маннс выдержал паузу. Ясно, обиделся.– Надеюсь, хоть он тебе поможет, – наконец выдал он и нажал отбой.Я посмотрел на умолкнувшую трубку, усмехнулся и убрал телефон в карман. По крайней мере, теперь я знаю – мои откровения в надежных руках. И, если что… Ну да ладно. Глава 13.Мы сидели на диване, извлекали дешевыми одноразовыми палочками сомнительно съедобные кусочки неясного происхождения из картонных коробок, смотрели футбол и пили пиво. Точнее, футбол смотрел Джаред, я даже толком не уловил, кто играет. Мне и без того было чем заняться – я купался в почти забытых ощущениях. Я реально не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько расслабленным, даже рядом с Джаредом. Хм. Пожалуй – особенно рядом с Джаредом. Только сейчас я позволил себе понять, насколько в действительности ему не доверял, и как это недоверие сказывалось на мне самом. Я ведь никогда не разрешал себе полностью расслабиться в присутствии Падалеки, увлеченно выискивал доказательства вины в каждом его слове и поступке, и при этом еще умудрялся делать вид перед самим собой, будто все в норме. Ха, я ведь и правда настолько старательно закрывал глаза на собственную паранойю, что даже убедил себя, будто различаю Джареда из дизайнерского отдела и того парня, который с завидной регулярностью оказывался в моей постели… Несмотря на то, что прекрасно знал – так не бывает. Нравится нам это или нет, но, по крайней мере, на уровне эмоций мы воспринимаем других людей целостно, как некий единый образ. И пусть образ Джареда никогда не вызывал во мне отчетливого ощущения опасности – все равно постоянно присутствовало чувство близости к краю, впечатление рискованной игры над пропастью… Кстати, сексу это явно шло только на пользу. Хм, интересно, как будет теперь… Блин, а ведь с меня станется действительно заскучать и потерять к парню интерес, если не будет дополнительного эмоционального подогрева. Вообще-то было бы обидно.Я искоса посмотрел на Джареда, увлеченно следившего за игрой. Растрепанная челка, азартный прищур… блин, этот свинтус уже просто ест руками, увлеченно облизывая пальцы.В груди словно шевельнулся спящий зверь – пушистый и теплый. Кто знает, быть может мне и не понадобится никаких дополнительных эмоций. Возможно, вполне хватит тех, что уже есть.Здравый смысл отчаянно взывал к рассудку и напоминал, что я рано радуюсь, все еще абсолютно неясно, откуда Джаред взял деньги, да и вообще – его непричастность ко всей этой истории по-прежнему остается под большим вопросом, уж очень вовремя он появился в моей жизни… Вот только сейчас мне было слишком хорошо, чтобы обращать внимание на голос разума. К черту. Я вполне могу позволить себе заблуждаться. По крайней мере, до завтрашнего утра... Кстати, наблюдать за Джаредом действительно было интереснее, чем смотреть футбол. У него и так совершенно фантастическая мимика, а уж когда он чем-нибудь увлечен…Ага, это к слову о том, на что можно смотреть вечно – огонь, вода и Падалеки перед телевизором…Я почувствовал, что улыбаюсь.Джаред, не глядя, нащупал свою бутылку, встряхнул, понял, что пива в ней больше нет, поставил обратно на стол… и тут же потянулся к моей. Ну да, конечно. Пришлось вернуть Падалеки в реальный мир, стукнув его по загребущей конечности.– Эй! – недовольно отозвался он, потирая пострадавшую руку. – Ты чего?– Ничего, – лаконично пояснил я, забирая свою бутылку и устраиваясь на диване поудобнее, с ногами. Делать вид, будто я абсолютно серьезен, с каждой минутой было все более нелегко.– Тебе жалко, что ли? – поинтересовался Джаред.– Не жалко. Это дело принципа, – сообщил я, делая глоток. – Хочешь пива, дойди до холодильника. Там еще осталось.