Текст книги "Алмазный квартал (СИ)"

Автор книги: Seguirilla

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 43 страниц)

Потом я скрепя сердце полез в сеть, чтобы проверить состояние своих счетов (Маннс вернул ноут ко мне домой еще днем, когда стало окончательно понятно, что угроза обыска миновала) – и не поверил своим глазам. Это что еще за хрень?.. Я потянулся за телефоном.

– Эклз, только не говори, что ты все-таки кого-нибудь грохнул, обратно не поеду, даже не проси!

– Маннс, ты точно перевел те деньги? – В принципе, вопрос был глупым, поскольку именно в этот момент на экране ноута появился отчет банка о последних операциях – все верно, во вторник деньги ушли… а вечером в среду вернулись.

– Я еще в здравом уме, Эклз, и я точно их перевел. Что случилось?

– Их вернули.

– Когда?

– В среду вечером. Маннс, ты с этой публикой лучше знаком – что бы это могло значить?

Пауза.

– Одно из двух, Эклз: либо у них в этом деле появился свой собственный интерес, и тогда это знак, что все было сделано не за деньги, а, так сказать, за идею… либо они вообще не имеют к случившемуся никакого отношения.

– К чему конкретно? К вернувшимся деньгам или к выполнению контракта?

Маннс обреченно вздохнул и понизил голос:

– Подожди, я сейчас… – Похоже, он уже успел добраться до дома. Вот что значит общественный транспорт. Секунд через тридцать Джейсон вновь поднес трубку к уху и продолжил с того места, на котором мы остановились: – Ко второму. Если сделка срывается по причине нерасторопности исполнителей, предоплата возвращается полностью. У них, в самом деле, довольно странные представления о правилах хорошего тона. Эклз, а не могло получиться так, что он просто сделал все сам?

Я задумался. Кейн и самоубийство?.. Исключено.

– Нет, Джей. Кого-нибудь – это без проблем, но чтобы себя…

– Тогда не знаю.

– Но можешь узнать?

– О господи, слышь, Эбинейзер, это что, настолько срочно? Теперь-то какая разница?.. Расслабься и проникнись духом Рождества, старик, ты уже и так получил одно чудо, оказавшись на свободе. Не требуй от Санты слишком многого.

– Я должен знать, ждать ли мне сегодня своего персонального Джейкоба Марли. И каковы мои шансы увидеть в этой роли Кейна, – негромко отозвался я.

Похоже, он меня понял.

– Ладно, Дженс, – голос Маннса заметно смягчился. – Если ты действительно не причастен ко всему этому дерьму… полагаю, об этом действительно стоит узнать как можно быстрее. Не занимай телефон. Я перезвоню.

Потом я сидел и думал о том, что когда твой адвокат состоит не только во всевозможных гильдиях и ассоциациях себе подобных, но еще и в coska – на самом деле, это здорово. И что, пожалуй, благодаря связям Маннса у меня постепенно вырисовывается пусть пока и призрачный, но, тем не менее, очень даже вероятный шанс все же выбраться из той полнейшей финансовой задницы, в которой я оказался, и всей прелести которой я пока что в полной мере не ощутил – тупо времени не хватило. Но я уверен, что прозрение не заставит себя ждать, поскольку я не просто привык к хорошей жизни – я не умею жить иначе. А потому я должен хотя бы попытаться вернуть себе мою обычную жизнь. Кто знает, вдруг у меня получится сделать мафии такое предложение, от которого они не смогут отказаться?.. Алмазы – они и в Швейцарии алмазы, а день, когда borgata откажется от выгодной сделки по причине ее недостаточной законности, полагаю, станет первым днем конца света.

Впрочем, благодаря траншу Гамбино торопиться мне некуда. Успею. Не все сразу.

Маннс перезвонил минут через десять. За это время Мальчик придвинулся ко мне вплотную и прижался влажным боком к бедру. По ходу, как его не вытирай, без толку. Интересно, ну вот и как мне потом диван сушить? Феном, что ли?..

– Эклз, ты слушаешь? Передаю дословно: деньги были возвращены по причине невозможности выполнения контракта.

– И что это значит?

– Понимай, как хочешь. На мой взгляд, все предельно ясно – либо Кейн покончил с собой без посторонней помощи, либо наших друзей опередили настоящие заказчики всей этой истории. Шеппард вряд ли стал бы его прикрывать, сам понимаешь.

– Спасибо, Джей, – после непродолжительной паузы произнес я, понимая, каким станет мой следующий шаг. – И…счастливого Рождества. Привет Лорейн.

– Счастливого Рождества, Дженс, – невозмутимо отозвался Маннс. – Лорейн просила передать, что в воскресенье мы ждем тебя на обед, и что возражения не принимаются.

– Договорились, – усмехнулся я и нажал «отбой».

После этого я снялся с дивана и, расстелив на кухонном столе газету, без особых церемоний вывалил на нее все содержимое пакета из мусорного ведра. Либо эта гребаная пуговица по-прежнему здесь – и тогда ту, в кармане, мне подложила так и не признавшаяся в этом Кэти, Кейна убили «друзья» Шеппарда, а этот гребаный мир все еще прочно держится на спинах несущих его сквозь время и пространство слонов. Либо… либо я даже не знаю, что и думать. Ладно, все проблемы в порядке поступления. Итак, что у нас тут…

Сортировка немногочисленного мусора не заняла и минуты. Потом я сгреб все обратно, убрал ведро вместе с пакетом на место, вымыл руки, и лишь тогда, не выдержав, рассмеялся – одновременно облегченно и разочарованно. Похоже, ответ на этот вопрос навсегда останется для меня загадкой. Когда я в последний раз заглядывал в это чертово ведро, точно помню – там лежали два пакета из-под сока, которым Джаред утолял похмельную жажду. А теперь их нет. И это вполне объяснимо – если Падалеки жил тут три дня, он наверняка выносил мусор. Хотя бы один раз. И уж совершенно точно его бесполезно спрашивать о том, была ли среди выброшенного им барахла одна неприметная черная пуговица на кожаном шнурке того же цвета.

Пожалуй, именно в этот момент я понял, что оставаться в четырех стенах не могу, видеть никого не хочу, а потому – вперед, к несуществующим звездам.

…Я сидел, смотрел на простирающийся внизу никогда не спящий город, и думал, что наша основная беда состоит в том, что в попытке найти простые ответы на неоднозначные вопросы мы слишком привыкли полагаться на здравый смысл, игнорируя то, что не укладывается в наши заведомо правильные представления об этой жизни. А между тем окружающий мир – он действительно намного сложнее. Хотя… наверное, есть вещи, о которых и вправду лучше не задумываться. Если, разумеется, хочешь спокойно спать ночами и без страха заглядывать в зеркала. А потому я, пожалуй, остановлюсь на первоначальной версии событий. Что же касается того, как все было на самом деле… В одном я убежден: Краун наконец-то получил именно то, что ему было обещано еще при жизни – своего Ангела. Каким образом все произошло, я не знаю, да и знать не хочу, но искренне надеюсь, что это принесет его душе покой. Пожалуй, он единственный из всех нас, кто это заслужил.

Кстати, а вот в той истории с убитым в паркинге парнем, похожим на меня, не оказалось даже малейшего намека на мистику. Когда мы с Мальчиком возвращались из Центрального парка, по закону подлости нам повезло оказаться в одном лифте с Эйбом Олдриджем, тем самым профессиональным гавнюком из нашего дома, который в свое время и посеял в моей душе первые семена паранойи по этому поводу. На хаски он косился крайне неодобрительно, но вякнуть ничего не решился – при электрическом свете изуродованная морда пса выглядела еще более впечатляюще, зато рассказал, что та история с убийством разрешилась самым простым и банальным образом: в убийстве любовника Марианны Бенсон из сороковой квартиры сознался ее бывший муж. Олдридж прибавил к этому несколько ядреных комментариев, и я пришел к выводу, что в следующий раз лучше подожду, пока подойдет другая кабина. А конкретно сейчас не дам ему в морду только потому, что к делу вполне может подключиться Мальчик, а я абсолютно не уверен, что смогу и, главное, захочу его удерживать. Подставлять же пса под усыпление я однозначно не собирался. Я и так слишком много чего наворотил в последние дни. Пора умнеть. И учиться держать себя в руках.

…Я достал из кармана сигареты и закурил. А вообще забавно – я словно завис где-то между небом и землей в самом центре мира, прямо подо мной спал Центральный парк, расцвеченный отдельными искрами фонарей, справа сверкали небоскребы Мидтауна, слева в переплетении ярко освещенных улиц и темных крыш жил своей жизнью Гарлем. И, черт возьми – мне это нравилось. Когда весь Нью-Йорк лежит у твоих ног, как-то проще верить в лучшее. А ничего другого мне сейчас не оставалось.

Мне показалось, будто я услышал его шаги, когда он еще был на железной лестнице, ведущей к двери на крышу. Или я это придумал уже позже, когда он заговорил. Я даже допускаю, что мне мерещились его шаги за спиной с того самого момента, как я в принципе вышел на крышу. Просто я знал, что он придет. Кому-то из нас все равно пришлось бы сделать первый шаг… а сам я к подобному был не готов. И даже не из-за чувства вины – я элементарно не знал, что ему сказать. И именно поэтому не сомневался, что он появится. Мы всегда получаем то, что хотим. Правда, обычно это происходит слишком поздно.

Шаги приблизились – но я не обернулся даже тогда, когда за моей спиной раздалось негромкое:

– Если я попрошу тебя не прыгать, это что-нибудь изменит?

Я пожал плечами.

– Нет. Поскольку я и не собираюсь, – спокойно отозвался я, автоматически чуть подвигаясь, чтобы освободить место – полная чушь, учитывая общую протяженность парапета. – Как ты меня нашел?

– Включил логику, – вздохнул Джаред, садясь слева от меня. Правда, ноги он предусмотрительно оставил по ту сторону парапета, на крыше. – Консьерж сообщил, что ты уже вернулся, дверь в квартиру никто не открывал, логично было предположить… а вообще-то именно этот парень, консьерж, сказал мне, что ты любишь здесь бывать.

Я усмехнулся. Как-то никогда не задумывался о том, что окружающие всегда замечают гораздо больше, чем хотелось бы им продемонстрировать.

– Даже не буду спрашивать, когда ты успел подружиться с ним до такой степени, что он обсуждает с тобой привычки жильцов.

А вот теперь кто бы мне объяснил, на хрена я вообще это сказал…

– Наверное, когда прождал тебя здесь почти всю ночь с воскресенья на понедельник. Сначала в коридоре под дверью квартиры, потом охрана вывела меня из здания… а спустя минут сорок этот парень разрешил мне вернуться и подождать в холле – ночь была чертовски холодной, – голос Джареда был ровным и спокойным.

Черт.

– Разве Маннс не предупредил, что я не приду? – тихо спросил я.

– Предупредил, – прозвучало в ответ. – Но я физически не мог вернуться домой и лечь спать. Это не в упрек, Дженс. Просто ты спросил – я ответил.

Ладно, я не хочу с ним ссориться… да и усугублять собственное чувство вины тоже не собираюсь. Того, что есть, уже и так вполне достаточно, чтобы возненавидеть его на всю оставшуюся жизнь… а я совершенно не уверен, что хочу этого. Я пока что вообще ни в чем не уверен. Так что… в любом случае не стоит начинать именно с этого.

– Да, кстати… – Тоже не самое удачное начало, но хоть так. – Спасибо тебе. Ну… за показания.

Наверное, было самое время пройтись по его эротическим фантазиям о ролевых играх, но мне почему-то абсолютно не хотелось этого делать. Сейчас это прозвучало бы слишком наигранно. Если не пошло.

Еле слышная усмешка.

– Всегда пожалуйста. Но моей была только идея. Разработка – заслуга исключительно мистера Маннса. Знаешь, тебе очень повезло с адвокатом… и с другом.

Спорить тут было не о чем, а потому я решил сменить тему:

– Как ты?

Очередной вздох.

– Нормально.

– Джаред, если нужна какая-то медицинская…

– Ничего не нужно, Дженс. Регулярные перевязки и осмотры – собственно, вот и все.

– Собираешься возложить эту почетную обязанность на Алекс?

Блядь, ну почему бы мне просто не откусить себе язык, а?..

– Дженсен...

– Прости. Забудь.

Он так ничего и не узнал про мою скотскую затею с камерами – а значит, у него не было вообще никаких оснований признаваться в измене. Я бы на его месте точно отрицал бы все до последнего. А он предпочел сказать правду. Не знаю, зачем – но мне хочется видеть в этом добрый знак.

– Ты звонил мне в понедельник, верно? – подал голос Джаред, когда повисшая пауза вплотную приблизилась к грани откровенно неловкого молчания.

– Да.

Тихий смешок.

– А я специально отключил телефон, чтобы устоять перед искушением нарушить данное Маннсу слово не дергать тебя до утра. Возможно, сейчас уже глупо спрашивать об этом… но зачем ты звонил?

Пожалуй, я тоже имею право ответить честно.

– Чтобы уговорить тебя вернуться ко мне.

Судорожный вздох – а ведь видит бог, я не хотел делать ему больно. Ну почему даже сейчас все так глупо и неловко, словно мы пытаемся нащупать друг друга в кромешной темноте – и раз за разом проходимся по всем чужим болевым точкам?..

– А сейчас… ты все еще хочешь этого?

Я был бы и рад ему солгать – но мы и так слишком часто лгали друг другу.

– Я не знаю, Джаред.

Потому что я действительно этого не знал. И дело было не в нем – Джаред как раз прошел четко по той грани, которая в моем понимании отделяет понятное от непростительного, ни разу так и не перешагнув роковой рубеж. Дело во мне. Пусть сейчас все его объяснения кажутся мне не просто правдивыми – практически исчерпывающими, я слишком хорошо знаю самого себя. Я вряд ли когда-нибудь смогу забыть о том, что слышал и другую версию событий – версию Кейна. И что, к сожалению, я так никогда и не узнаю, кто из них сказал мне правду. Распечатки банковских переводов – это, разумеется, здорово… но Кейн никогда и не утверждал, будто именно он заплатил Джареду триста тысяч. А про десять я впервые услышал от самого Падалеки. Что же касается остального – у меня есть факты… и две взаимоисключающие трактовки. Я не думаю, будто Джаред был замешан в чем-нибудь более серьезном – Кейн не преминул бы поставить меня в известность, уверен, – но, черт, я ведь действительно так никогда не узнаю, как все было на самом деле. Что в словах одного, что в словах другого слишком много недоговоренностей и противоречий. Да и вообще, если бы я не был уверен, что ночь с понедельника на вторник Джаред провел в больнице… ну, полагаю, ход моей мысли понятен?.. Не прошло и двух суток после нашего самого откровенного разговора за все время общения – а у меня уже появляются новые вопросы и сомнения. И это очень хреновое начало. Я не хочу, чтобы наша дальнейшая жизнь превратилась в один бесконечный полицейский допрос – но именно так все и будет. Возможно, не сразу… но вероятность слишком велика. А такого Джаред точно не заслуживает. С него довольно и пули в грудь.

– Что заставляет тебя в этом сомневаться? – его голос был одновременно усталым – и неожиданно твердым.

– То, что я слишком привык сомневаться в тебе, – честно ответил я.

Горький смешок.

– Ты по-прежнему больше веришь Кейну, нежели мне?

– Нет. Теперь я не верю ни одному из вас. – Я сказал это – и мне неожиданно стало как-то легче.

Джаред вновь усмехнулся.

– Знаешь, Дженс… а ведь это уже прогресс.

Мы сидели и молчали. Мне сложно было даже предположить, о чем думал Джаред – лично я думал о том, что я вряд ли встречу в своей жизни человека, с которым мне будет так уютно и комфортно просто молчать.

– Дженсен, помнишь, тогда, в паркинге, когда я сказал, что с трудом добился от тебя обещания сразу ехать домой, ты спросил меня, что же я пообещал тебе взамен, поскольку просто так ты никогда ничего не обещаешь?

А вот это было… гм, слегка неожиданно. Если честно, я вообще далеко не сразу понял, о чем он, но потом до меня дошло – кажется, речь шла о нашей первой попойке, закончившейся поцелуями в каком-то переулке.

– Не помню, – честно признался я. – И что ты мне ответил?

– Тогда – ничего. Могу ответить сейчас.

Я пожал плечами. Особого смысла я в этом не видел, но раз он считает нужным…

– Ну, ответь.

– Ты заставил меня пообещать, что мы обязательно вернемся к тому, на чем остановились. И что я не отступлюсь от тебя только потому, что в обычной жизни ты упертая ослиная задница.

Блин, он все же определенно умеет оттенить торжественность момента удачно подобранным словом. Я хмыкнул, помимо воли ощущая, что сгустившийся вокруг нас туман правильных слов и логичных побуждений дрогнул под порывом свежего ветра. Говорят, так всегда бывает – крепкое словцо способно развеять любой морок. Выматериться, что ли, от души?..

– И, знаешь что, Дженс – я собираюсь выполнить свое обещание. Я не отступлюсь. Особенно теперь.

– Ну и кто после этого упертая ослиная задница? – не удержался я.

Джаред усмехнулся, но промолчал. И явно не потому, что не знал правильного, по его мнению, ответа – просто не хотел спорить.

– Давай начнем все с начала, Дженс, – негромко произнес он. – С чистого листа. Впрочем, если тебе от этого станет легче – за Сэнди можешь набить мне морду. Еще раз.

Он что, действительно ни черта не понимает?..

– Джаред, я пытался тебя убить.

Небрежное движение плеч.

– Ну так не убил же.

– Пара дюймов в сторону…

– Дженс, в некоторых случаях пара дюймов – это существенная разница.

– Ты псих.

– Кто бы говорил.

Я, пожалуй, впервые за все время разговора слегка развернулся, чтобы увидеть его лицо. Джаред, несомненно, почувствовал мое движение, но продолжил смотреть куда-то в небо.

– По-моему, скоро пойдет снег, – глубокомысленно заметил он, а я внезапно подумал, что вообще-то в этом нет ничего сложного – просто взять и сделать свой выбор. Мы ведь действительно крайне редко получаем исчерпывающие ответы на интересующие нас вопросы – обычно просто выбираем из списка предложенных мирозданием тот, который в большей мере удовлетворяет лично нас. Я ведь готов сделать вид, будто той чертовой пуговицы никогда не существовало вовсе – так что мне мешает вообще навсегда забыть о том, что рассказал мне Кейн?.. Черт возьми, ну или хотя бы попробовать это сделать?..

– А если у нас ничего не выйдет? – Я сам не сразу понял, что сказал это вслух, не отрывая взгляда от Джареда.

Тот медленно повернул голову и посмотрел мне в глаза.

– Тогда мы просто попробуем еще раз, Дженс, – спокойно и уверенно произнес он. – И будем пробовать до тех пор, пока не получится. Когда, в самом деле, хочешь чего-то добиться – это единственный путь. Другого не бывает.

Это мне уже было понятно – даже более чем. Я и сам достаточно упрямый для того, чтобы продавливать под себя даже самые неблагоприятные обстоятельства, и пусть я не вполне представляю, как это применимо к нормальным человеческим взаимоотношениям… впрочем, слово «нормальные», полагаю, здесь не вполне уместно. И, если честно – только это и внушает мне надежду.

Его щека под моими пальцами была прохладной и шершавой от почти незаметной взгляду щетины – а вот губы оказались неожиданно горячими. Я… я просто должен был убедиться, что события последних дней не выжгли из меня все то, что я чувствовал прежде, когда целовал его. К сожалению, подобное вполне возможно – увы, я знаю. И если сейчас мне не повезло… тогда этот поцелуй станет прощанием. Ничего личного. Просто никаким упрямством не разожжешь вновь то, что уже перегорело.

Похоже, Джаред все понял правильно – и лишь слегка подался ко мне, отвечая непривычно мягко. Почти нежно.

Первая эмоция – узнавание. Мое, родное… Видит бог – эти губы я узнал бы из тысячи. Еще секунда – и накрыло. Всерьез. Не страсть, не желание – тепло. Покой. Пробуждение под одним одеялом. Его пальцы в моих волосах. Сонный шепот: «доброе утро». Самое интимное из всех личных воспоминаний – потому что ближе, чем в эту минуту, нельзя быть даже в разгар самого горячего секса.

Я и сам не заметил, как разорвал поцелуй – просто сейчас это было уже неважно – и немного пришел в себя, лишь когда понял, что это уже наяву: и зарывшаяся в мои волосы рука, и теплый шепот в уголок рта:

– Пойдем домой, Дженс. У тебя ледяные губы.

А вообще, кто знает – возможно, у нас, в самом деле, есть шанс.

Я отстранился и перекинул ноги через парапет. Блин, вот когда пошевелился, реально понял, насколько закоченел.

Я бросил на Джареда быстрый беспокойный взгляд, поймав себя на мысли, что его сейчас даже в горячую ванну не запихнешь – блин, а ведь он наверняка тоже продрог – и на всякий случай быстро отвернулся, когда Падалеки отвел глаза, неловко поднимаясь на ноги. Если он не хочет, я не буду смотреть. По крайней мере, сейчас. А там разберемся.

– Дженсен, – прозвучало мне в спину, когда я уже шагнул в сторону лифтовой надстройки.

Я обернулся.

– Я могу остаться у тебя?

Пожалуй, я навсегда запомню эту картину: темный силуэт Джареда на фоне переливающегося огнями Нью-Йорка. Я никогда не подозревал, что город и человек могут выглядеть единым целым, одновременно прекрасным – и невероятно гармоничным.

– Разумеется. Живи, – негромко отозвался я, и мне почему-то показалось, что это разрешение касалось не только Джареда.

Падалеки усмехнулся – весело и светло, и, обхватывая меня за плечи левой рукой, удовлетворенно заметил:

– А я все-таки был прав.

– По поводу? – не понял я, автоматически приобнимая его за талию и думая о том, что мне давным-давно стоило разрешить себе это – просто жить.

– Снег. Дженс, проснись. Снег пошел.

Я запрокинул голову и посмотрел вверх. Небо над моей головой было бархатным и глубоким. И с него одна за другой срывались сверкающие звезды долгожданного первого снега.

Желание загадывать я не стал. Ни снег, ни звезды к исполнению желаний не имеют никакого отношения. Но, в свете, так сказать, последних событий… пожалуй, я все же скажу – это точно был добрый знак.

The end.