Текст книги "Алмазный квартал (СИ)"
Автор книги: Seguirilla
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 43 страниц)
Я не стал досматривать до конца и закрыл файл. На мой взгляд, все и так было понятно. А слушать, как о тебе говорят в подобном тоне, и не иметь физической возможности заставить каждого ответить за свои слова… зачем? Если честно, в какой-то степени было даже забавно оказаться на месте девственницы, которую обсуждает компания подвыпивших мужиков. Я, в свое время, бывало, в подобных ситуациях и похлеще выделывался, а уж сколько баб развел на спор… Вот только, похоже, в этой жизни к нам возвращается абсолютно все. И прежде чем начинать орать о допущенной по отношению к тебе несправедливости и ублюдочности тех, кто так мерзко с тобой обошелся, для начала будет нелишним хотя бы попытаться вспомнить всех тех, кто мог бы сказать то же самое о тебе. Но все равно… блядь, вот ведь сука.Н-да, пожалуй, полбутылки почти залпом – это было немного чересчур. Самое печальное, что я не то чтобы опьянел – лишь еще больше погрузился в собственные мысли, которые, как назло, продолжали сохранять свою неприятную четкость и абсолютную безрадостность. Ну хоть желание немедленно ехать в Челси отпустило. Уже плюс.Прежде чем приступить к третьей записи, я нарезал еще сыра и разбавил водку соком. Вряд ли сыр можно было считать адекватной закуской к подобному напитку, но мне, пожалуй, уже просто было все равно. Третья по счету и вторая в списке запись прошла как-то мимо моего сознания. Наверное, я все же был пьян уже гораздо сильнее, чем хотел думать – я честно таращился в монитор, но не запомнил даже число, начало декабря, кажется. А уж ее содержание на какой-то миг вообще заставило меня засомневаться в том, что я смотрю не какой-то хитровыебанный всякими псевдопсихологическими закидонами порнофильм – потому что Джаред просто сидел в кабинете у Кейна и рассказывал ему о том, как мы с ним занимались сексом. Я не знаю, кто из нас троих в данной ситуации был большим извращенцем. Я – потому что смотрел, Кейн – потому что слушал, лишь изредка вставляя какие-то вопросы, похоже, призванные хоть немного свернуть тему в деловое русло, но не приносящие вообще никакого результата, или Джаред, с совершенно каменным лицом излагающий эту, судя по всему, далеко не первую порносказку. Следующую порцию водки я решил не разбавлять. Ну на хуй, вот о только что увиденном я точно предпочел бы забыть. А у меня в любом случае оставался еще один трек.Прежде чем приступить к просмотру, я сходил и открыл окно – под потолком висело, практически не рассеиваясь, облако сизого дыма. Ебаный кондиционер, он вообще работает, или как?.. Единственная подвижная створка лишь слегка откидывалась по вертикали (во избежание несчастных случаев, как я полагаю), но хоть что-то. Интересно, а что если попробовать втянуть излишки дыма пылесосом?.. Ага, а в процессе случайно разбить ноут и вообще избавиться от необходимости что-либо смотреть.
Впрочем, последний видеофайл я все равно закрыл сразу после того, как увидел имеющийся расклад – Кейн за своим столом и Джаред на стуле напротив. Простите великодушно, но еще раз выслушивать, кто, куда, кому и как закидывал ноги, я просто не в состоянии. Ничего более сенсационного он не сможет рассказать по определению, а даже если сможет, мне это уже не интересно. Все, что Кейн хотел до меня донести, он донес. Не могу сказать, что я ему за это благодарен… но, похоже, все это уже в любом случае не имеет значения.
Я закрыл ноутбук, отодвинул его в сторону и налил себе еще водки. Думать не хотелось. Не думать я не мог.Самое неприятное, что все мои мысли были откровенно не о том, о чем следовало бы. По логике, я, наверное, должен был разозлиться. А может, даже возненавидеть – сразу и искренне, от всего сердца – хотя бы за то, что Джаред настолько обманул мое доверие… Вот только, черт возьми, – нечего было обманывать. Я ведь действительно никогда ему не доверял, что бы там себе ни думал Кейн. А потому… я не могу сказать, что увиденное меня сильно удивило. Неприятно, да… но, говоря по-честному, я ведь ничего другого и не ожидал. Более того – это было далеко не самое страшное, что я, наверное, мог бы увидеть. Я сейчас был немного не в том состоянии, чтобы сосредоточиться и вспомнить точно, но второе ноября… кажется, именно тогда я послал его там, в паркинге… Ха, вообще-то, если бы меня в такой манере отшила баба… бля, ну или мужик, это я не к тому, что я баба… стоп. О чем я думал?.. Ах да. Так вот, я полагаю, у Джареда были все основания считать меня сукой. Нет, разумеется, за это гребаное пари он заслуживает совершенно фееричных пиздюлей… но, черт возьми… пусть только скажет, с кем конкретно спорил, чтобы я им всем на задницах свой автограф оставил, и, полагаю, на этом вопрос можно будет считать закрытым. Мы все ошибаемся. Это не повод… да ни для чего это не повод. А эти гребаные порно-сеансы у Кейна… Бог ты мой, ну я ведь прекрасно знаю этого ублюдка, он мог просто подловить Джареда на каком-нибудь косяке… ах да, были же еще деньги… Я осушил бокал одним глотком, поморщился, и прикурил очередную сигарету.…А вообще на хуй эти деньги. Взял – и взял. Просвещать Кейна в вопросах гейского секса – полагаю, одно это удовольствие заслуживает самой щедрой оплаты. Мне плевать, честно. И… говоря по правде, я уже вообще почти забыл о том, что только что увидел – зато я прекрасно помнил другое, гораздо более важное: как он прижимался ко мне во сне. Как он, пьяный, рыдал у меня на груди, и как обнимал меня там, в Центральном парке… И то, что он сказал мне в спину после нашего сумасшедшего секса в туалете третьего этажа. Пусть он просто вернется. Я вполне могу позволить себе эту глупую слабость. Только пусть вернется – прямо сейчас. Мир вокруг постепенно терял привычные очертания, распадался на отдельные детали – вой сирены за окном, ощущение гладкого стекла под пальцами… пустота – и одновременно совершенно невыносимая тяжесть в груди. Телефон пытался вывернуться из моих негнущихся пальцев, но я все равно нашел его номер.
«Аппарат абонента выключен…»
…Может, стоит добавить в водку перца? А то я уже вообще не чувствую, что пью. Впрочем, я даже приблизительно не представляю, где этот гребаный перец искать. Ну что ж, значит, обойдемся тем, что есть.
«Аппарат абонента выключен…»
Путь до ванной комнаты показался мне невыносимо долгим и трудным. Нет, блевать я пока не собирался. Я так – исключительно поссать.Мое отражение в зеркале плыло и двоилось. Знаешь, Эклз, а вообще пора признать очевидное – ему просто на хуй не надо к тебе возвращаться. Иначе бы он не ушел так, как ушел. И не побежал бы сразу к Кейну. Кстати, интересно, а что Криса так рассмешило – что я того и гляди в океане утоплюсь?.. И уж точно он позвонил бы тебе, дебилу, хотя бы раз. Ну, пусть лишь затем, чтобы убедиться, что ты еще жив. Вот только ему, по ходу, это вообще ни разу не интересно.
«Аппарат абонента…»
Ладно, плевать. Если мне это будет нужно, я все равно его найду. Вот только я искренне надеюсь, что когда я протрезвею и вновь пересмотрю эти записи, у меня останется лишь одно желание – навсегда забыть о его существовании. Я прекрасно умею вычеркивать людей из своей памяти. И из своей жизни. У меня все получится. Я справлюсь. Не впервой.Я пил водку, закусывая уже исключительно сигаретным дымом, но, к сожалению, это больше ни хрена не помогало. Такое ощущение, что стало только хуже – словно ударная доза спирта просто окончательно смела все внутренние барьеры… и я вновь и вновь тонул в Гудзоне, сходил с ума от ужаса под фенциклидином, раз за разом обнаруживал Джареда в бухгалтерии, фактически насиловал его в ярком свете ламп на своей гребаной кровати, приговаривал к смерти Кейна… Но если честно – я все равно жалел только об одном: что я больше никогда в своей жизни не услышу, как он говорит мне, что любит. Глупо и сентиментально, скажете вы?.. Ха. Ну, типа того. Вот только завтра я об этом все равно не вспомню. Так что… по большому счету это не имеет уже вообще никакого значения.
…Краун пришел, когда в бутылке уже почти ничего не осталось. Просто сел напротив – кучерявый пухлый блондин с грустным взглядом – и смотрел, как я пью.Блядь, ненавижу, когда на меня смотрят. Особенно так. И отдельно – в ситуации, когда уже самому мало… впрочем, кажется, у меня еще есть. В баре.– Тебе налить? – великодушно поинтересовался я. Вообще-то исключительно потому, что он пришел именно в таком виде. Если бы передо мной сейчас уселся полуразложившийся черный труп – хер бы я ему чего предложил.
Отрицательное движение головой.– Тогда че надо?
«Назови имя». Вот реально, так и не понял, я услышал это извне – или голос таки раздался внутри моей многострадальной головы. – Блядь, Краун… Заебал, реально… Ты и сам прекрасно знаешь, как его зовут, – отозвался я, выливая где-то половину от оставшегося в свой олд-фэшн.«Назови имя».Бля, ну вот ведь нудный тип, неужели самому еще не надоело сюда таскаться?.. Впрочем, если бы я умер так, как он… нет, я бы точно не скучал. Я скорее поселился бы в каком-нибудь большом старом доме и устроил бы второй Амитивилль. Ничего личного – просто первая мысль, которая сейчас пришла мне в голову. В любом случае, я бы точно нашел, как себя развлечь.Краун молчал. Я допил водку и в момент почти просветления успел подумать о том, что для флэшбэка это как бы немного чересчур, а потому, пожалуй, даже неплохо, что я таки нашел фенциклидин. Хотя и не помню, в какой конкретно момент и где именно. Иначе сейчас мне было бы самое время очень сильно испугаться. За остатки своего рассудка. – Ты в самом деле не знаешь, как его зовут? – спросил я, вновь проваливаясь в трясину наркотических галлюцинаций и совершенно невежливо поворачивая голову, чтобы посмотреть на своего визави искоса. Говорят, только так можно увидеть истинный облик того, с кем разговариваешь. И если я сейчас увижу черный труп… бля, да пошел он на хуй в таком случае. Должны же быть хоть какие-то элементарные правила приличий.К счастью, Краун остался самим собой. В смысле – таким, каким он был при жизни. Вот только я так и не сумел разглядеть цвет его глаз. Впрочем, а какие еще могут быть глаза у мертвых? Мутные и слепые… наверное.
Отрицательное движение головой.Внезапно до меня дошло.
– Ты просто повторяешь то, что слышал перед смертью? – негромко спросил я, чувствуя, как меня накрывает абсолютно ненужная мне сейчас волна жалости и боли – отзвук того, что я впервые ощутил в кабинете у Сингера, когда узнал о том, как именно умер Питер Краун.Утвердительный кивок. В следующую секунду мне показалось, будто сейчас он попытается до меня дотронуться – и я быстро убрал руки со стола. Я и так знал, чем он хочет со мной поделиться – боль, страх и бессмысленный для него вопрос: «Назови имя». Потому что единственное известное ему имя он уже назвал.
«Назови имя». Пора заканчивать. Он действительно имеет на это право.
– Кристиан Кейн, – тихо произнес я, глядя в слепые, невидящие глаза. – Это он твой ангел. И, просто, чтобы ты знал… я обо всем позаботился.Краун снова кивнул и встал. Вопреки моим ожиданиям он вовсе не растаял в воздухе, а направился к двери – и когда он проходил мимо меня, на мое плечо легла почти человеческая рука, вот только ее прикосновение обожгло леденящим холодом.
«Спасибо. Дальше я сам»
Я ждал долго, но так и не дождался хотя бы еле слышного щелчка замка – и допил остаток водки прямо из горла.Потом я встал и сходил за второй бутылкой и пистолетом. Потому что… блядь, да потому что не было никакого фенциклидина. Теперь я вспомнил. А это значит – я окончательно спятил. Не могу больше. На хуй.
Дальнейшее я помню смутно. Сначала, кажется, я долго ржал над тем, что этот гребаный КелТек можно засунуть в рот разве что целиком – а ведь какой прикольный был образ: сделать пистолету прощальный минет, чтобы он в буквальном смысле кончил тебе в мозг. По ходу, я все же погорячился с выбором оружия. Может, тупо на кобуре удавиться, а?..Бля, но вообще-то это был полный пиздец. Я даже покончить с собой не могу по-человечески. Охуеть. Просто – охуеть.Потом провал.Следующая отчетливая мысль – не знаю, через сколько времени, но мое дыхание уже срывалось, а рот был наполнен металлическим привкусом от стиснутого зубами ствола – еще секунда, и меня больше не будет… а он останется. Скорее всего, он даже вообще ни о чем не узнает. И спокойно будет жить – целовать чужие губы, засыпать у кого-то на плече… устраивать истерики, гулять в Центральном парке, зажимать в вагоне сабвея, вылизывать лодыжки, обзывать сукой… не меня. Не со мной. Меня будут жрать черви… а он наконец-то поймет то, что чувствую сейчас я, и скажет «я люблю тебя», но уже не в спину – в лицо… но не мне. Потому что меня для него уже нет.Дальше я помню – я вытащил пистолет изо рта и сел ровно. Еще порция водки – и новый провал.В следующий раз я ненадолго пришел в себя, когда называл таксисту адрес. У меня всегда в подобной ситуации мобилизуются все скрытые резервы, иначе вообще хрен знает куда можно уехать. А конкретно сейчас мне нужно было срочно попасть в Гарлем. Я дернул плечом, чтобы хоть немного поправить криво надетую кобуру – и вновь провалился в никуда.
Как я сюда попал, я не имею ни малейшего понятия – в подъезд меня, скорее всего, все же кто-то впустил, а дверь… да разве это дверь. Наверное, просто выбил замок. – Дженсен, опусти пистолет.Он действительно всегда слишком крепко спит, и ему не нужны хорошие шторы, а потому даже при выключенном свете я прекрасно вижу его – сидящего на постели, подобравшегося, готового к броску... но пока пистолет у меня, он вряд ли рискнет пошевелиться.– Дженсен, пожалуйста. Дженс, ты меня слышишь?..Не слышу. И слышать не хочу. Сейчас мне достаточно просто смотреть – растрепанные волосы, испарина на лбу, лихорадочный блеск глаз… Помолчи. Дай полюбоваться. Напоследок.– Дженсен, опусти пистолет. В темноте он выглядит еще моложе своих лет, и это неожиданно отрезвляет – самую малость, но все равно крайне неприятно. Ему всего лишь двадцать шесть… Я в его возрасте, можно сказать, только начал по-человечески жить…– Дженсен, не надо. Опусти пистолет. Давай поговорим.Не о чем нам с тобой разговаривать, Джаред. То, что я хочу от тебя услышать, ты все равно мне не скажешь… а даже если скажешь, я все равно тебе не поверю.– Дженс, ты слышишь меня? Не слышу. Слишком поздно. И для меня, кстати, тоже. Его смерть абсолютно ничего не решит – и уж точно ничего не изменит. Черт с тобой. Живи, Джаред. За нас обоих. И, если сможешь… будь счастлив.– А ты был прав, – криво усмехаюсь я, неожиданно вспоминая наш давний разговор о том, смогу ли я его убить. – Я не могу. Прости.…Будь я трезвым – я бы успел. Но я не был. А еще я не ожидал, что он вмешается. В этом, как бы, уже вообще не было ни малейшего смысла. Секунда промедления – и Джаред не просто опрокидывает меня на пол ударом собственного тела – едва не выносит мне передние зубы, отбивая в сторону уже почти засунутый в рот короткий ствол КелТека. Дальше все происходит слишком быстро, чтобы я успевал хоть как-то фиксировать последовательность событий – кажется, я выл, пытаясь дотянуться дулом словно приросшего к моей руке пистолета хотя бы до горла, Джаред, так и не сумев заставить меня разжать пальцы, стискивал этот гребаный КелТек одновременно своей ладонью и между нашими телами, и, обжигая мое лицо прикосновениями горячих губ, сорванным шепотом кричал что-то до боли знакомое – блядь, я не могу слышать это еще раз!!! – уговаривая меня успокоиться и отдать ему пистолет… Очередной рывок, почти вывернутое запястье, какой-то шум в коридоре – кажется, это женский голос: «Джаред, что случилось с дверью? Джаред, ты здесь?» – «Дженсен, хватит!» – и меня… нас обоих ощутимо тряхнуло отдачей от выстрела. А вот звука я почему-то не услышал. На самом деле, я не хотел стрелять. Так – точно не хотел. Слишком велика была вероятность попасть не в того человека. Нет, разумеется, что сделано – то сделано, я уже чувствую, как рубашка на груди становится неприятно влажной и теплой… одно непонятно… мне совсем не больно… так – словно кулаком по ребрам получил…Джаред наконец-то вырывает пистолет из моих внезапно ослабевших пальцев и с рычанием кидает его куда-то под кровать, одновременно отстраняясь… и мне становится понятно, почему я не чувствую боли – потому что я и не должен. А вот его майка не просто в крови – я вижу почерневшие от пороха края аккуратной прорехи в том месте, где вошла пуля…
Пожалуй, с такой скоростью я не трезвел никогда в жизни.– Джаред?!!
Наверное, в моем шепоте, да и во взгляде слишком много ужаса, потому что Джаред непонимающе хмурится, проводит рукой по своей груди… и, едва взглянув на окровавленную ладонь, заваливается на спину рядом со мной. Он вообще-то всегда так делает. После хорошего секса. Господи, нет…– Джаред! – у меня просто не хватает голоса, кричать не получается, а из горла вырывается лишь хриплое сипение. – Джаред… Я успеваю только встать возле него на колени и, приподняв его голову, поймать адресованную мне неуверенную усмешку – он отключается, черт, Джей, не надо!!!.. В следующий миг по ушам мне бьет истошный женский визг, я слепну от внезапно включившегося света… и зрение ко мне возвращается лишь на секунду – и только затем, чтобы, развернувшись, успеть увидеть, как смертельно бледная Алекс с размаху опускает мне на голову тяжелую керамическую лампу. Глава 29.– Вы имеете право хранить молчание. Все, сказанное вами с этого момента, может и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на адвоката. Если у вас недостаточно средств…Вообще-то я бы предпочел право хоть немного повернуть голову – кажется, там началось какое-то движение. – Лежать!Ну вот куда я денусь-то – пьяный, в браслетах, да еще и с чужим коленом, упирающимся мне в хребет?.. Но я не могу не посмотреть. Я обязан. Я… хочу. Мне все же удается вывернуть шею достаточно для того, чтобы сразу огрести по затылку, но краем глаза я успеваю увидеть главное – его увозят, не закрывая лица. Он жив. Пока еще – точно жив… Господи, пусть только он выживет, пожалуйста…Дальнейшее сливается в один бесконечный, сюрреалистичный сон, я лишь изредка выныриваю из отупляющего полузабытья, чтобы зафиксировать какие-то отдельные моменты: «…они были близки… да, господин офицер, в этом самом смысле, я и подумать не могла, что в квартиру ворвался именно он»… рука копа, надавливающая на мой затылок, чтобы усадить в полицейскую машину… яркий свет в лицо, «прямо», вспышка, «налево», вспышка, «вернитесь на линию»… белый халат и на редкость дурацкий вопрос, употреблял ли я сегодня алкогольные напитки – нет, бля, я просто по жизни такой урод, а выхлоп – это особенности метаболизма… Впрочем, не исключено, все происходило в совершенно другой последовательности, или вообще как-то иначе… но мне было просто все равно. Потому что это был всего лишь сон. Кошмар, не имеющий к реальному миру вообще никакого отношения. Мне в последнее время часто снятся кошмары. Я привык. Я каждый раз приходил именно к этой мысли – и, успокоенный, вновь проваливался в небытие. Последнее отчетливое ощущение и воспоминание – меня наконец-то оставляют в покое, и я получаю возможность лечь. То, что надо. Скоро я проснусь – и все опять будет хорошо.… Как и следовало ожидать, получилось с точностью до наоборот. Даже такого – тяжелого, непродолжительного – сна хватило, чтобы я протрезвел достаточно для осознания предельно простой и неприятной истины: это все взаправду. И одиночная камера полицейского участка, и дежурный коп, небрежно встряхнувший меня за плечо и скомандовавший: «Эклз, подъем. На выход»… и кровь на моей рубашке. Ч-черт.Я был уверен, что со мной хочет пообщаться кто-то из детективов – и, если честно, я был готов признаться во всем, что от меня потребуют. Только пусть скажут, что с ним. Ничто другое меня сейчас попросту не интересует. Однако все оказалось гораздо проще и печальнее – ну вот кто бы мог подумать, что Маннс настолько регулярно прослушивает свой автоответчик, а?.. Я вообще-то раньше утра его не ждал. Да и, если уж совсем честно, о том, что я ему звонил, я вспомнил лишь теперь – когда увидел своими собственными глазами, в каком-то долбаном кабинете, встающего мне навстречу и кивком отпускающего сопровождающего меня копа. Гребаный рефлекс всегда и во всем искать помощи у одного-единственного человека… а ведь у меня мелькала мысль обойтись вообще без его участия. Адвоката мне бы по-любому назначили, пусть даже откровенно херового, но тогда у меня, по крайней мере, отпала бы необходимость смотреть в глаза другу. И что самое поганое – я не услышу от него ни слова упрека. Сейчас, по крайней мере. Джейсон просто возьмется за работу, и будет выполнять ее, как всегда, безупречно – не удивлюсь, если у него действительно получится вывернуть всю эту историю так, что присяжные будут рыдать от жалости, и единогласно вынесут вердикт о моей полной и абсолютной невиновности… Вот только я бы предпочел, чтобы он сразу набил мне морду. За все. И в частности – за то, что я нарушил данное ему слово, и наделал таких глупостей, перед которыми меркнут все мои прошлые приключения. – Спасибо, офицер, я вас позову, когда мы закончим, – и, уже обращаясь ко мне, – ты ранен?– Это не моя, – хрипло пробормотал я, тяжело опускаясь на стул и уставляясь взглядом в столешницу.
– Дженсен, посмотри на меня.Я послушно поднял голову. Взгляд Маннса был сосредоточенным и предельно внимательным.– Ты в состоянии говорить?– Не знаю, – честно признался я. – Вода есть?
Джейсон вздохнул и достал из дипломата бутылку минералки. Я в несколько жадных глотков осушил ее почти полностью, а то, что осталось, выплеснул себе в лицо. Кажется, так лучше.– Тебя били?– Только если Алекс, – криво усмехнулся я. Ну надо же. Хотя, пожалуй, это тоже просто рефлекс. Никакой веселостью тут даже и не пахнет.– Хорошо. – Маннс удовлетворенно кивнул и уселся напротив. – Тебя допрашивали? Ты что-нибудь подписывал?Я напряг память. Мне давали что-то подписать… но, кажется, я отказался. Потому что был абсолютно не в состоянии прочитать то, что мне подсовывали. Ха, вот тебе и еще один рефлекс… ну, от этого хоть есть толк.– Нет… По-моему, – на всякий случай уточнил я, поскольку железной уверенности в собственной правоте у меня, разумеется, не было.– Ладно, это в любом случае, не так уж и важно, – констатировал Джейсон. – Заключение наркологического освидетельствования звучит вполне однозначно – ты был мертвецки пьян, а потому мы с легкостью опротестуем все, что бы ты там ни подписал. Теперь к делу. Дженсен, что случилось?Похоже, необходимости продолжать честно таращиться ему в глаза у меня больше не было. Я вновь отвел взгляд.– Это был несчастный случай, Джей, – глухо произнес я, глядя в сторону. – Я пытался застрелиться… а он хотел мне помешать. Я не собирался нажимать на курок. Все произошло случайно.Мне было непередаваемо стыдно вообще упоминать о том, что я пытался сотворить, но раз уж Маннс здесь, я хотя бы не должен мешать ему делать свое дело. А значит, он вправе знать о случившемся абсолютно все.– Ты приехал туда, чтобы покончить с собой у него на глазах? Что самое смешное, это действительно был просто вопрос. Ни сарказма, ни осуждения… Необходимость уточнить данные – вот и все. Впрочем, легче мне от этого мне стало. При одной мысли о том, как вся эта ситуация выглядела со стороны, мне вновь захотелось застрелиться. Только чтобы в этот раз наверняка.– Господи, ну, разумеется, нет. – Мышцы лица словно свело судорогой; полагаю, гримаса получилась откровенно жалкой. – Я приехал, чтобы убить его. Уже почти решился… но в последний момент передумал. Потом засунул пистолет себе в рот, он бросился на меня… дальше ты знаешь.– Четвертый десяток мужику пошел, и все никак не отучится всякую херню в рот совать, – себе под нос, но достаточно громко для того, чтобы быть услышанным, пробормотал Маннс и встал. – Ладно, Дженс. Я все понял. Сейчас я в больницу, потом заеду к тебе домой… Кстати, на всякий случай – там нет ничего такого, о чем мне стоило бы знать?
Я все же посмотрел на него и встретил вполне понятный мне вопросительный взгляд.– Нет, Джей, – твердо ответил я, глядя ему в глаза.– Ты уверен?Я кивнул.
– Я искал, – коротко пояснил я, и Маннс меня понял – он не хуже меня знает, что значит искать в подобной ситуации.– Хорошо, – коротко кивнул он, закрывая тему. – Что тебе привезти?– Одежду, – вздохнул я, машинально опуская взгляд на покрытую коркой запекшейся крови рубашку. – Я не могу больше… в этом.
– Это я понял. Ладно, я сам соберу все, что надо, не мучайся. Тут меня осенило.– Джей.– Что?– Ноут.
Нет, я не думаю, что нас подслушивали – собранную таким способом информацию вообще невозможно никак использовать, разве что обеспечить мне триумфальное освобождение прямо в зале суда. Просто… ну, не знаю, на всякий случай. Тем более что Маннс понял меня и так.Он вновь поймал мой взгляд и медленно кивнул. Отлично, теперь, даже если в итоге возникнет необходимость обыска, ноута у меня дома уже не будет. Равно как и содержащихся в нем записей. А также электронных писем с номерами разных никому не интересных счетов. – Ладно, Дженс, теперь главное – ни с кем не разговаривай и ничего не подписывай, пока я не вернусь, – произнес Маннс и направился к двери, чтобы вызвать для меня почетный эскорт. Проходя мимо, он ободряюще похлопал меня по плечу… и я не выдержал.– Джейсон, прости, – реально, просто вырвалось.Маннс замер, развернулся и, вернувшись ко мне, присел рядом на корточки – я сидел, упершись локтями в колени и запустив пальцы в волосы, и по-другому ему вряд ли удалось бы увидеть мое лицо. – Дженс, посмотри на меня.Я рывком поднял голову. Черт, да пусть наконец хоть что-нибудь скажет – что я мудак, что я дебил, что он уже заебался постоянно вытаскивать мою жопу из неприятностей… Ну хоть что-то соответствующее действительности. На хер адвоката. Я хочу увидеть друга.– Не смей раскисать сейчас, парень, слышишь? – негромко произнес он, обхватывая меня ладонью за шею и слегка встряхивая. – Это я должен просить прощения за то, что поверил тебе, суке, на слово, и оставил одного. Не хрен мне было вообще у тебя ничего спрашивать, надо было просто взять и приехать – черта с два бы ты меня не впустил. И на этом трогательном признании предлагаю считать ночь взаимных реверансов законченной. У нас куча других дел, братишка. Но я обязательно вытащу тебя, обещаю. Вот тогда и поговорим.
Я криво усмехнулся и стряхнул его руку.– Завязывай лапать. Меня это возбуждает.В глазах Маннса появилось одобрение.– Так-то лучше, – резюмировал он, поднимаясь на ноги.
Я очень надеялся, что, вернувшись в камеру, все же смогу снова заснуть – чувствовал я себя просто препаскудно по всем направлениям, и физически, и морально, немного сна мне бы точно не повредило; но улегшись на жесткую откидную койку, моментально понял – ничего не выйдет. Никаких особо тягостных мыслей, нет… скорее, мне мешала пустота. В голове и в груди одновременно. Абсолютная, беспросветная, выматывающая своим холодным однообразием. Мне не о чем было думать и нечего просить у того, в кого я все равно не верил. От меня уже ничего не зависит. Теперь в любом случае все будет так, как будет. А растравлять себе душу бессмысленной надеждой… какой в этом смысл?.. Я лежал, уставившись в темноту, и слушал, как невидимые для меня часы где-то в коридоре с тихими щелчками отрезают от времени все новые и новые ломтики моментально растворяющихся в небытии секунд… – Эклз, на выход!Наверное, я все же задремал. Или просто впал в некий гипнотический транс, слишком сосредоточившись на однообразном звуке. Неважно. Я с трудом сел, опуская ноги на пол, а затем встал и подошел к решетке. Я не стал спрашивать, куда меня ведут. Мне, в самом деле, было абсолютно неинтересно.Маннс ждал меня в том же самом кабинете и выглядел откровенно уставшим. Я уже с порога хотел задать ему самый важный сейчас вопрос – но внезапно понял, что, несмотря ни на что, просто не готов услышать ответ. Пока я ничего не знаю, я могу хотя бы надеяться на лучшее. И не важно, что все уже случилось. Когда слова будут произнесены, это… не знаю, это словно удостоверит произошедшее печатью и подписью, признавая сделку между смертью и совестью свершившейся. И абсолютно законной. Поэтому я молча сел на стул и уставился в пол. У меня все равно нет ни единого шанса остаться в неведении. Просто пусть скажет сам. Я не буду ни о чем его спрашивать.– Расслабься, Эклз, – устало вздохнул Джейсон. – Я всегда подозревал, что у тебя руки не из того места растут, но чтобы почти промазать, даже выстрелив в упор… Ты счастливчик, Дженс. Да и парень, пожалуй, тоже.
Я резко поднял голову.– Что с ним? – забыв про все свои зароки, прошептал я.Серьезный, спокойный взгляд.
– С ним все в порядке, Дженс, – негромко, но вполне уверенно произнес Маннс. – Касательное непроникающее ранение грудной клетки. Трещина в ребре. Собственно, вот и все.Голова наливается тяжестью и болью с такой скоростью и силой, что мне хочется заорать. Просто, чтобы хоть немного стравить давление. Но я могу лишь сказать – нет, не сказать, скорее выдавить из себя, практически не слыша собственных слов из-за гулкой пульсации в висках:– Маннс, я сам видел, как он потерял сознание. Из-за пустяковых царапин такого не бывает. Легкое движение плечами.– Некоторые люди в принципе не переносят вида крови. Особенно своей собственной. Да и момент… гм… насколько я понял, был весьма эмоциональным. Это не мои домыслы, Дженс. Я говорил с врачом.– Блядь… – прошептал я, сам не знаю как – то ли вслух, то ли про себя, стискивая готовую разорваться от распирающей боли голову ладонями, словно надеялся хотя бы таким образом сохранить ее целостность. Вот честно – мне стало только хуже. Я чувствовал себя почти разочарованным, обманутым, блядь, ведь я готовился, почти смирился, а все как обычно превратилось в фарс… и лишь секунд тридцать – а может быть, вечность – спустя мое «я» буквально смело волной ни с чем не сравнимого облегчения. Это было слаще любого оргазма, круче самого невероятного прихода – просто сидеть и повторять про себя «только трещина в ребре». Маннс, обломщик, между тем продолжал что-то говорить, и мне помимо воли пришлось сосредоточиться. Как выяснилось, очень вовремя, чтобы не пропустить действительно важную информацию.
– …проблемы со страховкой, его совершенно точно не станут там долго задерживать. Я вцепился в край стола с такой силой, что побелели пальцы.– Маннс. Оплати. Я отдам.
