Текст книги "Алмазный квартал (СИ)"
Автор книги: Seguirilla
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 43 страниц)
Через полчаса его взгляд уже до краев был полон злобы. Через сорок пять минут он меня возненавидел. Через час не выдержал и взмолился:
– Мистер Эклз, ну можно я хотя бы возьму у нее все ключи сразу, а?
Я, не отрываясь от пасьянса на компьютере, сухо обронил:
– Нельзя. И, имейте в виду, мистер Падалеки – у меня в любой момент может возникнуть желание размяться, тогда я спущусь к Кортез и проверю ее записи и ваши автографы. На предмет временного соответствия с вашими передвижениями. Так, а сейчас, будьте любезны, сходите в отдел маркетинга и принесите мне…
…К концу второго часа мы вернулись к тому, с чего начали. Парень наконец-то прошел стадию отчаяния и теперь выглядел не просто смирившимся – потерявшим всякую надежду на избавление. Избавление от меня, разумеется.
Тогда я в очередной раз отправил его в бухгалтерию. На сей раз ему предстояло поработать мозгами, а то совсем забегался, бедолага. Я даже лично его сопровождал. Давно хотел проанализировать финансовую сводку за последние полгода, но как-то все руки не доходили.
Я вошел в систему под своим паролем, объяснил окончательно деморализованному дизайнеру его задачу и, дабы окончательно добить, уселся за соседний стол.
Парень окинул меня совершенно больным, усталым взглядом, и принялся за работу. А я погрузился в размышления.
Вообще-то пацан молодец. Даром что дизайнер. Лично я уже на его месте точно кинул бы самому себе в лицо заявление об увольнении, не особо задумываясь, что это не по адресу. Просто, чтобы дать выход эмоциям. А он – ни фига. Пыхтит, но держится.
Кстати, интересно – дизайнер это профессия или все же ориентация?..
Не найдя для себя однозначного ответа, я вполне закономерно переключился на воспоминания о вчерашнем вечере, когда меня вставило до такой степени, что я решил стать геем. Точнее, на отсутствие этих самых воспоминаний. Последнее, что я помнил четко – это как мы накурились на крыше.
На самом деле, я прекрасно отдаю себе отчет, насколько нелепо это выглядит – курить марихуану на крыше высотки, словно сопливые подростки. Но мне просто нравится именно так. В конце концов, мы из Техаса, нам… гм, ладно – мне необходимо видеть небо над головой, чувствовать простор; я физически не могу употреблять в помещении. А Джейсон… Ну, несмотря на то, что он старше меня на два года, во времена нашей юности у его родителей к моим было очень много претензий, и обобщенно их можно обозначить как «Дженсен плохо влияет на нашего сына». В принципе, так оно и было. Впрочем, на сегодняшний день ничего не изменилось.
Ладно, крышу помню. Потом мы поехали… кажется, в Челси. Грохот музыки, алкоголь обжигает губы, женский смех. Такси. Всё по новой. Провал. Дальше не помню ни хрена. Все же интересно, откуда взялась эта… как ее… Элси?.. Ладно, не важно. Главное – судя по отсутствию у меня телесных повреждений, к мужикам я не лез. Хотя мог. Когда меня накрывает всерьез, я вообще никаких границ не вижу, а уж если предварительно что-то решил…
Вообще-то мысль интересная. Даже странно, что она пришла мне в голову только теперь. Впрочем, во времена моей более чем бурной юности у меня тупо не было времени на подобные изыски – надо было выпить все, что горит, выкурить все, что тлеет, сожрать все, что предлагают, а параллельно еще и оттрахать всех телок, которые этого хотят. А может, и не только телок. Не знаю, правда. Если уж совсем честно, начиная лет эдак с семнадцати и четко до двадцати трех я и самого себя помню очень смутно, что уж говорить об именах или половой принадлежности тех, с кем я оказывался в одной постели. А учитывая, что групповушка в определенных кругах не слишком отягощенной мозгами и моралью молодежи – это нормальный итог правильной вечеринки… Может, и я случайно оприходовал кого-нибудь одного со мной пола. По крайней мере один пацан точно поутру утверждал, будто я всю дорогу лапал его за задницу. Не, ну это нормальный человек? Сначала завалиться в койку, где уже кувыркаются человек пять, и из них только двое – женского пола, а потом что-то предъявлять? Впрочем, не в этом дело. Вопрос в том, как он вообще разобрал в разгоряченном клубке тел, где чьи руки. Ха, кстати – действительно очень правильный вопрос…
Хорошо, за неимением фактов будем считать, что с парнями у меня никогда ничего не было. И, похоже, это глобальное упущение. Я физически не вправе уйти из большого секса, не попробовав все доступные удовольствия.
Но в самом деле интересно, почему я даже не задумывался об этом прежде. Предубеждений против гомосексуальности у меня никогда не было, я вообще очень раскрепощенный человек – то, что приятно всем участникам процесса, не может быть неправильным, в этой жизни и так слишком мало радостей, чтобы себя хоть в чем-то ограничивать. Тогда почему?..
Я задумался. И привычно застыл. Маннс не устает надо мной ржать, утверждая, что, когда я думаю, то становлюсь похожим на варана с Комодо в самом сердце Аляски – замерзшая рептилия, да и только. А еще он постоянно припоминает мне ту гребаную йогу, типа, уйду я сейчас в свою кундалини, хрен потом достанешь. Ну, это когда он в хорошем настроении. Когда Джейсон не в духе, он заявляет, что мне пора к психиатру, потому что нормальные люди ни с того ни с сего в ступор не впадают. Что поделать – я не специально. Просто не умею по-другому.
Дизайнер бросил на меня быстрый взгляд и, втянув голову в плечи, еще быстрее застучал по клавиатуре. Задумавшийся я – это страшно, точно.
Собственно, а о чем я думал? Ах да. Наверное, дело в том, что я в жизни не видел ни одного гея, так сказать, вживую. В моем кругу даже обсуждать эту тему как-то не принято, не то чтобы выпячивать свои предпочтения. Нет, то есть я, несомненно, в курсе про Фреди Меркьюри, Джорджа Майкла и Элтона Джона, равно как еще про десяток медийных лиц. Но это все где-то там, в ящике. Среди моих непосредственных знакомых геев нет. Я уверен. Или… Может, я просто недостаточно хорошо знаю тех, с кем общаюсь?.. Интересно, а в нашей конторе голубые есть? Или только дизайнеры?..
Так. Стоп. По ходу, мы вчера не только курили и бухали, лично я, стопудово, что-то еще то ли схомячил, то ли вынюхал, иначе с чего меня заморочило почти на сутки? Это какие-то не мои мысли. С другой стороны – я бы не смог заснуть. Но Маннс человек очень ответственный, обычно у него есть не только аскорбинка. Он вполне мог меня вырубить транками, если я слишком разошелся. А я определенно разошелся. Раз уж притащил домой малолетку.
Блядь.
Ладно, если это все еще приход – бороться бесполезно. Буду думать дальше.
Кстати, а почему я не стал трахать ту девицу? Не смог? Не захотел? Пожалуй, продолжим по линии «не захотел», «не смог» звучит слишком пессимистично. Хорошо, я не захотел. В качестве рабочей гипотезы предположим, будто дело в том, что ничего нового я не рассчитывал ни увидеть, ни почувствовать. Вывод – надежды нет. Просто потому, что не бывает баб, у которых поперек.
Мне стало грустно. Я оттолкнулся пятками от пола, проехал на кресле до стены, стукнулся о нее спинкой и спиной, вновь придал себе ускорение, мазнув подошвой по полу, и вернулся на прежнее место, закидывая ноги на стол.
Дизайнер напрягся, но головы не поднял. Правильный подход, чем меньше он будет обращать на меня внимание, тем быстрее закончит. А потом пусть катится. Надоел.
…Не, ну вот чисто теоретически – смог бы я возбудиться на мужика? Потому что если нет, то даже ввязываться не стоит. Не хватало еще перед каким-нибудь педиком импотентом себя выставить.
Та-ак, хорошо – кто у нас там мужики секс-символы? В голову не пришло никого, кроме Питта, а еще, почему-то, Бэкхема. Интересно, футболист может быть секс-символом?.. Впрочем, однофигственно, все равно ничего, кроме имен, я об этих парнях не помню. У меня вообще зрительная память какая-то извращенно-избирательная, если осознанно не сосредоточусь, то после получасового разговора не смогу припомнить, были ли на моем собеседнике очки. А вы говорите – Бэкхем… Интересно, какова вероятность, что у Кортез в сумочке найдется журнал с голыми парнями? Если бы дежурил кто-то из мужиков, у него наверняка нашелся бы журнал с бабами, впрочем, достаточно зайти в их раздевалку – дрочи, пока не обдрочишься, там живого места на стенах нет от соответствующих картинок.
Я представил себе лицо Кортез, если я обращусь к ней с таким вопросом напрямую, и хмыкнул.
Дизайнер вздрогнул.
А вообще – зачем ей журнал, когда у нее есть дизайнер? Кстати, это мысль. Просить его раздеться, так и быть, я не буду, чего доброго, согласится, но хотя бы попытаюсь понять, способен ли меня заинтересовать мужчина.
Я уставился на парня.
Ну, что я могу сказать… Да ничего. То есть вообще. Похоже, в мужиках я разбираюсь еще хуже, чем понимаю женщин. Я даже так и не смог прийти к однозначному выводу, кажется ли он мне привлекательным. Ну, безотносительно, сугубо эстетически.
Странное лицо. Широкие скулы и слегка раскосые глаза наводят на мысль о примеси индейской крови… хотя, нет, фамилия у него скорее славянская, значит – монголы, или кто там у них похож по фенотипу. Лоб слишком высокий, по всей видимости, он тоже так считает, потому и носит челку. Губы слишком тонкие для такого лица, хотя и красиво очерченные. Кстати, готов поспорить, что с ушами тоже какая-то засада, можете считать это интуицией. Короче, весь он какой-то… дисгармоничный, что ли. Но при этом не выглядит откровенно отталкивающим, пожалуй, даже наоборот… Он привлекает к себе внимание, но не красотой, именно необычностью. На него хочется смотреть хотя бы затем, чтобы понять, что же с ним не так.
Да, а еще рост. У него это, казалось бы, несомненное достоинство находится где-то на границе недостатка, все, что чересчур – уже не есть хорошо. Плечи широкие, руки крепкие, похоже, парень все же поднимает что-то тяжелее своих планшетов, или на чем там у нас работают дизайнеры. Может, даже железо тягает. Вот только перекачается, как пить дать, и здесь тоже все будет слишком…
Так, про что я забыл? Ах да, чувствуется, что педик из меня явно непрофессиональный. Впрочем, задницу из-за стола все равно не видно. Ха, а когда было видно, я привычно не обратил внимания. Может, попросить его пройтись?
Тут я наконец заметил одно странное обстоятельство – дизайнер был просто пунцовым. И, кажется, вспотевшим. Блин, неужто я загонял парня до инсульта? Нехорошо может получиться…
– Мистер Падалеки, с вами все в порядке? – спросил я.
К моему удивлению, дизайнер даже не посмотрел в мою сторону, просто медленно кивнул и еле слышно пробормотал:
– Все нормально.
Тут до меня наконец-то дошло, что происходит, и я с трудом удержался, чтобы не заржать. Вон оно как… Ну надо же. Похоже, дизайнер – и правда ориентация, с чего бы нормальному, гетеросексуальному парню так бурно реагировать на то, что я его разглядываю. Чтобы убедиться в правильности своих предположений, я подпустил во взгляд немного мечтательности и медленно облизнулся.
Дизайнер нервно сглотнул. И это при том, что он на меня по-прежнему упрямо не смотрел.
Ха. Прикол. Похоже, там, наверху, меня кто-то охренительно любит, если мои желания исполняются раньше, чем я успеваю их толком сформулировать.
Ладно, такими темпами он никогда не закончит. А я действительно хотел бы проглядеть эту сводку.
Я встал и потянулся. И тут же понял, что просто не в состоянии удержаться от мелкой пакости. Я подошел ближе и, склонившись над раскрасневшимся дизайнером, одной рукой оперся на стол, а другую положил на спинку его кресла. Ну, чтобы было удобнее смотреть в монитор. С полминуты я изучал получившуюся таблицу и старательно дышал парню в ухо. Его пальцы, крепко вцепившиеся в мышь, начали предательски подрагивать. Готов поспорить, если бы я сейчас лизнул его шею, он грохнулся бы в обморок. Черт, а быть педиком – это забавно.
– Продолжайте, мистер Падалеки, – негромко произнес я. – У вас хорошо получается.
После чего решил проявить хоть немного человечности и ретировался из бухгалтерии вообще. Скучать у меня все равно времени не было – надо было сходить и забрать объяснительную Кортез.
Впрочем, с ней особого веселья не получилось – баба, что поделать. Я даже не успел войти во вкус собственной проникновенной лекции о трудовой дисциплине, а ее глаза уже наполнились слезами. Охранница, блин. Форму нацепить – дело нехитрое, а вот куда гормоны девать, об этом почему-то никто не задумывается.
Пришлось вернуться в бухгалтерию. Как выяснилось – очень вовремя. Потому что дизайнер сидел и, вместо того, чтобы работать, задумчиво смотрел в окно, где постепенно сгущался вечерний полумрак. Вот так. И на двадцать минут одного оставить нельзя.
– Вы закончили, мистер Падалеки?
Да, я умею и люблю подкрадываться. Парень вздрогнул всем телом и впервые за последний час посмотрел прямо на меня, причем откровенной растерянности в его взгляде больше не было.
– Да, мистер Эклз. Закончил.
Голос тоже прозвучал неожиданно уверенно.
Ну вот. Кажется, все же пришел в себя. Жаль, было весело.
– Хорошо, – кивнул я. – Распечатайте и занесите мне.
Парень повторил мое движение, глядя на меня внимательно и задумчиво, точно ожидал еще чего-то. Вот только я совершенно точно сказал все, что собирался.
Сводка была у меня на столе через пять минут. Дизайнер в нерешительности мялся посреди кабинета, словно хотел меня о чем-то спросить, но ждать, пока он соберется с духом, у меня уже не было ни времени, ни желания. Все, пора домой. Пожалуй, я устал не меньше своей жертвы.
– Можете быть свободны, мистер Падалеки, – как можно более внятно произнес я и погрузился в сводку, действительно моментально забыв о существовании этого лохматого недоразумения с дизайнерской ориентацией. Вот почему я хотел именно общую таблицу – в таком виде все выглядит предельно наглядно. Кстати, интересная тенденция… Надо подумать.
Но точно не сегодня.
Вниз я спустился пешком. Городская жизнь предполагает определенную степень гиподинамии, а жить в спортзале – это не мое. Поскольку для регулярных подъемов по лестнице я слишком эпикуреец, в качестве компромисса я обычно на своих двоих спускаюсь вниз. Толку от подобного героизма никакого, но для моей совести этого достаточно.
Похоже, Кортез с Падалеки меня не ждали. По крайней мере, не ждали моего появления отсюда.
Не думаю, что они специально говорили громко, просто в этих старых зданиях прекрасная акустика, и их голоса я услышал еще на лестнице. Блин, ну никак не угомонятся. Что с ними еще можно сделать – ума не приложу.
Я приблизился к двери и прислушался. Кажется, эти двое вполне предсказуемо говорили обо мне.
– … ну, типа… pajero?
Я удивленно моргнул. Ну ни хрена себе. Что, сленг латиносов теперь в художественных училищах преподают? А вообще, pajero – это довольно грубо. Сам ты пидор, мудак.
Кортез задумалась.
– По душевным качествам так точно, – вот сучка! – Но… Знаешь, Джей… Не думаю. Он вообще-то по девочкам. И, кажется, даже женат.
– Да ладно.
– Серьезно. По крайней мере, он носит обручальное кольцо.
– Сегодня на нем не было никакого кольца.
Я машинально посмотрел на безымянный палец. Черт, точно. Вчера вечером снял. В принципе, даже неплохо; если бы его увидела Сара, черти что бы себе напридумывала. Вот только интересно, а когда наш дизайнер успел заметить то, что не замечал я сам?
– Ну, не знаю. А почему ты спрашиваешь? Он что… о боже, поверить не могу... он что, приставал к тебе?!
Смех. Правда, какой-то не слишком уверенный.
– Нет. Не знаю. Если честно, я…
Так, все. Хватит.
Я рывком распахнул дверь и стремительно вышел в холл. При виде меня дизайнер осекся на полуслове, а лицо Кортез болезненно исказилось. Она даже кинула отчаянный взгляд в сторону лифтов, словно не в силах поверить в такое вероломство.
Впрочем, я больше не был настроен на репрессии. Эти двое уже реально меня утомили.
– Мистер Падалеки, если вы не наработались, то жду вас здесь завтра, – вежливо сообщил я, проходя мимо стойки. – Кортез, принимайте объект. Очень рекомендую сделать обход, здесь сегодня было слишком много посторонних.
Я вышел на улицу, подумал, и полез в карман куртки за сигаретами. Вообще-то я почти не курю, в смысле – сигареты, но сейчас почему-то захотелось. Черт, неудивительно – зашибись какая суббота выдалась.
– Мистер Эклз.
Слава богу, у парня хватило мозгов свалить оттуда сразу вслед за мной, иначе я мог бы всерьез разозлиться.
– Мы не на работе. Можно без «мистер», – неожиданно для самого себя свеликодушничал я, с наслаждением затягиваясь.
– Дженсен...
Я поперхнулся и тут же закашлялся. Ого, вот так сразу? Я развернулся к дизайнеру, даже не пытаясь хоть как-то замаскировать слегка брезгливое недоумение, наверняка отразившееся у меня на лице.
Только парня это почему-то не смутило. Быстро адаптируется, молодец.
– Дженсен, что вы скажете, если я приглашу вас выпить кофе? Ну, или пива? Как захотите.
Оба-на. Ни хрена себе заход. Мне почему-то стало весело. Ну просто нереально весело.
Парень ждал моего ответа, глядя прямо в глаза, внимательно и заинтересованно. Черт, действительно заинтересованно, не думал, что доживу до того счастливого дня, когда встречу подобный мужской взгляд, адресованный лично мне.
Собрав остатки воли в кулак, я обозначил на лице холодную, равнодушную улыбку и почти спокойно произнес:
– В другой раз, мистер Падалеки. Как-нибудь в другой раз.
Надеюсь, он понял, что это значит «никогда».
Потом я быстро развернулся и почти бросился на проезжую часть, взмахом руки останавливая такси. Хочу верить, это все же не выглядело, как откровенное бегство.
Я рухнул в машину, назвал водителю адрес, увидел, что дизайнер стоит на прежнем месте и провожает меня взглядом – и вот тогда дал волю своим чувствам.
Я расхохотался. Громко, от души. В трезвом состоянии я уже очень давно не смеялся настолько искренне. Водитель кинул на меня быстрый взгляд в зеркало заднего вида. Я успокаивающе махнул ему рукой, он пожал плечами и переключил передачу. Такси тронулось с места.
Я смотрел на проплывающие за стеклом огни и думал, что, несмотря ни на что, день удался. Спасибо дизайнеру. В благодарность за последние несколько минут я даже готов пообещать самому себе – если я все же решу покончить со своей гомосексуальной невинностью, я вспомню о его приглашении. И соглашусь.
Глава 2.
Проплывающими мимо огнями витрин я любовался недолго – минут пять от силы. Потом такси стало притормаживать, а спустя еще несколько секунд остановилось вовсе, почти упершись передним бампером в стоп-сигналы автомобиля перед нами.
Тот, кто считает, будто в выходные дни в большом городе не бывает пробок, сильно ошибается. И это рождественские распродажи еще не начались.
– Что случилось? – вполне риторически поинтересовался я, добропорядочно прикидывая, где находится ближайший спуск в сабвей… и автоматически отмечая, что мы не доехали до паба Pig & Whistle Time Square каких-то двадцать ярдов.
– А разве обязательно должно что-то случиться? – философски отозвался водитель. – Это Нью-Йорк, парень.
Исчерпывающе. И справедливо.
Минут семь судорожных подергиваний в режиме «старт – стоп» – и поток машин наконец-то встал намертво. Водитель невозмутимо дернул ручник, сделал музыку потише, достал мобильный и принялся услаждать мой слух гортанными звуками незнакомого языка. Впрочем, как незнакомого… Некоторые словосочетания я определенно слышал от Бореанеза, когда мне удавалось довести его до белого каления. В отличие от зрительной памяти, слух у меня почти идеальный.
Уютно урчал мотор. Счетчик считал мои деньги. С другой стороны, я и не надеялся, что водитель заглушит двигатель – благотворительность в этом городе встречается только в строго отведенных для этого местах.
Паб манил и обещал приятный вечер, а еще я внезапно вспомнил, что сегодня Хэллоуин.
Я терялся в абсолютно противоречивых желаниях. Потом пришел к выводу, что выпить я не против, но настроения надираться в одиночестве у меня нет. То есть, я вполне самодостаточен и далеко не всегда нуждаюсь в собутыльнике, более того – если потребуется, я легко найду себе компанию уже на месте. Вот только, похоже, именно в этом и крылась главная проблема. Желания заводить новые знакомства у меня не было. Слишком велика была вероятность проснуться в одной постели с очередной… как там ее? Элеонорой?..
Я с грустью подумал, что зря столь опрометчиво отклонил предложение дизайнера. В конце концов, он же не в лав-отель меня приглашал. К тому же, не помешало бы по возможности ненавязчиво объяснить парню, что он меня неправильно понял. Чего доброго, и правда решит поухаживать.
Я представил лицо Кэти в тот гипотетический момент, когда дизайнер передает ей для меня букет шикарных роз, и фыркнул в голос. Водитель даже ухом не повел.
…Все же иногда у меня создается устойчивое ощущение, что бог меня любит. Просто так, ни за что. Иначе непонятно, почему в этой жизни все складывается настолько по-моему. Не успел я опустить стекло и высунуться в окно, надеясь оценить перспективу возобновления движения, как мимо такси по тротуару прошагал высокий парень в кожаной коричневой куртке и синих джинсах. Он шел быстро, не глядя по сторонам и слегка сутулясь. Будь у меня такой рост, я бы тоже комплексовал. Наверное.
– Эй, – негромко окликнул я. Если это действительно судьба, дизайнер меня услышит.
Услышал. Более того – остановился и обернулся, хотя нет ничего глупее, чем, обитая в Нью-Йорке, реагировать на «эй», прозвучавшее в спину. Но он обернулся. А когда ищущий взгляд парня остановился на мне, его лицо осветила улыбка.
Правда – осветила. По-другому не скажешь. Не помню, когда в последний раз мне доводилось видеть, чтобы практически незнакомому человеку улыбались именно так – искренне и честно. Наверное, я общаюсь с какими-то не теми людьми.
Парень колебался не более пары секунд, а потом решительно направился к такси.
– Не повезло, – весело посочувствовал он, останавливаясь напротив моей двери. Взлохмаченная челка, руки в карманах, где-то глубоко в глазах под иронией и любопытством – тень сомнения. Кажется, он не был на сто процентов уверен, что понял меня правильно, и что это вообще я его окликнул. Но все же подошел. Молодец. Уважаю.
Игнорировать настолько откровенные знаки расположения высших сил – прямой путь к тому, что однажды удача отвернется от тебя навсегда. К тому же – выпить мне действительно хотелось. Уже хотелось; все же, чем дольше медитируешь над подобными вопросами, тем более предсказуем итог. А противиться своим желаниям я не привык, да и особой необходимости в этом не видел. Я вообще живу так, как мне удобно, а то, что при этом стараюсь, по мере возможностей, не мешать окружающим – исключительно моя добрая воля.
Что до субординации… Это к Кейну. Никогда не заморачивался подобными условностями. Наверное, поэтому именно я, а не он, получаю свой кофе по первой же просьбе. К тому же, за предыдущие несколько часов дизайнер не только с лихвой искупил свой долг перед службой безопасности, но, пожалуй, даже заслужил небольшое поощрение за проявленную стойкость. И если он настолько мазохист, что жаждет вновь оказаться в моей компании… Я не против.
– Тебе видно лучше, так что спрошу прямо – у нас есть шанс свернуть на Седьмую? – честно озвучил я ключевую и последнюю точку моих сомнений относительно дальнейшего времяпрепровождения.
Дизайнер бесшумно рассмеялся и посмотрел в сторону Седьмой Авеню.
– Никаких, – сообщил он и вновь перевел взгляд на меня. – Стоит именно она.
Ну что ж. Вот и ответ.
– Предложение все еще в силе? – напрямую спросил я.
Слава богу, дизайнер не стал ломаться и уточнять, что я имею в виду.
– Разумеется, – кивнул он и улыбнулся.
На счетчике было 8.75. Я кинул на переднее пассажирское сидение десятку и, проигнорировав разочарованный взгляд водителя, распахнул дверь. Ничего, дальше постоит бесплатно. Издержки профессии, что поделать.
Я захлопнул дверь такси, выпрямился, вдохнул полной грудью отравленный выхлопными газами воздух… И внезапно почувствовал, что поступил правильно.
– Ну что, по пиву? – первым предложил я, поскольку абсолютно не был настроен на долгие дипломатические разговоры про кофе.
Парень усмехнулся, даже не пытаясь скрыть облегчение.
– Если бы ты вспомнил про кофе, я попал бы в очень неловкую ситуацию.
– Почему?
– Потому что кофе я не пью.
– Принципиальная позиция? – Я решил, что раз мы достигли понимания по основному вопросу, глупо продолжать топтаться на месте, и направился к пабу; дизайнер снялся с места как-то на редкость синхронно со мной, и зашагал рядом.
– Я плохо переношу кофеин.
– Так бывает? – вполне искренне удивился я и, пожалуй, даже посочувствовал парню – сам я очень привязан к этому напитку и способен поглощать его галлонами без особых последствий.
Дизайнер хмыкнул.
– Напои меня кофе и увидишь.
Интересно, он наводил справки и знает, что любопытство – едва ли не самая сильная и пагубная моя страсть, или это случайное попадание?
– Лучше расскажи сам, я могу не устоять перед искушением, – честно предупредил я.
Парень смерил меня ироничным взглядом.
– Тебе же будет хуже. Сердцебиение и повышение давления сам-то я как-нибудь переживу, а вот всплеск моей активности и хорошего настроения обычно отражается на окружающих. Почему-то не самым лучшим образом.
– Погоди, – я даже притормозил, – ты пытаешься сказать, что тебя прет с кофеина?
Дизайнер кивнул.
– Шесть – семь чашек крепкого кофе, и никакие «спиды» мне не нужны, – усмехнулся он. – Потому и не рискую пробовать действительно серьезные вещи, страшно представить, во что это может вылиться.
– Ох ни фига себе, – покачал головой я, пытаясь задавить в себе жгучую зависть вперемешку с искренней опаской – допустим, пока что парень ведет себя вполне адекватно, но общая тенденция намечается явно не слишком утешительная, и не только в плане ориентации. А если вспомнить, какие чудеса упертости он проявил, столкнувшись с моими издевательствами…
– Слушай, давай начистоту. – Я остановился, дизайнер замер напротив, в глазах – интерес и насмешка. – Кроме того, что мне стоит следить, чтобы ты случайно не хлебнул кофейного ликера, есть еще какие-нибудь моменты, о которых мне нужно знать заранее?
Сказал, и только тогда понял всю двусмысленность этого вопроса. Парень усмехнулся и пожал плечами.
– Я не знаю, что именно тебя интересует. Могу изложить свою биографию в письменном виде.
– Спасибо, не надо. – В самом деле, вопрос был откровенно дурацким. – Ладно, по ходу дела разберемся.
Я примирительно хлопнул его по плечу и зашагал дальше. Дизайнер кивнул и последовал за мной.
Остановившись напротив двери в Pig & Whistle, я бросил на своего спутника вопросительный взгляд.
– Пойдет, – кивнул парень и первым шагнул за порог. Слава богу, пропускать меня вперед или придерживать дверь он не стал.
Кстати, а с чего я вообще взял, будто парень гей? Вообще-то если бы меня немигающим взглядом рептилии рассматривала похмельная небритая личность, по ужасному стечению обстоятельств одновременно являющаяся начальником службы безопасности компании, где я работаю, я бы, наверное, тоже почувствовал определенную неловкость... Так, похоже, ко мне постепенно возвращается способность рассуждать здраво. Очень вовремя. К счастью, это ненадолго.
Мы заняли места за стойкой и, не сговариваясь, заказали по большому темному Гиннесу.
– Кстати, я Джаред, – подал голос парень, делая первый глоток.
– Я помню, – кивнул я и, непонятно зачем, тоже представился: – Дженсен.
***
Пожалуй, мне все же не стоило переходить на текилу. Это определенно добавило вечеру красок, но никак не способствовало качественному запоминанию последовательности происходящих событий. Короче – да, я опять нажрался. Зато было весело. И кое-что я все-таки запомнил.
Например, Джаред оказался потрясающим парнем – веселым и компанейским. Он пил практически наравне со мной, громко смеялся, рассказывал какие-то действительно забавные истории, активно жестикулировал и раскачивался на стуле, рискуя в один прекрасный момент оказаться на полу. Я понял, что он имел в виду, когда говорил о кофеине – действительно, в его случае любые стимуляторы будут лишними. И это, как ни странно, выглядело вполне логичным – он такой и есть, весь и во всем немного чересчур. Пожалуй, я ошибался, называя его дисгармоничным – просто это другая, ранее не встречавшаяся мне гармония. Рядом с ним в принципе сложно было контролировать количество спиртного – хотелось просто наслаждаться вечером и приятной компанией, не забивая себе голову слишком сложными вопросами. К тому же, никаких поползновений в мой адрес, которые можно было бы счесть проявлением интереса, выходящего за пределы обычной дружеской симпатии, я не замечал, а потому очень скоро расслабился – пожалуй, даже слишком. Ага – чересчур. Ладно, для собственного успокоения можно считать, я просто отзеркалил манеру поведения моего спутника. А что увлекся… Ну, со мной такое постоянно случается.
Кажется, потом мы пытались играть в дартс… но в итоге Джаред просто отобрал у меня дротики и ненавязчиво утащил к пулу. Насколько я помню, в процессе движения к столам я через плечо доводил до сведения подталкивающего меня парня, что он ни хера не понимает в рисках и безопасности, и меня вполне закономерно повело в сторону. А то, что поддержавший меня Джаред прижался ко мне чуть сильнее и чуть на более продолжительное время, чем было необходимо… думаю, это мне просто показалась.
Потом мы тупо пинали киями шары и ржали над криворукостью друг друга. Потом провал. Следующий четкий кадр – разъяренный Джаред напирает грудью и явно подавляет ростом какого-то парня в кожанке, и тот заряжает ему в ухо. Дальше пленка опять рвется, а в следующую секунду по лицу получаю уже я, кажется, вклинившись между дерущимися. Боль немного отрезвляет, и я почти помню свой идиотский вопрос про то, откуда Джаред знает столько испанских ругательств, который я задал, одновременно пытаясь оттеснить его подальше от второго парня, которого уже скрутили собственные приятели. Так я узнал, что Джаред родом из Сан-Антонио, Техас. Хм, почти земляки. Потом помню, как к нам через толпу пробивались вышибалы, бля, меня уже лет семь не выставляли из кабака за драку… Кажется, дальше я взял ситуацию в свои руки и тупо вытащил развоевавшегося дизайнера из паба.
Помню, как мы вывалились на улицу, со смехом переводя дыхание и обмениваясь в высшей степени информативными репликами типа «ты видел его рожу?..» и «не, ну как я его!..». Куда и зачем мы потом направились пешком, я не знаю. А уж какого черта нас занесло в это проулок между домами, и подавно. Допускаю, что это была моя идея – я люблю Нью-Йорк, но его четкая структура меня временами раздражает; когда перемещаюсь пешком, всегда стараюсь срезать лишний угол.
