Текст книги "Грим (СИ)"
Автор книги: Рerson
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц)
А теперь Драко просто ломал пальцы этому Майклу. Или как там его звали? Малфой точно не помнил. Удар ногой в грудь – и противник уже валяется на земле, пытаясь приподняться. Но Грим не дает этого сделать. Еще один удар в грудь. Майкл даже не может кричать от боли, ему бы хоть сделать вдох. Удар по лицу, и Драко чувствует, как проламываются кости, как хлещет теплая вязкая кровь.
Зрители больше не кричат, не поддерживают тех, на кого ставили. Все молчат. Все наблюдают убийство. Все смотрят, как одно живое существо убивает другое.
И никто, никто ничего не делает.
В тишине раздался тоненький голос:
– Протего!
Щит преграждает пространство между противниками на земле. Грима отбрасывает на несколько шагов назад.
– Убери! – кричит он маленькой темноволосой девушке.
– Не надо! – твердо произнесла Грейнджер, глядя на Грима. – Иначе ты убьешь его. Здесь все согласны, что ты победил.
Послышались согласные выкрики. Бармен усиленно кивал, блокнот и золотые галлеоны дрожали в его руках. Малфой молчал, пытаясь обуздать ярость и не накинуться на Грейнджер.
«Чертова грязнокровка!»
Он зашел слишком далеко. Он знал. Но упрямо сопротивлялся голосу рассудка и голосу Грейнджер.
Его противника уже оттаскивали. Кровь залила землю.
– Идем! – прорычал Грим, хватая девушку за рукав.
*
Перед глазами Гермионы снова появились привычные очертания Астрономической башни. Она была дома, практически в безопасности. А хотелось бежать, бежать прочь от этого человека, который чуть не совершил убийство.
– Ты мог убить его! Избить до смерти, – пораженно произнесла она. И тотчас поняла, что не надо было говорить это.
Холодные пальцы сжали ее горло, Грим прижал девушку к стене. Гермиона потянулась за лежащей в кармане волшебной палочкой, но другая рука Грима стальным обручем сжала ее ладонь. До палочки было не дотянуться.
– Не забывай, что я в любой момент могу убить тебя. Когда ты приходишь сюда, ходишь по коридорам этой убогой школы, когда спишь и видишь радужные сны! – он говорил тихо, но от этого становилось еще страшнее.
Гермиона сглотнула, от страха у нее пересохло горло.
– Не убил ведь? Почему? – бесстрашно посмотрела ему в лицо, чувствуя, как по спине катится холодный пот.
«И, правда, почему? Столько лет терпеть эту грязнокровку…»
Драко осторожно поглаживал ее запястье большим пальцем. Ему доставляло какое-то странное удовольствие ощущать ее бешеный пульс, прикасаясь к тонкой коже на запястье. Это успокаивало его.
Грейнджер была живая. Ее сердце билось. Билось отчаянно, как у зайца, но билось. Она была живая.
Драко понял, что не смог бы убить ее. Он уничтожал зло. Она же была невинна, самое большое преступление на ее совести – ложь, и то во имя блага.
Он не смог бы убить ее. Не смог бы видеть, как ее лицо заливает теплая алая кровь, как губы замирают в невольном удивлении, а глаза навсегда становятся стеклянными и неподвижными.
– Я не могу тебя убить, – Грим произнес это чуть ли не с обидой. – Просто не могу.
Гермиона молчала, не зная, верить или нет.
– Не могу убивать добро. Это не входит в мою компетенцию.
Драко почувствовал, что успокоился. Ярость исчезла, оставив место пустоте. Грейнджер смотрела на него с недоверием и, пожалуй, недоумением.
Малфой судорожно втянул воздух носом, ощущая знакомый аромат. Теперь, находясь так близко к девушке, он опять чувствовал ее запах. До этого его умело скрывала одежда.
– Я в долгу. Ты спасла меня.
Грим отпустил ее горло, ее затекшую руку, на секунду еще раз улавливая пульс ее живого сердца. Гермиона поступила чисто инстинктивно. Мгновенно вытащила волшебную палочку.
– Экспелиармус! – за не имением палочки из его руки ничего не выпало, заклинание толкнуло Грима в грудь, и он с реактивной скоростью перелетел через парапет Астрономической башни.
«Нет! Что я наделала?» – мысленно закричала Гермиона. Но тут же увидела, как Грим завис над зубцами башни.
«Так он и летать умеет!»
– Что это было? – спокойно спросил он, усаживаясь на плоскую поверхность одного из зубцов башни.
– Это означает, что я тоже в любой момент могу дать тебе достойный отпор! – зло произнесла Гермиона.
Грим молчал, а потом расхохотался, громко, искренне. Гермиона поняла, что ее губы помимо воли расползаются в довольной улыбке. Она удивила его, заставила задуматься, не ударила в грязь лицом.
– А ты не так проста, Грейнджер! – констатировал Грим. – А я-то считал тебя спокойной уравновешенной девушкой. Н-да… Но такая ты мне больше нравишься.
Гермиона улыбнулась.
– Что ж, до пятницы. Ты ведь не побоишься грозного Грима?
– Ты не можешь меня убить.
– Да, – он театрально вздохнул. Его работа – убивать зло. – Главное, чтобы нас пустили в «Приют», а то я произвел там не совсем нужное впечатление.
– Да уж.
– До пятницы, Грейнджер! – произнес Малфой, наклоняясь и кувырком падая с башни. Гермиона подбежала к парапету. Но ничего не увидела. Фигуру Грима скрыла темнота. Она не знала, трансгрессировал он или так и летел до самой земли.
*
Рон возвращался с отработок от профессора Трегера. Он уже несколько раз пожалел, что наслал на Гойла рвотное заклинание прямо на уроке Защиты. Теперь весь кабинет был в блевотине, которую Рону и пришлось убирать.
Он возвращался в гостиную злой и уставший. Неожиданно Рон услышал какой-то звук. В коридоре слева от него послышалось какое-то движение.
«Рон! Рон!» – сладостная музыка манила, звала его.
Рон потряс головой, отгоняя наваждение. Но зов повторился снова, протяжный, мелодичный. Он подрывал волю, заставлял рассудок молчать.
«Рон! Рон!»
Гриффиндорцу начало казаться, сделай он шаг – и все – свобода. Свобода от всего. От проблем, от тяжелых воспоминаний, свобода от всего.
Его нога зависла на несколько секунд, готовая сделать шаг в сторону, откуда так сладостно манил Голос.
Сил сопротивляться не было.
Рон сделал шаг.
========== 9 глава. A Past And Future Secret ==========
My song of the end
It was nice but now it’s gone
My song of the end
It was fixed the whole time
My song of the end
I saw it all
Моя песня спета,
Все было хорошо, но это прошло.
Моя песня спета,
Все было решено на века…
Моя песня спета,
Я все это видел.
Blind Guardian – A Past And Future Secret
Рон сделал шаг, не понимая, почему он это, собственно, делает. Шаг дался ему нелегко, внутри что-то упрямо сопротивлялось Зову. Он не хотел идти в тот темный коридор, не хотел подчиняться.
Нога Рона зависла в полушаге.
Сзади послышался новый звук. Стук чьих-то каблуков звонко раздавался в тишине пустых коридоров. Рон на мгновение оглянулся, встречаясь с удивленным взглядом Гермионы.
Голос замолк. Рона уже больше ничего не удерживало. Ему показалось, что с него резко скинули тяжелые путы. Молодой человек покачнулся, пытаясь сохранить равновесие, устало оперся о стену. Его знобило. Колени противно подкашивались. В голове стоял гул.
Рон перевел взгляд на Гермиону, переминающуюся с ноги на ногу около него. В ее взгляде сквозило беспокойство.
Стараясь не глядеть на девушку, Рон быстро обогнул ее и нетвердой походкой направился к портрету Полной леди. Он знал, что Гермиона последовала за ним, что она идет позади, на расстоянии всего пары метров.
И от этого было как-то тяжело на душе. Они не идут вместе, они пытаются не смотреть друг на друга, они молчат.
«А ведь еще пару недель назад все было по-другому, – подумал Рон. – И что она делает ночью в коридорах Хогвартса? Старосты уже не патрулируют коридоры. Библиотека давно закрыта. Тогда что же? Гермиона ходила на свидание?»
Ревность, жгучая и яростная, начала обволакивать сердце.
«Прошло всего ничего времени, а она уже с кем-то?»
– Шепот! – совсем не шепотом крикнул он пароль Полной леди, прерывая начинающиеся потоки слов о том, что Рон разбудил ее.
Гермиона молча прошла за ним и закрыла проход. Рон видел, как она свернула на лестницу, ведущую в комнаты девушек.
«Дурак! Первый ведь затеял всю эту показуху с Лавандой. Вот и Гермиона себе кого-то нашла. Специально, чтобы передо мной показаться!» – все размышлял Рон, ворочаясь в кровати.
Он долго не мог уснуть. И уже на грани между сном и реальностью пришло осознание. Рон вспомнил, на что был похож Зов. Такое чувство он уже испытывал однажды. На уроке Защиты от Темных Искусств, когда Лже-Грюм показывал на студентах действие Империуса.
Вспомнив, Рон тут же провалился в сон. Всю ночь в своих сновидениях он вместе с пауками танцевал твист, управляемый палочками профессора Грюма и профессора Трегера.
*
Урок Защиты от Темных Искусств проходил в уже привычной обстановке. Профессор Трегер что-то громко и подробно разъяснял, время от времени придираясь к ученикам, которые или слишком явно его не слушали, или по каким-то необъяснимым причинам просто не нравились преподавателю. Его опрос школьники называли не иначе как «допрос с пристрастием».
Драко за весь урок ничего не написал. Его конспект по Защите был девственно чист. Почти. Единственной его записью за целый месяц было: «2.09.1998». Другие конспекты могли похвастаться более подробными записями в несколько чисел и даже парой тем.
Малфой не собирался тратить свое время на учебу, его задержка в школе была незапланированной, случайной. Волею случая что-то стало твориться вокруг Хогвартса. Волею случая во все это была вмешана Гермиона Грейнджер.
Драко перевел взгляд на гриффиндорку. Она сидела впереди него, на соседнем ряду, за одной партой с Гарри Поттером. Грейнджер быстро записывала лекцию профессора Трегера, успевая за его стремительным темпом объяснения и ни разу не переспрашивая. Рядом сидел Поттер, устало протирая очки.
Гермиона вела себя как обычно на всех уроках. Невозмутимо слушала учителя, молча записывала объяснения в конспект.
«А ведь знает, что через полчаса начинается прием у той цыганки, – мелькнуло в голове Малфоя. – И ведет себя как и всегда. Ни волнения, ни переживания, ничего».
В этот момент Драко заметил, как Гермиона вытащила из кармана какой-то небольшой предмет, а затем быстро сунула его обратно. Малфой мог поклясться, что доставала она именно кристалл.
«Значит, помнит. И все еще хочет пойти со мной, несмотря на ту сцену на башне. Храбрая Грейнджер. А может, и глупая».
Драко снова посмотрел на нее и покачал головой. Нет, не мог он ее убить. Похожее чувство, которое он испытал во вторник на башне, снова посетило его. Малфой перевел взгляд на Поттера. То же чувство.
«А как же! – пронеслось в голове Грима. – Святой Поттер! Защитник маглов, грязнокровок, всех идиотов с высокими целями равенства, братства. Что-то там говорил Филипп Гецов про цвет его сознания? Молочный белый. Еще бы».
Малфой отвернулся от гриффиндорцев. В поле его зрения попалась Пэнси Паркинсон, которая красила губы, ничуть не стесняясь профессора Трегера, разглагольствующего о преимуществе невербальных заклинаний.
Назвать Пэнси Паркинсон доброй у Малфоя язык не поворачивался. Да, она была нетерпима, груба, любила поиздеваться над кем-то. Но и злом она никогда не была.
«Даже, если припомнить, зверушек жалела», – вспомнил Драко.
И тут он на долю секунду встретился взглядом с профессором Трегером. Волна беспричинной жестокости захлестнула Грима с головой. Ему живо представилось, как он вырывает сердце из груди преподавателя, кромсает его плоть, разрывает жилы, нервы, кровеносные сосуды…
Малфой вцепился в парту, отчаянно пытаясь не дать Гриму тут же выполнить убийство преподавателя.
Секунды шли как-то очень медленно. Драко тяжело дышал.
– Драко, что с тобой? – удивленно спросила Пэнс. Малфой повернул к ней лицо. Девушка в страхе отшатнулась, помада прочертила алую черту на ее щеке. – Что с твоими глазами?
Девушка испуганно протянула ему зеркальце. Глаза Малфоя уже не были человеческими. Они были похожи на звериные. Серый цвет глаз стал как будто светлее на пару тонов. Зрачок превратился в узкую вертикальную щелку, в которой поблескивал едва уловимый огонек.
– Ничего. Все в порядке, Пэнс, – ответил Драко. – Вчера экспериментировал с зельями, вот побочные эффекты.
Девушка неуверенно кивнула, продолжая пристально разглядывать Малфоя.
Грим старался не смотреть на нее и отводил глаза. И также незаметно прикрыл учебником борозды от своих ногтей на парте.
*
Возвращаться в «Приют Оборотня» не хотелось. Гермиону охватило какое-то неприятное чувство, когда она снова очутилась возле входа в это заведение. С этим баром у нее были связаны не самые приятные впечатления.
Грим открыл перед ней дверь.
– Войдешь? – спросил он насмешливо.
Гермиона кивнула. Кого-то этот тон ей напомнил, но мысли об этом тут же улетучились, стоило девушке снова оказаться в удушающей атмосфере «Приюта оборотня». Посетителей еще не было, только официантки, сменив «рабочую одежду», протирали столы.
Гермиону и Драко тут же увидел бармен, который работал и в прошлый раз. На его лице мелькнуло озарение, а затем испуг. Про недавнюю драку здесь еще не забыли.
– Здравствуйте! – залебезил он. – Вы к Анабель?
– К кому? – переспросила Гермиона.
– К цыганке, она сегодня принимает! – испуганно произнес бармен, предпочитая не глядеть на молчавшего Грима. – Она принимает на втором этаже, встаньте в очередь.
Грим кивнул и отправился знакомой дорогой на второй этаж. Гермиона замешкалась.
– Вы ведь нас помните? Что там с тем волшебником, Майклом?
Бармен обернулся во все стороны, словно проверяя, не подслушивают ли их.
– Ужас, просто кошмар! – визгливо произнес он, так что его голос эхом разнесся по первому этажу. – Еле откачали. Мы ведь его сразу в Мунго отправили. А там целители как увидели! Охали, ахали! Кошмар! Столько крови. Всю палату залила. Я вообще в обморок… То есть, плохо мне стало от вида крови.
– Ну, так с ним все будет в порядке?
– Ему там раны подлечили, но я скажу, красавцем он уже никогда не станет. С таким-то лицом! Да я как увидел его, попятился, а тут дверь целитель открыл, и я в эту дверь! Бабах!
Гермиона едва сдерживала смех. Уж слишком комично выглядел бармен.
– Вот смотри, какая шишка на лбу! Болит. Не надо было мне тогда тебе пиво давать бесплатно! Ой, не к добру, когда я добрый.
– Надо, конечно же, подсыпать девушкам в стакан всякую гадость!
– Эй, ты не думай! Я ж не со зла! Я вообще бедный, – оправдывался бармен. – На зарплату бармена, думаешь, легко прожить?
Гермиона отвернулась от него и поспешила подняться на второй этаж, ей меньше всего хотелось слушать оправдания бармена.
Наверху было не так уж много людей. Одна семейная пара с годовалым ребенком на руках, богато одетая женщина сорока лет и старичок в круглых очках, заставляющий вспомнить о Гарри.
– Мы за Матильдой. Плату за гадание за нас двоих я уже заплатил. Так что ждем.
– За Матильдой? – не поняла Грейнджер.
– За вон той дамой в бриллиантах.
– Ты ее знаешь?
– Матильда Крауч.
«Моя дальняя родственница. Вот уж не думал, что она пользуется подобными услугами».
– Взрослая дама. А сколько тебе лет? – вдруг спросила Гермиона.
– А ты как думаешь?
Гермиона задумчиво посмотрела на него. Под ее придирчивым взглядом Драко охватило какое-то непонятное чувство. Его часто «осматривали» девушки, он к этому привык уже давно.
Но не к тому, чтобы на него так пялилась Грейнджер! Гермиона Грейнджер, над которой он шесть лет издевался, которой вместе с остальными слизеринцами придумывал обидные прозвища. Девушку, которую травили Пожиратели, которую, прикажи Темный лорд, он бы пытал вместо тети Беллы.
Даже вспомнить этот месяц. Стоило ему встретиться с ней в коридоре, стоило ей хоть одним словом или жестом зацепить его, тут же начиналась ругань, Малфой едва сдерживался, чтобы не достать палочку. Он считал ее законченной маглолюбкой, она его – законченным Пожирателем. Они просто не могли обойтись без взаимных оскорблений. При встречах Грима с гриффиндоркой ему стоило больших усилий не называть ее грязнокровкой, чтобы она наверняка не догадалась, кто он.
А теперь Гермиона так сосредоточенно глядела на него, стояла так близко. Да никогда в жизни она бы так не приблизилась, знай, что за маской Грима скрывается Драко Малфой.
– Ты молод, – произнесла она, наконец. – Это однозначно. Даже по той малой части лица, что я вижу, я могу это понять.
«Наблюдательная, твою мать», – пронеслось в голове Драко. Он рисковал, он знал об этом. Каждый раз, когда он встречался с Грейнджер, существовала вероятность, что она догадается, что поймет по голосу, или Драко сам допустит ошибку, обличающую его. Если, как часто это делал, сорвет на ней зло, оскорбит, упомянет прошлое…
– Не думаю, что ты намного меня старше, – уверенно добавила она. – Но, может, ты и хорошо сохранился. Я совершенно ничего о тебе не знаю. Все это твой врожденный дар?
– Гермиона Грейнджер, вы слишком много хотите узнать, – произнес он. – И не лелей надежду, что я отвечу на эти вопросы.
Гермиона пожала плечами и отвернулась.
Любопытство.
Малфой явственно чувствовал это. Ей было очень любопытно хоть немного приоткрыть завесу тайны, окружавшую его. Драко был уверен, что знай девушка, кто он… никогда бы в жизни Гермиона не пошла с ним, не доверилась ему.
Грима же все это ужасно забавляло.
Очередь двигалась медленно. Прошло около двух часов, пока Матильда Крауч вся в слезах не выбежала из-за дверей. Серебряный колокольчик зазвенел, приглашая следующего посетителя войти.
– Ну что, мой черед, – произнес Грим.
Он открыл деревянную дверь и зашел в комнату. Драко думал, что помещение будет напоминать кабинет прорицаний: магические шары, чайные чашки, внутренности животных и тому подобное. Но нет. Комната была абсолютно пуста, если не считать двух кресел, стоящих точно по центру. Обшарпанные стены не могли похвастаться ни одной картиной, ни даже лохмотьями обоев.
В одном из кресел полусидела полулежала цыганка. Та самая колдунья, которая около двух недель назад была в «Кабаньей голове» в одно время с Малфоем. Женщина сделала пригласительный жест, указывая на пустое кресло.
Драко послушно сел. Некоторое время они с цыганкой пристально рассматривали друг друга. Анабель уже была не молодой, но еще не старой. Ей было лет пятьдесят, может, чуть больше. В длинных иссиня-черных волосах уже появились седые пряди, лицо было в морщинах, но они совсем не портили красоты этой женщины. Лишь напоминали о том, что ее красота увядающая. Самым притягательным во всем лице цыганки были глаза, большие ярко-зеленые и глубокие.
Цыганка курила трубку, из которой вырывалось зеленоватое пламя, освещая лицо, заставляя глаза как-то по-особенному вспыхивать.
– Ну, давай знакомиться, Грим, – хрипло произнесла цыганка. – Меня зовут Анабель.
Драко пожал протянутую руку.
– Ты знаешь, кто я, – немного удивленно произнес Драко.
– Знаю, – согласилась Анабель. – Знаю даже, зачем ты пришел.
– Тогда я могу начать получать ответы на свои вопросы?
– Пока нет, – цыганка улыбнулась, хитро глядя на Малфоя. – Ты уже заплатил за то, чтобы я тебе погадала, и за ту девушку, что ждет за дверью. А я привыкла отрабатывать свои деньги. Так что терпите, молодой человек. Вы все узнаете чуть позже. Да и мне надо убедиться, что я могу доверить тебе знание.
Драко усмехнулся, принимая правила.
– Гадаю я по глазам, так что снимай капюшончик свой. Да не бойся, никому я не выдам твоего истинного лица. Да что же вы все такие недоверчивые? – театрально всплеснула руками цыганка. – Что ты, что Филипп Гецов!
– Ты его знала? – удивленно спросил Драко.
– Не многим выпадает случай видеть Грима. Разве перед смертью тем, кого вы уничтожаете.
Я же видела уже двух Гримов. Видела настоящее лицо одного из них. Знаю про вашу заколдованную мантию. У Филиппа так вообще, если кто без его разрешения мантию хотел снять, руку отрывало. Представляешь? И никаким заклинанием нельзя было ни срастить, ни восстановить, ни новую наколдовать… Ну, так, может, уважишь старую женщину?
– Вы не старая! – усмехнулся Драко, снимая мантию.
– Эх ты, комплиментами тут расточаешь бедной красивой цыганке! – с улыбкой произнесла Анабель, наблюдая, как Малфой привычным движением снимает мантию. – Да ты красавчик! И известен к тому же. В газеты твое фото изредка попадает, Драко. Значит, все-таки ты. Долго Филипп искал достойную замену. Прекрасно понимал, что уходит в преддверии страшного времени. И ничего не мог поделать, он ведь знал день своей смерти. Вам все известна эта дата.
Малфой сухо кивнул. О том, что ему осталось жить около восьми месяцев, он предпочитал не вспоминать.
– Такой молодой, а уже стал Гримом. Да еще и в такое время!
– Да что за время такое-то?
– Позже, – улыбаясь, небрежно произнесла цыганка. Ей явно нравилось разжигать любопытство Малфоя. – Я так думаю, лучше объяснить сразу тебе и той, что ждет за дверью. Экономнее по времени. Да и здесь о подобном не говорят. Лучше вы ко мне домой загляните.
А пока давай посмотрим твою судьбу. Вдруг тебе это поможет? Или я подскажу что-то?
– Попробуйте.
Анабель приблизилась к нему, внимательно вглядываясь в лицо Малфоя.
– Читать судьбу Грима тяжело. Я могу видеть лишь что-то глобальное, важное, а вот мелкие детали я не увижу, сколько стараться ни буду. У вас сакральная защита. Готов? Тогда смотри мне в глаза.
Это длилось около минуты. Анабель не моргая смотрела на него, словно гипнотизируя Драко взглядом. Затем она резко закрыла глаза и как-то обмякла в кресле. Слегка дрожащими руками снова зажгла свою трубку, с наслаждением и явным облегчением выдувая колечки дыма.
– Ох, и сложно тебе будет! Несмотря на то, что ты Грим, несмотря на все твои силы. Ты ведь даже еще не все их освоил. А надо осваивать, скорее осваивать.
Времени у тебя не так много. Семь-восемь месяцев, не больше. Успеешь ли ты? Не знаю.
– Успею что?
– Выполнить все. Не сломаться, не бросить все это ко всем чертям собачьим. Достичь конца, – медленно сказала Анабель. – Что, говорю загадками, да? Но это будущее, не имею право тебе рассказывать. Иначе могу изменить все к худшему, к лучшему уж точно не получится… Да и девушку свою береги, ей не меньшая опасность грозит.
– Какую девушку?
– Если и не большая, – продолжала, не слушая, Анабель. – Она в это все крупно завязана. И потому что с тобой, и потому что знает она многое из того, что уже свершилось давным-давно. Из-за этого на нее будут охотиться.
Знаешь поговорку: меньше знаешь – дольше живешь? Вот, самая жизненная поговорка. Но не в моем случае, к большому сожалению. Дай, как еще раз взгляну в твои очи светлые!
Малфой послушно приблизил лицо к гадалке.
– А глазки ведь уже меняются. Смотри, и блеск исчез, как у оборотней прямо перед полнолунием. Ну, что, исчезает в тебе человек…
– В каком смысле исчезает? Я что, в зверя превращаюсь? – недоуменно спросил Драко.
Гадалка, не отвечая, еще раз заглянула в его глаза, видя там то, что другие не могли увидеть.
Лицо цыганки побледнело, губы затряслись, она поскорее отвернулась от Малфоя. Анабель несколько раз провела у себя перед глазами рукой, словно убирая липкую паутину. Свою погасшую трубку ей долго не удавалось зажечь снова.
– Что вы увидели? – спокойно спросил Драко, ощущая, как от цыганки исходят волны страха, ужаса и жалости.
Анабель повернулась к нему, в глазах цыганки стояли слезы.
– Ты спрашивал меня, почему в тебе исчезает человечность. Обязанность Грима – уничтожать зло. Но это очень изящная формулировка. У тебя есть такое право – убивать. Тебе дана своеобразная индульгенция. Но ты ведь еще человек. Убивать для тебя тяжело. Скольких ты уже прикончил?
– Одного. Оборотня Фенрира.
– Читала об этом в газетах. Спасал людей, оборонялся, – Анабель не спрашивала, а утверждала. – Убивать же просто так, без боя, невзирая на личные привязанности, на просьбы, убивать по-своему желанию. Убивать тех, у кого есть любящие семьи, дети, пожилые родители – хорошие добрые люди.
Убивать – тоже сложно. Ведь надо находить в себе силы обрывать чьи-то судьбы.
– И к чему все это? Вы описываете мое будущее? – резко спросил Грим. – Я перестану быть человеком, стану чудовищем, вершащим правосудие?
– Нет, ты будешь оставаться человеком наполовину. У тебя будет прежний характер, привычки, внешность (разве глаза будут иногда меняться). В тебе еще сейчас слишком много от человека. А настоящим Гримом ты станешь, когда переступишь черту. Тогда и осознаешь свою подлинную мощь.
– И где это черта?
– Каждый определяет сам. Ты переступишь ее уже скоро. И это будет ужасно. И отвратить это не получится никому, уже слишком поздно. Мне жаль, правда, мне очень жаль, – Анабель вздохнула. – А теперь уходи. И позови следующего.
Драко снова надел мантию, поспешно вышел из комнаты. Он никогда особо не верил предсказаниям. Но тут что-то подсказывало ему, что все сказанное сбудется. К сожалению.
*
Гермионе не особо хотелось идти к гадалке. Она не верила ни в какие предсказания. Такое недоверие ко всем туманным гаданиям у нее появилось после посещения Прорицаний еще на третьем курсе. У Грейнджер в голове твердо утвердилось, что все эти гадалки такие же шарлатанки, как и профессор Трелони. Поэтому идти к Анабель и выяснять свою судьбу она вообще не собиралась. Но цыганка не собиралась ничего объяснять до того момента, пока не отработает все деньги. По мнению гриффиндорки, это был дурацкий и необоснованный каприз.
Вопреки ее ожиданиям, комната, в которую вошла Грейнджер, меньше всего напоминала кабинет Прорицаний. Никаких благовоний, пуфиков, волшебных шаров и кристаллов, книг по гаданиям и других атрибутов всех ясновидящих. Это разрушало многолетнюю ассоциацию Гермионы, связанную со всеми гадалками, прорицательницами, цыганками.
– Ох, ну что же мне сегодня все такие красивые попадаются, – всплеснула руками Анабель. – Прямо как-то непривычно. А то у меня вечно куча посетителей-инвалидов, калек, проклятых. Они думают, я смогу исправить им внешность, характер или судьбу. Я лишь могу предречь будущее, все остальное за вами! Каждый сам кует свою судьбу! – немного негодующе воскликнула цыганка.
– А Грим тоже был красивым? – спросила Гермиона, усаживаясь в кресло.
– А ты что, его лица не видела? Скрывает, значит. А я думала, что, раз ты с ним, так и знаешь про него все. Хотя что это я? Знаешь ли, у тех, кто зрит будущее, есть одна дурацкая черта.
– Какая же? – немного насмешливо спросила девушка.
– Мы путаем будущее с настоящим. Теряемся во времени. Я вот, например, не знаю, какой сейчас год. Да мне это и неважно. Зачем вспоминать, что ты уже немолода, и такие милые мальчики, как Грим тот же, тобой не заинтересуются?
– Э… ну, может быть.
– А ты ведь не веришь, да. Считаешь все это бредом. А во что же ты веришь?
– В науку, в факты, в то, что видела своими глазами.
Цыганка рассмеялась.
– И как после этого в тебе волшебство-то проснулось? Нет, мне действительно интересно. Я ведь знаю, кто ты, твое происхождение. Так вот, я читала одну такую книженцию, в которой объяснялось, как маглы становятся магами. Имелось в виду те, у кого в родственниках не единого волшебника не было.
– И что же там говорилось? – заинтересовалась Гермиона хотя бы потому, что сама она эту книгу не читала и про нее ничего не слышала.
– Что волшебство просыпается у тех, кто действительно верит. Верит в чудеса. Искренне верит. А в тебе нет такой веры. Ты веришь лишь в факты, на самом деле, это печально.
«У меня до вас никогда не было ученика, в котором до такой степени отсутствует духовность!» – вспомнились давно забытые слова профессора Трелони.
– Так может, вы мне погадаете, чтобы я поверила? И, наконец, вы нам не рассказали про демона.
– А ты обиделась, – заметила Анабель. – Ну, прости меня, пожилую женщину. Ты ведь поверишь, в конце концов. Все верят. И ладонь свою не надо мне показывать, это гадание для дилетантов, я гадаю по глазам.
«Надо же. Помнится, Трелони целый семестр нам вдалбливала, что хиромантия – это высшая степень способности видеть будущее».
Анабель хватило всего одного взгляда, чтобы уже начинать рассказывать.
– А что ты, собственно, хочешь узнать-то? Ближайшие события или в общем? – деловито осведомилась цыганка.
– Да как хотите. Мне без разницы.
– Тогда слушай. Этот год будет для тебя сложнее, чем предыдущий. То, что началось – продолжается. Опасность грозит не только тебе, но и твоим друзьям. Слишком непросто хранить такие тайны.
– Какие еще тайны?
«Общие туманные фразы, непонятные загадки – это и есть видеть будущее», – фыркнула Гермиона».
– А это мне не дано знать, – резко произнесла Анабель. – Вижу, нанес тебе кто-то обиду. Но ты не переживай, быстро рана зарастет. Скоро и совсем забудешь обидчика своего.
– Вряд ли я его забуду! – возразила Гермиона.
– Забудешь, забудешь. Если бы сильно любила, с другим бы сейчас не встречалась! – назидательно произнесла цыганка. – Вижу, скоро в беду ты попадешь, лишь случаем уцелеешь. Бойся воды, девочка. Там тебя опасность ждет.
И напоследок тебе скажу. Не отворачивайся от своего счастья, от своего сердца. Не давай рассудку, доводам и фактам тобой руководить, иначе жизнь свою молодую сгубишь.
Гермиона молча выслушала все, что ей сказала цыганка. Она не особо верила, что хоть одно предсказание сбудется. Возможно, что-то и произойдет, что можно будет списать на слова Анабель. Линии вероятности идут во все стороны.
– Там, кстати, еще один человек подошел, – произнесла Гермиона, уже выходя из комнаты.
– Хорошо, тогда погадаю ему, а потом и расскажу, что вы с Гримом так желаете знать. Пришло время раскрывать тайны. И еще, мисс Грейнджер! Берегись чучел.
Гермиона недоуменно кивнула и вышла из комнаты. Последние слова цыганки ей не понравились. От них отдавало чем-то зловещим. И это уже были не туманные, а конкретные факты.
«И где я могу встретить чучело? Гулять ночью по заброшенным полям?»
*
Как только последний посетитель, худощавый молодой человек, смутно напоминающий Стэна Шанпайка, скрылся на лестничной площадке, Драко и Гермиона молча вошли в комнату.
Анабель уже ждала их, сжимая в руках волшебную палочку.
– Дождались? Вы уж извините, я обычно не так долго принимаю посетителей.
– Ничего, – мирно произнесла Гермиона.
– Портус! – произнесла цыганка.
В ее руке тут же появилась старая выцветшая перчатка. Вокруг перчатки распространялось синее свечение. Гермиона и Малфой скорее взялись за неё. Мгновение – и комната на втором этаже «Приюта оборотня» исчезла.
Гермиона открыла глаза, осматривая помещение, в которое она попала. Анабель произнесла заклинание. В глубине комнаты тут же зажегся камин, распространяя во все стороны приятное тепло и неяркий свет.
Рядом с камином стояли два больших зеленоватых кресла, кресло-качалка, накрытая шалью, журнальный столик, заваленный книгами, газетами и заставленный чашками с недопитым чаем. На каминной полке стояло несколько движущихся фотографий в рамках, песочные часы и маленькая модель солнечной системы с движущимися планетами.
