Текст книги "Грим (СИ)"
Автор книги: Рerson
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)
В книжном магазине Драко и Пэнси встретили много школьных знакомых. Мимо прошла, старательно не глядя в их сторону, кампания гриффиндорцев во главе с Лонгботтомом, у самого прилавка стояло два когтевранца-шестикурсника.
– Драко, я так рада, что мы снова вернемся в школу! – визгнула Пэнси и бросилась юноше на шею.
Малфой страдальчески посмотрел на нее. За два часа мисс Паркинсон окончательно достала его своими нежностями. Драко чувствовал ее эмоции: тупое всепоглощающее обожание. Неужели она все еще надеялась на то, что он женится на ней, исходя из соображений чистокровных браков? Надеялась заполучить его, чтобы потом можно было мучить и пилить всю жизнь? По-другому Пэнси просто не умела.
Она ведь не любила его (любила она только себя), а желала получить игрушку. Драко читал ее как открытую книгу. Он знал ее слишком давно и слишком хорошо.
– Мы целый год проведем под одной крышей! – мечтательно протянула девушка.
От этой всепоглощающей нежности мозги у Малфоя начали потихоньку закипать.
– Пэнс, может хва…
Тут Драко осекся на полуслове. Волна неприязни словно ударила в его грудь. Это отрезвило его. Ведь это была новая эмоция, совершенно другая грань в хаосе телячьих нежностей, распространяемых Пэнс.
Эта неприязнь относилась лично к Малфою. Драко повернул голову в сторону книжных стеллажей, заметив там три знакомых фигуры.
«Вечный спаситель мира, припевала и умное воронье гнездо! Веселая компания!» – Малфой встретился глазами с Гермионой Грейнджер и насмешливо ухмыльнулся. И тут же почувствовал новую волну неприязни в свой адрес.
Троица заторопилась и поспешно покинула «Флориш и Блоттс». Малфой проводил их глазами. Уизли и Грейнджер все также распространяли неприязнь к нему, а к эмоциям Поттера добавлялась еще и оттенок легкой жалости.
«Он жалеет меня? – Малфой удивился. – Себя бы сначала пожалел, шрамоголовый! Мало его судьба покалечила?»
– А как там твой родственник, мистер Паркинсон, который подвергся нападению? – спросил Драко.
– Ой, не спрашивай! Это такой ужас! – девушка картинно всплеснула руками. – Он окончательно чокнулся, не говорит, только как-то странно бормочет и трясется всем телом, а иногда начинает вопить не своим голосом. Его как будто все время демоны разрывают, целители ничем ему не могут помочь. Не представляю, кто мог сделать с ним такое…
«Знала бы ты, кто это сделал! Не разговаривала бы сейчас со мной», – эта мысль позабавила Малфоя, он усмехнулся. Пэнси восприняла это по-другому, снова кидаясь ему на шею.
Донельзя разозленный Поттером да еще и Паркинсон, Драко, наконец, в довольно резких выражениях отвязался от девушки. Пэнс сильно обиделась, но Малфою всегда было наплевать на ее чувства и настроение. Она никогда особенно не волновала его.
А сейчас пройдет год, он умрет, и мисс Паркинсон вряд ли вспомнит его. Его совесть была чиста.
Драко быстро шел к пабу «Дырявый котел». Впереди него показалась знакомая худенькая фигура с развевающимися на ветру каштановыми волосами.
– А я-то думал, почему это здесь так воняет! – произнес Малфой злорадно. На эту вечную заучку сейчас вполне можно было свалить все накопившееся раздражение.
Грейнджер обернулась. Она не была удивлена. Драко явственно почувствовал это.
– Малфой, иди, куда шел! – бросила она, снова отворачиваясь.
– Грейнджер, что это? Что ты сделала со своим вороньим гнездом на голове? – с издевкой спросил Драко, чувствуя, как в девушке начинает закипать раздражение. – Свила из него проволку?
Неприязнь, ненависть. Сильные эмоции.
Это начинало забавлять Малфоя. Игра на чувства. Кто кого больше разозлит.
Грейнджер никогда не скупилась на силу своих эмоций, особенно к нему.
– Тебя забыла спросить! – резко ответила Гермиона. – Смотрю, ты уже не в том плачевном состоянии, в каком был в Выручай-комнате и после встречи со своими же Пожирателями? Что, все так резко поменялось?
Слишком резко, Грейнджер, слишком… Это была такая больная тема. И теперь Драко ощущал, как глубоко в нем начала закипать собственная, не чужая ненависть к этой девчонке.
«Но ты права. Все изменилось».
– Ты себе не представляешь, как, грязнокровка! – произнес Малфой, особо акцентируя последнее слово.
Игра на чувства продолжалась. И он задел ее. Всегда намек на ее происхождение вызывал в Грейнджер бурю эмоций.
Драко зашел вслед за девушкой в бар, отчаянно пытаясь не осуществить суицид. Эмоции Гермионы в данный момент были очень сильными, особенно ее желание прикончить молодого человека на этом самом месте и в это самое время.
Но внутри Дырявого котла атмосфера изменилась. Множество людей, множество чувств.
Страх, липкий страх, обволакивающий душу и не дающий сделать шаг…
Драко обернулся. Том, хозяин Дырявого котла, смотрел на него с не скрываемым ужасом.
«Но что его так напугало?» – подумал Драко, трансгрессируя в Малфой-менор.
«В последний раз я его видел в тот день, когда умер и стал Гримом. Та бразильянка назначила мне встречу в баре. Неужели он что-то знает или видел? Нет, вряд ли. Тогда бы он уже рассказал министерским».
Не очень убедительно успокоив себя, Малфой зашел в свою комнату. Запихнул в шкаф новые, только что купленные учебники, размышляя о том, что после двухнедельного пребывания в школе они ему больше не понадобятся.
Драко Малфой еще не знал, что в Хогвартсе ему придется задержаться больше, чем на две недели.
========== 4 глава. Ghost ==========
I’m the ghost in your house
Calling your name
My memory lingers
You’ll never be the same
I’m the hole in your heart
I’m the stain in your bed
The phantom in your fingers
The voices in your head
Я – призрак в твоем доме,
Зовущий тебя по имени.
Память обо мне остается,
Ты никогда не будешь прежней
Я – дыра в твоем сердце,
Я – пятно в твоей постели,
Иллюзия в твоих пальцах,
Голоса в твоей голове.
Depeche Mode – Ghost
Дэвид Смит в данный момент мчал на своем автомобиле по Тауэр Бридж-роуд. Электронные часы на приборной доске показывали 09:15. Это означало, что он снова опаздывал на торжественную линейку в школу к своему старшему сыну. В этом году мальчику исполнилось одиннадцать лет, и он переходил в старшую школу.
Дэвид пообещал ему, что обязательно будет присутствовать на линейке. Обещание оказалось опрометчивым. Отпроситься у начальника было нелегким делом, и хоть Дэвид и выполнил эту задачу, но с большим опозданием.
Теперь он старался приехать и увидеть хотя бы последние пятнадцать минут школьной линейки.
Мимо автомобиля Смита проехал двухэтажный пассажирский автобус 188 маршрута, связующего центральный лондонский район Блумсбери с северной частью Гринвича.
Дэвид сначала так и не понял, что случилось. Легковой автомобиль пошел на обгон, выехал на встречную полосу и столкнулся с автобусом.
Смит резко затормозил. Открывшееся перед ним зрелище было похоже на эпизод из какого-нибудь дорогостоящего американского боевика.
«Слава Богу, что я не настолько спешил…» – подумал Дэвид, выходя из своей машины.
Это действительно казалось чудом, ведь он только хотел прибавить газу, чтобы все-таки успеть на школьную линейку. Наверное, само провидение или его ангел-хранитель остановил его.
И тут на крышу автомобиля что-то с грохотом свалилось. Дэвид зажмурился. Когда он открыл глаза, то увидел, что на крыше образовалась небольшая вмятина, переднее стекло разбито, а на нём – капли крови.
Смит быстро вышел и пораженно посмотрел на машину. Он не мог понять, что стало причиной повреждений. Что-то упавшее с неба? Но что? Вокруг не было ничего похожего на то, что могло бы вызвать такие повреждения.
*
Хогвартс-экспресс отходил в одиннадцать часов. До его отправления оставалось ровно два часа. И это время можно было потратить с большей пользой, чем на проверку, все ли он взял с собой в школу.
Драко уже привычно наложил на себя Дезиллюминационное заклинание и трансгрессровал в магловскую часть Лондона. Почти каждый день Малфой упражнялся в своем умении левитировать. Наложив на себя заклинания невидимости, он летал, никем не замеченный, по улицам Лондона. Наблюдал за людьми, ловил их эмоции, наслаждался пьянящим чувством полета, которое ничуть не потускнело за несколько недель.
Малфой ничего не мог с собой поделать. Он и раньше любил летать. Любил квиддич. Но там необходимы были метлы, деревяшки, без которых нельзя было оторваться от земли. Теперь же Драко ни в чем этом не нуждался. Полеты стали необходимы ему как воздух. И пусть родители снова будут выговаривать ему за то, что он целыми днями пропадает неизвестно где. Они все равно не поймут, просто не смогут принять. Принять то, что с каждым днем Грим становится второй сущностью их сына.
В центральном лондонском районе Блумсбери в это время было уже много машин. Начинался рабочий день, и нескончаемый поток тянулся вдоль всего проспекта. Люди спешили добраться на работу, в свои офисные коробки, в которых их ждали кипы бумаг, недоделанные отчеты, окрики недовольного начальства. Начальство по определению не могло быть довольным.
Малфой свернул на Тауэр Бридж-роуд одновременно с двухэтажным автобусом. И тут же почувствовал, что что-то не так.
Грохот, визг тормозов, автомобильных шин об асфальт. Легковой автомобиль врезался в автобус.
Страх, ужас, боль. Эти эмоции взорвали утреннее пространство Лондона.
– А ты еще кто такой?
Драко удивленно обернулся и понял, что в небе он не один. Рядом с ним витал какой-то узкоглазый мужчина с огромной татуировкой китайского дракона на руке. Он светился изнутри. Этот свет был слабым, мутным, он не мог рассеять плотной оболочки тела. Это было схоже со свечением призраков, но более плотным.
А затем мужчину словно начала засасывать трясина. Пространство вокруг искажалось как в кривом зеркале. Окружающие образы менялись, затянутые чем-то.
Малфой почувствовал, что и его начала затягивать эта непонятная трясина. Сопротивляться ей было чудовищно сложно. Когда Драко уже почти погрузился в «болото», что-то немилосердно вытолкнуло его оттуда.
Он очнулся от боли в правой руке и правом боку. Было такое ощущение, что ему хорошенько зарядили бладжером по всей правой стороне тела. Малфой лежал на крыше чьего-то автомобиля. Похоже, он не справился с собой и со всей высоты полета грохнулся на машину, на крыше которой теперь красовалась приличная вмятина. Да и к тому же лобовое стекло было разбито.
«Вот черт!» – подумал Драко, разглядывая неприглядную рану на правой руке, в которой было полно мелких осколков стекла.
Малфой поспешно трансгрессировал в свою комнату в Малфой-меноре. Вызвал домовика, чтобы тот принес ему обезболивающее зелье. А сам волшебник в данный момент занялся избавлением от осколков в своей руке и огромного синяка на всей правой стороне тела.
Последние три месяца Драко постоянно возвращался домой с новой порцией синяков, ссадин, всевозможных ушибов. Это было ценой его постоянных упражнений и развития умений Грима.
– Хозяин, зелье закончилось.
– Что значит закончилось?
– Вы все выпили.
– Так найди мне!
Малфой был зол на эльфа. Понятное дело, тот не виноват, что зелье кончилось. В этом виноват был сам Драко, потреблявший его в больших количествах. Было странно, как он еще не попал в зависимость от этого зелья.
Когда он кое-как обработал себе рану и вытащил осколки, было уже почти одиннадцать. До отправления Хогвартс-экспресса оставались считанные минуты. Времени ждать Твинки с бутылкой обезболивающего зелья больше не было. Драко, еще раз выругавшись, трансгрессировал на платформу 9 и 3/4.
*
Когда Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грейнджер преодолели железный барьер и очутились на платформе 9 и 3/4, здесь уже была куча народа.
У платформы, наполненной людьми, стоял малиновый паровоз. Вывеска сверху гласила: «Хогвартс-экспресс, одиннадцать ноль-ноль». Почти все вагоны были уже заполнены учениками, одни вывешивались из окон, чтобы поговорить с семьей, другие оживленно обсуждали какие-то очень важные новости и последние сплетни.
– Как же я по этому всему соскучился! – с довольным видом произнес Рон, разглядывая привычно шумную обстановку на платформе. Такое здесь творилось в начале каждого учебного года.
Над головами людей стелился дым, а под ногами у них путались кошки всех мастей. Совы ухали, недовольно перекрикиваясь друг с другом сквозь шум толпы и скрип сундуков. Ребята поспешили занять свои места в поезде, не обращая внимания на взгляды и перешептывания за их спинами. В конце концов, человек ко всему привыкает.
Свободное купе они так и не нашли, зато нашли купе, занятое только Луной и Невиллом. Луна Лавгуд читала новый номер «Придиры» со странным ни на что не похожим изображением на обложке. Невилл возился с красивым лиловым цветком в горшке, который почему-то все время падал.
– Привет, ребята! – произнес он, наконец, поставив горшок так, что тот больше не пытался упасть на пол.
Луна кивнула им, махнув свежим номером «Придиры».
– Ты опять в журнале, Гарри! Правда, уже не на первой странице…
– Слава Богу, что не на первой.
Гермиона и Рон рассмеялись. Гарри Поттеру уже порядочно надоело в очередной раз видеть свое лицо на обложках журналов и газет.
– Ну что, как лето провели? – спросила Гермиона.
Невилл тут же пустился в долгий рассказ о том, как они с бабушкой восстанавливали их родовое поместье. По его словам, бабушка теперь гордилась им точно так же, как и своим сыном. И это изрядно добавило уверенности Лонгботтому.
Луна же вместе с отцом искала новый рог морщерогого кизляка. Того самого рога, «образец» которого взорвался во время посещения Поттером, Грейнджер и Уизли дома Лавгудов. На все убеждения Гермионы о том, что это был рог взрывопотама, Луна лишь улыбалась и заверяла, что отец точно знает, что это был самый настоящий рог морщерого кизляка.
– А помните, когда в прошлом году не поехали в школу? – начал Рон. – Такое странное ощущение было. Знать, что вы едете в Хогвартс, все вместе, обсуждаете, как насолить Снейпу. А мы там обсуждали, как ограбить Министерство.
– Рон, мы планировали не ограбить, а только взять одну вещь, которая и так по праву принадлежала Гарри. Как и все остальные вещи, нагло украденные Наземникусом.
– Не переживай ты так, мне все равно не нужны были те серебряные кубки! – отмахнулся Гарри, продолжая сосредоточенно обсуждать с Невиллом предстоящий отборочный тур команды Англии по квиддичу.
К ним тут же присоединился Рон, с которого мигом слетела вся ностальгия: Гермиона посмотрела на часы.
– Рон, собрание старост! Оно вот-вот начнется, как же я могла забыть? – девушка вскочила со своего сидения, Живоглот недовольно мяукнул, спрыгивая с ее колен.
– Как жаль, что ты не забыла! – удрученно ответил Рон и показал кулак смеющимся над его видом однокурсникам.
Гермиона уже было далеко впереди, в буквальном смысле летя в вагон для старост. Теперь она была старостой школы и должна была провести собрание, раздать указания всем остальным, рассказать о новых мерах безопасности. Конечно, об этом более подробно будет говорить профессор МакГонагалл, сейчас же Гермионе предстояло только ввести в курс дела всех остальных старост.
И вот теперь она совершенно забыла о своих новых обязанностях. Вообще-то выполнять она должна была их вдвоем с другим старостой школы. Но, похоже, Драко Малфой, которого назначили на эту должность (Гермиона узнала об этом только сегодня), не собирался еще приступать к новым обязанностям.
Но, одновременно и к облегчению, и к раздражению девушки, на собрание они с Роном пришли не последние. Из шестерых слизеринцев-старост не хватало двух семикурсников. Представители же других факультетов терпеливо ожидали в вагоне.
– Ну, что ж, ждать мы больше не можем и не будем, – произнесла Гермиона, когда, по ее мнению, ждать старост со змеиного факультета больше не представляло себе возможным.
*
– Драко, собрание старост! – взвизгнула Пэнс. Ее противный голос донесся до Малфоя как будто издалека. – Эта придурочная Грейнджер должна будет что-то объяснять нам. Будто и без нее ничего не понятно! Драко, ну что ты расселся, идем! Мы и так сейчас в опале у всех этих маглолюбцев, так что совсем уж игнорировать гриффиндорских выскочек нельзя.
Малфой послушно поплелся вслед за Паркинсон. Ее слова не доходили до его сознания, скользя где-то рядом, параллельно, но никак не пересекаясь с его собственными мыслями и чувствами. В данный момент Драко пытался отключиться от боли в правом боку и руке, на чем свет стоит ругая своего нерасторопного домовика. И себя, кстати, тоже – за неуемную любовь летать. Он так и не смог разобраться, что случилось этим утром в воздухе.
В вагоне для старост уже все собрались. Грейнджер проводила инструктаж, что-то увлеченно рассказывая. Малфой тут же почувствовал уныние и тоску, висевшие в вагоне. Похоже, всем уже порядком надоела лекция о «новой системе защиты Хогвартса». Даже сам лектор в лице гриффиндорской заучки уже порядком устал от своей лекции.
– Неужели вы почтили нас своим присутствием! – ядовито произнесла Грейнджер.
– Да вот, решили посетить это скучнейшее мероприятие, – произнесла Пэнс, с брезгливым видом садясь на свое сидение в купе.
Драко почувствовал презрение, которое испытывала Гермиона Грейнджер к Пэнси Паркинсон. От такого сильного презрения в пору ложкам плавиться.
«И что же у нас тут дальше?» – подумал Драко, заинтересовавшись чувствами присутствующих тут старост.
Вот нищий Рон Уизли отчаянно делает вид, что ему интересно. На самом же деле от скуки тому явно хочется удавиться. Но вот свою девушку расстраивать не хочется. А еще больше хочется незаметно поглядывать на симпатичную старосту из Когтеврана, которая очень уж хитро ему улыбается.
Эрни (кажется, так звали этого полного и напыщенного пуффендуйца) единственный, кто внимает каждому слову старосты школы. Даже, похоже, что-то записывает в небольшой блокнот из выдубленной кожи вепря.
«Будущий карьерист!» – проницательно заметил Малфой, продолжая свой осмотр старост.
Двое старост Гриффиндора с пятого, а может, уже и с шестого курса, упорно не смотрели друг на друга. Так упорно, что это замечали все. Между двумя этими старостами разливалась обида, тягучая и противная, засасывающая в трясину.
Ощущения были схожими с тем, что чувствовал Драко сегодня утром, когда его засасывало в пучину чего-то непонятного. Правая часть тела тут же дала о себе знать, заболев ушибленными ребрами, кольнув оставленным в руке осколком.
– Малфой, может быть, ты все-таки удостоишь нас своим вниманием? – спросила Гермиона, одаривая слизеринца цепким и далеко не дружественным взглядом. Все старосты разом повернули к нему головы.
Драко не обратил на слова Грейнджер никакого внимания. Он вообще ее не слушал и не собирался что-либо менять в своем отношении к тому, что говорит эта занудная гриффиндорка. В данный момент его больше беспокоило то, что, по-видимому, он вытащил не все стекло из своей руки.
Пэнси, улыбаясь своей далеко не милой улыбкой, толкнула Малфоя рукой.
– Пэнс, что тебе надо? – прошипел Драко, его «дорогая» подруга попала своим локтем по его ушибленному ребру.
– Не мне, а ей…
Ненависть, ненависть, ненависть.
Эти эмоции упругой волной ударили в грудь Драко, приводя его в порядок и возвращая в мир. Грейнджер не разменивалась на силу и яркость своих чувств, выплескивая на него все новые и новые волны ненависти.
– Малфой, вытащи свои пробки из ушей! – буркнул Рон.
– Заткнись, рыжий, смотри, чтобы я твой язык у тебя изо рта не вытащил, мало ли что. Вдруг я случайно ляпну такое заклинание и на тебя посмотрю?
Рон побагровел и тут же кинулся на слизеринца, пытаясь решить проблему уже с помощью кулаков, а не слов.
Уизли тут же придержали Макмиллан и Голдстейн. Гермиона Грейнджер красноречиво посмотрела на Драко.
– Да? – спросил Малфой, на его лице появилось невинное выражение, которое не слишком вязалось с насмешливо сверкавшими глазами.
Новая волна ненависти, теперь уже с оттенком ярости, упала на его голову. На лице Драко появилась ухмылка. Игра на чувства, начатая им в Косом переулке, продолжалась. И она ему нравилась все больше и больше.
– Малфой, я тут хотела потревожить Ваше Величество! Мне интересно, ты получал уведомление о том, что стал Старостой школы?
Драко, конечно же, получил его. Он даже смутно помнил, что эльф-домовик говорил ему, что пришло письмо из Хогвартса. Но Малфой его даже не открывал, как и всю остальную почту, скопленную в ящике его письменного стола. Все время уходило на тренировки. Он прибывал домой уже к утру, сил хватало только на то, чтоб заснуть, никак не на распечатку писем. Кажется, в ящике его стола даже лежали нераспечатанные поздравительные открытки, присланные на день рождения…
– Нет, не получал, – честно соврал Малфой. Правда была двоякой, как, впрочем, и всегда.
– Хм, странно, – протянула Грейнджер, успокаиваясь и не распространяя больше волны ненависти. – Ну, тогда теперь ты знаешь. Думаю, директор тебе уже объяснит лично, а не в письме. И все свободны. Собрание закончено.
В купе тут же появилось очень много радости и облегчения. Старосты тут же разбежались патрулировать коридоры, а на самом же деле разбираться каждый со своими проблемами. Малфой отослал Пэнс в купе, ничего ей не объяснив, чем сильно обидел девушку.
Нытье, постоянные обиды, а еще больше – тонны нежности мисс Паркинсон уже порядком достали мистера Малфоя. Успокаивала его единственная мысль, что мучиться ему осталось тринадцать с половиной дней.
Он не хотел возвращаться в купе к друзьям, потому что ему необходимо было вытащить осколки из своей правой руки. Выполнять же данную операцию у себя было рискованно, тут же появятся вопросы: откуда стекло там взялось и не любит ли Драко иногда поесть стеклышко.
Малфой дождался, когда вагон старост все покинут. Наконец, убедившись, что Эрни Макмиллан последним вышел из вагона, Драко расслабился. Он чувствовал подозрительность, которую с убойной силой источал пуффендуец. Наверное, боялся, что слизеринец вытащит палочку и начнет метать во всех смертоносным заклятием. Все-таки Малфой был Пожирателем смерти, хоть и бывшим, но Черная метка никуда не делась с его руки.
Но знал бы Макмиллан о том, какая метка была у Драко на спине и что она означала. Тогда бы он еще больше опасался за свою жизнь.
Размышляя обо всем этом, Малфой снял с себя школьную мантию, расстегнул пуговицы на манжете рубашки и мысленно произнес заклинание. Затянувшаяся от волшебства рана снова открылась, из нее хлынула алая кровь.
Драко сделал пару пасов здоровой рукой, и ничтожно маленький осколок выскочил из его раны.
Сквозь собственную боль пробилось непонимание, страх.
– На кого ты напал? – спросила Грейнджер, увидев кровь на рубашке слизеринца и на столе.
Малфой медленно перевел на нее затуманенный взгляд, не понимая, о чем она твердит. Осознав, молодой человек здоровой рукой повертел пальцем возле головы, тем самым показывая степень умственных способностей гриффиндорки.
– Грейнджер, ты совсем больная или только совсем зацикленная?
– Я увидела кровь и подумала, – начала оправдываться Гермиона, – что…
– Мне и так ясно, что ты подумала. То, что я Пожиратель, не означает, что я приехал в школу убивать невинных учеников во имя Темного лорда. К твоему сведению, здесь люди и учатся.
– К твоему сведению, я этим занимаюсь уже седьмой год, а вот ты не знаю. Что с твоей рукой? Я могу помочь? – гриффиндорская тяга всем помогать на короткий миг победила неприязнь к слизеринцам.
– Да, свали отсюда! – вежливо попросил Малфой. Вместе с оглушающим хлопком двери до него донеслась еще одна волна ненависти.
*
«Ненавижу гадкого слизеринца Драко Малфоя! Ненавижу! Ненавижу эту сволочь!»
– Почему ты еще не в школьной мантии? – рявкнула она на какого-то мелкого студента. Скорее всего, это был первокурсник, который не знал, что они уже подъезжали к Хогвартсу и пора было переодеться. Но Гермионе было все равно. В конце концов, срыв на ни в чем не повинного ученика успокоил девушку.
– Гермиона, у тебя такой вид, – Джинни замялась, пытаясь подобрать слово для описания внешнего вида своей подруги, – как будто ты целый день слушала песни маминой любимой певицы Селестины Уорлок.
– Это она с Малфоем поцапалась, – подал голос Рон.
– Что этот хорек тебе сделал? – прищурившись, спросил Гарри.
– Да что он мог мне сделать? – отмахнулась Гермиона.
– Совершенно не слушал на собрании, всех только осматривал, – ответил за него Рон. – А взгляд у него такой вкрадчивый, как будто в душу смотрит. Пожиратель чертов.
Уизли выругался. Его девушка и сестра укоризненно посмотрели на него.
– Ну, а что? Гермиона, а ты не заметила, как он всех осматривал исподтишка? Замышляет гадина что-то. Еще руку свою все потирал! Может, у него обсыпной лишай? – мечтательно предположил Рон.
– Братец, я смотрю, ты за ним пристально наблюдал, даже слишком! – весело констатировала Джинни. – С чего бы это?
Рон начал краснеть и возмущаться под дружный смех Гарри, Джинни, Невилла и Луны.
– Может, хватит про этого аристократического отпрыска? – спросила Гермиона, с трудом перекрикивая общий смех. – Не находите, что это какая-то не та тема для разговоров? Слишком много чести, если мы будем о нем думать! А у вас еще есть целый год перемывать ему кости.
– Согласен, – произнес Гарри, приобнимая Джинни. – Вообще, мне хочется говорить только о приятном. Ведь мы возвращаемся в Хогвартс!
Гермиона ответила Гарри улыбкой. Она очень хорошо знала, как школа чародейства и волшебства ему дорога. Хогвартс был и оставался родным домом Гарри. Ни дому Дурслей, ни дому на площади Гриммо не удалось заменить это место в сердце Поттера. Хотя у бывшего дома Сириуса Блэка были все шансы в дальнейшем стать на планку рядом с Хогвартсом.
Поезд полз тихо-тихо и, в конце концов, остановился. Ученики тут же с диким ревом бросились к дверям и вывалились на крошечную темную платформу. От холодного вечернего воздуха пробирала дрожь.
Затем над головами ребят поплыла лампа, и Гарри, Рон и Гермиона услышали знакомый голос:
– Первокурсники! Первокурсники, сюда! Гарри, ты как? – огромный великан махнул своей ладонью, чуть не сбив при этом стоящего рядом старосту из Пуффендуя.
– Хорошо, Хагрид! – ответил Гарри, вместе с друзьями подбегая к лесничему. – В этом году должно быть много первокурсников!
– Да не так уж много энтой мелочи! – добродушно пробасил Хагрид, следя за погружением первокурсников в лодки. – Вместе с прошлогодними и теми, кто в этом году письмо получил. В прошлом году их всего одиннадцать было, вот так вот. Не хотел никто своих детей-то в Хогвартс, тут же такое творилось…
– Да, нам рассказывали! – тихо произнесла Гермиона, вспоминая рассказы учеников Хогвартса в Выручай-комнате. Тогда она никак не могла поверить, что учеников заставляли пытать Круциатусом других провинившихся учеников. Такого она не ожидала даже от Пожирателей Кэрроу.
Они еще некоторое время болтали с добродушным великаном, который делился свежими новостями о восстановлении Хогвартса и жизни Хогсмида. Остальные ученики же спешили забраться в кареты, чтобы уже скорее очутиться в теплом и приветливом замке.
Больше половины учеников отчетливо видели, что в эти кареты впряжены фестралы. Многие из них в этом году видели смерть, причем не единожды, даже среди первокурсников были те, кто видел черных крылатых лошадей. Что же уж говорить о тех, кто участвовал в Битве за Хогвартс.
Теперь уже никто не посмел бы смеяться над Луной Лавгуд, рассказывающей об изяществе и красоте скелетов лошадей, обтянутых кожей. Правда, от жутковатого и потустороннего вида фестралов многим было не по себе.
Неожиданно что-то произошло. Фестралы замерли, навострив когтистые уши, ноздри их ужасных носов затрепетали. А затем все кареты разом повернулись обратно, снова спеша к платформе, где все еще стоял «Хогвартс-экспресс». Еще не успевшие погрузиться в кареты и лодки ученики замерли, замер и Хагрид, поймавший чью-то жабу, очень напоминавшую Тревора.
– А ну, остановитесь, куда погнали! – грозно пробасил он. Но фестралы, прежде всегда подчинявшиеся голосу великана, не обратили на него внимания.
В данный момент они вели себя более чем необычно. Стадо скелетоподобных лошадей, запряженных в кареты, окружили одного-единственного ученика. Сам ученик тоже был немало удивлен неожиданной любовью фестралов, если так можно было назвать их радостное ржание.
– Не могу поверить, – тихо произнес Рон, наблюдая за тем, как фестралы окружили Драко Малфоя.
– Че им от него-то надобно? – спросил Хагрид, от удивления у него даже голос сел. – Вот загадка так загадка!
Ученики Хогвартса с не меньшим удивлением и растерянностью взирали, как Малфоя окружили фестралы и как он гладит морду одной из этих тварей. А слизеринец ничуть не смущался такому вниманию, он вообще, похоже, ничего не замечал вокруг.
– Надо что-то делать! – наконец, произнесла Гермиона, хмуро и недоверчиво разглядывая Драко. – Мы же не можем до ночи сидеть на платформе только потому, что Малфою вздумалось погладить зверушек.
– Да, Гермиона, ты права. Надо вправить мозги фестралам и этому слизеринцу.
Громко топая, Хагрид пошел разбираться во всей этой ситуации. Он что-то сказал фестралам, которые тут же, опустив головы, понеслись выполнять свои обязанности по перевозке учеников. Все-таки у Хагрида был дар общения со всякой магической и не магической живностью.
Кареты тут же начали быстро уносить не в меру любопытных учеников, которые теперь разглядывали Драко Малфоя. Хагрид и сам застыл в нерешительности перед слизеринцем, который недовольно глядел на великана.
Затем Малфой взобрался в очередную карету к Пэнси Паркинсон и Грегори Гойлу. Хагрид еще некоторое время постоял, глядя вслед веренице карет, а потом вернулся к Поттеру, Грейнджер и Уизли.
– Что он тебе сказал? – тут же спросил Гарри.
– Да ниче не сказал, – пробубнил Хагрид, задумчиво проведя рукой по своей черной бороде. – Только зыркнул так зло. И вообще, ребят, вам тоже пора… это, по каретам…
– До встречи в Хогвартсе! – в унисон произнесли Гарри и Рон, заторопившись к карете, к которой уже бежало два мелких когтевранца.
Хагрид кивнул, ища взглядом Клыка. Тот уже обслюнявливал мантию какому-то темненькому первокурснику. Но великан его не замечал.
– Хагрид, у тебя все хорошо? – участливо спросила Гермиона. – А то ты какой-то странный…
– Да нет, все путем, Гермиона, – пробасил Хагрид, делая рукой жест, словно отмахиваясь от чего-то. – Просто странный не я, а он, тот слизеринец, которого Клювокрыл когда-то цапнул.
– Малфой? Он не странный, – уверенно заявила Гермиона. – Он наглый.
– Но это тоже может быть. Взгляд у него какой-то закрученный, что ли, мне прям не по себе.
