Текст книги "Грим (СИ)"
Автор книги: Рerson
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 40 страниц)
– Она не призрачна, а реальна! Весь преступный мир брошен на твои поиски. Был пущен слух, что ты украла из сокровищницы своего отца ту монету…
– Кому понадобилось придумывать такую чудовищную ложь? Ты ведь сам прекрасно знаешь, что отец решил уничтожить ее после того случая в Барселоне.
– Это из-за меня. Мерлин, я не хотел этого, Анабель. Они решили подобраться ко мне через тебя.
– Почему через меня?
– Они уже убили моего единственного друга, а так как моя семья давно покоится на старом кладбище в Добриче, им остается угрожать последнему дорогому мне человеку.
– Филипп…
– Я знаю, что ты меня не любишь. Не стоит повторять, мне не станет легче. Из-за моей проклятой любви ты и все обитатели этого городка под угрозой.
– Ты ведь можешь уничтожить их всех, эта твоя работа!
– К сожалению, и я не всесилен. Они нашли способ закрываться.
– Но… Так ту официантку в баре убили из-за тебя?
– Я не уверен. Возможно, обычное бытовое убийство.
– Один из моих гостей пропал. Он волшебник.
– Что?! Ты говорила, что все приглашенные гости – маглы.
– Двое волшебников прибыли из будущего, чтобы узнать…
– И ты пригласила их на свадьбу? Доверилась им? Ты в своем уме, Анабель? – в голосе мужчины клокотала ярость.
– У них был маховик, и они не похожи на злодеев.
– Я тоже могу украсть маховик из Министерства, нацепить его на шею и сказать, что я из будущего! Мерлинова борода, они могут быть присланы следить, чтобы ты не исчезла.
– Не считай меня глупой, Филипп. Благодаря моим способностям я могу различить, кто желает мне зла.
– Зло перестало быть осязаемым, – скорее самому себе сказал неведомый Филипп. – Завтра я буду на твоей свадьбе. Не спорь, я буду защищать тебя.
– Не только меня, но и всех, кто там будет. При первых признаках опасности ты не унесешь меня на тысячи миль отсюда, оставив беспомощных маглов умирать из-за меня. И тебя.
– Я не могу обещать.
Послышался тихий хлопок, затем звук удаляющихся шагов, и Гермиона осталась одна в полной растерянности от услышанного разговора.
До самого вечера в доме Стивенсонов не смолкали тревожные разговоры. Выдвигались разнообразные версии, вероятные, нелепые и даже фантастические (о шпионских разборках). Анабель и Хью сидели в стороне ото всех и не участвовали в обсуждениях. Дата их свадьбы переносилась на два дня, так как священник, единственный в Вэст-Ориндже, не мог произвести обряд завтра, так как уезжал на семинар в Бостон.
От вопросов и безумных догадок скоро разболелась голова, и Гермиона, сославшись на головную боль, отказалась ужинать и поднялась в свою комнату. Она слышала, как за спиной обсуждали исчезновение ее «брата», по странному стечению обстоятельств совпавшее со временем убийства. От кривотолков было противно и одновременно тревожно.
Куда делся Малфой? Схвачен неведомыми врагами? Или действительно сейчас отсыпается в объятиях местной красотки, как сказал Аарон?
Если последнее – то Гермиона готова была задушить его собственными руками. За то, что заставил слушать жуткие слухи, переживать за его жизнь и ревновать к чертовым стриптизершам.
В комнате без него было одиноко. За три дня она привыкла видеть темный силуэт на соседней кровати, прислушиваться к его ровному дыханию и просыпаться от его беспокойных метаний по кровати. Проснувшись в первую ночь, Гермиона едва успела произнести заглушающее заклинание, прежде чем Драко с хриплым нервным криком проснулся. Его колотило, а взгляд был столь страшным, что Гермиона не рискнула подойти к нему. В последующие ночи она привычно ставила заглушающий звуки заслон и уговаривала себя каждый раз не бросаться к Малфою с успокаивающими объятиями.
Вещи Малфоя лежали на своих местах, и вид аккуратно сложенных рубашек и брюк поверг Гермиону в настоящее уныние. Без него она чувствовала себя слишком одинокой в этой комнате, городе, времени. Окружающий мир, и магловский, и магический, был чуждым. Ей не было здесь места. А без Драко она не могла вернуться. Мысль оставить его показалась Гермионе настолько кощунственной, что она внутренне содрогнулась.
Она найдет его.
*
В дверь постучались, и, не дождавшись ответа, одна из подружек невесты зашла в комнату.
– Гермиона, вставай или опоздаешь на церемонию!
Подняв голову с подушки, Гермиона ощутила, что головная боль не прошла. На ощупь она постаралась нашарить ладонью таблетки, лежавшие на прикроватной тумбочке, но рука схватила лишь пустоту. Открыв глаза, Гермиона с горькой иронией поняла, что заснула на кровати Малфоя.
Для подружек невесты были сшиты одинаковые платья длиной чуть ниже колен без бретелек из гладкой небесно-голубой материи, похожей на шелк. Оглядев себя в зеркале со всех сторон, Гермиона признала, что платье было отвратительным. В нем она казалась непропорциональной и плоской. Взглянув на остальных подружек невесты, Гермиона удостоверилась, что не она одна выглядит нелепо.
Свадебная церемония проходила в местной церкви, а празднование решили провести на берегу моря. Гермиона мало помнила сам обряд, разыгрался ветер, и половину слов священника она не услышала. С тупым равнодушием она думала о том, что жмет правый туфель небесно-голубого цвета, вспоминала сутки, проведенные в соборе Тарбета, отчаянную вылазку и Грима, в последний момент успевшего спасти ее от инфернала. Почувствовав, как кто-то тычет ей в спину, Гермиона поняла, что церемония закончена.
Она успела выйти из церкви в момент, когда новобрачная должна была бросить букет в толпу жаждущих своего звездного часа невест. Гермиону теснили со всех сторон молодые девушки, и в голове возникло воспоминание о свадьбе Билла и Флер.
«Надеюсь, сегодня все пройдет нормально», – подумала Гермиона, глядя, как девушка, стоящая рядом с ней, ловит букет.
– И ты могла бы словить, – позже сказал Аарон, протягивая ей бокал с шампанским.
– Я не спешу выходить замуж.
– Все девушки хотят замуж, – бескомпромиссно заявил Аарон и без перехода продолжил: – Ты обещала вчера выпить со мной чашечку кофе.
– Мне вчера было не до кофе, – пытаясь скрыть раздражение, сказала Гермиона.
– Полиция найдет его, не волнуйся.
– Я волновалась вчера, а сейчас мне страшно. Извини, Аарон, но сейчас мне хочется побыть в одиночестве.
Но этого ей не удалось. Кларисса заставила ее сесть за стол, где на тарелке лежала карточка с именем «Гермиона Малфой», что усилило ее плохое настроение. Вместе с ней за стол посадили миссис Дженкинс и семейную пару из Чикаго – мистера и миссис Уайт. Они выразили надежду, что ее брат скоро найдется живым и здоровым, и больше постарались не затрагивать данную тему. Чета Уайт оказалась неожиданно интересными людьми. Мистер Уайт участвовал во Второй Мировой войне и рассказывал потрясающие истории, часть которых была явной выдумкой.
Когда был объявлен танец семейных пар, Уайты вслед за женихом и невестой покинули место за столом. Гермиона тоже тихонько ускользнула, стараясь не разбудить спящую в плетеном кресле миссис Дженкинс. Сняв неудобные туфли и ощутив прохладное прикосновение морских волн к ноющим ступням, Гермиона почувствовала себя почти счастливой. Но вспомнилась ссора на этом пляже, когда она в последний раз видела Малфоя. Иллюзорное счастье растворилось в соленом воздухе.
– Вам не идет голубой.
Гермиона резко обернулась. Перед ней стоял высокий мужчина лет сорока в элегантном темно-синем костюме и белой рубашке. Темные вьющиеся пряди волос касались плеч, но половина из них были седыми.
– Мы знакомы?
– Нет, – покачав головой, ответил мужчина. – Но лишь вы можете ответить на мой вопрос: какое нас ждет будущее?
– Мрачное, – ответила Гермиона, медленно осознавая, кто стоит перед ней.
– Подслушивать неприлично, – словно маленького ребенка, пожурил он.
– Я хотела трансгрессировать из машины, но, услышав об опасности, остановилась. Вы не верите мне?
– Верю, но не доверяю. Я не любитель цветистых фраз и завуалированных намеков, поэтому сразу перейду к делу. Я могу помочь вам найти вашего брата. В обмен на вашу помощь.
– Какие условия?
– Вы поможете мне вывезти Анабель из города. Я знаю, вы дружны с ней, и ее судьба вам небезразлична.
– Небезразлична, поэтому я не знаю, что заставит меня довериться вам.
– Безысходность, – ответил незнакомец. – Я знаю, кто похитил вашего брата. Вы объясните мне, почему, а потом мы вместе его найдем.
Громкие крики отвлекли их. Иллюминация взорвалась и погасла, толпа людей бросилась к выходу. В темноте вспыхнули зеленые лучи заклинаний. Грубо схватив Гермиону за локоть, Филипп повел ее обратно в шатер сквозь обезумевшую толпу в эпицентр хаоса. Сквозь темноту и бегущую толпу Гермиона разглядела двоих мужчин, тащивших за руки женщину в платье невесты. Несколько столов горели, распространяя в воздух дымный чад, брошенные музыкантами инструменты возмущенно звенели, когда в них случайно попадали лучи заклинаний. Над головой затрещал, готовый в любой момент упасть, транспарант с именами счастливых молодоженов.
Отступив на пару шагов, Гермиона спотыкнулась и упала, разодрав в кровь колени. Боковым зрением она успела заметить потрясающую картину того, как одним движением рук Филипп отбросил похитителей Анабель в стороны. Пытаясь нашарить среди обломков праздника выпавшую при падении волшебную палочку, Гермиона коснулась чьей-то руки. И едва не закричала от ужаса, увидев застывшее мертвое лицо Хью. На его груди, на палец ниже элегантной серебристой бабочки, зияла огромная дыра с опаленными краями.
Хью убили. В день свадьбы, за миг до счастья, забрав годы, которые он мог прожить, неважно, счастливо или нет.
– В ста метрах позади шатра за деревом спрятан автомобиль серого цвета, – одним рывком Филипп поставил оглушенную ужасом Гермиону на ноги. – Отведи Анабель туда и ждите меня. Ни в коем случае не трансгрессируй! Я прикрою.
Анабель безмолвно оперлась на ее плечо, прижимая к животу ладонь, из-под которой на юбку свадебного платья стекала кровь. Они пробирались медленно, сквозь перевернутые столы, статуи, мертвые тела.
Внезапно перед ними возникла фигура, скрытая под мантией. Уклонившись от первого луча магическим щитом, рассеявшимся от силы заклинания, Гермиона выкрикнула:
– Сектусемпра!
Не было времени щадить противника и использовать заклинания, принятые в школьных дуэлях. Их убивали, и Гермиона не могла позволить себе быть человечной.
Заклинание задело руку преследователя, но он не отступил, осыпая ее новыми лучами. Анабель упала на колени, в силах лишь не мешать попыткам Гермионы спасти их обоих.
Вспышки заклинаний разрывали темноту, привлекая к ним внимание. Понимая, что с несколькими противниками она не справится, Гермиона была готова пренебречь советом Филиппа и трансгрессировать, но помощь пришла с неожиданной стороны.
Не замеченный ею силуэт медленно появился позади волшебника в мантии и, подняв недрогнувшую руку, воткнул ему в спину нож.
– Мистер Уайт! – удивилась Гермиона.
– Спасайтесь, кем бы вы ни были, – крикнул им старик и тяжело повалился на бок.
– Но…
– Я прикрою, как в старые времена, – произнес мистер Уайт.
Короткая вспышка магического фиолетового пламени на горизонте осветила деревья, за которыми стоял нужный автомобиль. Гермиона чувствовала, как у нее отнимаются руки: Анабель потеряла сознание, и ее пришлось тащить. Кое-как запихнув Анабель, бормотавшую о трубке и секретном сейфе, на заднее сидение, она лихорадочно стала искать в бардачке флакон с бадьяном.
Вдалеке бесились сирены. Полиция, пожарная, скорая помощь. Гермиона понимала, что они не помогут.
Дверца автомобиля открылась, и в лицо Филиппу уперся кончик волшебной палочки Гермионы.
– Это я. Рану обработала? Едем.
Гермиона едва успела ответить, как машина сорвалась с места.
– Трубка, – слабым голосом произнесла Анабель.
– О чем она?
– Это старинный артефакт, она не может его бросить. Мы должны вернуться в дом Стивенсонов.
– Это самоубийство! Я едва успел направить их по другому следу.
– Филипп, пожалуйста. Она часть моей магии, меня… Я и так потеряла все.
На просьбу ушли все оставшиеся силы, и Анабель снова погрузилась в тревожное забытье.
Мужчина выругался, но свернул на дорогу, ведущую к дому Стивенсонов.
– Будем надеяться, они думают, что мы чертовски умные и дальновидные, чтобы не вернуться обратно в ее дом. Ты знаешь, где лежит эта ее трубка?
– Да.
– У тебя будет три минуты, постарайся уложиться, золотко.
На полной скорости автомобиль проехал в распахнутые ворота и резко затормозил на пороге. Перепрыгивая через ступеньки, Гермиона залетела в комнату Анабель и Хью и трясущимися руками открыла сейф. Схватив трубку, она бросилась в свою комнату, где оставила палочку Малфоя и свои хорошие воспоминания о времени, проведенном в Вэст-Ориндже.
– Четыре минуты двадцать пять секунд, – прорычал Филипп ей, когда она захлопнула за собой дверцу машины.
Гермиона не успела оправдаться, новая вспышка ослепила ее. Автомобиль резко вильнул в сторону и едва не столкнулся с придорожным деревом.
– Они нас заметили.
– Не проще трансгрессировать? – произнесла Гермиона, вцепившись в сидение.
Крутой поворот, и автомобиль снова был на шоссе.
– Если не хочешь, чтобы тебя разорвало при перемещении, – отрывисто бросил Филипп. – Один из них использует особую магию…
Очередная вспышка возникла с восточной стороны, где сидела Гермиона. Фиолетовый огненный шар с клубившимися в центре синими искрами пролетел, задев дверцу машины с ее стороны.
Автомобиль резко остановился, и Гермиона едва не врезалась носом в бардачок. Съеденный свадебный ужин застрял где-то в горле.
– Зачем вы остановились? – закричала она, не замечая, как перед носом автомобиля появился человеческий силуэт.
– Щитовые чары! – закричал Филипп.
Наитие, жизнь в постоянном напряжении, привычка, но Гермиона не помнила, как произносила заклинание. Щит золотистой полупрозрачной воронкой накрыл ее и Филиппа, который простер руки к лобовому стеклу. Подчиняясь его безмолвной воле, стекло затрещало и разлетелось на мелкие осколки.
Сквозь образовавшуюся дыру Филипп метнул собственный огненный шар. Раздался крик. Автомобиль мгновенно сорвался с места, оставляя позади живой факел.
– Вы его подожгли!
– Авада вызвала бы у полиции слишком много вопросов.
– Да вы добряк, – похвалила Гермиона, оглянувшись назад на Анабель, намертво прикрепленную к сиденью ремнями безопасности. – Да и я не лучше…
– Я наложил на Анабель заклинание сна и щитовые чары. Во сне она быстрее восстановится, и незачем ей видеть живые факелы.
– И помнить о потерях.
Не проехали они и полумили, как остальные стекла в машине треснули. Из темноты возник песчаный смерч, щупальца которого тянулись к неподвижному телу Анабель на заднем сидении. Боевые заклинания были бесполезны. Песок проникал в глаза, рот, уши.
«Агуаменти! Агуаменти!» – мысленно кричала Гермиона.
Отовсюду хлынула вода, смешивалась с песком и оседала мокрой желтой грязью. Песчаный смерч медленно исчезал под напором воды. Справившись с ним, Гермиона обнаружила, что Филипп пропал. На заднем сидении продолжала спать Анабель, золотистый магический щит, закрывший ее от осколков стекла, песка, воды и мокрой грязи, прощально мигнул и исчез.
Внезапно открылась дверца, и на водительское сидение, уклонившись от луча заклинания, забрался Филипп.
– Хорошая реакция, – похвалил он Гермиону. – И сообразительность. Я не догадался использовать воду.
– Куда вы исчезли?!
– Пытался устранить второго, но он успел создать портал. Нам необходимо поменять автомобиль.
– Трансгрессия все еще под запретом?
– Нет, но они этого ожидают. Среди маглов спрятаться легче, если скрываться от волшебников.
– Кто они?
– Наемные убийцы. Не самые лучшие, раз упустили нас, – Филипп оглянулся на Анабель и щелчком пальцев восстановил щит. – Бадьян еще остался?
Адреналин струился по венам вместе с кровью, притупляя боль. Гермиона провела рукой по шее, и боль дала о себе знать.
На дне бутылки оставалось немного зелья, и тратить их на мелкие царапины было верхом расточительности.
– У вас на плече ожог, – осторожно заметила Гермиона. – Здесь еще осталось на ваше плечо.
– Отлично. Ты водить умеешь?
Гермиона кивнула.
– На счет три трансгрессируй на мое место.
Тело распалось на мириады частиц и соединилось вновь. Гермиона вцепилась в руль автомобиля, пытаясь разглядеть в свете единственной целой фары дорогу.
– Эти наемные убийцы имеют отношение к исчезновению Ма… моего брата?
– Предполагаю, что да, – произнес Филипп, осторожно разрезая на себе местами истлевшую и обгоревшую рубашку.
Его грудь и живот покрывала сеть шрамов, старых ожогов. Но когда Гермиона увидела его спину, то едва не задохнулась от удивления. И дело было не в жутком виде обуглившейся кожи.
Увидев выражение ее лица, Филипп ободряюще улыбнулся.
– После бадьяна оно будет выглядеть не так впечатляюще, – ободрительно произнес он, леветируя бутыль бадьяна над самой раной.
Золотистые капли упали на рану. Филипп вздрогнул и облегченно вздохнул.
– Я видела идентичную татуировку на спине другого человека.
– Расскажешь в безопасном месте, – отрывисто произнес Филипп после минутной паузы.
– И скоро мы туда доберемся?
Ее вопрос остался без ответа. На ближайшей заправке Филипп заставил ее остановиться. Не выходя из машины, он произнес заклинание сна. Работник заправки не успел выйти из здания и, закрыв глаза, мягко упал на пол.
– Чтобы в его памяти не осталось наших лиц, – объяснил Филипп.
Он перенес Анабель в зеленый пикап (машину работника заправки) и, сунув в руки Гермионы несколько банкнот, отправил в магазин за продуктами. Оставив на кассе придорожного магазина деньги, она взяла две бутылки воды и пачку печенья. Скудный выбор не позволял размахнуться.
Филипп ждал ее снаружи, одетый в рубашку спящего заправщика. Их старый основательно покореженный автомобиль исчез. Не выказывая удивления, Гермиона забралась на переднее сиденье. Филипп дождался, пока она спрячет покупки, и взмахнул руками. Слева и справа от их автомобиля появились еще два, абсолютно идентичные. На месте водителя сидели хмурые мужчины с наполовину седыми головами, а рядом с ними – бледные девушки с длинными розоватыми полосками шрамов на шеях.
– Фантомы, чтобы сбить их со следа, – объяснил Филипп.
Гермиона кивнула. На вопросы не хватало сил.
*
Они приехали в Сан-Антонио к пяти часам вечера. Несколько раз Гермиона засыпала и просыпалась от шума клаксонов, полицейской сирены и даже мычания коров. Филипп попросил сменить его лишь однажды, позволив себе краткий отдых.
В свете дня дорога казалась безопасной. Но в каждом звуке клаксона проезжающего автомобиля Гермиона слышала угрозу. Напряжение не отпускало, и она держалась на пределе возможностей.
«Где же ты, Малфой? Что бы ты сказал о событиях прошлой ночи?» – подумала Гермиона, прежде чем заснуть.
В западной части Сан-Антонио Филипп нашел неприметную гостиницу. Полубезумная старуха-хозяйка сдавала комнаты почти за бесценок. Они сняли два номера: одноместный и двухместный. Оставив Филиппа с Анабель, Гермиона забралась в соседний одноместный номер. И даже крики из соседней комнаты не помешали ей заснуть.
Ей снился Хогвартс. Шумиха в Большом зале. Гарри и Рон сидели по бокам от нее и обсуждали новую тактику в квиддиче. Дин Томас экспериментировал с заклинаниями и добился снегопада, обрушившегося на стол Гриффиндора. Синие снежинки накрыли незадачливого волшебника с головой, и Дин радостно выкрикнул, что они съедобные.
Гермиона еще долго лежала, не открывая глаз, в отчаянной попытке сохранить в памяти картины сна.
Неважно было, сколько времени она проспала, в каком городе находилась и времени, в котором жила.
Она так хотела домой. Не хотела исполнять чужую волю и бросаться в самое пекло. Ей нужен покой, привычная обстановка и переживания исключительно по поводу не сданного вовремя эссе.
Вспомнив об Анабель, находящейся в соседнем номере, Гермиона устыдилась собственного малодушия. Анабель была совсем одна во всем мире, без родных и любимого человека. У Гермионы же была семья и угасающая надежда увидеть своего любимого человека живым.
«Хватит жалеть себя, Гермиона Грейнджер».
Обнаружив в соседнем номере часы, Гермиона поняла, что проспала около девяти часов, а страшные события навсегда остались во вчерашнем дне. Филиппа не было. А Анабель спала на кровати, бледная и осунувшаяся.
Услышав шаги Гермионы, она проснулась.
– Как ты себя чувствуешь?
– Плохо, хоть и рана затянулась.
– Анабель, мне так жаль…
– Я знаю, – тихо ответила Анабель. – Но я даже не успела проститься с ним. Не побываю на похоронах. Столько людей погибло из-за меня.
– Глупость. Как можно быть виноватой в том, что каким-то уродам вздумалось убить невинных людей?
– Я колдовала.
– И что?!
– Я дала обещание. Обещания нельзя нарушать, – произнесла Анабель и впала в тревожное болезненное забытье.
Мозаика складывалась в единую картину. Будущее становилось понятным. Через сорок лет Анабель умрет одна в собственной квартире. У нее не будет мужа и дочки, которой она бы передала драгоценную трубку. Сломленная Анабель теперь напоминала ту женщину с болью в глазах, которую Гермиона встретила в паршивом баре «Приют оборотня».
– Она когда-нибудь оправится? – спросил Филипп, появившись в номере через три часа.
– Нет, – ответила Гермиона. – Они не вышли на наш след?
– Пока нет, слава Мерлину.
Филипп упал в кресло и наколдовал себе бутылку виски.
– Хочешь?
– Нет.
– А мой брат?
Отхлебнув из стакана янтарную жидкость, Филипп закрыл глаза и произнес:
– Вашему брату стало плохо во время расчетливого убийства официантки. Он побежал в туалет, по дороге столкнувшись со мной.
– Вас-то каким ветром занесло?
– Нюх на неприятности, – невесело пошутил Филипп. – Он с первого взгляда обратил на себя внимание. Его угрюмость во всеобщем веселье и атмосфере расслабленности казалась неправильной, лишней. Ужасно мрачный тип.
Перед моим вынужденным уходом я столкнулся с ним, когда он, согнувшись от рвотных позывов, бежал в туалет. В тот вечер он много пил.
– Охранник говорил мне.
– Да, я запомнил его, – обращаясь больше к себе, сказал Филипп. – Что-то в его взгляде было поразительно знакомо. Но я отвлекся на смерть официантки, которая, как я и предполагал, была призвана стать для меня ловушкой.
– Ловушкой для вас? Каким образом?
– Не важно, каким образом, важно – почему в особую ловушку попался ваш брат.
– Вы уверены, что я отвечу?
– Более того, скажете чистую правду. Вы ведь заинтересованы в судьбе собственного брата?
– Я расскажу, если вы, в свою очередь, окажите мне ту же услугу.
– Непреложный обет давать? – иронично поинтересовался Филипп. – Или достаточно будет честного слова отъявленного циника?
– Циника, но ведь не лгуна, – парировала Гермиона. – Перед его уходом на мальчишник мы сильно поссорились.
– Женщины, – еле слышно произнес Филипп. – Ваш брат мог трангрессировать без палочки?
– Да, – помедлив, ответила Гермиона. – Но после ранения он лишился своих магических сил, стал почти сквибом. Он чистокровный волшебник и никогда не расстался бы с волшебной палочкой во враждебном ему магловском мире. Ведь кроме магических сил и его физические возможности сильно пострадали.
– Серьезное ранение? – как бы невзначай поинтересовался Филипп, но Гермиона уловила напряжено-выжидающее выражение его черных глаз. А ведь вначале знакомства они казались темно-синими.
– В газетах писали о его смерти. Но он таинственным образом «воскрес».
Филипп вздрогнул, и недопитый виски пролился на его дорогую рубашку. На ткани расползалось большое темное пятно, но он не обращал внимания.
– Это у вашего брата вы видели похожую татуировку?
– Не похожую, а такую же.
– Матерь божья! – воскликнул Филипп и громко захохотал. Затем его смех оборвался, и он закрыл руками лицо.
Около минуты они сидели в молчании, и Гермионе не давали покоя дикие мысли, возникающие в ее голове.
– Вам плохо? – решившись нарушить затянувшееся молчание, спросила Гермиона.
– Удивительная штука – судьба, – от переживаний или еще чего-то в его голосе послышался едва уловимый акцент. – Когда думаешь, что больше ничто в жизни не сможет удивить тебя, как она снова поражает тебя своей дикой изобретательностью. После ваших слов я нашел последнюю недостающую деталь, без которой цепочка событий была до крайности бессмысленной.
– Для меня она остается бессмысленной, – напомнила Гермиона.
– Вы хорошо знали своего брата?
– На самом деле, он не мой брат, это выдумка, придуманная для Клариссы. До последнего времени я общалась с Драко нечасто.
– Вот и хорошо, – расслабившись, сказал Филипп.
Вздохнув, как перед затяжным прыжком в воду, Гермиона тихо произнесла:
– У моего брата было дурацкое прозвище. Не знаю, кто нарек его так, но он называл себя Гримом.
Внезапно поднявшийся в закрытом помещении ветер заставил оконные стекла противно задребезжать. Под действием необъяснимой силы Гермиона вжалась в кресло, ощущая всем телом, как от Филиппа исходит гигантская по своей мощи сила. Морщины на его лбу разгладились, и ветер успокоился.
– Я нарек его этим именем, – неожиданно признался Филипп.
– Моя безумная догадка, брошенная наугад, попала в цель.
– Я не могу разобраться: вы умны или безрассудны? Впрочем, в данный момент это неважно. Его звали Драко, если мне не изменяет память?
– Драко Малфой.
– Знакомая фамилия. Значит, отпрыск досточтимой семьи совершил ту же ошибку, что и я. Любовь опаснее зла, запомните мои слова.
– К чему вы ведете?
– На каждом человеке любовь оставляет свой отпечаток. Нежное светлое пламя родительской любви несет на себе большинство, но любовь другого человека… Именно любовь, не путайте с влюбленностью, страстью, одержимостью. Вы объяты ярким пламенем, и оно ослепляет меня, когда я смотрю на вас истинным зрением…
– У вас и вам подобным есть граница сил? – задумчиво поинтересовалась Гермиона.
– Каждый устанавливает ее сам, – пожал плечами Филипп. – Из подслушанного разговора вы знаете, что я подставил под угрозу мою любовь, надеюсь, с вами такого не случится или уже не случилось. Я прибыл в этот городок с единственной целью защитить Анабель. Мое мастерство защитило ее и скрыло от того человека, но он нацелился на ее друзей. Умный ход, я догадывался о нем, поэтому одновременно следил и за Хью, которого, признаться, ненавидел всеми остатками души. Но разговор с Анабель, подслушанный вами, притупил мое беспокойство. Ей никто не угрожал, волшебники из будущего оказались мирными. Как же я ошибся.
Чтобы вычислить меня, они убили человека, но я не спешил, предполагая ловушку и недоумевая, почему не чувствую зло. Ирония судьбы или дьявольская насмешка, но из всех гостей они убили Хью.
А пока я раздумывал над дальнейшими шагами, вместо меня они схватили Драко. Если он недавно воскрес, да еще и в первый раз, и еще не восстановил силы обычным способом, то убийство болезненной волной накрыло его. Поэтому они так легко взяли его. Скорее всего, он действовал не один. Вряд ли имя Ролана Вандернота вам знакомо.
– Остановитесь, – попросила Гермиона. – Чувствовать зло, воскрес в первый раз, обычным способом? О чем, черт возьми, вы толкуете?
Филипп смотрел на нее с удивлением и запоздалой догадкой в глазах.
– Он не рассказал вам об истинном назначении Грима?
– Нет, – смутившись, сказала Гермиона. – Я знаю о его таинственной силе.
– Почему вы не сказали? – Филипп почти кричал. – Он должен был сам объяснить вам или скрывать до скончания веков.
– Так вы мне объясните! Вы обещали ответить на мои вопросы.
– О его похищении, а не о его сути. Наш разговор окончен.
Стакан с недопитым виски грохнулся об пол, разбившись на сотни осколков. Филипп растворился в воздухе.
*
Филипп не появлялся целые сутки, в течение которых Гермиона готова была лезть на стенку от мучавших ее вопросов и догадок. Неосторожно брошенные слова зародили в ее душе тревожное алчное любопытство и подозрения, одно страшнее другого.
Она была почти уверена, что Малфой воспользовался черной магией, чтобы добиться подобного могущества. И если вначале это были лишь призрачные догадки, то сейчас они стали почти осязаемыми. И она подтвердит их правильность, потому что благодаря хитросплетениям судьбы у нее была информация из будущего, необходимая человеку прошлого.
– У меня есть сведения о Ролане Вандерноте, – выпалила Гермиона, когда после краткого разговора с безразличной ко всему Анабель Филипп обратил на нее внимание.
– Что?!
– Если не расскажете о Гриме, я ничего вам не расскажу.
Филипп выругался на неизвестном ей языке.
– Вы русский? – спросила Гермиона.
– Нет, – отрезал Филипп. – Я могу выпытать у вас сведения силой.
– У меня есть опыт в пытках, – холодно сказала Гермиона. – Вы потеряете драгоценное время.
Филиппу понадобилось несколько минут, чтобы принять решение.
– Сначала вы расскажете, что знаете о Роланде. И если ваша информация – не пустышка, я расскажу вам о Гриме.
– Поклянитесь.
– Клянусь магическим даром, данным мне от рождения.
Глядя на рассерженное лицо Филиппа, Гермиона не сдержала торжествующую улыбку. Но она также с холодной уверенностью понимала, что ее торжество продлится до первых слов, которые раскроют правду. Она глубоко вздохнула и начала рассказ, мысленно окунувшись в тот солнечный зимний день, когда она собиралась на встречу с целителем Добсоном.
Гарри взглянул на нее и отложил утреннюю газету.
– Твои свидания начинаются слишком рано.
– Это не свидание, Гарри, – рассмеялась Гермиона. – Я хочу навестить родителей, возможно, остаться у них на неделю.
– Почему-то ты меня не убедила, – весело возразил Гарри, наливая ей чашку кофе. – А я собирался рассказать тебе кое-что важное.
– Подождать оно не может?
– Я и так вчера хотел рассказать, но не дождался твоего возвращения со свидания.
– Я устала повторять. Это не было свидание, – возмутилась Гермиона. – Рассказывай уже.
– Это касается новогодних событий.
– Почему ты столько молчал?
– Ну вот, я и оказался виноватым. Не перебивайте меня, мисс Грейнджер.
Вчера утром я навестил Кингсли, чтобы узнать последние новости. И он рассказал мне о человеке, который не был приглашен на вечеринку и которого узнал американский посол.
Кингсли протянул мне его дело, полученное из архива секретной службы Министерства Магии США. На папке было написано имя Роланда Вандернота и дата смерти – 21 апреля 1957 года. В папке был всего один листок, на котором значилась малопонятная запись о причине смерти: «Погиб в результате испытаний генной инженерии».
– Генная инженерия у волшебников?
– Кингсли сказал, что в пятидесятых в США проводили эксперименты, сочетающие в себе магловскую науку и магию. Их результаты строго засекречены до сих пор.
