Текст книги "Грим (СИ)"
Автор книги: Рerson
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 40 страниц)
Внутри трактира почти не было людей. За дальним столиком возле окна сидела какая-то отвратительного вида ведьма с цыганской шалью на плечах. Она курила трубку, из которой вырывалось ядовито-зеленое пламя, освещавшее морщинистое лицо пожилой женщины. Из-за этого в зале стоял какой-то одурманивающий запах. Гермиона вдохнула его, и у нее тотчас же закружилась голова. Цыганка рассмеялась.
В противоположном углу сидел нищенского вида мужчина. Он хлестал из стакана какой-то дымящийся напиток, при этом довольно фыркая и чихая. Увидев Гермиону, он тотчас же прохрипел:
– Эй, детка! Ты случайно не за мной?
Гермиона не обратила на него внимания. Если полезет – волшебная палочка всегда наготове. И даже в таком состоянии, в каком она сейчас, ее заклинания ошеломляюще точны.
Девушка подошла к барной стойке. Аберфорта за ней не было.
«Скорее всего, в подсобке, но точно не занимается уборкой», – решила Гермиона, глядя на грязные бокалы.
Недалеко от нее, тоже возле барной стойки, сидел еще один посетитель «Кабаньей головы». Мужчина в плаще, капюшон натянут на самые глаза. Явно скрывается от кого-то, возможно, контрабандист, каких здесь не редкость. Продают драконьи яйца, хвосты единорогов, яд акромантула и многое другое.
Мужчина ничего не пил, лишь барабанил по столу пальцами, выбивая своеобразный такт. Гермиона от нечего делать засмотрелась на его руки. Они казались белыми, какими-то бестелесными, особенно на фоне угольно-черного плаща. Девушка подивилась чистоте и аккуратности ногтей незнакомца.
Вспомнить Рона, так у него руки все время в чернилах. И все тетради в кляксах.
Гермиона разозлилась на себя за то, что при воспоминании о Роне внутри что-то снова болезненно сжалось. Она всегда боялась, что при разрыве их отношений их дружба могла не выдержать.
Но подобные слова не прощают ни влюбленным, ни друзьям.
Неосознанно Гермиона начала тарабанить рукой по барной стойке в такт перестуку того мужчины в плаще. Она поняла это только тогда, когда заметила, что посетитель повернул к ней свою голову.
Девушка тотчас же прекратила. Хорошо, что она не видела лицо этого человека, иначе бы точно покраснела. А так, когда видишь только крылья носа и тонкие насмешливые губы, почему-то никакого стеснения не чувствуешь.
Из подсобки как раз вернулся Аберфорт, неся в руках бутыль с вином. Перед незнакомцем в плаще тотчас же был поставлен бокал с этой самой жидкостью.
– Ну, и чего тебе? – грубовато спросил бармен.
– И тебе привет, Аберфорт. Сливочное пиво, – ответила Гермиона устало.
Бармен обернулся и выудил откуда-то пыльную бутылку сливочного пива. Девушка отхлебнула из нее.
– Как дела? – спросил Аберфорт, протирая стакан грязной тряпкой.
– Лучше не спрашивай, – ответила Гермиона, встречаясь с ярко-голубыми глазами бармена.
«Совсем как у Дамблдора. Стоп. Он и есть Дамблдор. Только Аберфорт, а не Альбус».
– Тогда, может, что-нибудь покрепче?
– Не надо. У меня завтра контрольная.
«И правда кроме книг и уроков меня больше ничего не интересует!» – от этой мысли на душе стало еще хуже.
А в душу и так уже как будто плюнули. Причем раз десять. Причем плевал явно верблюд.
– Ну, как хочешь, – ответил Аберфорт. – Мне потом тоже неохота возиться с пьяными девицами.
– Ты такой добрый, Аберфорт! – произнесла Гермиона, допивая сливочное пиво. – Пока. Мне пора. Я ведь староста…
– Звучит паршиво.
– Еще как! – согласилась Гермиона.
Она вышла из трактира, кутаясь в мантию. На улице было темно хоть глаз выколи. И как уже успело так потемнеть?
Девушка тут же ускорила шаг. Минут пять она шла, а потом сообразила, что в темноте свернула не туда. Прямо перед ней виднелась Визжащая хижина.
«Мерлин! Надо было так заблудиться!»
Тут Гермиона услышала чьи-то шаги. Интуиция, безошибочная у волшебников, подсказывала, что позади опасность. Рука девушки сжала волшебную палочку.
Она была готова к чему угодно, но не к этому.
Гермиона обернулась, мгновенно почувствовав ледяной холод. Девушка выставила перед собой палочку. Секунда – и волшебная палочка раскололась на две половинки…
*
– Ха! – громко произнесла Пэнси Паркинсон, входя в паб «Три метлы». – Вы видели лицо Грейнджер, когда Уизли сказал, что типа она – не живая? Я чуть не умерла со смеху!
Слизеринская компания загоготала. Малфой лишь ухмыльнулся. Сейчас вся школа, все ученики обсуждали эту новость. Вон Гарри Поттер и рыжая Уизли сидят с белыми как полотно лицами. Оба как будто пришибленные. Оба молчат. Видно, сказать нечего.
– Она действительно как зомби со своими книжками! – продолжала Пэнс. – Значит, гриффиндорская заучка потеряла последнего парня, позарившегося на нее! А я-то гадала, когда наступит этот момент справедливости.
Теперь вряд ли найдется идиот, которому она понравится! Теперь Гермионе Грейнджер остается выйти замуж за какой-нибудь учебник по Трансфигурации!
Новый взрыв хохота.
– А куда этот фотограф подевался? – поинтересовался Драко.
– Да все равно. Мне интересно, а он не запечатлел гриффиндорку, готовую вот-вот зареветь? Что, никто не знает?
Все дружно закивали головами. Пэнс махнула рукой, продолжая перемывать косточки Грейнджер.
Драко порядком наскучили излияния Паркинсон и ее многочисленных подружек. Конечно, расставание гриффиндорской пары было новостью номер один, но Малфоя это интересовало мало.
Он незаметно выскользнул из «Трех метел», накинул мантию Грима и трансгрессировал в «Кабанью голову». Там хотя бы можно было выпить что-нибудь покрепче, чем сливочное пиво. В трактире было немного посетителей. Двое гоблинов сидели за столом, поедая какую-то лиловую гадость с тарелки. В углу сидела пожилая женщина с цыганской шалью на плечах.
Малфой заказал стакан огневиски. Пока он пил его, гоблины куда-то ушли, а в трактир вломился нищий. От него воняло так, что Малфой брезгливо сморщил нос, когда тот подошел к стойке, чтобы сделать заказ.
Наконец, нищий убрался, заказав дымящийся грог. Драко допил огневиски и попросил у Аберфорта Дамблдора вино. Тот сначала сказал, что у него нет. Но, увидев несколько галлеонов, тут же вспомнил об одной завалявшейся бутылке.
Пока он был в подсобке, в «Кабанью голову» снова вошел посетитель. Точнее посетительница. Гермиона Грейнджер. Ее Малфой меньше всего ожидал здесь увидеть. Он думал, что она уже в Хогвартсе, плачет в подушку в своей комнате. Правда, судя по виду гриффиндорской старосты, без слез не обошлось точно.
Грейнджер по очереди осмотрела всех посетителей, не замечая грубого окрика нищего, и села рядом с Малфоем за барной стойкой. На него тотчас же нахлынула боль, тоска, грусть. Драко скривился, словно от зубной боли, и тотчас же захлопнул свое сознание.
«Представляю, как себя Грейнджер чувствует. Хотя нет, не хочу представлять», – подумал он, постукивая пальцами по столешнице. Аберфорт все не появлялся, и это порядком наскучило Драко.
Спустя пару минут он заметил, что Грейнджер в такт ему постукивает пальцами по барной стойке. Заметив, что он смотрит на нее, она не смутилась, равнодушно глянула на него и отвернулась к подошедшему бармену.
Малфой не слышал, о чем они говорят, его не особо волновали разговоры гриффиндорки. Своих проблем и забот хватало на двоих. Чужие печали ему были не нужны. Они нужны лишь идиотам, жалеющим всех подряд: бездомных животных, нищих, болеющих людей.
Бездомных животных часто подкармливают такие вот люди так, что они толстеют больше, чем домашние коты и собаки; нищие, в большинстве своем пьяницы, которые сами загубили свою жизнь алкоголем; а болеющие люди чаще всего сами виноваты – нечего экспериментировать с заклинаниями и не следить за своим здоровьем.
Многие, выслушав такие слова Малфоя, называли его циником.
Цинично? Пускай. Зато жизненно.
Гермионы Грейнджер уже давно не было в баре, когда Малфой очнулся от своих размышлений. В последнее время его все время тянуло философствовать.
И тут Драко почувствовал, как его голова начала разрываться от боли. Виски застучали. Нервы были натянуты до предела.. Сущность Грима рвалась наружу.
Малфой выбежал из трактира, поспешно кинув бармену несколько монет. Находясь на крыльце «Кабаньей головы», Драко втянул воздух, пытаясь сообразить, откуда исходит опасность. Судорожная волна прошла по телу, с порога трактира в гигантском прыжке слетел черный пес.
Он успел вовремя. Возле визжащей хижины стояла Гермиона Грейнджер с обломками палочки в руке. А перед ней зависло нечто. В темноте смутно угадывались человеческий силуэт.
Грим зарычал.
Оно повернулось к нему. Жуткое потустороннее существо, сотканное из мрака. На месте лица открылся прорез, из которого донеслись шипящие звуки:
– Грим!
«Демон».
Черный пес приблизился к нему, но его тут же отбросило что-то.
– Глупая, глупая собачка. Ты даже лучше, чем девчонка…
Демон приблизился к Малфою, который уже принял человеческий облик. Драко попробовал произнести убивающее заклинание, но оно не действовало.
«И почему Филипп не сказал, как убивать этих уродов?» – со злостью подумал Драко. Он не мог подняться. Неведомая сила приковала его к земле, не давая пошевелиться. Даже глаза не могли моргнуть в очередной раз.
Грима сковал ужас. Лицо, если «это» можно было назвать лицом, демона приблизилось к нему. Драко обдало холодом.
А потом он почувствовал, как его сознание оставляет его, уступая место демону. Малфой сдавался, сдавался без боя. Сражаться не хватало сил. Да и силы уже не было, она стала силой демона…
*
Перед взором Гермионы появился чей-то силуэт. Он смутно напоминал человеческое существо. От него веяло ледяным холодом. Ресницы, брови и волосы заиндевели, кровь застыла в жилах, сердцебиение замедлилось.
Оно приближалось.
И остановилось так же внезапно, как и появилось.
– Грим! – произнесло оно и переместилось к собаке.
Гермиона почувствовала, что снова может мыслить и вообще существовать. Надо было бежать, но ноги упорно не желали идти, они дрожали и еле держали хозяйку.
На глазах девушки черная собака превратилась в мужчину, кажется, это был один из сегодняшних посетителей бара. Силуэт некоторое время маячил перед ним, а потом оно начало через глаза, уши и рот втягиваться внутрь неподвижно лежащего мужчины.
Гермиона почувствовало, как к горлу подкатывает тошнота.
«Я должна что-то сделать!» – подумала Гермиона, пытаясь приглушить начинавшуюся истерику.
Волшебная палочка сломана, от двух обломков пользы ноль. В сумке тоже не было ничего подходящего: блокнот, ручка, сладости из «Сладкого королевства», фотография родителей, расписание на неделю, зеркало…
Когда Гермиона достала зеркало, мужчина на земле странно дернулся, как будто под действием электрического тока.
«Да какой ток в Хогвартсе?» – в моменты опасности в голову Гермионы всегда лезли самые абсурдные мысли.
– Используй зеркало! – крикнул кто-то.
Не было времени даже оборачиваться и выяснять, кто кричал.
Жизнь человека таяла на глазах у Гермионы, а она не могла бездействовать. Девушка подошла к нему, поставив зеркало перед его лицом. Мужчину затрясло так, что можно было подумать, что у него эпилептический припадок. Руки и ноги изогнулись под углом.
Он рвался, метался, пытался оттолкнуть зеркало, но Гермиона постоянно наставляла его перед лицом.
А потом оно начало вытекать обратно в виде дыма, но уже в зеркало. Мужчина на земле обмяк, а зеркало задрожало мелкой дрожью. Гермиона еле удерживала его в руках. Что было делать дальше, она не знала.
– Разбей!
Гермиона со всей силы кинула зеркало об землю. Оно разлетелось на десятки мелких осколков, каждый из которых протяжно завыл.
Девушка закрыла голову руками, падая на землю. Над Визжащей хижиной пронесся вихрь, старая постройка затрещала, но выдержала натиск ветра.
Гермиона открыла глаза и тотчас же обернулась. Тот, кто давал ей указания, исчез. Она так и не узнала, кто это был. А также кого она изгнала зеркалом.
«Что же теперь делать?» – подумала девушка, подняв с земли обломки палочки. От потери волшебной палочки на глаза навернулись слезы. А она-то думала, что лимит слез на сегодняшний день закончен.
Гриффиндорка приблизилась к человеку, который тоже стал свидетелем всего этого безумства. Он, похоже, приходил в себя.
– Вы как? – спросила она.
– Плохо.
Малфой с трудом сфокусировал взгляд на Гермионе. На него накатила небывалая усталость. Ощущение было таким, будто он пробежал миль сто, не меньше, по пересеченной местности, да еще и в горку.
К ним уже бежал кто-то, вдалеке виднелись люди с палочками.
«Нельзя, чтобы Грейнджер им все рассказала!» – мелькнула мысль в абсолютно пустом мозгу. Ему жутко хотелось спать, он уже чувствовал, как начинает проваливаться в сон.
– Молчи обо всем.
Она кивнула. Драко попытался приподняться, но это ему не удалось.
– Оно сломало мою палочку, я не знаю, что мне…
– Дай мне руку, я перенесу тебя в школу!
– Но на территории Хогвартса…
– Опиши мне свою комнату, где она расположена, и возьми меня за руку!
– Башня Гриффиндора, на самом верху лестницы, справа от окна.
Последним усилием Драко схватил гриффиндорку за руку и трансгрессировал.
Гермиона почувствовала, как ее протянуло по узкому шлангу. А затем она оказалась в своей комнате.
– Но как? Нельзя трансгрессировать на территории Хогвартса! Никто не может…
Гермиона посмотрела на того, кто переместил ее сюда. Он лежал, распростершись, на полу.
«Мерлин! Он, наверное, ранен!»
Гермиона попыталась нащупать пульс, но у нее никак не получалось.
«Он что, умер?»
– Не смей! – крикнула она.
В наступившей тишине она поняла, что слышит какой-то звук. Этот незнакомец спал и при этом чуть слышно посапывал!
С губ Гермионы сорвался смешок. А затем она начала хохотать громко, сильно, жутко. Пошла обратная реакция. Девушка не выдержала всего того, что сегодня навалилось на нее.
*
Комната старосты школы девочек представляла собой странное зрелище: на полу мирно спал мужчина, закутанный в плащ, а рядом истерически хохотала девушка, содрогаясь всем телом…
========== 7 глава. Secrets ==========
I need another story
Something to get off my chest
My life gets kinda boring
Need something that I can confess
Til’ all my sleeves are stained red
From all the truth that I’ve said
Come by it honestly I swear
Thought you saw me wink, no
I’ve been on the brink, so
Tell me what you want to hear
Something that were like those years
Sick of all the insincere
So I’m gonna give all my secrets away
This time, don’t need another perfect line
Don’t care if critics never jump in line
I’m gonna give all my secrets away
Я хотел бы прожить жизнь по-иному
И сбросить груз с моей груди.
Жить надоело…
Мне есть в чем признаться,
Пока я руки не запятнал в крови
От всей правды, которой я сказал.
Я честен, я клянусь,
Думаешь, я закрыл на все глаза, неправда,
Я нахожусь на срыве, так что
Скажи, что ты хочешь услышать
Что-то, что напоминает о тех годах.
Как надоела вся эта фальшь!
Поэтому я выдам все свои секреты…
На этот раз я обойдусь без оптимального решения.
Мне даже все равно, если критики никогда не врубятся.
Я собираюсь раскрыть все свои секреты…
OneRepublic – Secrets
Ему снилось, что он снова в золотом лесу Дин. Золотистые и багряные листья кружили в воздухе, неспешно падая на землю. Где-то вдалеке появился человеческий силуэт. Сердце Гарри забилось сильнее. К нему легкой пружинящей походкой не то бежала, не то летела по разноцветному ковру листьев Джинни. Она смеялась.
Гарри почувствовал, что не может сдвинуться с места. Ее взгляд, ее смех, ее улыбка в который раз зачаровали его.
Джинни загадочно улыбнулась и взяла его за руку. И тут Гарри понял, что они оба летят, без метел, без палочек, без магии. Хотя нет. Магия была. Магия их любви, их счастья.
Сон изменился мгновенно.
Лицо Джинни вдруг стало обеспокоенным, а потом словно на яркие краски сна плеснули ваксой. Черная краска мгновенно расползлась, скрывая за собой золотистые и багряные деревни, улыбающуюся Джинни и их такое хрупкое счастье.
Гарри почувствовал, как внутри стремительно растет дыра отчаяния. Он попытал пробиться к Джинни, но вокруг уже была темнота. Все краски исчезли.
Гарри понял, что ему надо найти что-то очень важное. Он бежал в кромешной темноте, падал, вставал, снова падал и снова вставал. Это что-то, что он искал, было очень важным. От этого зависело, вернется ли он в тот прошлый сон, где для него существовало счастье.
*
Голова раскалывалась. К горлу стремительно подступала тошнота. Гарри Поттер рывком поднялся, сдернув полог.
Этот сон был слишком реальным. Ощущения были такими, будто он действительно бежал где-то сломя голову.
– Гарри?! Все в порядке? – Невилл приподнялся с кровати, сонно разглядывая своего однокурсника.
– Все в порядке, спи.
Невилл удовлетворенно кивнул и уже через секунду снова храпел.
Гарри нашарил на тумбочке очки. Реальность перестала быть расплывчатой. Голова все еще раскалывалась. Как тогда, когда он проникал в мысли Волдеморта.
Гарри неосознанно потер шрам. Странно, но он совсем не болел. Шрам был его связью с Темным лордом, который уже никогда не вернется. Сейчас же паниковать не стоило. Прошло уже то время.
В комнате было душно, темнота почти ощутимо давила на Гарри. Он встал с постели и, стараясь не шуметь, вышел из комнаты.
В общей гостиной Гриффиндора было пусто. Никто из гриффиндорцев, похоже, не страдал бессонницей или кошмарами… Огонь в камине едва горел. Гарри подбросил туда пару дров. Пламя тут же лизнуло дерево и спустя мгновение уже весело потрескивало.
Гарри сел на диван перед камином, глядя на горящее пламя. Когда-то в этом камине появилось лицо Сириуса.
А теперь, спустя пару лет, его крестник учился заново жить.
Он часто задавал себе один и тот же вопрос: «Неужели все кончилось?»
Он убил Волдеморта, добился того, что Темный лорд больше никогда не сможет возродиться.
А ведь чуть больше года назад задача, поставленная перед Гарри Поттером Дамблдором, казалась нереальной и невыполнимой. Но Гарри выполнил ее. Ценой огромных усилий. С помощью своих друзей, знакомых, Ордена Феникса, учеников Хогвартса, многих из которых он знал в лицо, и просто добрых людей.
Теперь Гарри Поттера называли Избранным, Национальным Героем, Мальчиком-который-выжил два раза. Волшебники узнавали его на улицах, пожимали руку, приглашали вместе с ними выпить и отметить победу, просто благодарили…
А Гарри Поттеру так хотелось просто жить, быть счастливым… И этому еще придется научиться. Слишком долго он жил в напряжении и ожидании. В ожидании возрождения Волдеморта, ожидании решающей схватки. В ожидании того, что его убьют, а он так и не уничтожит все крестражи. Его жизнь за последней год, по сути, и не была жизнью.
Победа принесла с собой огромное облегчение и огромную тяжесть в его душу. Гарри почти физически ощущал тяжесть от смерти Фреда, Люпина, Тонкс, Добби… Почему жизнь так несправедлива? Почему именно они?
Судьба странная и часто очень жестокая вещь…
Мысли Гарри прервал какой-то посторонний звук. Гриффиндорец обернулся и встретился взглядом с карими глазами Джинни. Девушка была в ночной рубашке, поверх которой был натянут теплый зеленый свитер, связанный миссис Уизли.
– И ты не спишь?
Джинни покачала головой.
– Да, что-то никак. Слишком много мыслей, которые не дают покоя. Знаешь, мне иногда очень хочется прибить чем-нибудь тяжелым Рональда.
Гарри усмехнулся.
– Но как можно быть таким… таким идиотом? – спросила Джинни и яростно встряхнула волосами. – Знаешь, я слышала, как Гермиона не то рыдала, не то смеялась в своей комнате. Я хотела постучаться к ней, но потом решила, что все-таки не надо. Ты ведь ее знаешь, что она не любит, когда ее успокаивают. Когда видят в слезах…
Но, думаю, она справится сама. Она сильная.
Нет, я точно все выскажу Рону про то, что он слишком загордился! – добавила, немного подумав, Джинни.
– Мы скажем, – заверил ее Гарри, улыбаясь. – Иди ко мне!
Джинни присела на диван, Гарри крепко прижал ее к себе, пытаясь согреть.
– А я думал о Тонкс, о Люпине. Почему судьба такая несправедливая? Ведь у них только что родился сын.
Знаешь, у нас с Тедди похожая судьба. И он, и я не помним своих родителей, которые погибли в борьбе с Волдемортом. Мы с детства одни.
– Но ты забываешь, что у Тедди есть бабушка – Андромеда. Она уж точно позаботится о нем. У него есть ты – сумасшедший крестный, скупающий пол-магазина игрушек. В конце концов, мы, семья Уизли, далекие, но родственники.
– А у меня из кровных родственников только Дурсли. Только вот настоящей семьей стали вы.
Джинни тепло улыбнулась ему, глядя в его изумрудные глаза, в них она видела то, что было доступно только ей. То, что согревало ее лучше любого свитера.
Гарри нежно целовал ее, ощущая, как его, словно сосуд, медленно наполняет счастье. Такое легкое, простое, незатейливое и, в то же время, красивое, нежное и исцеляющее, как песня феникса.
Сильнее его не было ничего в этом мире.
*
Хотелось закричать от неожиданности, издать громкий вопль или выругаться в самых доступных выражениях. Но этого не позволило отличное воспитание, да и жизнь в логове Пожирателей приучила ничему не удивляться и ничего не бояться. Одни вечера за столом с Волдемортом навсегда делают нервы железными, а разум – холодным.
Малфой проснулся оттого, что почувствовал что-то влажное на своем лице. Он открыл глаза и тотчас уже видел перед собой два желтых огонька. Драко сфокусировал глаза и понял, что на его груди сидит большой рыжий кот, бесцеремонно обнюхивающий.
– Чтоб тебя! – громко произнес Малфой, но вовремя осекся. От его внимания не ускользнули красно-желтые цвета интерьера комнаты.
«Алый и золотой», – так говорят гриффиндорцы.
«И где я?»
Услужливая память тотчас же подсунула картину вчерашнего вечера. Вспомнив, как демон захватил его тело, Малфой дернулся. Рыжий кот недовольно зашипел. Драко неосознанно погладил его по голове, продолжая копаться в собственной памяти. Он помнил, что Грейнджер как-то помогла ему, а потом он, едва живой от усталости, перенес их в Хогвартс. Дальше память уже не была такой услужливой.
«Демон настолько высосал у меня силы, что я не мог держаться на ногах. Скорее всего, я заснул. А Грейнджер, получается, уложила меня спать на диван».
Кот радостно замурлыкал, будто знал, к какому заключению пришел человек. Драко удивленно посмотрел на это животное, припоминая, как же его зовут.
«Живодер, полиглот?.. Нет, не то…»
Кот как-то странно поглядывал на Малфоя, будто точно знал, кто скрывается за мантией Грима. В голову Драко пришла мысль, что все кошки без исключения имеют отношение к магии. И живут во всех мирах: для них нет никаких завес, преград, препятствий.
– Киса, – в виде компромисса заявил Драко. – Мне пора вставать.
Кот тут же спрыгнул с него. Малфой легко поднялся с дивана. От вчерашней усталости не осталось и следа. Похоже, сон сделал свое дело, вернув молодому человеку утраченные силы.
На тумбочке он заметил обломки палочки, из которой торчала засушенная жила дракона.
«И как она меня перенесла на диван? Своими силенками?» – мелькнула мысль в голове Драко.
Молодой человек подошел к кровати, где мирно спала Гермиона. Она лежала на боку, положив обе руки под голову. На лбу залегала одинокая морщинка, девушка хмурилась во сне, будто ей снилось что-то далеко не приятное.
«Грейнджер, Грейнджер… Что же ты вчера такого сделала, что изгнала демона из меня?»
Драко приблизился к кровати. Чуткое обоняние Грима, даже находящегося в человеческом образе, уловило знакомый аромат. Какой-то странный, не сладкий и не горький, но приятный запах. По телу прокатилась волна возбуждения.
«И где, где я его уже чувствовал?» – эта мысль не давала покоя. Драко присел на корточки рядом с кроватью, пытаясь уловить аромат. Его обонянию Грима он был приятен.
Не запах духов, запах чего-то другого. В парфюмерии Драко разбирался хорошо. Он прекрасно разбирал запахи на составляющие и терпеть не мог, когда кто-то из его знакомых девушек смешивал несколько духов, да еще дезодорантов одновременно. Его обострившееся обоняние плохо переносило подобные эксперименты.
Драко слишком близко склонился над Грейнджер. Его лицо был всего в паре сантиметров от лица спящей девушки. Малфой поймал себя на том, что похож на собаку, обнюхивающую большой кусок мяса.
Грим резко поднялся. Надо было узнать, что сделала Грейнджер с тем демоном. Для этого пришлось бы будить девушку. Но вряд ли это была хорошая идея. Грейнджер может испугаться со сна, закричать…
Зная гриффиндорку, Драко отлично понимал, что она не успокоится, пока не узнает всего. Для нее вчерашнее наверняка было загадкой. А Гермиона Грейнджер очень любит тайны. Не зря же она сумела разгадать логическую задачу Снейпа еще на первом курсе.
Драко быстро написал на листке бумаги несколько строчек для старосты, положил пергамент возле обломков волшебной палочки. Так Гермиона Грейнджер точно заметит его послание.
*
Стоило проснуться, как груз вчерашних событий снова навалился на плечи, грозя раздавить разум, а заодно и рассудок. Кажется, ничего хуже уже не случится, но оно вдруг случается и оказывается намного хуже.
Гермиона проснулась, с сожалением осознав, что все произошедшее вчера не было дурным сном. А так хотелось, чтобы это было игрой воспалившегося воображения.
Незнакомца на диване не оказалось. Он, скорее всего, трансгрессировал куда-то из места, где, как раньше думала Гермиона, нельзя трансгрессировать.
Девушка хмуро разглядывала свое отражение в ванной комнате. Лицо было уставшее, глаза – красными от недосыпания (она заснула уже под утро), под ними также залегли синяки.
«Просто отлично!» – в общем-то, равнодушно подумала Гермиона. Увидеть в зеркале веселую, счастливую и улыбающуюся девушку можно было вчера утром, сегодня же улыбаться совсем не тянуло.
Гриффиндорка живо представила лица однокурсников. Все они будут улыбаться ей, а за спиной перешептываться о разрыве с Роном. И каждому захочется сказать ей, идиот Рон или не идиот. Кто-то будет жалеть ее, кто-то – сочувствовать, а кто-то скажет, что Рон правильно поступил. И никого из них, по сути, не будет интересовать, что чувствует и думает по этому поводу Гермиона. Разве что Гарри и Джинни. У остальных же просто будет желание высказать свое «веское» и «самое правильное» мнение.
И никто не будет знать, что в жизни гриффиндорки произошло кое-что страшнее, чем ссора с парнем.
На глаза Гермионе попались обломки ее волшебной палочки, переломленной надвое. На глаза навернулись слезы. Палочка верно служила ей около восьми лет, она была ее связью с магическим миром, доказательством того, что она другая, что она – волшебница.
И что было теперь делать без палочки? Как заниматься на уроках, где надо было разучивать новые заклинания или использовать уже выученные?
Единственный выход – купить новую палочку. Но для этого надо посетить Косой переулок. А чтобы хотя бы на час покинуть школу, надо сказать об этом декану или директору. И как же объяснить им причину поломки палочки, если тот незнакомец просил молчать?
Гермиона взяла в руки обломки палочки, смахнув при этом лежащий рядом пергамент. Она быстро подняла его, машинально читая написанный там текст:
«Сегодня в 23:00, на Астрономической башне».
Подписи, как и следовало ожидать, не было.
*
В Большой зал начали медленно стекаться ученики. Настроение почти у всех было сонное и какое-то подавленное. Может, во всем была виновата погода: потолок отражал унылую дождевую серость. От вчерашней солнечной и теплой погоды не осталось и следа. Октябрь неуловимо вступил в свои владения, прогоняя летнее тепло.
Гарри сел на свободное место и начал с аппетитом поглощать яичницу с жареным беконом. На сидение рядом с ним плюхнулся Рон.
– Только ничего не говори мне, – тихо произнес он.
– Я и не собирался, – ответил Гарри.
Между ним и Роном тут же вклинилось стихийное светловолосое чудо под названием Лаванда Браун.
– Бон! Бон!
– Лаванда, не кричи! – страдальчески произнес Рон. – У меня раскалывается голова!
– Ну, Бон-Бон! Не будь таким! Я хотела…
Чего именно хотела Лаванда, Гарри так и не узнал, да и не горел желанием. Он поспешно отсел от Лав-Лава и Бон-Бона к дальнему концу столика. Наблюдать, как Лаванда кокетничает с Роном на следующий же день после расставания, не доставляло Гарри Поттеру никакого удовольствия.
Он заметил Гермиону, направляющуюся к нему и старательно не смотревшую на Рона. В этот момент раздался громкий визгливый голос Лаванды:
– Рон! Ну, Рон! Ты же избавился от этой придурочной!
Лицо Гермионы окаменело. Разговоры за гриффиндорским столом затихли, с соседних факультетских столов на старосту школы с неподдельным интересом поглядывали многие ученики.
– Мисс Браун, – ледяным тоном произнесла Гермиона. Такой тон был у профессора МакГонагалл, когда кто-то не делал домашнего задания. – Попрошу вас объяснить, в адрес кого вы сейчас так возвысили голос?
– Я? – на лице Лаванды появился испуг. Ученики всех факультетов знали, что Гермиона – лучшая ученица школы. И очень сильная колдунья. Ее знаний по всевозможным заклинаниям, в том числе и боевым, справедливо опасались.
Теперь уже все в зале смотрели на двух гриффиндорок, включая нескольких преподавателей.
– Я… Я имела в виду… – взгляд Лаванды лихорадочно шарил по гриффиндорцам. – Парвати!
Парвати Патил громко поперхнулась от такого заявления. Ее негодующий взгляд не произвел на Лаванду никакого впечатления.
– Ясно, – Гермиона произнесла это с такой улыбочкой, что поперхнулось еще несколько человек. – В следующий раз, Лаванда, я попрошу тебя не так сильно напрягать свои голосовые связки. Иначе это угрожает тебе срывом голоса или потерей факультетом Гриффиндора нескольких очков. Это входит в мою компетенцию!
Затем Гермиона, не глядя больше ни на Лаванду, ни на Рона, прошла и как ни в чем не бывало села рядом с Гарри. Некоторое время ученики молчали, но затем Большой зал снова наполнился разговорами, звяканьем стаканов, вилок о тарелки.
– Я тобой восхищаюсь! – совершенно искренне произнес Гарри.
Гермиона благодарно улыбнулась.
– Я прекрасно поняла, кого она на самом деле имела в виду. Но я не позволю так отзываться о себе, да еще так громко, чтобы все слышали. Мне хватило вчерашней сцены на всеобщем обозрении.
Лицо девушки стало грустным.
– Все будет хорошо, – просто сказал Гарри.
– Ну, Гермиона, ты даешь! – произнесла Джинни, подсаживаясь к друзьям. – Я уж думала, что ты вытащишь волшебную палочку и метнешь в это раскрашенную блондинку заклинанием! В общем, я была бы совсем не против! Мне самой, глядя, как она бегает за моим братом, хочется метнуть в нее летучемышинный сглаз. И в Рональда тоже!
– Джинн! – укоризненно произнес Гарри. – Я не думал, что моя девушка столь кровожадная.
