Текст книги "Грим (СИ)"
Автор книги: Рerson
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 40 страниц)
– Да ты гурман, – заметила Гермиона.
Малфой кивнул.
– Бекон, яйца, сосиски, помидоры, грибы и печеные бобы, – перечислял Драко, а перо тем временем шустро делало пометки в блокноте. – Тосты с маслом, овсянка, апельсиновый мармелад. Что еще? Значит, круассаны с джемом, пончики, чай и кофе.
Гермиона молча слушала заказ, наблюдая, как в блокноте постоянно перелистываются страницы, размещающие полное наименование заказов.
– Точно ничего не хочешь добавить? – поинтересовался Малфой.
– Точно.
– Ладно. Тогда сегодня будем завтракать по-простому. Да, и еще свежую газету мне принести.
Гермиона согласно кивнула, раздумывая о том, как бы Грим назвал завтрак в ее магловском доме. На ум ничего мало-мальски хорошего не приходило.
Тем временем люди в таверне все приходили, обменивались какими-то сплетнями, новостями и снова уходили. Среди посетителей Гермиона увидела даже министерских работников в синих мантиях из Отдела магического хозяйства. Прислушавшись, девушка поняла, что кроме английского языка в заведении слышалось и другое наречие.
– Они говорят по-валийски? – спросила она у Грима, читающего газету (газету из всего заказа принесли первую).
– Да. Мы же в Уэльсе. Только не спрашивай, в каком городе. Все равно не вспомню.
– А ты знаешь валлийский? – девушка заметила, что газета тоже была не на английском.
– Знаю. У меня родственники по материнской линии из Уэльса. Вот и пришлось учить язык, чтобы понимать многочисленных родственничков.
«У него много родственников. Интересно, как же они выглядят? Группа волшебников в черных мантиях и капюшонах, летающих по миру и не использующих волшебные палочки?»
Между тем заказ, наконец, прибыл. Большой поднос не спеша плыл по воздуху, умело минуя людей и другие подносы. Осмотрев гору еды, Гермиона поняла, что они вряд ли все это съедят. Только если у Грима аппетит как у Гроха, братца Хагрида.
Гермиона отобрала у Грима газету. Валлийский она почти не знала, зато на такую газету уж очень хотелось поглядеть. Почему-то девушке всегда казалось, что маги во всей Британии в основном читают только «Ежедневный пророк». Наверное, это все еще были ее пережитки магловского происхождения.
На одной из страниц красовалась фотография Алекто и Амикуса Кэрроу. Правда, текста гриффиндорке не удалось разобрать. На следующей странице было еще одно знакомое лицо Пожирателя. Драко Малфой собственной персоной.
– И Малфой здесь засветился, – презрительно произнесла Гермиона.
– Малфой? – поинтересовался Грим сам про себя. – Сын Пожирателя Люциуса Малфоя?
– Ага. Что сын, что отец – оба Пожиратели смерти. Приспешники Волдеморта. И все им нипочем. Сын – вылитый отец. Ходит по школе весь такой важный, будто ничего и не случилось.
– Какая лютая ненависть! – произнес Грим. – За что ж ты его так не любишь? Что Малфои тебе такого сделали?
– Много чего их семья сделала. Не хочу о них говорить. Да и лютой ненависти никакой нет! – раздраженно добавила девушка.
– А чего тогда так бесишься, стоит спросить? – насмешливо спросил Грим.
– Да я влюблена в Малфоя с первого курса, – спокойно ответила Гермиона.
Драко подавился чаем и закашлялся. Гермиона рассмеялась.
– Эй, ты чего это? Я пошутила. Хорошая из меня актриса?
– Прирожденная, – хрипло произнес Малфой, откашлявшись.
– Я и Малфой. Скорее Гарри сказал бы, что Волдеморт ему был как отец родной и он его очень любил. А убил так, из ревности.
Грим выдавил улыбку.
– А ты поверил. Может, попробовать пошутить так с Гарри и Роном? С Гарри, – поправилась гриффиндорка. – Сказать ему, что я в тайне люблю Драко Малфоя, не могу жить без него, мечтаю о нем по ночам.
Тут Гермиона не выдержала и громко расхохоталась. В их сторону посмотрело несколько человек.
– Гарри бы подумал, что к нему явился кто-то в моем образе, приняв Оборотное зелье.
– А что, если бы ты сказала тому парню? Малфою, да?
– Тут три варианта. Первый: он рассмеется и пошлет меня куда подальше. Второй: пошлет куда подальше и упечет в Мунго, в психиатрическое отделение. Третье: рассмеется и сразу убьет.
Грим насмешливо посмотрел на гриффиндорку. Вот, значит, какого она о нем мнения. Запугал он ее, раз Грейнджер думает, что он ее сразу прибьет.
Дальше завтракали они молча. За это время трактир почти опустел – у большинства волшебников в это время начинался рабочий день.
Драко расплатился с хозяином трактира и вместе с Гермионой трансгрессировал.
Теперь они снова оказались в Англии. В лицо тут же ударил ветер. Гермиона с удивлением рассматривала открывающийся пейзаж. Она находилась на высоком каменном уступе, с которого открывался чудесный вид: равнины, покрытые лесом, темные грозовые облака, далекие вершины холмов. Гриффиндорка еще никогда прежде не бывала здесь, да и не подозревала, что в Англии есть настолько потрясающие своим великолепием места. Места, где не виднелось отпечатка вездесущей руки человека.
– А теперь мы где?
– Мэтлок. Здесь почти никого не бывает.
– Ясно. А зачем я здесь?
– Потому что мне надо показать тебе кое-что подальше от людских глаз. Такая формулировка устраивает?
Гермиона кивнула. Моментально проснулось женское любопытство. Девушка внимательно наблюдала, как Грим вытащил из кармана мантии какую-то вещь размером со спичечный коробок. Затем этот коробок начал расти, превратившись в уже знакомый фотоальбом цыганки.
– Ты понял, зачем Анабель просила нас защитить его?
– Думаю, да. Пролистай его. Может, заметишь что-то.
Гермиона недоуменно посмотрела на мужчину и взяла протянутый фотоальбом. Девушка поудобнее уселась возле какого-то камня и начала рассматривать фотографии.
Альбом был пухлый, в нем не менее сотни фотографий: черно-белых, выцветших, с двигающимися и не двигающимися фигурками, еще с датами прошлого века под фотографиями. Сразу было видно, что это волшебный фотоальбом. Здесь были цыгане и цыганки, смутно напоминающие Анабель, эльфы-домовики, какие-то люди, вейлы, гоблины и даже великаны. Непонятно было, какое отношение они имели к семейному альбому. Гермиона переворачивала страницы, снова и снова видя тех же магических существ и просто волшебников.
– Я должна была заметить, что в альбоме куча фотографий разных волшебников, эльфов, гоблинов, великанов, вейл? – спросила девушка. – Которые вряд ли относились к семье Анабель…
– А теперь взгляни на самую последнюю страницу.
Гермиона послушалась его и открыла самую последнюю страницу альбома. Она сразу же узнала человека на фото. Цыганка с ее неизменной трубкой.
– Анабель, и что?
– А теперь взгляни на дату. Дата того дня, когда мы посетили ее дом. Дата ее смерти. И кто же вклеил ее фото туда? Не смотри на меня так, будто я это сделал. Откуда у меня ее фотографии?
Гермиона ничего не понимала.
Кто же тогда вклеил? Или фотография появилась в альбоме сама? Единственное, в чем девушка была уверена, так это в том, что это не было случайностью.
Гермиона пролистала альбом на несколько страниц обратно. Под каждой фотографией стояла дата.
– Помнишь, я ее спросила, как она узнает, если кто-то из Ордена умер? Может, фотография умершего появляется в фотоальбоме?
– Интересная мысль, – произнес Драко, стоя на краю обрыва спиной к девушке. – Она приходила мне и раньше. И если это мысль верная, то члены Ордена имеют некую особенность.
– Гоблины, эльфы, вейлы, великаны, маги?
– Да. А еще те маги могут быть оборотнями, да кем угодно. Представители всех магических рас.
Гермиона пораженно смотрела на Грима. Вот в чем была тайна фотоальбома. Вот почему Анабель просила его хранить.
Это была единственная их связь с Орденом, столь рьяно хранящим факт своего существования. Ведь даже члены этой организации не знали друг друга. Но каким-то образом им дано было связываться (в критических ситуациях) или хотя бы знать, что Орден живет, что он не распался, не покрылся вековой пылью забвения.
Со смертью одного из членов в альбоме появляется новая фотография. Каждый член Ордена знает, что когда-нибудь и его застывший портрет появится здесь. Под ним будет стоять дата, когда его жизнь оборвется. Но ему это уже не суждено увидеть.
– Это просто, – сказала Гермиона. – Гениально просто. Да и кто мог догадаться, какая информация скрывается в старом альбоме, кроме воспоминаний?
Драко обернулся и усмехнулся тому, что увидел. Девушка сидела на земле, от полноты чувств размахивая руками, ее глаза горели, на лице сияла безудержная улыбка. Гермиона как ребенок радовалась своему открытию.
– Не так уж и просто. Во всем мире огромное количество волшебников, домовых эльфов, великанов…
– Да, но вейл не так много. С этого и можно начать. Вейлы живут только во Франции, Швейцарии и Северной Италии. Представителей этой расы немного. Грубо говоря, одна вейла на несколько городов…
Грим молчал, внимательно слушая «лекцию» о вейлах.
– Анабель говорила, что знания у них передаются от родителя к ребенку. А это может означать, что последняя фотография вейлы – это мать нового члена Ордена. И это может косвенно нам помочь.
Гермиона пролистала пару страниц.
– Попробуй вытащить фото, – подал голос Малфой.
– Уже вытащила, – сказала Гермиона. – Постой, должно было произойти что-то другое?
– Не знаю. Просто кроме нас с тобой это никому не удастся. Я проверял. Такова магия фотоальбома или старинная цыганская магия. Точно не скажу.
– И снова загадка? – с улыбкой спросила Гермиона. – А про вейл я спрошу у вейлы. Давно хотела заглянуть к Флер.
Малфой ничего не ответил и снова отвернулся, подставляя лицо ветру. Казалось, для него сейчас все перестало существовать. Все отодвинулось на задний план. Все как-то надоело.
– Грим, а почему все-таки это место? Ну, кроме того, что здесь никого не бывает?
– Мне нравится здесь.
– Ясно, – девушка снова замолчала. – Грим, у меня к тебе есть одна просьба. Только, думаю, она тебе не очень понравится. Есть такое подозрение. Превратись в грима, – после паузы сказала она.
Драко удивленно обернулся.
– Зачем?
– Я тебя в таком образе видела только в тот день в Хогсмиде. И, в общем, мне интересно. Тебе же нетрудно?
Грим молчал, но уже не потому, что не хотел говорить. Просто собаки не разговаривают.
Пес подошел к девушке. Могучее поджарое тело, огромные черные лапы, остроконечные уши, заостренная морда, как у овчарок, пушистый, слегка изогнутый хвост. Грим оскалился, показывая страшные зубы.
Гермиона живо представила, как такие зубы вцепляются кому-то в ногу или в руку. Брр…
Теперь понятно, почему грима так боятся. Скорее уж одного его вида, а не то, что он предсказывает смерть. Хотя в последнем Гермиона была совсем не уверена. Если бы те, кто видел Грима, умирали, она была бы мертва месяц назад.
Девушка присела на корточки перед огромным псом, заглядывая ему прямо в глаза. Серые глаза, какие редко встретишь у собаки. Да и взгляда такого у животных нет. Слишком осмысленный взгляд, человеческий.
Гермиона осторожно провела рукой по голове грима. Хвост скупо качнулся туда-сюда. Тогда она осмелела и погладила пса. У него была длинная черная шерсть, мягкая и шелковистая.
– Знаешь, а ты совсем не пахнешь псиной, – уткнувшись носом псу куда-то в шею, произнесла Гермиона.
Грим как-то смешно фыркнул, словно рассмеялся глупости людей. Ну что они понимают?
– А я уже видела когда-то подобную собаку, как ты. Как-то глупо звучит фраза «собаку, как ты». Ладно. Это было летом, незадолго до отъезда в Хогвартс. Я тогда зачем-то вышла на улицу, уже и не помню, зачем. Мой сосед, мистер Роджерс, избивал свою жену. А потом его остановила гигантская собака, укусила его…
– За руку? – поинтересовался Грим, моментально принимая человеческий образ.
Гермиона тут же перестала его обнимать и убрала руки с плеч. В собачьем обличии он ей очень приглянулся.
– А ты откуда знаешь? В руку. Это случайно не твой брат был?
– Почему брат? – не понял Малфой.
– Может, это у тебя семейное. Я же не знаю, как ты стал гримом, получил свои силы.
Произнеся это, Гермиона сразу поняла, что лучше было не раскрывать рта. Грим определенно напрягся.
– Зачем тебе это?
– Хочу узнать твой мир. Хочу понять, кто ты…
– Не надо совать свой нос в чужие дела, Грейнджер. Ничего мало-мальски хорошего и приятного ты там не найдешь. Тебе пора. Я перенесу тебя в школу.
Девушка понуро встала, но не пыталась возражать. Понимала, что задела не ту тему в разговоре с Гримом.
*
Малфой вернулся в школу к концу всех пар, позже, чем Грейнджер. Блезу он объяснил свое отсутствие банальным «проспал, никак не мог проснуться». Забини молча «проглотил» это замечание, про себя подумав, что ночь Малфой провел с кем-то из девушек. Что, впрочем, косвенно являлось правдой.
– Тебя МакГонагалл искала. Просила передать, когда ты очухаешься, что-то там о завтрашнем суде.
– Суд? – недоуменно спросил Малфой, а затем на его лице медленно отразилось понимание. – Мерлин, я совсем о нем забыл. Завтра еще тащиться в Министерство с гриффиндорцами и нашим дорогим директором. Чтоб они там все провалились вместе с полным составом Визенгамота.
– Стой, так ты идешь на суд над Кэрроу? – удивился Блез. – Что ж ты молчал?
– Да только сейчас и вспомнил. Из обвиняемого стал свидетелем. Я ведь вместе с Амикусом похищал эту преподавательницу Магловедения, уже не помню, как ее зовут. Да и Оливандера в наш дом они притащили. И полоумную Лавгуд, кажется. Блин, да я уже не помню, кто кого таскал и приканчивал. У меня памяти на все это не хватит.
Но последние минуты жизни преподавательницы Магловедения он помнил. Никогда не забудет безвольное тело, висящее над столом. Зеленая вспышка из палочки Темного лорда – и вот человек становится кормом для Нагайны. Более отвратительного в жизни Драко не видел, а повидал он немало.
Малфой-младший не любил вспоминать свой прошедший год. Никаких радостных воспоминаний он не принес. Да и этот не сулил особого веселья. Еще один поход в суд явно не относится к разряду веселых мероприятий. Тем более под неусыпным надзором МакГонагалл и вместе с любимыми гриффиндорцами: Поттером, Лонгботтомом и Грейнджер. Но хотя бы рыжего слюнтяя Уизли не будет, пусть себе валяется в лазарете.
«Хорошая компания подбирается. Будет на кого излить раздражение», – лениво подумал Малфой.
Грейнджер. Грейнджер…
А здесь уже постепенно появляются некие границы поведения, некое доверие. Драко не мог не понимать, что его отношения с гриффиндоркой начали меняться. Он стал намного терпимее к ней. Доказательством тому были две его предыдущие встречи с ней. Так не ведут себя два абсолютно чужих человека, так ведут себя люди, между которыми есть хоть какое-то подобие доверия или дружбы. Пускай очень натянутые доверие и дружба, но все же…
«Главное, чтобы Грейнджер не догадалась, кто на самом деле Грим. Иначе помогать мне с поисками этого чертового Ордена она точно не будет. А ее мозги и связи со всеми угнетенными народами мне очень пригодятся. Пусть ходит и ищет вейл, эльфов, если так нравится помогать Гриму».
Это вполне устраивало Драко. Теперь главным оставалось не дать ей разгадать тайну истинного обличия Грима. Чтобы гриффиндорка ни в коем случае не заметила, что Драко Малфой стал относиться к ней терпимее. Она должна ненавидеть, злиться на него еще больше. Тогда Грейнджер и в голову не придет, что человек, с которым она встречается на Астрономической башне, и староста Слизерина – одна и та же личность…
*
Зал суда №10. Малфой уже был здесь недавно, летом. Когда начались все эти процессы над Пожирателями, длившиеся по сегодняшний день. В тот раз они с отцом прибыли сюда вместе с дементорами.
Брр…
От воспоминаний об этих слизких чудовищах внутри все похолодело. Тогда дементор чуть не применил к Драко поцелуй смерти. А ведь тогда Малфой еще не совершил в своей жизни убийства. Хотя этой адской твари было абсолютно все равно.
Драко перевел взгляд на два пустых кресла с цепями в середине зала – места для заключенных. Их с отцом цепи мгновенно сковали. Наверное, они тоже были магическими, как и все в этом зале. Ведь они точно определяли виновность человека, опускавшегося в кресла…
Малфой оглянулся по сторонам, восстанавливая в памяти вид зала суда. Сложенные из темного камня стены тускло подсвечивались факелами. Справа и слева от центрального прохода амфитеатром стояли ряды скамеек, которые занимали свидетели, вольные слушатели, желающие посмотреть на суд. Подобные «представления» всегда привлекали множество людей.
Впереди, где скамьи стояли на возвышении, находились судьи. Они негромко переговаривались. Секретарем был Перси Уизли, сидящий рядом с прокурором, низеньким плотным мужчиной средних лет. У прокурора было очень доброе лицо, слегка навыкате глаза и широкая улыбка. Его звали Альберт Лагерфельд. И его добродушный вид никак не вязался со славой жесткого и неподкупного блюстителя справедливости.
Для свидетелей было предоставлено два первых ряда скамей амфитеатра. Там уже сидело несколько человек. Профессор МакГонагалл села рядом с каким-то седовласым волшебником и тут же завела с ним разговор; справа от нее присел Гарри Поттер, человек, к которому были прикованы практически все взгляды, далее Гермиона Грейнджер, человек, стоящий на второй позиции «прикованных взглядов», и Невилл Лонгботтом. Малфою досталось самое крайнее место рядом с проходом, по которому должны были вести обвиняемых.
«Удастся поближе увидеть Алекто и Амикуса. Хотя их рожи не назовешь особо приятными».
Драко внимательно рассматривал окружающих. Некоторые из них были ему знакомы, других он видел впервые. Высокопоставленные чиновники, уважаемые люди, работники Министерства – вся элита магической Британии собралась в зале суда. В помещении стоял тихий гул, присутствующие обсуждали предстоящее судебное разбирательство.
Малфою стало скучно. До начала судебного заседания было около получаса. Будь его воля, Драко явился бы сюда за минуту до начала, но МакГонагалл решила, что надо прийти заранее. За час как минимум. И переместились в Министерство они с помощью летучего пороха, надышавшись каминной сажи, что совсем испортило настроение слизеринцу.
Драко прислушался к разговорам гриффиндорцев.
– Не особо хочу снова видеть их страхолюдные морды, – произнесла Грейнджер.
– А как я не хочу, – протянул Лонгботтом. – Я этих любителей насилия и Круциатуса еще долго буду помнить.
– Да уж, Невилл. Помню, как мы тебя тогда увидели всего разрисованного, еле узнали.
– У меня до сих пор шрамы на теле остались, – подтвердил Невилл.
– Что, Лонгботтом, устроишь стриптиз в суде? – громко произнес Малфой.
К ним тут же обернулось несколько человек с соседних рядов.
– Сделай милость, заткнись, – тихо злобно произнес Невилл.
Малфой ничего не ответил, лишь весело взглянул на нахмуренные лица гриффиндорцев. Злить их было одно удовольствие. Все такие правильные, святые, герои войны!
Драко отвернул рукав рубашки по самый локоть, с недовольным видом почесал левое предплечье и произнес:
– Народ, тут никто не знает, если левая рука чешется – это к деньгам?
Взгляды окружающих тут же переместились к Черной метке на руке Малфоя-младшего. Кто-то вскрикнул, кто-то злобно пробормотал ругательство сквозь зубы. На лицах людей была написан страх, ужас, брезгливость. Все здесь присутствующие отлично знали знак Волдеморта, у многих Черная метка висела над домами их родных и близких.
– Какая же ты скотина, Малфой! – со злостью произнесла Гермиона.
– Да хоть горшком меня назови, – безразлично произнес Драко. – И что за взгляд, Грейнджер? У тебя в роду случайно василисков не было? Тогда было бы понятно, в кого ты такая змея…
– Малфой, заткни свою грязную пасть! – воскликнул Гарри. – А не то…
– Выпади в осадок, Поттер! – с издевкой сказал слизеринец. И тут же наступила тишина.
Из дальнего угла донесся звук шагов, дверь отворилась, и в зал вошли шестеро: Алекто и Амикус Кэрроу и четыре дементора. Фигуры, закутанные в плащи, не спеша скользили по проходу, впившись в руки идущим между ними Пожирателям. Лица брата и сестры были белы как мел. Дементоры явно выпивали у них силу, но волшебники продолжали твердо идти по проходу.
Когда они поравнялись с Малфоем, Драко на секунду ощутил их эмоции. Их окутывала ненависть. Ненависть к судьям, к волшебникам, сидящим в зале суда, а особенно к Малфою, который был на свободе, который никогда не был и не будет в Азкабане. В своей ненависти брат и сестра Кэрроу были как в неиссякаемом защитном коконе. Он защищал их от дементоров, в нем они находили силы сопротивляться стражникам Азкабана.
Не надо было быть Гримом, чтобы почувствовать все то, что Кэрроу испытывали к Драко, который был свободен и жил припеваючи.
Хотя тут они были не правы. Слизеринец мог поспорить с ними о цене наказания за свои грехи.
Малфой знал дату своей смерти. Он медленно умирал каждый день…
Обвиняемые опустились в кресла, стоявшие в центре зала, цепи сейчас же приковали их к подлокотникам.
– Вас доставили в Совет по магическому законодательству, – громко и ясно произнес прокурор, – чтобы вынести приговор. Вы обвиняетесь в ряде преступлений: убийства, похищения волшебников, пытки над несовершеннолетними, разбой, пособничество Волдеморту.
– Да здравствует Темный лорд! – крикнул Амикус.
Люди зашумели. Мистер Лагерфельд поднял руку, в зале воцарилась тишина.
– Ваш лорд уже давно гниет в земле, – произнес прокурор. – А вы будете гнить в Азкабане. А как долго – это решится сегодня на заседании Визенгамота.
Послышали одобрительные выкрики.
Затем начался опрос свидетелей. Множество волшебников и волшебниц выходили перед судьями, рассказывая свою историю. Слова этих людей пестрели обвинениями, болью, ненавистью. Прокурор задавал им вопросы, изредка выражая свое мнение. Его слова были как пощечины, доводы вескими, в нем чувствовался тонкий психолог, умело играющий на чужих эмоциях и переживаниях.
Наконец, очередь добралась до учеников Хогвартса. Сначала выступить предстояло Невилллу Лонгботтому.
– Я Невилл Лонгботтом. Учусь на седьмом курсе Хогвартса. В прошлом учебном году Амикус и Алекто Кэрроу были моими преподавателями Защиты от Темных Искусств и Магловедения, – гриффиндорец невесело усмехнулся. – Правда, они преподавали то, что раньше называлось такими предметами. Защита стала Темными искусствами в чистом виде. От нас требовали тренировать Круциатус на тех, кто оставался после уроков за провинность. Алекто преподавала Магловедение – обязательный предмет для всех. И мы все изо дня в день слушали, какие маглы тупые, грязные и неотесанные существа. Нам буквально вдалбливали в головы, что маглы – не люди, а примитивные животные. И они загнали волшебников в подполье! Так не может продолжаться. Поэтому великий справедливый Темный лорд восстановит справедливость. Надо верно служить ему и поклоняться этому новоявленному божеству.
За возражения против такого идолопоклонничества грязному убийце нас подвергали Круциатусу. Кэрроу пытали нас помаленьку, но не убивали, – будничным тоном произнес Невилл под негодующий возглас в зале. – Первокурсников заковывали в цепи. Майкла Корнера, освобождавшего их, они пытали особо жестоко. Использовали не только Круциатус, но и рукоприкладство. Потом ему не разрешили посетить лазарет, позже пришлось положить его в Мунго.
Я частенько восставал против них, поэтому «простыми» наказаниями для меня Пожиратели не ограничились. Сначала они решили похитить мою бабушку. Но не на ту старушку напали, моя бабуля всех там уложила! – гордо произнес Лонгботтом. – А потом, поняв, что все бесполезно, меня решили убить. Тогда я понял, что пора сматываться. Мы, ученики Хогвартса, организовали подполье, в котором принимали представителей разных факультетов, борющихся за свободу волшебников, за Гарри Поттера.
Когда Невилл закончил свою речь, ему рукоплескали, большинство восхищались выдержкой и мужеством парня. На лицах же Алекто и Амикуса было отвращение.
Следующей свидетельствовала профессор МакГонагалл. Ее слова совпадали с показаниями Лонгботтома. Но это уже был взгляд со стороны преподавателя, который видел все эти бесчинства и не мог ничего поделать с этим. Как ни старались профессора Хогвартса защитить детей, Кэрроу всегда находили, кого попытать.
– Для дачи свидетельских показаний приглашается Драко Люциус Малфой. Мистер Малфой-старший не присутствует в суде по причине болезни, – порывшись в бумагах, произнес Перси Уизли.
Малфой приблизился к судьям. Рукав его рубашки был все еще закатан, Черная метка виднелась на его предплечье. Но Драко и не собирался ее скрывать.
– Я – Драко Люциус Малфой. Это если вы забыли с нашей последней встречи.
– Мистер Малфой, корректнее к суду, – устало произнес прокурор. – Я задаю вам вопросы – вы отвечаете, понятно?
– Все ясно, шеф! – ехидно сказал Малфой. – То есть глубокоуважаемый прокурор. Я буду корректен.
– Расскажите о похищении Чарити Бербэйдж, преподавательницы Магловедения.
Драко мысленно окунулся в воспоминания. Это было едва ли не первое его дело после провала с Дамблдором. Темный лорд теперь бросал его на любую «грязную» работу, как и отца. Малфои надолго оказались в опале у Того-Кого-Нельзя-Называть.
– Лорд приказал похитить эту женщину после того, как ее статью опубликовали в газете. Главного редактора этой газеты приказали убить кому-то другому, я уже не помню.
Чарити Бербэйдж была преподавательницей Магловедения и, конечно же, писала в защиту маглов. Глупая. Зачем было писать свои взгляды о маглах во время того, что творилось в Англии? Дождалась бы, пока доблестный герой без каких-либо лат Гарри Поттер освободит наш мир.
– Мистер Малфой, вы можете обойтись без издевок в ваших показаниях? – поинтересовался прокурор.
– Извините, но я так разговариваю, – Драко пожал плечами. – Ничего не могу с собой поделать. Я знал Чарити Бербэйдж лишь в лицо, но и его помнил смутно. Я встречал ее разве только в Большом зале и пару раз в коридорах. Ее предмет я не посещал, нетрудно догадаться почему. Адрес было узнать не сложно, у нас тогда было уже достаточное количество агентов в Министерстве. Да, было. И не думайте, что все они были бедными несчастными пушистыми зайчиками под заклятием Империус. Нам помогали в трезвом уме и памяти.
Я опять прервался. Справиться с Чарити было легко. Она была не особо умелая волшебница, зато какая маглолюбка! – с отвращением процедил Драко. – Тем более нас было трое, что значительно упрощало дело. Амикус справился один, скрутил ее Империусом и веревочным заклятием, доставил лорду. А там уж Волдеморт устроил показательную смерть, – голос Малфоя стал жестким, в нем больше не было ехидности и наигранного веселья. – Они подвесили бедную женщину вниз головой над столом в нашей гостиной. Ее безжизненное тело кружилось, словно на невидимой веревке, отражаясь в зеркале, в полированной поверхности стола, за которым сидели мы – Пожиратели и лорд. Волдеморт оживил Чарити, рассказал всем присутствующим о ее «преступлении» и убил. А потом отдал на кормление своей змее. И все это было на моих глазах.
На лице Малфоя застыла кривая улыбка-гримаса. Он пытался сделать бесстрастное лицо, но у него не получалось. Слишком сильны были его воспоминания, его впечатления.
В зале стояла тишина. На лицах людей застыли маски ужаса от рассказа, от страшного лица и надломленного голоса рассказчика.
– Эта дура понесла заслуженное наказание, – произнесла Алекто негромко. Но ее голос эхом раздался в тишине зала.
Это высказывание мгновенно разрядило обстановку. Послышались гневные выкрики волшебников.
– Еще что-то? – спросил Драко.
– Кэрроу были исполнительными слугами лорда?
– Да, как и все мы, – молодой человек пожал плечами. – По-другому было нельзя. Кэрроу отличались особым рвением в убийствах, всевозможных измываниях. Поэтому их и отправили на преподавательскую должность в Хогвартс. Остальное вы знаете из красочного рассказа Лонгботтома.
– Хорошо, Мистер Малфой. Думаю, достаточно, – произнес прокурор. – А теперь приглашаю мистера Гарри Поттера и Гермиону Грейнджер.
В зале царила ненависть. Она буквально пронизывала всех и все в подземелье. Грим уже не понимал, к кому относится эта ненависть, все эмоции смешались в одно тягучее чувство, наполнившее под завязку зал суда.
Он обернулся на судей перед уходом, равнодушно глянул на их лица. Отвернулся. И тут же его как будто пронзило молнией.
Одно лицо было ему знакомо.
«Стойте. Вы арестованы».
«Ну, что, белобрысый, без палочки никак?»
«Это тебе, поганый Пожиратель! За то, что такие, как ты, убили мою жену».
«Может, он уже того, помер? Вообще ж не орет».
«Тварь! Авада Кедавра».
Лицо его убийцы. Оно впечаталось в память Драко. Воспоминание все это время было в памяти, не востребованное до сегодня.
Он в какой-то прострации снова сел на свое место. Взгляд неотрывно следил за знакомым ему судьей.
Как же он не почувствовал его? То отвращение, которое испытывал к нему его убийца. Ответ прост: слишком много ненависти, злобы испытывают в данный момент присутствующие в подземелье. Чувства одного человека теряются во всем этом «болоте злобы». И Гриму еще надо подточить свое умение в определении эмоций.
Внутренний голос, интуиция – Малфой точно не мог определить – подсказывал ему, что в зале есть кто-то еще из троицы мстителей. Цепкий взгляд слизеринца буквально обшаривал судей.
И нашел еще одно до боли знакомое и ненавистное лицо.
«Кажется, именно это худое чмо избивало меня ногами».
– Для дачи показаний приглашается Гавейн Робардс, глава управления мракоборцев.
«А вот и третий», – мелькнуло в голове Драко.
А он и не знал, что его убийцы столь высокопоставленные личности. В первые дни после события в Косом переулке его жгла ярость. Но найти тех троих было всё равно что искать иголку в стоге сена величиной во всю Великобританию. Он не знал их имена, лишь смутно видел их лица в свете вспышек от боевых заклинаний. Малфой всегда знал, что когда-нибудь найдет их, встретит на улице, еще где-то и тогда отомстит. Он часто задумывался, что же подумали его убийцы, узнав, что в Косом переулке вместо его трупа нашли труп Филиппа Гецова? Что он, Драко Малфой, жив?
Скорее всего, они предположили, что Филипп Гецов принял оборотное зелье и стал Малфоем-младшим.
Через какое-то время ярость Драко стала уменьшаться. Все время занимало изучение способностей Грима. Со всей своей новой жизнью он совершенно забыл, кто ему ее «подарил».
Кто лишил его жизни. Кто лишил его будущего…
========== 13 глава. Blood theme ==========
It’s criminal, there ought to be a law
Criminal, there ought to be a whole lot more
You get nothin’ for nothin’, and tell me who can you trust
Well we got what you want, and you got the lust
If you want blood, you got it
