Текст книги "Грим (СИ)"
Автор книги: Рerson
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц)
«Первый день в школе!» – понял Драко.
Повинуясь его приказу, воспоминания стали ускоряться, как в перемотке фильма. Но все отличие заключалось в том, что Малфой и сам находился в этом «кино», состоящем из чужих воспоминаний, мыслей.
Во всей этой вереницы образов Малфой разглядел себя и Плаксу Миртл.
«Значит, Грейнджер видела это», – пронеслась мысль в его собственном сознании.
Картины и образы с огромной скоростью проходили перед глазами Грима: гриффиндорцы, уроки, библиотека, снова гриффиндорцы…
И, наконец, появилось то, чего он ждал. Хогсмид. Рыжий Рон Уизли с перекошенным от ярости лицом, толпа учеников Хогвартса, затем какие-то закоулки Хогсмида, «Кабанья голова».
Воспоминания пошли в нормальном времени.
Малфой увидел в баре себя. Со стороны его невозможно было узнать. Он сам себе напомнил Филиппа Гецова, предыдущего Грима. Точно таким же Драко увидел его в тот день в Косом переулке, когда наследника многомиллионного состояния Малфоев убили. Весь тот день в памяти Драко был размытым, только встреча с Гримом оставалась самым ярким воспоминанием.
Драко прошелся по залу «Кабаньей головы», посетители совершенно его не видели, мирно поглощая заказанные блюда и выпивку. Бродяга пил дымящийся грог, разливая часть мимо лица; цыганка курила свою трубку, остекленевшим взглядом глядя на Грейнджер, а сама гриффиндорка болтала с Аберфортом Дамблдором.
Затем Грейнджер встала и быстрым шагом вышла из паба, Драко поспешил за ней. Девушка свернула совсем в другую сторону от дороги в Хогвартс, к Визжащей хижине.
«Грейнджер потерялась в трех соснах! Как мило!» – фыркнул Драко.
Гермиона стояла, недоуменно глядя на Визжащую хижину. А затем перед ней появился демон. Словно вырос из ниоткуда. Порождение мрака, существо из ада. Даже в воспоминании от него веяло страхом, ужасом, болью тысячи невинных душ.
Мимо застывшего Малфоя пронесся гигантский пес.
«Выгляжу устрашающе», – с усмешкой констатировал Малфой. Сам Драко подивился своим размерам в образе Грима.
А затем уже началось то, что сам Грим не помнил. Картина того, как им завладел демон, вызвала у Драко отвращение. Сразу захотелось помыться, очиститься любым способом от этой могильной гнили.
– Используй зеркало!
Крик донесся откуда-то с дороги. Малфой круто повернулся в сторону и побежал в направлении, откуда раздавался голос. В десятках метров от Гермионы и него самого, лежащего на земле, стояла цыганка. Она с напряженным лицом глядела на попытки гриффиндорки обуздать демона, на Драко, корчившегося на земле. Из трубки, которая курила цыганка, вырывалось зеленоватое пламя, клубами закручивающееся возле женщины.
– Разбей! – донеслось с совершенно другой стороны.
На лице цыганки отразилось откровенное удивление. Она попыталась вглядеться вдаль, но над Хогсмидом уже начинался вихрь, черенок которого находился над двумя школьниками Хогвартса. Цыганка моментально растворилась в воздухе.
Все оказалось намного сложнее. В ту ночь свидетелей борьбы с демоном оказалось больше, чем изначально предполагал Грим.
Воспоминания начали ускоряться, уже в обратную сторону. И вот снова раздается крик цыганки:
– Используй зеркало!
Теперь уже Драко летел в совершенно другую сторону, достигнув границы визуальной памяти Грейнджер. Дальше пробиться сквозь темную завесу он не мог.
– Разбей! – доносится откуда-то из-за завесы.
*
Гермиона почувствовала, что Грим больше не держит ее за руки. Он медленно заваливался на спину, с глухим звуком ударяясь о каменный пол башни.
– Эй! Что с тобой? – произнесла девушка, становясь рядом с ним на колени. Гермиона приблизила свое лицо к его.
Грим дышал. Его горячее дыхание опалило ее кожу.
Малфой открыл глаза, и первым, что он увидел, было обеспокоенное лицо Грейнджер. Ее глаза после заклинания все еще оставались абсолютно черными. Драко почувствовал, как его снова «засасывает» в эти черные зеркала. Ослабевшее сознание отказывалось сопротивляться.
– Отвернись! – хрипло крикнул Драко.
Гермиона тут же отвернулась.
Обида.
Он чувствовал, что этим грубым окриком обидел ее. Можно было объяснить ей, что его сознание снова начало проваливаться в ее память, что единственным выходом было прервать визуальную связь…
Но не в правилах Малфоя объяснять что-то гриффиндорцам, да и вообще кому-либо. Он молчал, лежа на холодных каменных плитах, восстанавливал силы. Практики в использовании заклинаний памяти у него было ничтожно мало.
«Практиковаться, практиковаться, как завещал профессор Снейп!»
– Ты что-нибудь узнал? – наконец, произнесла Грейнджер, все также отвернувшись от него.
– Да, узнал, – произнес Малфой, обращаясь к спине гриффиндорке. – Уже можешь поворачиваться.
Грим поднялся, устало облокачиваясь на одну из стен бойницы. Его немного трусило, рубашка прилипла к спине, ноги были ватными. Ощущение было таким, что за несколько минут он успел переболеть гриппом.
Грейнджер все-таки соизволила повернуться к нему. Ее глаза уже принимали свою обычную форму, вокруг зрачка появлялся карий ободок. Девушка хмуро смотрела на него, закусив нижнюю губу.
«Это такая политика: закуси губу до крови – покажи свою обиду?» – усмехнувшись, подумал Драко. Какой же Грейнджер была ребенок. И дело не в том, что они с Малфоем были одногодки. Дело было в огромной разнице в их образе жизни, в их окружении, в их мыслях, в их поступках.
Гермиона слушала его внимательно, изредка переспрашивая. Словно слушала лекцию профессора Флитвика или профессора Морисона.
– Значит, единственное, о чем мы знаем – это та цыганка. Помню, у меня еще голова закружилась от ее курева.
Грим усмехнулся.
– Думаю, надо спросить у Аберфорта, кто она такая. Может, он знает.
– Тогда идем! – произнес Грим, резко поднявшись. Протянул руку.
Гермиона как-то странно вздохнула и взялась за протянутую ладонь.
Привычное и не очень приятное ощущение протягивания через шланг – и они на крыльце паба «Кабанья Голова».
Бар оказался закрыт. Дверь была заперта на внушительный засов, окутанный охранными заклинаниями. Только вывеска медленно покачивалась, хотя ветра не было и в помине.
– Странно, – произнес Грим. – Обычно бар закрывается в одиннадцать. Комендантский час-то уже давно отменили.
– Не знаю, Аберфорт редко изменяет своим привычкам. Скорее всего, что-то произошло.
Хогсмид совсем не был безлюдной деревней. Здесь всегда можно было увидеть много волшебников со всей Великобритании. Ночью людей, конечно, было намного меньше, чем днем. Но они все равно были. Сегодня же Хогсмид опустел. Даже бродячие собаки разом исчезли куда-то.
Гермиона и Грим дошли до паба «Три метлы», и только тут они заметили какого-то мужчину.
– Эй, а вы кто такие? – крикнул он, поднимая волшебную палочку. – Здесь сегодня не позволено бродить!
– Извините, – пролепетала Гермиона, чувствуя руку Грима, сжимающую ее ладонь. Он был уже готов трансгрессировать. – Мы не знали, хотели просто зайти в «Три метлы».
– Просто зайти? – с сомнением спросил мужчина, внимательно осматривая в свете волшебной палочки лицо Гермионы. Видно, на ее лице было такое искреннее сожаление, что волшебник поверил. – Ладно, валите отсюда. Здесь вам нельзя находиться.
– А что случилось? – подал голос Драко.
– А вы что, не слышали? В какой глуши вы живете? – хмыкнул волшебник. – Вчера здесь нашли мертвого гоблина.
– Убит авадой? – деловито поинтересовался Грим.
– Да в том-то и дело, что нет! – произнес мужчина и тут же спохватился, что нельзя никому доверять секретную информацию. – Вы ничего не слышали. Все равно через пару дней все узнаете в газетах, эти писаки обязательно что-нибудь вынюхают! Все, идите!
Малфоя не надо было просить дважды.
И снова они были на Астрономической башне во власти холодного пронизывающего ветра.
Гермиона посмотрела на Грима. В голове Грейнджер уже давно крутился вопрос, ответ на который знал только этот человек.
– Расскажи мне, в конце концов, о демонах. Я ведь так ничего и не понимаю.
«В кои-то веки Грейнджер не понимает», – подумал Драко. Он рассказал ей, что знал. Умолчал лишь об источнике этой информации и о том, что сам был в потустороннем мире. И видел все своими глазами.
– Невероятно. Ни в одной книге не написано об этом…
«Интересно, он думает о том же?» – пронеслось в голове Гермионы.
– Это ведь связано, да? – робко спросила она. – То убийство гоблина?
– Не знаю. Но если вспомнить, то за последнее время было несколько убийств и похищений.
Гермионе вспомнился ее разговор с Гарри под мантией-невидимкой в одном из австралийских клубов.
– Пропал Дедалус Дингл, убили Фенрира Сивого.
Девушка замолчала, вспомнив о загадочных подробностях убийства оборотня. Говорили, это сделал человек-зверь, Грим. Гермиона заставила себя поднять глаза на лицо Грима, наполовину скрытое. Понять его эмоции было невозможно.
– Ты его убил? – резко спросила она.
– Да, – просто ответил он.
Она молчала. Ее эмоции в этот момент были более чем противоречивы. А Драко стало внезапно интересно, что же она ему скажет. Испугается? С криком убежит от него? Осудит?
– Я пойду, – произнесла Гермиона. – В общем, до завтра. Ты ведь снова отправишься в «Кабанью голову»? – уточнила девушка.
Грим кивнул. Девушка отвернулась от него и пошла в направлении лестницы.
– Ты не боишься? – спросил он.
– Он был чудовищем. Наверное, если бы единственным выходом было убить Фенрира – я бы убила, – произнесла Грейнджер, не оборачиваясь.
*
Следующий день Гермиона провела в каком-то полусне. Она постоянно вертела в руке кристалл, что становилось уже навязчивой привычкой. После того, как за обедом девушка уронила кристалл в тыквенный сок, она поняла, что пора бы взять себя в руки.
Она боялась и ждала, когда же кристалл засветится. После всего услышанного о демонах, Гермиона понимала, насколько все серьезно и невероятно. Но если бы она сама не была свидетелем того страшного вечера, то никогда бы в жизни не поверила ни слову Грима.
Был ли этот человек особенным? Гермиона не знала. Она не знала о нем ровным счетом ничего. За исключением того, что он мог трансгрессировать в любое место и называл себя Гримом.
Было ли это всем, что он умел? Ответ неизвестен. Опасен ли этот человек для нее самой? Неизвестно. Но Гермиона была практически уверена, что ответ положительный.
Он прикончил Фенрира Сивого, монстра, убившего и обратившего множество маленьких детей; монстра, разрушившего семьи; монстра, убить которого желала половина волшебников.
Грим отомстил за многих. Можно было ли назвать этот поступок благородным? Можно было назвать убийство благородным? И снова нет четкого ответа. Гермиона не знала, при каких обстоятельствах Грим убил оборотня. И убил ли Грим еще кого-то.
– Гарри, – тихо произнесла Гермиона на уроке Трансфигурации. – Помнишь, ты рассказывал мне про убийство Фенрира?
– Помню, а как же, – так же тихо ответил Гарри, стараясь, чтобы профессор Морисон не увидел, что они болтают вместо того, чтобы практиковаться.
– Там же вроде кто-то видел Грима.
– Ага. Но об этом так ничего и не выяснили, дело закрыли. Но, так или иначе, этот «Грим» появился вовремя: того мракоборца-неумеху Фенрир уже чуть не ухлопал. Не понимаю, как его только взяли в мракоборцы. Там такой отбор, никому поблажек не дают.
– И тебе не дадут? Гарри, ты убил одного из самых сильных волшебников во всем мире. Ты уже сдал все возможные экзамены.
– Да. Но я все равно хочу поступить туда как все, по результатам ЖАБА. А не по особым заслугам или…
– Мистер Поттер, мне интересно, о чем вы так мило болтаете с мисс Грейнджер? – спросил профессор Морисон. – Может, и нас посвятите в это?
Гарри и Гермиона с улыбкой переглянулись и замолчали. Профессор Морисон замолчал, а затем снова начал объяснять что-то Парвати Патил.
*
Кристалл засветился, когда гриффиндорка была в библиотеке. По древним рунам была задана огромная домашняя работа. Гермиона уже дописывала бисерным почерком второй свиток, как кристалл, валявшийся на столе, засветился.
«И почему так не вовремя?» – с досадой подумала Гермиона, захлопывая тяжелый фолиант по рунам.
Учителя, зная, что семикурсники сдают в этом году ЖАБА, начали задавать еще больше. Объем работы перед СОВ теперь казался совсем незначительным и даже смешным. И что было возмущаться на пятом курсе, что преподаватели озверели?
Лестницу на вершину Астрономической башни она одолела, окончательно запыхавшись и размышляя о том, что давно пора поставить в Хогвартсе лифты. От библиотеки прямо на вершину Астрономической башни и гостиной Гриффиндора.
– Здравствуй, Грейнджер! – весело поздоровался Грим, наблюдая, как она пытается отдышаться.
– Угу.
– Буду расценивать это как приветствие. Вообще не хотел тебя брать, но подумал, что бармен «Кабаньей головы» мне просто так ничего не скажет. Скрытный он какой-то. А вот тебя он знает, ты у него все и выпытаешь.
– Откуда ты знаешь, что я знакома с Аберфортом? – с подозрением спросила Гермиона.
– Видел, как вы с ним мило болтали, – произнес Малфой. – «Кабанья голова» сегодня открыта. Ты зайдешь туда, узнаешь. Я буду ждать снаружи. Так что не теряем времени.
Девушка даже не заметила момента, когда он прикоснулся к ней. Хлопок – и они у входа в паб. Грим делает ей пригласительный жест. Гермиона раздраженно смотрит на него и входит в паб. Внутри довольно много людей. Все сидят за одним столом, с жаром что-то обсуждая.
– Гоблины уже во всем обвиняют волшебников!
– Будто нам надо марать о них руки!
– Друг друга-то они вряд ли…
– А я слышал, что его как-то странно убили!
– Министерство, как всегда помалкивает!
Похоже, все сегодня обсуждали убийство гоблина. Аберфорт молча слушал выкрики своих посетителей, протирая стаканы. Его лицо выражало крайнюю задумчивость.
– Аберфорт! – произнесла Гермиона. Бармен повернулся к ней, проскрипел что-то слегка напоминающее приветствие.
– У меня к тебе дело. Помнишь, я тут недавно была у тебя? В тот вечер здесь еще была цыганка.
– Да что вам всем от нее надо? – удивился Аберфорт. – Сегодня один в плаще спрашивал. Держи карман шире, буду я ему рассказывать! Теперь ты! Что тебе от нее нужно?
– Что нужно? – Гермиона в спешке придумывала оправдание. На ум ничего не приходило.
– Ну…
– Что – ну? – взгляд Аберфорта стал еще более подозрительным.
– Хочу погадать! – воскликнула Гермиона.
«Мерлин, что я ляпнула!»
– А! – Аберфорт, похоже, поверил. – Эх, все вам, молодежь, будущее узнать хочется. Чтоб потом мучиться от знаний?
Но про цыганку ту говорят, что она настоящая предсказательница. Не то, что та летучая мышь, которую еще мой брат взял в школу в преподавательницы. Она мне нагадала, что я стану Министром Магии. Это после того, как я снизил плату за жилье.
– Так ты мне дашь ее адрес?
– Адрес? – бармен рассмеялся. – Думаешь, она дает всем свой адрес? Она и не принимает на дому. Я знаю только, что найти ее можно в «Приюте оборотня», бар такой в Северной Ирландии. Она там, кажется, принимала в последнее время. Только не очень советую идти туда. Это местечко для… особого контингента.
– Спасибо, Аберфорт! – крикнула Гермиона, выбегая из бара.
Бармен лишь покачал головой и продолжил вытирать стаканы.
Драко ждал гриффиндорку снаружи, сидя на ступенях и мимоходом слушая разговор каких-то подвыпивших волшебников. Они обмусоливали одну и ту же тему: убийство гоблина. Сегодня других тем для разговоров в Хогсмиде просто не существовало. Потом на Малфоя чуть не налетела Грейнджер, подобно урагану вырвавшаяся из-за дверей паба.
– Под ноги смотри! – зло произнес Малфой.
– А чего ты тут уселся? – огрызнулась Гермиона.
– Да я уже ждать тебя устал, ты там полчаса была. Узнала?
– Да, узнала. И то, что ты сегодня уже был там и спрашивал. Тебе-то Аберфорт ни слова не сказал!
– Все сказала? – спросил Драко. – А теперь о том, что меня интересует.
Гермиона раздраженно посмотрела на Грима и рассказала о сведениях, полученных у хозяина «Кабаньей головы».
– «Приют оборотня», говоришь? Да уж, занимательное место. Оно не для таких девушек, как ты. Так что лучше я сам туда отправлюсь.
– Нет уж. Всю информацию добыла я. Без меня бы ты и понятия не имел, куда идти. Так что все! – Гермиона быстро схватила молодого человека под локоть. – И ты от меня не отвяжешься, Грим.
– Ну, как хочешь! – сказал Драко и послушно трансгрессировал.
*
Грим и Гермиона трансгрессировали к самому входу трехэтажного каменного здания. На вывеске перед входом горело лишь несколько букв, но название все равно угадывалось: «Приют оборотня». В этот момент дверь паба открылась. В вечернюю тишину сразу же прорвались звуки музыки, пьяные голоса, крики, ругань. Из бара на улицу выкинули какого-то пьяницу, громко ругавшегося и размахивающего разбитой бутылкой анисовой водки. Дверь захлопнулась, все звуки разом исчезли. Только пьяница никак не мог встать с земли и все горланил песню о неразделенной любви.
– Говорил же, что лучше тебе сюда не соваться, – обреченно произнес Малфой. – Место не для таких, как ты.
– Ничего, – произнесла девушка, сквозь плотно сжатые зубы.
Драко открыл дверь и быстро вошел в бар, Гермиона чуть помедлила, но все-таки сделала шаг.
И тотчас же окружающий мир поменялся. Внутреннее пространство «Приюта оборотня» составлял огромный зал с длинными рядами столов. Под потолком висели магические шары света, поминутно меняющие цвет своего свечения. Часть барной стойки была заставлена искривленными сосудами, в которых кипела какая-то непонятная жидкость, испускающая разноцветный дым. Бармен быстро крутил в руках бутылки и стаканы, смешивал какие-то напитки, затем отправляя их на подносы официанток. Официантки были под стать такому заведению. Все на подбор рослые пышные длинноногие девицы, одетые в блузки с огромными вырезами и коротенькие шорты. Посетители мужского пола охотно заигрывали с ними, а за отдельную плату могли позволить себе больше, чем простой флирт.
Грим сделал Гермионе жест, чтобы она его подождала. Он подхватил за талию одну из официанток и тут же начал целоваться с ней. Та охотно обвила свои руки вокруг его шеи, прижимаясь к нему всем телом.
«Правильнее было назвать это не баром, а борделем!» – негодующе подумала Гермиона, глядя на эту сцену.
Затем Грим оторвался от официантки, что-то тихо сказал ей.
– Джонни! – громко произнесла девица, проведя языком по его щеке. – Что ж ты так долго не появлялся! Я соскучилась. Мне не хватало тебя. Очень! – томительно добавила официантка.
Она дернула его за мантию, увлекая за собой. Грим снова что-то сказал ей, а потом спешно подошел к Гермионе.
– В общем, поспрашивай у бармена насчет цыганки.
– А ты?
– А я занят, – нахально произнес Малфой, оглядываясь на свою официантку. – Сама ведь захотела пойти со мной, так что помогай.
– Ну, ты и наглец, Джонни, – с вопросительной интонацией произнесла Гермиона. – Это твое имя?
– Джон Смит в Англии, Хуан Гарсия в Испании, Жан Дюбуа во Франции – у меня большой список.
«А настоящего имени никто не знает!» – подумал Малфой, возвращаясь к «своей» официантке, которая уже извелась в ожидании него.
Гермиона пожала плечами и отправилась к бармену, как и советовал Грим.
Бармен был высоким тощим человеком какого-то неопределенного возраста. Он мог быть и одногодком Гермионы, а мог быть и старше ее лет на десять. Его лицо было очень подвижным, каждая эмоция четко «пропечатывалась» на его голом, как блин, лице. Бармен был абсолютно лысым, на его гладкой блестящей голове чернела небольшая татуировка в виде руны удачливости (Гермиона с первого взгляда определила ее).
– Что заказываем? – спросил он, даже не глядя на Гермиону.
– Сок есть?
– А что разбавляем – водку, виски? – деловито поинтересовался он.
– Просто сок.
Теперь бармен обратил внимание на гриффиндорку, глянул на нее как на ненормальную.
– А как так просто? Мы так и не продаем, это же пятно на нашей репутации! – испуганно визгнул он.
«Ничего себе! Что же это за заведение, где сок считается пятном на репутации?» – пронеслось в голове девушки.
– Тогда ничего не надо, – лицо бармена приобрело недовольное выражение.
– Тогда че тебе тут понадобилась? – спросил он.
– Я хочу узнать про одну цыганку. Говорят, она здесь принимает. Мне надо погадать.
Лицо бармена оживилось. Какое-то время он разглядывал Гермиону, пытаясь что-то определить.
– Откуда узнала?
– Мой друг, тоже бармен, сказал.
– А! Ну, тогда ясно. Только знай – это недешево. У тебя-то деньжат хватит? Галлеончиков? Киваешь, да? Ну, так и быть, скажу. В пятницу она тут устраивает сеанс, в четыре часа. А потом опять куда-то сваливает.
– Ясно. Спасибо! – радостно произнесла Грейнджер. – А сливочное пиво у вас есть?
– Что, сливочное пиво? Да оно у нас не идет практически. Ладно, чего пригорюнилась, детка? Где-то валялось, я все выбросить хотел. Бери, можно за счет заведения.
– Спасибо еще раз.
– Да не за что! Чего я сегодня такой добрый? Ой, не к добру!
– Почему это? – удивилась Гермиона.
– Эта примета такая. Вот, когда в последний раз старушке дал милостыню – все! – громко взвизгнул он.
Девушка подпрыгнула на сидении от неожиданности. Бармен прокричал ей прямо на ухо.
– Что – все?
– Война началась! Тот-кого-нельзя-называть ожил! Все газеты потом об этом трубили. Или вот еще один случай. Слушай!
Бармен, похоже, нашел в лице гриффиндорки благодарного слушателя и теперь изливал ей свои басни имени себя и своих предчувствий. Гермиона его почти не слушала, разглядывая посетителей.
Отвратительные лица мужчин с красными затуманенными выпивкой глазами; пьяные малолетние девушки, сильно накрашенные и откровенно одетые, они пили вместе с взрослыми мужиками, охотно давая себя облапать; какие-то страшные бесполые люди, одни из которых курили трубку, другие вдыхали дым из искривленных сосудов, их объединяло странное болезненное удовольствие на лицах.
Все эти лица в дыму. В разноцветном дыму, окрашивающемся магическими шарами света. Гермиона чувствовала, как кружится голова. Образы всех этих порочных людей смешивались перед глазами, представляя собой картину из ночного кошмара.
Перед глазами гриффиндорки проносились лица посетителей, возникая из дыма и пугая своими звериными чертами. Какой-то старик с жирным потным лицом хлестал вино прямо из бутылки, не замечая того, что ярко-красная жидкость течет по его бороде. При разговоре он обильно брызжил слюной тех, кто сидел с ним за одним столом и не успевал вовремя отодвинуться. Одна из молоденьких девушек положила ноги прямо на стол, ее юбка сильно задралась, но девицу это явно не смущало. Ее лицо неприятно поразило Гермиону. Оно было еще совсем как у ребенка, черты до конца не оформились, не заострились. Но лицо уже было одутловатым, кожа приобрела желтоватый болезненный оттенок, как у пьяниц. Девица громко хохотала, выкрикивала тосты, мужские руки постоянно наливали ей в бокал. Судьба таких девочек уже предрешена. Ее выгонят или уже выгнали из дома, она будет проводить вечера в кабаках в обществе бесконечной вереницы мужчин, алкоголя или наркотиков, потом принудительное лечение в больницах, ломка – и ты инвалид в двадцать лет.
Гермиона почувствовала, что смеется.
«Что же это со мной?» Перед глазами все было в дымке. Мысли с трудом складывались в слова, отдельные слова никак не связывались в предложения. Перед глазами появилось лицо какого-то мужчины. Он что-то говорил Гермионе, брал ее за руку, указывал куда-то. Девушка попыталась убрать его руки с талии, но у нее не получалось. Пальцы не слушались, а вместо гневного вскрика вырвался еще один смешок.
*
Не все знали, что на втором этаже «Приюта оборотня» находятся особые места для богатых посетителей. Здесь не было наркотического дыма, как на первом этаже. Сюда не пускали всякий сброд, выпивка и одурманивающие средства были лучшего качества. На третьем же этаже находились специальные комнаты, «для отдыха».
«Надо бы посмотреть, что там с Грейнджер. Выяснила ли она что-то», – подумал Малфой, глядя на часы.
Он быстро спустился на первый этаж, глазами ища гриффиндорку, и обнаружил ее сидящую возле барной стойки со сливочным пивом в руках. Девушка постоянно откидывала волосы назад, будто ей было нестерпимо жарко, как-то странно мотала головой в разные стороны не совсем в такт музыке. Потом к ней подошел какой-то здоровый мужик, что-то шепча на ухо. Он взял ее за талию, увлекая за собой. Малфой был уверен, что Грейнджер сейчас точно метнет в него каким-нибудь боевым заклинанием. Но она не сопротивлялась, безвольно подчиняясь тому мужчине.
«Да она пьяна!» – пронеслось в голове Драко.
– Отошел от нее! – громко произнес он, становясь прямо перед тем мужиком.
– А ты кто такой, чтоб указывать? Видишь, она совсем не против! – нагло заявил он.
– Она со мной, – резко ответил Малфой, толкнув мужика в грудь. Тот отступил на несколько шагов, зацепился за ножку стула и грохнулся на пол. Драко успел подхватить глупо хихикающую Гермиону.
В баре на них уже многие посматривали с интересом. Дело пахло дракой, а значит, кровью, зрелищем и ставками на победителя.
– Что ты ей налил? – угрожающим тоном спросил Драко у бармена.
– Да ничего! – испуганно пискнул бармен, замахав руками.
– Повторяю еще раз, – тихо произнес Грим. – Что ты ей подсыпал?
– Ничего! Чего ты ко мне пристал-то? Я сейчас охрану вызову!
«Сам напросился. Империо!»
В мозгу зародилась горячая волна, моментально распространившая по руке, по кровеносным сосудам и нервным окончанием.
Лицо бармена обмякло, приобрело какое-то подобострастное выражение, как у пса перед хозяином.
– Да, да. Я подсыпал ей в сливочное пиво наркотик. Майкл попросил мне сделать это за сорок галлеонов, обычная цена тридцать, но больно ему девчонка приглянулась. Я еле успел подсыпать, чтоб она не увидела. Наркотик подавляет волю, вызывает галлюцинации. И в нужный момент появляется Майкл, когда девушка уже ничего не соображает…
– Чем нейтрализовать эту гадость?
– Апельсиновым соком. Я ей его поэтому и не дал.
– Тащи сок, скорее!
Майкл между тем поднялся и снова подошел к Малфою.
– Слушай, ты не понял, что здесь так не принято? Я заплатил за нее!
– Мне без разницы, – ответил Драко, отворачиваясь и следя за тем, как Грейнджер давится соком.
Майкл окончательно озверел и замахнулся на Малфоя, но Драко успел увернуться – здоровый кулак обрушился на барную стойку, деревянная поверхность треснула. В зале раздалось улюлюканье.
– Мальчики! – твердо произнесла трангрессировавшая к ним немолодая женщина. По-видимому, она и была хозяйкой «Приюта оборотня». – В баре запрещены драки. Все разборки на улице.
– Пошли, выйдем! – свирепо произнес Майкл.
Драко кивнул. Вслед за его оппонентом пошла добрая половина посетителей бара. Бармен уже записывал ставки, размахивая блокнотом (Малфой отменил действие Империуса).
Гермиона смотрела на все это с растущим недоумением и непониманием. Головокружение и тошнота постепенно проходили, правда, во рту все еще оставался неприятный горький привкус.
На ее немой вопрос «Что происходит?», Грим произнес:
– Бармену заплатили. Тебя опоили и хотели воспользоваться. А я убедил его, что это не хорошо, и тебя надо привести в нормальное состояние, – скучающим тоном произнес Грим. – Ты что-нибудь узнала?
– Что? Зачем ты вообще меня сюда привел! – воскликнула Грейнджер. Затем она взяла себя в руки. – Да, этот… эта сволочь сказала мне, что цыганка устраивает приемный день в пятницу в четыре часа дня.
– Мерлин! – выругался Малфой. – Тогда просто так отсюда ускользнуть не удастся, придется драться. Не особо хочется возвращаться сюда с позором.
– С кем? – спросила Гермиона, пытаясь нагнать Грима, который быстрым шагом направлялся к выходу.
– С тем, кто на тебя позарился. Грейнджер! Черт! Взял же тебя на свою голову.
На улице уже собрался достаточная толпа. Волшебники что-то кричали бармену, которые записывал все ставки в блокноте. Майкл стоял в самом центре этой толпы.
Все ждали Грима.
– Ставки 1 к 6 в пользу Майкла! За его оппонента неизвестного имени ставок совсем мало…
Малфой пожал плечами и направился к своему противнику. Он был уверен, что уложит этого тупого здоровяка, даже не применяя колоссальную силу Грима. Дело не в силе ударов, а в мастерстве ведения боя, зачастую чисто психологического. Около двух лет назад Драко целое лето провел в Японии, изучая магические боевые искусства. Японские волшебники предпочитают боевым заклинанием физическое воздействие или телепатическое воздействие, не требующее использования волшебной палочки.
Грим и Майкл разом встали в двух шагах друг перед другом. Их плотным кольцом окружила толпа, выкрикивающая какие-то бесполезные советы. Мужчины и женщины во все глаза глядели на приготовившихся к драке. Один из них был высоким полным мужиком с красным лицом, рубашка вот-вот готова была порваться на его мощной груди. Другой – высокий молодой мужчина, его лицо не дает разглядеть капюшон, телосложение скрывает мантия.
Начало боя никто не давал. Майкл двинулся на Драко не спешно, приближаясь к нему медленно, бочком. А потом все его тело напряглось, он молниеносно выкинул огромный кулак, метя прямо в грудь Малфою. Драко легко отклонился, отступая на шаг в сторону, изгибаясь так, чтобы Майкл не коснулся его. Кулак столкнулся с пустотой. Майкл громко хмыкнул, весь его вид говорил о том, что Гриму просто повезло. Такого больше не повторится. Майкл снова вскинул кулак, на этот раз метя в челюсть. И снова Драко заранее просчитал следующий ход противника. Легко отклонился, сам же даже и пальцем не касаясь Майкла. И снова серия сильнейших ударов, готовых сломать шею Малфою, размозжить его череп. Майкл начинал злиться.
Зрители начали выкрикивать что-то нелестное в его адрес, смеяться над ним. Драко почувствовал, как к волне злости примешалась дикая необузданная ярость. То, чего и добивался Грим. В таком состоянии трезво мыслить и оценивать уже было невозможно. Майкл должен сделать ошибку, а там…
Новый удар, и снова кулак проносится мимо цели. Драко зааплодировал, поворачиваясь к зрителям. И тут он сам сделал ошибку.
Никогда не поворачивайся к врагу спиной!
От сломанных ребер Малфоя спасло лишь то, что он как раз поворачивался, и удар пришелся вскользь. Драко покачнулся. Майкл, не теряя времени даром, подставил ему подножку. Грим упал навзничь. Майкл снова занес кулак для удара, метя в лицо, но тут уже Драко перехватил его кулак. Раздался треск.
Гриму уже надоело это представление. Он не намеревался ломать себе ребра, да и вообще давать этому мужику коснуться себя. Драко сам совершил ошибку, играя на публику. Соперник же успел воспользоваться этим. И не погнушался избивать уже лежачего. Это живо напомнило Малфою летнюю ночь, когда его избивало три человека. Не бывать больше такому. Ярость наполнила его под завязку и начинала выплескиваться наружу.
