Текст книги "Найти дом (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)

Киано несмело протянул руку, и Тиннэх вложил ему клинок в ладонь. Точно, рукоять была словно создана для тонкой, изящной руки Киано, пальцы несмело обхватили ее, и по лезвию меча забегали голубые всполохи.

– Да, Киано, теперь тебе уже никуда не деться, он твой. Но об этом мы поговорим позже, хотя теперь я сам не успокоюсь, кажется, я промывал тебя с песком, помнишь? Вернемся к этому. Итак, вы с Иррейном разбежались, и эльф погиб. Я тебе пояснил, что это не твоя вина. Иррейн должен был подумать об этом, но он не подумал. Теперь я вижу все в ином свете – так сложились нити судьбы, каким-то образом этот меч должен был попасть к тебе. Теперь по поводу твоей самооценки. Запомни, раз и навсегда – клан никогда не берет недостойных к себе, даже если они нашей крови. Ты же сразу стал нашей душой, нашим сокровищем, и милость Отца Рода к тебе была беспримерна, ты сам это знаешь. Ладно, хватит об этом всем. Будем говорить завтра, я вижу, ты измотан до предела. Ложись спать, тебе это необходимо. А я помогу тебе.

Действительно, Киано, встав с пола, пошатнулся от усталости, и Тиннэх подхватил его. Помог раздеться, подобрал покрывало и накрыл им брата.

– Ты поможешь мне? – жалобно попросил Киано. Его сон был постоянной загадкой для Тиннэха. Как все древние, он спокойно обходился многими сутками без сна, впадая в это странное для него забытье лишь в состоянии крайней усталости тела и духа. Для Киано же оно было необходимо. Без сна он мог выдержать не больше недели, да и то с огромным трудом. Почему так? Князь говорил, что это все потому, что растили Киано смертные, проводящие полжизни во сне, и волей-неволей ему приходилось спать тоже. А может, он просто прятался от жизни в свои сны, отпуская сознание вольно бродить по тропам сновидений. Но раньше, помнил Тиннэх, брата часто мучили кошмары, и приходилось уходить вместе с ним, или давать ему другой сон. Ему нравилось смотреть на спящего, эта беззащитность завораживала его, и иногда он сидел часами в комнате Киа, перед рассветом, просто смотря на брата. Сейчас, как иногда и бывало, Киано боялся, что не сможет заснуть, а в силах брата было подарить ему крепкое забытье и прекрасное сновидение. Тиннэх присел на краешек ложа младшего, и юноша положил голову ему на колени, закрыв глаза. И Тиннэх начал сплетать чары. Киано уснул тотчас же, а еще через мгновение легкая улыбка заиграла на его устах. Тиннэх еще немного посидел, перебирая пряди вороных волос, потом уложил брата поудобнее, накрыл поверх покрывала еще и меховым плащом и тихо вышел из комнаты.

Он уже надеялся, что эта ночь закончилась, ему уже не хотелось и самому думать об эльфах, мечах, кольцах, просто улечься и расслабиться, но едва он открыл дверь в свои покои, как понял, что отдохнуть ему не удастся. Князь ждал его, сидя в кресле и лениво перелистывая книгу. Тиннэх тяжело вздохнул.

– Ну? Ты узнал, что с моим младшим сыном? От Тахара и этого эльфа, Майпелайе, я так ничего и не узнал. Мне пришлось искать его на Гранях.

-Узнал, и мало мне все это понравилось. Но я еще раз убедился, что моему брату предназначена великая судьба в будущем. Если мы сбережем его.

– Ты заинтриговал меня, надеюсь, ты не наговорил ему ничего, а то я знаю твою вспыльчивость!

– Едва удержался, но он этого заслуживал. Я дивлюсь Киа, и тому, как смертные покалечили его душу. А теперь он калечит, не сознавая, другие. Хотя и мы виноваты тут тоже. Кое-что мы упустили. Вот что он мне рассказал. В него влюбился эльф, из какой-то приморской дыры, мало известный даже и в их землях, но знатный. Он отловил нашего Киано в саду и стал признаваться ему в любви, и по-моему, он свихнулся на Киа давно. Нет, отец, – Тиннэх увидел, как князь нахмурил брови – Киано открыл мне осанве, и я видел, ничего дурного этот эльф не хотел. Вел себя как влюбленный мальчишка, мол, или «да», или я умру. Но про а Киано-то он ничего не знал. А мой брат перепугался до полусмерти и не дал этому несчастному ни малейшего шанса, да и не дослушал до конца. Потом по привычке скрылся в лесу на неделю, а когда приехал, ему передали кольцо того эльфа, Иррейном его звали. Наш Киа выдохнул облегченно и кольцо на палец одел. А Иррейн этот после того разговора уехал на границу, а потом прискакал гонец и отдал для Киа меч в лисьей шкуре. На, говорит, тебе, мальчик, прощальный подарок, Иррейн перед смертью велел передать. Ну а состояние Киано ты видел. Он на этот меч даже смотреть не стал, в угол кинул и ушел в себя. А я как увидел – аж обомлел. Ай да эльф! Один из Четырех клинков отдал, из тех, древних. Он прекрасен, как в легендах. И что теперь с ним делать?

– О клинках позже, это важно, но – что с моим сыном? От чего мы не уберегли его? Как я понял, он переживает из-за эльфа?

-Да отец, тут вышло совсем плохо. Куда ни кинь. Из-за этого сумасшедшего у Киано теперь душа не на месте. И если бы он не умер, я бы сам убил его. Он повесил на мальчика груз вины за свою смерть. Прости, но клинок не дает мне покоя. Это все неспроста. Откуда такое сокровище у него? И даже эта вина не самое страшное, что гнетет Киано. Мы не уберегли его от того, что его будут любить и желать. И что все это может проснуться в нем самом. Он очень боится этого. Я чувствовал его ужас, когда эльф признавался, что не может жить без него, и не мил ему свет. Он почти не слышал эльфа, а видел то, что было с ним раньше – насильников, принуждение. Он не пожелал даже понять Иррейна, услышать его.

– Это ясно как день, Тиннэх, и тебе должно быть понятно, мужчины внушают ему отвращение, и я понимаю его. Это противоестественно и не должно коснуться моего сына больше никогда.

– Отец, боюсь, что это и есть самое трудное. Если он и полюбит когда-нибудь, переступит свой страх, то это будет не дева. Он не знал женской ласки никогда, да и не хочет знать. Он равнодушен к ним. А вот что он мне дальше сказал, – что там, в лесу, понял, что и его сердце не отпускает этот Иррейн. И я чувствую, что это так. Он потерял, еще не полюбив. Я очень опасаюсь, что таких влюбленных Иррейнов будет все больше и больше. А уж про девиц я и не говорю, платками, которые ему шлют, можно выстлать весь лес. Киано влечет к себе сердца. А скоро и в нем разгорится пламя. Он горяч, как бы не скрывал это и не прятался под маской. Но он болен и не умеет любить, даже не знает, что это такое. С тем смертным, Сигмаром, эта была благодарность и привязанность, больше ничего. Но смертному и не нужно было большего, да и Иррейну, наверно, тоже, судя по заклятию на кольце. Но Киа боится, он не знает ничего, кроме насилия.

– То есть ты хочешь сказать, что у кого-то есть шанс похитить сердце моего сына, и это вряд ли будет прекрасная девушка?

– Да, отец, как ни печально, а это так. Мне совестно раскрывать чужую тайну, но сейчас я усыплял Киано, и дал ему тот сон, что он больше всего хотел видеть. А видел он себя – и Иррейна. Теперь он будет тосковать, сам не зная, по чему и кому. Еще очень важно – Киа ненавидит себя сам, ему кажется, что в бедах, что приключились с ним раньше, виноват он сам, и он недостоин клана. Отец, он не хочет жить. Нам надо смотреть, чтобы не случилось беды.

– Она случилась уже, Тиннэх, и не одна. Если ты не видишь, то я тебе расскажу. Первая – мой младший сын снова ранен, ему больно и тяжело. Он страдает. Вторая – из-за своей душевной болезни он погубил чужую душу. Он не выслушал того, кто взывал к нему. Но и тот безумец сам виноват в своей смерти. Мне тяжело знать – что мой сын, волк, может любить только мужчин. И что по сути любить он не умеет. Боюсь, что такая любовь не принесет ему счастья. И я ничем не смогу помочь ему. Но я надеюсь, что оно ему когда-нибудь суждено. Мы не можем прятать его от всего мира. И запретить ему я не в силах, если он действительно полюбит. Хотя горько мне будет и стыдно.

Клинок этот – величайшее чудо, и какой-то силой оно попало в наш дом. И мы не должны потерять его. Он признал Киа хозяином? Теперь у нас еще проблема – Киа вместе со своим мечом теперь ходячее сокровище, да еще двух домов. Будущий эльфийский владыка и второй лорд Волчьего Дома. Без него клинок просто лезвие, и сила будет на стороне того, кто сможет заполучить весь набор – Киано и меч. Ты понимаешь, к чему я клоню? Нам теперь нужно охранять его еще и от сил Тьмы и от тех, кто захочет попробовать получить власть. И что самое неприятное, его дружина должна быть смешанной с эльфами. Мне нужно будет связываться с Имларом, чтобы он отобрал лучших из своего войска. Придется потерпеть остроухих. Да, и выясни мне все про этого Иррейна. Если надо, достань его из мира мертвых. Откуда он только взялся?

– Да, отец.

– Короны Запада нам теперь не избежать. Как бы мы и он этого ни хотели. Но сейчас он не князь. Как он сможет им быть, если он сам себя боится? Значит, нам придется воспитывать это в нем, не ломая его. Как это сделать, я не знаю. Отправляйся отдыхать, я вижу, ты устал, ну а днем мы поговорим все вместе.

Глава 2

Все шло не так, как хотелось князю Тэррану. Он уже проклинал тот миг, когда уступил четверть года пребывания Киано в эльфийских землях Имлару. Лучше бы бился за сына до последнего. Но, видимо, судьба хочет распорядиться иначе, и желания князя Тэррана она в расчет не берет. Младший любимый сын должен был остаться дома, быть радостью отца, балованным ребенком. Хрупкий, ранимый и нежный, он не создан для доли правителя. И теперь придется научить его прятать свою мягкость и доброту, закалять свою душу. Он должен стать таким, как Тиннэх – часто жестоким и рассудительным. Немалая разница была между его сыновьями: один думал разумом, другой полагался на сердце. Теперь младшему придется тяжело. Если оставить все как есть, то будущий прекрасный эльфийский князь не проживет долго. Он бесстрашный воин, но боится мира. И даже его бесспорное право, подтвержденное Клинком, не сможет спасти его от интриг и заговоров. А отец и брат не всегда окажутся рядом.

Иррейн.

Ему было уже даже не больно, было никак. Он даже не запомнил той сабли, что оборвала его жизнь. Помнил только, что умирал, прося передать святыню. И после не стало легче. Даже тут, в стране теней, не оставлял его образ. Образ любимого, который отверг, даже не выслушав. Чем он так испугал его? Оцепенение и жуткий, больной, затравленный взгляд. Таких глаз не должно быть у этого мальчика. Того, в которого он был безнадежно влюблен. Княжич-волк Киано стал его болезнью и проклятием. Он, доселе живший спокойно и хранивший Клинок, сошел с ума, едва увидел это диво в своих землях, увидел и понял, что или получит его, или не стоит вообще жить.

Ему казалось безумием все – противоестественная любовь к юноше, сама его жизнь, кошмар, в который она превратилась. Он задыхался без Киано. Тот самый проклятый миг – первый взгляд на оборотня. Полуразвернутая тонкая фигурка, прекраснейшее лицо из всех, которые он видел, княжич смеется, и драгоценные камни в его волосах сверкают, как звезды в ночном небе, изящная рука поправляет вороные шелковые пряди. И веселый взгляд изумрудных, глубоких глаз. Сначала Иррейн был уверен, что это прекрасная дева, ради шутки вырядившаяся в мужскую одежду. Потом ему сказали, что это внук князя Имлара, полукровка. Но было поздно, ему было уже все равно, дева это или мужчина. Он пропал. Подойти к княжичу казалось ему страшнее, чем пойти безоружным в крепость темного властелина. И охраняли княжича, как драгоценность, свирепые бойцы-волки. Он знал, что Киано практически не оставляли одного, все время с ним кто-то, его друг со взглядом убийцы – Тахар, или русоволосый эльф-оружейник Майпелайе. А этот оборотень, наставник княжича, Борг? Ревность сжигала его – и невозможность прикоснуться. Он знал, что умрет возле возлюбленного, просто от страха, что его отвергнут. Можно было добиться, чтобы стать княжичу другом, как многие, а потом признаться ему, но Иррейн знал, что он так не сможет, сразу выдаст себя. А если не выдаст, то потом рискует предать друга, сделать больно.

Иррейн покинул свои земли, стараясь забыть, прогнать безумие. Но бесполезно – ни прекраснейшие девы, ни военные походы, ни чужие земли не смогли заглушить страсти. Он видел княжича лишь трижды, всего, но хватило и первого раза. Долго он не решался подойти. Когда был уже почти готов, Киано то оказывался на охоте, то его сопровождали лесные убийцы, он словно ускользал от Иррейна. Наконец ему удалось застать Киано одного, и, решив разом оборвать эту муку, он осмелился. Если бы он знал, почему так вышло? Он ничем не хотел оскорбить или обидеть княжича. Одна близость сводила его с ума. Ему хотелось коснуться чудесного создания, он едва не задохнулся от запаха трав, которыми Киано мыл волосы. Вот если бы коснуться губами этой нежной кожи, прикоснуться к волосам, ощутить в объятии тонкость талии. На вид мальчик совершенно беззащитен, и его хочется просто спрятать, укрыть от всего мира, чтобы никто не смел тронуть. Княжич нервничает, хочет уйти, и он просто кожей чувствует волнение и раздражение юноши. Почему? Его нельзя отпустить! Сначала нужно рассказать все. И он волнуется, сбивается, но говорит, сразу о главном. Он долго готовил эту речь, годами, а сейчас все превратилось в жалкие комканые слова. И Киано слабо понимает, что хочет сказать ему Иррейн. И он не хочет слушать слова Иррейна, признание ранит его. Сначала эльф замер от ужаса, видя, что случилось с княжичем от его слов. И уже не думая, касается руки, но от прикосновения оборотень вздрагивает, возращается в реальность. Ужас застыл на лице, но почему? Киано даже не дослушал его, убежал. Иррейн хотел пойти за ним, не случилось бы чего, так бледен был княжич, но потом понял, что уйти не может, ноги не держат его. Иррейн просидел в саду еще несколько часов, почти до рассвета. Никто его не искал, да и кому он нужен, почти отказавшийся от своего знатного рода, эльф с приморья Западных земель. Ему уже просто не хотелось жить, обиды на Киано не было. Только на себя – он не сумел. Не сумел даже сказать своей мечте ничего, только все испортил. Теперь ему никогда уже не сказать любимому ни слова. Да и видеть больно, душу жжет даже воспоминание о касании нежной руки, узкого запястья, перехваченного серебряным браслетом. Серебряным? Ну да, волки же не носят золота. Ничего, княжич, я уйду, но моя любовь, мое безумие останется с тобой.

Утром Иррейн надеялся мельком увидеть Киано, но обрывок чужого разговора донес до него, что наследник неожиданно уехал на охоту, утром, сорвался с двумя друзьями. Иррейн горько улыбнулся, подозвал знакомого и попросил передать княжичу кольцо. Свое родовое, там, где наложено заклятие охраны для хранителя Клинка. Теперь Иррейну оно ни к чему. И добавил чар, чтобы тепло его любви согрело Киано.

Киано – как мне нравилось смотреть на тебя, но ты не давал мне покоя, ты словно скрывался под маской ото всех, ты смеялся там, но глаза твои притворно веселы, ты таишься от мира, тебе, наверно, тяжело постоянное внимание? Я немного знал о тебе, но видел, что тебя окружали влюбленные девы, а ты избегал их, предпочитая общество волков или друзей. Да и эльфов, насколько я знаю, поначалу сторонился. Я помню, какие разговоры ходили по нашим землям, когда ты только-только приехал к нам. Я слышал их, и думал, признаюсь, с неприязнью, о тебе. Но стоило тебя увидеть, и судьба жестоко мне отомстила за недостойные мысли.

Потом я уехал, – если ты не хотел видеть меня, зачем было тебе мешать. Я отправился на границу, туда, где начались нападения темных. Мне уже было все равно, и я только ждал первой схватки. Орочья сабля ранила меня, а умирал я недолго, но мне хватило времени, чтобы отдать приказ – Клинок должен был остаться тебе. По закону. У меня нет больше родичей, а ты – единственный, кто близок мне. И ты достоин его – у меня есть дар, и я вижу, что тебе суждена необычная судьба. Прощай, мой любимый, и прости меня.

Утром Киано появился к трапезе, вид у него был лучше, чем накануне, и Тиннэх с облегчением отметил про себя, что ночная беседа не прошла даром. В глазах младшего брата уже не было такого беспокойства и тоски. Киано поздоровался со всеми, поклонился отцу.

Тэрран поприветствовал и его, слуги были отосланы, и только после этого спросил:

– Киа, я рад тебя видеть в добром здравии, и прошу тебя потом показать твой новый меч, и нам втроем нужно поговорить, а еще я буду благодарен, если ты позовешь сегодня на Грани князя Имлара. Мне надо с ним побеседовать.

Киа метнул изумленный взгляд на Тиннэха, и старший брат покраснел, ответив осанве: «Прости, я не хотел».

– Успокойся, Киа, я не собираюсь лезть в твои сердечные тайны, но хотелось бы напомнить тебе, что у тебя есть отец, который всегда рад с тобой поговорить, и совершенно не обязательно прятаться по лесам.

Теперь настала очередь покраснеть Киано.

– Тот меч, что теперь у тебя, один из самых святых предметов на этом свете, и очутился он у тебя не случайно. С одной стороны – это хорошо, но с другой – тебе теперь не избежать короны Запада. А это накладывает на тебя новые обязанности и заставит приобретать новые знания. Князю нужно постараться быть идеальным. Обладание Клинком значительно облегчает твое положение, но тебе нужно сделать так, чтобы ни у кого и мысли не возникло о том, что князем можешь быть не ты. Тем более что ты несешь в себе власть двух Домов. Посмотрим твои сильные стороны – ты известен, любим среди многих рас и существ, практически никто не питает к тебе неприязни, ты хорош собой, молод, хотя вот это как раз может оказаться недостатком, умен, бесстрашный умелый воин, хотя и битв у тебя за спиной было мало, ты дотошен в разборе тяжб, справедлив, к тебе благоволят Грани. Твои слабые места: ты полукровка, хоть и княжеской крови, с темным прошлым – надеюсь, никто не станет ворошить его, ты не силен в чарах, ты замкнут, ты боишся мира и стремишься к одиночеству, и ты не умеешь скрывать свои эмоции, как бы тебе ни было горько, а тебе нужно будет улыбаться, ты иногда склонен к поспешному принятию решений, в основном во вред себе самому, и твоя молодость пока еще не дала опыта. Не красней так, я не хочу тебя обидеть. Но хочу воспитать достойного князя. Если ты видишь примером своего старшего брата, то зря. У него своих недостатков полно, и хоть я не раз ему об этом говорил, пока он не спешит их исправить. Хотя многому у него можешь поучиться. Еще одна слабая сторона: у тебя нет достойной дружины. Из той тридцатки, с которой ты обычно ездишь, я могу оставить с тобой двадцать пять, и наиболее достойных. Тахар, Борг и еще несколько. Остальные все-таки будут охранять клан. Но твоя дружина не может состоять только из волков. Тебе придется набрать в нее и эльфов, об этом позаботится Имлар, и приложить все усилия к тому, чтобы она была дружна. У тебя должно быть как минимум полсотни лучших воинов – это твоя личная охрана и дружина. Охрана тебе снова понадобится – ибо с Клинком ты становишься желанной целью для темных, да и сам по себе ты – ценная добыча. Особенно как наследник эльфийского престола и младший принц Волчьего дома. Магии тебя будет учить Маэон, хотя способностей у тебя к этому немного. На мой взгляд, это хорошо, нам одного мага уже хватает с лихвой. Но как князь ты должен владеть основными чарами. И еще один момент, который мы тебе не раскрывали – надеялись, что не понадобится. Кроме волчьего обличия, ты можешь принимать обличье птицы, хотя каждое такое превращение будет отнимать у тебя очень много сил, и использовать его надо только в самом крайнем случае. Надейся больше на свои лапы, чем на чужие крылья. Этому тоже тебя научит Маэон.

Сегодня же я переговорю с Имларом, и мы начнем заниматься с тобой. Тебе придется много ездить со своей дружиной – по нашим, людским и эльфийским владениям, в том числе и вне Запада. Боюсь, что придется воевать и с Тьмой – у тебя должна быть слава воителя. Пока закончим этот разговор, но принеси мне этот меч, я хочу хоть взглянуть на эту легенду.

– Отец, ты хочешь отправить его на войну с темными? Это же опасно, он отважен на поле брани, но не настолько опытен, чтобы вести войско на такую битву! Тем более, что он более успешен в битвах на Гранях!– Тиннэх был изумлен до предела.

– А что ты хочешь? Чтобы его обвинили, когда он станет князем, в слабости и трусости? Мне придется выпустить его из-под своего крыла. Ему нужно стать взрослым. Ты сам знаешь, как его могут воспринимать. Мы с тобой постоянно говорим об одном и том же, хватит. Давай уже действовать. Сейчас вы оба поедете на сбор дани, а я буду решать все вопросы с Имларом. Вот уж не думал, что обрадую его так. Да, и еще: я отменяю свой приказ насчет Иррейна, я займусь этим сам.

Тиннэх пожал плечами и вышел.

Киано был в растерянности. Вся жизнь, спокойная и привычная, изменялась на глазах, и ему стало ясно, что эльфийской короны ему не избежать. Ему придется быть князем этих эльфов, кровь которых текла в его жилах. Земли Имлара были велики и Киано не побывал еще во всех владениях, но чтобы понять, что управлять всем этим трудно, ему хватило и увиденного. Отец был полностью прав, ему оставалось только признать это. Придется наступить на собственное нежелание, и он будет достоин этой короны.

Жизнь изменилась быстрее, чем это предполагал неторопливый Киано. Через неделю после беседы государей Имлара и Тэррана Киано пришлось встречать на своем дворе двадцать пять вооруженных эльфов, десятеро из которых ему были незнакомы. Имлар в срочном порядке отобрал лучших воинов для своего внука и передал с ними письмо.

Кианоайре!

Ты недавно покинул этот дом, а по тебе уже скучают все. Утешает только то, что скоро мы все-таки увидим тебя снова.

Теперь, к сожалению, о других вопросах. Почему ты уехал так поспешно и не поговорил со мной? Теперь я знаю, что случилось, но почему ты не доверился мне? Прости, я должен был подумать о таком и оградить тебя от излишне экзальтированных подданных. И никогда бы я не мог ожидать такого от Иррейна. Всегда он был верным нашему Дому, рассудительным и мудрым. Но о том, что он хранил древний меч, я не знал и сам. Видимо, Хранители сочли меня недостойным, это их право, и меч принадлежит тебе, как и корона Западного княжества. Я бы хотел оградить тебя от интриг и войны, но, к сожалению, бессилен это сделать, и думаю, что тебе удастся навести порядок. Мы договорились с твоим отцом, что твое официальное наречение наследником Западной Короны состоится через седмицу. Мы не можем ждать назначенный срок, и ходатайство об изменении прежнего решения будет удовлетворено. У нас нет трехсот лет, прости. Очень жаль отнимать у тебя юность, но. А потом тебе придется много и упорно работать. Я отдаю под твою власть четверть сотни сыновей моих лордов, это лучшие молодые воины моих земель, и теперь ты для них вождь. Тебе придется изучить все свои будущие земли и окрестные. И самое страшное – война, которую мы ведем. Сердце мое болит при мысли, что тебе придется стать военным вождем, я потерял всех остальных родичей на этой проклятой войне и не желаю такой участи тебе. Но искренне надеюсь, что тебе удастся ее прекратить или победить врага. Ты должен возглавить народ своей матери. Мы с Тэрраном всегда будем поддерживать тебя, насколько это возможно, и радостно то, что два великих дома соединились в тебе, воплотив самое лучшее, что есть у нас.

Мы ждем тебя через седмицу на тинге Граней, и Майпелайе уже кует для тебя венец, а меч Запада ждут достойные его ножны.

Я крепко обнимаю тебя, и пусть удача сопутствует твоему пути!

Имлар

Князь Тэрран внимательно следил за выражением сына, читающего письмо, потом хмыкнул:

– Ну, и что он пишет там? Готов поставить лучшее вино из погребов – что он якобы сильно сожалеет обо всем и безумно рад, что корона достанется тебе и можно будет свою ношу переложить на твои плечи. Хорошо, что хоть я уверен в том, что не он подослал этого эльфа с его мечом. На такое даже Имлар не способен.

Киано рассмеялся:

– Все примерно так и написано, только в эльфийском слоге. Ладно, пойду знакомиться. Отец, а куда мы их девать будем, и что мне с ними делать?

Теперь настала очередь расхохотаться Тэррану и Тиннэху:

– Замечательные вопросы для будущего князя. «Где же мы их хоронить-то будем?» – помнишь эту историю? Не «мы», а ты – это теперь твои воины. А вот пускай строят себе с твоими волками дружинный дом и конюшню, отдохнут, и за дело. Ну, и ты заодно поможешь. А что делать? Да хоть грибы с ними собирай. Да, кстати, поставь их в известность, чтобы языки свои острые попридерживали и помнили, что лес тут не их, эльфийский, а наш, соответственно и вести себя тут надо по-другому. А дело я тебе уже нашел. Пока стройтесь, пусть обживутся, а после наречения вы с Тиннэхом и своими воинами поедете в Гранин – собирают совет владык. Я лично не хочу слушать все это, да и Имлар не жаждет, и вообще древние расы пошлют туда наследников, поэтому вы и поедете. Ничего нового за последние две сотни лет они не скажут. А вот вы посмотрите, что вам ждать в будущем.

Киано, мальчик, еще одно – конечно, решать тебе, но я бы назначил старшими над всеми этими мальчишками, которых тебе сосватал Имлар и отдал я, того, светлого – Фиорина, и нашего Борга. А то, знаешь ли, теперь тебе надо сделать так, чтобы бойцы твои не передрались на почве неприязни, иначе начнется: «сволочь остроухая» и «собака». Они должны стать одним целым. Поставь их в известность еще о том, что ты не только наследник Западной Короны, но и еще и младший княжич нашего дома, что накладывает на них соответствующие обязанности, ну и наших это касается тоже. И не бросай пока своих эльфов тут одних, все-таки они в чужом краю.

Киано довольно быстро сдружился со своими воинами, да и эльфы освоились среди волчьего племени. Сначала неохотно, а потом все чаще и чаще они стали выезжать и тренироваться вместе, а шумным вечерам в новом, пахнущем свежеспиленной сосной, доме могли позавидовать все. Старшими дружинниками действительно стали неторопливый и рассудительный Фиорин и суровый Борг, которые удивительно быстро нашли меж собой общий язык. Вопреки ожиданиям Тэррана, эльфы вели себя тихо и с уважением относились ко всему, что происходило в Волчьем клане, от Леса тоже жалоб не было. Тэрран убедился, что каждый из этих на вид легкомысленных мальчишек на самом деле хороший боец и верный вассал, который будет защищать своего государя до последней капли крови. Имлар расстарался на славу, подобрав для своего обожаемого внука действительно лучших.

Настал и день Наречения. Киано весь извелся от волнения: в последний раз он был на Тинге в качестве предмета спора, почти безответной вещи, из-за которой вели тяжбу два могучих рода, а теперь его официально перед всеми назовут наследником Западной короны, и ему придется предъявить меч Запада и объяснить, как тот очутился у него. Вот это-то и было самым неприятным во всей церемонии. Киано даже было сложно представить, как он будет рассказывать об Иррейне, о котором ему было больно вспоминать. Он горевал об эльфе, погубленном им, и о себе, что так несуразен в этой жизни. Как он будет смотреть всем в глаза? Сейчас его тайну знают только родичи, которые тщательно оберегают его от беды. Но и Киано не рассказывал даже Тиннэху, какие мысли и сны он видел об Иррейне. Образ Хранителя не оставлял его, и подарок этот беспокоил. Зачем? Иррейн отдал ему самое дорогое, не задумываясь, а он, Киано, даже не выслушал его. Больше всего оборотень жалел о том, что нет у него дара и сил прорваться в страну мертвых, встретить душу Иррейна и объяснить. Хотя – что он объяснит? Свою жестокую ошибку и глупость, свои детские страхи? Каково это будет услышать Иррейну?

Теперь на Гранях Киано стоял в окружении родичей и будущих подданных, сжимая рукоять меча в ножнах у пояса. Властители взирали на него со своих тронов, и пока в их очах не было неодобрения. Самому ему же было так же неуютно и страшно, как в первый раз на Тинге. Хотелось спрятаться от сотен взглядов, устремленных на него, хотелось сорвать эти великолепные одежды, но – все, обратной дороги в жизнь второго княжеского сына в тихом лесу нет.

Тинг начался, и голос Властителя возвестил о начале:

– Мы собрались тут, чтобы решить судьбу Киано, младшего сына Волчьего клана. Один раз ты, княжич, был уже предметом раздора, и спор был не закончен. Сегодня он будет решен окончательно. Недавно мы услышали о том, что к тебе, княжич Киано, в руки попал меч Запада. Это было не случайно, и меч признал тебя своим хозяином. Верно?

– Да, Властители. – Киано склонил голову.

– Мы не спрашиваем, каким образом он оказался у тебя. Знаем, что он был подарен тебе не случайно и с чистым сердцем, подарен Хранителем Меча, а значит, он достался тебе по закону. И быть по сему. Еще мы говорили о том, что придет срок решить, кому должна принадлежать корона Запада. Все знают, что наследников у князя Имлара, кроме тебя, нет. Сроком объявлены были три сотни лет, но князь Имлар настаивает, чтобы корона перешла тебе, как его законному наследнику и кровному родичу, быстрее этого срока. В тебе течет кровь двух родов, и поэтому следует выслушать мнение твоего отца, князя Тэррана. Ты готов, волчий вожак?

– Я признаю право моего сына на корону Запада и право на владение Четвертым Клинком, ибо склонен считать это провидением судьбы. И я готов ответить за свои слова, что мой сын достоин быть государем земли эльфов.

-А что скажешь, ты сам, княжич Киано? Решается ведь твоя судьба. И ты ей теперь сам хозяин.

– Я готов принять решение моего деда и слова моего отца и стать наследником Западной земли и постараюсь в будущем оправдать это решение и доверие.

– Значит так и будет, мы услышали твои слова, будущий государь Кианоайре.

Решение было принято. На голову Киано возложили новый венец, взамен старого родового, втайне откованный Майпелайе, и все ахнули от восхищения. Венец действительно был великолепен – сплав темного, но сверкающего серебра с неизвестным металлом, дающим блеск и гибкую твердость, он представлял собой символ двух родов, чья кровь текла в будущем государе Запада. Две искусно выкованные волчьи лапы с нанесенными на них тонкой вязью рунами сжимали оправу с алмазом, ограненным в виде восьмиугольной звезды – знака рода владык Запада. Магия двух племен была в этом венце, который должен был оберегать своего владельца. Сам мастер довольно улыбался – такого признания своего искусства ему еще не приходилось видеть, да и удовольствие видеть вещь, в которую вложил душу, на своем друге, было велико. Киано прикрыл глаза (не смог побороть старой привычки прятать свой взор при многих собравшихся) и все залюбовались им. Действительно, будущий государь эльфов был непереносимо прекрасен в своем гордом смущении, и было трудно отвести взор от хрупкой фигурки в алмазном венце.