Текст книги "Найти дом (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 38 страниц)

Мильва тоже успокоилась, Нарани пока не знала, что сказать дочке, потерявшей отца, и просто шепнула, что папа пока не может приехать. Девочка успокоилась. Но рано или поздно сказать придется.

Киано и Иррейн остались на два дня, помогая Нарани по хозяйству. Но спать в доме они категорически отказались, предпочитая сеновал; они спали там и раньше, чтобы не мешать хозяину и хозяйке, так редко видевшимся. Теперь же Нарани хотела побыть одна.

Они уехали, пообещав вернуться через седмицу.

Иррейн и Киано уже приближались к заставе, как оборотень резко осадил и развернул коня, приказывая эльфу следовать за ним, в лес. У него едва хватило терпения доехать до опушки, прикрытой снежным одеялом.

«К демонам все! Иди сюда!» – Киано в каком-то остервенении стаскивал с себя одежду, кидая плащ в снег, туда же полетела и шапка с курткой, верхняя рубаха, Иррейн ошалело следил за ним.

«Ну, чего ты стоишь?» – Киано начинал уже сердиться.

«Прямо тут, на снегу?»

«А ты хочешь на королевской перине? Извини, нету. Постелить забыли!»

Ему было это необходимо. Наплевать где, лишь бы слиться с любимым, забыть обо всем, о смерти, еще раз напомнить себе, как хочется жить. Утвердить это желание в объятьях, похожих на борьбу, в жадности обладания чужим телом, живым, теплым, солнечным светом волос, гладкостью кожи. Жить хотелось нестерпимо, так, что жгло сердце.

«Что это было?» – Иррейн тяжело дышал, набирая морозный воздух в легкие.

«Да ничего, так. Я умру, если потеряю тебя».

«Не бойся, я с тобой. Нам не дано быть друг без друга».

Дни потекли своим чередом, но Киано тосковал без Энвера, да и не он один. Отсутствие остроязыкого эльфа чувствовали все, словно из общего дома вынесли очаг, сколько же однако уюта дарил Эвинваре – своими шуточками, байками, мастерством рассказчика. На его место взяли новичка – мрачного южанина, носившего следы кандалов, и Киано горько усмехнулся.

В казарме было тихо, все спали, кое-где слышался храп, а кое-где и сдавленные стоны: во сне наемников настигали старые грехи и битвы. Киано ворочался – вроде бы и предутренний сон, когда спится особенно сладко, но чего-то ничего не получалось. Вставать же было еще рано, и лень вылезать из теплой постели. Он повернулся направо, стал разглядывать Иррейна, любуясь избранником. Киано много раз говорили, что он прекрасен, столько восхищались его красотой, но на взгляд самого оборотня Иррейн был гораздо красивее. Мужчина должен быть высоким и сильным, а не собранным из костей и кожи, да и бледно-золотые волосы гораздо красивее черных. Глядя на спящего эльфа снова захотелось спать, и Киано покрепче завернулся в одеяла и уже сомкнул глаза, как в голове что-то дернулось. Такое знакомое, дальний зов, зов с Граней, который он уже успел позабыть. Зов был настойчивым, чересчур, и Киано распознал, что кличут его с Логова и что надо быть обязательно – случилось что-то страшное.

Он моментально выпутался из-под одеял, растолкал Иррейна, морщась от боли в висках – кто-то бился настойчиво, требуя оборотня домой.

«Что такое?»

«Ирне! Меня зовут, в Логове что-то случилось, что-то серьезное! Мне надо быть там!»

«А как же тут, ты надолго?»

«Не знаю, прикрой меня, придумай что-ниудь, хорошо? Я умоляю тебя! Я вернусь, постараюсь быстрее!»

«Хорошо, ты осторожней там!»

«Обещаю».

Киано исчез, оставив эльфу воздушный поцелуй и теплую постель.

Глава 13

– Аааа, явился! – Князь Тэрран критически оглядел младшего сына. – Красавец! Долго звать пришлось!

Киано шагнул на Грани в чем был, босой, в исподних штанах и с растрепанными со сна косами.

Киано еще ничего не понимал и в недоумении рассматривал окружающих, пытаясь понять, что ему не нравится. Комната, где обычно они собирались семьей, разговаривали, брат, непривычно сидящий в глубоком кресле с ногами, отец, в темных одеждах с усталым лицом и прищуренными глазами, Мейлин, явно не спавший не первую ночь. Что тут произошло, где Майо и Хальви?

– И вам здравствуйте, – поклонился младший, – извините, в чем был, не успел одеться.

– Ты хоть этот облик сними, смотреть противно, – проронил Тэрран. Киано царапнуло по сердцу от резкого тона, но он подчинился. Тряхнул волосами, возвращая себе истинный облик. Брат и Мейлин молчали, и оборотень чувствовал себя провинившимся ребенком, которого позвали пред родительские очи.

– Так-то лучше, а похож на … знает что.

– Меня позвали только для этого? – Киано почему-то совсем не хотелось виновато утыкаться в пол, хватит, вырос. – Что случилось?

– Извини, – смягчился Тэрран, поднимаясь с кресла, прижимая сына к себе, – не ожидали увидеть тебя таким. Ты стал вообще другой. Потом поговорим. Сядь, – князь указал на место рядом с собой.

Киано похолодел: недавно он сам уговаривал Нарани так же, почти таким же тоном.

– Кто? – спросил он раньше, чем опустился в кресло. Тиннэх поднял голову, изумленно посмотрел на брата, не проронив ни слова.

– Хальви, – ответил он вместо отца, – мы упустили Хальви. Мало того, что его самого, так и еще и душу.

Киано оторопел, даже не успев удивиться вести – волчье сознание сработало раньше:

– Так чего вы тут сидите?

Если случалось такое, самая страшная беда, то на Грани выходил почти весь клан, стараясь отвоевать сородича. Нет ничего хуже для живого существа, чем потерять свою душу. Киано помнил сам, как это происходило: отец и брат возвращались полумертвые, но с победой. Почти всегда.

– Нам запрещен выход на Грани, на три дня. Схватка была не очень честной. А теперь они боятся перевеса. Весь клан вынужден сидеть тут. Майо мечется, думает, как исхитриться. Мы не хотели тебе сообщать, Мейлин настоял.

– То есть как не хотели? – Теперь Киано только начал что-то понимать. – Не хотели? Меня уже вычеркнули? Я мог бы вернуться и не обнаружить тут никого? Почему?

– А ты хотел бы вернуться? – спросил Тэрран, – неужели? Как мне сообщали – тебе там и с твоим эльфом неплохо.

– Я не жалуюсь, – честно сказал Киано, – то есть, вместо того, чтобы побороться за Хальви, вы решили сорвать все на мне? Для этого позвали? Хорошо, я согласен. Говорите.

Он кипел раздражением, не успев ощутить даже крохи радости от свидания с родичами. Почему его так принимают? В чем он провинился? В том, что уехал, не в силах справиться с самим собой?

– Я, кажется, спросил тебя, – в голосе Тэррана скользнули властные нотки, – хотел ли ты вернуться? Отвечай.

– Хотел бы, но не один и не сейчас. – Киано все-таки сделал выбор, хотя старался про будущее не думать.

– Что не один, – усмехнулся волк, – мы уже поняли. Значит, приморец все-таки свое получил? Надо же, мы не ошиблись в нем.

Киано был неприятен этот разговор, и он повел плечом, давая ясно понять это.

– Так что вы намерены делать с Хальви? – перевел он разговор на то, что его волновало сейчас больше. – Три дня – это большой срок, мы потеряем его навсегда.

– Киа, у нас нет доступа на Грани, так вышло. Ты думаешь, мы тут сидим и ругаем тебя? Нет, прости, никто не хотел обижать тебя, просто мы не знаем, что делать. Впервые.

– Расскажите, что произошло? – Киано нервничал, скоро рассвет, его отсутствие в казарме заметят, и что будет с Иррейном, он не знал.

– Чего тут рассказывать, – вздохнул Тиннэх, нервно теребя обивку кресла, и Киано мог поклясться, что в таком состоянии своих родичей не видел никогда. Сдержанный и невозмутимый Тэрран был на грани срыва, Тиннэх же не знал, куда деваться, целитель не мог найти, чем помочь. – Ты же знаешь Хальви. Он решил, что всех умней, решил обойти Тропы, думал, не заметит никто. Это нарушение, не мне тебе говорить. Пошел по темным, вместо того, чтобы вызвать на поединок, как положено. Ну а там, засада, словно ждали. В общем…

Оборотень махнул рукой и закрыл лицо руками. Хальви – взбаламошный юный племянник, надежда рода, будущий князь. Его отец Маэон сам отказался от венца, предпочитая магию, а отвлекаться на мирские дела он не мог и не хотел. Все надеялись только на Хальви – его воспитывали воином и государем. Но нетерпеливый юноша жаждал подвигов, не набравшись опыта.

– Ясно, – выронил Киано, – то есть, времени почти нет, чтобы вытянуть душу? Только волкам запрещен вход, да?

– Да. Ты же прошел, как эльф. – Тиннэх еще не понимал, к чему клонит брат.

– Ясно, – повторил Киано, – значит, пройду еще раз. На какой Тропе пропал Хальви? Метки есть?

– Ты это чего придумал? – насторожился Тэрран, – даже не смей! Один ты не справишься, а помочь некому. Ты сколько лет не был на Гранях?

– Три, меня не было три года, а ты прикажешь мне знать о том, что мой родич мучается у Инъяминовых выродков? Я понимаю, вы за вашу жизнь, может, и привыкли, а я нет. И не хочу и не буду.

– Киа, ты не сможешь, это очень опасно. Мы не хотим потерять еще и тебя. Я запрещаю тебе.

– Мне? Как волк я слушаюсь тебя, а как эльф – нет. Все по закону, отец. Иначе зачем вы позвали меня сюда, сообщить о смерти Хальви? Могли передать с волками, как принято! Отец, мне сюда тоже уйти непросто, это называется дезертирство и там меня ждет Ирне, который еще неизвестно чего наплетет командиру! Мне неохота вернуться и найти его в петле!

– Мне плевать на человечков, да и на твоего эльфа – тоже! Но рисковать своей башкой я тебе не позволю, нам еще дорога твоя жизнь! По-моему, ты уже достаточно в ней натворил!

– А зачем мне такая жизнь? Без Ирне? – спросил Киано, шагая, и конец фразы потонул в безвременье. А князь Тэрран до крови прикусил губу.

Перекрестки были ему незнакомы, но пока он отвлекал отца гневом – потихоньку считывал с Мейлина метки, уж целитель их знал наверняка.

Чужие миры были страшными, ужас пронизывал все существо волка, но этот страх был ему знаком – он напоминал то, что он пережил там, в темной цитадели, хотя это больше было отголосками того кошмара. Пока тихо,– они решили начать с жути? Киано выкликнул традиционный призыв на бой и назвал цену – душа Хальви Маэнари, большая цена. Может, попробовать сначала поискать Хальви самому? Киано так и решил.

Он переступал через тропинки, внимательно осматриваясь, не может быть так, чтобы все было мирно. На чем же попался Хальви, молодой, но сильный боец клана? Серый морок стелился вокруг, сквозь него оборотень слышал голоса, уже забытые. Шипение духов, мороков.

«Ты вернулся, красавец эльф?» – спрашивали умершие фейри.

«Ты простил стихии?» – спрашивали ручьи подземных рек, сосланная в подземелья вода.

«Ты хочешь к нам? Я помню твою страсть!» – звали дриады.

Множество голосов, но эльф молчал, вновь и вновь кидая свой вызов. Бесполезно. Пусто. Он уходил все ниже и ниже, перескакивая через паутинки, шагая тропами, уходя все дальше и дальше от знакомых дорог. Становилось темнее, обычное светло-серое сияние Граней меркло, превращаясь в полутемный сумрак, здесь следует искать потерянные души, если только Хальви не пытают.

– И как ты это объяснишь? Где твой дружок? Демоны его, что ли, сожрали? – Нэш все-таки обнаружил отсутствие своего воина в десятке.

За утро Иррейн так и не сообразил, что можно придумать. Как можно объяснить смертному исчезновение бессмертного, когда оставлены все вещи, даже оружие, то, что ни бросит ни один воин. Нэш никогда дураком не был и мог понять, что если эльф бы и решил сбежать, то вряд ли бы бросил все оружие, одежду, коня и сапоги. А по снегу в одном исподнем еще никто далеко не уходил, не говоря о том, что эльф хоть и с придурью, но не сумасшедший. Но исчез он бесследно.

– Ну-ка, пошли! – Нэш указал Иррейну на выход.

Они отошли подальше от людей, сели на кинутые бревна.

– Рассказывай, – коротко велел десятник.

– Чего рассказывать? – прикинулся дураком эльф.

– Да все: откуда пришли, кто такие, зачем и куда все-таки твой дружок исчез? Если ты думаешь, что я верю в байку о приграничном эльфе и его преданном аристократе, ты ошибаешься. У меня есть одна версия, но я не знаю, как она совпадет с твоей.

– А если я не расскажу? – прищурился Иррейн.

– А можешь не рассказывать, я пока посажу тебя под замок, до прихода Киарта, вернется же он когда-то, барахло-то тут, а потом повешу обоих. Кто знает, мож, Геран и прав был. Выбирай.

И тут Иррейн сделал то, что десятник точно не ожидал, учитывая все обстоятельства. Эльф хохотал, смеялся, утирая слезы, сгибаясь почти пополам от приступов.

– Я что-то сказал смешное? Или тебе дурнина от дружка передалась?

Эльф не мог остановиться, он закрыл лицо ладонями, но плечи его содрогались от хохота.

«Ну и рожи будут у всех, если до Запада дойдет весть, о том, что Кианоайре Тэрраниона, Лорда Серебряной Нити, сына Черных Волков, княжеского сына, повесили на вонючей человечьей заставе с любовником, как дезертиров». Мысль эта почему-то чрезвычайно развеселила Иррейна.

– Извини, командир, – он отсмеялся, – я просто представил себе.

– Точно, это у вас заразно. Ни разу не видел нормального эльфа, если Энвера только. Ну так? Ты подумал?

– Подумал. Ты точно хочешь знать правду?

Иррейн подумал хорошо. Очень хорошо.

– Киарт ушел Гранями, у него с родственниками что-то случилось, его позвал род. Он вернется.

– Это все? А если подробней? Какой род? – Нэша ни разу не удовлетворило такое куцее пояснение. – Если верить вашему вранью, то он рода самого простецкого, а насколько известно даже таким жалким смертным червям, как мы, то на Грани выходят даже у вас не все князья. С чего бы этому хромому такое право. И почему ты не умелся за ним?

– Потому что право только у него. – «Погибать, так до конца»,– решил Иррейн.

– Так, то есть ты аристократ, а на ваши колдовские дела права не имеешь, а этот – шваль пограничная, так, ты ж погляди, ушел!

– Потому что он князь, а я так, пыль под его ногами, – наконец сказал эльф.

Князь Тэрран внимательно слушал, ища нити сына на перекрестках, даже закрытые для него Грани оставляли крохотную лазейку, позволяя чуять родную кровь. Но то, что он чуял – ему не нравилось. Почему мальчик снова его не послушал? Он думает – ему не больно от смерти Хальви и потери его души? Больно, сынок, очень больно, но я не имею право рисковать всем кланом ради одного. И даже ради тебя, Киа. Даже если они сами захотят.

Киано заходил все глубже и глубже, ища, бросая вызов и клича Хальви. Здесь уже находились обрывки нитей его феа, почти истрепанные. Что ты тут вытерпел, родич? Снова никого, одни мертвецы и тени в проклятых мирах Инъямина. Так далеко оборотень еще никогда не забирался, даже в лучшие годы. Мороки все-таки настигали его, играя с памятью, но Киа цеплялся, теперь у него был надежный якорь там, в реальном мире. Ирне, его Ирнемеаре, золотой Сокол Моря. Воспоминание о бледном пламени кос освещало серые миры, а ощущение гладкой кожи заменило касания серых теней. Киано вцепился в образ надежно, как кошка вцепляется в ствол дерева, удирая от погони. Его норовили оторвать – то перед глазами вставала сцена рабского рынка, то орков Инъямина. Но терпеть было легче. Но дальше было все сложнее и сложнее. Он пробирался, отодвигая нити чужих замученных душ, узнавая в них эльфов, Волков, Лис, всех, кто противостоял тьме. Да где же эти твари?!

Его уже ждали. Одно из лучших порождений Инъямина. Тот демон, с которым, по людским поверьям, борются боги, поражая черную тварь небесным копьем. А люди смотрят на грозу и ждут победы света. Каждый удар грома – победа.

– Ты все-таки пришел, волчонок? Господин предполагал, что ты попадешься в ловушку. Да даже и не ты, братец твой, а может, и папаша. Но ты тоже неплохая добыча.

– А … не завернуть? Где твой хозяин, гнида? – грубо спросил оборотень, стараясь выиграть время. Демон был не один, за его тенью волк чуял еще свору, и свору немаленькую. Ну что же, это хороший день, чтобы умереть. Но с собой он унесет немало.

– Мой хозяин не опустится до тебя, звереныш.

– Ну, тут и ты сойдешь, ладно уж. Где мой родич? Я пришел за ним!

– А, этот щенок? Сидит в своей клетке, тебе он так нужен?

– Нужен, нужнее, чем ты.

Отлично, есть время, чтобы ударить, и Киано сконцентрировался, собирая всю свою ненависть к Инъямину, его стае и всей семейке в комок, тугой, как мяч из сырой кожи. Бросил, метясь в грудь демону.

Демон дернулся в сторону, комок прошил его почти насквозь, и Киано едва не взвыл от досады, видя, как срастается рана. Ну что? Не нравится ненависть? Получи «любовь» – что стоит Киа быстро собрать все знания о самых мерзких извращениях, которые бытовали среди скотов, орков и смертных?

Это оружие подействовало лучше, попав в то же самое место, и демон начал терять силы, а Киано все бил и бил, исходя на чувства, вытаскивая из закоулков души всякую мерзость, такую, что даже демон не мог устоять. Вы пугали меня рынком? Получите Изира в отхожем месте и мою ненависть к нему. Вы хотели напомнить мне, как я валялся под орками? Вот тебе, сука, грязь с сапогов их вожака!

Демон был побежден, но и сам оборотень потерял много сил, к тому же, пока он тратил всю силу на демона, его свора потихоньку распускала ткань феа оборотня-полукровки. И Киа очнулся: он не будет убивать всех, просто не сможет, главное – прорваться сквозь тварей. И он дернулся вперед, прорубая себе дорогу.

Прошел, но и ран на нем немало. Тут, на этом уровне, пусто. Хальви! Киано звал, чувствуя, что родич где-то рядом, слишком много нитей феа осталось. Нечисто бились, следов много. Хотя, раз это ловушка…

Слабый звук – не плач, стон. Волки не умеют плакать, а если и плачут, то только вдали от всех. Хальви. Где-то здесь. Киано двинулся на звук, не забывая о контроле.

Наконец-то. Киано продернуло ужасом – что они сотворили? От Хальви почти не осталось ничего, и все-таки душа была жива, измотанная ужасом, схватками и пытками. Маленький родич боролся до последнего.

– Киа, родич, уходи отсюда! Тут опасно! Прошу! – у Хальви едва хватало сил, – убирайся! Оставь!

– Помолчи, не трать силы! – Киано не стал размениваться на приветствия, – я вытащу тебя отсюда, только бы вот ловушки обойти.

Не обошел. Киано удерживал Хальви около себя своей силой, немедленно оплетая его своими нитями, делясь душой.

Вторая ловушка ждала их при подъеме наверх, поближе к серому миру, миру мертвецов, а надо было дойти до волчьего дома. Туда, куда запрещен вход живым Волкам.

Теперь были не демоны, а духи, сотворенные Инъямином, куда он воплотил все зло, что мог собрать. Эти твари убивали живое даже в своих владениях, сильные противники для одинокого волка. Неужели он проиграет свою битву?

– Что же, твоя версия похожа на мою! – согласился Нэш, – хочешь, я помогу тебе, эльф? Назову имя твоего князя?

Иррейн грустно улыбнулся: неужто они так недооценили смертных?

– Мы не такие дурачки, как вы думаете, бессмертные господа, – словно прочитал его мысли десятник, – я долго думал, что же в вас не так? Потом понял. Твоего драгоценного дружка зовут не Кианоайре ли Тэрранион? Это он громко обещался в вашей столице послать все к чьей-то матери и свалить подальше? Куда уж дальше…

– Как ты догадался? – только смог спросить Иррейн.

– Уж больно государь ваш из себя подонка корчил, неправильно только. Я видел эльфов с границ, такое же быдло, как мы, а этот ну какой-то не такой. Оружие видно, дорогое, кольчужка, конь тоже из конюшен непростых. Да и личина словно бы ненастоящая, уж больно с души воротит. На вас, эльфов, даже и на простых глядеть все время хочется, на этого же глянешь да сплюнешь. Морда – как будто все веревки по нему плачут, запястья тонкие, походка тоже княжья. А самое-то главное не это! Знаешь что, остроухий?

– Что?

– По нему видно, что он приказывать привык, да так, что никто и ослушаться не смеет. А это не дается, с таким даром родиться надо. Вот по тебе видно, что дворянин, так что? Он перед тобой на цыпочках должен бегать, а у вас ты второй. Как эта мелочь скажет – так и бывает, верно?

Иррейну было трудно не согласиться. С Киано он спорить не любил, зачем раздражать избранника, разве трудно уступить?

– В общем, раскусил я вас, не сразу, правда. Ну, ничего, даже если он и князь, все равно мужик хороший, хоть и придурочный.

Иррейн улыбнулся такой похвале сиятельному Лорду Кианоайре Тэрраниону.

– Ну так что, мне идти искать мыло? – вкрадчиво поинтересовался эльф.

– Да пошел ты! Еще мне тут войны с эльфами не хватало. Так что, государь-то твой еще и оборотень, небось, к своим помчался?

Иррейн еще раз изумился такой проницательности человека: это просто невозможно, такого он от людей не ждал. Надо же, попали они с Киа!

– Да. Что-то в клане, – коротко ответил он.

– Значит так: всем говори, что Киарт в отъезде по моему заданию! Выискивает блох по степи! Но если через три дня его не будет, эльф, то я не знаю, что сделаю! Если он пропадет, с меня начальники башку снимут!

– Он вернется, он не может не вернуться, – пообещал эльф.

Тиннэх испуганно смотрел на отца, которого никогда не видел в таком состоянии. Тэрран сидел, прикрыв глаза и постоянно закрывая лицо руками, нервничая как никогда. Сейчас могущественный князь оборотней был ничем не сильней смертного крестьянина, на чьих глазах последний сын пошел в неравный бой.

Нет уж, так просто они его не возьмут. Хрен им, а не души. Еще бы до главной гадины добраться. Киано не преминул возможностью кинуть в тварей тем видением, в котором он ясно показывал, что собирается сделать с их хозяином. Зрелище впечатлило, твари шарахнулись, но ненадолго. Где-то в нитях феа бился Хальви, умоляя Киано исчезнуть и не появляться; оборотень прикрикнул на мальчишку.

Он один, против трех. Нет, не трех, чье-то там знакомое феа, по смутным воспоминаниям, клочками метавшимся в глубине памяти. Темно-рыжие волосы, теперь полупрозрачные в облике Граней, насмешливый взгляд, даже посмертная тень его высока. Нерги. Единоутробный братец Инъямина, гореть этой семейке в подгорных гномских кострах!

– Тебя только тут не хватало! – не смог сдержать досады Тэрранион.

– Соскучился по мне, красавчик? А ты все так же очарователен, без ошейника даже получше. Можно, я тут постою, посмотрю? Мне тут скучно, и в этом ты виноват, эльфеночек!

– Я тебя не добил тогда? Ну, ничего, сейчас исправлю, – пообещал Киано.

– Неужто? Я бы предпочел снова на мечах – ты хорошо бьешься. Охолони, эльф, я не собираюсь с тобой драться.

– Тогда какого … тебе не сидится в посмертном мире? Не хочешь драться, отойди и не мешай.

Твари притихли, почуяв хозяйскую кровь, выжидая, чем закончится разговор.

– Ну почему же? Мне не нравится расклад, когда один против трех, это нечестно, – улыбнулся призрачной улыбкой Нерги.

– Тогда почему ты не сказал этого, когда мы в первый раз встретились? Расклад устраивал? Пошел вон.

– Сплошные претензии, Тэрранион. Ты всегда такой склочный? Тебе не к лицу это.

– Нет, только тогда, когда меня трахают без разрешения, – парировал Киано, пропустив замечание мимо ушей.

– Ах, извини, забыл тогда поинтересоваться. Ну хоть сейчас спрошу – тебе понравилось?

– Очень, но особенно последняя сцена, еще бы раз с удовольствием повторил с тем же результатом.

– Ты достался мне честно, а те, кто ранил тебя, понесли наказание.

– Я тронут, неимоверно. Мы так и будем тут болтать? У меня есть дело.

– Твое дело будет проиграно, Кианоайре, одна из таких тварей убила твоего деда, а он был посильнее тебя и даже твоего отца. Мой брат до сих пор вздрагивает от его имени. Тем более ты с грузом, а их трое. Твой бой проигран, волчонок.

– Ты предлагаешь мне сдаться? – приподнял бровь Киано.

– Тебе? – рассмеялся покойный Нерги, – никогда. Такие, как ты, не сдаются. Упертые в свои смешные принципы. Хотя, впрочем, меня это в тебе восхищало: ты даже на пыточном столе был неприступен, маленький волк. И без ошейника тебе идет больше.

– Я даже в этом не сомневался. Чего ты хочешь от меня? Ты явился поговорить?

– И это тоже. Знаешь, мне всегда хотелось попробовать убить вот такую вот тварь. Я не сторонник магических фокусов своего братца.

– Он на тебя обидится, – хмыкнул Киано, – какой тебе интерес помогать мне? Еще раз попробовать меня поиметь? Не выйдет. Мне не нужна твоя помощь. Я могу спокойно умереть и сам.

– Ах, я бы не отказался, ты слишком красив, чтобы не думать об этом. Но какой резон умирать тебе здесь? Ты не спасешь мальчишку, подохнешь сам. За тебя будут мстить родичи, и покатится. Тебе так хочется этого?

Как ни противно это сознавать, но Нерги абсолютно прав. Ему нельзя умирать, и мало того, надо вытащить Хальви. В том мире его ждут – отец, брат, Ирне. Получается, он обманет свое солнце? Он обещал вернуться. Но как избежать помощи Нерги? Принимать ее – не по чести.

– Ты слишком долго думаешь, прекрасный Тэрранион. Взвешиваешь на весах свою жизнь и честь? Я подскажу тебе выход: прими эту помощь как виру. Виру за плен и изнасилование. Можно, конечно, попросить поцелуй, но ты вряд ли согласишься. Всего один, а, волк?

– Неужто ты признал это? – Киано даже не старался скрыть удивления.

– Ну, можно сказать и так. Ну так что?

Киано прищурился, ощущая протестующее биение Хальви.

– Принимаю виру.

Он ударил первым, собрав все, что было, не только эмоции и чувства, но и всю магию, которая была, стараясь поразить темное отродье в самую глубину, туда, где начиналась ниточка его сотворения. Если ее размотать, то победить можно. Нерги держал второго на прицеле своей энергии, не обращая внимания на ругательства твари.

– Изменник. Твой король этого не простит, – шипело творение Инъямина.

– Мне насрать, я уже мертв, я в темном мире. У него есть еще что-то? Нет? Ну тогда пусть идет к эльфам, – рассмеялся Нерги, ударяя.

Маневр имел успех. Тварь дернулась, обжигаясь, зашипела. Вторая, пораженная Киано, тоже дернулась, получив рану. И объединившись, они ударили в третью, но Киано ожгло куда-то вниз, в самое сердце, он замер, пережидая боль. Рана не смертельная, но тяжелая; он быстро собрался, сосредотачиваясь на самоисцелении, а Нерги бесцеремонно задвинул его за спину, несмотря на протест.

«Отдохни!»

То ли тварь попалась больная, то ли Нерги усиленно скрывал при жизни свои способности к поединкам на Гранях, но с тварью он расправился довольно быстро, пока Киа восстанавливал силы.

Долго отсиживаться за спиной врага он не стал: отчаянно мешал Хальви, беспрерывно протестуя, вопя в нитях феа. Киано умолял его замолчать хотя бы на время.

Оставшиеся две твари стоили четверых демонов – Киано был ранен, да и Нерги терял энергию, но они не сдавались, забыв на время битвы о вражде. Неожиданно Нерги оказался отличным соратником, понимая партнера с полумысли и ударяя туда, куда направлял Киано. Вдвоем они одолели и вторую тварь, третья же была живучее всего.

Киано согнулся от потока темной энергии, сбивающего с сердечного ритма и мыслей, понимая, что еще секунда, и он полетит туда же, откуда едва-едва вытащил Хальви.

Он сопротивлялся изо всех сил, стараясь не потерять сознания, не выпустить родича, но было тяжело. Нерги был не лучше: видимо, тварь решила, что с предателем можно не церемониться, и била из всех сил. В этой схватке темный был уязвим даже больше, чем оборотень, так как в какой-то мере кровь Нерги была знакома инъяминову порождению и оно наверняка знало слабые места своего хозяина.

Они понимали, что проигрывают – безнадежно, и старались собрать все, что осталось, для последнего рывка. Теряющемуся в тропах Киано протянулась нить, отливающая медно-рыжим, словно коса Нерги, и он ухватился за нее, держась сознанием за спасительный трос.

«Спасибо!»

«Спасибо не возбуждает».

Ударили в самое темя, метя к центру, стараясь поразить, как и у первой твари – начальные нити. Тварь вертелась, пораженная, стараясь избавиться от ожога, и Киано вцепился в нее, если бы дело происходило на земле, то можно было бы сказать, что зубами. Он тянул за нити, разматывая клубок, стараясь разорвать их. Теребил их, как пес добычу, наслаждаясь смертью и агонией врага, впитывая остатки жизненных сил, для восстановления своих. Вдруг что-то дернулось в нем, и он открылся израненному Нерги, позволяя разделить трофей.

«Ты больше не можешь быть мне врагом, волк – мы ели один хлеб, ну, почти хлеб», – ухмыльнулся темный эльф.

«Как буду дома – суну два пальца в рот», – откликнулся оборотень.

«Ты неисправим».

– Я надеюсь, что мы больше не встретимся, темный, – сообщил ему Киано.

– Не зарекайся, красавец! – пропел Нерги, исчезая.

«Замолчи и ничего не говори», – умолял Киано Хальви. Киано упорно выбирался наверх, скорей бы к Волчьему миру, миру оборотней, туда, где живут ушедшие сородичи.

«Зачем ты это сделал? Он пытал, насиловал тебя, а ты согласился на его помощь? Мне не нужно такое спасение!»

«Замолчи, щенок! – рявкнул Киа. – Может, тебе оно и не нужно, но ты о родичах подумай! Ты знаешь, что сейчас в Логове? Нет, ну тогда заткнись! Кто тебя потянул сюда?»

«Эта была ловушка, Инъямин что-то хотел от тебя и Тэррана».

«Ну, он, кажется, получил, что хотел. Потери и предательство брата».

«Ты не боишься, что я расскажу об этой битве?»

«Кому надо, и так узнают, – флегматично откликнулся Киа, – мне наплевать, я пошел сюда за тобой, я вытащил тебя. Все. Как – это неважно. Если платой за твое спасение будет мое изгнание – так и быть, я приму его».

«Правильно дед говорил, что ты безумен, он негодовал, что ты уехал из Логова. Прадед тоже рвал и метал, они боялись за тебя, переживали, а ты их бросил, сбежал со своим эльфом».

«Мне надо было умереть от ран, чтобы все были спокойны и осознали, что сделали, все что могли?» – Киано ничем не выдавал гнева, бушующего в нем. Ну, дай боги добраться до Логова, он выскажет все, что думает. Но сначала – поспать.

Ворота призрачного Волчьего замка были уже близко, и Киано остановился. Тут безопасно. Можно отпустить Хальви, понявшего все и затихшего. Киано потоптался на месте, прощаясь с родичем, теперь они увидятся только тогда, когда умрет и сам Киа.

«Хальви, у меня просьба».

«Я не скажу, прости меня за мои слова».

«Я не про это. Увидишь моих сыновей – попроси у них, чтобы они простили меня. Скажи, что я люблю их».

«Хорошо, – пообещал Хальви, – прощай».

«Прощай».

И Киано шагнул обратно, в Логово.

Глава 14

Иррейн сходил с ума от беспокойства. Он метался по заставе, хватаясь за любое поручение и едва доводя его до конца. Даже сам вид эльфа был нездоровым: волосы спутались, глаза запали, а кожа посерела, хотя с момента исчезновения Киано не прошло еще и дня. Несмотря на трудности пограничной жизни, они никогда не расставались еще так надолго, а уж тем более не уходили на Грани. Что же там случилось? Киа исчез так стремительно, оставив Иррейна отдуваться за обоих, и только чудом можно назвать то, что Нэш так сметлив, иначе пришлось бы ждать беды.

– Что с тобой? – его остановил десятник, всмотрелся в лицо, – заболел, что ли? Так вы вроде не хвораете?