Текст книги "Найти дом (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

–Это что? – Киано протянул градоправителю небольшую стопку донесений о происшествиях. – Вот это, я спрашиваю, что такое?

Эльф пролистал бумаги и побелел. Несколько убийств, изнасилование и несчитано пьяных драк. Славна будет эльфийская столица своими тавернами.

–Чего молчишь, ты думал, я не знаю? Знаю. И если ты не хочешь заниматься своими обязанностями, тогда ими займусь я! Посмотрел? Понравилось? Передай им, – Киано кивнул на людей. – В этих бумагах, уважаемые, отражена ваша деятельность в моей Столице и, причем, не самые лучшие дела. Количество их с каждым днем растет и растет. Позвольте задать вопрос – зачем вы сюда приехали?

Один из старейшин удивленно ответил:

– Государь, мы тут работаем, что-то я никого из ваших в порту с мешками не видел, да и улицы убирать никто не хочет, а что этого касаемо, то значит, за всеми не уследишь.

– Если хотите остаться, придется следить! Напоминаю – силой ни кого ни держу, а своих мне проще заставить работать, чем вас! Вы сюда приехали, что вы мне говорили? Что у вас – неурожай, голод, дома ветхие и семеро детей осталось? Я дал вам работу, хотя мог и отослать решать самим свои проблемы. Я терпеть безобразие в своем городе не собираюсь! А значит, буду действовать жестко. Фиорин, запишешь потом в указ! Во-первых, за каждое преступление будет наказание, за повтор – наказание всей общины, независимо от тяжести, за третье – вы отправитесь все по домам! За убийство – община выдает убийцу суду, вне обстоятельств. За кражу, независимо от рода и расы ограбленного – вира серебром и возмещение убытков и так далее. По законам посмотрите. Во-вторых, градоправитель, слушай внимательно, начинаем потихоньку сворачивать весь этот бардак. Зачем человеку с Запада пересекать всю страну, чтобы купить то, что вполне можно продать на границах?! С Югом так же. И им меньше тащиться, и нам спокойнее, и на границе у нас не белоручки живут. Гномов оставляем, вы слышите, старейшины, за вами в основном драки, учтите это! Поменьше налегайте на пиво!

– Государь, а не боишься убытки понести? – спросил один из купцов.

– А я пока и прибыли особой не вижу, одни только заботы, так что ничего страшного. Переживу как-нибудь! Все, кроме эльфов, могут быть свободны.

– Да, мы, эльфы, народ не высокомерный, и пусть низшие твари об этом не забывают! Мы еще раз убедили всех, что с «остроухими сволочами» лучше не связываться. – Фиорин опасался разрыва отношений с людьми, которые все-таки были нужны.

– Да и … с ними! Провалились бы все, никто б не жалел! Киано правильно всех построил, правда, надо было сразу гнать! Вот жили же в благословенных землях, и никакой дряни там не водилось, – мечтательно произнес Нарнил. – А тут только успевай разгонять.

Скрепя сердце, Киано велел снарядить корабль, один из самых лучших эльфийских быстроходных судов, белопарусный «Вестник ветра», способный выстоять в бури и управляемый отличной командой. Раз уж Арриера пожелала явиться домой в блеске западной славы, то пусть так и будет. Сама же королева радостно собирала сундуки, шила платья, радуясь свиданию с родными. Сэльве же был не в восторге, предстоящая зима обещала столько интересного и нового: поездки по лесам с отцовским Хагни, наставников по оружию... Киано обещал позвать для будущего князя мастеров из Лисов. Впереди зимние праздники, Солнцестояние в Аркенаре. А тут его заставляют тащиться на корабле в ненавистное северное княжество, где живет строгий нудный дед и материнские глупые сестры. Нэльве было все равно, главное, чтобы было хорошо брату, но сам бы он предпочел Волчий Лес. Обоих братьев огорчал и запрет выхода на Грани; терпеть целый месяц было трудно. До весны обо всех развлечениях можно было забыть.

Сэльве вообще терпеть не мог Север, и поэтому любая поездка туда оборачивалась для Арриеры скандалом со старшим сыном. Иногда приходилось вмешиваться и Киано, но втайне он сочувствовал сыну.

– Вот скажи, чего я там забыл?

– Сэльве, там живут твои родичи, и негоже забывать их.

– Я на Гранях отвязаться от них не могу, а теперь еще ехать надо? Отец, там отвратительно. Замок холодный, все лорды мрачные, в прошлый раз мне всучили книжку с гербами, так от нее даже Нэльве шарахался! И я должен был их заучить!

– Заучил? – улыбнулся Киано.

– Нет, мы оба отказались. Нас три дня на улицу не пускали. Я не могу там, про тебя все время гадости говорят, мне каждого на поединок вызывать?

– Не стоит, я сам справлюсь. Пропускай мимо ушей или скажи маме. Она огорчается, если вы не хотите ехать, потерпи уж ради нее, а летом, я думаю, вам тут делать нечего, поедете к князю Тэррану. Кстати, у меня к вам с Нэльве есть лестное предложение. И, Сэльве, пожалуйста, никаких перекрестков на корабле, приказываю! Как только сойдете на пристань, можешь сразу дать мне знать!

Сэльве был прав. Киано самого не раз удивляло то, что сами северные эльфы были народом простым и приветливым, но их знать откровенно подражала западным старинным обычаям в своем стремлении подчинить свою жизнь церемониям и чопорным обычаям. Последнее посещение тестя оставило крайне тягостное впечатление, и он отлично понимал сыновей. Киа помнил, какими глазами смотрел северный эльф на резвящихся в волчьем облике принцев и князя Запада, на огромного белого пса, перекатывающего широкой лапой одного из черных щенков. Западных эльфов такие сцены давно перестали удивлять, а придворные дамы млели от умиления, когда дотрагивались до черной шубки принца Нэльве. Но ничего, потерпят. Придет весна, и они вернутся.

– Отец, а какое лестное предложение? Ты чего задумался? – дернул его торопливый Сэльве.

–А, предложение! Скажи мне, как вы относитесь к тому, чтобы получить под временное управление Аркенар? Вы достаточно знаете, чтобы управлять поместьем. Считайте это частью обучения.

Сэльве пришел в полный восторг, а Киано понял, что, скорее всего, Аркенар из роскошного княжеского поместья превратится в некое подобие военной крепости, и ему уже стало жалко управителей. Бедная Илисиэль, хотя ей в утешение достанется безропотный Нэльве. Самого же Нэльве можно было даже и не спрашивать: он уже был согласен, видя брата.

Настал день отъезда, провожать королеву и принцев собрался весь двор, и у каждого нашлось доброе слово. Арриера радостно улыбалась, ей не терпелось покинуть западные берега, чтобы навестить родичей и показать им все, чего она достигла на Западе – двух красавцев-сыновей и искусство эльфийских мастеров. Уже были погружены золоченые сундуки с серебряной посудой, роскошными платьями и драгоценностями. А только утром Киано подарил перед разлукой изумительной красоты браслет и серьги из белого золота, с сапфирами под цвет глаз своей королевы.

Киано обнял жену, прижав к себе, крепко-крепко, словно боялся отпустить. На душе его было неспокойно, и он старался оттянуть тот миг, когда любимые им вступят на палубу «Вестника Ветра».

–Ри, возвращайся скорей, и никого не слушай там! Я вовсе не так уж плох. Пожалуйста, сразу мне скажите, как приедете! Я буду ждать вас!

– Киа, обещаю, я вернусь, и никого не буду слушать. Я люблю тебя, чтобы мне ни говорили. Настанет весна, и я вернусь! Ты даже не заметишь, у тебя столько дел. За заботами время пролетит быстро.

– Наоборот! Ты вернешься, и придет весна! Знаешь, я думал о том…– он замолчал.

– О чем? – улыбнулась Ри.

– О том, что может нам не стоит все время думать об одном и том же? Может, Сэльве и Нэльве захотят сестру? Маленькую принцессу?

– Киа, у тебя очаровательный характер! Ты всегда все делаешь вовремя и к месту! – счастливо рассмеялась королева. – Я теперь сама буду считать дни до возвращения! Жди меня!

– Возвращайтесь, и помни, я жду вестей!

Вопреки предсказанию королевы, время текло крайне медленно. Никакие заботы и дела не могли заполнить невыносимости ожидания и тоски по сыновьям. Киано не лгал в своем желании о дочери. Действительно, думал он, есть два прекрасных сына, но нет младшей, принцессы, той, которой не надо думать про военные науки, управление и законы. Маленькая очаровательная дочка будет отрадой сердцу. Но решился об этом сказать только в самый последний момент. Ничего, тем сладостней истома ожидания.

Прошла неделя; Киано постоянно вечерами теребил тестя, есть ли какие вести про корабль, ведь он уже покинул воды западных эльфов. Но вестей не было, а Сэльве и Нэльве выполняли отцовский наказ, и следов их на Гранях не было.

Вторую неделю заполнили собой гномы – разразился скандал, на Границы была поставлена партия дорогого оружия, но все клинки оказались перекаленными, и нужно было срочно решать вопрос. Про «Вестник ветра» никаких новостей не было.

Третью неделю он уже метался по дворцу, не зная, чем унять беспокойство, хотя и причин вроде бы не было. Арриера с сыновьями должна была прибыть еще только через полторы седмицы. Фиорин с Боргом устали его уговаривать, а тесть откровенно избегал Киано на Гранях, и если бы не вмешавшийся князь Тэрран, то и вовсе бы от него не добиться было и слова.

Самые последние дни ожидания были невыносимы. Киано практически не выходил с Граней, опасаясь пропустить зов. Силы его были почти на исходе, но он упорно ждал. Минул отведенный срок, но Арриера и тесть молчали. Никаких вестей. Теперь уже забеспокоился и сам северный эльф, и ему пришлось смириться с постоянным присутствием Киано.

– Где они?! Я тебя спрашиваю! Они должны приплыть уже неделю назад! Что у вас творится?! Почему ты велел ей приехать осенью, неужто нельзя было подождать? – Все это обрушилось на отца Арриеры. Киано сходил с ума от беспокойства. Почему их нет, где они?!

– Не кричи так! Всякое бывает, они могли пережидать бури! Они могли просто пристать в усадьбы по дороге.

– Я сказал, чтобы на суше они выходили на Грани!

– Ты так странно беспокоишься, за кого? Ты же не любишь мою дочь, я не раз жалел о том, что отдал ее тебе, волк! У тебя ледяное сердце, и ты обманул меня и мой народ. Или в твоем тощем тельце не хватает силенок еще для одного сына?

– Хватит! Я слышал это уже десять сотен раз! Перестаньте держать свечи у нашего ложа! Где моя жена и мои сыновья?!

Борг с отчаяньем смотрел на Киано. Никогда не было такого: Арриера и раньше уезжала, но всегда добиралась вовремя, и Киа узнавал об этом сразу.

– Киа, успокойся, может, этот идиот прав: они могли просто пристать к усадьбе, а мальчишки слишком буквально восприняли твой приказ. Подожди немного, они приедут.

– Борг, мне плохо, у меня болело сердце, когда они уезжали, мне так не хотелось отпускать их. А Ри мне не верила, она говорит, что я просто мнителен. Прости, но мне неспокойно. Я, наверно, извел вас всех?

– Ничего, они приедут, поверь.

Третья неделя минула с условленного срока. Киано готов был биться об чертоги Властителей Граней, только бы ему сказали, что с его семьей. Но Грани были глухи к его мольбам, молчали даже стихии, и он уже был в отчаянии.

– Нарнил, пойди-ка сюда! – позвал советника Фиорин. Эльф был непривычно бледен, а глаза полны тревоги.

– Чего случилось? – отозвался Нарнил – Орки напали? Сам подойди, не князь!

Он ожидал препирательства, но Фиорин подошел сам.

– Позови Борга, только тихо!

– Я сегодня утром был в порту, нужно было выяснить про разбойников с севера, – начал Фиорин, как только все собрались – Ну так вот...

– Что «вот»? Что ты мнешься?! Что случилось? – занервничал Борг.

– Я говорил с капитаном корабля с севера, он сказал, что две недели назад, недалеко от скал, где начинается страна северных эльфов, разбился корабль, наш – огромное боевое судно, на берег вынесло только обломки досок и несколько тел эльфов. Одного из них северянин узнал, встречались на путях, рулевой «Вестника ветра». Это все.

Повисло молчание. Эту тишину Борг ощущал кожей, не в силах поверить сказанному Фиорином, так пусто было на душе.

– Это правда?– наконец выдавил он.

– Да, он мне ожерелье показал, просил передать жене,– дружили они, наверно. Говорят, разбился далеко в море. Я не знаю, что теперь делать.

– Кто ЕМУ скажет? – Нарнил задал самый страшный вопрос. – Или он вконец изведет себя?

– Знаешь, я думал, что уже ничего не боюсь, столько ведь повидал, – ответил волк. – Но сейчас у меня холод в животе, вот сейчас страшно впервые. Но это сделать придется, иначе он сойдет с ума. Вопрос, кто это сделает, у кого хватит смелости.

Фиорин молчал, понимая, что, скорее всего, именно ему нести черную весть: слишком долго он был при личных делах владык.

– Я пойду, – проронил он.

– Знаете, давайте лучше вместе… вдруг чего, а то будет как в Аркенаре тогда, помнишь, Фио?

– А чего было в Аркенаре? – вскинулся Нарнил.

– Неважно, по сравнению с этим, глупости.

Киано был у себя в кабинете, рассеянно листал свод земельных законов. Под глазами были круги, а волосы выбивались из косы. Взгляд ясно говорил, что думал государь явно не о земельных законах. Он даже без удивления посмотрел на пришедших: мало ли, каждый день в личный кабинет вваливается советник без стука.

– Да, чего вам? – поднял он голову. – Я занят!

– Извини, придется тебя отвлечь, государь, – вздохнул Фиорин. – Прости, но у нас важная весть!

– Что еще?

– Государь, – Фиорин помялся, оттолкнул взявшего его за руку Борга, выдохнул на едином дыхании. – «Вестник ветра» разбился.

– Что ты несешь?!– Взгляд стал осмысленным, а зрачки изумрудных глаз сузились, и Фиорину показалось, что он тонет в этих маленьких черных точках, вдруг почему-то ставших огромными.

– Прости, Киа, – эльф вынул из кармана снизку камней разноцветного кварца на кожаном шнуре. – Такая весть, вот ожерелье рулевого. Живых там не было. Прости.

Глава 4

– Что ты с собой сделал? – спросил Борг, глядя на остриженного Киано.

Неровно обрезанные пряди торчали в разные стороны, подчеркивая исхудавшее лицо и нездоровый блеск больших глаз. Оборотень поморщился: если уж дело дошло до обрезания кос, тогда совсем все плохо. Срезать свои волосы для древних считалось символом неизбывного горя. Волосы, конечно, отрастали снова, но всегда напоминали владельцу о его беде. А как ему помочь – никто не знает, да и чем тут утешишь. Но теперь Киано совсем похож на призрака.

– Скажи, чтоб седлали лошадей, поедем в мастерские. Нужно еще посмотреть, что с шахтами,– словно не слыша вопроса, ответил государь. – Еще клинки пусть захватят. Сравним там.

– Хорошо.

Киано спасался только днем, ныряя в дела, как в воду, с головой. Делал все, чтобы не оказаться снова одному, в пустых и темных покоях. Он даже не раскрывал занавесей, появляясь у себя только глухой ночью, без сна метался на огромном холодном ложе, с нетерпением ожидая рассвета. Челядь опасалась даже появляться в окрестностях государевых комнат, перестав там убираться, и чудесные светлые комнаты, которые с такой страстью обустраивала Ри, превратились в пыльный полутемный склеп, который был пустым даже с его единственным теперь обитателем – Киано. К дверям детских он даже боялся прикоснуться, проще было встать безоружным против тролля, чем войти в комнаты, где жили его сыновья.

У них нет даже могилы, только деревянный корабль, в холодном северном море, скованном льдом, нет права на возвращение и нет больше надежды на встречу. Почему он не отправился с ними?

Хагни, видя мучения хозяина, попытался по старой щенячьей привычке пристроиться к хозяину на ложе, но это только рассердило Киано. Он не слушал ничьих утешений и разговаривал только о делах. Избегал даже своей дружины.

На Грани он не мог выйти – не хватало сил, да и не было желания. За все время он появился там только один раз, но так и не смог даже поздороваться с обитателями, настолько был рассеян его дух. Мысли было трудно собрать и сосредоточить, но приходилось ломать себя, читать бумаги, видеть посетителей, куда-то ездить – иначе не было спасения вообще. Еще было ужасающе холодно – Киано не мог никак согреться, не помогали ни меховые плащи, ни мягкие одеяла, пронизывающий холод был везде. Он бесполезно кутался в накидки, но плечи так и сводило дрожью, пальцы были ледяными.

Если бы не советники, он так бы и перестал следить за собой, ему было совершенно все равно, что на нем одето и как расчесаны волосы, он даже забывал одевать венец. Из украшений – только неизменное иррейново кольцо. Но Фиорин как-то умудрялся незаметно контролировать тех, кто следил за одеждой государя и вовремя давать указания. Про пищу он забыл совсем, а от слуг только отмахивался. Фиорину и Боргу едва удавалось его уговорить, но пища впрок не шла, и Киано таял на глазах.

Без лишней надобности двор старался не приближаться к государю, были отменены все увеселения и мероприятия, развешаны траурные флаги.

На все это Боргу было больно смотреть. Он сам знал такую потерю, но его сын был взрослым и погиб в бою, а с убийц отец взял виру немалой кровью. По странной случайности это тоже произошло в море. «Волкам следует опасаться большой воды» – горько подумалось ему. Почему судьба забрала мальчишек и женщину, лишив надежд не только близких родичей, но и три народа?

-Я видеть это не могу, – шепнул Ильменас Боргу, как только отошел государь. – Он на живого не похож.

– Там уже и смотреть не на что, одни глазищи остались. Знаешь, что? Найди мне быстро Фиорина! Быстро, а не как обычно!

– Фио, скажи мне, вы месяц без него обойдетесь? Я думаю, больше не понадобится, чтобы привести его в порядок. Сил моих нет выносить все это.

– Что ты хочешь?

– Я хочу забрать его домой, Тэрран быстро вернет ему сознание.

– Да?! А где был ваш Тэрран, когда все это случилось? Он уже месяц бродит неприкаянным! И где ваш князь сейчас? Он же знает, что мы не можем справиться с Киано! Я не услышал от него ни слова поддержки! – Фиорин недовольно поморщился.

– Ты не понимаешь совсем! Тэрран здесь так же бессилен, как и мы. Что толку, если он бросит все и примчится на Запад, если Киано отгородится он него так же. А на Грани он даже не выходит. А вот в Лесу совсем другое дело,– ты же знаешь, как мы все связаны там.

– И что ты предполагаешь, что Киа сейчас же согласится поехать домой? Что же тогда Тэрран не забрал его? Ты уверен, что у тебя получится?

– У тебя есть еще какие-то варианты? Я просто не буду нежничать, как Тэрран. Киано даже не заметит, что обстановка сменилась. Значит так, я оставляю тебе вот это, – Борг снял браслет с запястья. – Как только снимешь, сразу окажешься у нас, чтобы тебе через Грани туда-сюда не шастать, внимания не привлекать. Думаю, что через месяц я верну Киано вменяемым.

– Погоди, как ты себе представляешь? Я выхожу к остальным и говорю: «Знаете, господа, государя месяц не будет, я пока вместо него побуду»?

– Фиорин, ты к старости совсем ослаб или просто прикидываешься? У вас столько знати – Имлар, ты, Нарнил, и вы не сумеете прикрыть одного мальчишку? Все, ты понял, что делать, с Имларом договоритесь. За месяц, небось, не сдохнете, хотя невелика потеря. Не забывайте Хагни кормить. Я его не потащу.

– Иди уже, понял я все.

– Я сегодня дождусь лошадей, или сам все должен?! – Киано был недоволен: скорей бы уехать, заняться делом, забыться.

– Тихо, Киа, тихо, сейчас все будет, – прошептал Борг, подходя сзади; оборотень легко коснулся ладонью государя, безошибочно находя нужную точку на затылке и подхватывая уже бессознательное тело.

– Вот так, отлично, – заключил он, передавая Киано с рук на руки князю Тэррану.

– Они поверили?

– Естественно, а куда они денутся. Хотя мне наплевать, главное – забрать парня. Но вот что я скажу Киано, когда он очнется, я даже не представляю. Это не Фиорин, Нарнил, может, и догадался бы. Принимай.

– Борг, что вы там с ним делали? – спросил князь, вызывая целителей. – Он выглядит хуже, чем мы когда нашли его!

– Тэрран, а как может выглядеть тот, кто потерял совсем недавно родных? Киа никого к себе не подпускает сейчас, сам знаешь. Я каждый день пытался с ним поговорить, Фиорин носится кругами – бесполезно. А остается только смотреть, как он изводит себя. У нас месяц срока всего. Предстоят важные переговоры.

– Мне наплевать на ваши переговоры! Ты, что ли, решил в эльфы податься? Пока Киа не придет в себя, он никуда отсюда не уедет.

– Тэрран, он не ребенок, им уже нельзя распоряжаться. За его плечами стоит страна.

– Не указывай мне, что и как делать, я и так потерял двух внуков и не хочу расстаться с сыном. А что при этом будет с эльфами – все равно. И если ты считаешь, что я пережил это спокойно, то сильно ошибаешься.

Борг смутился. Потеря родичей, самая страшная беда для клана, и смерть каждого из них больнее всего бьет по князю: именно он дает силы для того, чтобы снять груз потери с Леса и защитить от новой беды. А тут сразу двое детей. Для такого маленького круга как волчий клан – это огромная трагедия. Если бы их было не две сотни, а много, если не как людей, то хотя бы эльфов...

– Прости, мы все cами не свои. Все неладно. Чего ее понесло через льды? Ведь Киано же отговаривал, неужто до весны подождать было сложно?

– Сейчас уже поздно об этом говорить. Что случилось, то случилось. Нам остается только принять это и попытаться вернуть к жизни того, кого можно. Ты будешь пока здесь или вернешься?

– Тут, Фио там сам управится; если будет трудно, то я отдал ему пропуск напрямую.

– Хорошо.

Киано проснулся от тепла и непривычного запаха разогретого дерева стен. В последнее время утро было для него связано только с холодом, и следовало как можно быстрее натянуть на себя одежду и бежать прочь, до вечера, из этого холодного склепа. Сначала ему показалось, что это сон из счастливого прошлого. Светлые деревянные стены, солнце, бьющее сквозь расписанные красками стекла, его любимое кунье одеяло, какое было дома, и свежие цветы на столике у изголовья. Свежие полевые цветы, словно сейчас не лютая зима, а середина лета. И сон, такой сладкий и томный, а не уже привычный полубред в полуяви. Словно он и находится не в своих каменных палатах, промерзлых и пустых, а дома, в его маленьких покоях в Лесу.

Он еще немного полежал, и только тогда решился снова открыть глаза. Все-таки это не сон, он в своих комнатах в Волчьем замке. Все было так, как будто он и не покидал замка, даже книга с закладкой, небрежно оставленная в кресле. Но как он здесь очутился, какие дела могли привести его домой? Неужели он уже начал терять память? Хотя это к лучшему, если сотрется все. Или нет – в той жизни остались Арриера, родичи, Сэльве и Нэльве, счастливые годы с любимыми. Все что теперь у него есть – воспоминания. Память – проклятие и дар бессмертной расы.

И все-таки это оказалось действительно наяву. Дверь приотворилась, и в комнату заглянул отец. Князь Тэрран. Отец казался постаревшим, насколько это возможно для перворожденного. Два месяца назад Киано видел его другим, а в день известия о смерти семьи ему было не до внешности. Но сейчас этого не заметить было нельзя – изменились глаза, из обычно насмешливых они сделались суровыми, заледеневшими.

Киано молчал, не в силах что-либо сказать. И впервые за все это время вместо холодной пустоты его залило чувство стыда. Жгучего. Он снова беспомощен и слаб, безволен, и все опять вынуждены заботиться о нем. Он не в состоянии справиться с самим собой. Молчание уже было невыносимым, но слов все равно не было. Все, что он смог сделать – это закрыть лицо руками, вжав голову в плечи. Он не плакал даже тогда, когда ему принесли черную весть, одинокие холодные ночи тоже были бесслезны, но сейчас горло сжималось в подступающей судороге, и он не сдержался – разрыдался в ладони, переживая все заново. Горе выплескивалось наружу, переполняя душу. Сквозь душащие рыдания он чувствовал руки отца, держащие плечи, лбом касался шелка княжеской рубахи, а в ухо лились какие то утешающие слова. И только теперь Киано понял всю глубину потери, словно перед ним расстелили гобелен с вытканной историей. Сознание было ясным. А слезы скоро кончились, словно их и не было. Он поднял глаза на отца.

Тэрран грустно улыбался:

– Здравствуй. Киа, там приготовили баню, тебя ждут. Потом поговорим, хорошо?

Мудрый оборотень, как всегда, был прав. Почему-то жарко натопленная северная баня оказалась тем самым, чего так не хватало сейчас Киано. Горячий воздух разогретых трав и дерева, вода, омывающая измученные тело и душу… и впервые за все это время он посмотрел на себя в зеркало. Зрелище было удручающим. Глубоко запавшие усталые глаза, короткие растрепанные волосы, сбившиеся около шеи в нечесаный колтун, торчащие ребра.

– Мешок с костями, – подвел итог сопровождавший его Борг. – Приводи себя в порядок. Стой, ножницы подай, я тут подрежу, смотреть тошно, горе ты мое.

Наверху Киа уже ждал князь. Брата в замке не было – самое время объезда земель, бывшей киановой обязанности.

– Садись, – указал старший волк на кресло. – Я понимаю, что соболезнований ты уже наслушался достаточно. И не за этим тебя сюда привезли. Утешать тут тоже бессмысленно, так что давай с тобой решать, как мы будем жить дальше. Понимаешь?

– Понимаю, – тихо откликнулся Киано. – Но зачем? Зачем мне теперь жить? Мне не для кого.

– Я ожидал от тебя этого вопроса. Киа, скажи мне, кого ты теперь больше жалеешь? Себя или их? Я жалею тебя. Они не вернутся, ты знаешь закон и его изменить не в силах даже Хранители. Было бы лет побольше – можно было умолять, но только о сыновьях, женщинам возврата нет. Они ушли, и их больше нет. Тебе остается только принять это. Но они останутся с тобой – в твоей памяти, в сердце. Всю твою долгую жизнь. Все это бессмертие – только на словах. Никто не в силах вынести этот груз. Кто-то умирает по причинам, а кто-то уходит сам. Устав. Это слишком тяжелый дар, чтобы нести его до конца. Потом, когда тебе это надоест, ты просто расстанешься со своим феа по доброй воле, или кинешься, как твой сумасшедший Иррейн, под ножи. Есть много способов. Я достаточно пожил на этом свете и вынес немало, иногда мне просто страшно глядеть в глубины памяти, там есть такое, от чего смутился и сам бы черный князь. Но все когда-то бывает впервые и проходит все. Я впервые потерял внуков. Твоих сыновей. Я почти потерял тебя тогда, а мог и потерять еще раз, когда ты угодил в ту яму. Я знаю об этом, почувствовал. Людям легче, у них слишком мутная память и короткая жизнь, они легче переносят боль, а мы обречены тащить все свои беды и потери тысячелетиями. Кто-то справляется, а кто-то нет. Тебе надо с этим справиться. Потому что ты не один. Ты не можешь позволить себе такой роскоши – умереть от горя. От клинка врага в битве, от состязаний на Гранях – это твое право. Право князя, и ты должен пока забыть о том, что ты просто оборотень или эльф Киано. Ты должен был забыть об этом ровно тогда, когда одел корону. Киа, за тобой страна, а ты ходишь с торчащими клочками вместо кос, костлявый, словно рудничный раб, а в глазах туман. И ничего не хочешь знать. Ты должен научиться хоронить эту боль в себе. Смеяться, когда хочется плакать. Вот почему мне жаль тебя. Я плачу о потере, но у меня остался ты. И я не могу расстаться еще и с тобой. У нас с тобой есть только одна крохотная надежда – что мы встретимся с ними там, в Призрачном мире. Я видел за все свои тысячи лет только двух выходцев оттуда. Правда, одного пришлось обратно вернуть насильственным путем. И все. Но они будут ждать нас там. И там им легче, чем нам с тобой здесь. Там смогут залечить их раны навсегда, а у нас они будут кровоточить. Придется привыкнуть.

Сказать что отец речью снял немалый груз с души Киано, значит было ничего не сказать. Боль, подгрызающая сердце, уходила, с неохотой, но исчезала, уступая место печали, светлой, как сентябрьское утро. Отец прав: ради себя и своего горя он забыл всех. Как же, наверно, измучились с ним Фиорин, Борг и остальные! Он один умудрился испортить жизнь остальным. А ведь близкие переживали все так же и еще находили в себе силы заботиться о своем сумасшедшем государе. Он разрешил себе непозволительно распуститься, но от остальных требовал безоговорочного подчинения.

– Спасибо, отец, – улыбнулся Киано; улыбка вышла слабенькая и жалкая, но первая за эту зиму. – Теперь мне действительно проще. Спасибо, что направил меня. Я теперь знаю, чем мне избыть свое горе. У меня почти все готово к выступлению. Все соглашения подписаны, оружие на складах, войска готовы. Я только ждал чего-то. Думал, весной выступим.

– Ты, верно, ополоумел совсем! – внезапно рассердился Тэрран. – Я тут уговариваю тебя придти в порядок и пока успокоиться, а ты мчишься сломать себе башку. Это не такое дело, чтобы делать его сгоряча и с разбитым сердцем. Ты хочешь ждать весны, так и жди ее. Нечего тащить войско зимой, только из-за того, что тебе приткнуться негде! Вы не из Благословенных земель по льду бежите! У тебя мало дел в столице? Я могу тебе напомнить про твои обязанности здесь, если заняться пока нечем. Знаешь, что? Борг увез тебя на месяц, и раньше ты отсюда не уедешь! Пусть там хоть разорвет всех, но Фиорин справится. Скоро инициация Хальви, тебе придется присутствовать. Могу еще перечислить около сотни дел, которые тебе надо сделать. Так что не рвись отсюда и учти, у Фиорина есть проход, так что забыть о делах тебе не дадут. Вот тебе первое поручение – я дам тебе письмо. Был бы Тиннэх, я бы поручил ему, а Хальви еще пока слишком любопытен, так что тебе надо отвезти письмо на северо-восток,– помнишь тот городок по дороге от нас? Приведи себя в порядок, отдохни и поезжай, сроку тебе два дня. Через два дня я жду ответ и отчет от смертного. В охрану тебе двоих.

С тем Киано и уехал. После разговора с отцом все стало на свои места, а смена обстановки облегчила боль. Но недоумение, терзавшее его с того черного дня, так и осталось, и вытравить его нельзя было даже самой каторжной работой. Киано еще раз согласился бы на рабство, на унижения, лишь бы узнать – почему они? Почему не он, убивший немало, несший на себе груз воспоминаний, а женщина и дети? Его чудесные светлые близнецы – Сэльве и Нэльве, его красавица жена? Или это урок ему – за Арриеру? Любви меж ними так и не случилось, но была дружба и нежные отношения, правда и ссор они претерпели немало. Или от Киано ждали другого? Но даже он не силах приказать своему сердцу. Почему никто не послушал его? Ведь ясно было, что безумие ехать на север морем поздней осенью, даже морские вожди стараются найти пристани в конце лета. Отец сказал, что скоро инициация Хальви, старшего внука, а сколько Киано мечтал о том, чтобы увидеть посвящение своих сыновей!.. Никогда не инициировали еще двоих сразу, и счастливого тогда отца занимал вопрос: как же будет тогда с духом предка? Великий волк один, а мальчишек двое, хоть они и одно целое. А Аркенар? Киано хотел передать свое поместье сыновьям, чтобы убрать их из опасного для подростков двора, где возможны заговоры и шпионы врагов. Огромное поместье послужило бы отличной тренировочной площадкой для юных принцев, а присмотр Илисиэль обеспечил бы им роскошную жизнь. Сейчас Аркенар был уже не тем отдаленным поместьем, что когда-то подарил Имлар. Недалеко от поместья начал строится городок, земли там стали престижными – ведь здесь живет сам будущий князь, и теперь это уже небольшое княжество, которое Киа и хотел поручить сыновьям. А теперь у него не осталось ничего, и почти не было стимула жить дальше. Зачем и для кого? И если бы не отец, неизвестно, сколько бы еще продлилось сумрачная жизнь теперь уже одинокого эльфа. Отец прав: нужно жить дальше, ведь он обязан всем – эльфам, волкам и своей дружине, которая только и ждет приказа. Значит все должно идти так, как он задумал – весной будет поход. А свою победу он посвятит сыновьям.