Текст книги "Найти дом (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)

Все тот же ласковый тон, но Нерги напряжен. Что-то идет не так, надо добраться до второго клинка, главное не сильно поранить пленника.

– Я. Киа. – Впервые он слышал голос волка после того, как на него одели ошейник. Глухой, не похожий на тот мелодичный тон, что был у него даже в пыточной.

– Да неужели? – насмешливо усмехнулся Нерги. – А я-то думал, просто моя подстилка, а ты оказывается, говоришь! Хотя твой ротик больше годится для другого! Что же ты хочешь, Киа?

– Я волк. Я убью тебя.

– Ну надо же, говорящая собачка! И за что же, позволь узнать? Может за то, что я спас твою задницу от тюрьмы моего брата и от его орков? Или ты тосковал по ним? Я плохо обращался с тобой? Или ты не стонал в моих объятиях от удовольствия? А, Киа? Разве тебе не нравилось? Я начинаю сердится, Киа. – Нерги катал на языке имя.

– Я убью тебя, – мертвый, сухой голос. Правильная боевая стойка. И Нерги понял, где он попал в ловушку, похолодев от этой догадки. Тело. Они заперли разум, обманув сами себя. Он то, идиот, радовался, что пленник подчиняется и отвечает ему в постели. Память тела не стереть заклинанием разума. А наука воина запоминается до смертного часа. Лучший мечник светлых земель, он помнит все, и разум ему вовсе не нужен. Тело обучено убивать. Но как он догадался и почему медлит, рассматривая своего хозяина? Свежая татуировка покрывала предплечье оборотня – грифон с распростертыми крылами, несущий в зубах клубок змей. Личный герб Нерги. Печать на его собственности.

– Ты глупый, эльф… или волк – неважно. Ты очень глупый,– надо отвлечь Киа разговором и добраться до клинка.– Я бы не причинил тебе зла. Я даже ни разу не ударил тебя. Я хочу спрятать тебя здесь, оставить у себя. Куда ты пойдешь, после того, как убьешь меня? Ты сдохнешь, если прикоснешься к своему ошейнику,– ты соображаешь это, тупая тварь? Моя смерть не даст тебе ничего, кроме того, что мой братец отдаст тебя оркам или своим ящерам. Ты сам не знаешь, зачем ты нужен в этом мире, эльф. Ну какой из тебя князь, если каждый второй мечтает тебя трахнуть, неважно какого пола? Ты не родился для короны, только для постели. Это признали даже на Гранях. Тебе же рассказали, почему погибли твоя жена и сыновья. Да, безмозглое существо, у тебя были жена и сыновья. Два близнеца. А ты погубил их. Своей красотой, на тебя польстились духи стихий, ты помнишь это? Нет, не помнишь, но я все равно расскажу тебе. Твоя смазливая мордашка привлекла их – красивая бессмертная кукла,– твои предки сбежали с Граней. А ты стал забывать о своем предназначении – радовать чужие глаза и удовлетворять тех, кто захочет тебя, тех, кто сильнее. Они хотели тебе напомнить. Что им твоя баба и твои выкормыши? Были, один взмах волны – и их нет. А ты не понял этого знака. Впрочем, от этого выиграл только я. Мне нет проку от той никчемной железки, что так хочет получить мой брат. Он слишком ленив, а я предпочитаю сражаться честно. Я хочу получить тебя, я даже могу сделать так, что с тебя снимут этот ошейник, и ты не сдохнешь. Ты помнишь, что сказал властелин? Что ошейник снимет только тот, кому ты нужен и кому не причинил обиды, кто не держит на тебя зла. Ты уверен, что такие есть? Тех, кого ты не обидел ни словом, ни делом? Ты не слишком идеален – я слышал о тебе на Гранях, покоритель дриад. У тебя нет выбора, эльфеночек. Все, на что ты способен, это удовлетворять чужую похоть. Я слышал, ты начал заниматься этим с детства, и это отлично у тебя получается. Ты не думай,– мне просто охота выговориться. Перед смертью не надышишься.

– Я убью тебя.

– Что ты заладил одно и то же! Это мы еще посмотрим. Хватит болтать – я уже начал возбуждаться: ты так стоишь, тебе бы еще волосы поправить! Лучше бы ты поработал губками по-другому. Знаешь, если ты выведешь меня из себя, я сам подумаю о том, чтобы отдать тебя оркам, на воспитание. Ты даже орать не сможешь, а может, даже и братцевым ящерам перепадет. А если тебя напоить отварами, ты сам будешь их удовлетворять, с охотой. Что ты скажешь, эльф? Это тебе понравится больше? Или мне поговорить еще?

– …., не мешки ворочать, Нерги. – Тэрран легко ткнул его клинком в спину. Эльф обернулся, и только недюжинное самообладание не позволило ему вскрикнуть от неожиданности. – У тебя гнусные фантазии. Иначе у тебя не встает уже? Но впрочем, все всегда знали, что ты извращенец. Не заставляй моего мальчика ждать, возьми меч.

– Откуда ты тут, волк? Явился за своим ублюдком? Ну-ну, он проживет ровно до того, как умру я. Ты видишь эту черную штучку на его шейке? Ты же знаешь, что это? Кстати, на кой ляд ты еще и эльфа приволок, и чего это глаза у него такие злобные?

– Нерги, если я сейчас спущу этого эльфа на тебя, он порвет тебя на такие клочки, что не соберет никто! Так ты собираешься драться с моим сыном или уговариваешь на постель?

– Второе бы лучше, там он дивно хорош. На редкость умелый мальчик. Но почему ты его толкаешь на бой? Вдруг я убью его? Тэрран, я предлагаю тебе обмен. Ты мне оставляешь ЕГО, а я отпускаю всех пленников с рудников, идет?

– Я не торгуюсь. Смеешься? Это он убьет тебя. Ну же? Киа, сердце мое, ну чего же ты ждешь? Иррейн, стоять! Это дело только моего сына!

Тэрран зацепил рванувшегося, побелевшего от ярости Иррейна.

А противники закружились в танце по комнате. Киано смотрел только на Нерги, а Нерги на Киано.

Киано действительно не помнил себя и разума, видя только клинок и врага. Все в нем пело – «Убей, убей, убей!» и зеленоглазый волк из его снов и платиновый эльф словно бы подстегивали его. Он превратился в клинок, слившись с заточенным куском стали в своей руке. Поединок был равным, каждый знал, за что он бился. Киа – за то, чтобы снова обрести себя, а Нерги – чтобы не потерять Киа. На жизнь ему было уже наплевать, но если они победят и уведут эльфа – лучше ему и вправду умереть. Первая кровь – царапина на животе Нерги.

– Ах, малыш кусается? Тэрран, я не буду убивать его! Но отсюда он не выйдет! Так пойдет?

– Не пойдет! Ты отсюда не выйдешь!

Вторая рана – тоже на Нерги, и третий удар – в сердце. Последний – и на пол оседают оба. Победитель и побежденный.

У Нерги осталось еще немного сил, но уже не на битву. Меч выпал из обессилевших пальцев.

– Ты победил, волк. Ты сильный, я горжусь, что ты был со мной, и мы еще встретимся. Может, там ты будешь помилосердней. Прощай.

Киано слышал последние слова, но был обессилен, голова кружилась, а дыхания не хватало, словно его душили, в глазах плавал туман. Ошейник. Все кончено и с ним.

– Киа! – Иррейн вырвался из рук Тэррана, не сумевшего удержать бешено дергающегося эльфа, – Киа!

Эльф метнулся к лежащему, не слыша и не видя никого, кроме распростертой хрупкой фигурки, подхватил на руки и сдернул черную полоску, сковывающую шею пленника.

– Ты что натворил?! – Тэрран очнулся и откинул склонившегося Иррейна ударом к стене. Киа! Дышит, без сознания, но дышит. На изумление не было времени; волк сдернул покрывало с кровати, завернул в него бесчувственное тело, кинул эльфу, скорчившемуся у стены:

– Быстро! Бери оружие, уходим! В Грани!

Они вышли около скал, там, где погоня не могла их настигнуть. А в темных землях полыхало поместье военачальника Нерги.

11 глава

Осень в этих местах наступала рано, завершая скоротечное и жаркое лето. Раскаленные камни начали остывать, покрываясь пылью, наметаемой холодными ветрами.

Тэрран и Иррейн едва нашли себе убежище, стараясь укрыться от надвигающегося урагана, в скалах были заброшенные пещеры, куда не совались ни орки, ни кочевники. Они не разговаривали, пока не развели костер, и в воздухе висело напряжение. Тэрран сам не знал, что сказать: Киано жив, и лучше пусть пока побудет без сознания, но неизвестно, вернется к нему разум или нет. Иррейна же трясло – как можно было позволить Киа самому сражаться с этим рыжим убийцей? А если бы он проиграл?

– Он не проиграл бы, – словно прочел его мысли оборотень, – у них был один учитель, и хороший. Но Киа нужно было победить, и он это сделал. Я не знаю, какова цена этой победы. Скажи лучше, как ты снял этот ошейник? Ты хоть знаешь, эльф, что это такое?

– Руками, расстегнул и снял. Я слышал, что эта штука парализует волю. Впрочем, это неважно. Что мы будем делать дальше?

– Хм, «неважно»… об этом мы позже поговорим. Сейчас мы разведем костер, я буду исцелять Киа – я не могу привезти в Аркенар искалеченный полутруп, – а ты пойдешь искать добычи. И постарайся не потерять крови! Лучше всего, если сможешь, найди бычка. Мяса понадобится много.

– Какой полутруп? На нем нет ран! – удивился Иррейн. Да, беспамятный эльф не похож на того, прежнего юного принца, но на нем нет даже синяков! Лишь уродливая татуировка, при взгляде на которую, у Иррейна сжалось сердце. Чужое право, начертанное на коже невольника. Как этот рыжий посмел?!

– Вы, эльфы, слепы, как кроты! От него за версту прет черными знахарями, его сердце бьется только под чарами, и если я сейчас сниму весь морок, ты будешь блевать дальше, чем видишь! Так что иди-ка лучше на охоту! Это зрелище не для ваших нежных нервов!

– А почему нельзя потерпеть до Аркенара или пройти Гранями? Тут опасно.

– Ты чего-то боишься, эльф? Так убирайся, не зли меня! Или я позабуду, что именно ты снял ошейник повиновения! Объясняю, для ушастых – если не снять с него черные чары тут, он умрет у нас на руках, как только мы коснемся светлых земель! Давай, пройдем Гранями – и каждая тварь будет знать, что на руках у нас полумертвый эльфийский князь, а охраняет его неумеха приморец! Если мы пойдем там, я буду защищать и спасать его, не тебя! Все, пошел отсюда, я жду тебя к ночи, с добычей!

Иррейн исчез, не рискнув задавать других вопросов, мучивших его.

Тэрран развернул расшитое золотом покрывало, в которое был завернут Киа, вгляделся в неестественно бледное лицо. Запавшие глаза, резко выступившие скулы и крепко сжатые губы. Впервые в жизни, наверное, Тэррану было страшно, страшно снимать чужие чары и увидеть то, что сотворили с его сыном. Но надо было решаться, и он аккуратно сдернул сеть злых заклинаний. Это невозможно – то, во что можно превратить живое существо. Даже видевший в своей длинной жизни не одну муку, свою и чужую, Тэрран содрогнулся от ужаса. Этот обгорелый, покрытый засохшей бурой коркой крови кусок мяса – его сын? Блистательный князь Запада? Что они сделали с тобой, мальчик?

Из лекарств только раскаленный нож, магия и берестяной котелок воды; для перевязки – собственная рубаха. Надо дождаться эльфа, иначе они оба потеряют силы. Киано нужно отпаивать кровью, молоком – живой жидкостью, чтобы он дожил до Аркенара. И только по возвращении эльфа можно будет прорваться на Грани и найти нужные средства.

Паскудные темные эльфы даже не смыли с пленника грязь пыточной – так и отдали этому рыжему Нерги, прикрыв чарами. Лишенные ногтей, перебитые пальцы, начисто сожженные соски, лохмотья кожи с плеч, перерезанные сухожилия, вывернутые запястья; со спины содрали все до костей. И везде чары, слоями. Как он выдержал такое, нежный младший? На бедра Тэрран старался не смотреть,– скоты. Каждый из них на Гранях заплатит за это. Жаль, что Нерги легко отделался. Но остальным не повезет так сказочно. Клан будет мстить за поруганного родича.

Сначала нужно смыть грязь – настоящей, чистой водой. Тэрран разорвал рубаху, разделяя ее на тряпки и бинты. Ему хотелось как можно меньше использовать магию, чтобы не причинять сыну новой боли, ведь каждое заклинание отнимает силу и всего лишь является заплаткой. Чуть потерпи, мальчик, дай зарубцевать раны, и мы пройдем Гранями, а там тебе помогут все. Мейлин, который знает тебя и твое феа, эльфийские целители, друзья, те, кто ждут тебя. Самое страшное даже не сейчас – потом, тогда, когда ты проснешься. Остается только молиться о том, что в безумии ты лишился и памяти, иначе тебя не сможет спасти никто. Никто, кроме Иррейна.

То, что произошло – чудо, на которое эльф не обратил даже внимания. Тэрран чуть не умер от ужаса, увидев, как Иррейн срывает ошейник. Ошейник, который он, наверное, не решился бы снять сам. Он думал, что успеет попросить помощи у Властителей Граней, а Иррейн сотворил чудо. Неужели это правда и этот невыносимый эльф связан с Киа не только узами любви, но и судьбами? Но он обречен. Тэррану на мгновение стало жалко его. Как жестоко все складывается… даже если Киа оправится от безумия и залечит все раны, эльфа не ждет ничего, кроме долга благодарности от спасенного. Все его надежды будут напрасны – те, что он так лелеет в своих снах. Никогда ему не видать даже руки Киано. Но судьба выше их обоих, и один будет метаться от неразделенного чувства, а другой избегать всех, кто осмелится предложить ему сердце.

Так, отлично, дыши. Еще немного осталось, я наложу легкие чары, придется потерпеть. Не надо, не просыпайся, все так будет пока легче. Где этот проклятый эльф? Неужто так трудно найти зверье?

Иррейн проклял все – эту пустыню, черного властелина, свой лук. Ничего… как можно выжить в таком месте? Не видно даже нор грызунов, а даже если они и будут, то кровью трех сусликов не спасти двух волков. Наконец, когда он далеко отошел от пещеры, ему повезло. Следы травоядного, раздвоенные следы копыт, свежие. Животное прошло совсем недавно, явно к воде, и значит, следует идти по следу.

Он не ошибся, около хилого ручейка стоял бык, матерый и старый, в шрамах на толстой шкуре. Видимо пожилой самец проиграл битву молодому и был вынужден покинуть стадо. Тем лучше для Иррейна и тех, кто ждет его в пещере. Он наложил стрелу, тяжелую, боевую, на тетиву, подобравшись так, чтобы попасть в наиболее уязвимое место, напрягшись и понимая, что промахнутся и упустить добычу нельзя.

Выстрелил, точно поймав момент, выпустил вторую стрелу, для страховки, раненый бык заметался и рухнул. Подождав, пока пройдет агония, Иррейн подошел к убитому животному. Снял с пояса нож – освежевать шкуру и набрать в нее мяса, сохранив побольше драгоценной крови.

Шорох, Иррейн обернулся, молниеносно выхватив меч. На него кинулось существо, неимоверно грязное и заросшее, вооруженное кривым орочьим мечом. Иррейн напал первым, но существо отбило удар, нанесенный не самым худшим эльфийским бойцом, второй выпад сделало само, едва не задев эльфа в живот, Иррейн вовремя увернулся и выбил меч из рук противника.

– Ну чего, тварь? Сдаешься? – он не привык убивать безоружных, хотя на темных землях не принято было церемониться.

Тварь зарычала и бросилась на него. Но тут Иррейн оступился и упал, выронив оружие, а тварь уже висела на нем, и они покатились по земле, сцепившись в драке.

Существо оказалось неожиданно сильным, несмотря на свой изможденный вид, и Иррейну удавалось сопротивляться с трудом, но все-таки победа была на его стороне. Он захватил руки пленника, заломив их назад так, что тот не мог пошевелиться и заглянул существу в глаза. Ясные глаза цвета молодой листвы. Глаза эльфа, светлого эльфа.

– Кто ты? – спросил он на высоком наречии, ведь только родич может услышать истинную речь.

– Уже не узнаешь, приморец? – существо прохрипело ответ, но он был на том же языке.

И Иррейн узнал, вглядевшись внимательнее и ослабив захват. Если существо помыть и расчесать (а волосы у него явно светлые), то будет эльф, мало того, эльф знатной крови. Такие глаза, если он не ошибался, были у жены Имлара – родившей ему двух сыновей, погибших в орочьих землях.

– Эвинваре?! Или Нилирэн? – переспросил он настороженно, не смея поверить своим глазам.

– Ну надо же, почти узнал. И что же тут делают светлые эльфы? Может, выпустишь?

– Да так, на огонек к Инъямину зашли, а что тут делает наследник князя Имлара? – Иррейн оправился от потрясения, и кроме любопытства его волновало уже то, что в пещере его ждут, ждут с добычей.

– Живу я тут, на Приграничье.

– Ничего не понимаю, какого ты здесь? Твой отец давно оплакал тебя и брата!

– Мне не нужны его слезы, мне нужно было войско, которое не явилось, чтобы помочь нам, мы сотни лет жрали землю в каменоломнях, а никто даже не попытался нас выручить! Так на кой ляд ты сюда приперся, на раба ты не похож?!

– Я пришел за …, – Иррейн смешался, – за другом, я и его отец. Он был в плену, а теперь мы везем его домой.

– Повезло твоему другу! Мне даже противно думать о возращении, лучше уж жить тут со зверьем, чем с трусами!

Иррейн уже не знал, что делать, ошеломленный происшедшим. Но нужно было торопиться.

– Меня ждут, я пришел сюда за мясом и получу его. Оно нужно раненому.

– Я тоже вышел не на прогулку, и я тоже хочу добычи. Она моя.

– Ты не имеешь права! – воскликнул Иррейн, – я предлагаю лучший вариант: мы забираем побольше добычи и уходим вместе. Ты хочешь вернуться?

– Может, и хочу! – Эвинваре закашлялся. – Меня не пускает заклятье. Я сбежал с каменоломни, но не с этих земель.

– Князь Тэрран наверняка сможет помочь тебе, он могуч как бог.

Иррейн сам не знал, что ему делать. Нельзя оставлять этого эльфа тут, особенно если он сын бывшего князя, но и неизвестно, что скажет Тэрран. Надо торопиться.

– Сдурел, эльф, или тебе мозги выжгло?! Откуда здесь Тэрран, чего тут делать оборотню? Чего ты несешь? И если я увижу его – убью своими руками!

Иррейн вздохнул.

– Он отец моего друга, мы вместе пришли сюда.

– Ты бредишь, эльф, впрочем, это интересно. Пошли. Мне терять нечего.

Иррейн быстро снял шкуру с быка, и нарезал самых сочных кусков туши, столько, сколько мог поднять. Если надо, он вернется еще раз. Эвинваре же вырезал себе кусок сырой печени, и Иррейну было дико смотреть, на то, как тот жадно пожирает сочащийся кровью кусок.

Эльф вернулся, наконец-то, его только за смертью посылать. Хотя молодец, добыча знатная, им хватит на все время, которое понадобится, чтобы залечить самые тяжелые раны Киа и самому не потерять сил. Что такое? Кто это с ним?

– Иррейн, кто это? Если это мясо, тогда можешь идти обратно. Это даже собаки жрать не будут!

Хриплый голос, надо же, это еще и разговаривает!

– Ты не помнишь меня, князь Тэрран? Совратитель дев, похотливый кобель?

Тэрран опешил от удивления, однако не позволил себе показать этого. Самообладание древнего оборотня несгибаемо.

– Какая неожиданность, такая персона, и без охраны! Позволь узнать, что в этих землях делает такой достославный воин, как покойный княжич Запада Эвинваре, и где его братец Нилирэн?

– Я не собираюсь отвечать тебе, волк!

– Тогда иди на хер. – Тэрран отвернулся, смочил ткань в воде, продолжая смывать кровь.

– Иррейн, какого … ты тащишь всякую дрянь! А если он приведет погоню?! Ты принес нормального мяса?

Иррейн подал кусок, выбрав посочней.

– Отлично. Сделай второй котелок – там росла береза у входа, и выжми в него крови, побольше и побыстрей. Завтра нам надо уходить. До любого людского поселения.

Иррейн подчинился, кинув взгляд на Киано и едва не закричав от ужаса. За что его так мучили?! Ни одно живое существо не заслужило подобных страданий, почему же они достались Киа?

Эвинваре сидел у входа в пещеру и уходить явно не собирался. Судьба поистине неисповедима, и мог ли он думать, что встретит в этих землях, где редко-редко появлялись даже орочьи патрули, самого князя Тэррана? Вон он сидит, склонившись над кем-то лежачим. Сын, как сказал Иррейн. Неужто Тиннэх угодил в плен?

Своего отца Эвинваре ненавидел – это Имлар послал умирать их, его и брата Нилирэна, в заведомо безнадежное время. Значит, на Западе их считают мертвыми? Частично это правда – он видел, как орки разорвали Нилирэна за бунт, поднятый на каменоломне. Но он, Эвинваре, старший, жив. И если он вернется, отец пожалеет.

Тэрран закончил. Пока хватит. Нужно передохнуть, самая важная работа сделана, и следы чужих лекарей стерты. Он повернулся к Эвинваре.

– Ты и дальше собираешься тут торчать или что-то все-таки хочешь?

Эвинваре угрюмо молчал, но сейчас он зависит от Тэррана, только волк может помочь вернуться ему домой.

– Я неправ, – прохрипел он.

– Ты столь быстро поменял свое мнение или думаешь, что я займусь твоим спасением? Ты мне не сдался, эльф. Я пришел сюда за сыном. Кстати, не хочешь познакомиться с племянником?

– С каким племянником? Отец говорил, что твой ублюдок родился мертвым!

Тэрран скрежетнул зубами. Может, перегрызть горло Имларову отродью, или его можно использовать?

– Твой отец много чего говорит, например, что ты и твой брат мертвы. Тебя нет в живых, Эвинваре.

– Если я отсюда выберусь, то забью эти слова ему в глотку. Так что с моим племянником? Если он сын моей сестры, почему я ничего не знал?

– Ты не хотел слушать. А сейчас за это расплачиваются и он, и эльфы. Вы вообще удивительно глухой народ, пока вас не припечет. Впрочем, это у вас в крови.

Эвинваре поднялся со своего места. Расстеленное покрывало, на нем костлявое тело. Непонятно, на кого похож, на отца или на мать – слишком избит. В душе что-то дрогнуло.

– Там, – махнул он рукой, – в моей пещере, есть одеяло и травы. Может, я схожу?

Иррейн наконец-то закончил свою работу, сплел из коры чашу, куда можно было вылить кровь, пока она еще была. Поднес чашу Тэррану и отошел. Как бы ему ни хотелось прикоснуться к Киа, просто удостовериться, что тот дышит, но сейчас мешать не следует. Тэррану лучше знать, что надо делать.

Волк отхлебнул из чаши сам и, приподняв голову бесчувственного сына, чарами разомкнул тому губы, заставляя пить целительную жидкость. Всю чашу до конца.

– Все, – тихо сказал он, – пусть спит, а у нас будет спокойная ночь. Подбрось дров и тащи сюда все, что осталось.

Они завернули Киа в покрывало, а сами сели поближе к костру, жаря мясо.

– Странно это все, – начал Иррейн.

– Что странно? Что тебе не нравится?

– Все. Мы слишком легко ушли оттуда. И Эвинваре – неожиданно.

– В этом мире бывает все, эльф. И пусть людские колдуны врут, что земля круглая, но на самом деле она квадратная. Если этот Эвинваре вернется, я послушаю его историю. Но мы возьмем его с собой только ради того, чтобы увидеть, как морда у Имлара покраснеет.

– За что ты его так не любишь, князь? У нас были вожди и похуже! Имлар не самый плохой государь что был.

– Мне не за что его любить, а так – можешь спросить у его сына, что он думает об отце. Вот кстати, и он. Ты гляди, точно, прет чего-то!

Эвинваре действительно тащил какой-то сверток, бросил его на пол пещеры и развернул. Тэрран присвистнул от удивления.

На грязной ткани была вывалена куча различного оружия – от северных топоров до кривых коротких мечей южан, теплой одежды, кое-где со следами крови, и в отдельном клочке ткани драгоценности. Кольца, цепочки, широкие мужские браслеты.

Иррейн тихо ахнул: среди остального золота блестело его кольцо, то самое, что он велел передать Киано перед своей смертью. И прежде, чем оборотень сумел его остановить, бросился на Эвинваре.

– Откуда у тебя это, тварь? Кто тебя подослал? – Иррейн ткнул рукой с зажатым кольцом прямо в глаза Эвинваре. – Ты издевался над ним? Что-то у тебя вообще много странного!

– Слезь с меня, приморец, и послушай! Это я снял с убитого мной смертного, и чье оно в действительности, я не знаю.

– Хватит врать! Кто тебя подослал? – еще раз спросил Иррейн.

– Действительно, Иррейн, отпусти его. Я бы послушал, тебя, сын Имлара.

Они расположились вокруг костра, Эвинваре отрезал себе кусок мяса и, положив его на горячий камень, принялся рассказывать.

– Ты помнишь те времена, Тэрран, когда мы воевали постоянно, и помнишь, что мы с братом возращались чаще всего с победами. Отец грозился передать мне корону, почти каждый раз, как я уходил в поход, но я ждал и ждал, пока он исполнит свое обещание. И мы ушли на очередную битву, туда, к западу, на Приграничье. Нилирэн собирался жениться, но делать было нечего, и мы были злы, злы на тебя, Тэрран. Сестра умерла из-за тебя.

– Об этом мы будем говорить позже, продолжай. – Перебил его Тэрран.

– Ну так вот, мы попали в засаду, и оба оказались ранены, в плену. Нами занимался Инъямин, нас не пытали, как его, – Эвинваре указал пальцем на спящего, – но держали в камере под надзором. Я знаю точно – Инъямин писал письмо Имлару, о том, что требует выкупа за сыновей. Кто получил письмо не знаю, наверно Тиллаэль, Фиорин в очередной раз поругался с князем, и его выслали.

– Имлар никому ничего не говорил про письмо. Он сказал, что вы мертвы, что вас убили! – Иррейн не смог смолчать.

– Знаю, я читал его ответ. «Мы не играем в игры с заложниками» – так было написано в этом письме. Инъямин пожал плечами и отправил нас с братом на каменоломни. Через несколько лет мы восстали, ведь с нами обращались как со скотом, но брата убили. Разорвали живьем на моих глазах. Потом работали, как и прежде, а до нас доносились слухи, будто где-то на приграничье новый эльфийский князь делает набеги, пытается освободить эльфов с рудников. Удачно. И мы снова взбунтовались, сил хватило на то, чтобы разнести каменоломню и разбежаться. Тогда убили многих, сам я рванул в эти земли с одним клинком. Думал, что легко перейду границу, оказалось – не могу, меня что-то не пускает. Только найду тропу – и надо же, кругом получается иду. И я остался тут. Здесь никого нет, а тех, кто появляется, убиваю и граблю.

– Достойное занятие для княжеского сына, – кивнул головой Тэрран.

– Какое есть! – огрызнулся Эвинваре, – простите, стекла тут не выдувают. Ты спрашивал про кольцо, приморец, ну так вот, пару месяцев назад я убил южанина, цацку нашел у него в кошельке. На его пальцы вряд ли бы оно влезло, да и на твои тоже, хотя оно мужское.

– Это его кольцо, Киано, я сам подарил его ему.

– А ты думал, в плену ему оставят все побрякушки? За что его так?

– За все хорошее, пока ты тут отсиживался, он работал за тебя. Кстати, предлагаю тебе вернуть кольцо Иррейну, иначе я не ручаюсь за то, что он не перережет тебе горло, – заметил Тэрран.

– Что это значит?

– Я расскажу тебе позже, как только ты помоешься. От тебя несет дивным духом, но спать с тобой в одной пещере – уволь!

– Итак, – Тэрран начал говорить, как только вернулся Эвинваре. Теперь в нем можно было узнать эльфа – влажные длинные волосы оказались светлыми, черты лица, хоть и “украшенного” несколькими шрамами – достаточно тонкими. – Я сейчас тебя неприятно удивлю.

– Чем же? – Эвинваре подсел ближе к костру.

– Тем, что твой незаконнорожденный младший родич – князь Запада. Мой сын по праву носит корону света.В свое время Имлар слезно настаивал на этом и даже писал жалобу на Грани, чтобы я отдал своего сына ему на воспитание. Как ни странно, но суд он выиграл.Да еще вот этот блондин, – Тэрран указал на Иррейна, – умудрился всучить Киа одну штуку, с которой от короны отказаться было просто нельзя. Вот и получилось, что мне пришлось тащиться в эти земли и вытаскивать вашего князя, которому просто повезло оказаться моим, а не Имларовым сыном.

– Да уж, давненько я не слышал таких историй. Впрочем, я почему то не удивлен, – сказал Эвинваре – что ж, князь так князь. Ловок же ты, Тэрран. Хотя и завидую, ведь с отцом ему повезло больше, чем мне. Впрочем, сводить счеты я буду на Западе. Но скажи, как бы мне отсюда вырваться?

– Даже странно, что ты сын Имлара, у него хоть какие-то способности к магии есть. На тебе простейшее заклятие. Ладно, хватит болтать. Завтра мы будем в Аркенаре.

Эльф, думаешь, что сбежал от меня? Тебе это только кажется. Ты вернешься, вернешься сам. А за это время успеешь пожалеть обо всем…

Киано застонал во сне.

12 глава

В Аркенаре было непривычно тихо. Обычно шумное поместье превратилось в сонный, унылый дом с крышей, засыпанной пожелтелыми листьями. Обитатели передвигались бесшумно, а разговаривать старались шепотом. Государь вернулся домой.

В западной части дома, где были покои Киа, появлялись только князь Тэрран, Фиорин и Иррейн, целители тихо выскальзывали из комнаты, запирая за собой дубовую дверь. Иногда на двор поместья влетали на взмыленных конях всадники, передавая письма и бумаги из Столицы, но стоило им перешагнуть порог огромного дома, как они испуганно притихали и, едва успев отдохнуть, торопились назад.

– Можно, я посижу с ним? – Тэрран кинул на Иррейна взгляд, полный невысказанных слов, и вышел. Иррейн устроился в кресле, наблюдая за спящим. Хотелось коснуться этой тонкой безжизненной руки, но нельзя, что-то претило Иррейну. Как странно раскололась его жизнь. В той, прошлой – он любил нежного ветреного юного принца, а в этой – еще больше щемило сердце от любви к этому истерзанному жизнью молодому мужчине. Зря кто-то сказал, что государь растерял большую часть своей красоты. Неправда. Она стала еще ярче, выделяясь не щедрым подарком судьбы избалованному ребенку, а сохраненным цветком в обожженных руках.

Они внезапно появились в холле огромного поместья – запыленные, с ношей на руках и смутно знакомым эльфом в грязной одежде, возвестив последующую суматоху. У князя Тэррана забрали раненого, и в течение нескольких дней лекари и маги не покидали княжеского покоя. Эльфов же разместили в теплой комнате и моментально истопили баню. Это уже потом, когда утихли первые ахи, стали разбираться. Слишком необычно все, Аркенар не привык к такому: оба эльфа из тех, что числились мертвыми. Никому не нужный, кроме Фиорина и Тэррана, Иррейн, и сын князя Имлара, Эвинваре, которому опасались смотреть в глаза. Но было не до них.

Моментально отправили гонца к князю Имлару, с вестью о возращении государя.

– Он будет жить, если только захочет сам, – произнес Мейлин, – сейчас не та ситуация, что была раньше. С телом тоже все в порядке, но разум… Я не могу проникнуть, там муть. Он вроде как и открыт, но есть преграды. Я боюсь, что тьма все-таки оставит свой след, и не могу сказать, какой. Но сейчас ему придется справляться самому, мы можем только поддержать его.

– Мейлин, что с его памятью? – спросил Тэрран, пока этот вопрос тревожил его больше всего.

– Проясняется, он будет помнить все, что было в плену и до этого. Точнее, пока будет вспоминать. Мой лорд, мы не имеем права стирать ничего. Но от ошейника повиновения останутся следы. Что делать с татуировкой? На нее наложены сильные чары, и если ее снять – предплечье будет постоянно ныть, что мечнику совсем ни к чему, впрочем, как Киано сам пожелает.

– Пока оставь. Нерги дурак, но маги у него сильные. Ты говорил что-то еще про хромоту?

– Да, это самое легкое, чем он мог отделаться: можно, конечно, сломать кости правильно, но мы и так перебрали его наново.

– Хорошо, оставь, подождем, пока он придет в себя.

Тиннэху постоянно не хватало времени, и только теперь он догадался о том, что отцу не все так легко давалось, как могло бы казаться со стороны. Как же разительно отличалась жизнь княжеского сына от жизни князя... Будучи княжичем, он вел жизнь, не ограничивающую его ни в чем – ни в удовольствиях, ни в работе, а обязанности были необременительны и приятны. Теперь же все было по-иному: нужно было найти время для каждого члена клана, знать все, что происходит, моментально анализируя и принимая решения, пытаться успеть сделать несколько дел сразу. Тиннэх руководил кланом всего несколько месяцев, и только гордость не позволяла ему жаловаться. Теперь же было совсем трудно – отец уехал с этим безумным эльфом, и не у кого было просить совета. Впрочем, при этой мысли Тиннэх покраснел от стыда – Киано мучается в плену, отец рискует жизнью, помогая младшему, а он ноет, что с отдельной деревни собрали меньше дани? И Тиннэх стиснул зубы, выкроив несколько дней для того, чтобы прибыть в Аркенар и увидеть брата. Может, им все-таки понадобится его помощь?