Текст книги "Найти дом (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

– Мы так просто дохнем, – отозвался Иррейн, – я беспокоюсь за Киа. Если с ним что-то случится, то Лорд Фиорин мне лично голову оторвет. Киа хоть и не государь больше, а все-таки советник государя. Считай, что тут он в отпуске.

– Да, проблема, – согласился десятник, – да и мне до этого утра спокойно жилось, а теперь я уж не знаю как его и величать.

– А как звал. Ему бы лучше не знать, что ты догадался, командир.

– Да? А как он мне свое объяснение давать будет? Что в заднем сарае засиделся? Нет уж. Раскрылся – так раскрылся. Дальше нас троих не уйдет.

Все это мало утешило Иррейна. Ночью он вертелся на ложе, ощущая пустоту справа. Ну почему у него нет права Граней? Хоть бы весточку получить. От отсутствия Киано было больно физически: ныло в груди и висках, и эльф чувствовал себя полумертвым от напряжения и усталости. Скорей бы вернулся Киа, а в том, что он вернется, Иррейн даже не сомневался.

Нерги был доволен – ровно настолько, насколько может быть доволен призрак. Отлично, волчонок жив и, мало того, вполне боеспособен и силен. Выглядит, как всегда, изумительно. Особенно его украшает татуировка. Мальчик все-таки не стал рисковать рукой? Интересно, он вспоминает Нерги каждый день, как снимает рубаху?

Нерги даже не винил Киа в своей смерти: это было честно, он восхищался волком, который смог победить в себе магию властелина, да и лучше умереть от руки разгневанного любовника, с мечом в руке, чем ждать наказания от господина. Как же хорош был мальчишка – полуголый, с его собственным мечом, разозленный. Все только испортили его папаша и этот беловолосый эльф. От воспоминания о нем Нерги даже захотелось сплюнуть, но мертвецам этого не дано. Теперь от волчонка просто разило этим приморцем, его чувствами и магией. Снова это мерзкое изумрудное кольцо на тонком пальце с его охранным заклятием! Интересно, это его новый любовник? Остроухий блондин вообще соображает, какое ему сокровище перепало? Ах, как бы снова стать живым, и тогда он бы еще оспорил свое право на игрушку-оборотня. Хотя нет, тогда можно было бы побороться за свободного Кианоайре, и еще неизвестно, кто бы победил в этой битве. Да и хотелось бы родиться заново только от одного воспоминания – теплое тонкое тело на простынях, волк спит, свернувшись в комок, и можно делать что угодно: притянуть его к себе, зарыться в черные волосы, или просто любоваться изгибами восхитительного тела.

Но вряд ли ему позволят вернуться. Слишком много дел натворил на земле он, темный военачальник Нерги, и мало кто вспомянет его добрым словом. Нерги проклинают в сожженных городах, его имя шепчут рабы в рудниках, на кладбищах вдовы ему шлют проклятья. Нерги знал это и гордился. Он славно пожил, увенчав победами свое имя, и плевать на проигравших. Победителей не судят. Но даже родной брат теперь ему враг. Разве можно было дать волку погибнуть? Такое чудо должно жить, вопрос только в том, кто им будет владеть.

Тэрран подхватил сына, едва тот успел шагнуть с Граней. Стиснул за плечи, чувствуя, как исчезает напряжение.

«Ну почему ты никогда меня не слушаешь? Почему? Хвала Единому, живой! После расскажешь, сыночек. А сейчас спи, ты устал».

Но сонное заклятье не подействовало, Киано вырвался из отцовских рук, метнулся к брату, из последних сил:

-Я… тебя… прибью…

Но сил не хватило. Мейлин поймал уже засыпающего оборотня и уложил его на ложе.

– Пусть спит, через пару часов будет все в порядке.

Тиннэх сидел, ничего не понимая. Что это за угрозы? Но Тэрран прочел его мысли:

– Проснется – он тебе расскажет, а заодно и нам.

– Это все хорошо, но кто скажет ему – я или ты?

– Это мое дело, я поговорю с ним сам.

Тиннэх вздохнул, разговор предстоял тяжелый. Он сам-то едва мог свыкнуться с новостью, которую предстояло услышать Киа, и что будет с братом – страшно предсказать. Хорошо уже то, что Киа жив, а Хальви спасен. Иначе и быть не могло, как они могли поверить в то, что Киа сгинет на Гранях? Хоть одна радостная новость. Да, внука ему больше не увидеть живым, но душа его спасена, уже за это надо благодарить, Киа совершил подвиг. Но что за странная угроза?

Киа спал недолго, но выспался на славу, почти провалившись в забытье. Сквозь сон он чуял, как его поили чем-то терпким и горьким – очередным мейлиновым лекарством, дающим силу,– накрыли меховым покрывалом, и он наслаждался покоем родного дома. Но не хватало Ирне, и эта мысль, собственно, и заставила его проснуться. Хорошо бы оказаться под этим чудесным покрывалом вдвоем, спалось бы слаще. Ничего, сейчас он поговорит с родичами, перекусит домашней едой и пойдет обратно. Иррейн наверняка беспокоится, да и неизвестно, что он наплел Нэшу и что сделает десятник.

Он потянулся, нашел рубаху, положенную кем-то около ложа и понял, чего он хочет сейчас, вот сию секунду. Во-первых, поговорить с братом, а во–вторых, яблок – краснобоких и сладких, что хранились в дубовых ящиках в подвалах Логова. О таких он мечтал всю зиму, но взять на границе их было неоткуда. Совместить, конечно, не получится, поскольку грядущий разговор не предполагал легкости.

Он спустился вниз, в столовую, наверняка уже время ужина, и все собрались там. Ну что же, тем лучше, у нас в семье не принято что-то скрывать друг от друга. Киано поклонился, прошел на свое место. Надо же, оно словно так и дожидалось его.

– Доброго вечера, как ты себя чувствуешь? – спросил князь Тэрран, словно ничего и не было. Киано знал эту обманчивую вежливость, и наверняка отец поговорит с ним потом наедине.

– Отлично. Выспался за два года вперед. Мейлин, подари мне кувшин этой гадости. Очень бодрит, вставать приходится рано.

– Ну конечно, это тебе не дома до полудня валяться. Служба, брат. И много тебе там платят? – отозвался Тиннэх, искоса смотря на брата. Но Киано помрачнел и не повернул головы, продолжая накладывать на тарелку жареную колбаску, от которой исходит такой запах, что желудок просто прыгал, требуя подачки.

– Нам хватает и еще сестренке остается, кстати, поздравьте меня с сестрой, – холодно ответил он.

– С какой сестрой? Ты рехнулся? – переспросил Тиннэх, пока все переглядывались.

– Ты только сейчас это заметил? Мне почему-то казалось, что это и раньше было, странно, что ты спросил.

– Что спросил? – все еще недоумевал молодой князь.

Киано смотрел на колбаски с грустью: поесть явно не удастся.

– Не сошел ли я с ума. Мне кажется, что ты в этом убежден, ровно с того момента как я уехал.

– Что ты несешь, кто тебе сказал эту глупость? Хотя не скрою, я и сейчас не в восторге от того, что ты живешь демон знает где, непонятно чем занимаешься и…

– Что “и”? – нахмурился Киано, – договаривай!

– И спишь с этим эльфом. Ты все-таки высокий лорд, Киа, и это тебе не подобает. А ты проиграл одну битву и сломал себе жизнь. Сам.

– Да ты что? Я тогда повторяю вопрос – я должен был подохнуть тут? Зато все потом с честью бы сказали, что, мол, умер высокий лорд Кианоайре, не выдержал плена, и, может быть, даже всплакнули. Все лучше, чем знать, что твой брат наемник и мужеложец. Верно?

Тэрран молчал, просто наблюдая. Ну надо же, Киа, я знал, что ты задашь эти вопросы, а Тэнне должно следить за своим языком.

– С чего бы ты умер? – удивился Тиннэх, – вокруг тебя были целители, с тебя глаз не спускали – выхаживали. С тобой носились все, ты думаешь, тебе дали бы умереть? Что, зимняя дорога вылечила?

– Вылечила, не поверишь – подтвердил Киано, – лучше всяких настоек. Тэнне, ты действительно не понимаешь, отчего я уехал?

Голос был уже не обвиняющим, жалобным.

– Нет, прости, я считаю это бегством. – Тиннэх не стал кривить душой.

– А ты не спросил меня, отчего я сбежал? Может, тебе будет интересно – от жалости. Я не мог это выносить, я старался забыть, а все ежеминутно напоминали, что произошло, даже после отречения. Я думал, что смогу, что я останусь тут, помогать тебе, но все равно не получалось. Вы все смотрели на меня как на калечного, убогого. Больному не сравняться со здоровыми, и лучше найти тех, кто просто не будет знать о болезни, кто не напомнит о титулах и о том, что должен высокий лорд. Для своего десятника я простой дружинник, мне платят жалованье, я делаю свою работу, со мной в доме живет еще полсотни мужиков, там воняет и, тем не менее, мне лучше, я выздоровел. У меня есть сестра, Ирне.

– Ты счастлив? – глухо спросил Тэрран.

Киано мог бы замяться, раздумывая, но не стал.

– Да.

– Ты перечислил всех, кроме нас. У тебя нет отца и брата? Киа, мы выхаживали тебя с детства, в тебя вкладывали все, что у нас есть, подняли на высоту, а ты предпочел человечью Границу и мертвого эльфа. Мы отдали тебе лучшую дружину, которая полегла в твоей войне, а ты предал и ее. Разве это справедливо? Я считаю, что тебе не следовало отказываться от короны. – отрезал Тиннэх.

Киано сидел, опустив плечи. За что его бьют сейчас? Неужто Тэнне прав и он, Киа, всего лишь жалкий трус? Почему слова родичей так ранят? Но почему ему не промолчать?

– Не следовало мне ее вообще одевать и рождаться не следовало, наверно, всем было бы легче.

– Тиннэх, сейчас ты заткнешься, а потом придешь к Киа и извинишься. А ты, Киано, следуй за мной, мне надо с тобой поговорить.

– Садись,– князь указал на кресло, и Киано вжался в него, – Тэнне часто говорит раньше, чем думает, как это ни печально, вот поэтому я не хочу оставлять его одного. Я прошу тебя вернуться. Вас.

– Что это значит? – только и мог сказать Киа.

– Это значит многое. Киа, ты знаешь, сколько я прожил? – спросил Тэрран.

Много, отец прожил очень много даже для бессмертного, он помнил о том, что забыли даже эльфийские летописцы, не говоря уж о человеческих.

– Больше, чем ты можешь себе представить, разная жизнь была, Киа, много чего есть вспомнить, и хорошего, и плохого. Но я хочу уйти, я просто устал, Киа, мне не хочется больше жить.

Киано молчал, просто глядя на отца, не в силах даже воспринять сказанное, настолько невероятным это было.

– Твой брат мне сказал ровно те же слова, что и тебе сегодня, только с учетом других обстоятельств. После смерти Хальви в доме раздор. Я сообщил о своем решении ровно за день до того, как погиб правнук, но менять его я не намерен, поэтому прости Тэнне. Его несет от отчаяния и гордости, он просто не может попросить тебя сам. Ты изменился, очень. Как ни странно это признавать, а Граница пошла тебе на пользу, ты повзрослел, очень. Расскажи, как вы живете, пока есть время, я хочу знать, как ты там. Что хорошо – это понятно, жаль, что Тэнне этого не хочет принять.

Киано собрался с мыслями, все еще отталкивая от себя известие, стараясь переключиться на привычную мирную жизнь:

– Хорошо. Тихо и спокойно. От города далеко, до темных близко. Эвинваре там встретили, как приехали, он там уже сразу с Совета жил, женился вот года два назад, дочка родилась, жена красавица. Прямо не человечья граница, а княжеская летняя резиденция. Месяц назад его убили, сам хоронил, надо бы, кстати, Имлару письмо отослать. Мне десятником предлагали стать, отказался, боюсь, не справлюсь. Ирне тоже предложили, но он вообще командовать не умеет, слишком много объясняет, когда проще дать в морду.

– Он все-таки добился тебя, надо же.

– Он спас меня, я бы подох еще по дороге, от холода и тоски, а он возился со мной, как с немощным. Это я должен благодарить богов за то, что они мне его дали. Хотя они получили, что хотели, не зря нас так упорно сводили вместе. Я, правда, боюсь спросить – зачем?

– Рано или поздно узнаете. Уж не так все просто. Хорошо, я рад, что тебе отъезд только пошел на пользу, сейчас Тэнне очухается и наконец-то скажет то, что хотел, только нормально.

– Отец, – Киано все-таки решился, – почему ты уходишь? Почему сейчас?

– А когда, Киа? Разве есть срок для того, чтобы умереть?

– Мы потеряли только что Хальви, а теперь тебя? Может поэтому Тэнне в ярости?

– Ты проницателен, но не везде. Киа, разве ему будет легче, если он переживет одну потерю, а потом будет вторая? Я принял это решение давно, просто так совпало. Мы и позвали тебя вообще-то для этого, объявить и попросить вернуться.

– Почему, отец? Ты могуч, у тебя власть, тебя слушают Грани.

– Мальчик, я не вечен, если бы ты знал, как я устал жить! Мне уже тяжело, груз лет перевешивает жажду жизни. Я начинаю превращаться в истукан, ни эмоций, ни желаний. Каждый день с живыми – мука. Рано или поздно надо уступить дорогу. Это обычная жизнь. То, что вы оба говорите сейчас – это жалость к себе. Вы думаете о том, как вам будет трудно без меня, но никто не спросит, как трудно мне с вами. Рано или поздно, но раньше, чем Тэнне, ты поймешь меня, именно поэтому я прощаюсь с тобой первым. Ты много потерял, пережил за свою жизнь, она еще так коротка, а тебе досталось уже сполна. Тэнне же повезло больше, чаша для него пока не была наполнена. Но ты знаешь, что такое хоронить мертвых, стараться забыть о потерях. Они зовут меня, Киа, настало время свидеться. Их столько, что не перечесть. Я тоскую по своим родичам – своему старшему сыну, брату Тэнне, что умер до его рождения, своим женщинам, братьям, Боргу, родичам. Любое в этом мире имеет свой предел, и я тоже подошел к нему. Слава богам, для меня эта ночь последняя, но зато я уверен, что оставляю дома двух мужчин. Пока Тэнне не сможет без тебя, даже ему бывает трудно, поэтому еще раз прошу – возвращайся. Вместе с Иррейном.

– По-моему, мой брат не очень счастлив будет его видеть. Вы пытаетесь разорвать меня. Какой выбор мне сделать? Между тем, кому принадлежит сердце, или родным домом и родичами? И что тут делать Ирне, он будет только прилагательным ко мне? Я не хочу ему такой роли.

– Он будет тем, кем поставит себя сам. Или твоей постельной принадлежностью, или родичем для нас. Я немного знаю его, и думаю, что он выберет второе. Что касается Тэнне – то это не его дело, ты в праве жить в Логове с кем хочешь, и он обязан принять это, а свое нравится или не нравится пусть оставит при себе.

– Он тут князь, – вяло возразил Киано.

– Брось говорить глупости, у вас одинаковое право, и вы это оба знаете. Я сказал тебе все и думаю, что ты сам решишь что делать. Ты повзрослел, я уже сказал, за несколько лет ты стал другим, и эта перемена только на пользу, так что выбор за тобой, и жизнь принадлежит тебе. Все, заканчиваем этот разговор, у меня остается мало времени до рассвета, а я пока не поговорил с твоим братом. Пора прощаться.

Тэрран обнял сына, крепко прижав в себе, стараясь сохранить последнее ощущение.

Киано вышел из покоя отца, шатаясь, пытаясь уложить в голове все, что сейчас услышал, начиная со страшной вести. Он спустился вниз, держась за стены лестницы – в эту ночь замок был странно пустынным, и помочь ему было некому, можно было позвать, но он не стал. Он прошел в комнату, ту, где перед этим разговаривал с братом, и бросил, стараясь выровнять голос.

– Иди, отец тебя ждет.

Тиннэх молча положил ему руку на плечо, успокаивая, постоял и вышел, а Киано остался в одиночестве. Он съежился на кресле, стараясь отрешиться от всего, просто не думать о том, что будет завтра, но было невозможно. Спасло его только одно – голод. Тело вспомнило о том, что, собственно, ничего не получило со вчерашнего вечера, что для тех, кто обладал двумя сущностями было почти непереносимо. Киа выбрался из кресла, закутавшись в покрывало, и спустился вниз, на кухню. Среди кухаркиного хозяйства он отыскал все, что могло его удовлетворить – жареное мясо, земляные яблоки, свежий хлеб, словно все было оставлено для него. И следующий час он не думал ни о чем – просто ел.

Когда он вернулся в комнату, света там не было, а на ложе сидел Тиннэх, в полной темноте, обхватил согнутые колени руками, Киано сел рядом, молча, но так, чтобы брат ощущал его тепло.

– Останься, пожалуйста, до полудня, можно? – уже не приказал, а попросил князь.

– Хорошо. Я вернусь, Тэнне. Но поговорим об этом утром.

Они сидели молча, рядом, поддерживая друг друга. Потом Киа незаметно прилег позади брата и уснул, греясь об старшего, затем уснул и князь.

Утро было непривычно тихим, и каждый боялся зайти в отцовские покои, не было сил. Кончилась эпоха, ушедшая вместе с князем Тэрраном, и братья чувствовали себя осиротевшими детьми, которым было неясно, что же делать с огромным наследством. Теперь клан окончательно остался на них, и нужно было учиться управлять им без помощи мудрого отца. Тиннэх собрал весь род, от мала до велика, в самой большей зале замка, и уже по окончательному праву занял отцовский трон. Киано же сел по правую руку, Маэон – по левую.

Киано слушал речь брата и думал о том, что скажет о своих условиях возвращения, а они были, и немалые. Противно было торговаться с родным братом, но другого выхода он не видел.

Клан принес клятву верности новому Старшему рода, и все разошлись готовиться к тризне.

– Когда нам тебя ждать? – напрямую задал вопрос Тиннэх.

– Меня, или ты все-таки разрешишь приехать и Ирне? – вопросом на вопрос ответил Киано.

– Что за привычка отвечать так? Естественно, я имею в виду и его. Прости меня за вчерашнее, я был не в себе, я не хотел тебя обидеть.

«Но обидел», – подумал Киа, а вслух сказал:

– А что ты скажешь, если я приеду не только с Ирне, но и с двумя женщинами?

– Я что-то не понимаю уже ничего в этой жизни, откуда у вас женщины? Вы разве?.. А.. – фыркнул оборотень, решив не продолжать мысль. – Ты, кстати, что-то говорил о какой-то сестре? Я правильно понял?

– Правильно, только ты меня не слушал. На этой границе мы встретили Эвинваре, моего дядю, если по Имлару. Он женился, потом его убили, а остались дочка и жена. В некотором роде его дочь – принцесса Серебряной Нити, и мне не хочется оставлять их там, на Границе. Не хочу моей судьбы для нее.

– Так отправь на Запад с письмом, чего проще? – удивился Тиннэх.

– Не все так просто. Как тебе известно, Имлар больше не в фаворе, его род прерван на мне, и никому там сейчас не выгодно появление девочки, да и еще от смертной матери-крестьянки. Фиорин занят, так что уследить за женщиной и ребенком он не сможет никак, хотя ему-то как раз на них наплевать, но, зная Имлара, я могу сказать, что от второго родича-полукровки он в восторг не придет. Нарани хорошая женщина, дочка вырастет красавицей. Почему бы их не поселить у нас? Нашим воинам уже не нужны невесты?

– Нужны, – с этим Тиннэх не мог не согласиться. Из-за замкнутости клан имел мало возможностей получить себе женщин, так необходимых воинам. Приходилось искать среди других рас, брать смертных, но кому хочется пережить любимую?

– Ну так что же?

– А, с тобой я согласен принять хоть демона, вези своих баб. Я, кстати, велю пока перестроить твои покои, вам двоим там места мало будет. Только можно вопрос, Киа? Всего один.

– Не поверишь, мы в казарме как-то умещаемся. Ну так, Тэнне, мы вернемся к весне. Мне нужна пара недель, чтобы завершить дела. Ты подождешь? И что за вопрос?

– Я так долго тебя ждал, что мне еще месяц? Возвращайся. Киа, скажи, если бы не судьба, ты бы связался с этим эльфом?

– Да, если ты хочешь это знать. Он единственный, кому я нужен таким – со шрамами, с кошмарами и характером. Такой, как я есть. Не надо смотреть так, сердечная привязанность и родичи – чуть-чуть разные вещи, Тэнне. Помнишь, после плена я получал письма? Знаешь, что там было? Любовные были письма, кто-то писал с жалостью, а кто-то надеялся этим сделать милость мне и похвастаться перед другими. Мол, смотрите, князь Кианоайре потерял все, а я все равно люблю его. Только я не сирота, которую пригревают из милости. Я никак не могу распрощаться со своей гордостью. А Иррейну ничего не надо было от меня, кроме меня самого; если бы я сам не навязался, он бы не взял даже тела, ему достаточно было дыхания, того, что я жив. Я иногда думаю, что недостоин его, и что боги подарили мне слишком щедрый подарок.

– Ясно, я больше никогда не спрошу тебя об этом. Прости. Ты уйдешь сейчас? Тебе что-то надо? Оружие, одежда?

– Яблоки. Мне нужны яблоки. Поделишься десятком? Страсть как хочется.

– Ты так ему и не сказал? – спросил отца Маэон.

– Нет. Иначе он не вернется. Никогда.

Глава 15

Финал

Киано недолго решал, где же ему выйти, наверняка на заставе после полудня пуста конюшня, ну а сделать так, чтобы Ирне оказался там – не составило труда.

Иррейн с самого утра не находил себе места, прошедшая ночь была ужасна – первая за несколько лет, прошедшая без Киано. На пустое место рядом с собой он смотреть не мог, только прибрал вещи, чтобы не бросались в глаза. Чтобы еще сделать?

Обычно Сердце Ветра не подпускал эльфа к себе, самолюбивый и гордый жеребец никого на дух не выносил, кроме хозяина, но теперь он стоял понурый и был покорен чужим рукам. Иррейн же, запертый на заставе приказом Нэша, велевшим ему никуда не выходить, решил почистить шкуру кианова коня. Все равно ведь надо. Киа вернется, а шкура лоснится. Лишь бы вернулся.

Киано шагнул рядом с денником, прижимая к себе тряпицу с завернутыми яблоками. Всхрапнул, отпихнув от себя эльфа, жеребец, но Киано успел перехватить Иррейна и даже опустить на лавку драгоценный сверток.

Он прижался к возлюбленному и понял, как тосковал по нему эти полтора дня. В конюшне было пусто, но Киано на всякий случай набросил чары, чтобы они могли поговорить спокойно.

– Ты вернулся. Я чуть с ума не сошел, что случилось, Киа? – эльф шептал в волосы оборотню, который просто уткнулся ему в грудь.

Киано отстранился, глянул, как делал всегда, когда волновался, снизу вверх, всматриваясь в сапфировые очи. И Иррейн поступил ровно так, как всегда смущало Киа, он опустился на колени, чтобы быть вровень взглядом.

– Ирне, я же просил! Впрочем, неважно. Ирне, – он волновался, – если кратко, то нам нужно уехать. Мне надо вернуться в Логово и, скорее всего, навсегда.

– Уехать – так уехать, как ты захочешь, сердце мое, но что случилось, на тебе лица нет! Что-то с родичами?

– Ты верно подумал. Мы с Тэнне теперь одни, у нас ни отца, ни Хальви. С Майо спрос небольшой. Хальви убили, а Тэрран ушел.

– Как ушел? – Иррейн не поверил своим ушам, – Сам? Оставил вас и клан?

– Ирне, он был стар, он просто устал от жизни и со смертью Хальви решил, что срок подошел. Я теперь понял – ему тоже было тяжело, хоронить родичей, а самому жить. А Хальви попался на Гранях, мне пришлось биться за него. Получилось.

Киано на самом деле терзался мыслью, рассказать или не рассказать кому-то о том, чтобы было на Гранях, о помощи Нерги. Он ясно понимал, что не окажись рыжий насильник в нужном месте, то вряд ли бы он вернулся тогда с Граней. Но принять помощь врага? Пусть это малодушно, но пока он не скажет – может, боги смилуются, и Нерги больше не попадется ему на пути.

– Хорошо, мы вернемся. Когда ты хочешь уехать? – спокойно спросил Иррейн, выслушав рассказ.

– Ирне, тебе действительно все равно? Все равно куда ехать и где жить?

– Абсолютно. Куда ты захочешь, туда и поедем. – Эльф все еще не понимал, о чем его спрашивают.

– Ирне, – Киано почему-то моментально разозлился, – у нас есть не только я, но и ты. Сейчас я спрашиваю, чего хочешь ты. Вот что ты например будешь делать в Логове? Кем ты хочешь быть в глазах моих сородичей? Неужто тебе все равно?

– Чего ты хочешь услышать, Киа? Я много раз говорил, что живу только для тебя, тобой. У меня нет своего ничего, понимаешь, это не я так решил, так предопределено. Мне хочется жить для тебя и только, и какая разница где? Что я буду делать в клане – а что и тут, дозор, работа. Я могу строить, даже корабли, да любое дело освою, я не буду обузой тебе и не допущу насмешек, если ты думаешь про это. Я встану на равных с остальными.

– Ирне, я не хочу, чтобы тебе было там плохо. Все-таки Логово замкнуто. К тебе относились там хорошо, когда ты был гостем, но теперь-то статус меняется. Тебе надо будет стать сородичем. Я не хочу, чтобы ты был там чужим.

– Киа, сердце мое, это все понятно без споров. Скажи, ты хочешь, чтобы я насильно поставил тебя перед выбором – сородичи или я? Ты отлично знаешь, что я этого не сделаю. Я приму любое твое решение, каким бы оно ни было, лишь бы не вредило тебе. Можно только тебя спросить, ты сам решил вернуться или брат снова заставил тебя? И сам-то что будешь делать?

– Ирне, меня теперь так просто не заставить. Не те времена. Я сам решил. Знаешь, когда начинаешь хоронить одного за другим – многое понимаешь. Я устал от этих всех подвигов, войн, драк и прочего – я хочу мирно сесть на задницу в своем доме и успокоиться. Можно назвать это трусостью. Но я хочу жить в своем доме. У меня их три, три места, где можно жить. Делать? Я займу места Борга, мне слишком часто припоминают его судьбу, вот я и продолжу его дело – буду учить молодых и тех, кто захочет. Искусство убивать должно жить.

– Четыре. Киа, ты забыл мой дом. Он ждет нас.

– Прости, я не подумал, значит четыре. Но твой дом далеко, и он пуст, ты сам знаешь это. Смотри, у нас есть Аркенар. Я прожил там молодость, там жили мои друзья, а теперь там грустно и одиноко, я буду приезжать туда, иначе Илисиэль не смогу в глаза смотреть, но жить долго там я не в силах. Слишком многое с ним связано. Еще есть дворец в Столице, Фиорин всегда рад меня видеть, но жить там обозначает снова так или иначе получить власть, зная Фио – он уж найдет занятие, а я не хочу власти, особенно в эльфийском образце. Это все в худшем случае окончится стрелой в бок, а в лучшем – положением Советника и правой рукой Фиорина, который никогда не забудет, что князем родился я.

– Ты думаешь, он поставит тебя выше? Ошибаешься, даже я знаю, что Фиорин думать может одно, а делать другое. Ты князь для него, а для всех остальных венец на нем, и он ясно даст это понять.

– Возможно. Но вернемся к счету. Остается Логово, самое главное. Так вот, про это главное я и хотел сказать – неважно, что там буду делать я. Но важно то, что я там нужен, и что меня и тебя там ждут. Нас ждут. Понимаешь, даже если не братская любовь, то долг благодарности. Тэнне и отец нашли меня и выходили, ты не представляешь, из какого дерьма они собрали меня, и на это не один год ушел, и даже не десятилетие. Я был не то, чтобы даже дурачком, а вообще животным, забитой тварью. Это стоило им много сил, и я не могу теперь оставить Тэнне, когда ему плохо. Я никогда не видел его таким, Ирне, это жутко – в один момент для него все рухнуло. То, что он был князем при отце – ничего не значило, это была номинальная передача власти, чтобы спасти меня из плена. Мол, Тэрран – никто, поэтому может спокойно идти против темных. А сейчас у него ни наследника, ни отца. Он один. Теперь у Тэнне будем ты да я. И все. И Фио и Эльси без нас в принципе переживут, а Тэнне нет. Значит, домом будет тот, где мы нужны больше всего, и незачем искать большего. – Голос Киано сбивался и дрожал, но необходимо было высказать все.

– Ясно. Значит, мы вернемся, я уже сказал.

– У меня там еще есть идея. Я думаю, что уговорю Нарани с Мильвой. Им тут делать нечего, а на Западе для них может быть опасно. Зато могу мечом поклясться – Нарани до конца года обретет третьего мужа. Да и сестренка уж точно выйдет не за наемника.

– Киа, – острожно спросил Иррейн, – а ты уверен, что тебе стоит решать их судьбу?

– Уверен, мы с Энвером об этом говорили, он просил позаботиться в случае чего и постараться сделать так, чтобы на Западе не знали про Мильву. А Логово сумеет ее защитить. Если она станет женой моего родича – они ничего не сделают.

– Ну раз так, Киа, тут еще, – замялся эльф, – Нэш все знает, он давно догадался, что с тобой не все просто. Да ты сам виноват – попроще бы коня с мечом нашел. Ну и по мелочи догадался, что не тянешь ты на наемника. В общем, соврать я не сумел.

– Я даже не сомневался, – усмехнулся Киа, – что врать ты не умеешь. Никогда не получалось. Ладно, меня хоть на воротах не повесят?

– Да ты что?!

– И на том спасибо. Ладно, пошли. Кстати, яблочко хочешь?

«Большая семья распалась, и мысль о том, что родной брат может бросить его – кошмар. Тэнне даже сам не думал, что говорил, лишь бы вернуть меня. У него глаза больные. Знаешь, мой брат сильный, гораздо сильнее меня духом, но его может сломить горе. Только в отличие от меня он не имеет права его показать, потому что князь. Но теперь мы его семья и опора, он старший. От Майо мало толку – он маг, так уж получилось. Его ничего не интересует, кроме этого: ни власть, ни остальной мир. Вся надежда была на Хальви, потому что я сбежал, а теперь-то и ее нет. Ирне, драгоценный, любимый, теперь я должен вернуть надежду!»

Яблоки были отменными: краснобокие и большие, сочные, такие спелые, что гремели косточки, и волк с оборотнем молчали, просто вгрызаясь в плоды, замерев от наслаждения кусочком лета, так чудесно появившегося зимой.

– Кого я вижу?! – осведомился Нэш, увидев пару неразлучных эльфов. – Киарт с Приграничья и его друг-аристократ. Может, расскажешь, где ты был – для начала мне?

– А почему для начала? – переспросил Киано, не удивившись такому приему.

– Потому что если история мне не понравится, то придется поделиться еще и с Орнаром и комендантом. Но ты ведь этого не хочешь, а?

– Не поверишь, не хочу. Так чего ты хочешь услышать?

– Правду, я ее частично знаю, и твоему другу даже врать не понадобилось, да он, кстати, и не смог бы. Глаза честные. Вообще, скажи, государь, на кой тебе все это сдалось?

– Что? – приподнял бровь Киано.

– Да все: Граница эта, ведь парням на уши муку сыпал, байки рассказывал.

– Ну, а как ты себе иначе представляешь? Может, мне сюда еще стоило притащить верных и сказать – мол, бывший государь Кианоайре Тэрранион у вас служить желает. Если бы сейчас меня не позвали родичи, я бы тут еще полсотни лет просидел спокойно. Но дома случилась беда. И все. Я обманул вас, но и скажи правду – мне бы не поверили. Согласись. Давай не будем долго говорить об этом. Ты умный человек.

– Ты прав, но почему именно Граница?

– Я просто хотел поменять жизнь, не вышло. Судьба догнала. Ты простишь мне этот маленький обман, десятник?

Все было слишком стремительно, Киано с Иррейном давно успели отвыкнуть от этого, вжившись в неторопливое течение времени на Границе, и сейчас оба чувствовали себя растерянными. Киано грызла боль потери, нетерпение перемен, и он с трудом понимал, что нужно делать, Иррейн же был просто потрясен случившимися событиями. Смерть Хальви его, в общем-то, не удивила – что же, таков путь воина, всех, кто держит меч в руках, не минует смерть. Но Тэрран? Князь казался мудрым и вечным как само время.

Эталон правителя – сильный разум, власть, дарованная богами, счастливый народ. Почему? Так хочется поговорить с Киа, но нету места остаться вдвоем – суета, кругом народ. Ладно, осталось немного подождать.