Текст книги "Найти дом (СИ)"

Автор книги: Реимарра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

Князь Тэрран встретился со своим старшим сыном на Гранях – объезды занимали слишком много времени, чтобы можно было вырваться на пару дней домой, и закончиться они могли только недели через две, так что оборотень вполне успевал застать младшего брата.

– Как он? – первое, что спросил Тиннэх у отца.

– А ты сам как думаешь? Плохо, совсем плохо. То, что притащил от ушастых Борг – не мой сын. Смотреть было жутко. А самое страшное, что я ему ничем помочь не могу. Утешать его бессмысленно, слишком тяжелая потеря. Самому тошно. Все что я мог ему сказать, я сказал. Дальше дело за ним самим. Киа тут пробудет месяц, так что возвращайся, как только сможешь. Сейчас я отослал его с поручением. Пусть развеется, родные места вспомнит. И самое важное – готовься. Через полтора месяца моя корона должна быть на твоей голове! – Тэрран был бесстрастен как обычно, но внутри бушевала гроза. Он так долго старался не думать о том, что Киано ввяжется в эту войну, а теперь это было неотвратимо. Закон запрещал клану вмешиваться в отношения эльфов Запада и темных сил, и помочь сыну он был бессилен. Но из любого закона есть маленькая лазейка, и упускать ее из виду волчий князь совсем не собирался. Да и сам Тиннэх был не готов к такой новости.

– Что случилось, отец? – Отказ от венца означал у бессмертной расы либо усталость от правления, либо от жизни, и сейчас Тиннэх надеялся только на первый вариант. – Я не совсем готов к такой ответственности?

– Да что ты говоришь? Я две тысячи лет ношусь с тобой, как сука со щенками, а ты не готов? Ты расписываешься в полной беспомощности?

– Отец, я не уверен, что пока достоин такого звания! – Тиннэх не ожидал такой вспышки гнева и попытался сгладить свои слова. – С чем связана такая спешка?

– Предоставь мне пока решать, кто чего достоин! А ты не догадываешься? Если это будет для тебя новостью, то я скажу, что Киано выходит в свой поход с союзниками весной. А я хочу развязать себе руки. Если что-то случится – клан не сможет быть рядом, зато смогу я, как частное лицо, а моей силы должно хватить на нас двоих.

– Это только ради того, чтобы подстраховать Киано? Отец, за ним огромная армия, он искушен в воинском деле, с ним Борг – что еще с ними может случиться, кроме победы?

– Не выводи меня из терпения, что с тобой сегодня?! Или тебе отшибло память на морозе? Или ты не знаешь, что может случиться? Что любой из этих смертных князьков может продать Киа, мы не знаем, что его ждет в темных землях, а ты рассуждаешь так, как будто он едет на охоту в княжеские леса.

– Отец, но почему тогда клан не может вмешаться? Он лорд нашего дома! И то, что он стал эльфийским государем, не умаляет его прав! И почему тогда не я должен буду спасать брата?

– Ты невыносим! Какой своевременный вопрос! Я обсуждал это с Хранителями, и даже для Киано нет поблажек. Закон есть закон. Кроме того, что он один из наших, он еще один из эльфов. Я могу спасти эльфа только как отец, но не как князь, а рисковать тобой я не хочу. У тебя нет столько опыта, чтобы в случае чего встать против тьмы. И я боюсь, что даже Инъямин будет сильнее тебя. Так что сиди дома и набирайся опыта. Про корону я сказал, готовься, будущий князь Тиннэх Тэрранион.

Киано свиделся с братом ровно через две недели, и скучать ему не пришлось. Отец надавал поручений, и Киа только успевал менять лошадей и отряхивать шкуру от ночных пробежек. А рана в сердце начала затягиваться тонкой пленочкой воспоминания.

За племянника Хальви он был только рад, инициация прошла отлично, и только отгремел традиционный пир, как в волчий замок заявился Фиорин с кипой срочных бумаг. Пришла пора возращаться домой, в Столицу. И если сюда его принесли без сознания и измученным до предела, то обратно уже уезжал снова молодой красавец эльф. Но что-то ушло без возврата, сгорело в топке горя – ясные изумрудные глаза подернулись печалью.

Тэрран обнял Киано на прощание крепко-крепко и тихонько сказал:

– Мы скоро ждем тебя, у нас будет праздник. Готовь подарки к венцу брата, скоро у тебя новый князь. Хватит мне держать вас под крылом. Все, возвращайся – мы ждем тебя! И на будущее – не торопись делать глупости, это всегда успеешь.

– Ты так и не сказал ему правды, почему?

– Потому что это не доказанная правда, я не могу обвинить никого огульно! И даже если бы это стало ясно, я бы еще трижды подумал, прежде чем сказать ему! Ты можешь себе представить, что случится, если он узнает?

– Отец, дело касается смерти родичей, мы не можем смолчать! Мне дороги мои племянники и никому, даже стихиям я не прощу их смерти!

– Что ты им предъявишь? Они давно забыли про тот ветер! Соизмеряй силы, это тебе даже не черный князь. Он просто блоха в сравнении. Я не хочу потерять весь клан.

– Ты спокойно относишься к тому, что Киа для них просто красивая игрушка? Они так же могут поиграть и им, когда надоест! Почему они сделали это? Чем им помешал корабль?

– Не горячись. Для них ничто горстка эльфов и корабль, если это помеха на пути к интересующему. Им неведомы родственные связи и горечь потери! Но эта правда сломает моего сына. Как ты себе представляешь это – «Киа, прости нас, но твоя семья погибла из-за ревности стихий». Представь, что с ним будет. У тебя осталась жалость? Ты помнишь, каким он уехал отсюда, и мне кажется улыбаться ему суждено еще не скоро. Ему вершить битву, о которой будут петь, а я буду убивать его сам? На карте стоит очень многое.

– Отец, ты боишься за клан или за Киа?

– За всех! Даже если мы предъявим это обвинение и докажем его на суде Граней – это не вернет близнецов и Арриеры. И мы будем выглядеть идиотами. Что они нам ответят – «Княжич столь чудесен, а остальное нам все равно»? Но никто из наших смертных не увидит потом дождя в жаркий день, урожая осенью. Киа просто станет разменной монетой. Нет, Тиннэх, пока мы не будем иметь доказательств и козырей, бесполезно. Не дело свиньям тягаться с богами.

– Возможно, ты и прав, отец. Но мне все равно горько.

– Это наша с тобой беда.

5 глава

Киано вернулся в Столицу в середине последнего месяца зимы с небольшой свитой, выделенной ему князем Тэрраном. Вопреки его ожиданиям, двор не был удивлен долгим отсутствием государя и вполне свыкся с тем, что волка иногда тянет в родной лес. Но в последний раз они видели своего князя юношей с еще не совсем изгладившимися детскими чертами, а теперь в дом вернулся молодой мужчина с горестной складкой губ.

Первым распоряжением Киано был приказ о переносе его личных покоев в дом дружины, поближе к его воинам. А те комнаты, где жила семья, Киано велел запереть и отдать ему ключи.

– Фиорин, срочно созывай большой совет и собирай всех глав родов. Завтра в полдень в Песчаном зале! – Киано решил не мешкать с объявлением похода.

– Государь, что-то случилось?

– Завтра узнаешь, а пока меня ни для кого нет, я и Хагни в поле.

– Чего с ним такое? – Фиорин повернулся к Нарнилу. – Что за затея?

–Фио, ты давно свой меч точил? Проверь, скоро пригодится, – Нарнил довольно улыбнулся. Он то уже знал, зачем государь собирает совет, Борг еще вчера поделился секретом.

– Ты о чем?

– Завтра узнаешь!

– Тьфу на вас! Развели тайн!

Песочный зал был самым большим залом в княжеском дворце и назван так из-за особого цвета мрамора, которым был выложен. Нежнейший персиково-коричневый оттенок плит пола и колонн придавал уют огромному помещению, и не зря здесь веками собирали внутренние советы, где присутствовала вся знать эльфийского Запада. Для официальных приемов и иностранных гостей существовал роскошный Голубой зал, выложенный холодным серым и голубым камнем, светлый, но просто кричащий о надменности и неприступности эльфов. Но Киано хотелось объединить всех именно в домашнем, Песочном зале.

Уже с раннего утра замок был наводнен приехавшими по срочному вызову дворянами, владельцами земель и просто знатными эльфами. Киано так мечтал отоспаться после ночной охоты, где они вдвоем с Хагни загнали оленя, щедро поделились добычей с серыми братьями и только под утро, сытые и довольные вернулись в замок. Но дела требовали своего, и кто знает, сколько ему осталось еще таких вот охот.

На больших советах Киано обычно появлялся при полном княжеском облачении, но теперь еще на его поясе висел Меч Запада. И единственным непривычным штрихом в его облике было отсутствие кос, теперь отросшие до плеч волосы свободно спадали крупными волнами, чуть скованные парадным венцом.

Зал тихонько гудел, пересказывая последние новости и сплетни, но как только в зал вошел государь со свитой, все стихло. Присутствующие встали и поклонились, приветствуя князя. Киано поклонился в ответ своему народу. Он прошел к своему трону, но не сел, а лишь бросил плащ на резное сиденье. Волновался он ужасно: дело было нелегким, и не каждый день приходится объявлять о войне.

– Добрый день! Я собрал вас всех, чтобы сообщить важное известие. Но пока я немного погожу с ним и начну издалека. Прошу меня послушать. Все вы знаете, что как только я взошел на трон, я начал реформы и насколько бы мне ни хотелось себя похвалить, но я не могу не отметить того, что они дали свои результаты. Вы знаете о том, что доходы наши увеличились, а земли расширились. Они расширились за счет Юга и Запада, но наши исконные земли, которые мы заняли со времен прихода из Благословенной земли, утеряны. Мало того, что утеряны сами земли, убиты и наши сородичи.

– Издалека начал, ничего не скажешь! – шепнул Фиорин Нарнилу.

– Тихо ты, дай послушать, соизволят ли лентяи поднять свою задницу. Если он не убедит, я тогда бунт устрою!

На них зашикали.

– Позвольте вам зачитать последнее письмо с Яблоневой горы, которое пришло вчера. Многим из вас знакомо это место, я водил вас туда в свой первый поход. Теперь этого места нет, оно сожжено врагом, а тех, кто выжил, можно сосчитать по пальцам левой руки, и зря говорят, что эльфы не седеют. Читаю.

«Сообщаю, что крепости больше нет. Мы не ждали этого нападения и не готовились к нему, разведчики не сообщали тревожных вестей. И даже то, что мы всегда наготове, на этот раз не спасло. Мы не дождались вашей помощи и не устояли. Прости государь, но этот рубеж мы не сохранили.

Они напали вечером, возникли как из-под земли, и даже наши маги не учуяли этих тварей. Да и поздно было. Если бы это были просто орки… но Инъямин в своих подземельях вывел новых светопротивных тварей. Они похожи на ублюдков от ящерицы и смертного: жуткая морда, мощные лапы и две ноги, отвратительный хвост. Они сильны, но уязвимы под мечами. Мы бы справились, но тварей было больше. И Инъямин не вложил им сердца, ибо и сам не обладает им. Они убивали всех, а от смертных унаследовали страсть к насилию, и мы не смогли спасти наших жен и детей. Смерть их была страшной. Погибли и почти все воины, а те, кто выжил, ранены. Сейчас я диктую это письмо в трактире, заезжему эльфу, ибо сам потерял правую руку и не в силах писать. Я буду ждать от вас распоряжений, охраняя последний клочок нашей земли на потерянном рубеже».

– Вот такое письмо пришло мне вчерашним утром, как только я приехал сюда. И это не первое письмо с подобным содержанием. Вам не надоело, я спрашиваю? Вас устраивает подобное положение? Кто-то удобно устроился в середине страны и забыл, зачем предки пришли в эту землю! Кто-то попустительствует шпионам, а кто-то не щадит себя на границах. Мы проделали огромную работу по созданию союза, вы все знаете, сколько заплачено гномам за их оружие, сколько – северянам за их жизни и мечи, сколько потрачено на укрепление границ. Я не скрываю от вас ни медной монеты. Любой может прийти в хранилище и посмотреть отчеты. Я не жалел денег на магические лаборатории, и эти посевы принесли плоды. Сейчас мы сильны, у нас есть армия, есть маги и могучие союзники. Лично у меня и моих соратников нет уже сил терпеть беспредел Инъямина и черного князя. И вот самое главное: этой весной состоится великий поход на черные земли, где нас либо смешают с пеплом, либо споют о нас песни. Я не вижу другого выбора. Я не могу сидеть и ждать, пока враг подойдет к Столице. Я поведу сам войско и возглавлю его, и если я не укушу черную гадину, то я сниму с себя корону!

Зал зашумел. Таких речей в Песочном зале не вели давно, уже почти тысячу лет, и не все ожидали их услышать. И в одобрительных выкриках слышались недовольные голоса. Вот поднялся приморский эльф, и Киано узнал в нем отца юного Каэля:

– Государь! Ты верно говоришь, твои речи горды и подобают князю. И что самое верное, они подкреплены ратными делами. Но государь, ты молод, а молодые мужчины рвутся сложить свои головы в лихом бою и обагрить горячей кровью поля. Я отдал тебе своего сына, и ты поведешь его на битву. Но ответь, государь – сколько у нас шансов победить?

– Столько же, сколько и проиграть. Никто не знает, что будет завтра, но я полагаюсь на свой разум и волю богов. Мы идем на правое дело, в наших душах нет ничего дурного, и мы сильны, сильнее, чем раньше. Я могу тебе сказать, что никому не дам погибнуть напрасно, а тем более – молодым, но и сам я не собираюсь отсиживаться в шатре.

Споры продолжались долго, но подавляющее большинство было на стороне государя и настало время подвести итог:

– Итак, я благодарю всех за поддержку, и буду ожидать свое воинство в десяти полетах стрелы от западных ворот Столицы в день первого цветения трав. А этой ночью я приглашаю вас на пир во дворце, мы будем прощаться с зимой и ждать весны!

Фиорин посмотрел в уже пустой кубок, взглядом подзывая оруженосца. Он был уже весьма нетрезв, но в эту ночь мог позволить себе такое. Когда им доведется еще пировать? Пировать вот так – на широкую ногу, с плясками прекрасных дев, с музыкой и вином. Даже Киа впервые со своего приезда улыбается, хотя изумрудные глаза похожи на застывшие в своем совершенстве драгоценные камни. Нарнил расслабился и вовсю соблазняет жену приморского градоначальника – хрупкую рыжеволосую эльфийку. Всем хорошо этой ночью, и даже если они победят, вряд ли ее очарование вернется. Новость он уже знал, он остается тут – Киано требуется тот, на кого можно оставить государство, когда государь занимается ратной работой. Имлар сам не захотел вернуть себе обязанности, и крайним оказался снова он, Фиорин. Это он будет метаться от неизвестности и разгребать бумаги, но он не мальчишка, что бежит за конем отца и умоляет взять его на войну. Он будет хранить венец государя.

Киано оставалось еще полтора месяца, и он снова навестил родичей. Письмо с приглашением на присягу новому Волчьему лорду нагнало его по пути в родные пределы. Он вез закутанный в драгоценные меха подарок – гномский меч из голубой стали; говорили, что подземный народ находит в своих горных кручах куски металла, упавшего с неба, и кует из него редкие мечи. Такой меч творится долго-долго, и отношение к нему, как к новорожденному ребенку. За такой клинок можно было купить три десятка северных кораблей вместе с командой и добычей с похода. Киано же он достался тоже недаром. Еще в начале своего правления он был весьма удивлен тем, что, оказывается, у эльфов князю полагается годовое жалованье. Это было в новинку для Киано: он искренне предполагал, что власть дается Хранителями и только по зову сердца, но если за это еще и платят, рассудил экономный оборотень, то пусть так и будет. И за меч он заплатил ровно столько, сколько причиталось ему за пять лет княжения. Цена клинка озадачила Киано – еще тогда, когда он создавал ножны к мечу, не удовольствовавшись гномской работой по коже. Ножны должны быть достойны такого оружия. В своей сокровищнице он отыскал такую редкость, как свернутый кусок кожи серебряного дракона, которые водились уже только в далеких землях. Как он попал в эльфийскую сокровищницу, уже никто не помнил, и Киано не сомневаясь отрезал кусок. На «личные нужды», как пояснил он хранителям сокровищницы, расписываясь в книге выдачи, которую сам же и учредил. Тонкая серебристая кожа была необычайно мягка и в тоже время замечательно сохраняла форму, но Киано старался даже не дышать, когда теснил узор: двух драконов в схватке, причудливо изогнутых, в манере северных художников. На узор он напылил рубиновой пудры, обвел контур черным и рисунок замерцал в серебре кожи. Пришлось наведаться в сокровищницу еще раз – посмотрев на ножны, Киано понял, что крайне необходим и пояс, сделанный в подобном стиле, и на всякий случай забрал себе весь кусок кожи.

А теперь волшебный клинок покоился в ножнах, обернутых песцовым покрывалом. Подарок он вез сам лично, в своей клади: не потому, что никому не доверял, просто ему нравилось ощущать силу небесного металла – грозную и непостижимую. Откуда бралась чудесная сталь, так никто и не знал, и лишь гномам перепадали редкие подарки с небес. А теперь такой меч будет и у Тиннэха.

Киа всегда интересовал вопрос, из чего же сделан Меч Запада? Скромный на вид клинок рассекал любую материю, и его не требовалось точить. Сразу после пира Киано спросили, собирается ли он взять с собой в поход легендарный меч, и он задумался – стоит ли? Все-таки, несмотря на качества меча, это ритуальная вещь, а прекрасного оружия в личном арсенале князя – хоть телегой грузи. Меч Запада – это то, что дороже жизни князя, и претензии темного властелина на этот меч тоже хорошо известны. Ни в коем случае меч не должен достаться ему. Поэтому на следующее утро после пира государь покинул дворец с небольшим свертком, а вернулся лишь к вечеру. На вопрос Борга – где изволил пропадать светлейший князь, невнятно проворчал что-то в ответ. Так правильно, никто не должен знать о том, где находится святыня, пусть груз тайны ляжет только на плечи Киано и лучше святыня будет сокрыта в земле эльфов, чем достанется злу.

Церемония была назначена на утро, а эльфийская делегация прибыла лишь поздней ночью, и поэтому в Волчьем замке царила суета. С собой Киано привез Борга, Фиорина, неизменного Ильменаса и всех волков, которые входили в его личную охрану. Несмотря на то, что теперь они служили государству эльфов, обязанности подчинения своему князю с них никто не снимал. И теперь все вспоминали слова ритуальной присяги.

– Всегда мечтал это увидеть! Князь эльфов склоняет голову перед волком! Есть на небе справедливость! – Шепнул уже бывший князь Тэрран своему родичу Боргу, а Киано в это время произносил священные слова верности своему брату и князю.

А вечером был праздник.

– Только эльф мог догадаться притащить в волчье логово дракона и небесный металл! Киа, ты сам это делал, или мне мерещится работа вашего самого знаменитого мастера, который и заварил всю вашу кашу?– Тиннэх был в восхищении от клинка, и еще в большем – от ножен и пояса. – Ты сотворил самый прекрасный подарок, который можно было только представить!

– Я просто сделал для достойного клинка достойную оправу: гномы не в ладах с кожей, да и с драконами тоже, – поскромничал Киано.

Отъезд Киа наметил ровно за две недели до означенного срока выступления против темных. И теперь, прощаясь с семьей, чувствовал, как кольнуло сердце. Кто знает, суждено ли им увидеться еще? И Тэрран лишь шепнул на прощание:

– Береги себя, мы ждем тебя живым! Что бы не случилось.

Пора была выступать, Киано уже знал, что союзные войска собрались в означенном месте, пока задерживались северные эльфы, но они должны были догнать войско почти на самих темных рубежах. И эльфийское войско выступило в свой большой поход.

Киано планировал перейти в наступление к лету, когда они достигнут темных пределов. Свое войско он разбил на три армии – одной командовал Борг, другой Нарнил, а третья подчинялась ему самому.

Пока они долго шли по эльфийским землям, потом нужно было пересечь мощные горные перевалы, и только тогда открывались сами темные земли, где и предстояло принять бой. По законам, принятым Хранителями, Киано отослал Инъямину крайне высокопарное и издевательское письмо, уведомляя о начале войны. Ответа, как и положено, он не получил.

– Властелин, они покинули свою Столицу! По донесениям разведчиков, у них три армии, смешанных. По тридцать тысяч людей, эльфов и гномов, и каждый стоит четверых. Одной армией командует мальчишка, второй раб Нарнил, а третьей – оборотень, и они ждут северных людей и эльфов. Нам надо готовиться!

– Не суетись, эльф… Северян они могут ждать сколько угодно. Странно, что мальчик так рассчитывает на своего тестя. Хотя он еще о многом не знает. Инъямин – этого полукровку нужно получить живым и желательно невредимым. Я поручаю это тебе и твоему брату Нерги. Вы отвечаете головой за него. Можете убить всех, но эльф должен быть у меня.

– Слушаюсь, властелин.

– Нар, на кой мы взяли столько вина? А? Ведь сопьемся, пока дойдем: армия пьяных эльфов против властелина тьмы. Я уже почти сочинил текст этой саги! – Киано собрал своих командующих в шатре. У них уже вошло в привычку собираться вечером у Киано; сначала они обсуждали военные дела, а потом плавно переходили к ужину, перетекавшему в посиделки с вином и лютней. Но если к вечеру присоединялись гномские вожди, то все затягивалось до утра и грозило участникам сильным похмельем. Киано почему-то нравились эти весенние вечера в поле, огонь сотен костров на стоянках и эти посиделки, и щемило сердце от неизвестности.

– Ну-ка, расскажи, чего ты там придумал?

– Я еще столько не выпил! Погоди немного, гномы обещали прийти.

– Тогда к утру это будет лживая сага, – рассмеялся Борг. – Я боюсь, что эти хваленые инъяминовские твари передохнут от запаха перегара от войска.

– Перегар будет только от нас, остальным-то хуже. Меня беспокоят наши северные друзья: по срокам они уже должны были дать нам весть, а мой тесть молчит как рыба.

– Не золото, не пропадет, – откликнулся Нарнил, – Ильменас, ты чего, спишь уже? Принеси еще пару бутылок, хотя нет, четыре, и иди спать себе.

Отослав оруженосца, он пододвинул к себе бокалы и разлил оставшееся вино.

– Честно вам сказать? Не знаю, тревожно мне. И вроде не в первый раз туда иду, а все равно не по себе.

– Так и должно быть! – ответил Борг. – Ничего не боятся либо дураки, либо самоубийцы, а противник у нас достойный. Я думаю, что их войско возглавит Нерги, брат Инъямина. Из того полководец, как булка из дерьма. А вот Нерги – это серьезно, но он и поблагороднее будет, потому что знает, с какой стороны клинок держать. Киано, тебе нужно будет беречься, Тэрран верно сказал: тебе придется остаться в живых, чтобы не произошло. И давай без глупостей – я знаю, что ты способен на боевое безумие, так постарайся сдержаться, и не трать силы понапрасну.

– Ты хочешь сказать, что я должен попасть в плен и выжить?

– В плен ты попасть не должен, но всякое бывает. Тебе придется выжить – у эльфов не будет шансов, если они потеряют тебя и меч Запада.

– Знаешь, мне не нравятся эти разговоры… давай, ты лучше расскажешь ту сказку, что начал вчера: я уснуть не мог, чем там все дело кончится?

– Я всегда знал, что эльфы как дети. Ладно, слушайте…

И они сидели до самого рассвета.

Глава 6

Они уже стояли недалеко от границы, ожидая северных союзников, и Киано нервничал, потому что тестя на Гранях не было, и дозваться его было невозможно. Он сходил с ума от неизвестности – мало ли что могло случиться с северным войском по дороге, кто знает планы Инъямина? Северяне были существенными союзниками, и начинать наступление без них Киано опасался. Но времени ждать уже почти не было. Нужно успеть до осени, чтобы заморские смертные союзники смогли добраться домой морем. А лучше всего решить дело одной битвой, такой, чтобы содрогнулись скалы. И он знал, что Нерги выступил со своим войском, планируя подстеречь Киано в долине между скалами. Другого обходного пути в этих землях не было, неминуемо два войска должны были встретиться лицом к лицу.

Черный волк метался в тесной клетке с толстыми прутьями, подвешенной над серединой озера с тяжелой темной водой, лапы проваливались между прутьев, почти ощущая вязкость воды, а клетка опускалась все ниже. Зверь никак не желал смириться со страшной участью быть утопленным, и бесполезно искал выход. Но все было напрасно – в клетке не было дверцы, одни стены с плотно и намертво приваренными чугунными прутьями. Волк не помнил, как он попал в эту клетку, не помнил капкана, в который его поймали, не помнил даже то, как его звала стая. Последним воспоминанием была выжженная степь и наступающий пожар, трава горела под быстрыми лапами, а он все спасался бегством, пытаясь увести за собой обезумевшую стаю. Так же он мчался и сейчас, но бег его был ограничен, и он бился об стены. А вода была уже по грудь, намок мех, и все труднее было искать спасения. И когда зловонная жижа коснулась носа, Киано проснулся, резко вскочив на лапы. Спал он в волчьем облике – не мог изменить старой походной привычке. Он встряхнул шубой, убедился, что она сухая и обернулся. Сел, дрожа нагим телом, потянулся за водой. Это сон, просто сон. Но теперь он не верил сам себе.

Таких снов ему не снилось никогда. В волчьем облике обычно ему спалось отменно, и он видел ночные охоты, гордых волчиц, притворно не желающих уступать его ухаживаниям, луну, зовущую к себе и другие приятные оборотню вещи. В эльфьем же облике, особенно в ранней юности, его часто донимали кошмары, но не такие,– те сны были просто связаны с его детством. И лучше бы они снились, чем ненавистная им вода. Его страх перед непрозрачной водой усилился после смерти близнецов и жены, и он часто с ужасом думал, что никогда больше не сможет даже взойти на корабль. Белокрылые эльфийские «лебеди» стали для него теперь врагами.

Он кое-как оделся и, стараясь не будить Ильменаса, вышел из шатра. Было раннее утро, еще почти ночь, и огромный военный лагерь спал; лишь виднелись часовые и разведчики, седлающие своих коней. Однако Борг был уже на ногах, он ставил котелок на огонь, намереваясь сварить горячего питья – утром еще было прохладно. Увидев Киано, оборотень подлил еще воды, чтобы хватило на двоих.

– Ты чего не спишь, рань еще несусветная, – он пригляделся. – Предки! Что с тобой?

Борг подхватил Киано и почти толкнул его на расстеленный плащ. Накинул покрывало сверху.

– Что случилось?! На тебе лица нет.

–Сон приснился, дурной. – Голос Киано был бесцветен и равнодушен.

– Что за сон, опять про то же?! Давно пора забыть уже! Или ты опять копался в старом?

– Нет, – не обратив внимания на воспитателя, проронил Киано. – Про другое. Про волка.

– А ну рассказывай! – Борг сунул Киано в руки чашу. – Не обожгись, горячо.

– Да уж, – выслушав рассказ Киа, вздохнул Борг. – Погано. Если он мне попадется, я ему ноги в задницу запихаю за такие шутки

– Кому?

– Киа, сердце мое, ты вчера карту смотрел?

– При чем тут карта? – удивился волк, отхлебывая ароматное питье.

– И это у меня спрашивает князь, высший перворожденный?! Тут, об чьи ловушки запинаются все черные твари Граней?! Мальчик мой, ты в своем уме? Мы где находимся?!

– Почти у черных земель. Постой, ты хочешь сказать, что это их морок?

– Ну, слава Богам! Догадался великомудрый государь! Это Инъямин или кто-то из его чернокнижной своры с тобой так шутит. Но скоро этот шутник будет выбитые зубы сломанными руками собирать! Успокойся, выпей еще, можешь доспать у меня.

– Нет уж, как-то больше не тянет. Знаешь что? Как Нарнил проснется, соберем совет вождей. Мне не нравится поведение северян. Я знаю, что письмо до них дошло и мне поклялись в поддержке. И какого ….их второй месяц нет на месте?

– Киа, я не хотел этого говорить, – начал Борг, – но сдается мне, что твой тесть отрекся от клятвы.

– С чего ты так решил?

– С этой задержки! Они должны были ждать нас, а не мы тебя.

– Вот поэтому и собирай совет, будем обсуждать, как быть дальше, но знай, назад я не поверну.

Далеко-далеко, очень далеко от темных земель, и даже от земель западных, по равнинам Востока смертных шагал эльф. Без лошади, старомодно одет даже по человеческим меркам. Он был уже немолод, но красив той самой постоянной эльфийской красотой, да еще и известной всем народам красой приморского уроженца. Их знаменитые сапфировые глаза необычайной глубины и платиновые кудри давно были воспеты менестрелями. Придворные девы всех народов украдкой рассматривали высоких широкоплечих красавцев, пребывавших послами или воинами при государях Континента. Приморцы славились не только красотой, но и страстью к путешествиям,– в отличие от затворников северных эльфов и от западных, гордых своим положением и считавших свою Столицу центром мира. И хотя нынче приморские города входили в Западное крыло, но страсти к переменам мест эльфы не потеряли и скитались почти по всем морям и землям.

Но этот эльф не искал корабля, идущего в новые страны, не стремился удовлетворить хваленое любопытство перворожденных – он просто шел домой. Лошади у него не было, не было и оружия – лишь потрепанная старая одежда и нож, отнятый у такого же бродяги, а идти предстояло еще очень далеко, и путь этот был труден.

– Тебе нечего тут делать, бессмертный. Уходи, ты вернешься, как только придет твой срок, и не ищи его раньше времени. Ты не исполнил своей мечты, а неуспокоенным тут не место. Ты лишь сеешь в мире смуту. Уходи, мы примем тебя лишь с успокоенным сердцем.

Собрать совет удалось только к полудню. Гномы отсыпались после бурной ночи, смертные с утра уехали в дозор, и к совету были готовы лишь Нарнил, Борг и сам государь. Борг разыскивал остальных и отдавал приказания, а Киано и Нарнил сидели в просторном шатре и вели речь промеж собой.

– Я догадывался, что эта белесая плесень нас обманет. Ты уж прости, государь, но он мне еще с твоей свадьбы не понравился. Рожу скривил – будто весь недоволен. И… сказать тебе честно?

– О чем? – Киано вертел в пальцах перышко.

– О том, что независимо от твоего решения, я не поверну обратно: пусть идет армия, но я останусь. Я слишком долго ждал того момента, когда я пойду с оружием на темных тварей. Я годами мечтал об этом в шахтах, и когда цепью от кандалов душил очередного орка, я мечтал о том, что это будет горло Инъямина. И когда меня били часами, я спасался только тем, что доберусь до тварей. А если даже не доберусь до самой верхушки, то утащу с собой сколько смогу. А ты подарил мне такую возможность, и если бы не ты, государь, то я бы не вернулся с рудников – за последний побег убивали. А если бы вернулся, то жил бы забытой тенью в своих поместьях. Я оказался даже не нужен собственной жене – зачем ей изуродованный муж, если вокруг полно молодых дворянчиков? А ты вернул мне веру и силы, дал положение, оружие, армию и свое доверие, а я не привык пренебрегать этим. Я остаюсь, а со мной останутся и те, кто пришел с рудников.