Текст книги "Ава (СИ)"
Автор книги: Pretty Rippey
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 53 страниц)
– Да, – согласилась Хейз. – Вполне комфортно.
– И ты не хочешь ничего менять? – уточнил Рид, чуть приподняв бровь.
– Не хочу, – признала Ава. Уперев ладонь по другую сторону от нее, Роберт медленно опустился к девушке и испытующе посмотрел.
– Тогда скажи, почему между нами что-то должно измениться, если ни ты, ни я этого не хотим? – серьезно спросил он. – Ведь доминантом и сабмиссивом стать сложнее, чем любовниками. А для нас еще и важнее.
Ава молчала, не спуская с его пронзительных глаз своих. Его близость и тепло наполняли ее истомой, вновь разжигали внутри пламя, но ум ее был трезв и ясен, и она четко сознавала, что в сущности Рид прав.
– Мы очень нравимся друг другу, – тоном чуть ниже и тише произнес он, и от его голоса по ее телу пробежала приятная волна возбуждения. – Иначе мы не просто не переспали бы, но и первой сессии не довели бы до логичного конца. Стоит, конечно, учитывать, как тесно Тема связана с сексом… Но только нам с тобой решать, как сложатся наши дальнейшие отношения и изменятся ли они по сравнению с нынешними. Лично я считаю, что мы уже почти достигли определенного баланса, который устраивают нас обоих. А что касается занятий любовью…
Рид замолк и, не скрывая своих желаний и намерений, окинул Аву предвкушающим взглядом. Прикоснулся к ней и мягко провел ладонью от ее груди до бедра и обратно, после чего вновь заглянул в ее глаза.
– Чуть большая близость и интимность между нами пойдет нам только на пользу, – закончил он оборванную мысль и многообещающе улыбнулся. – По крайней мере, если ты вдруг не решишь вернуть старую дистанцию, то у меня очень большие планы на тебя, моя дорогая.
– Какие? – поинтересовалась Ава, страстно желая, чтобы он снова прикоснулся к ней. Поласкал ее грудь, поцеловал, дотронулся до нее между ног и…
– Увидишь, – загадочно пообещал Роберт и порывисто поднялся с постели. Размял уставшую шею и принялся неспешно собирать разбросанные по полу вещи.
– Кстати говоря, не думай, что я забыл про твою оплошность во время сессии, – напомнил он, положив небрежно сложенные брюки и халат на кресло рядом с кроватью. – Ты посмела посмотреть на меня будучи под ошейником, следовательно будешь наказана. Далеко не так сильно, как я обычно наказываю в подобных случаях, ведь в твоей ошибке есть и моя вина. Но все же не стоит забывать про дисциплину.
– Сейчас? – приподнявшись на локтях, уточнила Ава.
– Нет. Позже, – успокоил ее Рид. – Думаю, мы вполне можем подождать до следующей встречи.
– По-хорошему стоило меня наказать сразу же, – ухмыльнувшись, отметила Хейз.
– И тогда заострил бы внимание на собственном странном поведении, – парировал Роберт. – В тот момент в мои планы это не входило.
– Манипулятор, – хмыкнула Ава, на что Рид только лукаво улыбнулся и направился в ванную.
– Я в душ, – бросил он через плечо. – Если хочешь, можешь присоединиться.
Ава не ответила, гадая стоит ли оставаться или лучше все-таки сразу собраться и уйти. Но, поразмышляв совсем немного, она поднялась с постели и последовала за мужчиной в ванную комнату, откуда уже было слышна включенная вода.
Раз уж так получилось, то стоило признать, что и у нее тоже на его счет большие планы. И ему понравится, она не сомневалась.
Наши дни.
В лофте царил полумрак. Слабое сияние ночного города едва пробивалось через опущенные шторы, порождая густые и мрачные тени. Они пугали Аву как когда-то в детстве, когда ей казалось, что в них живут чудовища. Разум взрослого подсказывал, что ее страхи бесплодны и глупы, но сейчас она была не в состоянии ясно мыслить и вся охваченная ужасом жалась к самому главному монстру, ища в его покровительстве защиту и покой.
В давящей тишине гостиной раздались вначале протяжные гудки и через пару секунд приглушенный голос.
– Здравствуй, Кэтрин. Да, это я.
От звуков низкого и глубокого голоса Хозяина Ава сжалась еще сильнее и, отпустив измятую штанину, схватила его ладонь. Она сидела на полу и прижималась к его ногам, пока он расслабленно сидел в своем любимом кресле. Ей благосклонно бросили шерстяной плед, чтобы унять дрожь и озноб, но то, что Господин позволил ей держать себя за руку, пока он сам был занят важным звонком, согревало ее намного сильнее. Она крепко вцепилась в его ладонь руками и взглядом, лишь бы не смотреть на пугающую тьму вокруг и не слышать чужой разговор, и перед ее глазами в отблесках полумрака сияла серебряная печатка, надетая на мизинец. Выгравированный на кольце разъяренный дракон скалился острыми клыками, растопырив мощные когти и полуразвернув огромные крылья, и его жуткая пасть обещала мерещиться Аве во снах еще очень долго.
– Прости, что звоню так поздно, – спокойным и лишенным даже намека на хоть какие-то эмоции голосом произнес Хозяин. – Но решил не мучить тебя больше ожиданием. Да, я согласен тебе помочь.
Ава тихо заскулила и плотно закрыла глаза, смаргивая накатившие слезы. Ее обнаженное тело болело от розг и веревок, ее воспаленный разум был разорван в клочья. Ее избили, изнасиловали и довели до истерики. Но чем более был с ней жесток Господин, тем сильнее она испытывала к нему любовь и желание выслужиться. И только знание того, что она вовсе не единственная женщина, которая ему не безразлична, ранило ее в самое сердце.
– Не надо, Кэтрин. Рано еще за что-либо благодарить, – послушав немного собеседницу, перебил ее Хозяин. – Посмотрим как пойдет дело. А пока созвонимся на следующей неделе. До скорого.
Он выключил телефон и расслабленно откинулся в кресле. Не глядя небрежно погладил Аву большим пальцем по щеке. Она дернулась в ответ на прикосновение и торопливо поцеловала его ладонь, задев губам кольцо.
Все хорошо, все в порядке. Она дала Хозяину то, в чем он так нуждался, и хотя бы ненадолго помогла ему отвлечься и забыть о душевных ранах. Обнимая его ладонь и прижимаясь к запястью щекой, она верила, что, несмотря на все свои синяки и ссадины, искусанные губы и выплаканные слезы, поступила правильно. И никак иначе.
Тринадцать лет тому назад.
– Ава, открой немедленно! Ванная для всех, а не твоя личная собственность! – раздался яростный голос, и Вивьен еще раз настойчиво постучала в дверь. Ава только презрительно скривилась и вновь сконцентрировалась на лезвии и своем запястье. Рок в плеере бил по ушам и дверь была заперта на щеколду. Мама могла долбиться и кричать сколько угодно, Ава ей все равно не откроет, пока не закончит со своей тайной терапией. Она даже не собиралась с ней говорить, нарушая многодневное молчание после очередной их дикой ссоры. Личные принципы для нее были важнее, чем мнимый мир в семье.
Сосредоточившись на своих действиях и стараясь не задеть вену, девочка осторожно нанесла еще один порез. Из крохотной и совсем неглубокой ранки проступили бордовые бусинки и мигом засочилась кровь, завораживая своим видом. Больно, но вполне терпимо, и с каждой новой ранкой на сердце становилось капельку легче.
Ее переполняла ненависть и злоба. Мама говорила про новую жизнь и возможности, но Аву выворачивало наизнанку от ее слов. Она ненавидела свою новую страну, свой новый город, новую квартиру и школу. Она и дома терпеть не могла ходить на уроки, а теперь каждый день в классе превращался для нее в адскую пытку. Одноклассники ее невзлюбили с первого взгляда, она их презирала еще больше. Ее все бесило и выводило из себя, и она не знала иного выхода, как иначе справиться с переполнявшим ее ядом, разве только выпустить его из тела вместе с кровью.
Как ни странно, боль успокаивала и приносила покой. Каждый новый порез становился для Авы вздохом облегчения. Слишком огромные и неконтролируемые душевные муки превращались в ясные и понятные физические, которые гарантированно уходили, когда ранки затягивались и пропадали.
Эмма сестру не понимала и пыталась уговорить не калечить себя больше, но Ава не могла поступать иначе. У нее не получалось, как у старшей сестры забываться в учебе, книгах и компьютерных играх, отрицая все внешние раздражители в школе и дома, и боль была ее самым верным способом спастись от повседневных кошмаров. К тому же ей нравилось рассматривать свою кровь и наблюдать как затягивается пораненная кожа. Человеческое тело казалось ей таким удивительным и она не видела ничего плохого в его изучении и небольших экспериментах. Пускай Эмма с ней не раз спорила насчет ее странных методов, а мама, если бы узнала, за такое и вовсе убила бы.
– Ава! – снова крикнула Вивьен через дверь и покрутила ручку. – Ты торчишь там уже целый час! Выходи сейчас же!
Девочка только едва слышно фыркнула. Стоило признать, что доводить маму до состояния бешенства тоже приносило неслыханное удовольствие. Они с Эммой и так делали только то, что хотела Вивьен, и Ава не упускала случая вывести мать из себя. Да, она ей мстила, но не считала себя виноватой. Как и Вивьен не чувствовала и тени вины за то, что забрала детей в чужую страну, даже не поинтересовавшись их мнением. Так пускай расплачивается.
– Ава! – прогремел очередной возмущенный возглас, и Вивьен попыталась надавить на дверь. Старая щеколда, явно пережившая не одну смену хозяев, жалобно звякнула под сильным напором. Глядя на нее и оценив ее ненадежность, Ава сильно нахмурилась и решила, что пора закругляться. Но для начала еще один порез, еще один крохотный вздох…
Но мама не отступала и с силой дергала дверь, пока щеколда неожиданно не выдержала и не открылась сама. Охнув от удивления, Вивьен влетела в ванную и едва не упала, кое-как удержавшись за дверную кучку и косяк. В тот же миг Ава испуганно подскочила на месте, выронив наушники, и совершенно случайно скользнула лезвием вдоль запястья. Из свежего пореза мигом полилась темная венозная кровь.
Внутри у Авы все похолодело от страха. С большим трудом оторвав взгляд от своего запястья, она испуганно посмотрела на маму. Та в шоке замерла в дверях и со смесью ужаса и изумления на лице смотрела на дочь, которая сидела на холодном полу ванной с бритвенным лезвием в одной руке и длинной кровоточащей раной на другой. В упавших наушниках продолжала греметь музыка, где-то в глубине квартиры шумел телевизор и отвлекшаяся от учебников Эмма громко спрашивала все ли в порядке. Но повисшее между матерью и дочерью молчание нещадно давило до звона в ушах, и Ава в полной мере оценила, что теперь ей точно конец.
Глава 6. Семейный портрет
Никогда ведь не можешь сказать с уверенностью, какое место занимаешь в чужой жизни.
(с) Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Тринадцать лет тому назад.
Ава молчала и, нахально развалившись в огромном кожаном кресле и сложив руки на груди, мрачно смотрела в окно. Ее психотерапевт, доктор Палмер, сидела в кресле напротив и терпеливо ждала, когда девочка наконец-то заговорит. Аве можно было долго задавать прямые и наводящие вопросы, пытаться хоть как-то наладить контакт, но ничего не помогало. На сеансы она приходила вовсе не по доброй воле, ее приводили почти силком, а значит она могла промолчать все отпущенное на терапию время и ни разу даже не посмотреть на своего лечащего врача.
– Ава, – мягко окликнула доктор Палмер, подавшись чуть вперед. – Я же вижу, что тебя кто-то беспокоит. Не стоит держать в себе накопившуюся злобу. Так ты сделаешь себе только хуже.
Девочка раздраженно закатила глаза и гадливо покривилась.
– А если я скажу, что ненавижу к вам приходить, вам станет лучше? – огрызнулась она.
– Мое самочувствие не играет никакой роли, – продолжила в том же доброжелательном тоне доктор Палмер. – Мы здесь ради тебя.
– Мы здесь ради моей мамы, – мигом парировала Ава и зло посмотрела на врача. – Это она притаскивает меня к вам чуть ли не за шкирку. Мне терапия не нужна.
– То есть ты считаешь, что у тебя нет проблем? – уточнила доктор Палмер.
– Я вполне могу с ними справиться сама, – уверила ее девочка.
– Тем, что травмируешь себя?
Неприятный вопрос повис в воздухе. Как можно незаметнее Ава вонзила себе ногти в руку.
– Мне так становится легче, – стараясь не выдать свои эмоции, ровным голосом ответила она.
– Но ты ведь понимаешь, что ты выбираешь отнюдь не самый лучший метод? – спросила доктор Палмер. – Ты можешь сильно навредить себе, если продолжишь в том же духе. Как, например, в тот раз, после которого мама и привела тебя ко мне.
– О боже, это была случайность! – возмутилась Ава. – Да не собиралась я себе вены резать! Я же не самоубийца, голова-то на плечах у меня есть!
– Я верю тебе, Ава, – успокоила ее доктор. – Но кто сказал, что впредь ничего подобного не повторится?
Вновь воцарилось напряженное молчание. Не желая отвечать, девочка отвернулась и уставилась в окно. Выдержав паузу, доктор Палмер подалась немного вперед.
– Послушай меня, Ава, – осторожно попыталась она вновь завязать диалог. – Все мы каждый день сталкиваемся с множеством стрессов и вынуждены бороться с их негативными последствиями. Но калечить себя – это не выход. Я понимаю, что так ты борешься с одной болью при помощи другой, но ты вовсе не уменьшаешь ее, а, наоборот, увеличиваешь. Ты только ненадолго отвлекаешься от своих переживаний и в конечном итоге страдаешь и душевно, и физически. Есть способы намного лучше того, который ты избрала.
– Например? – сухо спросила Ава, не поворачивая головы.
– Терапия, как сейчас, – улыбнулась ее психотерапевт. – Спорт, танцы, йога. Походы на природу или просто прогулки на свежем воздухе в парке. Вариантов очень много, и совсем не обязательно калечиться, чтобы почувствовать себя лучше.
Ава молчала, всем своим видом демонстрируя, что не намерена дальше обсуждать данную тему. Доктор Палмер незаметно вздохнула и проследила взгляд своей пациентки. Девочка смотрела на открывающийся из окна кабинета городской пейзаж и сосредоточенно изучала его глазами.
– Тебе нравится Чикаго? – сменив тему, осторожно спросила доктор Палмер.
– Некоторые дома интересные, – глухо ответила Ава.
– Увлекаешься архитектурой? – поинтересовалась врач. Девочка в ответ неопределенно пожала плечами.
– Мне просто нравится рассматривать разные здания, – размыто пояснила она.
– Твоя мама говорила, что ты часто рисуешь замки и витражи, – вспомнила доктор Палмер. – Ты бы хотела жить в подобных дворцах?
– Нет, – покачала головой Ава. – Мне бы просто хотелось, чтобы люди опять начали их строить.
Не отрывая взгляда от окна, девочка съехала ниже по спинке кресла и недовольно просипела.
– Возможно, мир бы не был тогда таким уродливым, – тихо проговорила она и замолчала. Больше от нее доктор Палмер не смогла добиться ни слова. Но когда сеанс закончился, она задержала свою юную пациентку у дверей, взяла какую-то книгу с полки и протянула ее Аве.
– Я знаю, как тебе тяжело дается адаптация на новом месте, в новой стране, – заботливо сказала она. – Но я надеюсь, что эта небольшая книга про историю Чикаго поможет тебе хоть немного освоиться. Учитывая, что ты любишь рассматривать разные дома, как минимум тебе будет любопытно взглянуть на иллюстрации. А потом, возможно, своими глазами увидеть все достопримечательности и заодно лучше узнать наш город.
Не торопясь с ответом, Ава вначале долго изучала глазами предложенную книгу с черно-белой фотографией Уиллис Тауэр на суперобложке, после чего перевела взгляд на доктора Палмер и подозрительно на нее посмотрела.
– А когда вернуть? – уточнила она.
– Можешь не торопиться, – мягко улыбнулась ей доктор. – Вернешь, когда захочешь.
– Спасибо, – кивнула Ава, забирая книгу, и вышла из кабинета. В коридоре ее уже ждала мама, которая при виде дочери убрала в карман пальто свой сотовый и повела девочку к выходу. На ходу она расспрашивала Аву про прошедший сеанс психотерапии и про ее самочувствие, но та отвечала на вопросы без особого энтузиазма и рассматривала книгу у себя в руках. Когда же мать и дочь вышли на улицу и сели в машину, девочка рискнула, открыла первую попавшуюся страницу и окончательно выпала из нескладного разговора, пропав среди красочных фотографий.
Наши дни.
Скованная напряжением и болью, обливаясь холодным потом, Ава смотрела в пол, и из ее открытого и зафиксированного стальным кляпом рта обильно капала густая слюна. Она стояла на коленях на низком журнальном столике с сильно заведенными за спину руками. Ее ноги сковали поножами и раздвинули в стороны металлической распоркой. От сцепленных вместе кожаными наручами запястий к железному кольцу в потолке шла стальная цепь и сильно тянула руки высоко вверх, не позволяя расслабиться ни на секунду.
Ава плотно закрыла глаза и попыталась перевести дух. Она устала, вся дрожала от напряжения и почти не ощущала затекшей челюсти и рук. Жуткий и пугающий, как и всякий другой девайс, взятый на вооружение садистами и мазохистами из сферы медицины, кляп-распорка заставлял ее держать рот широко открытым и скрежетать зубами по стальным прутьям. Ава чувствовала, как у нее сводит скулы и сохнет горло, как слюна неконтролируемо бежит из ее рта, и ничего не могла поделать, чтобы прекратить свои страдания. Но как бы сильно ни мучил девушку кляп, ее груди досталось еще больше.
Тугие зажимы до боли сжали ее соски и прицепленные к ним грузики нещадно тянули вниз, превращая каждую секунду в адскую муку. Вместе с цепью они почти рвали ее напополам, таща к полу и потолку одновременно. Ава не знала, сколько еще протянет в таком положении, и в разверзавшейся агонии даже не особо замечала, что кожа на ее бедрах была проткнута иглами от шприцов.
Со свойственной ему педантичностью Рид взял новую иглу с большого стального подноса, тщательно ее продезинфицировал и вновь наклонился к ноге Авы. Сегодня он был одет не так, как обычно: черная обтягивающая майка вместо привычной белой рубашки, черные джинсы вместо брюк и одноразовые медицинские перчатки взамен таких любимых кожаных. Ощущать прикосновения латекса было далеко не столь приятно, но правила игры обязывали.
Медленно, дабы рабыня в полной мере прочувствовала новую толику боли, Рид проколол иглой кожу на ее бедре. Ава сильно зажмурилась и глухо застонала, насколько ей позволял отвратительный кляп. Теперь на каждой ее ноге было ровно по три иглы. Аккуратно промокнув выступившую кровь ватным тампоном, Роберт проверил иглы и с пугающей улыбкой надавил пальцем рядом с одной из них, заставляя металлический стержень двигаться под кожей. Ава жалобно завыла и заплакала. Ее казалось, что она вот-вот упадет в обморок от боли, но продолжала пребывать в сознании, всем телом чувствуя каждый миг устроенной для нее пытки.
Встав с колен, Роберт неспешно обогнул Аву по кругу. Он любовался ей, как творец любуется своей новой скульптурой. Дотрагивался до нее кончиками пальцев и мягко поглаживал ладонью, наслаждался ее страданиями и борьбой с болью, и от его одобрения ей становилось капельку легче.
Он взял еще одну иглу с подноса, но обрабатывать не стал. Сел перед Авой на колени, прямо напротив ее лица и, ухватив пальцами ее обслюнявленный подбородок, заставил приподнять голову. Он поводил по ее щекам острием иглы, прижал его к припухшей нижней губе и чуть надавил. Ава невольно всхлипнула от страха, но мотнуть головой не посмела даже в собственных мыслях. Роберт улыбнулся довольной широкой улыбкой и, приоткрыв рот, прижался к губам рабыни своими. То, что он делал, походило на злую пародию на поцелуй. Он почти целовал ее губы, скользя по ним своими, и касался кончикам языка, в то время как Ава хотела бы ему ответить, но не могла. И чувствовала, как он иглой водит по ее измученной зажимами и тяжелыми гирьками груди, словно ласкал ее легчайшим перышком…
Неожиданно прерываемую жалобными женскими всхлипами тишину нарушил телефонный звонок. Ава и Роберт напряженно замерли. Медленно его пальцы до побелевших костяшек сжали ее челюсть, и девушку с головой захлестнул настоящий первобытный ужас. Звонил ее телефон.
Выждав немного, Рид отпустил голову Авы и стремительно поднялся на ноги. Бросил в маленькую металлическую емкость для мусора на подносе ненужную больше иглу и, снимая на ходу латексные перчатки, направился в прихожую, где висела сумка Авы. Через минуту он вернулся со смартфоном Авы в руках и положил его на пол, прямо напротив опущенного лица рабыни. На дисплее значился пропущенный вызов. От мамы.
Всхлипывая и дрожа от невыносимого более напряжения и боли, Ава крепко зажмурилась и сморгнула накатившие слезы. Рид ничего не сказал и никак не прокомментировал ситуацию. Он молча вернулся к стоящему на тахте подносу и принялся дезинфицировать руки. Пока он был занят, телефон как назло зазвонил снова.
Ава с ужасом смотрела на дисплей, который сообщал, что до нее снова пытается дозвониться мама. Она забыла про боль и про то, как сильно устали ее руки. Про иглы в коже и зажимы на груди. Внутри у нее все переворачивалось от страха и стыда. Словно бы Вивьен знала, чем и с кем ее дурная дочь сейчас занимается, и именно поэтому так настойчиво названивала, намереваясь отчитать ее по полной программе и с концами закрыть в психушке. Но если бы она и вправду знала…
Телефон все продолжал надрываться, когда вернулся Роберт с новыми латексными перчатками на руках, емкостью для мусора и пропитанным дезинфицирующим раствором ватным тампоном и приступил к освобождению Авы. Для начала он аккуратно вытянул все иглы и протер ватой оставленные ранки. Затем, сняв перчатки и отложив емкость с отработанным материалом в сторону, освободил соски от зажимов. Он действовал осторожно, но Ава не чувствовала привычную для таких моментов нежность и заботу, только холодный и выдержанный профессионализм, и едва не плакала от расстройства.
Убрав девайсы для груди, Рид занялся путами. Он отцепил цепь, расстегнул наручи и помог Аве осторожно опустить онемевшие руки вниз, после чего освободил ее от поножей и распорки. К тому моменту телефон прекратил истерично трезвонить. Роберт переложил его на край стола, после чего занялся кляпом. Вынимать металлическую конструкцию было еще неприятнее, чем ее ставить, но Ава терпеливо дождалась, пока ее освободят, и только потом размяла затекшую челюсть. Предоставив ей немного времени, чтобы прийти в себя, Роберт унес кляп и положил его на поднос, но быстро вернулся обратно. Указательным пальцем он подцепил серебряное кольцо на ошейнике Авы и настойчиво потянул, заставив девушку спешно сползти со стола вниз. Она села перед ним на колени, стыдливо пряча глаза, но Рид грубо схватил ее за собранные на затылке в искусный узел волосы и потянул вниз, вынуждая задрать голову.
– Смотреть в глаза, – зло отчеканил он. Рабыня пугливо вздрогнула и посмотрела на Хозяина. Взгляд голубых глаз вымораживал насквозь, и, несмотря на то, что лицо мужчины не высказывало почти никаких эмоций, Ава знала, что он в гневе.
– Ты понимаешь, в чем твоя провинность? – строго спросил он леденящим душу голосом.
– Да, мой Господин, – тихо отозвалась девушка.
– Распиши, – потребовал Рид.
– Я забыла выключить телефон и нарушила ход сессии, мой Господин, – сдавленно промямлила она, борясь с желанием отвести взгляд от его и не видеть того, как он сильно на нее злится. Ей было так стыдно перед ним, что будь ее воля она сама бы бросилась к его ногам, целовала бы его стопы и молила о прощении, но не могла даже шелохнуться без его на то дозволения.
Он отпустил ее волосы и отошел. Замерев, как напуганный зверек, она продолжала смотреть на него и боролась с диким желанием сжаться в комок. Ее мучила вина и страх перед наказанием, но Хозяин не спешил приводить кару в исполнение, давая рабыне во всю ширь прочувствовать разрывающие ее чувства и эмоции. Не торопясь, он взял с подноса крохотный конвертик, вернулся к Аве и распечатал лезвие. Протянул его девушке. При виде острого тонкого края сердце Авы на мгновение замерло.
– Возьми, – приказал Роберт, возвращая внимание рабыни к себе. Чуть-чуть помедлив, она взяла лезвие трясущейся рукой и крепко сжала его пальцами.
– Теперь в качестве наказания ты будешь резать свою руку, начиная от плеча, – сухо пояснил Рид. – Ты нанесешь себе столько порезов, сколько я захочу, и остановишься только тогда, когда я прикажу. Если понадобиться, исполосуешь себя до самого запястья. Понятно?
– Да, мой Господин, – сдавленно откликнулась Ава. По ее щекам текли слезы.
– Тогда приступай, – без тени жалости приказал Роберт. – И даже не вздумай опускать глаза, бестолочь.
Ава тяжело сглотнула и не глядя поднесла к своей руке лезвие. Она смотрела на Хозяина, и ее колотило от одной только мысли, что ей сейчас придется для него сделать. Она не раз резала себя, будучи наедине с собой, но калечить себя перед ним…
Но она была виновата. Она провинилась. Она заслужила свое наказание и готова была сделать все, лишь Господин простил ее и вновь посмотрел ласково и любя. Поэтому под его суровым и строгим взглядом она крепко стиснула зубы и на вдохе резко провела лезвием по плечу, оставляя первый кровавый порез.
– Да, конечно, я приду, – устало подтвердила Ава, разговаривая по телефону. – Ближе к вечеру наверное, перед тем, как все сядут за стол. Предложила свою помощь с готовкой, но Полина сказала, что у них и так на кухне не будет где яблоку упасть.
– В таком случае я могу за тобой заехать, – предложила Вивьен на том конце провода. – Ты же опять приготовишь имбирное печение?
– Само собой, – подтвердила Хейз и осторожно выглянула на лестничный портал посмотреть, что творится внизу, на первом этаже. Рид как раз закончил убирать все девайсы и теперь старательно протирал журнальный столик до первозданной чистоты. Семь скрепленных пластырями порезов под рукавом халата вновь напомнили о себе, возвращая к пережитому позору.
– Но заезжать за мной не надо, спасибо, – механическим голосом ответила Ава, с трудом выбираясь из вихря свежих воспоминаний. – Я сама доберусь.
– Как хочешь, – явно негодующе согласилась ее мама. – Тогда до скорого.
– Пока, – глухо отозвалась Хейз и отключила телефон. Она вернулась в спальню, положила смартфон на прикроватную тумбочку и с тяжелым вздохом провела ладонями по лицу. Надо же было только так сглупить и забыть выключить телефон перед сессией. До сегодняшнего дня она ни разу так не ошибалась. У них с Робертом был такой интересный сценарий, но в итоге под конец наказания с ней чуть не случилась истерика и пришлось закругляться. Рид успокоил ее, отнес на руках в спальню и залатал ее раны, но Ава чувствовала, что им двигала вовсе не нежность к своей рабыне, а долг Господина, и она не знала, как все исправить. Она была виновата перед ними обоими, и даже понесенное наказание не улучшило ситуацию. А уж про страх перед Вивьен даже думать не хотелось.
Закончив уборку, Роберт поднялся наверх и устало упал на диван. Ава смотрела на него со стороны, перетаптываясь в спальне и нервно дергая пояс халата, и все никак не решалась подойти. Ошейник будто бы сдавливал шею, и девушка невольно пожалела, что Рид давно уже перестал снимать его сразу после сессии и отпускал так домой. Несмотря на определенное недопонимание и сложности с близостью, в самом начале их отношения были намного проще. Но прошлого, увы, уже не вернуть.
Наконец-то собрав волю в кулак, Ава подобрала полы длинного халата и направилась к Роберту.
– Рииид, – тихо позвала она и скромно села на колени рядом с диваном. Мужчина среагировал не сразу. С минуту он молча лежал с заложенными за голову руками, будто бы дремал, но потом все же ответил.
– Да? – глухо отозвался он, не открывая глаз. По его тону было ясно, что говорить ему не особо хочется, но Ава все-таки решила не отступать.
– Слушай, я честно не знаю, с чего именно сегодня я забыла выключить телефон, – виновато пояснила она. – Но ведь всякое бывает. Не злись на меня…
– Я не злюсь, – не меняя позы, пробормотал Роберт. – Просто расстроен.
– Чем? – подавшись вперед, спросила Ава.
– Тем, что мне пришлось тебя наказывать, – покривился он и потер переносицу. – Прямо скажем не то занятие, которым я хотел сегодня заниматься.
Хейз тихо вздохнула и, уперев локоть в край дивана, с раздосадованным видом прижала ладонь к щеке. Правильно. Какому хозяину понравится, когда его преданный раб совершает серьезную ошибку, после которой его приходится строго наказывать? Вопрос воспитания и дисциплины, но вовсе не удовольствия, как может показаться на первый взгляд.
– Рииид, – снова протянула Ава и потянула мужчину за край майки. – Что мне сделать, чтобы ты меня простил?
– Я на тебя не злюсь, – еще раз повторил Роберт. – Наказание ты уже получила и справилась, так что забыли.
– Но мне плохо от того, что ты расстроен, – пожаловалась девушка и положила голову ему на живот, прижав ладони к его бокам.
– Ничего не надо делать, – ответил мужчина и, открыв глаза, посмотрел на Аву. – Лучше расскажи, что у вас там с мамой происходит. Зачем она звонила?
– Да все в порядке, – недовольно отмахнулась Хейз. – Справлялась насчет Дня благодарения. Мы все вместе отмечаем его у родителей мужа моей сестры.
– Но ты не хочешь туда идти? – уточнил Рид, проведя ладонью по ее всклоченным рыжим волосам.
– Хочу, – ответила Ава. – Я с мамой пересекаться не хочу.
Глубоко вздохнув, она плотно сомкнула веки и попыталась отрешиться от неприятных мыслей. Подождав немного, Роберт осторожно сел на диване, мягко притянул девушку к себе и усадил ее рядом с собой.
– Неужели между вами все настолько плохо? – участливо спросил он, заглядывая в ее опущенные и полные меланхолии глаза.
– Ну, мы действительно не можем долго общаться, чтобы в итоге не поругаться, – печально вздохнула Ава и откинулась на спинку дивана. – И то, что она постоянно ждет, что я совершу очередную глупость и сделаю с собой что-то… Это давит.
– С твоей сестрой, полагаю, они совсем не так общаются? – поинтересовался Рид и положил согнутую в локте руку на изголовье дивана.
– Эмма никогда не резала себя и не увлекалась БДСМ, – хмыкнула Хейз и снова вернулась к серьезному тону. – Да и в целом никогда не вела себя настолько агрессивно как я. Она всегда была всеми силами и стараниями за мир в семье. Хоть он явно не про нас…
Ава замолчала и пару минут задумчиво смотрела в сторону. Говорить о своем дурном семействе ей всегда было тяжело, и она с большим трудом вдавалась в подробности даже в разговорах с близкими друзьями. Но Рид умел слушать, а ей очень сильно хотелось ему открыться.
– К тому же ко мне у мамы всегда было особенное отношение, – призналась она. – Дело в том, что она меня в свое время едва не потеряла. Когда она носила Эмму, беременность прошла хорошо и легко, но со мной у нее едва не случился выкидыш. Говорят, меня тогда чудом удалось спасти. С тех пор ко мне мама относиться с чуть большим трепетом… В своей суровой и бескомпромиссной манере, конечно. А тут я со своими склонностями к мазохизму… Понимаю, что она обо мне волнуется, но ты бы только знал, как проявляется ее забота. Когда она впервые притащила меня к психотерапевту, то едва не оставила синяки на запястье. Так крепко она меня держала за руку, чтобы я не вырывалась.
