Текст книги "Везде светит солнце. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Миштофт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 52 страниц)

   Планета базанов встретила гостя дружелюбно – шумом молодого леса, трелями птиц и благоуханием лиизий. Солнечный день открыл взору Брадо бесконечные просторы ожившей планеты. Словно не узнавая родные места, молодой маг смотрел на землю рама и ощущал восторг, который захватывает дыхание только у тех блудных детей, который возвращаются после долгих скитаний в свой отчий дом. В памяти всплывали разные образы, подсказанные рамом, из минувших столетий, но ориентироваться было трудно, потому что изменилось всё вокруг – базаны обновили здешнюю природу настолько, что только лиизии напоминали Брадо о прежних временах.

  -Как бельмо в глазу,– буркнул Брадо, увидев вдалеке город небоскрёбов базанов.– Кто бы знал, что клоны начнут хозяйничать на земле своих создателей.

   Не спеша, чтобы и привыкнуть, и насладиться возвращением на Родину – а эту планету он мог назвать только так, хотя ощущениями его снова обманывал рам, но в этот раз маг не мешал магической силе делиться с ним тем, что являлось колыбелью сознания. Взяв горсть земли в руку, Брадо дёрнулся от боли, о которой начала рассказывать она, повидавшая за столетия слишком много зла и смерти. Он видел гибель огромной мудрой цивилизации, которой вскружило голову её могущество и знания. Иллары изжили сами себя, сумев выжить в гипарах, напоминавших больше зверёнышей, чем потомков великих магов. Брадо чувствовал их присутствие в норах, но убедился в единственном, что его интересовало в существах, потерявших власть над вселенной – рам не только не выжил в телах гипаров, он даже не нашёл сил, чтобы заснуть на века до лучших времён. А это значило, что из древних хранителей знаний остался только рам Брадо, да рам его врага – Гелия.

   Думая о предстоящей встрече с вождём базанов, Брадо понимал, что уже встречал её глазами Провидца в далёкой России, в глухой чаще леса, но она об этом не догадывалась. Рита не могла предугадать и то, что к ней в гости шёл человек, способный вернуться в её родную страну без помощи какого-либо устройства. Кто знает, как бы она повела себя, узнав такую превосходную возможность, но в планах Брадо не существовал пункт открытия всех карт той девушке, которой Провидец позволил заварить всю эту кашу. Он не старался представить, как бы развивались события, если бы в этом мире не появились Саша, Рита, Вероника и Сильвия. Сами они мало влияли на события, но без их участия много бы не случилось, поэтому в прошлом они навсегда вписали свои имена, а вот о будущем Брадо задумался только теперь. Вероника погибла и её жизнь прошла незаметнее всех из упомянутой четвёрки, но зато она успела родить сына, которому на судьбе было написано стать великим вождём ирнцев. О Рите уже не хотелось рассуждать и загадывать, потому что плутовка не могла плохо обеспечить своё будущее. О себе, как о Сильвии, Брадо сразу запретил думать и вспоминать, что не всегда получалось, но волновало его меньше, чем мог предполагать Гелий. И когда мысли коснулись четвёртого вечного странника на, приютившей его, планете, Брадо увидел то, на что распространялась когда-то сила Провидца – он увидел то, что произошло с охотником, и будущее для него уже захлопнуло дверь. Брадо остановился. Сам он редко задумывался о симпатии и антипатии, но осознавал, что не убил пленника Сашу потому, что частичка Сильвии шептала в нём против этого. Замерев посреди леса, молодой маг чувствовал, что потерял не просто бывшего друга Сильвии или невольника, с которым ему нравилось говорить, будучи бесчувственным подобием человека, созданным Провидцем. Взор Брадо, способный проникать всюду, поймал дом Бурака, в котором принцесса Анари убаюкивала сына, не трудясь утирать слёзы по убитому жениху. Боль её почему-то острым клинком врезалась в солнечное сплетение молодого мага, и печаль всех друзей охотника, которая грозовой тучей окутала его, жгла изнутри. Смешались перед глазами прошлое, настоящее и будущее, и сотни тысяч лиц мелькали, стараясь перекричать друг друга, словно что-то очень важное им следовало сказать Брадо, а он не противился их слушать.

  -А ну брысь!– топнув ногой, грозно крикнул Брадо, и земля задрожала под ним. Снова владея собой, маг направился по прежнему пути, но голова его поникла. Не слабость или горе лишило Брадо желания смотреть по сторонам, а желание изменить прошлое сверлило его мозг, а уже оттуда маг посылал раму всё новые и новые вопросы и задачки, копаясь в знаниях, как в бесчисленных сундуках, пыля залежавшимися знаками и выветривая моль из них.

   Не заметив, как быстро сокращалось расстояние, Брадо вскоре подошёл к городским стенам города небоскрёбов. Он не сомневался, что базаны уже знали о его приближении, не даром везде ощущалась работа их приборов, увидеть которые для мага не составило большого труда – не подходя к ним, он точно знал, где в лесу натыкали базаны этих неживых шпионов, но ломать их не стал, потому что это не мешало ему и не могло причинить вреда. Но, пусть побыв в роли разбойника не так долго, как внушил ему рам Провидца, Брадо всё-таки помнил, что ему нравилось эффектное появление где бы то ни было, поэтому ожидать, когда ему откроют ворота, не стал, вырвав створки с петель и отбросив на много километров от стены. Оружие всевозможного типа, которым базаны планировали защищаться от вторжения любой расы с других планет, не имея представления какие, вообще, враги им могут угрожать за пределами планеты,– повыскакивало из разных отверстий и безошибочно прицелилось на единственную цель в лице Брадо. Это был своего рода вызов силе мага, которую он смог испытать только в войне между селийцами и илийцами, но тогда им управлял только отзвук, а реальная магия и возможности скрывались рамом. Зато теперь Брадо захотелось испытать себя и, если суждено, погибнуть, потому что сила, неспособная выстоять перед оружием клонов, его не прельщала, а жизнью он никогда не дорожил настолько, чтобы сдувать с неё пылинки, как Сильвия.

  -Поиграем, господа базаны,– ухмылявшись перед опасностью, произнёс Брадо и нанёс первый удар по стенам города. Мгновенно в его стороны полетели лазерные разряды, атомные ядра, огненные стрелы и прочее силовое наставление на путь истинный, который мог начаться только после смерти после такого сильного внушения, но ничто не задело мага, сделавшего над собой только одно усилие – сверху вниз он провёл рукой по глазам и закрыл их. Вокруг него всё взрывалось, свистело, ревело, но эти звуки лишь немного раздражали Брадо, шедшего вперёд, как ни в чём не бывало. Закрытыми глазами он видел переполох в городе, армию клонов, желавших драться с ним в рукопашную, крики Риты в громкоговоритель могли оглушить любого, да и ругалась она, как всегда, очень отборными словами, смысл которых Брадо понимал теперь и ему оставалось только улыбаться тому, как сильно его появление разозлило всех вокруг и озадачило.

  -Хватит!– открывая глаза, воскликнул Брадо и оружие заглохло. Оставалось только с ужасом представить, какие бои могли разворачиваться на этой планете во время войны илларов, если каждый из них обладал такой же изначальной силой, как Брадо.

  -Чего ты хочешь?– раздался вопрос Риты, изображение которой появилось на огромном экране дома.

  -Говорить пришёл, метать икру тебе ещё рано.

  -Жду,– рявкнула вождь базанов.– Проводите его.

   Женщина в бешенстве иногда напоминает тигрицу, особенно взглядом, если в этот момент молчит. Рита смотрела на непрошенного гостя именно таким взором исподлобья, восседая в высоком кресле просторного зала без потолка, как казалось сначала, но потом, присмотревшись, можно было заметить стекло, настолько прозрачное, что создавалось впечатление открытого пространства над головой. Гость сел в другое кресло, пониже, но тоже роскошное и мягкое. Несколько минут оба смотрели друг на друга, достигая каждый своей цели: он – изучая подноготную вождя, она – пытаясь справиться со злостью и снова не послать мага на многие разные буквы.

  -Кого ещё ты привёл с собой? Теперь любой может шляться между мирами?– недовольным тоном начала разговор Рита.

  -Пока что только я.

  -Гелий послал разведку сделать?

  -Я – Брадо.

  -Да знаю я кто ты, нашёл чем поразить. Чего припёрся?

  Брадо видел перед собой молодую женщину, которая не играла перед ним, а действительно не испытывала страха, видя человека, обладавшего силой, способной принести всему её народу смерть. Он невольно начал восхищаться ею, понимая, почему её, а не Веронику, базаны выбрали и приняли в свой круг.

  -Гелий казнил твоего друга вчера,– зная, что даже у Риты есть чувства, сказал Брадо.

  -У меня нет друзей,– отрезала она.

  -Сашу.

   Пауза была долгой, потому что Рита не могла справиться со своими эмоциями и делать вид для гостя, что новость эта ничего не значила для неё. ЕЙ хотелось полететь к Гелию и собственноручно выпустить ему пулю в лоб. Совсем недавно она держала добровольной пленницей у себя Анари из мести Саше, а теперь её первая любовь была разорвана не только в сердце, но и в настоящей жизни, и такой поворот разговора не мог не вывести её из себя снова – второй раз за этот день. Но неимоверным усилием над собой, Рита лишь еле заметно показала внешне, как ей неприятна весть гостя.

  -Что тебе надо?– прозвучал голос Риты устало, словно обессилев.

  -Когда-то Провидцу было невдомёк, что мало изменить женскую внешность и сознание поменять на выдуманное – так ему казалось легче будет руководить носителем рама. Он же не знал, что выбирая из миллиарда здешних жителей ту, которая угадила сюда случайно, он лишает себя всякой власти над рамом, который и уничтожил его как только родинки вновь проступили на коже и окончательную власть над магической силой взял в свои руки я. С одним он не ошибся – свежая кровь Сильвии стала живительной влагой для рама, изголодавшегося от крови клонов – прежних владельцев, которые становились илларами.

  -Что ты городишь? Базаны не были илларами, и при чём тут Сильвия и ты?

  -Что ты так удивляешься?– да, не одни базаны являлись клонами на той искусственной планете, вот только они не получились на одно лицо, как твои подопечные. Как ты думаешь, что находиться под водой, на дне океана под толстым слоем ила? – метал. Те, кто сумел создать такое, обладали не только удивительными знаниями, но и жили слишком долго, чтобы не устать, поэтому на их родной планете теперь хозяйничаешь ты – та, которую клоны выбрали тоже не случайно, а потому что крови им захотелось живой для своего потомства. Кто бы мог подумать, что сила магии в существе, способном творить такое, поедая свет лиизий через кожу, что диву даёшься. Древние селийские иллары и не подозревали чего себя лишают, заставив лиизии расти только в Валевии! Они лишили себя той силы, которая позволяла им не зависеть от порошков да отваров, они могли вершить судьбами и жизнью одним взглядом, а стали лишь тенью, лишь пародией на изначальных илларов, подаривших им рам, довольствуясь только отблеском сияния на небе. Не удивительно, что рамы со временем ослабли.

  -Поэтому ты победил сегодня мою армию? – потому что лиизии здесь снова растут?

  -Тело Сильвии, не клонированное, а настоящее, как у тебя, само может вырабатывать этот свет изнутри и лиизии мне не нужны, но они помогли мне сегодня, ты права.

  -И на той планете все клоны?– она старалась вникнуть в слова Брадо, но боялась, что он всего лишь вешает ей, так сказать, "лапшу на уши".

  -Я видел в прошлом как создавался этот народ, столь разный и непохожий друг на друга. Вот почему не только человек, но и гномы, гайа, гральчи, узулаки, даже твой пагал Кори заселили ту землю,– рассказывая так подробно обо всём, словно на лекции по истории, Брадо стремился лишь к одной цели, о которой, конечно, собирался поведать в самом конце разговора.

  -Как я попал сюда, ты хотела узнать. А как Провидец очутился из России в Селии? Он знал, отдавая тебе книгу, что ты за бестия. Знал, каких делов натворишь и что тебе уготовано. Вот только почему не предусмотрел свою кончину в вашем базанском болоте – непонятно. Получается, что по раму мы братья с Гелием, но это только если следовать зову сердца и прочей ерунде. А мне нужно его победить раз и навсегда, пока он не приблизился к своему раму настолько, чтобы узнать всё то, что до него успел узнать Провидец и я. И как только колдун увидит на что способна его сила вне планеты, остановить его сможет только чудо. Ведь мы равны. И даже если изначальные знание рам не открыл колдуну до конца, моё магическое существо во мне не может победить, ибо они слеплены из одного теста. Между равными не бывает победы, выигрывает только компромисс, уступка, которой не будет. Так что остаёшься ты – спроси своих старейшин, уж они то давно поняли, как мне победить, только тебе не говорят, зная твою натуру.

  -ТЫ можешь отправить меня в Россию?– с замиранием в сердце, спросила Рита, ощущая наплыв ностальгии по родным местам.

  -Нет, не могу,– соврал Брадо.

  -Караб тоже не может – он боится запутаться в переплетении путей, потому что никогда не был на нашей планете...Хорошо, я спрошу старейшин.

   На берегу Сельвии сидели три полуночника, не думая ни о Гелии, ни о Брадо, ни о чём, кроме как о сегодняшней потере и о неожиданной встрече. Вода отражала небесное сияние лиизий и переливалась в этом ночном свете, немножко усыпляя. В Геране стояла ночная тишина, когда только редкая поступь беспокоила сонное безмолвие. Приятно было сидеть на ступеньках каменной лестницы плечом к плечу и знать, что уже не всё так плохо, как казалось днём. Олиан невольно думал о жене, которая, скорее всего, места не находила в дому Бурака, ожидая появления загулявшего муженька. Конечно, переживать о смерти друга никто не мог запретить Олиану, но заставлять волноваться Лефону он не имел права. Как вдруг раздались торопливые шаги, которые он узнал сразу и приготовился к женским укорам и причитаниям.

  -О, теперь нам не поздоровится,– протянул Шалун и, словно ища защиты у Камелии, обнял её за талию и прижался к ней. Она не оттолкнула его, уже окончательно запутавшись и растерявшись перед жизненными обстоятельствами и событиями, которые последнее время бросали её, словно лодку на волнах, то в одну сторону, то в другую.

  -А мы тут сидим просто, милая,– сказал Олиан жене, когда она остановилась и села рядом с ним. Гави тоже прибежал вместе с ней и с жадным любопытством теперь разглядывал Камелию.

  -Почему он на меня так странно смотрит?– шёпотом спросила она Шалуна.

  -Не бойся, он как малый ребёнок. Когда бился за королеву рыцарем, его ранили и он стал таким большим глупым ребёнком. Гави безобидный.

  -Долго нас искали?– задавал уже второй вопрос Олиан, не слыша ответов. Он не видел слёз Лефоны, но чувствовал их, и ему ещё больше становилось стыдно.

  -Это я следил за вами,– похвастался Гави.

  -Пойдём домой,– всё-таки прервала молчание Лефона, и её голос звучал до боли ласково, что Олиан поклялся себе больше никогда не волновать жену.

  -Пойдём,– сказал Шалун Камелии и взял её за руку, которую она резко выдернула.

  -Нет, не пойду,– заупрямилась она, понимая, что ей стыдно появляться в доме гнома после того, как она смотрела на эту жизнь сверху вниз и открыто презирала её.

  -Пойдёшь,– снова пытаясь схватить девушку за руку на ощупь, произнёс Шалун, но ему удавалось схватить только воздух. Тогда он набросился на девушку и намеревался уже силой тащить к дому Бурака, но все услышали восклицание Лефоны:

  -Угомонитесь! Не нужно тебе, Камелия, стыдится прошлых ошибок, стыдись, если не сможешь их исправить. Идёмте домой, Олиан и Гави, а они здесь пусть дерутся.

   Шалун и Камелия остались. Снова сели на ступеньку, снова обнялись, снова молчали, но осознавали, что предстоит переломить и прежние обиды, и разочарования, заполнить внутреннюю пустоту любовью и научиться жить тем, кто дорог и любим, оберегая и защищая. Камелия не вспоминала о слепоте Шалуна, а он не думал о тех сплетнях, которые ходили по Герану о придворной диве, и, глядя на водные блики, оба не заметили, как стали улыбаться, казалось без причины, но на самом деле им было за что благодарить эту ночь и друг друга.

   Геран крепко спал. Где-то в пивнушках шумели завсегдатаи, но ночная тишина мало обращала на это внимание. В лесу ничто не нарушало покой зверей и птиц, разве что ночные хищники порыкивали, нарушая сонную идиллию. И во всей стране не было ни одного существа, которое предчувствовало то, что намеревался принести с собой новый день с первыми лучами солнца. Даже вездесущий Гелий, сопя в постели, уткнувшись носом между грудями жены, не ощущал того дуновения ветерка в открытое окно, которое принесло с собой предупреждение опасности.

   Зато в Илии, где ночь приходила немного позже, чем в Селии, сегодня был праздник. Армия принца Алила всё-таки снова настигла ирнцев и завязался уже не первый бой, но почти в самом начале битвы все дикари исчезли. Сначала все думали, что это иллары помогли островитянам убежать от королевских воинов. Принц приказал искать беглецов как можно тщательнее и быстрее, но поздним вечером к нему в спальню зашёл Брадо, перепугав Ста-Ста и будущего короля. Молча молодой маг прошёлся по просторной комнате, босыми ногами помялся по коврам, разглядывая картины и обстановку, словно не замечая притаившихся от страха принца и его любовницу. Они уже догадывались, что Брадо разыгрывает перед ними представление, как вдруг взгляд его вцепился в Ста-Ста и она потеряла сознание, а за ней уже последовал и принц Алил.

  -Не гоже бабе быть раганой, так что уймись и не мути воду в Илии. А тебе пора уже становиться королём и, помирившись с соседом, править справедливо и без войн, коли военачальник из тебя худой совсем,– только и сказал Брадо им, зная, что услышат даже в беспамятстве его голос.

   Много странного видали дворцовые слуги, но такое перевоплощения наблюдали впервые, когда на утро зашли в спальню к принцу и увидели его улыбающимся вместе со Ста-Ста солнечным лучам. Они ловили лучики на ладонях и заразительно хохотали, как дети. Можно было смело подумать, что оба потеряли рассудок, но после завтрака принц пошёл работать в кабинет вместе с советниками и вышел только к ужину, пригласив всех к столу. Оживлённо обсуждались самые разные темы, вплоть до жизни бедняков и Ста-Ста, которая вдруг заговорила, помогала Алил дельными советами, и подозрительные слуги, в конце концов поверили в искренность её участия, как и в волнение принца за свой народ, заботу о котором он забросил. Искренность, которая раньше была в Алиле, вернулась к нему и никто не понимал, даже король Вергий, причину перемен в сыне и в Ста-Ста, но никто не решился допытываться, радуясь уже тому, что эти двое взялись за ум и готовы сделать жизнь вокруг лучше, веселее и богаче. Уже никто не вспоминал про ирнцев, и никому в голову не приходило, что островитяне могли вернуться обратно на Флиур – так и было на самом деле, благодаря Брадо, который решил, что острова ему наскучили, да и планы теперь мешали ему жить там. Поэтому в самый разгар боя ирнцы очутились в родном горном городе и с пол часа приходили в себя не веря своему счастью. И только когда с неба плавно посыпался скот, словно мычащие снежинки, ирнцы очнулись и каждый знал за что хвататься и чем себя занять. Никто уже не помышлял о возвращении на родину предков, даже в гости им плыть не хотелось, поэтому о строительстве нового корабля не могло идти и речи, зато счастливы были все и, казалось, безгранично.

  19 глава.

   Первые лучи солнца нехотя и брезгливо скользили по развалинам башен карликов. Зловоние в этом районе, некогда цветущем и красивом, распространялось всюду от мусора, объедков, да от самих жителей этого мрачного места. Карлики жили под завалами в подземелье, или в самих развалинах, оставшихся от их высоких башен. Насупившиеся, не моющиеся, с единственной мыслью в голове – истребить Бурака и его банду – карлики походили на зомби без мимики и живого взора. Они редко выходили погреться в лучах солнечного света, за стиркой женщин-карликов вообще невозможно было заметить, а мылись она, наверное, только в своём воображении и то только по самым большим праздникам, случавшимся в Геране. Обросшие тем, что когда-то можно было назвать волосами, а теперь эти спутанные локоны скорее походили на паклю, небритые и одетые в отрёпья, карлики уже давно не желали для себя лучшей жизни.

   Этим утром они проснулись с обыкновенной мыслью – кого ещё из банды Бурака подкараулить и разделаться с ним. На утренней сходке, которая служила им вместо завтрака, около двухсот карликов, среди которых были и мужчины, и женщины, и дети, выбрали жертвой этого дня Картикту. С гральчи всегда было трудно справиться из-за их непробиваемой кожи, но карлики научились делать такие ножи, которые оказались эффективнее рогаток, поэтому расправиться с Картикту теперь не представлялось для них таким уж неисполнимым делом.

  -Что скажете?– спросил ведучик карликов – тот, кто вёл их вперёд на каждую битву вот уже шесть лет.

  -Картикту каждый день ходит к своим приятелям на другой конец города, в барахловую мастерскую (так называлась мебельная мастерская у них – от автора).

  -Ага, мастеровые ему не помогут – мы их запрём в доме...

  -Точно, и Картикту уже не сможет от нас убежать...

  -Ха-ха, да и убить успеет разве что десятерых, а наши ножи сделают своё дело!

   Скорее всего гральчи Картикту, друг Бурака, погиб бы в этот день, если бы земля не задрожала под ногами карликов, заставляя в страхе разбегаться в разные стороны и вылезать в разные щели из подземелья. На поверхности бушевала пыльная буря, слепя глаза и не позволяя видеть, что происходит вокруг. А земля продолжала дрожать и карлики падали на землю, закрывая голову руками, словно надеясь так защитить себя. Крича и ругаясь, она пролежали так около часа, и вдруг всё стихло. Пыль медленно оседала на землю, а карлики чувствовали, как ростки травы колются об них, продираясь сквозь землю и видя первые в своей жизни лучи солнца.

   Травяной ковёр стелился по теперь по земле, украшенный цветами, как прежде. Ручейки снова потекли по узким канальчикам, через которые были переброшены миниатюрные мостики скорее для красоты, чем из боязни не перешагнуть через ручеёк. А вокруг вместо развалин снова возвышались узкие башенки, словно и не было шести лет, проведённых в руинах. Цветочный аромат поднимался над землёй и карлики с удивлением смотрели друг на друга – на чистых и опрятно одетых, побритых и подстриженных, узнавая прежние лица и радуясь этому чуду. Злость исчезла из их сердец навсегда, и они глазами искали того, кто ожидал их благодарности, но благодетель пожелал остаться неизвестным, направившись к водопадам за городом.

   Стоя в шуме водопадов и намокнув от мелкой водяной пыли, Брадо поглаживал шею крылатого корка и шептал ему прощальные слова. Он отпускал свободолюбивое животное на волю к тем, кто остался жив после войны и обещал, что никто никогда больше не посмеет лишить их свободы. Корк взлетел ввысь и сделав круг над магом, улетел в убежище, туда, где жизнь крылатых скакунов не зависела ни от кого, кроме них самих. Теперь Брадо оставалось сделать два дела. Всё больше ему становилось неуютно в собственном теле, которое не изменилось снаружи, зато внутри перемены происходили ежесекундно. Рам разрастался в нём, всё больше воспоминаний из жизни Сильвии давили на мозг, перемешиваясь с многовековой памятью магической силы. Брадо понимал, что добреет и становиться более мягким и человечным, но это его злило больше всего, он упрямился, пытался тормозить перемены, но тщетно. Ему казалось, что со всей этой силой, он стал ещё слабее, потому что в итоге не сможет решиться причинить боль тому, кто этого заслуживает или не заслуживает, но заслужит так или иначе. Он привык вертеть жизнями, не задумываясь о правильности своих действий, а теперь ему приходилось обдумывать каждый шаг и тянуться делать такие поступки, как, к примеру, возвращение карликам человеческого облика, на сколько это было возможно. Стремиться быть идеальным илларом, всеми любимым, Брадо больше всего не хотел, но невольно делал первые шаги к этому, и всё это злило его ещё больше. Но и злиться по-настоящему ему что-то мешало, так что разбойник находился в полном тупике, из которого намеревался выбираться поскорее, привыкнув быть свободным и независимым от собственных чувств.

   Посидев немного под деревом у водопадов, Брадо отряхнул одежду и полетел в королевский парк, чтобы нанести последний визит Гелию и Полии. Он застал их за завтраком, мгновенно испортив аппетит своим появлением.

  -Оказывается магия – это вполне ощутимое существо. ТЫ знал об этом, Гелий?– присаживаясь за стол и кладя в рот аппетитный кусочек пирога, спросил Брадо, явно решив для начала поиздеваться.

  -Не было надобности в этом копаться,– справившись с волнением от неожиданной встречи, ответил колдун и продолжил утреннюю трапезу, к чему королева уже не могла вернуться, подозревая, что вот-вот грянет гром.

  -С помощью технологии базанов, удалось заглянуть внутрь моего тела,– продолжал рассказывать Брадо, речь которого возвращалась в ту современную манеру, которой пользовалась Сильвия, что было неудивительно для мага, но немножко непривычно для тех, кто знал разбойника с самого начала.

  -Они увидели внутри барабашку?– сострил Гелий.

  -Они увидели то, что мы называем рамом. И я это видел. Занимательно, оказалось наблюдать за тем, что живёт у тебя внутри. Рам, я заметил, очень удивился такому вторжению в его жизнь и начал капризничать, но я быстро вернул его на место. Это паразит – всего лишь мелкий паразит, наделённый удивительной силой, которую объяснять мне недосуг. Соединяясь с человеческой кровью и органами, он становиться хозяином, но повелевает незаметно, потому что, подчинив себе сознание на сто процентов, рам не может уже руководить телом, ибо мозг человека слишком сложный механизм.

  -На самом деле увлекательный рассказ, но только вериться что-то с трудом. Думаю, ты явился, чтобы закончить наш спор, помериться силами, поэтому к чему все эти выдумки?

  -А знаешь почему рам нельзя убить ни ножом, ни ядом, ни чем бы то ни было ещё – это сплав таких металлов, которые ожили только на их родной планете, а самое интересное, что этот сплав имеет газообразное состояние – удивительно. Как можно убить воздух? Или дым?

  -ТЫ расскажи, коли так поумнел,– огрызнулся колдун, допивая хорис.

  -Всосать газ в какую-то ёмкость – это не выход из положения. Сжечь или очистить, или фильтровать, и прочее – детский лепет для рама, ведь он не простой газ, а живой метал. Он ведь может принимать разную форму, и становиться как жидким металлом, так и твёрдым, причём таким лёгким и в то же время непробиваемым, что может отразить от нас бомбу в десять раз больше по размерам. Рам – это не только магия и защита, советчик и исполнитель, напоминающим и запоминающий, – он вечный житель вселенной, который, не находя себе нового владельца, не погибает, как думают иллары, а улетает в космос в поисках родной планеты. Для меня осталось загадкой – что заставляет рам служить всё новым и новым владельцам?

  -Что базаны, что ты, наивный разбойник, увидели только то, что можно пощупать. Газ не газ (Гелий плохо понимал, что это такое, как и половину того, что наговорил ему Брадо), я знаю одно, что веками рам служил нам, не прося ничего взамен, и меня он будет оберегать, и ни озеро базанов, ни глупые твои истории на этот раз не подействуют на мою магию, приемника Иина,– не повышая тона, не выказывая никакого волнения, Гелий смотрел в упор на соперника и, конечно, блефовал, понимая, что Брадо известно больше, чем ему, но показывать свою слабость было слишком позорно. Королева Полия в этот момент, сидя прямо, словно привязанная к спинке стула, нервно теребила краешек скатерти и посматривала то на мужа, то на гостя, уже и не зная хочет ли она наблюдать за этой словесной степенной перепалкой.

  -Иди ко мне, Лико,– тихо позвал Брадо, сетуя мысленно на то, что никакой битвы не предвидется.– Лико, малыш, иди ко мне.

   Не успел Гелий в ответ сказать ни слова. Не догадался колдун раньше Брадо, не прислушался к раму настолько, чтобы услышать и его имя, и имена тысячи братьев его. Всего лишь оставалось позвать рам по имени, чтобы он пришёл и соединился с родным существом, нарушив легенду, что два рама не могут ужиться в одном человеке. Гелия подбросило к потолку и яркое облако просочилось через поры кожи, вырывая из него бессмертие и возвращая болевые ощущения, присущие простому смертному. Крик ужаса раздался в зале, пугая королеву, простиравшую вверх руки со слезами на глазах. Слуги взволнованно носились в растерянности и звали Первея на помощь, забыв, что колдун запер иллара в башне. Только Брадо наблюдал за происходящем равнодушно и устало, зная, что никто не сможет остановить рам колдуна – Лико. Внутри мага пылала лава от нетерпения рама встретиться и соединиться с братом, так что испарина выступила на лбу у юноши и от жары пришлось развязать ленточки на воротнике. Последнее частичка Лико покинула тело Гелия и он шлёпнулся на пол, потеряв власть над магией.

  -Соскучился небось по брату, Лико,– глядя на световое облако, приближающееся к нему, шепнул Брадо приветливо.– Ступай к зануде Вло, может тогда он перестанет читать мне нотации каждый день.

   Лико превратился в маленькую прозрачную капельку и растворился на коже ладони мага, которую он подставил ему. Стало невыносимо жарко, и в глазах Брадо Полия увидела пламя, закричала и не придумала ничего лучше, как упасть в обморок. А юноша, вцепившись руками в сиденье стула, пытался усмирить внутреннюю огненную бурю и остудить пыль братьев – гостей его тела, которым подобало вести себя приличнее в чужом доме. Прошла всего лишь минута, а Брадо устал ещё больше, чем после войны с Селией. Он медленно поднялся и покинул дворец, приведя королеву в чувство словами:

  -Анари станет править Селией завтра же, а ты, старая ведьма, со своим муженьком добровольно отправишься в изгнание, иначе я сильно рассержусь. Да не уставай напоминать Гелию, что ни один рам не захочет больше поселиться в его смрадном теле, так что жить ему осталось от силы лет десять. Если королева простит тебя, что ж живи во дворце, но без мужа. Придётся выбирать...знаю уже, что выберешь.

   Брадо уготовил Гелию смерть в одиночестве. Они видел его покинутым всеми, но предсказывал себе у другой поворот, если сын Даид простит старика отца, но загадывать так далеко магу не хотелось, поэтому довольный исходом спора в свою пользу он направился на дворцовую площадь, где вчера казнили Сашу. Следы костра, поглотившего тело охотника, остались на камнях. Мелкие частики праха, смешавшись с песком, застряли между ними (камнями) и небольшую горстку Брадо насыпал себе на ладонь.