Текст книги "Везде светит солнце. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Миштофт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 52 страниц)

   На веранду, услышав привычные утренние крики старых капитанов, вышли остальные ветераны, среди которых было пять женщин-харков. Они не служили в ордене рыцарей, зато скрашивали однообразные будни харкам. Из Мабрина их привели сюда как невольниц по приказу королевы, но никто из бывших воинов Её Величества не захотел силой получать наслаждение. Женщины-харки всегда отличались податливостью в любовных утехах, не разбирая харков на красавчиков и не уделяя внимание какому-то одному из них. К тому же они очень помогали ветеранам по хозяйству, будучи здоровыми и неприхотливыми. По сути браки между мабринцами случались редко, поэтому женщины стали жёнами каждому харку, и о ревности не могло быть и речи.

  -Что ж вы всё не угомонитесь, старички наши любимые? Сколько можно делить и дурить голову Гави?– устыдила мужчин упитанной внешности женщина-харк, против которой не осмелились бы идти с оружием даже пятеро опытных воинов, потому что она обладала богатырской силищей.

  -Это Блан всё не успокоиться, глумиться над мальчишкой,– выдал Зов одноногого харка.

  -А я пойду на охоту сегодня и потом найду рыбу в колодце,– сделал свою вставочку довольный Гави, не вникая в суть разговора.

   Перебивая друг друга ветераны приступили к второй части пробуждения – утренней перепалки, которую, казалось, Блан затевал каждое утро, чтобы не умереть со скуки. Иногда перепалка перерастала в драку и заканчивалась поединками, как в Мабрине, но никто не дрался до смертельного конца, иначе поместье давно бы уже опустело. Этим утром ветеранам помешало размять руки появление двух странников. Мужчина с птицей лунией стояли перед верандой и внимательно слушали, как харки ругаются, не мешая им в столь важной церемонии.

  -А вы кто?– заметив чужаков, спросили ветераны.

  -Звена и Олиан, мы бродим по лесу в поисках иллара,– ответила птица с красным хохолком, раскрывая перед харками свой веерообразный длинный хвост.

  -А мы знаем тебя – на королевском балу в честь победы мы видели тебя в кругу друзей принцессы и её любовника – охотника,– сказал Жал.– Помню королева тогда очень злилась, что была вынуждена пригласить вас.

  -Тогда капитаном был я, откуда ты так много знаешь,– недовльно проворчал Зов.

  -Да перестаньте вы, дайте нашим гостям рассказать, зачем они ищут иллара,– перебила стариков женщина-богатырь.

   Ветераны усадили гостей за стол. Всех ожидал плотный завтрак. Стол ломился от разнообразных простых и, в то же время, вкусных кушаний. Звену впервые принимали так гостеприимно совершенно чужие люди, и от избытка благодарных эмоций она потеряла аппетит и только смотрела, как все уплетают за обе щёки. Олиан рассказывал, жуя, с самого начала, вплоть до того дня, когда им пришлось расстаться с илларом Первеем и веями, которые отправились в Геран узнать о Шалуне, о Бураке и о том, что твориться в столице после поражения в войне. Охотник не скрывал своей радости, что ему единственному посчастливилось найти то таинственное место, куда уходили все королевские рыцари после службы, ведь до этого дня даже птицы не разглашали эту тайну.

  -Как много интересного происходит в нашей стране, а мы здесь прозябаем,– сокрушался Блан.

  -А, может, рванём в Мабрин?– предложил один из харков.

  -Если теперь меняется королевская власть, то никто не станет следить – остаёмся ли мы в поместье,– поддержал его другой.

  -И там есть речка и много рыбы,– кивал Гави.

  -Не спешите, ведь пока Гелий жив никто не может сказать чем всё закончиться,– предупреждал всех Жал.

  -А с другой стороны вас никогда здесь ничего не держало, кроме клятвы, данной королеве,– вмешалась женщина-харк, у которой на голове, против всех правил, росли волосы. За это её изгнали из Мабрина и отправили в поместье ветеранов, надеясь, что она не выживет среди них. Её имя звучало так – Лефона. Как ни старалась она брить голову, волосы вырастали за ночь вновь, словно проклятье. Харки вывели гипотезу, что её мать зачала ребёнка не с харком, поэтому девочка уже родилась с волосиками, но никто этого не замечал до её совершеннолетия, потому что Лефона всегда ходила в шляпе и брила голову. Но в тот злополучный день девушка решила больше не скрывать отличие от остальных харков и вышла на улицу, позволив длинным волосам, выросшим за ночь, развиваться на ветру, за что сразу поплатилась.

  -Полия собирается отправиться на Флиур, так что её долго не будет,– осведомила всех Звена.

  -И наступают дни, когда уже Гелию потребуется наша помощь, потому что навряд ли Брадо полюбит Селию – страну, потерпевшую поражение в войне,– добавил Олиан.– Поэтому очень важно найти самого искусного из древних илларов, если, конечно, такой ещё жив.

   Ветераны притихли, обдумывая слова охотника и птицы. Не ожидал Блан, что новый день принесёт ему столько нового. Рискнуть – покинуть поместье, чтобы вновь стать свободными и никому ничем не обязанными харками, – это оказывалось теперь реальным шагом, на который должны были решиться они. Глядя друг на друга, ветераны уже знали, как поступят, но что-то мешало им сказать об этом вслух. Женщины-харки радовались, предвкушая возвращение в Мабрин, где жизнь кипела и крутилась не только вокруг кастрюль и постельных сцен, но и в смешанных поединках. Особенно богатырю в юбке (образно выражаясь, потому что юбок мабринки не носили) не терпелось снова обнажить свой меч или просто закатать рукава, чтобы помериться силами с мужчинами. Лишь скромная и тихая Лефона, которую мать никогда не подпускала близко к аренам поединков, не выказывала радости, потому что не могла вернуться. Она отошла в сторонку и сдерживала слёзы, что уже само по себе не выглядело по-мабрински. Любопытная Звена, конечно, заметила такое поведение, да и густые волосы как-то странно вязались с обликом женщины-харка, поэтому она шепнула Олиану:

  -Одна женщина не похожа на харков и почти что плачет там в стороне.

  -Почему?– непонятливый Олиан спросил у лунии.

  -Как это почему? Кто её в Мабрине ждёт, если она так выглядит, да ещё и жмётся вдалеке, словно забитая.

  -Итак, решено, мы бросаем это поместье и возвращаемся в Мабрин,– сказал за всех Блан, и все, кроме Лефоны, поддержали его дружным гаком.

  -Но как же эта девушка?– клювом тыкая в сторону Лефоны, спросила Звена.

  -Она с нами пойдёт,– заверил птицу Гави, привязавшийся к девушке, как к сестре, которая его всегда утешала и играла с ним.

  -Проклятье, она же не может вернуться,– опомнился Жал, и все остальные смотрели теперь на неё с разными чувствами – от досады до ненависти, что из-за неё их возвращение в Мабрин может отложиться. Снова наступила долгая пауза, которую никто не решался нарушить каким-либо спасительным предложением. Но находчивая Звена вывела всех из умственного стопора, заявив:

  -Эта девушка пойдёт с нами, если, конечно, не хочет остаться здесь одна.

   Лефона промолчала, а уточнять, о чём она думает, никто не стал, решив всё за неё. Пожитков у харков набралось очень мало, поэтому к середине дня они уже были готовы отправляться в путь, не затягивая с таким важным делом. Олиан и Звена, чувствуя немного свою вину в том, что "замутили воду" в этом местечке, из которого ветераны убежали бы разве что во снах, не появись здесь столичный охотник с лесной сплетницей. Они проводили харков, а сами решили остаться в поместье на несколько дней, чтобы решить в какую часть леса направиться теперь. Как ни в чём не бывало, Лефона направилась работать в саду, а Олиан задремал на веранде. Наблюдая за этой отшельнической идиллией, Звена уже подумывала лететь прочь, потому что теперь роль поводыря могла исполнять женщина-харк. В Геране происходило так много интересного, что луния не могла больше усидеть спокойно рядом с охотником, которого никогда особо не интересовали столичные сплетни. В конце концов, она решила слетать в Геран на пару дней и потом сразу же вернуться. К ужину Олиан так и не смог её дозваться и был вынужден сидеть за столом наедине с молчаливой Лефоной.

  -Опиши мне это место – здесь красиво?– чтобы поговорить хоть о чём-то, спросил Олиан девушку.

  -Красиво,– согласилась Лефона.

  Выждав пару минут, надеясь на продолжение, Олиан продолжал интересоваться:

  -Ты не хочешь идти с нами?

  -Мне всё равно.

  -Не верю. Скажи, чего ты хочешь? Неужели вернуться в Мабрин?

  -Я...ешь, остынет.

  Вдруг кусты возле веранды зашевелились, а Лефона увидела улыбающуюся чумазую рожицу Гави. Она ахнула и хлопнула от радости в ладоши, а потом быстро рассказала, что к ним вернулся один из её друзей.

  -Он безобидный и нам не помешает,– усаживая Гави за стол, говорила Лефона охотнику, чтобы успокоить, если он вдруг вздумает сомневаться, что в дороге ему нужно столько провожатых.

  -А почему ты вернулся?– спросила друга Лефона.

  -Не хочу идти в Мабрин, потому что там не будет тебя. Я рыбу и здесь наловлю – в колодце.

  -А почему именно там?– засмеялся Олиан, ещё не зная, что смехом принижает не его, а себя, и на первый раз Лефона простила его, потому что он не знал грустную историю смелого рыцаря, превратившегося в ребёнка, защищая королеву.

  -Я помогу тебе, Гави,– сказала она харку и ласково провела рукой по голове.– Мы наловим много рыбы и накормим нашего гостя так, что он не будет больше смеяться.

   Олиан услышал предупреждающие нотки в её голосе – так могла говорить или мать, защищающая своё дитя, или человек, оберегающий одного из близких и любимых. Умом охотник не был обделён, поэтому предпочёл перевести разговор на другую тему. И вскоре, без подсказки девушки, понял, что позорно было смеяться над больным харком.

  -А хочешь, я научу тебя охотиться, Гави?

  -Ты же ничего не видишь,– удивился харк.

  -А это не помешает мне. Мы с братом научились на слух охотиться. Хотя, иногда, получается возвращаться без добычи – звери очень хитрые и осторожные.

   Открыв рот, Гави продолжал улыбаться весь остаток вечера и надоедал Олиану расспросами об охоте. Терпеливо, охотник отвечал на самые нелепые вопросы, от чего Лефона невольно улыбалась, видя, как охотник старается понравиться не только ей, но и её подопечному. Гави не был никому нужен в Мабрине и, скорее всего, погиб бы в этом городе, где сила и воинское искусство значили для всех дороже жизни. На что надеялись ветераны, возвращаясь туда, она могла только догадываться, но кроме свободы, они не могли получить в городе харков ни славу, ни даже почёт, ведь доказать способность противостоять воинам с мечом в руках, как настоящие королевские рыцари, многим из них уже было не под силу.

  -Похоже, Звена бросила меня вашим заботам,– собираясь ложиться спать, сказал Олиан.

  -Я буду заботиться о тебе,– заверил его Гави.

  -Не беспокойся, мы не бросим тебя,– добавила Лефона и отвела гостя в комнату. В её жизни остался взрослый мужчина с мышлением ребёнка, которого она любила, как брата, и появился ещё один человек, которого тоже следовало опекать, хотя он упрямо намекал на самостоятельность. Олиана не смущала слепота, когда он бродил по лесу с друзьями или наедине с поводырём Голькой, но в обществе Лефоны он терялся. Он посылал тысячу ругательств в адрес Звены, силясь заснуть, и не мог представить, как теперь быть. Он никогда не оставался подолгу наедине с девушкой, и радовало его хотя бы то, что Гави будет разбавлять их общение своей болтовнёй.

   Шалун не мог знать об изменениях, которые происходили в жизни его брата, поэтому волновался и за него, и за Камелию. Бурак приютил охотника в своём доме, разграбленном карликами в его отсутствие. Противостояние между его бандой и карликами началось заново, но рицы больше не вмешивались, решив махнуть рукой на их давнюю вражду и дать шанс победить одной из сторон. Простые горожане были рады возвращению гнома и его головорезами, потому что без них порядка поубавилось. И пока иллары отстраивали дворец к прибытию королевской семьи Илии, Бурак снова строил своё питейное заведение "Пей и пой". Шалун старался помогать гному, но от Первея не было вестей уже третий день и волнение нарастало.

  6 глава.

   Ошибочно было полагать, что базаны скрылись на новую планету безвозвратно. Трудолюбивому карабу приходилось возвращаться то в Селию, то в Илию за нужными материалами для строительства и удобрения той земли. Планета нуждалась и в семенах, и в новых видах плодовых деревьев, и в зверях, чтобы пополнить иссохшую флору и фауну, которую Грагара за одно посещение лишь разбудила и вдохнула в неё новую жизнь. После отбытия раганы вместе с принцем и Ста-Ста в Илию леса продолжали расти и хлынул долгожданный дождь, приводя гипаров в неописуемый восторг, потому что многие их поколения не имели представления о небесном душе. Благодаря дождю смогла прорости и пыльца лиизий, словно семена, усеяв дивными сияющими цветами и вкусными питательными плодами землю и стволы деревьев. Почему сияние цветов Валевии на этой планете не ослепляло – ни оставленные заговорщиками карабы, ни тупоголовые гипары не задумывались.

   Когда карабов забрала Грагара, отправляясь на войну, гипары повылезали из своих нор, чтобы вновь почувствовать себя хозяевами планеты, потому что поспешили представить смерть и карабов, и их новой хозяйки. Но никто из дикарей не предполагал, что базаны оставят в живых один ключик на эту планету – того самого караба, которого Кори и Агда встретили на своём пути. Даже во время нападения на Селию это наивное и доброе существо не могло следовать примеру остальных карабов, и предпочло скулить и фыркать в густой чаще, где его и нашли базаны. И вот теперь от Последнего, как нарекли его теперь, требовали не послушания, которое он и так предоставлял в полном объёме, а – терпения, потому что ни дня не проходило для него без отдыха. Клоны, разрушив все чаяния гипаров, с серьёзной хозяйственностью взялись за планету, которая теперь стала их родным домом и была в три раза больше того мира, в котором ютились Селия, Валевия и Илия. Город небоскрёбов вырос на том участке земли, которую ещё не успели затронуть лесные заросли, и пыльца лиизий, словно удобрение, падающее теперь с распустившихся бутонов, помогала приживаться и разрастаться всему, что бы не посадили базаны. Птенцы и детёныши самых разнообразных птиц и зверей познавали новую планету легче, чем, если бы, клоны заставили их родителей свыкаться с этим далёким местом. Постепенно новый дом базанов становился уютнее и крепче, радуя взор вождя клонов – Риты. Она видела, что ей достался мир, в котором магия зародилась или была одной из первых во вселенной, ведь лиизии не могли прижиться на простой земле, а – лишь на пропитанной многовековой чудотворной силой. Так много возможностей теперь открывалось для базанов, что от нетерпения воспользоваться всеми и поскорее она испытывала дрожь во всём теле, представляя свой народ могущественным на всю галактику или на всю Вселенную. И этими мыслями да другими делами Рита была занята каждый день, не обращая на Кори никакого внимания.

   В образовавшемся кружке – Кори, Агда и принцесса Анари – рассуждали о многом за чашкой хориса или на прогулке. Чувствовать себя в безопасности от гипаров им помогала политика вождя базанов, которая в отношении к дикарям заключалась в постановке их перед фактом, что новые хозяева не потерпят никакого насилия над собой или неповиновения с их стороны. И хотя клоны не нуждались в прислуге, умея всё делать своими руками и умом, гипары превратились в обслуживающий персонал в местах, отдалённых от главного города – Зидана. И видя, что даже после появления цветов лиизий, в сознании гипаров не просыпалась магия, забытая ими много веков назад, Рита на время оставила их в покое, приказав базанам воспитывать их в строгости, но не в особой жестокости. Поэтому прогуливаться по лесу, не заселённому хищниками (базаны не рискнули доставлять из Селии этот вид лесного представителя, помогающего сохранять равновесие в природе), для Кори, Агды и Анари не представляло особой опасности, кроме как угадить в одну из ям, ведущую в нору гипара.

  "Я решила вернуться в Селию",– сказала Агда друзьям на одной из таких прогулок.

  -Так и есть – мы лишние здесь,– поддержал её Кори. По привычке он сливался с расцветкой лесной растительности, словно только это развлечение и осталось ему на этой планете. И только следы на земле выдавали его.

  -Я бы тоже хотела вернуться. Не хочу ждать – чувствую, что Саше слишком плохо без меня, и ребёнок волнуется вместе со мной,– поглаживая рукой по круглому животику, сказала Анари.

  -Не спешите вы обе – в Селии и Илии закончилась война, но всё равно ещё не спокойно. А в Геране теперь поселился Брадо и Грагара, которые не обрадуются возвращению принцессы в их страну,– напомнил им выведчик пагал.

  -Оставь, Кори, я уже давно не принцесса – с того дня, когда позволила сердцу любить Сашу,– без сожаления о потерянном положении произнесла Анари, но Агда и пагал понимали, что принцесса рано или поздно захочет вернуться в роскош, ведь её, иногда, заносчивая и себялюбивая натура не могла иначе.

  "Я так точно вернусь в Селию, только нужно придумать, как подобраться к Последнему",– продолжала развивать свою тему птица гайа.

  -Отведя для единственного караба просторы, сравнимые со всей Селией, и окружив нитями, которые базаны называют "электрическим полем", Рита постаралась, чтобы до Последнего никто не смог добраться. Я видел, как обугливаются птицы, сев на эти нити. Агда, это будет очень сложно. Даже работая выведчиками, мы не подвергали себя такой опасности,– умничал Кори, которого, не смотря на новое равнодушие Риты, не хотелось возвращаться.

   Агда расправила широкие крылья и замахала ими, поднимая вверх земную пыль. Голубое небо, ничем не отличавшееся от Селийского, помогало птице чувствовать себя свободной от чужой планеты. Она не стремилась походить на человека в своих привычках и действиях, прожив большую часть жизни среди людей. И Кори, и Анари давно уже не воспринимали Агду как птицу и не обращали внимания на отличия во внешности. Взлетев в небесную вышину, Агда хотела показать своим друзьям, что она свободна в своём выборе, каким бы сложным по исполнению он ни был. Глядя, как птица рассекает воздух сильными крыльями, и ощущая счастье не принадлежать никому, принцесса и выведчик пожалели, что стояли внизу волею судьбы не наделённые способностью парить над землёй. Невольно позавидовав Агде, они переглянулись и, не найдя слов, просто улыбнулись.

   Анари оглянулась вокруг. Планета ожила и тоже расправила свои природные крылья, разнося цветочные благоухания. Растительность голый земной покров и обилие красок радовало взор, и, если бы не жгучее желание поскорее оказаться в объятиях Саши, Анари, скорее всего, смогла бы остаться здесь навсегда. Но она не могла приказывать своему сердцу. С самого начала она пыталась отмахнуться от любви к простому охотнику, но жизнь расставила запятые по своему усмотрению, а точку впечатывать пока что не спешила. Светские беседы о Селийской поэзии и художниках, о сочинителях и писателях – Анари когда-то обожала и в кругу своих друзей не уставала рассуждать об их творчестве. А Саша редко удостаивал её такими рассуждениями, но всё равно не отталкивал от себя Анари, а, наоборот, притягивал к себе необычностью и простотой. Они были разными не только по происхождению и мышлению, принцесса и охотник отличались друг от друга характерами и надеждами, но любили одинаково сильно, без колючих сомнений.

  -Агда поможет мне вернуться,– уверенная в успешном исходе, прошептала Анари.

  "А гнев Риты падёт на мою голову",– подумал про себя Кори и, словно прячась от возлюбленной заранее, слился с окружающей природой снова.

   Вольер для Последнего раскинулся сразу за главным городом базанов. Окружённый проволокой для защиты от вторжения недоброжелателей, которые могли бы посягнуть на ценную собственность Риты и всех клонов, Караб мирно спал или купался в озере. Часто он бродил часами из одного угла в другой, зевая и принюхиваясь, а иногда валялся на спине, тря шёрстку о траву. Наблюдая за ним из окна небоскрёба, Рита сравнивала караба с собакой, которой пришлось вырасти до столь удивительных размеров. Взор её часто был прикован и к монитору, в котором сменялись плавно картинки с одними и теми же тремя героями – за ними следили камеры. Никто не мог затевать какое-либо деяние, шедшее в разрез с желанием вождя, на планете базанов и добиться успеха, потому что Рита не могла позволить этой земле снова превратиться в пустыню. С первого дня пребывания на новом месте она увидела недовольство Агды, и Анари несомненно должна была вскоре примкнуть в гайа, ибо любовь всегда не терпела границ и плохо переносила расстояния.

   Как только Агда, Анари и Кори стали как бы между прочим прохаживаться вдоль забора вольера караба, Рита уже не сомневалась, что они готовят побег и отдала особые распоряжения. В просторном прохладном зале она прошагала, казалось, километры раздумий, решая как поступить с этой тройкой. Отпускать от себя Кори она не желала хотя бы потому, что он был единственным её воздыхателем и верным не по долгу, как базаны, а по зову сердца. Наградив его равнодушием, Рита всего лишь добивалась большей пылкости в их отношениях, которые на самом деле толком и не начинались, и ей уже начинало казаться, что она переборщила с эдакой стратегией.

   Птицу гайа вождь клонов недолюбливала хотя бы за то, что никогда не знала о чём та говорит с Кори в её присутствии, когда та демонстративно не позволяла слушать их мысленный разговор. Поэтому без зазрения совести и даже самого малого сожаления Рита приказала бы расправиться с Агдой, если бы не третий персонаж в лице Анари. Размышляя о принцессе и Саше, ни о каком благородстве со своей стороны Рита даже не задумывалась. Жалеть принцессу она тоже не спешила, но и враждебности своей ей в глаза не бросала. Казалось, гостеприимство вождя клонов не знает границ и Рита с улыбкой слушала, как Анари предлагала друзьям поговорить с ней и попросить отпустить их обратно в Селию. Конечно, Анари услышала много доводов, чтобы не ходить в Рите, и уже не заговаривала с Кори и Агдой об этом. Но сама вождь серьёзно подумывала исполнить эту подслушанную просьбу принцессы.

  "То, что Саша и Анари смогут наконец-то быть вместе, может поверить только идиот",– думала про себя Рита.– "И если сначала идея разлучить их показалась логичной, то теперь, когда она мозолит мне глаза каждый день своей слащавой физиономией, это раздражает до безумия, чёрт побери".

   Из-за этих размышлений раздражительность Риты достигла своего предела к концу четвёртой недели, и тогда её советники, которые не были такими слепыми и недогадливыми, какими представляла их всегда вождь, приступили к осторожным толчкам в том направлении мыслей женщины, которые привели к нужному и своевременному решению.

  -И в самом деле, ё моё, что я вцепилась в возможность отомстить Саше, забрав у него его невесту. Вот настоящей местью может быть только то, что, даже находясь в одной стране, они не заживут вместе,– разговаривала сама с собой Рита, наблюдая в монитор за тремя заговорщиками, которые пытались придумать как пробраться к Последнему.– Да и мстить-то уже давно не хочется, если честно признаться себе. Этот бабник не заслуживает даже этого. Меня не полюбил, Веронику забыл, а эту дуру – Анари – обрюхатил,– в своей манере выражаться продолжала Рита,– а теперь умудрился попасть в плен к Брадо. Принцесса чувствует это, но даже Кори держит язык за зубами – молодец. Анари и птица пусть посмотрят на перемены собственными глазами. А я наконец-то займусь Кори – этот поганец пагал не даёт мне покоя. Я знаю, что это не любовь, но почему не могу послать его ко всем чертям?!– отвернувшись к стенке, Рита заснула, чтобы проснуться на планете, на которой двумя жителями за ночь стало меньше.

   Выбросив принцессу и гайа в поле, базаны верхом на карабе сразу вернулись обратно к себе домой. Над селийской землёй ярко светило солнце, хотя всего лишь секунду назад на планете клонов царил ночной мрак. Чтобы узнать, как далеко они находятся от Герана, Агда поднялась на крыльях вверх. Теперь, оказавшись в родной стране, скорбящей по погибшим воинам во время войны, с позором принявшей поражение от молодого мага, принцесса и гайа ощутили неприятное чувство, давящее на грудную клетку, словно пресс. Страдания по близким чувствовались чутким сердцем каждой женщины – будь то человек или птица. И сжималось оно каждый раз от боли, когда Анари невольно задумывалась о том, что может опоздать и не застать Сашу живым в Геране. Почему-то она была уверена, что её простоватый охотник именно в столице, и, как только гайа спустилась на землю, чтобы усадить на спину Анари, принцесса полетела в направлении главного города Селии к нему.

  "Мы долетим до Герана за пять дней – базаны, словно, специально высадили нас в самой дальней стороне от Герана".

  -Главное долететь, а остальное уже потом будем думать,– прошептала Анари и заснула, но тут же была разбужена Агдой, которая почувствовала как медленно руки принцессы слабеют и она вот-вот упадёт вниз.

  "Думай о ребёнке, поспишь, когда спустимся ночевать",– приказала, а не попросила, птица Анари.

   В малой гостиной дворца. Брадо, разодетый в роскошный наряд, обвешанный драгоценностями, словно новогодняя ёлка, украсивший длинные волосы искусственными цветами искусной работы, как требовала новая мода в столице, сближавшая внешний мужской облик с женским, скучал. Уже несколько недель он пытался наслаждаться балами и развлечениями, положенными особе столь высокого положения, но чувствовал, что такая жизнь ему успела наскучить за столь короткий срок. Сначала ему казалось, что ощутить раздолье и властную нотку мешает присутствие во дворце принца Алила, но после отбытия наследника престола обратно в Илию вместе со свитой и любовницей, которая заперла корону Полии в свой сундук, словно гарант того, что молодой маг не присвоит себе право править Селией бесконечно,– Брадо понял, что особого отличия не ощущает. Мелькание Грагары и Гелия ему не мешало. Он усердно учился у Гелия, но всё больше убеждался, что рецепты зелий и порошков ему мало чем могут помочь, потому что его сила противилась использовать эти примитивные методы магии. И в конце концов, Брадо согласился сам с собой, что ему не достаёт прежних переживаний и лишений, а особенно – действий. Будучи человеком, не привыкшим просиживать весь день в тени дерева и не думать ни о чём, молодой маг понимал, что если в самое ближайшее время не начнётся ещё какая-нибудь война или что-то в этом роде, способное растормошить его мускулы и мысли, то он размякнет окончательно. Но к своему удивлению, произошло совсем не то, на что надеялся Брадо. Вместо кровопролития, к нему пришла влюблённость – первая в жизни,– но, сидя этим жарким днём в малой гостиной, он не спешил думать об этом, как о свершившемся факте.

  -Все заняты каким-то делом. Грагара, сорясь с Гелием каждый день, продолжают править Селией – не понимаю, что там они мутят и чем тут управлять. Слуги, понятное дело, суетятся на благо моего желудка и наводят чистоту. В Геране и остальных городах заканчивают восстанавливать дома после войны. Иллары, в чём я не сомневаюсь, строят планы, как прогнать меня и рагану из Селии. Горожане копошатся по своим делишкам. И только и ты спим, не зная чем себя занять. Каждодневные балы надоели даже местной знати, которые ходят на них только чтобы послушать новые сочинения Даида, а не посмотреть на мои новые наряды или то, как я танцую или соблазняю дочь какого-нибудь богача. Да, даже Даид занят делом – не вылезает из своей комнаты, сочиняя, и рад не встречаться с отцом. А я проснулся сегодня с мыслью, что могу в любой миг потерять магическую силу, ведь теперь она больше не нужна никому. Хотя осталось одно дельце – убить Гелия, но, как на зло, не имею представления каким путём придти к этому и стоит ли, ведь тогда настоящего противника у меня уже не будет. Что же замышлял Провидец, обещая всем, что Гелия убьёт его избранница, и где это Сильвия сейчас? Может нужно начать её поиски? Что скажешь, Сашка?

   Саша, развалившись на диване, что казалось странным в поведении пленника, но не для Брадо, приблизившего к себе охотника, видя в нём равного себе, хотя и более благородного. Молодой маг теперь нуждался хотя бы в одном друге или, на худой конец, в приятеле, которым и стал не своей воле Саша. Он быстро разгадал сущность Брадо, в которой на своеобразных весах помещалась и жестокость, и наивность, но последнее молодой маг никому не показывал. Саша не сомневался, что в пылу ярости Брадо без сожаления сможет обезглавить его, но, находясь с ним рядом каждый день, пока что видел только заботу и защиту и от Гелия, и от любых опасностей. Раны охотника молодой маг залечил сам и не требовал от пленника ничего, кроме верности. Саша платил ему мнимой верностью, о чём догадывался Брадо, но на большее молодой маг и не мог рассчитывать от человека, друзья которого погибли из-за него.

  -А фиг знает, Брадо,– лениво отвечал Саша.– Если честно, давненько я так долго не валялся на диване и ничего не делал. Поэтому я помог бы тебе во многом, но Сильвию тебе пришлось бы искать самому.

  -Почему?

  -Потому что она моя землячка и отдавать её в твои руки я бы не стал добровольно, и даже по принуждению не помог бы тебе, а послал бы на все четыре стороны,– честно сказал охотник и нагло улыбнулся.

   Поведение пленника Брадо злило поначалу, но теперь честность и открытость Саши его не раздражали, а наоборот – радовали, ведь ему нравилось, когда пресмыкались только слабые люди, а притворство сильных всегда означало скорое предательство. Но и, так сказать, ослаблять поводья молодой маг был не намерен, поэтому сразу сделал нужный ход.

  -Не зря тебя любит принцесса – ты достоин её. Станешь отличным отцом, если она сможет вернуться.

  -Отцом?

  -Конечно. А ты думаешь, что столько ночей гладко прошли и не оставили ничего в подарок твоей бабе?– медленно и растянуто произносил слова Брадо, растягивая себе удовольствие, наблюдая как волнение охотника растёт с каждым звуком.

  -Брадо, не тяни резину и говори, что знаешь,– воскликнул Саша, забывая, что его пленителю не нравиться повелительный тон.

  -Так и чешется рука свернуть тебе шею – что разорался?– поднимаясь с кресла, прокричал грозно Брадо. Он сжал кулаки и понимал, что готов применить свою силу на пленнике, словно смазав маслом начинавшее ржаветь ожидание действия. Но Саша сразу понял опрометчивую ошибку, и виновато потупил взор, потому что сейчас для него была важнее не гордость, а возможность узнать что-то важное о возлюбленной.