Текст книги "Везде светит солнце. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Миштофт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 52 страниц)

  "Повелением королевы-матери Верды, вдовы принца Арлена, наместницы королевского трона до совершеннолетия дочери Азины, прямой наследницы королевской короны,– всем веям отныне надлежит...", и далее перечислялись обязанности всех законопослушных веев, которым теперь надлежало найти себе занятие, чтобы развивать в стране разные ремёсла, искусства, науки. Лесным веям был выделен отдельно большой абзац, в котором говорилось, что будет караться смертной казнью любое лесное бродяжничество и занятие мастерством прахов, а так же безделье, распутство и пьянство – всё, чем занимались лесные бездельники вдалеке от городских однообразных будней. Запрещалось также покидать пределы Валевии без королевского разрешения, категорически клеймило позором тех веев, которые осмеливались служить людям. И ко всему прочему приветствовались доносы на нарушителей королевского повеления, и сулилась щедрая награда.

   Прочитав всё это Астло вслух, Инея не могла больше махать крыльями, норовившими опуститься от разочарования, поэтому села на ближайшую ветку, чтобы прийти в себя от таких новостей. Астло присел рядом, обмозговывая какие у него шансы улететь из Абары целым и невредимым, если к прахам теперь вернулось прежнее отношение, не смотря на их заслуги в борьбе с параками. Но отпустить Инею одну в столице он не мог, поэтому уже знал, как поступит, решив выпутываться из неприятностей по мере их поступления.

  -Летим в Абару, или навестим моих приятелей в лесу и вернёмся обратно в Геран? Валевия теперь уже не та, как при правлении королевы Сансы. Хотя у Верды не зелёные волосы и крылья не пожелтели, как у её дочери от рождения, никто даже пикнуть не посмеет, что она не права. А такая вея опаснее любого разбойника в Селии, и что-то мне подсказывает, что просто так из Абары она нас не отпустит, если прознает о нашем возвращении,– пытался вразумить Инею Астло, словно поменявшись с ней местами – теперь он пытался здраво мыслить и осторожничать ей во благо.

  -Но, согласись, Верда отлично справляется. Столько новых мыслей, столько желания сплотить всех веев, занять их чем-то, дать им больше, чем они хотят именно во благо Валевии и самих нас,– неожиданно для друга высказала Инея.

  -Может, теперь полетим и поблагодарим её за всё, и за тех прахов, которых она послала тебе вслед.

  -Нас только двое, кому она сделала гадость. Конечно, лесным веям не понравятся новые порядки, и даже, возможно, многие пострадают из-за своего упрямства и нежелания подчиняться, но Верду будут вспоминать наши потомки как первую приемствующую королеву, рискнувшую изменить нашу жизнь.

  -Родной воздух тебе вредит, милая, но тебя одну я точно не отпущу в столицу,– Астло посмотрел в лучистые глаза Инеи и улыбнулся своей детской озорной улыбкой, которую можно было причислить лицу каждого вея, но у этого праха улыбаться получалось как-то авторски.

  -Мы всё же не гости здесь, Астло, ведь так? Родная земля защитит нас от несправедливости...

  -Что мы сидим тут и болтаем впустую...А несправедливость можно найти везде, вспомни Валива и стаю Сайко...Летим уже в Абару.

   Когда вдали показалась плоская вершина Абары, на которой сверкал многоэтажный королевский дворец, Инея и Астло на секунду остановились, словно переводя дух перед опасным возвращением. Но потом снова продолжили полёт в направлении к городу, не думая о плохом и с нетерпением ожидая тёплый приём со стороны друзей и знакомых. Пролетая мимо полянок, где на цветах любила раньше собираться беспечная молодёжь, и все грелись на солнце, играли в игры, влюблялись и отдавались страстям,– вея и прах увидели пустующие распустившиеся бутоны и удивительная тишина была непривычна вперемешку с воспоминаниями минувших дней. Молча, не комментируя увиденное, друзья полетели дальше, где между деревьями уже просматривались склоны горы, усыпанной входами и террасами жилищ веев. Внизу, у подножия Абары веи успели развести плантации каких-то культур, фруктовые сады, зачем-то рыли каналы и строили мосты через ручьи. Это копошение внизу не прекращалось ни на секунду, а на высоте в самом городе тысячи веев долбили новые пещеры и занимались кто чем, только бы не сидеть без дела. То и дело мимо пролетали наблюдающие воины Её Величества, словно надсмотрщики, и фиксировали действия послушного народца.

  -Что-то меня тошнит от такой картины,– наблюдая вместе с Инеей с ветви дерева за горожанами, произнёс Астло и отразил выражением на лице своё отвратное ощущение.

  -Но мы дома, наконец-то,– с надеждой сказала Инея и вылетела из укрытия, друг сразу последовал за ней.

   Веи не сразу заметили приближение к городу двух фигур, но зато, увидев, отвлеклись от работы и взлетели вверх, чтобы получше рассмотреть пришельцев. Многие сразу узнали Инею и начали припоминать Астло, удивляясь его крашенным волосам. Но никто не спешил обнять вернувшихся друзей, никто не приветствовал их радостными криками, потому что все знали кем стал Астло за границей, и что Инея не справилась с испытанием – все сомневались, что наблюдавшие воины Её Величества одобрят приветливую встречу блудных веев.

  -Хорошо, что вернулись,– вей постарше вылетел вперёд и по-отечески поцеловал обоих.– Но будьте осторожны,– шепнул каждому на ухо.

  -Как сказали бы в Геране: расслабьтесь, мы не убивать вас прилетели,– хотел было сострить Астло, но у него это плохо получилось, потому что после этих слов все веи разлетелись по своим делам, а он вместе со спутницей остался в одиночестве. Хотя это продолжалось недолго, потому что вскоре они увидели как с вершины к ним спешит отряд королевских воинов, чтобы явно препроводить на приём Её Величества.

  -Ещё не поздно дать стрекоча,– посоветовал Астло Инее.

  -Нужно убедиться, что всё так, как хочет казаться и тогда я полечу с тобой куда пожелаешь,– ответила решительно вея и спокойно смотрела на приближение отряда.

  -Нам приказано доставить вас к королеве-метери,– отчеканил каждое слово молоденький капитан.

  -Ну мы конечно с радостью. Попьём ари, поболтаем о жизни, никаких возражений,– с наигранной весёлостью воскликнул Астло и, взяв Инею за руку, полетел в кольце из воинов, вооружённых шпагами. Шпагу Астло не отняли у владельца, скорее всего понимая, что с прахом шутки плохи и добровольно он не позволит лишить себя оружия, а начинать с ним бой, наверное, было пока что запрещено.

   Дверь зала на сотом этаже, где потолка, как такового не было, лишь очертание полукруглого свода рисовали каменные дуги, обвитые вьющейся белой лианой. Зал украшало много растений, словно оранжерею, отполированный до блеска пол отражал всё, что попадало в поле его видимости, и широкие окна выходили на восток и запад, так что зал тянулся по всей ширине и длине дворца, за исключением лестничной площадки, ведущей к дверям. Инея не сразу заметили в этом своеобразном лесу фигуру Верды. Она сидела у фонтана и игралась с сизонией, как будто и не ждала вовсе появления гостей, одна из которых гипотетически могла нарушить её правление.

  -Явились,– взмахом руки приказав птичке улететь, произнесла королева-мать и взор её скользнул холодком по Астло и Инее.

  -Столько нового узнали, Ваше Величество, голова идёт кругом,– сказала в ответ Инея, предпочитая не дожидаться когда ей позволят говорить. За спиной стояли уже не только воины из отряда, но и вся дворцовая охрана, но даже это не пугало блудных веев, и Верда это чувствовала, что злило её ещё больше.

  -В моих лесах остаётся много веев, не желающих чем-нибудь заняться на благо Валевии,– обходя фонтан кругом и любуясь цветами, не уделяя взглядом внимания гостям, произнесла Верда.– Что вы скажете о них? Ведь ты, Астло, жил среди них, а ты, Инея, часто просила помощи у прахов.

  -Ваше Величество, почему Вы спрашиваете об этом? Мы прилетели с добрыми намерениями – вернулись домой и хотим мирно жить среди своих,– ответила Инея, обратившись к Верде как полагается, показывая ей тем самым, что умеет проигрывать и ни на что не претендует.

  -И, как сказал один мой знакомый вей – Ваши новшества очень полезны веям и стране,– с издёвкой добавил Астло, конечно намекая на высказывание Инеи в лесу, за что она наградила его укорительным взором, поджав обиженно губки.

   А королева продолжала медленно шагать по кругу, нюхая оторванный бутон красного цветка. Астло уже не сомневался, что у неё на уме была какая-то подлость, и приготовился к самом у худшему – к нападению, пытаясь затылком чувствовать движение веев за его спиной. Но неожиданно для него, два вея подхватили Инею под мышки и быстро пролетели в дальний конец зала. И как только Астло сделал движение последовать за ними, Верда воскликнула:

  -Остановись, или мой вей перережет ей горло.

  В доказательство воин прижал лезвие ножа к горлу Инеи, не способной вырваться из цепких рук слуг королевы. Астло стоял у окна теперь боком к королевской охране и другим боком к Верде и тому месту, где стояла Инея. Он приготовился отразить любой удар, иначе пленённый он не смог бы помочь подруге, но, на удивление, никто не спешил на него нападать.

  -Возвращаться, надеясь, что я оставлю вас в покое, было глупо. А теперь моё условие такое: любой ложью приведи в Абару побольше лесных веев, и тогда я отпущу Инею и сможете улететь невредимыми. Пять дней даю тебе, Астло, и не пытайся обмануть меня, потому что любая твоя попытка вызволить Инею, закончиться для неё смертью.

  -Ты жива только потому, что прахам не пришло в голову тебя убить. Когда-нибудь они додумаются и ничто тебе тогда не поможет,– Астло вылетел в окно, сказав эти слова на прощанье. Верда не сомневалась, что он вернётся, послушно исполнив её приказ, потому что давно поняла как действовать на влюблённых.

   Астло, напротив, был уверен, что не станет игрушкой в руках королевы, предавая своих за жизнь Инеи, наоборот, он всё-таки вознамерился высвободить вею из плена, понимая, что рискует тем самым её жизнью, но по-другому поступить не мог и догадывался, что подруга знала это. Но рвать на себе волосы или биться головой об каждый древесный ствол на пути, Астло даже не помышлял, ведь прахам была свойственна железная выдержка в стрессовых ситуациях. Но не только опыт наёмного убийцы помогал вею сохранять здравый и хладнокровный рассудок. Астло придавало сил то самое чувство, которое он всё время отвергал, не позволяя взять верх над собой, и теперь не мог не признаться себе, что оно подталкивало его сделать ради Инеи невозможное.

  -Ну как погостил в лапах Верды, Астло?– неожиданно раздался хриплый пропитый голос из-за высоких розовых кустов.

   Остановившись и приглядевшись, Астло сразу заметил двух веев, прячущихся на ветками так, чтобы он обязательно их увидел.

  -Это ты, лесной бездельник и пьяница! Баркаша, лети сюда, я тебе морду набью на радостях за нашу последнюю встречу,– весело воскликнул Астло, но левой руки не снял с эфеса шпаги.

  -Ты был сам виноват, ведь знаешь, что ко мне не надо лезть, когда выпивка закончилась и я ищу добавки,– вылетая из укрытия, прохрипел Баркаша – сморщенный вей, у которого левую мочку уха отгрыз кто-то, по-видимому, на закуску во время одной из пьянок. Следом за пьяницей показался юнец со здоровым румянцем на лице от смущения и выправкой, скорее всего, школы прахов, которая славилась среди веев во время войны с параками. В ней были установлены строгие правила и условия, чтобы закалить дух учеников, и Астло помнил это, потому что пробовал там учиться.

  -А это что за скромное создание?– усмехнулся прах.

  -Я в учениках у Баркаши,– возразил юный вей и гордо повёл носом в сторону пьяницы.

  -Чем ты учишь этого бедолагу?– смеялся уже Астло, держась за бока.

  -Ты летаешь по столицам людским и не знаешь, что здесь Верда творит. Мы хотим бороться с ней, и даже ты не скажешь, что я плохим воином был во время войны.

  -Уж о стараниях королевы-матери я знаю не понаслышке. Поэтому и собирался вас всех искать. Нужно будет что-то придумать, и если у вас там задумывалось всё как можно скорее, то я готов помочь, потому что Верда оставила у себя Инею в обмен на лесных веев.

   Оба вея посмотрели на Астло сначала недоверчиво, но потом отмахнулись от подозрений и полетели, показывая дорогу к лагерю лесной, объединённой против Верды, стае. Скрыться в Валевии, казалось бы, было довольно сложно, ведь каждый житель страны умел летать и мог выследить кого угодно и проникнуть куда угодно. Но на то и существовали дозорные в укрытиях, чтобы своевременно предупредить своих о приближении опасности. Дозорные сидели на расстоянии километра от лагеря почти что плотным кольцом, чтобы никто не смог прошмыгнуть в лагерь незамеченным. Поэтому, когда трое веев приблизились к этому кольцу, сразу пятьдесят шпаг нацелилось на них с разных сторон, но дозорные почти что сразу узнали Баркаша и его ученика, и только гость оставался для них чужаком.

  -Кого это ты нам привёл, Баркаша?– спросил один из дозорных.

  -Астло меня зовут,– вместо приятеля ответил сам прах.– У меня дело к вашему вожаку.

  -Надо же, орёт так громко, словно не знает, что стоит рядом с ним на ветке,– засмеялся дозорный и остальные подхватили его смех.

   В недоумении Астло посмотрел на Баркаша, не веря, что кто-то в здравом уме мог выбрать его вожаком. Но старый пьяница кивнул в сторону своего юного ученика и подмигнул приятелю, всем своим довольным видом давая понять, что они удачно разыграли его. А юнец тем временем из скромного вея, позорно краснеющего, перевоплотился и в выражении лица и в осанке – вызывающее, сильное и смелое ощущалось в нём и Астло искренне восхитился этому преображению.

  -А как же звать тебя, вожак?

  -Золо,– ответил юнец.

  14 глава.

   У парадного дворцового входа, стояла четвёрка запряжённых корков и лёгкая королевская карета. Крылатый корк Брадо исчез вместе с молодым магом, и обычные короткокрылые скакуны теперь не думали с завистью про соседа в стойле, способного летать. Они спокойно стояли и ожидали приказа кучера, невольно фыркая и дёргая усами, помня прикосновение его кнута к их бокам. Красавцы из королевской коркушни переливались шёрсткой, начищенной слугами, на утреннем солнце, выглядели ухоженными и в меру упитанными, что было любо дорого смотреть на них, чем и занимался этим утром Даид. Грустный взгляд сочинителя, стоявшего на лестнице перед массивными дверьми, казалось, влюбился в королевских скакунов, а в уме, предположительно, юноши уже зарождалась новая симфония. Но на самом деле Даид рассматривал корков бездумно, полный печали и вопросов к самому себе, к Камелии и к отцу, от которых ответов он так и не дождался.

  -Мы с Её Величеством, моей супругой,– подчеркнул последнее слово Гелий вечером прошлого дня,– посоветовались и решили, что тебе нужно уехать из Герана подальше, чтобы не совращаться более нашу придворную диву. Она стала хуже петь из-за недосыпания, думает только о ваших ночных утехах и разленилась совсем. А ты, сын мой, начал сочинять плохую музыку. Уезжаешь завтра утром и чтоб больше в столицу не возвращался, иначе я припомню тебе все твои предательства.

  -Значит ты отправляешь меня в изгнание, отец? И не попрекай меня предательствами, они в какой-то мере пошли тебе на пользу, хотя я и не задумывал тебе помогать. Я уеду и заберу с собой Камелию, если она этого пожелает, не оставишь же ты её здесь насильно.

  -Брать ты можешь только то, что твоё, а вот на её счёт я что-то сомневаюсь,– произнёс Гелий, активно дрожа лицом, на котором от королевского обжорства появилась округлость, а худая фигура колдуна приобрела жировые очертания в виде живота и увеличенного объёма тела в ширину.

   В тот же вечер сочинитель получил отказ от прекрасной Камелии, рассмеявшейся ему в лицо. И теперь, не успев попрощаться ни с Бренленом, ни с остальными друзьями и знакомыми, задумчиво таращился на корков, не зная что и думать. Ведь сочинитель полагал, что между ним и Камелией вспыхнула не только страсть, но и любовь, а на деле оказалось, что дива притворялась. Но от болезненных мыслей Даида отвлёк Первей, с недавних пор всегда выглядевший опрятно благодаря жёсткой муштре Гелия и королевы Полии. Иллар вышел пожелать юноше счастливого пути и вручил пять мешочков с теми порошками, которые могли пригодиться сочинителю вдалеке от родных мест среди чужих людей.

  -Будешь в городе, повидай Бренлена, Первей, попрощайся за меня. Может мы когда-нибудь снова начнём продолжим сочинять вместе, а быть может и не получиться уже никогда.

  -Да, Даид, я, как и ты, запутался и не понимаю кто лучше: иллары, Гелий, Брадо, или пришла пора уничтожить магию в корне, чтобы каждый полагался на собственные силы. Но твоя музыка осчастливит любой город, любого человека, так что не печалься, потому что я верю – ты найдёшь заслуженное счастье в тех местах.

   Обнявшись на прощание с илларом, Даид сел в карету, не дождавшись появления отца или любовницы. Сопровождаемый королевскими рыцарями впереди и позади кареты, сочинитель мчался прочь от столицы в самый дальнее местечко Селии, куда не добиралась ни одна война, никакой делёж или распри. Унаследовав от отца способность исключать эмоции из сознания, не поддаваясь им, Даид трясся внутри кареты, ехавшей по лесным кочкам, и сочинял в уме свою самую лучшую сонату...

   Этим же утром Саша вошёл в Геран через старые западные ворота, небритый, измятый и грязный. Он видел, как мимо промчалась королевская карета, и понадеялся, что в ней сидел Гелий вместе с Полией, и теперь не особо прятал глаза от прохожих, направляясь в охотничью забегаловку "Стрела", чтобы разузнать последние новости и поинтересоваться о кораблях, следующих в ближайшие дни в Илию. Саше жизненно необходимо было вернуться обратно в Ставин, чтобы попытаться спасти Авиона, но шансов на то, что он прибудет слишком поздно, было гораздо больше, чем на то, что ему удастся успеть. Но в любом случае, Саша хотел попытаться, иначе груз бездействия тяготил бы его всю оставшуюся жизнь. Идя привычным путём по Набережной улице и поглядывая направо на суетливую жизнь городского порта, он думал обо всём, что произошло с ним за это время и невольно чаще всех вспоминал Анари, и мысли о их будущем ребёнке проясняли счастьем его задумчивое, обросшее щетиной, лицо. Вся вечная борьба светлой и тёмной магии, Гелий и Брадо, иллары и прочие магические существа, а также войны и делёж богатств – всё это и многое другое мало заботило сейчас Сашу, которому хотелось как можно скорее спасти друга и отыскать Анари.

   Словно предчувствуя, что мелкий, но скользкий враг, где-то рядом, которому много раз удавалось избежать смерти, брошенной в него руками колдуна,– Гелий ощутил желание выехать в город. Но перед этим он вызвал к себе Камелию и посмотрел на её красивое лицо и соблазнительное тело так, словно это был последний раз их встречи.

  -Я принял решение отправить тебя Брадо.

  -Очередная хитрость?– не веря, что колдун желает сделать обычный жест доброй воли, чтобы помириться с молодым магом, посылая в подарок то, что больше всего хотелось Брадо, спросила надменно Камелия. ЕЙ не верилось, что Гелий действительно собрался отправить её магу, словно вещь. Исключать такую возможность Камелия также не смела, потому что знала натуру колдуна, и вполне ясно осознавала, что начинается новая борьба за силу и власть, которая была сосредоточена в непутёвом разбойнике, не способном грамотно использовать своё преимущество.

  -Я тебя не бросаю в пасть к чудовищу. Брадо не посмеет обидеть тебя, раз уж у него не поднялась рука на тебя, когда он узнал про страсть к Даиду. Так что отправляйся к нему и быть может ещё встретимся,– произнёс Гелий без особой интонации, не напрягая голосовые связки ради прощания с той, которой суждено было вызвать в Брадо огонь. Через секунду Камелия исчезла, не успев сказать больше ни слова, а колдун вернулся в апартаменты королевы-жены, чтобы обрадовать.

  -Надеюсь, скоро этот глупый выскочка объявиться и тогда я смогу нанести ему последний удар – смертельный.

  -И я получу силу Провидца?

  -Не сомневайся. Брадо даже не догадывается, какую шутку сотворил с ним братик Иина,– рассмеялся Гелий.

  -Что такое?– испуганно воскликнула Полия, видя как изменился в лице её муж – побледнел сильнее обычного и задрожал, словно припадочный.

  -Он вернулся,– процедил сквозь зубы колдун.

  -Кто?

  -Охотник, этот грязный чужеземец, которому всегда удаётся выходить сухим из воды. Мы едем в город. На этот раз ему не убежать от меня – на этот раз я его убью и никто не сможет мне помешать: ни совет илларов, ни друзья охотника, ни твоя дочь. Раньше я не чувствовал так ясно своих врагов, но сила ИИна с каждым днём крепнет во мне и дарит новые ощущения.

  -Ты говоришь об её любовнике?

  -О ком же ещё, сладкая моя?! Я чую его зловоние.

  Королева ненавидела Сашу не меньше Гелия, поэтому скомандовала, словно это он первая почувствовала присутствие охотника в Геране:

  -Едем!

   Королевская карета выехала на главную улицу в сопровождении конницы рыцарей. Это был не парадный выезд, но все прохожие так и так кланялись и приветствовали радостными криками королевскую чету. То, чего Гелий нацелил себе добиться хитростью, сбылось – всё зло, что он творил, больше не вспоминалось жителями Селии. И разве что только кучка бунтовщиков иногда напоминала про злодеяния колдуна, но поддержки не находила, ведь король и королева заботились о своём народе для собственного блага и не позволяли вспыхивать недовольству больше десяти человек.

   В это самое время, привычными переулками, без подсказок птиц-поводырей, Шалун и Олиан вели Анари к набережной, чтобы покатать на лодке. Живот принцессе доставлял много хлопот – тяжесть его ломило поясницу, и ребёнок внутри время от времени брыкался, словно хотел пробить проход, но на лице Анари всё-таки отражалась радость и уже нетерпение поскорее родить и увидеть милое создание любви её и Саши. Она шла надев плащ-накидку на плечи и набросила капюшон на голову, но всё равно рисковала быть узнанной кем-нибудь из прохожих, поэтому слепые братья вели её пустынными улочками. Этим утром Анари захотелось подышать свежим речным воздухом, и, так как Бурак дал добро, друзья решили не задерживаться дома после завтрака. Они не знали, что Картикту идёт за ними следом, чтобы в любой момент помочь друзьям гнома избежать неприятностей.

   Саша был совсем рядом от той узкой улочки, по которой к Набережной приближалась Анари с друзьями. Но он не успел сделать этих десяти шагов, где за углом встреча с принцессой наконец-то состоялась бы. Перед ним возник Гелий и десять королевских рыцарей направили на него свои мечи. Минутная молчаливая пауза, которую никто не нарушал, быстро закончилась, когда нож Саши вонзился в грудь колдуна. Никто, казалось, не ожидал от него такого действия, а теперь рыцари заламывали ему руки и стягивали запястья крепкой верёвкой. Саша не сопротивлялся и с удовольствием смотрел на тяжёлое дыхание Гелия, лежавшего в луже собственной крови. Они молча смотрели друг на друга, понимая, что давно уже исчерпали запас слов, и ненависть переполнила их нутро. С воплями и слезами королева Полия подбежала к мужу и осыпала его поцелуями, умоляя не умирать. Толпа осуждала охотника и провожала печальными взорами тело Гелия, которое несли рыцари к карете. Чтобы успеть спасти жизнь колдуну, карета быстро уехала, а горожане, кто стоял поближе к пленнику, начали бить кулаками и ногами его, так что рыцарям пришлось расталкивать разбушевавшихся подданных Его Величества, чтобы довести убийцу до дворцового подземелья.

  -Не понимаю, что там произошло,– остановившись в двадцати шагах от выхода на набережную улицу,– произнесла Анари.

  -А что там происходит?

  -Скопление народа?

  Спросили братья и получили утвердительный ответ принцессы. Люди загораживали вид на улицу, но спешить посмотреть, что там происходило, она не намеревалась, испытывая непонятное волнение и чувствуя тревогу.

   Один из рыцарей привязал конец верёвки к своему седлу, и пленника повели по Набережной улице в сторону дворца. Делая десятый шаг, Саша поравнялся с поворотом на узкую улочку, и в образовавшуюся щель между людьми Анари увидела возлюбленного скитальца всего лишь на долю секунды, а он не успел посмотреть в её сторону и пропустил встречу их взглядов. Это мимолётное трагическое мгновение, которое Анари часто представляла счастливым и нежным, а столкнулась опять с пленением долгожданного жениха, настолько сильно ударило в сознание принцессы, что силы покинули её, и она упала в обморок на Шалуна, еле успевшего подхватить подругу на ощупь. Как из-под земли рядом оказался Картикту, взял девушку на руки и понёс к дому Бурака, а Олиан и Шалун еле успевали следом, так и не поняв, почему Анари потеряла сознание и почему на Набережной поднялся такой переполох, и кого там могли убить, если в выкриках были слышны слова "убийца".

   Никто в Геране не мог предположить, что Гелий – мнимый раненный, разыгравший спектакль специально для того, чтобы никто потом не смог осудить его в несправедливой казни охотника Саши. Удивительным образом народ не задумывался: разве колдуна можно так просто ранить обычным охотничьим ножом. Всё сочувствовали королю и желали ему выздоровления. А в это время Гелий потешался над всеми лёжа в своей постели, как примерный больной.

  -Как же ты меня напугал,– причитала Полия.– Я поверила, что он смертельно ранил тебя.

  -Зато теперь я могу назначить день казни и все придут на неё, желая смерти не мне, а ему,– смеялся Гелий, не испытывая ни боли в ране, не имея даже раны, которая затянулась сама собой на груди.

  -Но как ты предугадал, что он не упустит момента ударить тебя ножом?

  -Я не сомневался, что охотник воспользуется возможностью, поэтому всё получилось.

  -Обожаю тебя, колдуша,– обнимая мужа, прошептала королева, так что в пору было расплыться от умиления, глядя на эту трогательную сцену.

  -Роди мне наследника,– попросил Гелий и страстно поцеловал Полию.

  -Лишь с условием, что у тебя он будет единственным,– лукаво глядя на мужа ответила она.

  -Что ты этим хочешь сказать?

  -Я хочу сказать, что как только наш наследник родиться, Даиду придётся умереть. В Селии должен быть только один принц.

  -А как же твоя дочь?

  -Если она в Селии, прослышав про казнь Саши Анари прибежит его спасать. Ты сможешь её схватить.

  -И что мне делать потом с ней?– подталкивая королеву к произнесению дочери смертного приговора, спросил колдун.

  -Отправь к мужу и пусть он решает её судьбу,– замешкавшись, ответила Полия.

  Гелий усмехнулся и с хитрецой глянул в глаза королеве, не посмевшей произнести приговор дочери – это могло значить, что Полия начинала скучать по принцессе и готова была рано или поздно простить её, а этого Гелий не мог допустить.

  -Должно быть всё по справедливости, милая. Если моему непутёвому сыну пришла пора умереть, то твоей дочери незачем ехать к мужу, который разорвал их брак, если ты забыла. Участь Анари должна быть такой же, как и Даида – это спрведливо. И ты, и я потеряем своих непутёвых наследников.

   Полия не могла возразить мужу, ведь он говорил правду, но теперь она на самом деле уже скучала по дочери и даже готова была забыть, что отец её внука обычный охотник, только бы Анари пожила с ними вместе во дворце. Понимая, что Гелий никогда не согласиться на присутствие принцессы в Геране, королева хотела попытаться хотя бы на расстоянии держать связь с Анари, переписываться птичьей почтой и знать всё, что происходит с дочерью и внуком. Но теперь, когда Полия упомянула неугодность Даида, и получила похожий намёк от Гелия, она не могла решиться: идти ли ей на попятную, или, не смотря ни на что, согласиться с мужем. Чтобы оттянуть принятие решения, она молча вышла из комнаты, горделиво подняв голову, словно показывая Гелию, что он совершенно бестактен и не понимает её, обидев до глубины души. Колдун фыркнул ей в след, догадываясь, что королева разрывается между жаждой власти, рождением наследника, желанием заполучить магическую силу и между материнскими чувствами к Анари и внуку.

   Посидев в размышлениях с пол часа, Гелий направился в подземелье, где его ждал пленник, приговорённый к смерти заочно, без суда и следствия, потому что на этот раз слишком много свидетелей видело, как он покусился на жизнь самого короля. Колдун не волновался, что его заметят слуги или рыцари, и разнесут слух о том, что Его Величество притворяется больным – он принял невидимый облик и бесшумно проскользнул в подземный лабиринт. Саша встретил его с неизменным смелым и задиристым выражением лица, чему не мешали ни цепи, которыми сковали его по рукам и ногам, ни побои тюремщиков. Снова оба врага смотрели друг на друга молча, словно набирая побольше злобы, чтобы выплеснуть в физиономию оппонента. Но про себя Саша отметил, что колдун заметно изменился внешне – пропала смертная бледность с лица, округлились щуки и живот, и даже в глазах появились и блеск, и живое участие в том, что он видел. Да и одевался Гелий теперь по столичной моде, что удачно вписывалось в его внешние перемены – колдуну явно шёл на пользу и брак, и пребывание в роли короля. В свою очередь, Гелий в который раз удивился, почему Анари выбрала в возлюбленные охотника – такого жалкого, грязного и бедного.

  -Твоя казнь назначена на седьмой день, охотник. Никто тебя не спасёт на этот раз.

  -Поджилки трясутся, колдун, разве ты не видишь?!– с сарказмом выпалил Саша, звеня цепями.

  -На этот раз я отменил пытки, чтобы народу не стало тебя жаль, когда увидят твоё окровавленное тело. И казнят тебя без помощи магии. Ты умрёшь и этого достаточно с тебя,– чувствуя какое удовольствие ему доставляет эта мысль, Гелий расплылся в торжественной улыбке и вышел из камеры.

   Послав колдуна туда, куда обычно посылали всех негодяев, Саша сел на сырое сено, служившее ему подстилкой в холодных стенах подземелья, и бездумно уставился в одну точку. Он не был тем безрассудным глупцом, которому было всё равно – жив он или мёртв. Ему не хотелось умирать сейчас, когда Авион попал в беду, и Анари скрывалась неизвестно где. Но умолять о пощаде было бессмысленно и ниже собственного достоинства, поэтому оставалось ждать и обратиться к воспоминаниям, наблюдая, как всё началось и сколько всего необычного произошло за эти годы. Конечно, самым запомнившемся днём для Саши оставался тот, в который он появился в этом мире, оставив родную деревню где-то за пределами вселенной. Встреча с Авионом и Овием, первый разговор с птицами, первая селийская рыбалка, и поляна белых цветов с сизониями, навсегда связанная с первым взглядом на милое лицо Анари – Саша вспоминал всё медленно, то улыбаясь, то мрачнея, но прошлое согревало его больше, чем обдавало холодом.