Текст книги "Подкидыш (СИ)"
Автор книги: Little_Finch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 70 страниц)
– Это из какого-то фильма, да?.. – Сэм качает головой, направляясь в сторону стола, где они оставили рюкзаки.
– Совсем нет, – Локи прячет усмешку, посвистывает, отворачиваясь.
– Не свисти в помещении, – Клинт даёт ему подзатыльник, даже не оборачивается на недовольный восклик, говорит: – Из нас, кстати, получилась неплохая команда…
– Ага. Команда мстителей… – Сэм смеётся, ловит взгляд Наташи, которая качает головой и закатывает глаза. – Нет, ну, а что? Будем мстить за своих до последней капли крови! Ну, или до последнего волоска…
Все смеются. Клинт даёт подзатыльник и ему.
– Кстати, насчёт проблем… – Пеппер садится за стол и тут же утаскивает с подноса Тони картофельную дольку. – Тут же везде камеры и…
– Я их выключил, крошка, – Тони гордо вскидывается, смотря на девушку. Все остальные тут же синхронно закатывают глаза.
– Боже, прекрати, пожалуйста!.. – Локи пытается стереть своё лицо руками и стонет, чувствует, как ему по лбу прилетает картошка. – Ещё одной недели ваших заигрываний я не переживу!
– Добро пожаловать в наш мир, – Сэм хлопает его по плечу, а затем кидает его же картошку в Пеппер.
– Ах, ты… – девушка подскакивает, хватает что-то с чьего-то подноса, стоящего рядом.
Смеясь, они всё-таки начинают перестрелку едой.
+++
Слухи по школе разносятся буквально со скоростью звука. Тони успевает отправить фотографию на сайт школы ещё до конца обеденного перерыва, а уже на следующей перемене вся школа гудит, как улей взбудораженных пчел.
Локи чувствует себя «Золушкой». Все говорят о нём, все обсуждают то, что он сделал, все хотят его, но… Никто не знает, кто он.
С предвкушением мальчишка ждёт последнего урока, чтобы увидеть Сиф, но та не приходит. Их смежную литературу он проводит в одиночестве.
Преподаватель даёт им какой-то тест по прочитанному произведению, и Локи, вздохнув, немного отрешается от окружающего мира, углубляется в работу. Он не замечает ни времени, ни шёпотков одноклассников, что все ещё, даже спустя три часа, не могут перестать яро обсуждать «новую причёску» Сиф.
– Пьетро Максимофф! Опять что ли?! Только попробуй сдать работу раньше звонка.
Голос учителя прорывает его защитную пелену усердия. Локи вскидывает голову, чтобы посмотреть, что происходит.
Рядом со своим местом замер какой-то высокий кудрявый парень в тёмного цвета рубашке. В его согнутой, чуть вытянутой руке был сложенный тест. Он был недоволен, нахмурился.
– Но я же уже всё выполнил и…
– И слышать не хочу. Сядь и перепроверь. До конца урока ещё десять минут, – грозный тон преподавателя заставил его рассерженно плюхнуться на место и демонстративно отложить работу.
Локи усмехнулся, уже хотел отвести глаза, но наоборот только сильнее присмотрелся к однокласснику. Тот выглядел как-то знакомо. Вот прям до боли…
Ещё и имя странное. Пьетро Максимофф.
Единственное, о чём точно знал мальчишка, – это то, что этот Пьетро на всех их смежных уроках всегда сдавал все работы быстрее других. Самый шустрый, блин.
Снова хмыкнув, Локи вернулся к своей работе. Попытался выкинуть ненужное имя и этот инцидент из головы.
Но урок кончился, он сбегал, попрощался с новообретёнными друзьями, вернулся домой… А в голове всё ещё крутились мысли об этом парне.
Пьетро. Пьетро. Пьетро. Пьетро.
Раз за разом он перематывал воспоминание произошедшего в классе и никак не мог отпустить его. Чуть ли не бесился от этого. Не мог понять, почему всё думал и думал об этом.
На пороге его комнаты его перехватил Тор. Как обычно/привычно вбил в стену и начал приставать с расспросами.
– Ты!.. Это ты отрезал волосы Сиф, да?! Ты? – он навис над задумчивым мальчишкой, зло сощурился.
– Ага. Я. – он легонько оттолкнул от себя ошарашенного от правды «брата» и уже сделал шаг в бок, но его снова придержали за плечо.
– И ты не хочешь извиниться, нет? Вот так просто… Ты отрезал ей волосы, Локи! Ты понимаешь вообще… Какой же ты ублюдок, – Тор скривился. Локи, занятый раздражающе прилипчивой мыслью, лишь пожал плечами.
– Я ублюдок?.. Возможно. Но эта девка опозорила меня и выложила мой позор на всеобщее обозрение. Хотя всё это ничто, по сравнению с тем, что она подвергла мою жизнь опасности, – мальчишка спиной подошёл к двери своей комнаты, взялся за ручку. – Потому что, знаешь, что было бы, если бы и ты тоже ушел?.. Знаешь?.. Меня бы отправили в больницу. Взяли бы анализ крови, ещё кучу другой разной херни… И всё. Меня бы оттуда уже не выписали. Твои родители, узнав насколько я бракованный, тут же бы, мгновенно разорвали бы документ об опекунстве. И все мои планы накрылись бы медным тазом! Огромным таким. Моя жизнь… Она… – хмурится, сглатывает, мотая головой и смотря на парня слишком откровенно поломанным взглядом. – Она полетела бы к чёрту, – Локи хмыкает, опускает глаза на судорожно сжимающуюся руку, что будто пытается поймать песчинки давно утёкшей в канализацию счастливой жизни. – Её волосы – это ещё не самое дорогое, что я мог забрать в обмен на этот позор, Тор. Если хочешь, можешь меня ударить… Но таково моё мнение.
Подняв голову выше, выпрямив спину, он пару секунд смотрит «брату» в глаза, а затем смыкает веки. Ждёт.
Через миг слышится удар захлопнувшейся двери соседней комнаты. Локи лишь пожимает плечами. Уходит к себе, чтобы заняться учёбой.
Тор, как никак, предъявил ему серьезную угрозу и урезал срок пребывания в этом доме с четырёх возможных недель до трёх. А он всё ещё не разобрался до конца с языками и математикой.
С последней он, конечно, вообще вряд ли когда-нибудь разберётся, ну, да, ладно…
И заучивая новые слова, решая примеры, разнося заказы на следующий день, он никак не мог перестать думать.
Пьетро. Максимофф.
Да, господи, боже, почему вместо того, чтобы начать думать о том, где достать поддельные документы, он думает о каком-то левом странном чуваке, которого даже не знает?!
В четверг его нервозность достигает своего апогея.
– Да, блять! – с рычанием он стряхивает с джинс капли сока, только что на них опрокинутого, и тянется за салфетками к центру стола.
Все друзья, сидящие рядом, резко замолкают, поворачиваются к нему.
– Хей, ты в норме?.. – даже Клинт отрывается от своей очередной сетевой игры, он, прищурившись, смотрит на Локи, вскидывает брови.
– Да. Блять. В самой нормальной норме, – мальчишка оттирает сок со штанов, фыркает.
– Это Тор опять, да? – Наташа участливо поджимает губы, кивком указывает на столик неподалеку.
– Нет. Пьетро Максимофф. Сука… – пятно не оттирается, и он жёстко, со стоном отшвыривает комок салфетки на поднос, отодвинув его, кладет голову на стол.
– Пьетро?.. Я бы спросил, что он сделал, но так как он ничего сделать просто фактически не мог, то… Объясняй, – Сэм хмурится, начинает выискивать кого-то глазами.
– Да нечего объяснять, – Локи легонько бьётся лбом об поверхность, вздыхает. – Он просто засел у меня в голове. Всё.
– В смысле ты втюрился?.. – Пеппер с интересом наклоняет голову набок, изучающе пялится.
– Да, боже мой, нет! Почему вообще, если я гей, то любой парень, о котором я говорю, должен мне нравиться, а?! Ты…
Локи зло вскидывается. Уже чёртов четверг. Он думает об этом Пьетро уже чёртовых четыре дня. Он уже не может сосредоточиться ни на чём вообще.
– Эй! Потише на поворотах, Локи, – Тони резко прерывает его, отдёргивает. Сурово качает головой, сжав челюсти.
– Ладно, извини, Пепс… – он поднимает руки, сдаваясь. Пожимает плечами. – Я не хотел.
– Ничего, всё нормально… – она мягко улыбается, пожимает плечами тоже. – Таак… Если он тебе не нравится, то в чём дело?.. Может, мы могли бы помочь чем-то?..
– Не знаю я, – мальчишка устало трёт глаза, зевает. Он плохо спит уже вторую ночь, в снах преследуют какие красные всполохи, девчачьи образы. – Он кажется мне чертовски знакомым, но я не помню никого с такой же фамилией. Его черты лица…
– А из других…друзей тоже никого не удаётся вспомнить?.. – Клинт неопределённо мотает головой, Локи хмыкает.
Они все, как он понял, уже давно знают о его прошлом. Якобы Старк нарыл какую-то информацию у отца, а потом взломал пару гос сайтов… Однако, это, что бы они там не узнали, совершенно не изменило их к нему отношения. Всё осталось, как было при знакомстве.
И они, кстати, всё ещё никому ничего не растрепали. Он усмехнулся от мысли, что они могли бы стать хорошими друзьями…
– Нет. А даже, если и были, то я не помню. Точнее, очень расплывчато… – подтянув поднос назад, берёт коробочку с оставшимся соком. – Я пытаюсь вспомнить больше, но воспоминания будто не хотят открываться. Нужен какой-то толчок или…
Локи неопределённо пожимает плечами. Прикрывает глаза, делая глоток.
– Я мог бы залезть в личные дела учеников, если хочешь. Посмотреть есть ли у него родственники, семья, все дела… – Тони поджимает губы, чешет бровь. Поймав обнадёженный взгляд Локи, усмехается. – Но я ничего не обещаю, ты же понимаешь и…
– Да. Но это было бы тоже чудесно, – мальчишка вздыхает, немного расслабляется.
Всё возвращается на круги своя. Ребята снова начинают болтать ни о чём, изредка он вставляет какие-то реплики.
Чужая обыденная болтовня успокаивает.
+++
Примечания:
*(Се́рвер – специализированный компьютер для выполнения на нём тех или иных задач. Удалённый сервер – находящийся где угодно, как в другом городе, так и в другой стране.)
*(IP-адрес (произносится «ай-пи-адрес») – уникальный сетевой адрес устройства, соединённого с другими устройствами в компьютерной сети)
*(Возрастной ценз – ограничение по возрасту.)
========== Глава 6 ==========
Ludovico Einaudi – Experience
+++
Неделя подходит к концу слишком быстро. Проносится перед глазами, а Локи даже не замечает…
В пятницу он сдает упрощенные переходные экзамены и получает от Наташи поддельные документы. С тестами, по его мнению, он справляется на «ура», а документы в какой-то степени даже можно считать настоящими. Там его имя и девичья фамилия его матери.
– Собираешься бежать? – Наташа снова сидит на тумбочке в закрытом женском туалете и качает ногами. На ней голубые потертые джинсы. Она смотрит.
– Мм, нет. С чего ты взяла?.. – Локи замирает, услышав вопрос, но все-таки берет себя в руки, продолжает засовывать новый документ в портфель.
В прошедшее воскресенье он встречался с Брюсом, и тот задал точно такой же вопрос. Но тогда не было такого волнения, как сейчас. У него даже сердце тогда не сбилось, когда он соврал.
И да, мистер Беннер был добр и радушен с ним. В большинстве своем все его предыдущие кураторы были холодны, отстранённы, будто я работаю на этой работе и мне плевать на тебя, но если ты будешь создавать мне проблемы, тебе не поздоровится, и поэтому теплота и искренность в делах, словах нового куратора были удивительны. Неожиданны.
Но не так, как эгоистичный Старк, сначала выгоняющий его из-за столика, а потом проделывающий махинации за спиной отца.
Не так, как Наташа, что вроде насмешливо поспорила с Клинтом на его ориентацию, но до этого попыталась спасти от Тора.
Не так, как Клинт, что вроде и безразличен к нему, всего лишь любезен, но в итоге. В итоге «Левее и дальше!», хотя это даже не его война.
Не так, как Пеппер, в чьих глазах в первую секунду знакомства он успел увидеть чистую радость от встречи, даже услышав тихое: «Это тот самый, детдомовский?», что было сказано скорее заинтересованно, чем предубежденно.
Не так, как Сэм, который принял его просто как факт, доверившись в выборе нового друга своим друзьям, со словами «Будешь портить воздух – выгоним».
Когда он лгал Брюсу – чувствовал лёгкую совестность, не больше. Но сейчас…
Он пытался бороться, шёл против течения, лишь бы не начать привязываться к ним, но… Волны сбили его. Почти мгновенно. Прошло всего три недели, и он мог бы назвать это своим самым быстрым рекордом, только вот…
Ему настолько больно, что говорить нет сил.
Ведь он не собирался сближаться. Не собирался быть добрым, участливым и приветливым. Он даже и дружить-то не собирался…
Весь его запланированный максимум – это издевки. Мальчишка хотел стать возможным злодеем, антигероическим воспоминанием в жизнях этих счастливчиков, но только вот это у него совершенно не вышло.
Он хотел издеваться, насмехаться и манипулировать. Хотел глумиться над другими так же, как поглумилась над ним его сучка судьба…
Только вот, он же не бездушный ублюдок. Он не злой и не хороший. Он делает больно только тем, кто уже сделал ему больно…
– У тебя на лице написано, – Наташа грустно пожимает плечами.
– Эти твои женские интуитивные штучки, Нат… – он прячет настоящего себя вглубь грудной клетки, усмехается, качает головой. Ему незачем перед ней отчитываться, потому что она ему по сути никто. Только вот отчего-то внутри все неприятно сжимается, будто… Уже кто-то.
– Думаешь, я не знаю таких, как ты?.. Тех, кто не может долго оставаться на одном месте, потому что боится боли, когда все-таки придется уйти… Тех, кто, как только сделает все свои дела, убежит с каждого попадающегося на пути корабля, даже если этот корабль не тонущий… Ты… – она спрыгивает на пол, делает шаг ему навстречу. Совершенно не ожидает, что он подскочит.
– Заткнись, слышишь. Заткнись, мать твою! – неожиданно разозлившись на правду, Локи рычит, но держит руки при себе. Помнит опыт Тора, и поэтому использует только глаза. Он показывает подруге всю ярость и ненависть, что сейчас должен испытывать. Ее слова – больно. – Ты ни черта обо мне не знаешь. Поняла?! Или думаешь, раз есть моя биография, то всё? Боже, он ведь как на ладони! Да?.. Нихрена. Прежде, чем лезть ко мне, сначала разобралась бы со своим дерьмом! Когда ты уж собираешься рассказать Клинту, что он тебе нравится, а? Или зайти к Фригге, просто чтобы проведать?!
Он резко дергается назад, отворачивается. Застегнув рюкзак, пихает табурет под умывальник. Сзади раздается голос:
– Я просто хотела сказать, что тебе незачем уходить. Мы могли бы помочь. Если с Тором что-то, да и вообще, мы же дру… – она вздыхает, переплетает руки на груди. Сжав челюсти, спокойно говорит, говорит, говорит… Понимает, что сейчас не тот случай, когда и она должна выйти из себя тоже. Тогда шансов вообще не будет, чтобы Локи остался…
– Вы, блять, сначала себе помогите, – он оборачивается, кривится. Ему отвратительно, тошно и… горько. Всего лишь больно… – А я уж как-нибудь сам. Мне никто не нужен.
Дверь хлопает сильно. Наташа вздрагивает. Делает шаг назад, еще один и опирается на тумбочку вновь.
Потянувшись к телефону, она набирает Клинта.
+++
– Так… Ты правда уходишь?.. – Сигюн замирает рядом с ним у стола сделанных заказов, опирается на него, сложив руки на груди. – Вроде график устраивал, да и коллеги…не самые плохие.
– Да, знаю. Тоже грустно… Но мне нужно было чуть-чуть денег накопить на подарок…подруге, – он переносит на поднос тарелки с едой, напитки. На барменшу не глядит.
– Мм… А не слишком ли дорогой подарок для этой «подруги»?.. – девушка поворачивается и пронзительно пялится на него. Локи даже не поднимает голову.
– Это очень хорошая подруга, Сигюн. Для нее и целого мира не жалко, – пожав плечами, мальчишка уходит в зал разносить заказы.
– Думаешь, сбежит?.. – Хеймдалл подходит неслышно, вытирает руки о полотенце, висящее на поясе фартука.
– Чёрт его знает. Я его в нашем районе раньше вообще не видела, а сейчас вот с Одинсоном якшается… – она пожимает плечами, через стеклянное окошко в двери видит, как Локи подаёт заказ и чуть заигрывает с клиентами. Улыбается им. – Птичка на хвосте принесла, что он вроде, как кузен какой-то… Не знаю.
– Я не помню, чтобы у семьи Одинсонов были родственники по обеим родительским линиям, – мужчина хмыкает, хмурится.
– Ага. Тоже, – Сигюн вздыхает, разворачивается. – Давай за работу, ладно?.. Мы все равно если захотим, то не сможем этому парню мозги на место вставить…
– Он нас просто не послушает, – Хеймдалл кивает, соглашаясь, и задумчиво уходит на кухню. Девушка провожает его взглядом, смаргивает нерадостные мысли и возвращается за барную стойку.
Кто она такая, чтобы лезть в жизнь Локи?..
+++
Тор уезжает в пятницу почти сразу после школы. Еще с утра попрощавшись с матерью и отцом, он находится в приподнятом расположении духа, собирая вещи, что-то напевает себе под нос.
Когда они с Локи пересекаются на кухне, то оба замирают.
Осознание того, что больше они не увидятся, потому что мальчишка уже тоже начал собирать вещи, и когда «брат» вернется, его здесь уже не будет, накатывает слишком резко. Бьет под дых оттуда, откуда не ждали.
Они стоят и смотрят друг на друга почти минуту.
Тор пытается запомнить его. Не хочется вот так вот потерять какой-то пазл из картины своей жизни, тем более, что этот пазл чуть ли не самый решающий, ведь… Якорь. Он же его посоветовал. Да и стал им…
К черту.
Локи отчего-то теряется. Рука уже тянется, чтобы поскрести по левой стороне груди, там, где режет, но он останавливает себя. Смотрит, пытаясь вычеркнуть из своей жизни все, что связано с этим парнем, потому что…чувства не те. Странные, слишком…неожиданные.
И ему это не нужно. Не хочет он этого.
Двигаться они начинают одновременно. Локи нужно выйти из кухни, Тору подойти к плите.
– Подкидыш.
– Колючка.
Коридор их отношений, по которому они шли эти три недели, схлопывается. Исчезает.
«Их» больше не существует. Да и были ли?..
+++
Воскресенье настигает его слишком неожиданно. Тора нет уже второй день.
Он тоскует.
Всю субботу проведя вместе с Фриггой в городском парке, он думал, что ему хватит времени, чтобы медленно отпустить её, чтобы мысленно попрощаться…
Потому что да, блять, ему нужно прощаться. Потому что да, блять, он выпустил ниточки контроля из своих рук и все-таки привязался.
И не только к ней.
Сидя на своей кровати где-то между днем и вечером воскресенья, в окружении кучек своих вещей, он пытается отвлечься, чем только может, лишь бы не начать их собирать.
Он слушает музыку на телефоне, ходит по комнате, вспоминая, что еще ему взять с собой, спускается на кухню, чтобы утащить яблоко или грушу под веселым взглядом Фригги…
Он не собирается признаваться себе, что не хочет уходить. Что зря накричал на Наташу. Что, похоже, нашел хороших друзей. Что и семья тоже хорошая. Что Тор…
Не так уж и плох.
Нет. Ладно. Вот Тор его точно достал. До самых-самых печенок.
И когда часы уже показывают шесть вечера, он усмехается и реально начинает складывать некоторую одежду в рюкзак. Руки дрожат, а глаза отчего-то слезятся.
Он пытается не замечать этого. Ведь здесь ничто не держит. Никто не хочет видеть его здесь.
Он никому не нужен, так…
– Сука, – Локи швыряет подушку в стену и рычит от безысходности. Падает на колени рядом с почти собранным рюкзаком.
Ладно. Окей. Пора признать, что Наташа права.
Возможно, если он признает это, то уйти будет легче…
И, на самом деле, причин много, но есть и решающая. Самая-самая.
Он никогда и нигде не останется. Не оставался. Рано или поздно каждые новые «родители», наконец, понимали, что он мудак.
Он понимал, что не хочет и дальше быть их ручной зверушкой.
От первых он ушел, конечно, не из-за них, но этот случай можно и не учитывать.
Вторые считали его четырехлетним ребенком. Как только он начинал просить что-то для взрослых, типа вторую конфету к чаю или новую книгу, ему отказывали. В чересчур жесткой манере…
Третьи не то, чтобы слишком сильно его контролировали, но… Не то, чтобы ему нравилось, когда распинали на кресте, как бабочку на иголках, за любую, даже самую маленькую провинность…
Четвертые, точнее четвертый, огромный темнокожий мужик заставлял его работать. Делать косячки, сушить травку, начищать оружие… Кроме него там таких «работников» было еще почти десять. Кто помладше, кто постарше. Когда через восемь месяцев он, наконец, достаточно прочистил мозги от наркотических паров, чтобы сбежать, ему пришлось спрыгнуть с моста, чтобы не попасть под пули…
Пятая «родительница» сажала его на цепь, шестые были тайными растаманами, буквально впихивавшими ему любую растительность, которая хоть чуть-чуть «вставляет»…
Ему пришлось провести год в реабилитационном центре, чтобы избавиться от наркотической зависимости. И это было не так просто, как можно подумать.
Седьмые были чудесными, а потом захотели подправить его прическу. От восьмых сбежал уже просто потому, что надоело… Ну и потому, что его однополые «родители» считали это забавным – иногда брать, не предлагать, брать его в свои любовные утехи.
И спустя эти шесть лет, после всех побегов, затем новых семей и опять побегов, он понял, в чем дело. Приёмные родители отчего-то думают, что раз они теперь твои опекуны, то ты их собственность.
А раз ты их собственность, то тобой можно вертеть и крутить как хочется.
Тебя можно шутки ради одеть в девчачью одежду и пустить как официантку на вечеринке своих друзей растаманов. И плевать, что некоторые будут слишком «приставучими».
Тебя можно как собаку посадить на цепь, а потом требовать, чтобы ты катался по полу за косточку ради смеха. И плевать, что ты вообще-то человек, у тебя школа и тебе нужно учиться.
Тебя можно по естественно добровольному согласию, ага, пользовать вместе со своим мужем. И нет, это, конечно, было приятно, все дела, но… Он-то этого не хотел!
Не хотел молиться каждые выходные, потому что «родители» верующие.
Не хотел отсасывать через день, лишь бы не выходить на улицы и не продавать сделанные самокрутки и высушенную травку.
Не хотел шугаться слов «истина» и «крест», потому что это всегда значило, что запястья и щиколотки будут болеть от натерших веревок, а руки затекут, причиняя боль.
Он не хотел… Просто не хотел.
Но в детдом снова его отправить уже не могли. Видите ли, он, блять, слишком плохой пример для деток! Он, сука, агрессивный, не поддающийся воспитанию, неизлечимый наркоман!
Он же… Просто ребенок, окей?.. Он просто… Просто хотел бы, чтобы мама как-нибудь позвонила в дверь его очередного «дома» и забрала его.
Чтобы сказала: – «Привет, у меня скоро соревнования в Швейцарии/Польше/Исландии/где-то на горнолыжных курортах, не хочешь со мной?»
Сказала: – «Я могу научить тебя кататься на лыжах, если ты захочешь, конечно…»
Сказала: – «Мы будем вместе сидеть у камина и рассказывать друг другу страшилки, ладно…»
Сказала: – «Боже, твои волосы! Ты же разрешишь мне заплести тебе косички…»
Сказала: – «Я больше не уйду, Локи. Ты моя жизнь, я не могу потерять тебя.»
Он утер глаза кулаками, застегнул собранный рюкзак и запихнул его под кровать. Взял в руки телефон.
«Привет. Я нашел, что ты просил, завтра могу отдать перед началом занятий. Встретимся на первом этаже, окей? Стар*»
Локи усмехнулся подписи и отправил подтверждение. Завтра он наконец разберется с этим Пьетро, отсидит один урок и уедет.
Или даже нет. Придет к школе раньше, прочтет его дело и тут же уедет.
Всё. Решено.
Выйдя из комнаты и спускаясь вниз, он старался не обращать внимания на то, как на душе стало легче от того, что ему можно будет остаться еще на несколько часов. На целое утро.
+++
Они выезжают в пятницу вечером и едут всю ночь. В автобусе царит веселое предвкушающее возбуждение, все смеются и галдят где-то до полуночи.
Тор сидит у окна. Рядом Огун в наушниках.
Их совсем никто не трогает. Даже Фандрал с Вольштаггом.
Тор смотрит на проплывающий мимо пейзаж. Грустно, но спокойно теребит рукав толстовки.
Рядом с Огуном ему всегда так. Складывается ощущение, что вокруг друга будто непроницаемый пузырь. Когда ты внутри, накатывают странные мысли.
Тор сидит рядом с ним, и шум галдящих одноклассников пробивается с трудом.
Мимо пробегают деревья, кусты и поля. У него в голове на повторе крутятся события последних трех недель.
Восхищенный Локи. Притворщик Локи. Агрессивный Локи. Защищающийся Локи. Дипломатичный Локи. Укушенный Локи.
Отдаляющийся Локи.
Автобус въезжает в густой лесной островок. Над ним пролетает чей-то кроссовок.
Игроки и черлидерши веселятся, галдят, но постепенно устают. Чьи-то выкрики доносятся всё реже и реже.
Тор этого не замечает. Перед ним сменяющиеся картины природы, сбоку расслабленный Огун, впереди долгая дорога, а сзади…
Сзади Локи. Его спина, что сейчас всё быстрее удаляется, потому что он тоже идёт. Только в противоположную сторону.
Когда наступает довольно поздний вечер, он не замечает. Прямо сейчас время для него не делится на часы, минуты. Медленно-медленно футболисты начинают успокаиваться, хихикающие девушки все чаще прикрывают зевающие рты ладошками.
А Локи. Где?.. Он уже ушёл, или сейчас как раз ложится спать?..
А если ушел, то где он?.. Где останется на ночь, или будет идти всю ночь?..
А если ушел, то как скоро его хватятся?.. И вернут ли в этот раз?..
Он слышал, что мальчишка сегодня сдавал экзамены для перехода в двенадцатый. Те пару тестов, что проверили, были на хорошо и отлично.
И значит, он таким образом просто подстраховался, да? Чтобы потом с учетом этих тестов его могли перевести в выпускной класс?..
Тор приподнял уголок губ. А ведь подкидыш всё продумал.
А кстати, почему «подкидыш»? Скорее «найденыш».
Но теперь уже «выкидыш»?..
Попытка отогнать нагнетающие мысли не увенчалась успехом. Все последующие тоже.
Зачем он выгнал его?.. Ведь мог же просто пройти мимо, мог сделать вид, что плевать и…
Значит, не плевать?.. А если не плевать, то что?
Всё так сложно.
Он не мог оторвать глаз от равнин и природы, мелькающих мимо. За окном всё уже почти погрузилось во тьму.
А ведь Локи, он же не плохой. Он же, ну, довольно дружелюбный?..
За последние две недели парень заметил, не то, чтобы он следил, но присматривался, что мальчишка довольно неплохо сдружился с Нат и ее компанией. Они вместе обедали, иногда он видел, как Локи проводил со Старком или Клинтом перемены. Пару раз даже заметил, как Романов утаскивала его в женский туалет.
От этой мысли где-то внутри появилось некое раздражение. Он попытался его сморгнуть.
Не вышло.
Попытка убедить себя, что это не ревность, ни к чему не привела. Попытка разобраться, что же это такое, и в чем источник этого раздражения, кроме самого Локи, конечно, привела к слишком неожиданному результату.
Тор вздохнул и, прикрыв глаза, откинулся на сиденье. В салоне уже давно стало намного тише. Кое-где еще раздавались негромкие перешептывания, но и они скоро замолкнут. Все, похоже, утомились.
– Всё в порядке?.. – Огун зачем-то берет рюкзак, начинает что-то искать там.
– Да. Почти. Мой брат, он… То есть, не брат, а… Блин, – он негромко, разозлившись, стонет, потирает лицо руками.
– Ты про Локи?.. Думаешь, что никто до сих пор не знает, что он твой сводный приемный брат?.. – Огун хмыкает, ныряет в сумку чуть ли не с головой. Не видит, как парень удивленно убирает руки на колени.
– В смысле?.. А как же… Но ведь… – Тор качает головой, непонимающе хмурится.
– Всё тайное всегда становится явным, Тор. Рано или поздно. Тем более, что у некоторых в нашей школе есть довольно хорошие связи. – он пожимает плечами, вытащив бутылку воды, отпивает. Подаёт другу. – А земля слухами полнится, так что… От каких-то десятиклашек недавно слышал, что Локи якобы трехсотлетний сын графа Дракулы, и поэтому у него такая мраморно-бледная кожа и чернющие волосы.
Тор давится водой и смотрит на Огуна ошарашенным взглядом. Тот хмыкает снова, пожимает плечами.
– Я просто цитирую, парень, расслабься. Твоя история о «кузене» всего лишь одна из многих. И, между прочим, не самая популярная, – он тихо смеётся, забирая бутылку у Тора. Тот не может перестать открывать и закрывать рот. Он не может вымолвить ни слова. – Но ты можешь не волноваться, правды все равно никто не знает.
– Даже ты?.. – Одинсон, наконец, проглатывает комок удивления.
– Ага. Знаю только, что не кузен и не брат, а остальное меня как-то мало волнует. – он прячет воду в рюкзак, убирает его на пол, под сиденье. – Мальчишка-то хороший, так зачем о нем судачить.
– С чего ты взял, что он хороший, если ничего о нем не знаешь?.. Ты такой простой, Огун, – Тор печально усмехается, отворачивается к окну.
– Нет. Я просто вижу, что он делает, – Огун снимает блокировку с телефона, листает трек-лист. – Он хорошо учится, не пытается выделиться, никого не задирает и может постоять за себя. По-моему, этого достаточно, чтобы считать его нормальным, или, по крайней мере, больше положительным, чем отрицательным.
– Ну, не знаю. – Тор пожимает плечами. Поворачивается. – Он отрезал Сиф волосы, ты же помнишь?..
– Да. Это я и назвал постоять за себя. – парень кивает, выбирая себе музыку, чтобы заснуть. – Она его опозорила и оскорбила. Он ответил. Все честно. Я не считаю Сиф здесь правой, она действительно заслужила, – Наконец, найдя песню, он вставляет наушники в телефон. – Тем более, что она уже давным-давно хотела себе короткую стрижку, да все плакалась, что рука не поднимается отрезать хвост. Твой брат, можно сказать, ей помог.
Он пожимает плечами, усмехается, вспомнив короткую, почти мальчишечью стрижку подруги. Уже поднимает руки, чтобы надеть наушники, как бы говоря, что разговор завершен.
– Стой, подожди. Еще кое-что, – Тор вдруг останавливает его, поджимает губы. – А почему я не слышал об этих всех историях?..
– Если бы сейчас тебе об этом рассказал не я, то ты бы этого человека ударил. Так что…от тебя как бы стараются держать подальше такую информацию, – Огун пожимает плечами, снова тянет руки к ушам, но вдруг останавливается сам. – Кстати, я заметил, в последнее время ты намного лучше себя контролируешь. Это круто, парень.
– Спасибо. – Тор отрешенно кивает, принимает тычок в плечо. Снова отворачивается к окну.
Похвала отчего-то не приносит никакой радости. Во рту чувствуется привкус рвоты, и он откидывается на сиденье, решив, что пора поспать.
Блевануть из-за укачки совершенно не хочется.
+++
Суббота и воскресенье проходят в разминках, тренировках и главном соревновании, ради которого они и приехали в такую даль.
И они проигрывают. Точнее, выходят в ничью, но так ли это важно.
И, как хотелось, отпраздновать в воскресенье вечером не выходит. Никто не произносит этого в слух, но Тор знает, что виноват он.
Мысли о Локи не исчезли. Он не мог сосредоточиться на игре. Думал только о якоре.
– Когда я говорил, что тебе нужно научиться себя сдерживать, я имел в виду не потерять интерес к игре полностью, Тор, – тренер отчасти понимающе хлопает его по плечу, проходя мимо. Идёт к выходу из раздевалки. Дверь, закрывшаяся за мужчиной, хлопает чересчур громко. Тор вздрагивает.
Он сидит будто в трансе уже очень и очень долго. Все давным-давно ушли. Тренер был последним.
Мысли о Локи, как и хотелось последние пару суток, наконец, исчезли. Но, как говорится, бойтесь своих желаний. Он хочет, чтобы они вернулись.
Пусть лучше будут они в придачу со смешанными чувствами и непонятными эмоциями, чем горечь. Чем жалость к самому себе.
