Текст книги "Подкидыш (СИ)"
Автор книги: Little_Finch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 70 страниц)
Локи кивает, вздыхает, дожидаясь пока все выйдут. Как только дверь закрывается, Джейкоб поворачивается к нему и более мягко и спокойно спрашивает:
– Тебя отец прислал?
Он мотает головой и покачивается. Подошедший парень подхватывает его за локоть, внимательно осматривает и позволяет чуть опереться на себя.
– Сказал, ты поможешь продержаться тут пару дней, – кажется, будто бы сознание вот-вот уплывёт, и Локи сглатывает горький ком.
Чуть встряхивает головой.
– Ладно… – Джейкоб кивает, хмыкает, следя за его состоянием и невероятным упорством. Говорит: – Пошли, приляжешь и заодно расскажешь какими судьбами. Ты слишком бледен.
+++
Джи выслушивает краткую версию его истории, а затем даёт отоспаться пару-тройку часов. После самолично проводит экскурсию по всем корпусам.
Спортплощадка, столовая, раздевалки, душевые, спортзал… Парень неспешно ведёт его, рассказывает не только о правилах, но и о корпусе в общем.
Оказывается тюрьма поделена на две части. Та, в которой они, с более мягким, не столь требовательным режимом.
– Твой отец, скорее всего, во второй половине. Там жёстче, больше одиночных камер, больше злых охранников, – он говорит это невзначай, походя.
Без каких-либо помыслов уязвить или посмеяться.
После получасовой экскурсии они возвращаются на открытую спортивную площадку. Огороженная с трех сторон стенами, она является местом, где весь корпус тусуется чуть ли не круглые сутки. Если, конечно, погода хорошая.
Крыши нет. По стенам, на высоте нескольких метров идут длинные «балконы», по которым без перерыва ходят охранники. Они следят за порядком, за тем, чтобы никто никого не пырнул чем-нибудь случайно.
– У нас тут вообще тихо, в основном. Как приходят новички, им тут же объясняют порядки. Если кто-то с чем-то не согласен, идут ко мне и с ними уже говорят по-другому.
Джейкоб греется на солнце, запрокинув голову и откинувшись на стол. Локи сидит рядом, поставив ноги на скамейку и сидя на самом столе.
Он внимательно слушает всё, что рассказывает парень, смотрит на него с лёгкой, более-менее здоровой и чуть таинственной полуулыбкой.
– А ты здесь за что?..
– Да так… В уличной драке парнишу одного пришил случайно, так его родители кипиш подняли. Хотя «стрелка» была довольно официальная, – они на нашу с отцом территорию влезли, не захотели нормально разговаривать… – он потягивается, расстёгивает робу и вновь завязывает рукава на поясе. Поводит плечами, и под белой майкой перекатываются мышцы. Запрокидывает голову чуть сильнее, и дёргается чётко очерченный кадык. Джи продолжает: – Ну, я и устроил им встречу, как они сами того хотели, между прочим. А там группа, их даже бандой назвать нельзя… Да и драки, как таковой, тоже не было. Поцапались с нами, как сучки, а главарь буквально сам мне на нож упал, – усмехается, чуть покачивает головой, смешно хмуря нос. Солнце мягко оглаживает лучами его привлекательное лицо, дарит тепло всем, кто находится на площадке. – Отец так кричал тогда… Сказал, раз я сам разобраться не смог, то теперь буду за это сам же и отдуваться. Мне ещё два года сидеть осталось. Может, чуть раньше даже выпустят, за хорошее поведение или типа того…
Локи кивает. Прищуривается и понимает, что Джи всё же очень напоминает ему Тора. Не тёмными короткими волосами, не слишком накачанным телом, покрытым татуировками…
Тем, как он льнёт к теплу и свету, тем, как привносит в него самого уверенность и спокойствие.
В их сторону летит баскетбольный мяч, и мальчишка, успев перехватить его, бросает назад. Получает улыбку и подмигивание от какого милого спортивного парня…
Теперь он понимает, что тюрьма – это не так страшно, как может показаться. Просто всё зависит от того, как ты сам к этому относишься.
Да. Здесь ему, конечно, повезло, ничего не скажешь. И с Филлом, и с Джи, и с атмосферой, царящей в данном учреждении.
Но тем не менее… Пока они шли парень пару раз показывал ему тех, кто даже в таких относительно хороших условиях успевал доводить себя в прямом смысле до смерти.
Не желая попросту смириться, принять наказание за свои проступки, они корили себя, добивали, прогрызали в себе дыру.
Их даже трогать не нужно было. Месяца четыре-пять, и их уже вывозили в чёрных мешках через чёрный же выход.
– Твой папаша – та ещё сучка, как я понял, но ты главное не ссы. – он приоткрывает один глаз, смотрит на него и улыбается. – Папа с кем попало просто так не свяжется, а раз ты здесь, рядом со мной, значит, нормальный. Если понадобится, всех парней подниму, ребёнок. Тебе здесь делать пока что нечего.
Локи кивает и покрывается лёгким румянцем. Сегодня ночью у него будет встреча с Лафеем, и ему кажется, что теперь он намного более готов к ней, чем этим же утром.
Теперь он понимает, что в жизни случается всякое, но… Всегда найдутся те, кто подаст руку и поднимет. Хлопнет по плечу, усмехнётся, подавая ещё один заряженный магазин.
Теперь он понимает, что в жизни случается всякое, но… Не нужно загоняться так сильно, что в итоге это сведёт тебя в могилу.
Возможно, это работает не всегда, но чем проще воспринимаешь, тем легче становится…
+++
========== Глава 21.2 ==========
+++
Ночь наступает неожиданно. Он не спит, когда за ним почти неслышно приходит Колсон.
На самом деле не спит никто в их общей на тридцать человек комнате, но парню для его же спокойствия знать об этом не обязательно. Он поднимает его, надевает наручники и долго ведёт по коридорам.
Локи не боится. Пока что чувствует себя уверенно, старается сохранить эту уверенность до самого конца. Конца разговора с отцом или же коридора, по которому его ведут, ещё не знает…
Если что, Беннер вытащит его. На растерзание отцу не оставит.
Если что, Беннер точно вытащит его. А не успеет, так вытащит хотя бы его труп.
Да уж.
Спустя чуть меньше десяти минут его медленно заводят в комнату, а затем снимают наручники. Колсон не говорит напутственных слов, но бросает мимолётный взгляд. Его хватает, чтобы Локи понял: если что, за него начнут не только драться, но и огонь из огнестрельных с лёгкостью откроют.
Как бы там ни было, Лафей всего лишь человек. Он тоже смертен.
Вход в комнату для допросов как раз напротив большого зеркала длиной во всю стену. Вход как раз напротив стола, напротив сидящего за ним Лафея.
Дверь со скрежетом закрывается. Клетка беззвучно захлопывается.
Локи не вздрагивает. Он готовился к тому, чтобы примерить на себя костюм этой пойманной птицы слишком долго, чтобы теперь вдруг начать по-глупому бояться.
Его отец сидит, развалившись, переплетя руки на груди. Его голова запрокинута, оба глаза закрыты. Кадык выделяется так чётко, что Локи не сдерживается и поводит пальцами в воздухе.
Шаг, два, придавить его столом к стене, а затем, до того, как он поймёт, что происходит, полоснуть ножом по горлу и…
– Ножа нет, малыш, прости. Меня на входе три раза обыскали, – по его губам растекается ухмылка, а затем Лафей опускает голову и смотрит на него в упор.
Локи не вздрагивает и сейчас. И возраст уже не тот, да и опыт имеется… Теперь он и сам может создавать такой же взгляд. Опасный, дикий и буквально пылающий. Не сулящий ничего хорошего.
Промолчав, он проходит к столу, а затем разворачивает стул и седлает его. Чуть подтягивает брюки своей оранжевой робы, чтобы ткань не резала пах.
Лафей разглядывает его, будто впервые видит. Теперь в нём нет той наигранности и театральности, с которыми прошла их первая встреча. Сейчас Лафей – просто Лафей.
Хотя на самом деле, ему не нужно разыгрывать из себя психопата, чтобы все это заметили. Никогда не нужно было.
– Как много твоих друзей собралось там за стеклом, мм? Тор тоже тут? А Фьюри? Я же могу передать своему старому другу…
– Он пропал без вести.
Только-только загоревшийся глаз мужчины тускнеет и уголки губ обиженно опускаются. Он говорит:
– Ты его убил, да? Я надеюсь, он не мучился?
Блеф. Фарс. Каждое его слово создано лишь для того, чтобы вывести Локи на чистую воду, которая после принесёт ему миллион и одну проблему.
Поэтому он не отвечает.
« – Тебе не нужно задавать вопросы. Просто жди, пока он что-нибудь скажет, а затем развивай тему в правильном русле, – Брюс переплетает руки на груди, смотрит, как мальчишка всё еще приглаживает довольно грязные волосы перед зеркалом. – Твой язык либо спасёт тебя, либо сведёт в могилу.
– Ага, я понял… Есть ещё что-нибудь?
– Да. Там будет стекло и…
– Нет, не нужно. Будет только лучше, если я не буду знать, кто будет за стеклом, – он поворачивается, подходит к двери. Время отдыха кончилось ещё десяток минут назад. Скорее всего Колсон лишит его „пряника“. – Главное не мешайте нам. Как только станет слишком опасно, я выйду сам…»
Всё же немного подумав, Локи говорит:
– Откуда мне знать, ты же его убил.
– Ох, грязная игра, малыш!.. Нельзя переводить все стрелки на взрослых, это неправильно, – мужчина качает головой, прищуривается. Говорит: – Хотя знаешь, ладно… Я признаюсь, это я убил Ника Фьюри! Я снял с него весь скальп, а затем вырезал его сердце! Я…
Он поднимается, вскидывает руки, и Локи видит на них браслеты, соединённые среднего размера цепью. Выждав, пока отец закончит свои громкие обличительные речи, мальчишка только хочет что-то сказать, как вдруг обращаются к нему:
– Так ведь всё было, да?..
Локи фыркает, уже приоткрывает рот, чтобы ответить, чтобы опровергнуть, чтобы оправдаться, но сам же себя останавливает. Усмехается уголком губ.
– Тебе лучше знать, ведь ты же его убил, – пожав плечами, он посмеивается.
Лафей поджимает губы, кривит их и садится на место. Успокаивается.
– С чего такая честь, малыш?.. Десять лет бегал от меня, а теперь сам пришёл… Тебе что-то нужно, так? Позволишь узнать, что же это?..
Локи вздыхает вновь. Вопросов в его голове так много, что выбрать из них дозволенные очень и очень сложно. Облачить эти дозволенные из обычных в некомпрометирующие – ещё сложнее.
– Давай же, я думаю, там, за стеклом, все только и ждут, когда же ты начнёшь допрашивать своего ужасного ублюдка-отца… Или, может, ты морально настраиваешься на допрос с пристрастием, мм? – он поигрывает бровями и смеётся.
Ехидно так, настораживающе.
– Дело, мм… Дело ведь всегда было только в глазах, да?
Лафей замирает. Нервно сглатывает, подбираясь.
В комнате установлены две камеры. Тут есть стекло, за которым точно стоит Брюс. Снаружи поджидает Колсон и группа быстрого реагирования.
Ему нечего бояться, но тем не менее, когда отец поднимается, перегибается через стол и жёстко берёт двумя пальцами его подбородок, сердце Локи начинает позорно частить. Он не двигается, почти не дышит. Но и не отшатывается.
Страх не дикий и не выворачивающий наизнанку. Он поверхностный, будто бы привычный.
Лафей смотрит ему в глаза, пронзительно и долго. Говорит:
– Когда ты умрёшь, я заберу их и положу в банку с формалином. Они будут моим вечным неизменным трофеем, – его лицо не выражает ничего, кроме острого желания поскорее свершить произнесённое вслух.
Локи засматривается в его тёмный карий глаз и пытается не глядеть в тот, что прорезан шрамом; ждёт.
Больше Лафей ничего не говорит. Он стоит так, склонившись над столом, смотрит на его зелёную радужку и даже не моргает. Кажется, и не дышит даже.
Стоит ему сказать лишь слово, отец тут же отпустит его и вернётся на место. Локи знает это. Поэтому и говорит:
– Это генная мутация. Она не изменяла тебе ни разу, – глаз напротив становится более сосредоточенным, а взгляд каменеет. Мальчишка говорит: – А теперь отпусти меня. Мне больно.
Пальцы мягко соскальзывают с его подбородка, проходятся по горлу и, наконец, исчезают. Лафей не отстраняется.
Всё смотрит и смотрит. Вдруг судорожно выдыхает, бормочет:
– Могу я?.. Я просто…
– Нет.
Локи вскидывает брови, поджимает губы. Мужчина медленно отстраняется, потягивается и опускается на своё место. Улыбается.
Лампа, что на потолке, негромко потрескивает. Локи подбешивает это ещё с того момента, как он вошёл в комнату, но с каждой секундой будто сильнее и сильнее.
Возможно, дело в Лафее. Да. Очевидно.
Каким бы ненормальным он не был, у него тоже есть слабость. Одна-единственная, о которой Локи точно знает.
Его отец. Любит. Вылизывать. Его. Закрытые. Веки.
Да. Это дико.
Что самое интересное, переосмысливая всё, происходившее в его детстве, Локи понимает, что от этого Лафей даже может кончить. Просто вот так. Да.
Он вздыхает, мельком глядит на зудящую лампу над головой и опускает подбородок на руки, лежащие на спинке стула. Смотрит на отца.
– Дело всегда было только в глазах. Ты знаешь это, поэтому твой вопрос глуп и неуместен. Можно открывать счёт: один-ноль, в мою пользу, – чуть прочистив горло, Лафей вальяжно разваливается на стуле и потирает лицо. Возможно, ему хочется спать, ведь на дворе глубокая ночь, но Локи это не волнует. Он ждёт продолжения. – Все эти бредни про мутации, и всё остальное… Я не идиот, я знаю, что такое есть, что такое возможно, но… Малыш, давай заглянем правде в глаза, ладно? Твоя мать была шалавой. Она была проституткой. Она была продажной шлюхой. Она была…
– Довольно, – главное вовремя его остановить, иначе потеряет мысль.
Локи хватает одного лишь слова.
Как бы там ни было, он всё же тоже имеет определённую власть над Лафеем. Главное пользоваться ею не слишком часто, иначе тот придёт в ярость.
В такие моменты, он – дикий зверь, подцепивший бешенство. Делает что хочет. Никто и ничто ему не указ.
– Ой, ли… Обидчивый ребёнок. Я пытаюсь объяснить тебе, что на мне нет вины. Просто по факту: ты сын какого-то левого мужика, что обрюхатил твою мать. Я, например, сын слабохарактерного деспота и идиота. По-моему, тебе повезло больше, – он раскачивается на стуле, лениво водит головой из стороны в сторону. Говорит: – Ты же понимаешь, что я не успокоюсь, пока не добуду их, правда?.. Я так хочу… Так сильно хочу…
Он выпрямляется, вновь тянется к нему руками, затем всем телом.
– Вернись на место, – Локи приструняет его, прищуривается.
В какой-то степени, Лафей – тот ещё непослушный ребенок. Пока не возьмёт в руки нож, пистолет или хотя бы лист бумаги.
Давным-давно он разрезал одному своему недоброжелателю глаз бумагой. Локи тогда первый раз взяли на «работу». Он потом ещё несколько дней не мог придти в себя – постоянно блевал.
Под грозным взором мужчина садится назад и недовольно стонет. Хочет что-то сказать, но Локи отвечает на незаданный вопрос ранее.
– Я могу уйти в любой момент. Но мне нужна информация. Чем дольше ты будешь говорить, тем дольше я буду здесь.
Лафей захлопывает рот и ухмыляется. Оперевшись локтями на стол, говорит:
– Не играй со мной, малыш. Твои условия – пустяк, а между нами меньше метра. Мне хватит четырёх секунд, чтобы взять тебя в заложники, ты же…
– Я знаю. И я больше не играю в игры. Никак не могу найти поистине достойного противника… – он печально вздыхает, отводит глаза.
Мужчина свои же наоборот округляет. Проходит пара секунд, пока он осознаёт, что ему только что сказали, а затем подрывается. Жёстко бьёт кулаками по столу и орёт:
– Да как ты смеешь! Я!.. Я сделал всё для тебя, всё обустроил, всё наладил, а ты!.. – он срывается на рычание, брызжет слюной и нависает над ним. – Думаешь, так просто заставить людей предать?! Да, ты знаешь, сколько денег я угробил на одну только мамашу этой сучки! Как же её… Ну, та, с которой ты ещё засосался на той вечеринке!..
Он щёлкает пальцами, пытаясь вспомнить имя, а у Локи земля из-под ног уходит. Если бы не сидел – упал бы.
Он не знает, здесь Тор или нет, но если он здесь, то… Хотя какая разница? Это же не должно иметь значения, ведь…
Многое изменилось. Безвозвратно. Только вот…
– Дарси! Чёрт побери, я вспомнил, а ты!.. Что это?.. Какая бледность… Там за стеклом этот идиот, да? И ты… Ох, ты не сказал ему, конечно… – Лафей усмехается, пару раз хлопает раскрытой ладонью по столу, а затем садится назад. Локи уже вернул своему лицу самообладание, но это его не спасает. Постучав по зеркалу, отклонившись назад, мужчина говорит громко и ясно: – Хей, Тор!.. Как поживаешь? Надеюсь, мама в порядке, мне не хотелось бы обидеть её тем своим внезапным пришествием, ты ведь понимаешь… Так и…ты знал, что пока вы с моим малышом якобы встречались, он изменял тебе? Или же у вас были свободные отношения, мм?.. Это довольно интересно, знаешь, я ведь установил за ним слежку, и я…
– Хватит, – он сжимает челюсти, сжимает кулаки.
Нет, мнение Тора его совершенно не волнует, но… Просто весь этот цирк, который устраивает его отец, до ужаса раздражает.
– Да ладно, не будь таким букой, поделись со своим парнем подробностями своих похождений, мм… Всё-таки в отношениях должна быть честность.
– Я сказал, хватит! – потеряв самообладание, Локи подскакивает и бьёт кулаками по столу. Шумно разъярённо дышит, сжимает челюсти, почти до хруста. – Думаешь, задирать меня это весело?! Оу, ты невероятно ошибаешься! – он скалится, диким голодным взглядом смотрит на отца. Говорит: – Контроль уже давным-давно не в твоих руках. Я сам себе хозяин, и ты ничего с этим не поделаешь. Сейчас я здесь, и мне нужны ответы. Ты дашь мне их или…
– Или?.. – Лафей корчит испуганную мордочку и судорожно мотает головой. Замирает, наклоняя её набок. – Ты слишком несдержан. Думаешь, раз иногда я слушаюсь тебя, то ты якобы имеешь надо мной власть, да?.. Прекрати разыгрывать взрослого сильного мальчика, малыш. Контроль никогда не будет в твоих руках, – медленно одним слитным движением мужчина поднимается и резко подаётся вперёд, вновь перегибаясь через стол. Его губы почти касаются здорового уха мальчишки, когда он шепчет: – Также, как и твоя жизнь никогда не будет принадлежать тебе…
Локи отшатывается. Делает несколько шагов назад, а затем отворачивается и прячет лицо в ладонях. Запрокидывает голову.
Делая судорожные вдохи, он пытается успокоиться. Это определённо было близко, очень-очень близко…
– Ты плачешь? Не стоит. За все эти годы пора было бы привыкнуть, да и…
В голове всё ещё миллионы вопросов, но он не может задать ни один. Что спросить у этого больного нестабильного ублюдка, если…
«Почему?»
«Зачем?»
«От чего ты просто не можешь быть нормальным отцом, скажи мне?!»
Он всё ещё балаболит что-то немыслимое и дурацкое, когда Локи понимает, что всё ещё в порядке. Это не иммунитет, нет, но некоторая устойчивость. Ни близость, ни злые или пугающие слова не принесут ему вреда.
Лафей может говорить всё, что захочет, но он ничего не сделает. Точнее не сделает чего-то, что может действительно разрушить его сознание.
И его цель – убить Локи. Пока Локи будет в зоне его доступа, он никого не тронет. Даже его не тронет. Первое время.
– Я согласен отдать тебе свои глаза.
Он разворачивается неспешно, переплетает руки на груди. Мужчина, стоящий у зеркала и кривляющийся своему отражению, оборачивается. Удивлённо округляет глаза.
– Вот так просто?.. – усевшись назад на стул, хмурится, будто обдумывая чужое предложение. Фыркает. – И в чём же подвох, мм?.. Я ведь должен буду что-то…
– Должен будешь признаться во всех своих правонарушениях, – больше к столу он не подходит.
Стоит на месте, пристально следит за каждым движением отца.
– Хмм… Прости, но это невозможно. Слишком много влиятельных людей замешано, я ведь не могу их всех подвести, – он пожимает плечами, печально вздыхает. Усмехается. – А твои глаза я и так смогу достать, так что…
– Я говорю не про отмывание денег. Не про твои офшорные счета в половине стран этого мира, – мальчишка качает головой, прищуривается. Он тоже умеет пользоваться поисковой строкой. Иногда интернет может поведать о большем, чем много лет дружбы или же совместной жизни. – Я говорю о том, что ты сделал со мной. И о том, почему тебя выпустили из тюрьмы. О том, как ты вербуешь для себя людей: обещаниями, деньгами или угрозами. Тут даже копать глубоко не нужно, возьмём в пример хотя бы Дарси Льюис, – Лафей заинтересованно подбирается, кивает, будто бы слишком внимательно слушая чужой монолог. – У её матери лейкемия на предпоследней стадии. Деньги на лечение нужны огромные. Как мне кажется, её легче всего принудить к чему-либо… Стоит просто перевести первую крупную сумму на счёт её отца в банке.
Мужчина кивает, задумчиво поджимает губы.
– Это имеет свой смысл, знаешь… Ещё можно убедить её, что её матери наймут лучшего специалиста. Мол, он, волшебник, вылечит её на раз-два, – продолжая кивать, он ненароком добавляет: – Да, уж… Страшные вещи рассказываешь, малыш, только я-то тут причём?..
Локи приоткрывает рот, но тут же захлопывает его. Ладно, возможно, направляясь сюда, он себя переоценил. Такая игра в недомолвки, во фразы с тончайшими намёками… Это ещё не его уровень.
– Да. Точно, – он усмехается, а внутри так остро режет по сердцу.
Он не справился. У него не вышло. И сделка с Брюсом… Свою часть он не выполнил.
Кивнув, Локи разворачивается и уже хочет кинуть что-нибудь злое на прощание, как вдруг мужчина говорит:
– Кстати, как там Ванда?..
Говорит:
– Я так давно с ней не виделся.
Говорит:
– Успел по ней соскучиться.
Говорит:
– Надеюсь, она в порядке?..
Локи замирает, каменеет. Внутри него что-то обрывается. Полуобернувшись назад, он откидывает голову и с прищуром смотрит на отца.
– Что ты сказал, тварь?
Лафей смеётся, проходится рукой по ярко-рыжим волосам и почёсывает веко, прорезанное шрамом. Ухмыляется.
– Она не рассказывала тебе?.. Ну, я имею в виду, о том, что нас связывает. Такая милая, приятная девочка… Всё-таки хоть кого-то я смог вырастить достойным человеком, – он прикладывает ладонь к груди, прямо над сердцем, и вдохновенно вздыхает.
Локи скрипит зубами, поворачивается к нему лицом.
– Ты лжёшь.
– Какая грубость, малыш!.. Я просто…
– Ты лжёшь, – он качает головой и кусает щёку изнутри.
Нет. В это он не поверит. Никогда не поверит.
Даже если его крошка вставит ему нож меж лопаток, а затем прокрутит против оси раз сто, он не будет верить в это. Лафей умён, а она податлива. Не сейчас, но раньше была точно.
Она могла даже и не заметить его манипуляций. Если, конечно, они были.
Но их не было. Всё это – полная ложь.
Ванда – его сестра. Ванда – его подруга. Ванда – любовь всей его жизни.
Она не предатель и никогда бы ею не стала. Она бы жизнь за него отдала, но не предала бы.
И поэтому он не верит. Качает головой, живот сводит, горло сжимается от рвотного позыва.
Нет. Нет. И ещё раз нет.
Пока он не удостоверится в этом лично, он никогда не поверит в это. Никогда, и ни за что.
– Ты сомневаешься во мне? Сомневаешься в том, что вокруг тебя одни лишь предатели? – Лафей недобро прищуривается, усмехается. Говорит: – Всё твоё окружение создал я. И если я захочу, стоит мне буквально щёлкнуть пальцами… Могут произойти ужасные вещи, малыш. Ты же понимаешь, что некоторые люди окажутся в опасности?..
Локи моргает, скрипит зубами, но не от ненависти. Он судорожно размышляет о том, как продолжить начатую отцом тему. Как продолжить её так, чтобы узнать хоть немного о его планах.
– Я не понимаю, о чём ты говоришь. Все мои друзья верны мне. Они не станут…
– Ох, малыш, это бредни для деток до десяти лет. На самом деле: все предают всех. Не действием, так мыслью. Или же действием… Тут главное надавить на правильные точки, направить их в правильное русло, как говорится, – мужчина пожимает плечами, тоже задумчиво постукивает себя по подбородку. – Ты ведь тоже предатель, знаешь… Сначала предал меня, а потом… Потом пустился во все тяжкие, да?
– Я не… – чуть неуверенности, ошарашенный взгляд и самую каплю испуга.
Даже если мужчина и не ведётся, то умело это маскирует, тут же перебивая и начиная пояснять.
– Врёшь. Ты такой же ужасный предатель, как и все. Думаешь, я не следил за тобой?.. Ох, все эти годы… Да, даже далеко ходить за примером не нужно, – он усмехается, чуть отклонившись назад снова, стучит по стеклу. Говорит громче: – Хей, Тор, есть ещё вопросик. Насколько удивлён ты был, когда он бросил тебя, мм? Насколько удивлён был, когда оказалось, что он двуличен и мерзок?.. – повернувшись назад, вновь смотрит на Локи. – Я думаю, что он не удивился. Никто бы не удивился. И дело даже не в том, что детдомовцы и дети-сироты не внушают доверия, просто… Так бывает.
Когда собственный отец говорит, что ты сирота, это воспринимается странно. Локи сжимает переплетённые руки в кулаки, понимает, что нервы начинают сдавать. Если не уйдёт в ближайшее время – либо убьёт его, либо позорно разрыдается.
Лафей продолжает:
– На самом деле это твоё взаимодействие, ну, с мальчиком-львом, оно моё самое любимое… Думаешь, я не знаю обо всём, что между вами было?.. Думаешь, не знаю, как он раз за разом отшвыривал тебя, унижал, морально насиловал… Мне было действительно больно наблюдать за этим твоим падением, малыш. Ведь ты бежал к нему, сломя голову каждый раз, когда замечал хоть каплю доброты во взгляде. Ты… Маленькая жалкая шавка… Брошенная облезлая собачонка… – он говорит это с нежностью, сквозь которую видно ухмылку отвращения. Медленно его лицо покрывается краской гнева/негодования. Видимо, отношения его, Локи, с Тором, действительно задели отца за живое. – Ты всегда был таким, я понимаю. Если не давать тебе боли, не давать унижений, тебе быстро надоест и станет скучно. Это же оче…
– Я не был таким. Ты сделал меня таким для себя, чтобы было удобнее объяснить то, что я не люблю тебя. Что я не ненавижу тебя, – Локи качает головой, фыркает. Ноги напрягаются, чтобы было незаметно, как трясутся колени. Ему нужно уйти отсюда, комната медленно начинает схлопываться, а воздуха становится всё меньше. – Ты просто не мог принять то, что я презираю тебя. Поэтому и придумал весь этот бред…
– Не бред, малыш. Я знаю, почему ты связался с ним так крепко. Ты нашёл в нём замену мне, да?.. Нашёл в нём нежность и заботу, которые я тебе никогда не давал. А, знаешь, почему? Ты отвратительный. Ты жалкий, – отец качает головой, потягивается и лениво добавляет: – Ты слабый.
Локи вздрагивает, как от пощёчины. Чуть покачивается и переступает с ноги на ногу, возвращая устойчивость. Говорит:
– Мне уже не шесть. Таким дерьмом тебе меня не разрушить. Все эти глупые речи про силу, про красоту… Это ничего не стоит, – качнув головой, он мысленно убеждает себя в своих же словах. Контролирует дыхание. – Я, кстати, хотел спросить… Малекит. Он же всё тебе докладывал, да?.. Вместе с Фьюри и… Ещё некоторыми людьми, да? – Лафей смотрит на него, но не реагирует на слова, никак не отвечает. Тогда Локи ухмыляется, делает глубокий вдох. Говорит, нарочно чуть растягивая слова: – Так и… Получается об этом ты знал тоже?..
Он закусывает губу и отодвигает воротник робы. След от укуса, шрам на его плече… Он всё ещё прекрасно заметен. Особенно в ярком свете этой раздражающей лампы.
Лафей смотрит долго, внимательно. Его челюсти сжимаются, кулаки тоже, а затем он медленно поднимается. Рычит:
– Это сделал он, да?.. Он это сделал, он… – его глаз наливается яростью, жесткостью.
Локи усмехается, пожимает плечами, возвращая одежду на место.
– Не понимаю, о чём ты…
Лафей бьёт кулаками по столу, отпихивает его от себя. Мальчишка не сдвигается с места, смотря, как стол отъезжает в его сторону на пару метров, как он сдвигает его стул. Отец шумно дышит, стоит на месте, сжимая и разжимая кулаки. Взгляд его всё ещё горит.
– Ты говоришь о том, что я ищу тебе замену. Ты так упорно веришь в это… – мальчишка склоняет голову к плечу, усмехается и вздыхает. Ставит точку: – Зачем мне искать замену тому, кого нет в моей жизни?
Лафей удивлённо распахивает глаза, а затем делает к нему шаг. Ещё один. Его руки чуть расходятся в стороны, кольца наручников врезаются в запястья.
Локи не двигается, следит за ним.
– Ты лжёшь. Ты… Твоя ложь такая неприкрытая и откровенная, мм… – мужчина обходит стол, мягко поглаживая кончиками пальцев и изредка ударяясь о него концом цепи. Будто хищный зверь, он крадётся к своей жертве, но… Локи фыркает, смеётся. Ему не страшно. Действительно не страшно. – Говоришь, не искал в нём мне замену, говоришь так смело, будто не боишься вовсе… Но где же сейчас он, а? Где сейчас рыцарь твоей гнилой сказки?.. – подойдя чуть ли не впритык, Лафей берёт его за горло. Не душит, просто тянет руку вверх, заставляя привстать на носочки, судорожно сжать руки в кулаки. – Где же твой всемогущий Тор, мм? Он не успеет прибежать, если я решу свернуть тебе шею. Он не успеет прибежать, если я захочу вырвать тебе сердце или просто перегнуть через этот стол. Где же…
– Вот тут, – Локи поднимает руку и указательным пальцем касается виска. Смотрит в злой тёмный глаз отца. Второй, бледно-голубой и затянутый мутной пеленой бешено вздрагивает, верхнее веко дёргается из-за мышечного спазма. – Он вытеснил все твои речи, все твои лекции, все твои теории и догматы. Он вытеснил всего тебя. Но при этом и собою всё не заполнил. Он…
– Жалкая шавка! – рванув рукой, Лафей отшвыривает его назад, в стену.
Развернувшись, подхватывает стул и швыряет в толстое стекло.
Мальчишка влетает в стену и съезжает по ней безвольно. Прижимает ребро ладони под носом, пытаясь остановить тут же пошедшую кровь.
Когда грохот затихает, кое-как он поднимается. Откашливается, держась одной рукой за вертикальную поверхность. Говорит:
– Он вернул мне меня. Выгнал тебя к чертям собачьим! – он срывается на полукрик и рычание. Оглушительно смеётся, смотря в глаза разъярённому, до ужаса злому отцу. И кричит: – У тебя больше нет надо мной власти!
Криво-дико скалясь, Локи сплёвывает, не заботясь о том, кто будет убирать это после. Медленно передвигаясь вдоль стены, он идёт к двери. Стучит.
Лафей всё ещё стоит, звук его шумного гневного дыхания оглушает. Без страха поворачиваясь к нему спиной, Локи слышит, как с той стороны Колсон уже открывает дверь. Затем слова:
– Над тобой у меня власти нет, но над теми, кто дорог тебе, я властен. Не забудь оставить ночью включённым свет, чтобы видеть, как я принесу тебе их головы в своей пасти.
Тон, будто расплавленный обжигающий металл. Он прокатывается по его коже, Локи вздрагивает, покрывается мурашками.
Колсон открывает дверь. Внутрь не заходит, надевает на него наручники прямо там, на границе с комнатой. Уже выходя, Локи кидает:
– Твои угрозы – детский лепет. Пройдёшь сквозь меня, тогда и поговорим.
Дверь за ним закрывается с характерным скрежетом. Изнутри раздаётся звук опрокинутого стола.
+++
Колсон спокойно и неспешно ведёт его по коридорам. Молчит.
Скорее всего он слышал всё, что кричал или говорил Лафей. Слышал всё, что говорил он сам. Но по идее это не имеет значения, ведь они с Колсоном даже не друзья. Возможно, сотрудники, он ведь тоже работал на Фьюри, но… Бывшие сотрудники.
