Текст книги "Подкидыш (СИ)"
Автор книги: Little_Finch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 70 страниц)
Но Тюр будто и не замечает. Тщательно осматривает его с ног до головы, хмыкает.
– Наслышан о тебе, наслышан… – произнеся это, он кивает и возвращается за стол.
Руку так и не пожимает, не приветствует.
Локи фыркает.
Какая разница, в самом деле?.. У них уж точно нет общих тем, и для них не жизненно важно становиться друзьями.
Теперь они знакомы. И хватит.
Однако…
Внутри что-то жалобно вздрагивает. Обида?.. Горечь?..
Или желание понравится тому, перед кем благоговеет Тор?.. В смысле для того, чтобы ещё больше понравиться самому Тору?..
Чушь. Ему это не нужно.
Это не отношения. Не любовь. Просто секс.
Вместо того, чтобы долбать друг другу мозги, они просто долбятся. Всё «просто».
Он даже не задумывается о том, в который раз за день напоминает себе это, но на самом деле число выходит уже довольно двузначное, и…
Локи просто старается не думать об этом.
Он натягивает улыбку, помогает Фригге готовить праздничный стол и болтает с Бальдром и Тором. Он смеётся. Он шутит и острит.
Ближе к девяти домой возвращается Один. Все начинают собираться за столом на террасе. Снаружи, за высокими большими окнами, почти с самого полудня валит снег. Весь задний двор уже почти что утонул в нём.
Бальдр, увидев это, обещает накормить мальчишку снегом, и Локи со снисходительной усмешкой говорит, что, как бы ему не пришлось сушить свои «снежные» трусишки после их побоища… Фригга лишь закатывает глаза, наблюдая за их детскими задирками.
Когда стол накрыт, все расходятся по комнатам, прихорашиваются. Быстро сбегав наверх, переодевшись в рубашку и джинсы, он отчего-то на миг замирает перед зеркалом. Самую малость крутится перед ним, а затем придвигается ближе.
В глазах что-то такое… Такое неожиданное/необычное… Такое блестящее, озорное…
И тело, оно целиком и полностью уже не кажется таким уж отвратительным…
Всё немного ноет и побаливает от их с Тором сегодняшних «игрищ», но это так приятно, что хочется прикрыть глаза и вдохнуть глубже. Хочется, чтобы Тор снова целовал/гладил/смотрел так, будто бы в нём действительно есть что-то прекрасное и…
Даже неприятные ощущения от мыслей о Тюре отходят на задний план. Он закусывает губу, пытаясь убрать эту слишком счастливую улыбку, и чуть приглаживает волосы. Откашливается, прежде чем направиться к выходу.
Локи как раз спускается на первый этаж, как раз проходит мимо библиотеки, как вдруг кто-то хватает его за локоть и затаскивает внутрь. Довольно мягко прижимает спиной к закрывшейся двери.
– Что не так?..
Глаза Тора немного напряжённо поблёскивают, он не разводит долгие предисловия, сразу ныряет в самую суть разговора.
Локи хмурится. Более менее приподнятое настроение пропадает в момент. Говорить о своих собственных дурацких заморочках не хочется, ему кажется, что всё это чертовски глупо.
Немного непонимающе он пытается пожать плечами, но те прижаты чужими ладонями к деревянной двери, и всё, что ему остается, – лишь спокойно и по-глупому вскинуть бровь.
Он почти уверен, что Тору подсказал Бальдр. Ну, почти… Процентов на пятьдесят…
Хотя, даже если и так, он не злится на буку-Бальдра. Если он и дальше будет так ненавязчиво подталкивать их друг к другу, вряд ли это кому-то из них навредит. Главное, чтобы он не лез и не навязывался, всё-таки это именно их дело.
– Я не понимаю о чём…
– Эй, перестань, – Тор мягко оглаживает его плечи. Где-то за дверью, по коридору вышагивает Бальдр, переговариваясь с Сигюн по телефону, поздравляя её с Рождеством. Их он не слышит точно, но Локи всё же напрягается. Тор спокойно, как ребёнку, объясняет: – Как приехал Тюр, ты сам не свой. Я тебя ещё никогда таким шумным не видел… Что не так?..
– Тор, – он тоном очерчивает границу и поднимает глаза, сжимает губы в ниточку. Ненавязчиво давит на сильную грудь, пытаясь отстранить «брата». – Тебе не нужно переживать по каждой мелочи. Я просто немного утомился и…
Он очерчивает границу, но здесь нет никого, кто стал бы её соблюдать. Парень поднимает руку, заводя непослушную прядку ему за ухо, а затем аккуратно касается пальцами подбородка.
– Я, конечно, ещё не очень опытен в этом, но… Я уверен, что прямо сейчас ты лжёшь мне, – его глаза прищурены, взгляд неощутимо пронизывает насквозь. – Что?..
– Тц, – Локи чуть дёргает носиком и отводит глаза. Говорит, почти не слышно: – Я ему не понравился.
– Оу… – Тор понятливо хмурится, кивает, кивает, а затем безразлично пожимает плечами. – И ладно. Это всё?
– В смысле «и ладно»?! Ты… Ты не понимаешь, я… – мальчишка дёргается, вскидывает руки, пытаясь объяснить, но парень перебивает.
– Это. Не. Важно, – он говорит медленно, с расстановкой. Локи надуто фыркает, а Тор невольно улыбается. Поясняет: – Тюру не нравятся очень многие люди. Тебе не стоит на этом зацикливаться.
– Но ты… Ты же равняешься на него!.. – мальчишке кажется, что это важно, кажется, что Тор просто не понимает, кажется… Он стискивает челюсти, уже готовясь разъяснить Тору его же самого на пальцах, но…
Парень оказывается не так прост, а точнее намного проще, чем Локи думал. Он в очередной раз показывает, что ещё может удивить, говоря:
– И что?.. Мне-то ты нравишься, – пожав плечами, он делает шаг назад, чуть наклоняет голову вбок, смотря на вдруг растерявшегося Локи. Спокойно продолжает: – Тюр – мой брат, но моя личная жизнь его не касается. Так же, как не касается и Бальдра. Так же, как не касается и матери, и отца. Это моя личная жизнь, и… – он чуть фыркает, даёт мальчишке лёгкий щелбан по лбу, наклоняясь к самому его лицу и объясняя: – Ты моя личная жизнь. И меня не волнует мнение других о тебе. Меня волнуешь лишь ты и моё к тебе отношение. Тебе пора прекратить волноваться об этом.
– Ты… Ты… Ты где такой умный взялся-то, а? – Локи прикладывает ладонь к его лбу, будто пытаясь измерить температуру, хмурится, а затем даёт звонкий ответный щелбан.
Тор отскакивает, потирая лоб.
– Я, между прочим, бил не так сильно!.. – он надуто поджимает губы, переплетает руки на груди.
Локи тихо смеётся, подходит и привстает на носочки, целуя в губы. Тор отвечает почти тут же, мягко обнимает.
– Нам нужно за стол… Все уже заждались, я думаю… – он отрывается от мальчишки первым, чувствует, как тот утыкается носом ему в шею и шумно дышит, щекоча дыханием.
– И всё же… – Локи прочищает горло, прикрывает глаза, прижимаясь сильнее. – Я ведь… парень и…
Тор хихикает, перебивая его, и вздрагивает всем телом от смеха.
– А ты думаешь, Джейн им всем больно нравилась? Я тебя уверяю, это было не так. Мама была полностью против, Бальдр не выказывал ненависти, но и слышать о ней ничего не желал, а Тюр лишь однажды сказал, что она очень и очень скрытная, и больше вообще о ней не говорил, – он всё ещё улыбается, целуя надувшегося мальчишку в висок. Тихо-тихо шепчет напоследок: – Думаешь, мне никто не говорил, что она может предать, мм?.. Думаешь, никто не говорил о том, что она возможно спит с кем-то на стороне?.. Я знал о слухах, я спрашивал у неё, ожидая честности, но она говорила: «нет», и я верил. Пока сам не убедился.
– И тем не менее ты всё ещё не считаешь нужным прислушиваться к другим? Ты такой… – Локи вздыхает, совершенно не видя логики в чужих действиях.
Тор лучезарно улыбается, отстраняясь и поворачиваясь к двери.
– Уж лучше я паду жертвой предательства, чем сам сломаю всё подозрениями. Ты думаешь, почему я тебе не доверяю? – уже у двери он оборачивается, спокойный и непробиваемый. Прямо в этот момент Локи чувствует себя чертовски защищённым, стоя за его спиной. – Потому что, когда я, наконец, смогу верить тебе, моё доверие будет безграничным…
Он уже делает шаг в коридор, как мальчишка вдруг отмирает. Дёргается.
– Стоп. Подожди-ка, так ты мне что, всё ещё не доверяешь?! – в его голосе возмущение и недовольство. Тор отвечает на них лишь смехом.
+++
Снег валит, будто бы из ведра. Большие, мягкие хлопья всё сыпятся и сыпятся. Весь задний двор уже давно спрятался под пушистым слоем.
Праздничный ужин как раз прервался: Фригга ушла доставать сладкий пирог; Один поднялся в кабинет, чтобы разобрать кое-какие бумаги и созвониться с партнерами; Тор с Локи и Бальдром остались сидеть за столом, обсуждая предстоящие каникулы.
Он же, подхватив плед и налив себе глинтвейна, вышел на крыльцо. Уселся на ступеньках, укутался и так и замер, смотря на засыпанный, полностью белый двор и всё ещё продолжающийся снегопад.
Спустя пару минут с тихим шорохом открылась дверь позади. С таким же тихим шорохом она почти тут же закрылась.
– Сидишь?.. – Бальдр мягко, будто кот, опустился на ступеньки крыльца и укутался в свой огромный свитер с оленями.
Посмотрел, как и всегда, пронизывающе.
– Сижу, – Тюр кивнул и отпил всё ещё тёплый глинтвейн.
Глянул на домик на дереве, который стал уже почти незаметен – настолько побелел.
– Ясненько… – парень кивнул и, чуть приподняв бёдра, вытащил из кармана зажигалку и сигарету.
Неслышно вздохнув, прихватил кончик губами и поджёг.
Он, услышав щелчок, повернулся. Посмотрел на брата, откидывающегося на перила и глубоко затягивающегося. Нахмурил брови.
– Мама ругаться будет. Вредно же, – он прищуривается, а Бальдр негромко и звучно смеётся.
Отмахивается.
– Рождество нынче, не будь занудой, Тюр… Тем более мама на кухне, пирог достаёт, – он качает головой, подтягивая колени ближе к груди.
Натягивает рукава на кончики пальцев.
Пару секунд они смотрят друг на друга, а затем старший отворачивается. Бальдр невесело хмыкает.
– Ты сегодня тихий…
– Обычный.
– Неа. Обычно ты хмурый. Сегодня же ещё и тихий… – парень качает головой, с опаской смотрит наверх, на навес.
Будто боится, что он проломится, и весь снег подомнёт их под собой. Или же… Надеется на это?..
Как бы сильно он не любил брата, но иногда именно Бальдр становился источником раздражения. Вытаскивал наружу то, что вытаскивать не просили, напоминал о том, о чём ему намного легче было просто не думать.
Да, бегство от проблемы – не решение. Но если решение слишком сложное, а живётся вроде неплохо, то…
Чаще всего именно Бальдр становился главным объектом его раздражения. Да. Однако всегда он был не меньшим объектом его любви.
Маленький придурок Бальдр. Вечный ребенок, вечный лучший друг.
– Хах, вечно ты… Такой проницательный, – он качает головой, отпивая ещё глинтвейна.
Вздыхает.
Теперь прищуривается Бальдр. Осматривает взрослого, большого и сильного брата, присматривается к хмурой складке между его бровей.
– Что тебя беспокоит?.. – он затягивается снова, оглядывается на застекленную террасу.
Там лишь Тор и Локи. Второй сидит у первого на коленях, смущённо чему-то улыбается.
– Да этот… Локи… – Тюр так странно кривится, фыркает.
Он ещё сам не определился, что чувствует к этому пацанёнку, но уже знает, что ничего хорошего…
Бальдр удивлённо вскидывает бровь.
– Он тебя беспокоит?
– Да нет… Не то чтобы, только… Они же с Тором спят, да?.. – он поворачивает голову чересчур резко.
И смотрит, будто расчленяет, глазами вытаскивая наружу всю правду.
Бальдр передёргивает плечами и не нарочно переводит глаза туда, где Тор уже во всю целует Локи, заставляя его выгибаться и вцепляться в сильные плечи. Старший, заметив взгляд брата, оборачивается.
Бальдр тут же смотрит на его лицо и нервно закусывает губу.
Хмурые брови вскидываются, а затем как-то зло напрягаются. Губы поджимаются, затем сжимаются в ниточку. Тюр отворачивается тут же, снова смотрит куда-то в сторону домика на дереве. Сухо говорит:
– Ясно.
Бальдр молчит, довольно быстро скуривает сигарету и, потушив её о снег, выкидывает окурок куда-то под ступеньки. Потирает лицо руками.
Пытается держать голос спокойным, но выходит с трудом.
– Не делай этого. Не реагируй на него так, будто бы он какой-то другой, – подняв глаза, парень встречается взглядом с братом и, до того как тот успевает спросить, дополняет: – Не относись к нему так пристрастно. Так жёстко. Он просто ребёнок, такой же ребёнок, какими были и мы с тобой, Тюр.
– Я не могу относится к нему так же, как к нам, потому что совершенно не знаю его. Я не знаю чего от него ожидать, – Тюр чуть вздёргивает подбородок и отворачивается.
Его челюсти сжаты и напряжены.
Ему совершенно не нравится, как этот пацанёнок льнёт к Тору и втирается к нему в доверие. Как втирается в доверие к Бальдру, как уже втёрся в доверие к матери.
Он не верит, что можно ждать чего-то хорошего от какого-то сироты с тёмным прошлым. Он уже доверился прошлой пассии Тора, и второй раз делать такую ошибку не намерен.
Тем более что если Тора вновь предадут, теперь уже пострадает не только он…
– Господи, я говорю не о Локи, Тюр!.. – дёрнувшись, Бальдр взрывается, но всё же всё ещё старается не повышать голос. Мельком смотрит на террасу: все постепенно начинают возвращаться за стол. Локи с Тором спокойно сидят за соседними стульями, уже о чём-то переговариваются с пришедшей Фриггой. – Я говорю о Торе.
– Я не отношусь к нему… – чуть удивлённо и непонятливо старший хмурится.
Его брат вскидывает ладонь и поднимается.
– Нет. Не нужно этого, – его взгляд суров и непреклонен. Будто бы начатая сцена действительно задела его за живое. – Я говорил тебе и могу повторить вновь: я всегда пойму тебя, поддержу и помогу, но ты просто не имеешь права лгать мне и тем более лицемерить при мне, – поднявшись и подойдя к двери, парень замирает, шепчет: – Когда я начал встречаться с парнем несколько лет назад, ты не относился ко мне так.
Дверь отъезжает также бесшумно. Бесшумно же и закрывается.
Тюр вздрагивает, начинает догадываться, что сделал что-то не то. Допив остывший глинтвейн, дёргано поднимается. Тоже возвращается в столовую, решая всё-таки попытаться увидеть то, что, видимо, уже успел разглядеть Бальдр.
Успел разглядеть в Локи.
+++
Ужин кончается около десяти. Ещё почти час Бальдр с Фриггой убирают со стола, а Тор с Локи посменно моют посуду.
На кухне горят разноцветные фонарики, царит атмосфера Рождества и уюта. Мальчишка почти каждые пару секунд ловит на себе взгляд Тора, затем ловит его полуулыбку. И тут же отворачивается, стараясь не светить своими красными щеками.
Отчего-то он сам, его поведение, кажется слишком заметным, а симпатия слишком очевидной. Кажется, будто каждый находящийся в кухне слышит, как трепещут крылья бабочек в его животе.
Около одиннадцати все расходятся спать. Почти скрываясь в своей комнате, он слышит Бальдра, что идёт вместе с братом по коридору. Это неизвестно почему заставляет его притормозить, заинтересованно прислушаться.
– Опять будешь до утра сидеть?.. Тебе сколько лет вообще, семь или семнадцать? – парень посмеивается, мягко и заботливо подшучивает над Тором.
Тот фыркает.
– Кто бы говорил?.. Сам ещё в прошлом году под ёлку письма клал.
Локи непонимающе хмурится, прячется у выхода из комнаты, прикрывает дверь, замирая в полутьме своей спальни.
Братья останавливаются у комнаты напротив.
– Мама, кстати, оставила тебе камин; я всё ещё удивляюсь тому, как она позволяет тебе эти слабости. Но ладно-ладно, это твоё дело, малыш-Тор. Только твоё и Санта Клауса…
Слышится короткий вскрик, звук подзатыльника, смех. Тор бурчит вслед уходящему в ванную Бальдру:
– Можно подумать, твои слабости она не поощряет… Мальчик-скальд! – он кричит это вслед, а Бальдр рассыпается смехом за дверью в конце коридора.
Локи фыркает в кулак, уже хочет закрыть дверь, но…
Тор, – видимо, заинтересовавшись прикрытой, а не закрытой дверью, – аккуратно толкает её одним пальцем, и они оказываются нос к носу. Замирают.
– Подслушиваешь?.. – он шепчет еле-еле, медленно делает шаг ближе и оказывается в комнате Локи.
Всё ещё нос к носу. Он прикрывает за собой дверь, лишая их единственной полоски света и полностью погружая комнату в сумрак. Нервно сглатывает.
– Всё ещё веришь в Санту?.. – Локи шепчет тоже, чуть-чуть прочищает горло.
Его лопатки упираются в стену, такую твёрдую и прохладную. Ему хочется чего-то тёплого… И то, точнее тот, кто стоит напротив, вот прямо как раз подходит…
Подходит ближе. Хотя ближе и некуда, Тор делает шаг. Медленный, напряжённый.
Тьма делает всё немного тайным. Немного личным.
Слишком интимным.
– Допустим… Имеешь что-то против?.. – ухмыляется, шепчет, опираясь одной ладонью о стену, рядом с темноволосой макушкой.
Опять эти ловушки, эти вездесущие конечности, эти никуда не пускающие руки…
Желанные ловушки. Желанные руки.
– Совсем нет… Напомни, сколько тебе лет, мм?.. А то в последнее время что-то с памятью, и я как-то совсем подзабыл, да… – он усмехается, дёргает бровями.
Тор касается кончиками пальцев его щеки, скулы, челюсти. Заставляет заткнуться без слов. Одними прикосновениями.
Тихо-тихо шепчет:
– Заткнись.
Пока он наклоняется, чтобы коснуться его губ, Локи кажется, будто бы он сейчас просто съедет вниз по стене. Ноги превращаются в желе. А время растягивается, как жвачка, только сильнее.
Почти на бесконечность.
Тор целует его просто. Касается губ губами, касается обеими руками его щёк, берёт его лицо в свои ладони.
И просто поцелуй, ничего больше.
Он жмурится, впивается пальцами в собственные бёдра и судорожно чувствует, как парень вжимается в него. Радуется, что не ему пришлось сделать этот шаг; радуется, что ему всё ещё хватает выдержки показывать, будто бы ему этого совсем уж и не хочется, будто бы он не так уж и жаждет этой близости, но…
Он никого не обманет. Ни себя, ни Тора.
Он просто боится сделать шаг, потому что боится упасть в его объятья расплывшейся лужицей.
Поцелуй такой сладкий, такой медленный, такой ленивый… Кончик чужого языка проходит по его обкусанным губам, приоткрывает их, но не врывается внутрь. Всё ещё скользит по ним, вылизывает их, собирает их вкус. Играется, будто вызывая его, призывая его тоже выйти, принять участие…
Углубиться/сдаться первым.
Но он не собирается этого делать. Выкручивает ткань своих домашних штанов, чуть привстает на носочки, и стёсывает кончик языка о собственные зубы, пытаясь сдержаться.
Тор фыркает, кусает его за губу, оттягивает её и мягко посасывает.
Он, пообещавший себе не сдаваться, стонет. Тихо, на выдохе.
Тор улыбается в поцелуй, в последний раз чмокает его в губы и замирает напротив. Говорит:
– Если хочешь можешь со мной посидеть…
Ему требуется пара секунд, чтобы голос звучал не пискляво и не взлетал на гласных. А ещё требуется миг, чтобы вернуть упавшее сердце на место, потому что это очень похоже на приглашение на свидание.
Кашлянув, Локи говорит:
– В ожидании Санты, Тор?.. Ну, даже не знаю… – он пытается выглядеть отрешённо, безразлично, но парень прижимается жарче, его ладони уже где-то на тонкой талии, и… Локи ещё даже не отдышался, он снова задыхается.
– Ну, как решишь… – парень наклоняется ниже, ведёт носом по слишком нежной и чувствительной коже на шее.
Ему до чёртиков нравится, как Локи вздрагивает, как покрывается мурашками, как всё ещё держит руки при себе. Глупый…
Бросает вызов, но только распаляет интерес. Желание.
– Мне не забудь сказать, ладно?..
Отстранившись, он делает шаг назад, открывает дверь и выходит. Не оборачивается.
– Эмм… Д-да… Д… Да, – Локи моргает, ещё раз и делает глубокий вдох.
Даже не пытается отойти от стены. Просто сомневается, что сможет устоять на ногах прямо сейчас и ещё пару часов после.
Когда он только понял, что, похоже, Тор занимает слишком много места в его голове, он даже представить себе не мог, что… Что будет так.
У него просто реально крыша едет на том, как Тор делает это. Просто делает как хочет.
Но как бы он не хотел, мальчишка знает, что его крыша всё равно будет ехать… Снова и снова…
А коленки будут дрожать. Пальцы будут судорожно сжиматься. Губы будут обкусаны.
По коже будут бегать мурашки. Пальцы на ногах будут поджиматься. А глаза жмуриться.
Голос будет срываться на междометия. Тело будет изгибаться. Ноги будут разводиться в стороны.
И он будет позволять снова и снова. Будет хотеть что-то сделать, хоть что-нибудь в ответ, но просто не сможет.
Сознание будет покидать раз за разом.
Он смаргивает и вдыхает глубже. Наконец, отталкивается, становится ровно и почти не шатается. Судорожно в потёмках ищет телефон, а затем пишет смс.
«Придурок. Бесишь меня. Л²»
Упав на постель, Локи вздыхает и трёт глаза. Его улыбка такая счастливая, что он даже не пытается убрать её, спрятать. Знает, что всё равно ничего не получится.
+++
Спустя несколько часов/глав/десятков зевков в его дверь легонько стучат, будто бы самыми кончиками пальцев. Затем тихонько скребут по ней ногтями.
Локи нервно поднимает глаза от книги и натягивает одеяло чуть выше. Стук не повторяется.
И догадаться не сложно. Это определённо Тор. Пошёл сидеть у ёлки, у камина, и ждать Санту.
Так глупо. Банально.
И ему бы нужно рассмеяться, закатить глаза и вновь уткнуться в книгу. Ему бы нужно мысленно хоть как-нибудь оскорбить «брата», ведь он уже взрослый, а ведёт себя, как ребёнок, и…
На самом деле глубоко внутри Локи – тот ещё кусок компоста. Это да. И ему бы нужно перевернуть страницу, но… Он мягко закрывает книгу.
Возможно, это действительно по-детски. Санта, Рождество… Но для Тора это важно ведь. Важна эта вера в то, что в таком жестоком, сложном мире где-то там есть волшебство…
И не имеет значение возраст. Или религия. Или политика.
Многие вещи не имеют здесь, на территории чуда, никакого значения.
Он просто верит, что где-то там, глубоко-глубоко под слоями снега северного полюса живёт бессмертный весельчак, что весь год трудится ради детей. Не ради чего-то, не ради славы/денег/веры. Просто ради детской улыбки.
И весь год он что-то придумывает, создаёт, а в Рождество облетает весь мир. Из-под копыт его летающих гордых оленей взвиваются потоки разноцветных волшебных брызг, а на шее каждого – большой золотой колокольчик.
Ему бы нужно плюнуть на это, плюнуть на Тора… Локи знает, что потом пожалеет, но сейчас его сердце бьётся так сильно, постоянно в животе что-то переворачивается.
Он не говорит, но уже и не отрицает, что, да, влюбился. И в Тора, и в его веру в Санту.
Это ведь очень и очень мило. Когда кто-то верит во что-то так сильно, любит что-то так сильно, что ни время, ни обстоятельства ему не помеха.
Это ведь так сильно напоминает ему его самого и… Его любовь к матери. Он всё ещё верит, что когда-нибудь откроет дверь, а за ней будет стоять она. Вокруг её глаз уже наметятся маленькие счастливые морщинки, но улыбка будет всё такой же лучезарной, потому что она будет смотреть на него. А потом она заберёт его. Заберёт навсегда.
Кто-то может сказать, что это глупо. Почти одиннадцать лет прошло.
Но он не слушает. Слушать не будет.
Будет лишь продолжать верить. Так же, как верит Тор, отшучиваясь от дурака-Бальдра и продолжая ждать Санту в Рождество.
И, возможно, дело даже не в том, чтобы увидеть его, убедиться… Может дело лишь в том, что… Каждому из нас нужно во что-то верить. Во что-то хорошее.
Каждому из нас нужно верить во что-то счастливое, чтобы просто идти дальше. Каждый раз, когда смертельно/сложно/больно, чтобы просто идти дальше.
И поэтому он поднимается. Переодевается в пижамные штаны, в другую футболку. Вновь, как какой-то дурак, недолго крутится перед зеркалом.
И лишь собравшись с мыслями/храбростью, выходит из комнаты. Локи тихо-тихо спускается по лестнице, ступает мягко и медленно, будто крадущийся кот. Босые ступни неслышно шлёпают по полу, тонкие пальцы подтягивают чуть свободные штаны выше. Он заглядывает в гостиную.
Там пусто. На ёлке стойко, но незаметно горят фонарики; камин сверкает алым пламенем… Но там пусто.
– Кого-то ищешь?.. – Тор прижимается сзади тепло.
Его большие руки оборачиваются вокруг талии, кончик носа ведёт по шее. Локи вздрагивает, замирает и почти тут же оттаивает. Расслабляется.
– Да, так… Подумал, что тебе и твоей руке может стать слишком одиноко… – его губы сами собой растягиваются в усмешке. «Брат» щекотно фыркает ему в шею.
– И ты только за этим здесь, да?.. Ты же знаешь, что отношения складываются на основе не одного лишь секса?.. – он мягко целует его в шею, а Локи пару мгновений молчит, закусывает губу, задумчиво её пожёвывая.
Шепчет:
– Н-нет… – прочистив горло, говорит чётче: – Нет, я здесь не только за этим. А ты… Ты хочешь сказать, что мы в отношениях?
Тор замирает, медленно, но почти мгновенно начинает отстраняться. Негромко говорит:
– Я сейчас принесу какао, ты можешь идти к камину… – он отходит/уходит, а мальчишке хочется побиться головой о стену.
Зачем только спросил?..
Тор сказал это просто. Просто задал вопрос. Риторический.
А он себе уже надумал всего. Идиот.
Они ведь всего лишь друзья, которые спят вместе. Ничего сложного. Ничего большего.
Пряча печальную улыбку, он делает шаг в комнату. И моргает. Шагает. Он не будет портить этот вечер, потому что это Рождество. Потому что это важно для Тора.
Поэтому он натягивает лёгкую усмешку и опускается перед камином. Откидывается спиной на диван.
От огня привычно тянет теплом; рядом с диваном, тоже странно привычно, стоит тарелка с разными вкусностями.
Сложив ноги в позе лотоса, он раз за разом растягивает губы в улыбке, пытается сделать её как можно более натуральной. Когда неожиданно наконец приходит Тор с двумя дымящимися кружками, Локи не нарочно тут же улыбается до ушей. Счастливо, радостно и по-настоящему.
Парень видит это, замирает удивлённо, а затем со смешком вскидывает бровь. Мальчишка медлит мгновенье, затем понимает, что «лыбится», как придурок, и тут же отворачивается. Судорожно краснеет.
– Я уже думал у тебя лицевые мышцы свело…
– Отвали, придурок. Я просто думал о том, что скоро каникулы, вот и радовался, – поджав губы, Локи протягивает руки и берёт свою чашку.
Её бок тёплый, даже горячий, заставляет его приятно поёжиться.
– Конечно-конечно… – он кивает, кивает, прячет улыбку за своей чашкой, усаживаясь окончательно.
Мальчишка больше не говорит, не пытается оправдаться. Какао они пьют в уютной и тёплой тишине. Локи не холодно, но он всё равно греет пальцы о тёплую остывающую кружку. Смотрит в огонь, но боковым зрением всё же подмечает каждое движение Тора.
Тот тоже искоса смотрит. Пока убирает тарелку, свою пустую кружку, а затем безмолвно касается его плеча и мягко забирает уже его кружку. Отставляет тоже.
Всё это время он наблюдает, подмечает, как яркие блики рисуют узоры на бледных щеках и ключицах, что видны в вороте футболки; как чуть искрятся глаза, как пальцы нервно комкают ткань штанов.
Мальчишка чувствует себя немного слишком открытым, неуверенно поднимает глаза на Тора. Тот как раз поворачивается, привстает, становясь на колени и подвигаясь ближе. На миг каменеет, смотрит ему в глаза, а затем негромко говорит:
– Иногда у тебя такой взгляд… Будто бы ты маленький суслик, которого загнали в угол… – он почти не оставляет между ними места, оказываются нос к носу.
Локи дёргает уголком губ, язвительно фыркает:
– Суслик, Тор?..
–…и я даже не знаю: нравится мне этот взгляд или нет… – не обращая внимания на чужой едкий комментарий, парень заканчивает предложение и ожидаемо касается его губ своими.
Локи хочет что-то сказать, но решает оставить это на потом. Позволяет мягко опустить себя на ковёр, стараясь не слишком углублять поцелуй.
Шутка про его участие и скуку использования только своих рук всё ещё крутится в его голове, когда Тор чуть отстраняется, прижимается своим лбом к его и пытается отдышаться.
Локи шепчет:
– Я не хочу опять быть снизу…
Парень замирает, на слишком долгий миг он теряет дар речи, а его глаза удивлённо и ошарашенно распахиваются. Только затем он понимает: о чём именно речь. Тихо смеётся.
– Можно подумать, ты ещё хоть раз был «снизу»… – он еле касается губами бледной щеки, на которой тоже играют отблески пламени, и переходит на челюсть, затем на шею.
– Ты такой жестокий… – Локи ненатурально всхлипывает, страдальчески накрывает глаза ладонью. Шепчет, вздрагивая от каждого поцелуя: – Совсем не жалеешь больного брата…
Тор еле сдерживает смешок, тихо откашливает задиристый ответ и закатывает глаза. Решает самую малость поддержать чужую игру.
– Ммм, чем же ты болен, о, брат мой?.. – он приподнимается, нависает, заглядывая в сверкающие смехом глаза.
– Клаустрофобией, придурок. Ты такой огромный, что я боюсь, как бы ты меня не раздавил ненароком, – его тонкие губы поджимаются, сдерживая улыбку.
Тор качает головой.
– Ты такой ребёнок, ей-богу… – быстро чмокнув полюбившиеся губы, он скатывается с Локи.
Закидывает руки за голову, смотря, как мальчишка забирается на него, устраивается на бёдрах, а затем ложится на грудь, кладя ладони под подбородок. Тор лениво прикрывает глаза, ощущая чужой, правильный, вес на своём теле и тепло от пламени под боком.
Локи вдруг шепчет:
– Но на самом деле тебе нужно разобраться с этим, ты же понимаешь?..
– С чем именно? С твоей клаустрофобией?..
– Нет, болван. С тем, как именно мне нужно на тебя смотреть, чтобы нравиться, – он говорит это, затем переосмысливает и тут же утыкается лицом в сильную грудь, ставит ладони ребром, будто делая заслон.
От того, как сильно полыхает лицо, ему кажется, что он даже пошевелиться не может. Лишь надеется, что Тор не поймёт проскользнувшего и почти не завуалированного намёка…
– Тебе не обязательно подстраиваться под меня, чтобы мне нравиться, – его голос звучит задумчиво, но не без толики улыбки. Локи всё ещё не может поднять на него глаза, когда слышит следующие слова: – Я просто думаю, что не люблю слабых людей… Не то чтобы я ненавижу их или что-то подобное, но связываться с ними как-то не очень и хочется. Всегда есть возможность того, что в ответственный момент, они испугаются, сбегут…
Мальчишка чувствует лёгкий укол где-то около сердца, чувствует, как равномерно и спокойно поднимается и опускается широкая грудь Тора, когда он дышит. И он бы рад не переносить эти слова на себя, но острые зубки закусывают губу с силой, с тревожностью. Собственные страхи бьют под дых неожиданно сильно, даже можно сказать со вкусом и оттяжкой.
И Тор на самом деле здесь ни при чём, все люди разные… Он сам себя накручивает, чуть ли не за долю секунды, сам же себя и доводит.
– Но когда я вижу такой твой взгляд… Не знаю. Вспоминаю, как тогда укусил тебя, и становится на самом деле жутко стыдно. Я не хочу, чтобы ты меня боялся, не хочу, чтобы так смотрел… Иногда это, конечно, очень горячо, но… Локи?..
Он замолкает и, судя по звуку, поднимает голову. Медленно касается его волос, гладит по голове и тянет ладошки-перегородки на себя. Мальчишка поднимает голову, но в глаза не смотрит. Не смотрит вообще, потому что по-глупому ничего не видит.
– Боже, ну что я опять сказал не так?.. – Тор качает головой, берёт его лицо в свои ладони и большими пальцами утирает влажные ресницы. Локи поджимает губы, нахохливается и бурчит:
