Текст книги "Подкидыш (СИ)"
Автор книги: Little_Finch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 70 страниц)
Даже не так. Он не видит бинтов, насколько они красны.
Пробираясь в дом, будто вор, Локи старается не шуметь, и ему это действительно почти удается. Первый этаж встречает его темнотой. Кухня встречает тем же.
Перенося туда рюкзак, он опускает его в дальнем затемненном углу и опускается на стул. Еле сдерживает стон, рассматривая привычные белые пятна перед глазами.
Огрызок уха неприятно пульсирует, усиливая боль в голове, но подняться и достать таблетку нет сил. В уголках глаз от собственной ничтожности собираются слезы.
Мальчишка позволяется себя досчитать до одного вновь, в который раз за ночь, и не позволяет слезам скатиться. Брезгливо стряхнув их, он поднимается, включает свет на вентиляционной панели над плитой, а затем достает аптечку.
Уже отточенными движениями наливает воду, запивает пару таблеток от головы, еще пару антидепрессантов и с полдесятка каких-то витаминов. Возможно, их нельзя смешивать, но сейчас это то, что волнует его меньше всего.
Намного больше волнуют его кровавые отпечатки, остающиеся на баночке с седативным. Очистив ее, Локи разматывает бинты и моет руки. Вода проходит долгий путь от багровой до еле красноватой, он закрывает кран.
Собственные руки выглядят отвратительно. Как ни называй, но это теперь только лишь кровавое месиво. На ближайшие пару недель, пока хоть нормальной корочкой и первой кожицей не покроются.
Потом может быть станет легче, только вот… Он хочет коснуться кончика своего уха, но там пустота. Это, в отличие от рук, теперь навечно.
Вновь намотав чистые бинты, закрепив их, Локи решает переждать и разобраться с ухом чуть позже. Передвигаясь тихо-тихо, почти бесшумно, он разогревает себе немного еды и кое-как съедает ее. Желудок пытается взбунтоваться, не желая принимать пищу из-за болей/вредности/психосоматики. Но до тошноты не доходит.
Если говорить честно, он оттягивает момент просто потому что ему до ужаса страшно. Страшно коснуться части своего тела и не ощутить ее.
Это ведь не минус одна почка. Это не шрамы на спине или на бедрах.
Это ухо. Стоит ему поднять волосы, и все будут видеть.
Конечно, потом будет легче. Оно заживет, обрастет новой кожицей, станет выглядеть не так тошнотворно. Только вот оно навсегда так и останется напоминанием о детстве, о боли, о моральном распаде на части/кусочки/осколки.
Даже думать об этом больно. Думать о том, что…
Ведь есть же дети, которых родители любят. Точно есть, он уверен.
И… Что же с ним не так? В чем он провинился? Что сделал-то?!
Он ведь просто рос. Просто был. Просто пытался…
Поставив чайник, Локи вздыхает и прижимает кончики пальцев к зажмуренным векам. Из-под них сочатся соленые, глупые слезы, и у него просто нет сил, чтобы остановить их.
Сердце ноет, взвывает и разрывается. Оно слишком большое и чувствительное для его груди. Когда давным-давно Лафей предложил его вырезать, ему нужно было согласиться.
Согласиться, а не предложить «игру».
На самом деле, до ужаса и истерики смешно. Все самые ужасающие вещи в его жизни носят одно и тоже название.
«Игра».
Что в детдоме. Что между ними с отцом.
Развивать и дальше все эти тяжелые мысли не хочется. Чайник взвивается, вскипает, а затем с щелчком затихает. На кухне так тихо.
Локи медленно тянется выше и выключает свет. Только после открывает глаза.
Он помнит столько всего теплого, связанного с этим местом. Столько всего трепетного.
Осенью… Он помнит как осенью умирал здесь. Как разрывался от тяжести депрессии, от переполнивших чувств, выпустить которые просто не мог себе позволить, потому что…
Все это время он лгал ведь. Лгал всем и вся.
С Тором оказалось до ужаса просто. Он даже не замечал, когда Локи подкашивало и все маски опадали пожухлыми листьями, а вместо них показывался он настоящий. Тор не замечал, Локи корил себя за такие моменты слабости, но…
Он наслаждался ими. Честно. Было в них что-то такое… В самом Торе было что-то такое…
Он закусывает губу и, зажмурившись, резко бьет себя по лицу. Затем снова.
Щеку обжигает болью. Он клянется себе, что больше не допустит промахов. Ему все же уже семнадцать, пора, наконец, взять под контроль не только разум, но и тело. Хотя бы лицо, ладно.
Ни одна маска, которую он примерит, больше не спадет раньше, чем он этого пожелает.
Вновь вернув освещение, его пальцы касаются аптечки. Локи уже хочет снять пластыри с «огрызка», как вдруг что-то заставляет его обернуться. На самом входе стоит Тор.
Стоит, оперевшись плечом о косяк, и смотрит. Неизвестно как долго.
Он глядит в ответ самую малость, а затем возвращается к аптечке. Антисептик, перекись, ватка, ватный диск…
– Ни о чем не хочешь поговорить?
Он вздрагивает, роняет ватку и зажмуривается. В следующую секунду спокойно выдыхает, немного выпрямляется, поводя плечами.
Лицо – пустота. Как в космосе, только меньше эстетики и возвышенности.
Тон Тора обычный, будничный. Мальчишка прямо чувствует, как под ним, парень закипает от злости и гнева, может от боли… Хотя теперь это не имеет значения.
В момент наивысшей опасности он всегда становится настолько жестким эгоистом, но… В итоге это спасает всех. Всех кроме него самого, правда.
Он говорит:
– Нет. Какие-то проблемы?
Хочется не просто прочистить горло, а закричать так, чтобы связки разорвались до крови. Чтобы он потом разговаривать не мог вечность.
Чтобы люди вокруг прекратили разбираться в отношениях с ним, чтобы его просто оставили в покое и дали сделать его работу.
Если бы кто-то мог ему помочь, он бы попросил помощи. Правда. Но ему не нужны трупы и еще несколько литров чужой крови на его руках.
– Да нет. Все в порядке. – Тор поджимает губы и чуть ли не скрипит сжатыми челюстями. Подходит, достает чашки, наливает в них кипяток, бросает чайные пакетики. – Ну, кроме конечно же того, что вернулся твой отец. К примеру.
– Это… Вызывает в тебе какие-то противоречивые эмоции?.. – Локи вскидывает брови, поднимая на «брата» взгляд. Тот стоит прямо над ним, и его потемневшие глаза буквально метают молнии. Мальчишка лишь хмыкает, принимая молчание, как ответ. Объясняет: – Тебе не стоит волноваться на этот счет. Это не твоя проблема.
– А мне кажется наоборот. – он прищуривается, еле-еле сдерживается, чтобы не встряхнуть его, стоящего рядом.
– Тебе кажется… Тор. – Локи качает головой и понимает, что чуть вновь не назвал его «колючкой». Теперь это не привычка, так пережиток прошлого. Он тянется к уху и, одновременно выдыхая, разом сдирает пластыри. Кусает многострадальную губу от стреляющей боли. – Не лезь в это.
Тор глубоко вдыхает, шумно выдыхает. Локи почти слышит, как его зубы скрипят друг о друга, а затем парень отворачивается. Молча берет чашку и, оперевшись на столешницу, невдалеке от плиты, начинает пить чай.
Быстро смочив ватный диск антисептиком, он прикладывает его ко вновь кровоточащему уху. Боль острая, ноющая и пульсирующая. Глаза увлажняются.
Он сменяет несколько дисков, по шее стекают капли антисептика. Они впитываются в ворот худи. Оставив ватку на ухе, он подтягивает рукава выше. Берет еще один диск.
Тор вдруг негромко говорит:
– Помочь тебе?..
Локи замирает и кривится. Фыркает:
– Спасибо. Обойдусь.
– Ладно. – Тор пожимает плечами, оставляя чашку на поверхность. Делает пару шагов к нему, останавливается рядом, а затем переплетает руки на груди. Спокойно заглядывает в глаза. И говорит: – Могу я помочь тебе?
Он хочет рассмеяться ему в лицо, но пока что просто не умеет так. Пока не научился.
А глаза Тора такие чистые и преданные…
Хочется обозвать его «псиной» и дать по морде. Избить до потери пульса, чтобы не смел так смотреть, не смел вызывать такие чувства и… Чтобы просто не смел.
И Локи знает, что он делает. Пытается зайти с другой стороны, делая вид, будто просит сделать ему одолжение, будто просит разрешить ему оказать помощь.
И сердце разрывается. Чувства, запертые за толстой и дубовой дверью, рвутся/бьются/просятся наружу, но для них здесь больше нет места.
Теперь все место зарезервировано его отцом. Зарезервировано на неопределенное «всегда».
– Если так просишь… – он неопределенно безразлично пожимает плечами, и парень слабо, уже побито улыбается. Аккуратно подтаскивает для него стул, затем для себя тоже.
Его большие теплые пальцы очень и очень нежные.
Локи знает это, как никто, наверное, но все же каждый раз удивляется. Как Тор, такой дикий и безудержный на поле, во время игры, может быть таким мягким и сдержанным, заботясь о нем?..
Как он может быть таким добрым к нему, ущербному и гадкому?..
Сейчас удивлению нет места. Оно выселяется/выжигается, в его глазах остается лишь надменность и презрение.
Пока Тор раз за разом тихо обрабатывает его ухо, Локи просто ждет. И смотрит.
Каждый раз встречаясь взглядами, он видит в чужих боль и буквально ликует.
Это оттолкнет Тора. Точно должно. Ему даже и стараться не придется…
Только где-то глубоко внутри волнение. Если Тор правда «псина», преданная и верная, то… Это же не значит, что он вернется?.. Не значит же, что если его выкинуть на обочину, он медленно вновь ляжет у его ног и заскулит, прося принять?..
Это волнение пугает, но не сильно. Локи мастер по насмешкам и жестокости. Если понадобится, он пустит ему кровь/кишки/грязные оскорбления, но добьется ответной ненависти.
Так всем будет проще.
Когда с ухом закончено, он берет его за подбородок и осматривает его лицо в скудном свете лампочки. Тянет к аптечке и копается в ней в поисках мази.
– И не лень тебе это делать?.. – он насмехаться, ощущая, как чужие пальцы осторожно наносят мазь на цветные скулы, почти касаются губ. Зевнув, краем глаза видит, как Тор замирает, чуть качает головой, а затем продолжает работать.
– Было бы лень, меня бы здесь не было… Сними футболку, мне нужно осмотреть тебя.
Локи фыркает и поднимает руку, резко скидывая все его прикосновения. Отстраняется, встает.
– Хватит с тебя. Со мной все в порядке.
– Идиот!.. – Тор, не удержавшись, подрывается, и стул за его спиной с грохотом отъезжает на полметра. Он смотрит гневно и зло, его ноздри яростно раскрываются. – Кому, скажи, к чертям, нужна эта показуха, а?! Ты пытаешься закрыться от меня, пытаешься оттолкнуть меня, но у тебя ничего не выйдет! Я все эти твои фокусы на пересчет знаю, ты просто пытаешься оградить меня и…
Его обозленный, еле удерживаемый тихим шепот пробирает до самых внутренностей, но Локи не вздрагивает. Спокойно и отрешенно перебивает:
– Правда?
Тор замирает и чуть хмурится. Вот так. Вот это его слабое место. Слабое место каждого человека, на самом деле.
Сомнения. Их тонкие маленькие корни, вечно существующие в почве каждого разума.
– Ч-что?.. Ты… Что ты имеешь в…
– Боже, Тор, ты туп – как пень. Я постоянно об этом забываю, правда, прости, моя промашка… – он вздыхает, закатывает глаза. Поднимает руки, почти что показывая на пальцах, и медленно говорит: – Я думаю, что сейчас настал момент мне сказать тебе правду. Все это время я использовал тебя. Я делал вид, что ты мне интересен, только лишь для того, чтобы ты не сжил меня со свету в этом доме. И изначально уходить я ни разу не собирался. Рюкзак, лежащий под моей кроватью, был для тебя. Чтобы ты не успокаивался, чтобы постоянно думал, сомневался, учился доверять раз за разом. – Тор прищуривает и хочет что-то сказать, но Локи останавливает его взмахом руки. Он еще не закончил. – Все, что я делал, было лишь для того, чтобы привязать тебя ко мне. И я рыдал, я смеялся, я вытаскивал твой зад, делая вид, что добрый, потом подставлял себя, чтобы упасть в твоих глазах, а затем вновь подняться… Это называется психологическая манипуляция. Ты привязался ко мне, словно ручная псина и…
– Я… Я не верю тебе. – парень сжимает зубы, но уже не злится. Его руки нервно/неуверено сжимаются в кулаки. – Я не верю тебе, ты говоришь все это потому что боишься, что твой отец…
Он прерывает его тихим смехом. Запрокидывает голову, потирает лицо.
– Да, мой отец в городе, но с тобой это никак не связано, дорогуша. Не льсти себе больше, чем можешь позволить. – он усмехается, так снисходительно, будто маленькому ребенку, что задал глупый вопрос. Возвращается свой стул на место. – Изначально весь этот дом – всего-навсего мой перевалочный пункт. Я ждал здесь того момента, пока мой отец придет за мной. И все. У меня не было никаких чувств к тебе. Никогда. И, знаешь, что самое интересное… Ты мне не поверишь. Я в этом на сто процентов уверен… – обернувшись к нему, прочистив горло, Локи говорит: – Я не гей.
Говорит:
– Ты правда думаешь, что после двух изнасилований мне может нравится член в заднице?
Говорит:
– Каждый раз целуясь с тобой, я еле сдерживал рвотный рефлекс.
Говорит:
– На самом деле, ты же знаешь… Мы оба знаем, что трахаться с парнями это отвратительно, Тор.
Говорит:
– Ты мерзкий и жалкий.
Наконец, говорит:
– Надеюсь нет нужды дополнять, что мы расстаемся, правда?.. Ты же понимаешь, что все это было фейком, да?
Тор делает шаг назад и опирается на столешницу. Будто ему стало плохо, будто стоять больше нет сил. Он качает головой, машет из стороны в сторону и говорит:
– Нет… Нет-нет-нет. Это все из-за того, что вернулся твой отец. Я… Я знаю, Локи, но… Все наладится, вот увидишь, все…
– Наладится? – он бы рассмеялся, да только будить «родителей» не хочется. Согнувшись пополам от беззвучного хохота, мальчишка утирает глаза. – Ты в своем уме вообще? Он пришел убить меня, что здесь может наладиться, а? Ох, нет, постой… Ты пытаешься оправдать себя, да? Не можешь поверить, что никто тебя не любит, что ты никому не нужен, что на самом деле ты просто тупой кусок дерьма с кучей мышц?.. Не волнуйся, Тор, пройдет время, ты успокоишься и…
– Заткнись. Заткнись, ради бога, пока я не ударил тебя. – он поднимает на него взгляд, полный преданной тоски и боли. Локи усмехается.
– Ты не ударишь меня. Все еще думаешь, что я лгу, поэтому не хочешь портить то, что якобы будет между нами в будущем. Ты смешон. – качнув головой, мальчишка вздыхает, переплетает руки на груди. – Но ради твоего самолюбия, я должен все же признаться… Вначале было истинно весело. Ты велся на каждую мою подначку, как идиот. Я бросал палку – ты бежал за ней сломя голову. Это было действительно интересно, а затем… Затем я заметил, что это надоедает. Как заевшая пластинка, знаешь и…
– Локи!
Он срывается, в два резких шага подскакивает к нему и вбивает спиной в соседнюю стену. Рычит чуть ли не перед самым носом, тисками сжимает горло.
Мальчишка хрипло смеется, но даже руки не поднимает, чтобы выбраться из опасного «объятья». Говорит:
– Ты скучен. Однообразен. Сер. И глуп. С тобой не интересно. День за днем, неделя за неделей… Все повторяется. Одни и те же действия, одни и те же эмоции… – печально вздохнув, Локи по секрету шепчет: – Знаешь насколько все плохо?.. Ты настолько мне приелся, что даже секс превратился в рутину. Однообразный, пустой… Беее.
– Что. Ты. Несешь?! – он скалится, заносит руку, но удерживает себя. – Я знаю, то, что произошло сегодня подкосило тебя, но ты не можешь говорить такие слова. Потом…
– Потом, Тор? Какое потом? – удар коленом в пах, затем под ребра, до того как парень согнется пополам. Пощечина в завершение. Тор оседает на колени, шумно дышит. – Ты слышишь меня вообще? Я. Тебя. Презираю. – он подходит к нему, потирая шею, и жестко хватает светлые волосы. Запрокидывает чужую голову. – Ты жалкий, ты тупой, ты отвратительный. И никакого потом не будет. Я разберусь с Лафеем, а затем уеду. В другой штат, на другой континент… Это не имеет значения, просто пойми, что ты никому не нужен. Мне ты не нужен. Никогда не был нужен по-настоящему.
Отшвырнув чужую голову, Локи оттряхивает руки и идет заваривать себе чай. Слышит как позади, Тор поднимается. Как хрипит, как идет за льдом к холодильнику.
Пока он пьет чай, парень усаживается на стул и пережидает самый болезненный момент. Локи знает, что его колени довольно острые. Но, на самом деле, ему плевать.
Он уже отставляет пустую кружку, как вдруг Тор говорит:
– Я все еще не верю тебе!.. Ты тоже хотел всего этого, хотел наших отношений! Только сегодня утром ты говорил, что!.. – он все еще не сдается. Чувствует как что-то внутри умирает, как сердце начинает верить в слова мальчишки, но сам он не сдается. Не так просто.
Локи саркастично изгибает бровь, качает головой. Чужое упорство вызывает одновременно и восхищение, и желание проблеваться. Как можно быть таким непроходимым идиотом?!
– Довольно. – мальчишка выставляет вперед ладонь и качает головой. Ему нужно хорошенько выспаться перед завтрашним днем, а этот разговор уже действительно чересчур затянулся. Локи возвращается за рюкзаком, стоящим в углу; Тор опять смотрит с этим раздражающим преданным удивлением и вопросом. Бесит. – Я не прошу твоей веры. Я ставлю тебя перед фактом. И, просто чтобы ты знал, хотеть отношений и делать вид, что хочешь, это разные вещи. Ты просто слишком тупой, чтобы увидеть разницу. – пожав плечами, уже хочет развернуться к выходу. Не успевает.
– Но сегодня!.. – Тор дергается вперед и садится ровно. Вскидывает голову, заглядывает ему в глаза своими, до ужаса голубыми и прозрачными.
– Если бы я точно знал, что он вернется сегодня, я бы не сказал этого. Если бы я знал это, я бы сбежал еще вчера и отправился бы ему навстречу. Прекрати мучить себя, Одинсон! Это не имеет смысла. – он вздыхает и, лениво потянувшись, зевает. Рюкзак оттягивает плечи, все, чего хочется – снять его поскорее. Локи говорит: – Пора бы уже привыкнуть, что тобой только и делают, что пользуются. Ты такой смешной…
Просто развернувшись, он идет на выход. Тор за его спиной разбивается. Все еще уперто шепчет:
– Я не верю в твои слова…
Замерев почти на пороге, он стискивает зубы, сжимает кулаки и не сдерживается:
– Поверь в мою ярость. – выходит почти рычаще. В груди закипает гнев, хочется снова ударить «брата». Ударить так, чтобы у него не осталось сомнений в его, Локи, ненависти.
– Ярость?.. – Тор цепляется за продолжение разговора, как за соломинку. Все еще надеется, что выведет мальчишку на чистую воду, но… Он просто не понимает, что это все – и есть «чистая вода». Говорит: – А когда все кончится, что останется от этой ярости, а? Что останется от…
– Она исчерпает себя. – на очевидный вопрос, Локи дает очевидный ответ. Медленно поворачивается к нему лицом. Брови чуть нахмурены, губы яростно сжаты. – Сейчас она поглотила меня, я не желаю ничего кроме нее и…
– Что останется от тебя, когда ты истратишь ее! – Тор сорвался бы на крик, но шепчет. Так разбито и больно. Жалко и трепетно. – Когда все закончится и ярость больше не понадобится, что от тебя останется?!
– Ничего, Тор. От меня никогда. Ничего. Не остаётся. Только вот это никого не волнует. Никогда не волнует. – дико оскалившись, Локи посмеивается и качает головой. Та отдает тупой, ноющей и усталой болью. Это ничуть не притупляет боли в сердце, но хотя бы отвлекает. – Я помогаю другим, но никто не видит моей помощи. Я растрачиваю себя, но никто и никогда не хочет растрачивать себя ради меня! Все просто уходят! Рано или поздно, все просто уходят, блять! Прекрати делать вид, будто тебе есть дело, мальчик, внутри ты счастлив освободиться от меня, я знаю! Потому что я не приношу радости, не приношу счастья или любви! Просто иди дальше своей дорогой, ты мне не нужен, твоя забота мне не нужна, твое волнение мне не нужно! Твоя и моя жизни никогда не переплетались и не переплетутся! Наши миры также далеко друг от друга, как галактики во вселенной, ты понимаешь это, идиот?! – он срывается на шипение. Срывается на хрипы и злое рычание. Пальцы впиваются/врезаются в дверной косяк, а Тор замирает в ужасе. Наконец, до него, видимо, доходит, что Локи действительно никогда не интересовался им по-настоящему.
И все же он шепчет:
– Я… Я готов растратить всего себя ради…
– Иди в задницу, Одинсон! Хочешь помочь мне? Правда? Отлично. – Локи дергает плечом и делает шаг назад. С ненавистью проговаривает: – Сдохни.
Он выходит, а Тор просто медленно закрывает глаза. Уголки его губ опускаются, а внутри становится так невыносимо колко.
Парень сидит некоторое время, затем убирает лед в морозилку и выключает свет. Тоже выходит из кухни.
Только вот наверх он не поднимается. Даже думать об этом не хочет. Вместо этого он спускается вниз. В подвал. В тренировочный зал.
Он спускается туда, потому что это единственное место, где он может почувствовать себя не таким сломанным и разбитым прямо сейчас. Не таким раздробленным на части.
Холод кафельных плиток пробирает неожиданно и до самой макушки. Но Тор не торопится быстрее преодолеть бассейн. Сейчас он не против хоть каких-то внешних ощущений, ведь…
Внутри как будто дыра. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Его мальчик… Его мальчик оказался не так прост.
И Тор все еще не знает… Верить Локи не хочется. Верить Локи он не может.
Но в тоже время он понимает, что… Локи говорит правду. Или хотя бы по меньшей мере что-то логичное. Не лишенное смысла.
Взять хотя бы все эти недомолвки между ними. Как много времени прошло прежде чем он предложил мальчишке встречаться?.. Слишком много.
Тот не торопил события, потому что просто не хотел этого. И ухудшать их…«отношения» тоже не хотел. Углублять их не хотел.
А сколько всего он Тору не рассказывал?.. О том, как иногда уходил куда-то по ночам, на два или даже три часа.
Когда в первый раз он проснулся от холода под боком, вначале подумал, что Локи просто ушел в туалет. Или может ему приснился кошмар.
Но место рядом было действительно холодным. Совсем-совсем. Будто на нем никто и не спал вовсе.
Разбираться он тогда не решился. Поверил, подумал, что Локи сам все расскажет, когда придет время.
Только вот Локи так ни словом и не обмолвился об этом. А Тор в какой-то момент просто забыл.
Потому что был слишком счастлив вместе с ним. Был слишком по уши. Был слишком безвозвратно.
И где он теперь, а? Где он теперь, благодаря этому «безвозвратно»?!
Надо было просто присмотреться лучше. Теперь-то ему ясно.
Ведь дело было не только в ночных вылазках. Пару раз, в январе, он замечал как Локи толкал наркоту. Похоже, опять устроился к Фьюри на некоторое время.
И да, это понятно, никому не хочется висеть на шее у родителей. Особенно если они не родные.
Но… Почему он не мог устроиться в «Сову»?.. Или может еще куда?..
Почему просто не мог, хотя бы, рассказать об этом ему, черт побери!
Тор закрывает за собой дверь в раздевалку, а затем проходит ее насквозь. Вторую дверь закрывает тоже.
Минус здесь в том, что зеркала повсюду. И это проблема.
Он видит свои сгорбленные плечи. Видит потухший взгляд.
Время лечит?.. А что делать в тот момент, когда прошло только пять минут? Когда кажется, что внутренности вот-вот разорвутся, что начнется внутреннее кровотечение?.. От этой всепоглощающей боли. От горького сожаления, что больше не коснешься того, кто…
Да дело даже не в касании! Не в сексе дело, черт побери!
У него сердце… У него сердце каждый раз замирает, когда Локи на него смотрит. Когда его имя произносит, боже.
Он съезжает по двери, подтягивает колени к груди и запрокидывает голову.
Раньше, когда было так больно, он злился. Злость была не только его слабостью и, впрочем, основной реакцией, но и защитой.
Он злился. Он спускался в подвал. Он сбивал кулаки о боксерскую грушу, гонял себя по кругу и по силовым упражнениям до потери сознания.
Потом было легче. Все эмоции выходили, боль поутихала.
Сейчас он не может даже рукой пошевелить. Не может сделать вдох.
Да, он научился контролю, Локи помог ему обрести контроль, но… Что в сухом остатке, а?! Что здесь, прямо сейчас, когда он рассыпается песком/пеплом/собственным прахом, а?!
Он не может разозлиться. Он не хочет злиться.
Он просто зажмуривается и коротко дышит носом. Точнее всхлипывает.
Как позорно. Он отвратителен. Увидел бы его сейчас отец, убил бы, ей богу.
Но… Локи бросил его. Локи вышвырнул его!
Локи просто взял и сказал правду. С каждой секундой в это верится все сильнее. Он ведь умалчивал многое и поэтому не удивительно, что…
«– Так просто? Ты так просто поверишь ему?! После всего, что он говорил! Да он признавался тебе в любви каждым словом, каждым прикосновением, черт побери! Он же просто души в тебе не чаял, и ты!..»
Локи – умелый лжец. Это знают все.
Все его друзья, все знакомые. Он врет и даже не моргает лишний раз, чтобы не обличить себя же.
На самом деле он не любил его. Он не желал его.
Ему просто нужно было спокойствие, нужна была временная защита. Это очевидно.
Тор качает головой, костяшками утирает слезы. Как же… Как же это…
С Джейн было по-другому. Со всеми было по-другому.
А Локи просто пришел и… Теперь он просто ушел. Ушел, потому что мог уйти. Всегда мог уйти. Ничто никогда не держало его здесь на самом деле.
Он бесчувственный. Он жестокий. Он циничный и беспринципный.
Просто взял и порвал все так просто. Так просто…
Казалось бы, ерунда. Они ведь встречаться всего месяц назад начали.
Но… Но… Но…
– Не надо… Не… Ду-май… – он комкает ткань футболки напротив сердца и взвывает. Под зажмуренными до боли веками мелькает столько всего…
Он помнит, как злился, когда только увидел его. Хотел выбить из него не только вредность, но и жизнь.
А потом наткнулся на стену. Раз и отпор.
Ло-ки.
Мягкость, протяжность и куча нежности… А затем отпор. Стена. Бетонная, непроницаемая, железная, стойкая, защитная и…
Он думал тогда, что наткнулся на эту стену. Смотрел на мальчишку незаметно, разглядывал его.
Худое, но складное тельце. Пустое выражение лица. Медленные, выверенные движения и развитый интеллект в одном лишь взгляде.
Вот, что он видел, до того как узнал его. Точнее «узнал».
Тору тогда показалось, будто Локи расцвел. Он стал больше смеяться, больше разговаривать, больше есть и чаще улыбаться, но…
Это была лишь маска. Теперь ему понятно.
Мало того, что он по-глупому влюбился в своего мальчика… Он влюбился даже не в него. Всего лишь в одну из его ложных личин.
Тор вздыхает и сжимает челюсти. Возможности вернуть его Локи не существует, просто потому, что его Локи… Тоже не существует.
«– Он ненавидит тебя. Презирает тебя. Ты такой глупый, такой пустой. Ему скучно с тобой. Ты слаб, беспомощен. Стоило ему бросить тебя и что? Ты тут же расплакался, как девчонка! Ты…»
– Заткнись! Замолчи-замолчи-замолчи! – он зажимает уши и мотает головой. Слезы катятся с новой силой, Тор рычит, как раненый зверь, бьется затылком о дверь.
Вспоминаются все их ссоры. Та боль не сравнима. Ни на сотую, ни на тысячную.
Она в миллиарды раз меньше, чем сейчас.
Голова отдается болью, он обкусывает губы, сбивается на рыдания и хрипы. Весь этот день, все сегодняшнее утро, как бы ему хотелось, чтобы его не было. Как бы ему хотелось, чтобы…
Да! Он согласен жить во лжи! Согласен иметь рядом лишь копию, но… Он же его… Он же его всего от макушки до пяток!..
«– Просто запомни, что ты мне нравишься, Тор Одинсон. И вряд ли это когда-нибудь изменится…»
Парень замирает. Сглатывает, открывает глаза.
Локи – лжец. Локи – плут.
Но Локи не бросает слов на ветер. В смысле, да, он лжет когда хочет, как хочет и сколько хочет, но…
Он бы не стал бросать такие слова просто… Просто так! В тот момент это было не нужно. В тот момент он мог бы промолчать.
Но он знал, что отца выпустили. Он знал, что тот скоро придет, а значит… Значит…
Тор в шоке распахивает глаза и медленно утирает влажные щеки. Чертов плут. Чертов гениальный плут.
Он ведь все знал. Знал, что так будет, что ему придется так поступить. И значит… Значит…
Парень поднимается, глубоко вдыхает несколько раз. Он делает разминку, затем наматывает круги трусцой. Глаза саднящие, красные, но он берет себя в руки. Хватается за мысль, как за спасение.
Кулаки вбиваются в плоть боксерской груши, и в груди все еще так больно, до скулежа и всхлипов. Но он держится. Локи бы хотел, чтобы он держался.
Ведь он сказал это, чтобы Тор вспомнил. Чтобы понял, что все под контролем.
Что все будет под контролем, даже когда полетит к чертям.
Ему просто нужно довериться Локи. Довериться его знаниям, довериться его инстинктам.
Тор выбивается из сил, тренируется до потери пульса. Он не знает, сколько проходит времени, но окончательно устав, просто опускается у стены и тут же вырубается. Маты, лежащие сбоку, смягчают его падение, смягчают падение его бессознательного тела, когда оно съезжает по стене.
Тор засыпает. Тор боится думать о том, что на самом деле ошибся и у Локи нет никакого плана.
Боится думать о том, что его предали/бросили по-настоящему.
+++
Комментарий к Глава 20.2
“– О, Крестный отец, прошу, мне нужно всего лишь чуть больше времени!.. Мои бедные семеро детей заболели, и я не успела довести до ума третью часть этой большой главы!.. Прошу, отец…
–Ты просишь, но ты просишь без уважения. Даю срок в три дня, а теперь выметайся.”
Котики мои, пару дней и выложу еще кусочек.
Люблю вас :*
========== Глава 20.3 ==========
+++
Неожиданно, но проснуться утром не составляет никакого труда. Локи поднимается раньше всех, успевает забежать в душ и проверить все повязки/бинты/пластыри, успевает выпить кофе и одеться. Успевает все это еще до того, как раздается звон будильника Тора или Фригги.
Он уходит из дома чуть-чуть, на полтора часа, позже, чем занимается рассвет. В школу еще слишком рано и поэтому он просто бродит по округе. В итоге оказывается у черного входа в «Сову», там Сигюн как раз возится с ключами и чуть заедающей ручкой.
Не поздоровавшись, Локи помогает и заходит в заведение вместе с ней. Девушка, конечно же, уже слышала новости, но не пытается расспросить его. По-утреннему сонно рассказывает о своих новостях, о том как идут дела в кафе.
Локи кивает, пьет свое двойное шоколадное мокко и все еще молчит. Сегодня на нем джинсы, черные-черные, чтобы если вновь испачкает в крови, было не так заметно, и толстовка с высоким горлом. Волосы лежат на плечах, вместе с воротником кофты великолепно закрывая шею.
Никто ничего не увидит. Все будет в порядке.
Он разворачивается и выходит из кухни. Поднимается наверх, в свою комнату, и чувствует как с каждым шагом его бетонное, непробиваемое спокойствие…
Его алмазная неразрушимая защита…
Его равнодушие и бесчувственность…
С каждым шагом он чувствует как все это испаряется и отстаивает. Как все это обливается серной кислотой и с шипением исчезает.
С каждым шагом он все сильнее. Ломается…
Заслушавшись чужим теплым и приветливым голосом, он погружается в дрему. До школы еще почти час и Локи позволяет себе немного поспать. Барная стойка неожиданно кажется мягче любой из подушек, на которые он ложился раньше.
Пока он пытается внести в себя еще немного бодрости, Сигюн готовится к открытию кафе. Приходит и Хеймдалл, теплой заботливой ладонью ворошит волосы на его макушке. Локи просыпается, но не отшатывается.
