Текст книги "Подкидыш (СИ)"
Автор книги: Little_Finch
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 70 страниц)
Фригга говорит, что он бледнеет на глазах. И не в смысле цвета, а в смысле, что исчезает..
В четверг утром, кажется, он смотрит на себя в зеркало и понимает, что нужно хотя бы делать вид, что он пытается спать. Или купить тональник и начать замазывать темные круги под глазами.
А то решат еще, что он действительно вампир какой-нибудь. Потом проблем не оберешься.
Он выглядит жалко.
Также этим утром он понимает, что уже октябрь. Сидя за завтраком, да, тут тоже нужно хотя бы делать вид, что он старается, он смотрит на разноцветные буквы в тарелке с молоком и медленно выкладывает слово «апатия». Затем «дружба». В конце концов, когда Фригга отворачивается/уходит/не видит, он смывает в раковину много-много молока и «помощь».
Не всегда, когда ты стараешься, все должно получиться. Чаще всего «этого недостаточно»..
Они с Тором не разговаривают. Эта составляющая его существования не должна быть чересчур важной, но отчего-то каждая хотя бы косвенная мысль о ней приносит боль.
И это не так, как раньше. Когда Тор пихал его, или каждый раз при виде него злился/агрессировал/раздражался. Когда он все-таки остывал и снова пытался, а Локи снова кивал и шел навстречу.
Теперь же его будто нет. Тор не видит его, не слышит его и не чувствует.
Не то, чтобы он пытается быть увиденным/услышанным, но это игнорирование, он не хочет чувствовать так, но ничего не может поделать, приносит боль.
Он знает, что виноваты они оба, но.. Он, Локи, конечно же в чуть большей степени. Не нужно было предлагать свою гнилую помощь, когда Тор и так был на взводе.
Время течет, и течет, и течет.. В тот же четверг, кажется, он понимает, что уже октябрь. Снова.
Понимает, что Ванда приедет в понедельник. Понимает, что последний раз с «братом» они разговаривали в прошедшую субботу.
Он чувствует себя подвешенным в пространстве любителем бандажей. Только ни боли, ни удовольствия не предвидится. Постепенно, довольно/слишком/чересчур скоро, все чувства и эмоции сходят на нет.
В тот же четверг он пытается затушить сигарету о ладонь и понимает, что боль не приносит боль. Никто не слышит его полуночные задушенные/потерянные рыдания на полу под собственным приоткрытым окном..
И Локи просто ждет, когда приедет сестра Пьетро, и он останется один. Вряд ли близняшки захотят с ним возиться..
Он также больше не ловит взгляды Наташи. Больше никто из «его» компании не здоровается с ним кивком в коридорах.
Мальчишка знает, что все похерил. Знает, что даже не собирается исправлять, но..
Это не приносит удивления, жалости, печали или еще чего-либо.. Кажется, его совести надели пакет на голову и дали задохнуться в собственных попытках достучаться до него.
Все будто нереально.
За прошедшую неделю Брюс еще один раз просит его сдать мочу на анализ. Потом просит сдать кровь.
Локи знает, что больше похож на наркомана или кого угодно, но уже не на себя. Также знает, что ни в крови/моче/спинном мозге ничего не найдут.
Он чист. Тут проблема в голове, а не в жидкостях.
Когда в тот же четверг он понимает, что не может уснуть, на часах почти два ночи. Он не знает, сколько уже бодрствует. Знает лишь, что с прошлой субботы на воскресенье спал нормально последний раз. Наутро подушка была соленой, но спал-то он нормально, так что..
Также он помнит, что на этой неделе не вел конспекты на нескольких уроках биологии, математики и психологии. Скорее всего, это были те моменты, когда его организм давал сбои, и его вырубало.
И Локи бессовестно сваливает все на нервы. Мол, скоро приедет Ванда, ура-ура, но так волнительно..
Он сваливает все на нервы до того момента, пока Пьетро не говорит, что мог бы встретить ее и сам. Без него.
Это происходит в пятницу. И разбивает ему сердце. Кажется, он плачет, заперевшись в туалете, но не помнит этого. Похоже, уставший истощенный организм снова его выключает..
И вернувшись домой, мальчишка весь вечер проводит за какой-то новой книгой. Она на пару часов делает мир чуть более черно-белым. Как только он захлопывает ее, все снова погружается во тьму..
Это происходит в черт знает какое время, но на улице еще/уже темно. Он поднимается с постели, понимая, что ему нужен чай. Желательно – ромашковый.
Еще более желательно – с убойной дозой снотворного/антидепрессивного/«чего-нибудь, пожалуйста, я хочу чувствовать»..
Выйдя из комнаты, он невольно ударяется плечом о косяк и шипит. Поджав губы, потирает руку.
Мелькает мысль, что если начинается беда с координацией движений, то значит, возможно, наверное, все-таки нужно бы к врачу.. Она мелькает, и вот ее уже нет. Он идет дальше.
Спускается тихо-тихо, на первом этаже темно. Он трёт глаза, устало, медленно включает лампочку над духовкой в кухне. Тут же щурится. Ойкает.
Поставив чайник, ищет ромашковый чай или хоть что-нибудь на травах. Находится оно естественно не сразу.
– Не спится? – Тор подкрадывается неслышно. Локи вздрагивает, роняет бумажную коробочку с чайными пакетиками. Судорожно пытается поймать её, но ничего не выходит.
– Напугал, – коробочка шумит по столешнице, но не сильно. Мальчишка надеется, что не потревожил сон «родителей». – Да, бессонница..
До него не сразу доходит, что они впервые разговаривают за последние шесть..Семь дней?.. Ведь уже суббота или еще пятница?..
Локи вздыхает, снова трёт слезящиеся глаза. Он уверяет себя, что не плачет, но помогает слабо. Он просто хочет, чтобы кто-нибудь сказал, что..
Что не будет делать ему больно.
Чтобы этот кто-нибудь солгал/наврал/обхитрил, а потом, возможно, все-таки сделал, но.. Сейчас сказал, что все хорошо.
Он очень хочет, чтобы все было хорошо. Он не может сам вырваться из этой тьмы..
– Ммм, а у меня доклад по истории, – Тор хмыкает, тоже достаёт чай, черный, и две кружки. «Брат» благодарно кивает.
Нагревающийся чайник разбавляет тишину, но недостаточно. Локи чувствует повисшее напряжение.
– Слушай, в ту субботу я немного погорячился.. – Тор устало вздыхает, проводит рукой по волосам, ероша их. Он видит, насколько Локи исхудал, насколько стал безразличным, и ему от этого больно. Больно, потому что знает, что может помочь, но ничего не делает. – Я беру все свои слова назад. Я не должен был так говорить. Прости.. меня.
Он поворачивает голову в сторону Локи. Тот поджимает губы и молча кивает.
Внутри него где-то в животе взвивает рой бабочек. Они красивые, разноцветные и яркие, он чувствует себя намного лучше. Наконец, верит своим догадкам о том, что Тор в запале просто говорил все самое обидное, что мог; верит, что парень не хотел его обидеть. И кажется, становится светлее.. Кажется..
Это состояние длится ровно несколько десятков секунд. Липкая грязная тьма с чавканьем пожирает его прелестных бабочек.
– Так.. Я слышал, ты сдружился с кем-то?.. – он просто пытается найти предлог, чтобы разговорить мальчишку. На самом деле Тор и так знает, что тот дружит с Пьетро последние две недели, также знает, что сейчас они немного разошлись, что ли, и..
– Да парень один, Пьетро.. – он снова трёт глаз, опирается на столешницу. В голове душно, вязко. Теперь до него еле доходит, что говорит Тор.
– Твой парень?.. – Одинсон наливает себе воды, чтобы смочить горло, пристально смотрит на еле стоящего мальчишку, говоря первое, что приходит в голову.
– В смысле?.. А, нет. Нет.. – он качает головой, качает, снова трёт глаза. Усмехается. – Ты смешной. Нет, не только ты, ладно.. Почему все думают, что если я гей, то все парни, находящиеся в моем обществе, просто общающиеся со мной, тоже геи?.. Это странно..
– Я так не думаю.
– Ага, тогда зачем спрашиваешь?.. Еще скажи втюрился в меня.. – Локи заторможено зевает снова, не видит, как Тор на долю секунды замирает, услышав это. Чайник выключается.
– Если ты и по мальчикам, и по девочкам, то все проще.. Никто ничего не думает, – он прочищает горло, делая вид, что не слышал той фразы. Подвигает чашки.
– Ага, если бы, – мальчишка медленно кривит губы, качает головой, разливая кипяток в кружки. Убрав чайник, кидает пакетик, берется за ручку, ложкой в другой руке размешивая положенный заранее сахар.
– Если бы у тебя не было проблем с девушками.. – парень тоже кладет сахар, но поняв, что ляпнул, замирает. Ему хочется удариться головой об стену. Он тут же слышит, как чужая ложка стукается о бортик и замирает, чувствует, как «брат» напрягается.
– У меня. Нет проблем. С девушками.. – сжав челюсти, он сдерживает зевок, прожигая взглядом свой чай. Его ногти впиваются в ладони. – У меня на них просто не.. Они меня не привлекают.
Где-то на улице раздается звук машинной сигнализации. Мяукает кошка на мусорке. Они встречаются взглядами. Смотрят друг на друга. Тор мягко, извиняюще улыбается.
– Прости, я не хотел тебя задеть, я..
– Хотел. Всегда хочешь. Думаешь, сделаешь мне больно, и самому станет легче, – мальчишка моргает, пожимает плечами, снова размешивая сахар в чашке.
Что-то внутри щелкает, тьма немного расступается. Даже если и не нарочно, Тор будит в нем эмоции.
– Я.. Да, – «но не сейчас. Просто продолжай разговаривать со мной, ладно..»
Одинсон сдается, принимает поражение, капитулируется. Он понимает, что превысил лимит косяков и извинений. Пора прикрыть лавочку и разобраться со своими чувствами. Нельзя больше делать Локи больно.
– И как? Легче? – мальчишка не смеётся ему в лицо, не кричит, что был прав, не танцует победный танец. Он устало мешает уже давно растворившийся сахар и не хочет признаваться себе, что просто тянет время. С «братом».. уютно. Если не обращать внимания на боль, конечно.
– Нет. Наоборот.. – Тор выкидывает пакетик, берет горячую чашку в руки, отгораживаясь. Он чувствует себя вывернутым наизнанку.
– То-то же, – мальчишка кивает, кивает, кивает. Снова зевает.
– Может, спать пойдешь?.. А то если тут вырубишься, я же тебя не дотащу! Пухляша такого.. – он усмехается, чешет плечо. Становится вдруг как-то странно. Вот так стоять посреди ночи вдвоем на кухне и разговаривать..
Будто не было кучи вещей, происходивших до этого. Будто никто никого не кусал, никто ни с кем не ругался. Будто не плевались ядовитыми/сильными/острыми словами друг в друга. Будто не болтали тут же на кухне, как хорошие друзья, несколько раз.
Всё сложное в момент становится простым и понятным. Прямо сейчас они понимают, что открыты друг перед другом как никогда.
Боль и неприязнь, злость и раздражение уходят на второй план слишком быстро. Всё, что было когда-нибудь сказано, исчезает из памяти на эти мгновения.
Они – это они; странные шутки – это странные шутки. Нет ничего тайного, спрятанного или личного.
Они нараспашку. И это самую малость смущает..
– Дурак.. – Локи улыбается краешком губ. Качает головой. – Не смогу уснуть, чересчур возбужден.. – «Брат» рядом давится чаем, а он лишь закатывает глаза. – Взбудоражен, идиот. Напряжен. Взволнован. А не то, что ты там себе понапридумывал..
– Я ничего.. – парень трёт пятно чая на футболке, прячет смешок в покашливании.
– Ага, как же, – мальчишка, наконец, вытаскивает пакетик тоже, откладывает на стоящее рядом блюдце. Туда же кладет ложку. Замирает. – Как думаешь, она узнает меня?..
– Кто именно?.. – Тор поднимает глаза, смотрит, ожидая объяснений. Пьет.
– Моя подруга. Она давно потерянная сестра Пьетро. Мы были с ней в том самом детдоме, который.. Ну, ты знаешь, – он берет чашку в руки, дует, краем глаза косится на задумчивого Тора. Глаза снова пощипывает, за спиной слышится довольное урчание тьмы. Он прочищает горло, держится. – Мы уже полторы недели пытаемся найти ее, и вот сейчас, наконец, похоже, нашли.. Я боюсь, что она не вспомнит меня и..
– Что тогда?.. – Тор отставляет чашку, чувствуя, что сейчас произойдет что-то важное. Вздыхает, знает, что поддержит, если потребуется.
– Я.. Я буду.. – Локи со стуком ставит кружку на столешницу и отворачивается. Шмыгает носом, прикрывая глаза ладонью. Крошится на пол, к ногам «брата».
Он пытается убедить себя, что все нормально. Хочет сказать себе, что это не конец света.
Он пытается порезать подушечки на ладони короткими ногтями, лишь бы отвлечься. Он пытается утереть слёзы и чувствует себя донельзя глупо, расплакавшись, как слабая девчонка.
Попытка по-тихому втянуть назад сопли проваливается. Он всхлипывает.
Внутри поднимается неуместное раздражение на себя за свою слабость, и слёзы начинают течь с новой силой. Он пытается утереть их скользкими кулачками.
Он отвратительный. Слабый, никчемный идиот. Вместо того, чтобы быть сильным, он разводит тут никому ненужные нюни. Он..
– Иди сюда, – Тор медленно-медленно подходит сзади и мягко притягивает в свои объятья. Его руки оплетают тонкую талию и прижимают крепко. Локи давит на глазные яблоки, лишь бы не расклеиться окончательно, и пытается не дрожать. Он пытается. – Тихо.. Все хорошо, ладно?.. Все будет хорошо, Локи..
Его имя звучит нежно. Ему кажется, что он снова дома, там, где его любят, оберегают и никогданикогда не променяют ни на кого.
Он дергается в попытке освободиться.
– Отпусти.. Я не хочу.. Быть.. – голос звучит слабо, сорвано и хрипло. Он все еще всхлипывает, плачет и вырывается. Ему кажется, что секунда-две и Тор рассмеётся ему в лицо и.. Тогда он умрет окончательно. – Пусти.. Не хочу быть.. Слабым.
– Слушай меня, ладно?.. Все в порядке. Тебе нужно избавиться от этого, хорошо?.. От наболевшего. Просто.. – он аккуратно опускает подбородок на чужую всклокоченную макушку, пытается поделиться своим теплом, держа брыкающегося Локи. – Ты можешь рассказать мне..
– Я не хочу.. – он трёт глаза до легкого жжения век, некрасиво хлюпает носом и вздрагивает. – Не хочу быть слабым.. Я не девчонка.. Не..
– Просто расскажи, что случилось.. Давай.. Я никому не скажу, ладно?.. – Тор все еще обнимает и, когда Локи слышит его слова, замирает. Останавливается. – Никому-никому.
Он в руках Тора настолько крошечный, что парню кажется, будто там никого нет. И это при том, что они почти одного роста..
– Я поругался с Наташей и ребятами, и.. Я думал, что уйду, не хотел, чтобы они скучали.. А потом появился Пьетро, да и ты тоже.. Запретил.. – он шмыгает носом, слова буквально начинают бить ключом. Всё, что накопилось, всё, что разъедало его последние недели, наконец, нашло выход. Возможно, теперь его давление перестанет скакать на нервной почве, а сон будет более крепким. Хотя, кого он обманывает, это просто разговор. Он ничего не даст.. – Я привязался, а потом.. Потом всех выкинул, и теперь не могу набраться храбрости и вернуть.. Я..
– Все в порядке, – Тор печально качает головой, вздыхает. Его теплые ладони согревают худые бока через футболку, и Локи чувствует себя будто у камина. Ему хочется никогданикогда не покидать это место.. – У всех бывают плохие дни. Ты же знаешь.. – он чувствует, как мальчишка медленно приходит в себя, как тонкие пальцы опускаются на его крепкие предплечья, легонько сжимают, будто держась за них. – Никто из нас, даже самые сильные и стойкие, не может выдержать без поддержки. И слёзы – не признак слабости. Они признак того, что тебе сложно, что ты устал.. Признак того, что ты берешь короткую передышку, чтобы потом идти дальше. Я уверен, что Нат тоже та еще горделивая засранка. Не волнуйся насчет нее, ладно..
Тор напоследок проводит рукой по чёрным распущенными волосам и отпускает притихшего мальчишку. Тот тут же отходит к раковине, промывая чуть опухшие покрасневшее глаза и пряча слишком растерянное выражение лица.
– Нужно пойти попробовать поспать, да?.. – он негромко сморкается в салфетку, выкидывает ее и берет в руки чашку. Горячий сладкий чай растекается на языке и приносит спокойствие. Тьма, подавившись чужой, слишком сладкой для неё нежностью отступает.
– Было бы неплохо. А то в школе увидят тебя с синяками – точно решат, что ты сын графа Дракулы.. – Тор вздыхает, опирается на столешницу, мягко, по-доброму улыбаясь и переплетая руки на груди. Он чувствует, что все наладится, ведь..
Только что был еще один очень важный клочок их жизней. И они смогли справиться с ним вместе. Похоже, они все еще действительно могут подружиться.
– О. Тоже слышал эту историю? Я посмеялся, если честно, – мальчишка сонно усмехается, взяв кружку, разворачивается и идет к выходу из кухни. На границе света замирает. – Тор?..
– Да?.. – насторожившись, Одинсон поднимает голову, смотрит на маленькую, застывшую в дверном проеме фигурку.
– Спокойной ночи.. – Локи кивает, «брат» сзади кивает следом. Это звучит, будто «спасибо», но мальчишка естественно никогда не скажет этого вслух.
– И тебе спокойной ночи, – «Пожалуйста. Я никому не скажу.»
Локи уходит неслышно. Точно на цыпочках. Тор еще некоторое время стоит там же, пьет чай, а затем, отставив чашку в раковину, вздыхает.
У него есть два дня до понедельника, чтобы раздобыть номер Наташи и созвониться с ней.
Усмехнувшись, он выключает лампочку.
Кухня погружается во тьму.
+++
Примечания:
*(Попытка сделать небольшой ироничный момент с использованием иностранных слов: Destiny – читается Дестени; (с англ. – «Судьба»))
*(Зо́на дру́жбы (Friend Zone – френдзо́на) – понятие в житейской психологии, описывающее ситуацию между людьми, в которой, при наличии любовной симпатии, отношения все еще остаются на уровне дружеских.)
========== Глава 9 ==========
+++
Он глубоко вдыхает и медленно открывает глаза.
В комнате полутемно, плотные шторы на окнах задвинуты достаточно сильно. В комнате чуть прохладно, будто совсем недавно проветривали.
Он в комнате один.
Протянув руку под подушку, Локи достаёт телефон и вытаскивает из ушей наушники. Сняв блокировку, смотрит на время. Хмыкает.
Пять вечера. Он проспал весь день и по ощущениям готов проспать ещё столько же.
Мягко поднявшись, сев, мальчишка потягивается, трёт глаза. В теле не чувствуется адская слабость и боль где-то в венах/артериях/крови, как было каждое утро всю прошедшую неделю. В голове нет ваты/тумана/смога.
Всё, что он помнит из вчерашнего вечера, – это то, что после разговора с Тором он вернулся в комнату и, чуть глотнув чаю, просто вырубился. Он не задёргивал шторы, не оставлял окно приоткрытым, чтобы проветрить.
Это странно. Также странно, как и то, что его никто не разбудил. Обычно, если в выходные он долго не спускался к завтраку, то приходила Фригга и заставляла его подниматься.
Видимо, про него окончательно все забыли…
Он сонно фыркает, качает головой. Эта мысль не приносит боли или тоски, только лёгкое чувство самоиронии. Он чувствует себя, чувствует окружающий мир более чётко.
Похоже, полуночная истерика помогла ему освободиться от накопившегося.
Похоже, тёплые руки Тора и его искренняя поддержка помогли ему освободиться от накопившегося.
Потянувшись, он поднимается с постели и надевает домашние штаны. В животе чертовски сильно урчит, когда Локи открывает шторы и впускает в комнату больше света. Он, похоже, голоден и это… Круто.
Его организм готов вернуться к «жизни». И он готов помочь ему.
Быстро сбегав в туалет и умывшись, он перетягивает волосы резинкой и спускается на первый этаж. Тут же выпавшие пряди растрёпанно заводит за уши. С кухни доносится голос радио-диктора и негромкая возня.
– Доброе утро?.. – он замирает на пороге, смотря на «маму», что ставит в духовку сливовый пирог, мило усмехается. – Или может вечер?..
– Ты проснулся!.. Это чудесно, выглядишь выспавшимся. Кушать будешь? – женщина улыбается ему светло-светло, он не может сдержать небольшую улыбку в ответ.
– Да, голоден, как волк… – Локи кивает, садится за стол, смотря, как Фригга достаёт из шкафчика пакет хлопьев, а из холодильника молоко.
– Наконец-таки. Ты идёшь на поправку, и это великолепно… – она ставит перед ним тарелку, даёт ложку и отворачивается, начиная убирать лишнюю муку от теста.
– Иду на поправку?.. – он с интересом внимательно следит за «матерью», заливает хлопья молоком.
– Последнюю неделю ты был будто сам не свой. Я волновалась, уже хотела взять дело в свои руки, но Тор… – она вытирает столешницу от мучной пыли, убирает грязную посуду в раковину, по радио что-то говорят о прохладном октябре и последующим за ним тёплом ноябре.
– Тор что-то говорил обо мне? – Локи напрягается; хоть и не хочет этого, но вскидывается, внутри всё, пока что неосознанно, замирает.
– Да, сказал, что волноваться не о чем, что у него всё под контролем. Поэтому я и не влезала. Только вот… – она вдруг замирает, показывает ему указательный палец, прося чуть подождать, а затем достаёт аптечку, спустя пару секунд ставит перед мальчишкой какую-то баночку с цветастой этикеткой. – Это витаминный комплекс. Для улучшенной работы иммунной, нервной систем, хорошего настроения и кровообращения. Я пью его осенью и весной, когда становится совсем туго, накатывает депрессия… Думаю, тебе стоит попробовать.
Локи хмыкает, засовывает в рот ложку завтрака и берёт баночку, читая состав. Витамины, минералы, куча элементов небезызвестной химической таблицы… Он решает, что все указанные там вещества будут ему очень даже полезны.
– Спасибо большое, это чудесно, – он улыбается уголком губ, продолжает есть. – А, кстати, где сам Тор?..
– Внизу, занимается. Если хочешь можешь к нему потом присоединиться… – Фригга косится на часы, цокает, а затем быстро-быстро вымывает скалку и ещё некоторые приборы и щёлкает кнопкой чайника, замирает посреди кухни. – Так. Пирог на таймере, когда сам выключится, просто можешь его вытащить. Только прихватки возьми обязательно… Я пойду схожу к соседке, миссис Марпл, мы с ней уже целую неделю не виделись, – проходя мимо, она наклоняется, целует его в волосы, шепчет: – Я знала, что ты выкарабкаешься. Ты самый хороший и сильный мальчик, Локи, – Уже на выходе из кухни добавляет громче: – Вернусь через пару часов, наверное. Не шалите тут.
И уходит переодеваться наверх.
Он усмехается, некоторое время сидит, доедая, а затем насыпает ещё хлопьев, заливает их молоком и поднимается из-за стола. Забирает тарелку с собой.
Лестница под лестницей встречает его включенным светом и звуком сильных размеренных ударов. Он медленно ступает босыми стопами и на ходу засовывает в рот очередную ложку. Хлопья вкусно хрустят, а кафель неприятно холодит кожу.
Он чувствует, и ему кажется, что жизнь вдруг начинает налаживаться. Ему нравится.
Пройдя душевую и раздевалку насквозь, мальчишка останавливается в дверном проёме, выходящем в зал, и смотрит.
Тор босиком, в одних спортивных штанах кружит вокруг боксёрской груши и наносит точные, чёткие удары. Цепочка, на которой та подвешена, изредка позвякивает.
Локи опирается плечом на дверной косяк и бесстыдно пялится на то, как на спине парня перекатываются работающие мышцы, блестят капельки пота, а заметно очерченные кубики пресса то и дело напрягаются. Он съедает ещё ложку хлопьев, думая, что чужие бицепсы выглядят довольно… мило.
Ага. Именно мило.
– Наслаждаешься?.. – Тор ехидно усмехается, видя чужое всклокоченное, ещё немного сонное отражение в зеркале, и продолжает заниматься, ему нравится, как мальчишка на него смотрит.
– Возможно… – Локи неопределенно ведёт плечом, пытается отвести взгляд, парень же не уточнил, чем именно… вот он и наслаждается… хлопьями, ага. – Как долго ты занимаешься?..
– Сейчас или вообще? – он делает ещё один кружок и останавливается, снимает боксёрские перчатки, кидая их в угол комнаты, идёт следом, за полотенцем.
Локи на секунду зависает, смотря, как чужие широкие плечи потягиваются, руки заходят за спину, сплетая пальцы в замок, а штаны чуть сползают, показывая ямочки на пояснице. Промаргивается.
– Вообще. Как много часов своей жизни ты убил, чтобы добиться двух… Ах, нет. Четырех кубиков пресса… – он прищуривается, хмыкает, продолжая есть, довольно жёстко утихомиривает своё сорвавшееся в марафон сердце.
– С восьми лет плаваньем. С десяти – борьбой. С двенадцати – боксом. С тринадцати – футболом, – он пожимает плечами, утирая пот, оглядывает мальчишку, что-то мычащего со ртом полным хлопьев. – Ты выглядишь лучше… Ещё и ешь!
– Да. Похоже, выспался, – немного напрягшись, Локи отводит взгляд, доедает, ему просто нужно уточнить, ведь… – Сегодня ночью…
– Боже, да. Это было невыносимо, – Тор устало стонет, потягивается, мальчишка чуть не роняет тарелку, дёрнувшись, будто от пощёчины, но тут же качает головой и расслабляется со следующими словами «брата»: – Я ненавижу историю. Это ужас какой-то! Я сидел почти до трёх ночи, а сегодня с утра пошёл в школу и оказалось, что историк не принимает работы по выходным! Хотя мне он говорил, что может взять мой доклад в субботу… Придурок, серьёзно.
– Да уж… – Локи вздыхает, усмехается, проводя рукой по лицу, Тор не будет ничего ему предъявлять, не будет говорить, что он в долгу и, похоже, не будет издеваться, это неожиданно и странно, но… это круто. – Никто в вашей школе не любит историка, – он смотрит, как парень берёт бутылку и жадно пьёт воду, по его подбородку, кадыку стекает пара капель, мальчишка сглатывает, тут же забывая обо всём историческом, странном и неожиданном…
– Вряд ли он сам себя любит, – Тор утирает губы ладонью, так и не замечает чуть расфокусированный взгляд Локи и убирает воду назад, на ковёр, вздохнув, поднимает перчатки. – Не хочешь присоединиться?..
– А?.. – он резко выныривает из своих душных мыслей, смотрит на парня, на боксёрскую грушу, усмехнувшись, качает головой. – Нет, спасибо. Я немного не в форме…
– Ну, и ладно. Не всем же быть накачанными остолопами. Должны быть и изысканные умники… – Тор прячет взгляд, пытается отвернуться, но от зеркал никуда не деться: по его и так разгорячённой коже почти не заметно, что он краснеет, но зато очень заметно по бледному Локи, он ошарашенно пытается привести ёкнувший желудок и снова ускорившееся сердце в порядок после неожиданного комплимента. – Так что делать сегодня будешь?..
– Я… Я думаю, что пойду назад спать, – мальчишка пожимает плечами, качнув головой, его щёки всё ещё немного стыдливо пунцовые – ему неловко. – За этим, кстати, и пришёл. Точнее… Там Фригга в духовку пирог поставила, и он как бы сам выключится, но… Просто, чтобы ты знал. Потому что я ухожу спать. Вот.
– Без проблем, – Тор кивает, снова становится в стойку рядом с грушей. – Отдохни хорошенько, ладно?
– Окей, – Локи кивает, начинает пятиться, всё ещё не в силах оторвать взгляд от чужой загорелой кожи и сильной фигуры, когда заставляет себя отвернуться и, наконец, пойти к выходу, не может разобраться в нахлынувших чувствах…
Бабочки в животе прогрызают его желудок.
+++
Все выходные он спит. А когда не спит – ест. Пару раз пересёкшись с «братом» на кухне, выслушивает дурацкие шутки про «пожирателя» и что «скоро еда кончится, и им придётся прятаться». Но этот юмор настолько тёплый, что смеётся даже Фригга.
Смеётся после того, как даёт сыну подзатыльник, конечно.
В понедельник его снова одолевает лёгкая нервозность. Он обкусывает губы и заламывает пальцы, пока они с Тором едут до школы. Даже не следит за тем, чтобы хоть чуть-чуть себя контролировать, потому что…
Зачем?.. Да, он всё ещё не доверяет этому парню. Да, он не доверил бы ему и свою жизнь, и даже жизнь своих мягких игрушек, – если бы таковые были.
Но… Тор, вроде как, вытащил его полуживого из кофейни, когда был шторм; вроде как, заставлял его есть и готовил для него; вроде как, вытащил из депрессии…
И да. Он кричал. Он орал, покрывал грязью и делал больно. Он укусил, и отпечатки его зубов всё ещё виднеются на бледном плече. Вряд ли скоро сойдут. Только вот…
Локи же не дурак. Он прекрасно понимает, что Тор, – то супер добрый, то внезапно злой, – просто и сам не может определиться со своими чувствами, и злиться на него за это было бы… глупо.
Сейчас всё хорошее и всё плохое, вроде как, уравновесилось. И мальчишка не собирается пускать парню «пыль в глаза» снова, ведь единственное, как с ним можно наладить контакт – это быть, если не откровенно честным, то хотя бы не лгать.
– Что не так?.. – Тор спокойно смотрит на дорогу и не быстро ведёт джип.
Хочет протянуть руку и заставить беспокойного «брата» утихомириться, но не решается. Если тот доверился ему позапрошлой ночью, это не значит, что нужно переходить границы. У него всё ещё есть девушка.
– Сегодня нужно будет ехать, чтобы встретить Ванду… – Локи дёргается, кусает себя и вдруг понимает, что губа начинает кровоточить, выматерившись, утирает её, чуть охлаждает сердце, чтобы немного успокоиться, отставить стресс в сторону.
– Нужна машина? – он на секунду поворачивает голову в сторону мальчишки, пытающегося найти в рюкзаке платочки, тут же, закатив глаза, отворачивается. – У тебя что запрограммированность к саморазрушению, что ли?
– Возможно, – Локи пожимает плечами, прижимая к губе салфетку, откидывается на сиденье. – Нет, машина не нужна, нас Брюс подвезёт… – он прикрывает глаза, вздыхает, до школы ещё минут пять. – Слушай, а тогда, когда, ну, в прошлые выходные… Тебя тогда правда «он» попросил?..
Одной рукой придерживая платочек, а другой незаметно вцепляясь в сиденье, он пытается расслабиться. Пытается убедить себя, что независимо от ответа, ничего не изменится. Ему просто… хочется знать. Вот.
Просто хочется…
Тор на долю секунды каменеет. Если бы кто-то спросил, что он чувствует, он бы ответил, смирение.
Смирение с тем, что мальчишка ему симпатичен, и с тем, что иногда он до жути раздражает.
Смирение с тем, что у него нет огромной, как хотелось, любви к Джейн, но они всё ещё вместе.
Смирение с тем, что он чувствует то, что чувствует…
И сейчас найти ответ на заданный вопрос очень просто. Он на поверхности. Но вот ответить…
Что сказать ему, такому взрослому, но всё ещё ребёнку…
Что сказать тому, на ком уже тысячу раз отыгрывался, кого ранил и о ком заботился, кому пытался помочь…
Что сказать Локи, который, – думает, что незаметно, – комкает в руках тканевую обивку и прижимает салфетку к прокушенной губе чересчур сильно…
– Ладно, фигня, знаешь. Можешь не отвечать, я просто иногда ляпаю лишнего, так что… Настроение просто хорошее, – он так и не открывает глаза, просто сидит, ждёт, пока они приедут, и, наконец, отпускает измученное сиденье, тихо добавляет: – Нервное, но хорошее…
Отпустить немного измученное сердце не выходит.
Тор молчит. Всё ещё.
Ответ, ответы вертятся на языке, но парень не знает: какой выбрать. Какой будет верным?
Какой: честный или лживый?
Какой не сдаст с потрохами его за зарождающиеся уважение, понимание и принятие симпатии?..
До школы остаётся буквально пару сотен метров. Они впервые едут туда вместе за последние несколько недель.
И это немного странно… Ведь Тор не собирается высаживать его заранее или за поворотом. Если над ним начнут подшучивать друзья, не собирается врать и говорить, что «боже, этот маленький ублюдок, я ненавижу его, но мама заставила подобрать его»…
