Текст книги "История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)"

Автор книги: Lisya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

Я ошеломленно распахнула глаза и устояла на ногах лишь благодаря своевременной опоре Марвел. Затуманенным взглядом я уцепилась за злорадную улыбку Аро, что расползлась на его губах. Целый самолет… Несколько десятков жизней ради того, чтобы заполучить меня…

– О, Карлайл. Я чрезвычайно благодарен, что ты прекрасно сохранил для нас этот ценнейший образец, но пришло время вернуть девушку нам, – вампир нетерпеливо потер сухие, снежно-серые ладони. Меня передернуло как от слов «ценнейший образец», так и от того, что меня нужно куда-то вернуть. – Я, несомненно, лучше знаю, как обуздать и направить ее дар в нужное русло…

Таня всем телом подалась вперед и издала страшных шипящий звук; Эмметт едва успел ее остановить, держа под локти и не давая броситься на правителя в ту же секунду. Радовал лишь тот факт, что все забыли об Алексе, чье лицо было похоже на выстиранное льняное полотно. Он неуверенно покосился на стоящую рядом Розали и было хотел что-то спросить, как в зале снова разнесся тягучий голос правителя вампирского мира.

– Конечно же я благодарен не только тебе, Карлайл, – губы Аро сложились дугой, подбородок чуть опустился. Он будто бросал Тане вызов, словно подначивал вампирессу совершить роковую ошибку. – И все же этот свидетель явно здесь ни к чему… – кровавый взгляд вновь вернулся к нам с Алексом, и я в отчаянии уставилась на широкую спину Карлайла, который совершенно не пытался вступиться за невинного парня. Зачем, зачем же ты, дубина, приперся сюда сегодня?..

Алекс в ужасе поглядел на меня, и его зрачки расширились, лицо осунулось, и он поджал губы, неуверенно возвращая свой взор к тому, кто только что фактически озвучил его приговор. Никто из Калленов даже не попытался убедить вампира передумать – Таня со скорбным выражением лица склонила ко мне свою голову, Елеазар коротко покачал головой и опустил плечи, а молчаливое спокойствие Карлайла будто несло в себе типичную врачебную фразу: «Мы сделали все, что было в наших силах…»

Насмешливая улыбка исказила лицо малолетней вампирессы, и она сделала один шаг навстречу. Моя израненная душа успела осколками рассыпаться на полу, пока я безуспешно пыталась сделать вдох; его смерть будет моей виной.

– Если вам так уж важно благополучие так называемого «ценного образца», – тонкий голос Элис остановил неминуемое приближение убийцы, и девушка на полметра выступила вперед из-за спины Джаспера, который немигающим взглядом уставился на высокого стража, – то спутника ее жизни трогать не стоит, – тихо закончила она и многозначительно поглядела на ошеломленную меня.

Повисла неловкая пауза – лишь рослый страж вдруг вскинул подбородок и с искренним вниманием оглядел Алекса, челюсть которого отвисла не только от слов вампирессы, но и от всего, что здесь происходило.

Хмурый взгляд высокого европейца прерывисто скользил между мной и Алексом, он странно много переминался с ноги на ногу, постоянно теребил манжеты мантии и явно раздражал вампирессу, оставшуюся без обеда. Девушка то и дело бросала на него хмурые взгляды и бормотала какие-то тихие мелодичные фразы.

– Моя диета не предполагает употребление фаст-фуда, колы, чем там еще питаются эти американцы? – тонким, певучим голосом процедила малолетка и поджала пухлые вишневые губы. Эмметт беззвучно затрясся от хохота, держась за выкаченный живот.

– Что все это значит?.. – едва слышно прошептал Алекс, едва ли не с мольбой смотря на Розали, которая моментально сжала челюсти и прошлась по нему самым что ни на есть презрительным взглядом. – Мы с ней что…

– Да помолчи ты, наконец! – прошипела Роуз, и Алекс виновато потупил взгляд. Его брови вдруг взлетели вверх, и я едва сдержала истерический смех, когда поняла, что же отвлекло его на этот раз.

Колкая фраза и недобрый взгляд Розали ненадолго заставили Алекса злиться, теперь все его внимание было приковано к пикантному декольте ее шелковой лиловой блузки – хорошо, что Эмметт был слишком занят подавлением своего веселья, чтобы это отметить. Я закусила губу и сдержала улыбку, не в силах отрицать, настолько странно, неуместно и по-человечески это выглядело среди бессмертного сумбура, что здесь творился.

Внезапно все вампиры, кроме Карлайла и Аро обратили свои взоры к окнам с западной стороны дома – мы с Алексом непонимающе переглянулись, и он безмолвно, доверительно протянул ко мне ладонь. Я прерывисто вздохнула и стиснула его пальцы, ощущая настоящее облегчение с примесью тошнотворной боли. Вот, кажется, он и в безопасности…

– Аро, я бы никогда не стал атаковать тебя и нарушать закон… Но, боюсь, нашим друзьям, Квилетам, он не знаком, – спокойно произнес глава Олимпийского клана, и я непонимающе взглянула на Таню, которая едва заметно качнула головой: все вопросы потом. Не знаю, что творилось в голове у Эмметта, но теперь он нашел забавным наблюдать за вторым стражем – пугающе знакомым Деметрием, который в буквальном смысле изнывал на своем месте.

– Я все никак не могу понять… – с нотками веселья громогласно начал Эмметт, словно мы все собрались здесь, чтобы обсудить недавние новости. – Если тебе надо нужду справить, то уборная там, чуть дальше по коридору! – с ослепительной улыбкой вампир махнул в сторону дальней части дома, чем, несомненно, привлек всеобщее внимание.

Карлайл строго взглянул на сына, а Деметрий оскалился, явно не оценив шутку беспардонного Эмметта Каллена. Вампир довольно улыбался сам себе. Вот он – мой беспечный братец-Эмметт.

– Что же, события развиваются все интереснее, – Аро раскинул ладони и сделал попытку изобразить дружелюбную улыбку. – Посмотрим, какой из него получится вампир с такой-то второй половинкой.

Алекс напрягся всем телом и ощутимо сжал мою ладонь; вечерние краски слабо освещенной залы очертили ровную линию его скул, темные круги под глазами. Я давно сжилась с мыслью, что Таня не сможет долго смотреть за тем, как я старею, и в итоге обратит, но Алекс… Он в этом ничего не смыслит, и он не должен вставать на этот путь из-под палки, ведь в случае отказа его ждет верная смерть… Лишь потому, что в один прекрасный день я села к нему за парту на истории.

– Однако… Ваш долг, Карлайл, вернуть мне этот талантливый образец. – Я на секунду представила, какой путь им пришлось проделать, чтобы оказаться здесь, и как оказывается долго они вообще знали о моем существовании; офигеть как впечатляюще. – Для блага нашего же общества, – мягко произнес он, как будто я была каким-то зверем, вот-вот готовым сорваться с цепи. – Я лучше знаю, как обуздать и направить в нужное русло ее… гм… непредсказуемые таланты! – с ослепительной улыбкой закончил вампир, и меня передернуло.

Все сложнее было сосредоточиться на происходящем – такой объем информации, сокрытых воспоминаний и тревожных чувств вкупе с температурой заставляли гораздо более тщательно фокусироваться, чтобы не терять нить разговора и не показывать свою истинную уязвимость.

– Элизабет – член нашей семьи, Аро. Ты просишь отдать тебе человека, наделенного чувствами. Боюсь, это невозможно, – коротко произнес доктор и чуть повернул голову в мою сторону. Эмметт же развернулся всем корпусом и удивленно вскинул брови. Что-то изменилось.

– Все думал о том, куда же подевался твой сын с его прекрасной женой, – губы Аро противно изогнулись, а Карлайл замолк от резкой смены темы. Лицо Тани перекосилось от страха, и она даже не обратила внимания на наши крепко сцепленные ладони, вглядываясь в мое лицо в поисках чего? Ужаса? Слез? Желания самозабвенно отправиться в плен?

Воспользовавшись входом через веранду и будто чувствуя себя как дома, в мягкую часть гостиной за нашими спинами неторопливо прошествовал еще один молодой парень. Он был в узких черных штанах от Calvin Klein (по крайней мере именно такие я чаще всего видела в рекламе на билбордах и по телевизору), на ногах темнели угольные матовые хайтопы. Вампир явно ни в чем себе не отказывал и очень ценился в свите, раз мог так вальяжно разгуливать на территории врага, в то время как основная партия красноглазых устраивала словесные баталии.

Хотя этот малолетний кровосос и показался мне слишком ряженым и своевольным, он заставил напрячься каждого осведомленного вампира в этой комнате. Пока бездушными алыми глазами он высматривал семейные фотографии, крутил в руках футбольный мяч Эмметта и просто расхаживал за спинами Олимпийцев, Карлайл-таки обратился к Аро. Многоходовочка Аро явно удалась.

– Зачем посылать кого-то с тыла, Аро? Неужели ты собираешься нас атаковать? – спокойно осведомился доктор.

Эмметт пристально следил за парнем, что уверенно подкидывал вверх мяч носком ботинка, одновременно успевая оценить картину Джамбаттиста Питтони «Семья», которая была едва ли не старше самого Карлайла. Эсме с тревогой оглядывала всех детей по очереди и внимательно следила за парнем, что взял себе в толк трогать все, до чего дотягивались его навеки детские ладони.

Я было подумала, что свита Вольтури теперь полностью оккупировала дом, когда услышала легкие шаги на лестнице. С совершенно бесстрастным лицом к нам присоединилась невысокая брюнетка с большими глазами цвета янтаря. Я не видела ее прежде, хотя по сходству могла предположить, что она мать Несс. От ее вида широкая улыбка вновь озарила лицо Аро. Вампиресса не произнесла ни слова и остановилась так, чтобы одного поворота головы хватало ей для получения полного обзора как основной свиты Вольтури, так и малолетнего дьявола, с беспечным видом вышагивающего по ковру в гостиной.

– Ну что ты, Карлайл. Только если это будет необходимо, – Аро склонил голову и вновь остановил свои рубиновые глаза на мне. – Я призываю тебя быть благоразумным. – В его голосе вдруг появились металлические нотки. – Ты отвечаешь за большую семью, а также благополучие очень необычного ребенка. Тебе совершенно не нужно носиться с капризной и своенравной девочкой, которая так и норовит каждую минуту попасть в какую-нибудь передрягу, – взгляд снова остановился на мне, и я ощутила, как к щекам приливает кровь. Откуда он все это знает?.. – Я с удовольствием облегчу твое бремя и сам обеспечу безопасность столь интересного образца.

Когда он вновь произнес это слово, я обиженно поджала губы и сжала кулаки от досады. Да, я далеко не самый покладистый ребенок, но и не вещь, не животное, которое можно выдрессировать как то требуется.

– Поверь, Аро, заботы о девочке мне лишь в радость. Элизабет ребенок, и сейчас ей нужен отец, которого в какой-то степени могу заменить я, а не господин, которым являешься ты.

Аро лишь лукаво улыбнулся, оглядывая собравшихся вампиров, которые, видимо, тоже желали мне кого-нибудь заменить.

– Такая ли тебе охота бдеть день и ночь над взбалмошной девчонкой? Тебе и так есть куда девать свои бесконечные отцовские амбиции, друг мой, а я уже давненько не игрался с по-настоящему одаренным человеком. Я готов пожертвовать ради человечки очень и очень многим. Скажем, дорогущей железной банкой и полусотней жизней. А ты что за нее отдашь?

Карлайл напряженно смотрел на собеседника. Будь он человеком, на его виске бы яростно вздулась бледная жила, но бессмертное сердце не забилось от гнева. Потребовалось десяток человеческих секунд, чтобы внутри меня сложилось понимание, что только что признал синьор Вольтури. Я не виновата в крушении самолета, все было подстроено. Вся моя семья погибла по его указке…

– Можешь быть уверен, плохо ей у меня не будет. Правда-правда, золотко. – И Аро так отвратительно причмокнул губами в мою сторону, что я почувствовала подступающую тошноту.

– Она ребёнок и не способна принимать решения. Дай мне хотя бы объяснить Элизабет, кто ты такой, и тогда…

– И почему же она молчит, пока ты разговариваешь? Хороший отец не затыкает дочери рот, Карлайл. Перестань ее отгораживать. Судя по выражению лица, человечке есть, что сказать. Скажи-ка, как тебе мое предложение, золотко, не стесняйся.

– Не называйте меня так. – Голос прозвучал хрипло и зло.

Карлайл с легкой тревогой на лице обернулся ко мне и отступил в сторону, коротко кивая. Эмметт тоже отошел, все продолжая самозабвенно пялиться на Деметрия, который полностью его игнорировал. Джаспер крепко держал Элис за талию и перемещал свой взгляд с Аро на долговязого стража, а потом вдруг замер на моем лице. С чувством полнейшего замешательства я оглядела пустое пространство передо мной и узкий проход вдоль стола, что вел к протянутой ладони монстра. Одна лишь Таня осталась стоять по мою левую руку, с вызовом смотря в багровые глаза правителя вампирского клана.

Я стиснула кулаки и несколько секунд молчаливо изучала резкие, заостренные черты лица вампира, ощущая, как от обиды и злости на его слова начинают гореть щеки, как легкая дрожь распространяется от кончиков пальцев по всему телу. На мгновенье перед глазами словно все поплыло. Этот непреодолимый страх безжалостной расправы над Алексом, детальное обсуждение меня, словно коллекционной вещи, насмешливая ухмылка Аро, самодовольный вид двух его малолетних приспешников и долговязый монстр, от пристального взгляда которого по спине прокатилась леденящая дрожь, совершенно выводили меня из себя.

– Никакой я вам не образец!.. – зло процедила я и двумя ладонями подцепила стол, отправляя его в стремительный полет по направлению к Вольтури, словно это был школьный поднос с едой. Массив из орехового дерева успел сделать несколько оборотов вокруг своей оси, пока с оглушительным треском не раскололся пополам от сокрушительного удара Деметрия. Он не позволил куску дерева встретиться с каменным лбом своего Господина.

– Хм, – откашлялся Карлайл и неуверенно выступил вперед. – Кажется, девочка высказала свое мнение по этому поводу.

Карлайл сказал это таким тоном, будто я была непослушным ребенком. Я поджала губы и стиснула кулаки, отчего ножи, с характерным алюминиевым звоном, разлетелись по всей кухне. Тесак для мяса свалился наземь прямо возле Деметрия, губы которого растянулись в снисходительной улыбке. На лице Аро я видела лишь неприкрытый восторг, полнейшее восхищение.

Я ощутила на себе липкий, обволакивающий, медовый дар Джаспера, что попытался сдержать зверя внутри меня. Я стрельнула в него злым взглядом и вздрогнула, стряхивая его наваждение. Семья была ошарашена не меньше моего, но никто не сказал ни слова по поводу бардака, что я устроила. Один лишь Аро торжественно улыбался и не отводил от меня испытующий взгляд.

– Сожалею, золотко, если это слово тебе неприятно, но в моих научных кругах ты самый что ни на есть образец, и при том весьма дорогостоящий. Возможно, даже, – и он сладко сощурился, – самый дорогостоящий в моей коллекции. Однако такое импульсивное поведение однажды не доведет вас до добра, барышня.

За спиной раздался оглушительный грохот. Я моментально обернулась и взвилась со стула, на который опустилась передохнуть от бури, что учудила. Моим воспаленным глазам явился бессмертный мальчишка, носком ботинка чертящий восьмерки посреди черепков любимой греческой вазы Эсме.

– Вы бы поосторожнее, господин, – тонким мальчишеским голоском съязвил он. – Вы ее все золотко да золотко, а она вазами швыряется. Вещица, небось, дорогого стоит, твой друг расстроится. Зовите ее человеческим именем, ведь это единственное, чего она на самом деле стоит.

Я было хотела возразить, ведь вазу Эсме разбила вовсе не я, а этот говнюк в длинном черном дафлкоте, чьи тонкие губы гневно скривились. Но мой бросок стола через всю комнату отнял последние силы, и я неуверенно ухватилась за ледяную опору в виде рук Тани, мысленно обещая себе отомстить завистливому подростку.

Ни Эсме, ни Карлайл даже бровью не повели в сторону разбитого антиквариата, Таня же придвинула ко мне стул, фактически усаживая меня и останавливаясь позади. Обе ее ладони покоились на моих плечах, будто меня требовалось удерживать на месте. Да, не буду отрицать, что несмотря на крайнюю усталость и повышенную напряженность, я все же мечтала метнуть очередной предмет мебели в этого наглого засранца.

– Что ж, Аро, – демократично начал Карлайл, отвлекая присутствующих от созерцания безмолвной перепалки Аро, Джейн и мальчишки. Похоже между ними часто возникал вопрос – чей же дар сильнее? – Несомненно, твое предложение может однажды заинтересовать Элизабет, но пока ей только семнадцать, и я несу за нее ответственность. Когда она станет совершеннолетней, мы предоставим ей выбор, и если она захочет самостоятельности или присоединиться к тебе – она это сделает. Но мы не в праве решать за нее сейчас, – закончил он и коротко взглянул на меня.

Я поджала губы и подняла глаза на вампиров. Со взглядом одного из них я встретилась почем зря. Деметрий улыбался одному ему известной зловещей шутке – тонкие губы растянулись в хищной улыбке, а кончики белоснежных клыков касались нижней губы. Несколько угольно-черных прядей опустились на его правую скулу и словно парили в воздухе, когда он едва заметно склонил голову, путешествуя по моему лицу голодным взглядом. Меня передернуло, и перед глазами все поплыло от выступивших слез – я помнила эти глаза. Помнила кривую ухмылку, когда разрывались ремни, помнила, как внимательно он за мной наблюдал, как багровая радужка медленно потемнела, а на губах появился голодный оскал – кровь из незначительной раны на голове не давала ему покоя. Звучит его тихий шепот на незнакомом языке, и мое пострадавшее тело оказывается на твердой сырой земле под колючими еловыми ветвями – единственное место, куда не падали крупные снежные хлопья, куда не задувал пронизывающий ветер. «Пожалуйста, спасите меня…» – мои губы едва шевелились, пальцы на руках замерзали, а вокруг была лишь оглушительная тишина, не было слышно даже скрипа старых ветвей, криков птиц, шелеста опускающегося снега.

Едва ли не обреченный вздох Аро вырвал меня из воспоминаний, согнал наваждение от взгляда убийцы моей семьи и заставил из последних сил вслушиваться в окончательный вердикт.

– Друг мой, я уважаю твои решения, как и решения этой юной, – он сделал короткую паузу, и колючий взгляд скользнул по моему лицу, – леди. Но мне бы не хотелось, чтобы с членами вашей семьи или жителями города, которому вы покровительствуете, случилась беда. В особенности с этим молодым человеком, который явно успел потерять голову от этой юной мисс, – он бегло взглянул и на Алекса, который, как и было велено, притих, с задумчивым и хмурым выражением лица разглядывая Деметрия – самого вероятного источника всех его эмпатических срывов. – Она ставит под угрозу не только свое благополучие, но и мирное существование других людей. Будет очень обидно, если что-нибудь, – снова эта короткая многозначительная пауза, – случится.

– Мы всеми силами постараемся избежать подобного исхода, Аро, – примирительно произнес доктор и многозначительно посмотрел мне в глаза.

– В этом я не сомневаюсь, – Аро внезапно покинул место своей основной дислокации и приблизился к Карлайлу и Эсме. Две ледяные ладони на моих плечах напряглись и стали весить едва ли не тонну. Я же боялась сдвинуться с места, настолько близко ко мне оказался этот диковинный представитель. – Эсме, – ледяными губами Аро коснулся руки хранительницы очага в этом доме и осмотрел Таню. – Хорошо, что мисс Элизабет уже взрослая, а то ты могла бы закончить как… имя-то я позабыл.

– Саша… – С губ Тани сорвалось бесконтрольное рычание.

– Точно-точно. Эх, эти прелестные малыши, – он улыбнулся шутке, известной ему одному и опустил взор на меня. Я почувствовала себя невероятно незащищенной. Джаспер и Эмметт были на расстоянии максимум шага, Елеазар не отрывал глаз от вампирского правителя, но чувство физической уязвимости не исчезало. – До скорой встречи, Элизабет, – мягко прошелестел он, и мне показалось, что волосы на моем затылке встали дыбом. Как бы я не хотела проявить вежливость или хотя бы просто открыть рот – все тело сковал спазм. Я была напряжена, как струна, картинка перед глазами то и дело расплывалась, и я ощущала непосильную тяжесть головы. Я не смогу просидеть так слишком долго.

Издавая отвратительный хруст, малолетний поганец, отвлекая все внимание на себя, прошел мимо нас к своей подружке или сестре, – кто она там ему? – бросив на меня презрительный взгляд. Молчаливая, незнакомая мне доселе родственница, заметно расслабилась – теперь ей не приходилось каждые несколько секунд переводить взгляд то на одного, то на другого, когда парочка соединилась. Девчонка что-то быстро прошептала парню, отчего тот расплылся в широкой улыбке и снова посмотрел на меня. Как бы мне хотелось, чтобы графин с водой именно сейчас треснул пополам и окатил этих двоих водицей.

– Арриведерчи, Аро, – спокойно произнес Карлайл и без единого слова малолетние подонки убрались с нашей кухни. Аро в последний раз взглянул на меня, и я почувствовала, как пересохло в горле от этого голодного, предостерегающего взгляда. Он не сказал больше ни слова, накинул на голову капюшон и стремительно покинул дом. Деметрий же на секунду задержался и дождался пока наши взгляды встретятся.

– Прошу простить всех нас за беспокойство… – Его хрипловатый голос был тихим, звуки походили не то на шипение змеи, не то на открывающуюся банку газировки – одновременно пугающе своей неожиданностью и знакомо. Багровые глаза остановились на мне и узкий кончик языка неторопливо прошелся по всей длине его алой губы, белоснежные зубы растянулись в зловещей улыбке, и я словно наяву услышала треск разрывающейся кожи, тихое шуршание густой крови, покидающей вены… Я больше не находилась в гостиной Калленов, я была далеко… Так далеко, словно была другим человеком.

Глубокий, проникновенный тембр уверенно сдернул с моих глаз плотную, пыльную портьеру, и вот я нахожусь в совершенно другом месте. Здесь все кажется игрушечным, сюрреалистичным, но знакомым. Я сделала глубокий вздох и заслонила глаза от слепящего утреннего солнца, что проникал в салон через незакрытые шторки иллюминаторов. Двигатели шумно гудели на взлете, спина врезалась в мягкую обивку кресла, а над головой непрерывно мигали лампочки «пристегните ремни».

Я склонила голову к источнику раздражения, который неустанно дергал край моей кофты, и облегченно вздохнула; со мной, все еще живой. А разве с ним могло что-то случиться?.. Я не могла быть серьезной, когда голубоглазый ангел с курчавой шапкой пшеничных волос выражал свое искреннее недовольство полетом. Пухлые ладошки беспомощно зажали уши, и брат несколько раз пнул спинку родительских кресел; из кармашка едва не выпал детский набор с новой раскраской и нетронутым набором мелков.

– Скоро все закончится. – Мой собственный голос казался искусственным – слишком высокий, даже чуточку детский. Так странно. Я принялась медленно распутывать наушники, приговаривая Арчи, что совсем скоро будет обед, и он сможет съесть еще и мою булочку с джемом, если немного потерпит. Должно быть сработало.

Я было нашла нужный плейлист и предложила брату послушать музыку вместе со мной, как вдруг самолет внезапно снизил уровень атаки неба, и через секунду вокруг образовалась звенящая тишина. Было слышно, как в крошечных динамиках нарастает песенный ритм, как пассажиры переговариваются, как в груди колотится сердце. Несколько десятков секунд мы летели прямо. Планировали, раскинув в разные стороны два белоснежных крыла, а потом нос чуть заметно накренился вниз, и начались настоящие американские горки. Все внутренности оказались прижаты к спине, а из горла вырвался отчаянный крик ужаса. Я было решила, что нас вот-вот начнет крутить в штопоре или произойдет резкое сваливание, как в ужасно увлекательной передаче про расследование авиакатастроф, но самолет снижался волнообразно, постепенно. Все плавнее, все ниже, все ближе к земле и без единого работающего двигателя.

– Пожалуйста, убедитесь, что ваши ремни пристегнуты! – Очередной плавный скачок и стюардесса покинула безопасное место в конце салона, бросаясь в основную часть и не уставая твердить про ремни.

За все это время не было ни одного объявления от пилотов, люди паниковали и взывали к стюардессам, но они словно испарились. От хаотично мигающего света у меня кружилась голова, все кругом тряслось и скрипело, и я безуспешно пыталась вспомнить то безопасное положение, которое миллион раз повторяли перед каждым взлетом.

После очередного волнообразно снижения в иллюминаторе проклюнулись макушки высоких елей. Фюзеляж со скрежетом разорвался от соприкосновения с ними, по салону летал незакрепленный багаж, журналы и сотовые телефоны пассажиров.

Маленькие пальчики Арчи стискивали мою ладонь как пресс, но я не чувствовала боли. Из горла вырывались лишь отчаянные поросячьи визги, над головой болтались кислородные маски.

Мы налетели на что-то крупное и остановились – тело резко бросило вперед, и я приложилась головой о пластиковый экран телевизора, больше не транслировавший начало последнего полета.

От удара в ушах стоял механический шум, голова шла кругом, налилась свинцом. Я не чувствовала боли, хотя по виску тонкой струйкой сочилась горячая кровь, айпод затерялся где-то на полу, между пальцев запутались длинные белые провода от наушников. Перед глазами все плыло, было трудно сфокусироваться даже на выставленной вперед ладони, голоса десятков людей доносились как сквозь толщу воды, а крохотные пальчики все продолжали с огромной силой сжимать мою ладонь. Светлая курчавая голова покоилась на боку кресла, раскрасневшаяся щека пристала к шершавой обивке сидений, и два ошеломленных голубых глаза скользили то по мне, то по салону. Ровный ряд молочный зубов виднелся из-под приоткрытых губ и Арчи хрипло дышал, не произнося ни звука; с каждой секундой голоса вокруг становились все тише.

Мне удалось увидеть, что фюзеляж раскололся на части, и где-то впереди пробивался солнечный свет. По салону плясали солнечные зайчики – настоящий калейдоскоп радужных отблесков, и я завороженно следила за их перемещением, краем сознания понимая, что пахнет топливом, что нужно выбираться как можно скорее. Так странно, но никто не пытался спастись, не взывал к остальным, а весь экипаж словно провалился под землю, точнее, вылетел в форточку. Отвратительная шутка. Так, Бет, возьми себя в руки, нужно отсюда выбираться, если мы не хотим погибнуть.

Солнечные зайчики исчезли почти полностью, и я попыталась сдвинуться с места, когда увидела длинную темную тень, что расхаживала по полуразрушенному салону и склонялась возле каждого ряда кресел. Я обреченно закрыла глаза и почувствовала, как дрожу всем телом, как боюсь смотреть, как пальцы тянутся к ремню и обессиленная, я пытаюсь выбраться с места катастрофы… Ну же, Арчи, приди в себя! Нужно идти! Лишь бы смерть не успела добраться и до нас…

Ледяные ладони обжигали горячую кожу лица, и я слышала свое имя словно сквозь плеск воды – невероятно далеко, едва слышно, так знакомо… Но перед глазами так и стояло мертвенно-бледное лицо с налитыми свежей кровью глазами и узким кончиком ледяного языка, что скользил по алой полоске тонких губ.

– Лиззи! Лиззи! Лиззи… – Из бескрайней пучины ко мне взывал настойчивый голос, а я все так же чувствовала крепкую хватку малыша, видела как к соседнему креслу неумолимо медленно склоняется сама смерть, слышала свое тяжелое, прерывистое дыхание, неистово колотящееся в груди сердце и чувствовала, как глаза застилают горячие слезы.

Я закрыла глаза, не в силах видеть концовку, почувствовала отрезвляющий обжигающий лед, что разлился по моей шее, заплаканным щекам. Назойливый свет в салоне больше не мигал, кислородные маски перестали раскачиваться, стал проступать другой мир – взмокшая кожа липнет к сливочной обивке дивана, и надо мной склонилось лицо, что не спускает внимательных золотых глаз. Его губы шевелятся, но я не могу разобрать ни слова. Арчи все так же крепко держит меня за руку.

Взгляд медленно переместился вбок и вместо теплой крохотной ладони, я увидела длинные пальцы хирурга, что ощутимо сжимали мою руку. Слышала звук его громкого, настойчивого голоса. Он отгонял фантомные ощущения, воспоминания о последних минутах крушения всей моей жизни.

К пересохшим губам прислонился стакан, и я сделала крошечный глоток, закрывая глаза и пытаясь осмыслить происходящее. Новый глоток, и я смогла открыть глаза – кремовые стены, шоколадный стол, разломанный надвое, миллион невысказанных вопросов в глазах окружающих.

Лучше все-таки их закрыть.

Мое тело поднялось над полом, голова безвольно прижалась к ледяной груди – не было сил посмотреть, к чьей именно. Голос не то утешал, не то просил что-то сделать – я была не способна принять это к сведению. Вокруг разлилась непроходимая тишина, слышались отчаянные мольбы и последние крики тех, кого забрала смерть.

Было сложно определить время. В голове стоял навязчивый писк, как после оглушительного взрыва, зрение подводило; то и дело из мягкой постели меня бросало на жесткие кресла, стягивало живот ремнем. Все время я пыталась нащупать ладошку, что стискивала мою руку, поворачивалась к несуществующему брату, но видела лишь смятую подушку, пустое синее кресло и тень, что нависла над нами.

– Лиззи, ты меня слышишь? – тихий голос доктора раздался со стороны иллюминатора, и я неуверенно повернула к нему голову, раскрывая уставшие глаза. Сегодня я увидела слишком много.

Ледяная ладонь осторожно коснулась моей щеки и переместилась к спине – он усадил меня и подтолкнул к губам очередной стакан воды. Она была настолько холодная, что по стенкам стекал конденсат. Я с трудом осушила его целиком и издала усталый вздох, голова безвольно склонилась, глаза закрылись сами собой.

– Только выпей несколько таблеток. Ну же, последнее усилие на сегодня, – мягко произнес доктор, подталкивая к моим губам капсулу и осторожно придерживая мою голову.

То, что он назвал последним усилием оказалось бесконечно долгой экзекуцией – таблетка за глотком, раз за разом – не было сил даже сосчитать их количество.

– А теперь – отдыхай, – он уложил меня обратно и натянул одеяло до самого подбородка. – Отдыхай и помни: что бы там ни было – мы поможем тебе это пережить.

Свет над головой погас. Исчезли лампочки «пристегнуть ремни», двигатели больше не шумели. Что-то приторное обволакивало меня изнутри, пульс не прекращал биться в висках, в пустом желудке булькала вода, лоб покрыла неприятная испарина – становилось слишком жарко для этого места.

– Бет… Я хочу домой, – беззвучный, сломленный голос раздался посреди пугающе тихого салона. Был слышен лишь громкий хруст из-под подошв черных оксфордов; совершенно неуместная обувь для Аляски. Пара круглых, как блюдечки, глаз оглядела длинную мантию, широкий капюшон, что погрузил лицо смерти в вечную тень. Пальцы вновь испуганно сжались на моей руке, всем своим маленьким телом он пытался спрятаться, губы дрожали, еще чуть-чуть, и из глаз покатятся крупные слезы.