Текст книги "История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)"

Автор книги: Lisya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)

Без лишних слов мы двинулись обратно к стоянке, и это больше напоминало сюрреалистичный сон; невозможный, усыпляющий бдительность. Алекс крепко держал меня за руку, и я больше не боялась упасть, пребывая в успокоительной прострации. Не хотелось задумываться, анализировать, искать уловки. Плыви по течению, Лиз, оно несет тебя вперед…

– Ты ведь помнишь, как ехать к моему дому? – тихо поинтересовался Алекс, склоняя голову в мою сторону.

– Угу. Карлайл плелся так медленно в прошлый раз, что я запомнила ее до мельчайших подробностей, – пробормотала я, чувствуя, как губы дрожат от холода.

– Тогда я буду ждать тебя завтра, – он неуютно переступил с ноги на ногу, осматривая наши машины на парковке. – Ты, эм… Позвони, как доберешься домой. А то погода опять портится, – Алекс взъерошил светлые волосы и криво улыбнулся, продолжая переминаться на месте.

– Хорошо. Тогда, до завтра, Алекс, – вздохнула я и уже собиралась сделать шаг в сторону машины, как Мэнголд прерывисто вздохнул и облизал сухие губы.

– Пока ты не ушла… – хрипло пробормотала парень. – Я давно должен был попросить прощения за то, что так долго был непроходимым мудаком. Теперь я вижу, насколько кардинально меняются отношения, если просто быть чуточку… более понимающим, – он сделал глубокий вздох и криво улыбнулся, не сводя с меня глаз.

Как же кардинально меняются отношения, если просто перестать быть настолько заносчивой. Я понимала это в сотню раз лучше, чем он мог себе представить, и просто не могла больше злиться, не могла постоянно возвращаться в прошлое и пугливо жаться по углам от неведомой перспективы найти на свою задницу новые неприятности. Я сделала шаг навстречу, повинуясь минутному порыву, крепко обхватила его торс и закрыла глаза, пытаясь понять, что чувствую в этот момент. Странно. Он обнимает в ответ и становится теплее. Мы так и стоим посреди парковки, утопленные в необъяснимых ощущениях.

Задул свежий ветер, я отстранилась, чувствуя, как глаза снова наполняются слезами. На губах улыбка. Это был важный опыт, но я не могу говорить, иначе разрыдаюсь. Я махнула ему на прощание и спряталась в машине, заледеневшими пальцами справляясь с печкой и уезжая домой. Он так и стоял возле своей машины, наблюдая за мной до того самого момента, пока я не скрылась за поворотом.

To be continued.

========== Глава Четырнадцать. Часть два ==========

Комментарий к Глава Четырнадцать. Часть два

Я не могла заставлять вас ждать вторую часть главы слишком долго, поэтому прежде чем выкладывать первую, позаботилась о кальке для следующей.

Буду рада, если вы поделитесь мнением не только относительно главы, но и скажете, устраивает ли вас наличие некоторого количества фраз на английском в самом тексте.

Всем приятного прочтения.

– Leigh.

Извилистая дорога к дому тянулась среди пушистых еловых крон, что мягко царапали крышу. Под колесами хлюпала взбитая грязь, поблескивая в свете ярких фар. С губ сорвался облегченный вздох, когда перед глазами вырос монолитный дом – единственная безопасная пристань, которая у меня осталась. Внутри я почувствовала себя гораздо лучше, сбросила обувь и опустилась на колени у пышущего очага. Пламя бережно ласкало стеклянный короб модернистского камина, и я подтянула поближе любимое кресло доктора, прежде чем устроиться в его глубинах. Вокруг стояла непривычная тишина; на первом этаже не было ни души.

От самых кончиков пальцев до дрожащих, промерзших коленей по телу растекалась усталость, а вместе с ней и грусть. Похоже, я остановилась на очередном перепутье и теперь все не могла решить, как же поступить в этот раз: распахнуть неокрепшие крылья или продолжить отсиживаться в тесном коконе. Сделать уверенный шаг и расстаться с предрассудками прошлого или возвести новые, окутанные мнительностью стены?

Я вздрогнула и распахнула глаза, когда почувствовала что-то странное. Карлайл в нерешительности замер в шаге от меня, удерживая в руках клетчатый плед.

– Мне казалось, что в школу ты уезжала в другом наряде. – Статная фигура доктора подсвечивалась в мягком свете пламени. Должно быть я здорово пригрелась и успела задремать.

– Пришлось переодеться, – коротко пробормотала я и потерла уставшие глаза, прежде чем сбросить ноги на пол. Холодно.

– Ты в порядке, Лиззи? Выглядишь уставшей, – заботливо откликнулся доктор, и я согласно кивнула.

– Длинный день. Лучше мне и правда отдохнуть. – Я поежилась и подхватила сумку, что сиротливо валялась на полу. – А Эсме дома? – Я оглядела пустую залу, в надежде застать ее за обеденным столом с книгой или свежими цветами, из которых она составляет свежую композицию.

– Она у себя в мастерской, – кивнул доктор, и я неспешно поплелась наверх, с ностальгической грустью рассматривая те немногочисленные семейные фотографии, что притаились на полках. Даже Каллены, все разные и противоречивые – семья. А что же осталось у меня?..

Как можно скорее я миновала кабинет Карлайла и после стука прошмыгнула в уютную мастерскую Эсме. Вампиресса отвлеклась от атласных лент и нежно улыбнулась, а потом рассмотрела меня целиком, и…

– Ох уж эти девочки с их модой! – осуждающе произнесла она и цокнула. Я виновато улыбнулась, устроилась на кожаном пуфе и обняла мягкую подушку с цветочной вышивкой. – Да ты должно быть замерзла в этом наряде, дорогая.

– Ничего, я в порядке, – уверила я, поглаживая кисточки на уголках. – Знаете, сегодня Алекс позвал меня на обед в честь Дня Благодарения к ним домой, – осторожно произнесла я, тревожно хмурясь и разглядывая узорчатый ковер на полу.

– Это же замечательная новость, – Эсме окончательно отложила свои дела и устроилась рядом со мной, осторожно приобнимая за плечи. – Почему ты грустишь, милая? – растерянно спросила она, и я почувствовала, как уголки губ неосознанно ползут вниз, а горло болезненно сжимается. – Ты не хочешь ехать?

– Вовсе нет… – вздохнула я и помолчала, пытаясь подобрать нужные слова. – Все это так неожиданно, а вдруг мы снова… – я осеклась и беспомощно уставилась в темноту за окном. – Да, и его мама просила, чтобы вы позвонили…

– Не беспокойся насчет Кристин, я сейчас же ей позвоню, – пообещала Эсме и погладила меня по руке. – Но разве из-за этого ты так расстроена?..

– Наверное, я просто устала. Лучше лягу спать пораньше.

Мне совершенно не хотелось думать о настоящих причинах моего расстройства, думать о матери и одиночестве, что расползалось внутри как пронизывающий холод. Эсме не стала меня пытать и, в подтверждение своих слов, подхватила со стола стационарный телефон.

– Я очень рада, что ты не проведешь этот праздник дома. Не беспокойся, мы с Кристин обо всем договоримся. Наверняка, она хочет обсудить меню, – воодушевленно сообщила вампиресса, и я натянула улыбку.

– Надеюсь, что так. Спасибо, – я оставила подушку в покое и поднялась. – Пойду к себе. Быть может, душ меня взбодрит.

– Отдыхай, милая, – тепло отозвалась она и по памяти набрала номер, попутно раскрывая блокнот. Похоже им с доктором Калленом уж слишком нравится собственный почерк.

Я без остановки металась из угла в угол по комнате, обнимая себя за плечи и пытаясь совладать с совершенно противоположными чувствами. Было больше предвкушения, чем боязни. Больше тревоги, чем облегчения. Хотелось расслабиться и покорно ждать, когда спираль раскрутится окончательно, и все прояснится, но неведомое нечто болезненно держало за самое горло, тянуло назад. Внутри тошнотворно-сильно свербило от ощущения потери, и самым отвратительным было то, что Марвел даже не нашлась с достойным прощанием, как будто за один день я стала для нее совершенно чужим человеком, одним из семи миллиардов безликих сосудов с кровью. В её поведении я видела и свою вину. Мне казалось, что если бы я приняла помощь Кейт в свое время, то давно бы пошла на поправку, и Таня бы не сбагрила меня в чужую семью, а обратила. Мне бы не пришлось привыкать к неподражаемому хвойному лесу и открытому пространству комнаты, к новым людям и приемной семье. Мы бы были только вдвоем, и я бы смогла защитить нас обеих…

Мне едва хватало сил держаться на ногах, я зябко обнимала себя за плечи; по щекам беспомощно струились обжигающие слезы. Я порывисто бросилась в душ, в надежде хоть немного освежить мысли и успокоиться. Нужно решить, что для меня важнее: продолжение болезненных самокопаний из-за невозможности хоть как-то повлиять на решения Марвел или зыбкий шанс вступить в скользкое будущее, которое может принести как радость, так и боль. Готова ли я пустить в свою жизнь новых людей, таких хрупких, непостоянных и одновременно похожих на меня? Оказалось так просто привыкнуть к теплым объятиям, шумным компаниям за общим столом и звону столовых приборов, что холодная безупречность превратилась в бельмо на глазу. Разве в доме идеальных ледяных изваяний можно вести себя по-прежнему после того, как на несколько самых приятных часов у меня появится шанс стать частью воображаемой любящей семьи, где родители не видят в поведении детей ничего сверхъестественного, где можно сохранить секреты, где на тебя смотрят, как на равную, а не желают безраздельно обладать.

Вода не сумела смыть мои тревоги, а линейка косметических средств с ароматом вербены разморила еще сильнее. И все-таки лучше лечь спать. Наутро я приду в себя, надену одно из очаровательных платьев и проведу чудесный день в кругу настоящей семьи, которой мне так сильно не хватает.

Я обещала Алексу написать, что добралась домой и теперь рылась в бездонной сумке в поисках телефона, но вместо этого на глаза попался тяжелый скетчбук. С какой-то неведомой целью я таскала его с собой каждый день. Как клеймо. Как непосильный, бесполезный груз.

На первой странице черной ручкой была обрисована двуглавая вершина горы Мак-Кинли, что прекрасно просматривалась из окна на кухне; Таня поставила там диван, чтобы я наблюдала за переменчивой погодой, когда хотела отвлечься и отдохнуть. В первый раз я нарисовала эти пики на салфетке, а потом бережно перенесла в новый блокнот – очередной подарок Марвел. «Mousekin Leigh» [1], – размашистым почерком Таня подписала имя владельца. Я сидела на кровати по-турецки, нависая над этим самым блокнотом и грозясь смазать рисунки падающими слезами. Щеки горели после душа, виски пульсировали, и мне все сильнее хотелось поскорее запрятаться под одеяло до самого утра. Вот только таким образом вряд ли бы удалось решить все мои проблемы.

_____

[1] Mousekin Leigh – Мышонок Ли.

_____

Я ужасно скучала. Стенания вызывали ощутимую боль, от которой хотелось выть, царапать, разбрасывать предметы. Страница за страницей, рисунок за рисунком, карандашный набросок, яркая наклейка, гербарий четырехлистного клевера, упаковка заморской сладости. Я будто вырезала из сердца воспоминания, заставляла себя вновь прочувствовать каждый день, чтобы найти ответ на единственный вопрос: почему она так просто оставила меня в прошлом? Не может быть, что после стольких лет я ничего для нее не значу! Для чего ей было так долго лицемерить, кутать в теплые шубки и покупать все новые и новые забавные вещицы?..

Должно быть в этот момент внутри меня надломилось нечто важное. Будто по щелчку пальцев слезы от досады переросли в истерическое исступление, а вырвавшиеся из-под контроля рыдания заставили встрепенуться бессмертных. Эсме оказалась в комнате раньше, чем я успела дотянуться до подушки, чтобы хоть немного приглушить страдания. Мокрые волосы разметались по одеялу, прилипли к щекам, обмотались вокруг шеи. Я не могла разобрать вопросы и неосознанно прильнула к холодной груди вампирессы, как только она попыталась меня обнять. Ведь если закрыть глаза, она окажется такой же ледяной как и Марвел. И я смогу насладиться этим в последний раз, прежде чем отпустить навсегда.

Я не заметила, что ей удалось укутать меня в плед, чтобы оградить от обжигающего льда ее кожи и услышала тихое пение лишь когда из горла перестали вырываться жалкие всхлипы. Эсме успокаивающе меня укачивала и не отпускала от себя, даже когда надрывистый плач сменился на попытки схватить как можно больше воздуха и отпрянуть.

– Я так… так… со-соскучилась! – заикалась я, остервенело прижимая скетчбук к груди. – Она не звонит! Не пишет… Бросила меня… мама меня бросила! – бессильно взвыла я. – Всех потеряла… Никакой семьи не осталось…

Эсме терпеливо сносила мои рыдания, утирала щеки, придерживала голову, будто я была младенцем, пока в дверях комнаты с места не решался сдвинуться глава семьи – непревзойденный доктор Каллен. Разве он виноват в том, что пошел на поводу у женщины, которая неподражаемо-успешно сводила с ума мужчин добрую тысячу лет?..

– Мне так жаль… Так жаль, что я не могу заменить тебе Таню… – Эсме оставила леденящий поцелуй у меня на виске, и по телу прошла дрожь. И Таня не смогла заменить. Никто не заменит мне маму…

К моим губам стали подталкивать терпкий травяной чай, и я с благодарностью сделала несколько глотков, послушно закрывая уставшие глаза. Одна – не одна. Ненужная, но обо мне зачем-то заботятся. Жалкая. Поломанная. Опостылевшая.

– Дорогой, да у нее жар. – Я продолжала крепко обнимать бессмертное тело, слезы закончились, сил не осталось. Каменная ладонь приятно охлаждает горящий лоб, щеки, шею. Как же я устала… Совершенно не чувствую своего тела…

– Пускай отдыхает. Это от нервов, – тихий голос, мягкая постель, тепло и уютно. Мама поет колыбельную для Арчи, братишка сжимает мою ладонь, не хочет отпускать. Мы засыпаем с ним вместе.

***

Было тихо. Тихо и тепло. Из высоких окон разливался рассеянный свет, а тело, по ощущениям, превратилось в кокон для бабочки – сколько на мне одеял? Виски неприятно пульсировали, чувствовалась слабость, в горле першило. Неужели заболела?.. Где же тогда капельницы, роба и отвратительный больничный запах? Ах, Карлайл и Эсме ведь должны были улететь в гости… Однако перед этим они успели стать свидетелями моего истерического концерта; какой позор. Хорошо, что сейчас они благополучно несутся в два раза быстрее скорости звука над бескрайними землями США, а не бдят над моей постелью с миллионом вопросов. Но как бы стыдно мне не было, на душе стало гораздо легче без всех этих негативных эмоций.

Я сладко зевнула и потянулась, прежде чем начать выбираться из плена одеял. На тумбе белела небольшая картонная карточка с текстом: «Съешь меня, если чувствуешь себя нехорошо». Рядом стояло крохотное блюдце с двумя таблетками и высокий стакан воды. Заботливый Карлайл предугадал, что меня может немного расплющить после такой знатной истерики. Я безропотно выпила лекарство и несколько минут потупила в потолок, решая, ехать в гости или нет. Что будет больнее – отлеживаться дома в одиночестве или почувствовать себя частью настоящей семьи? Мэнголд обещал много еды и Бэтмена, а Эмметт решит, что я расклеилась, и начнет жалеть. А жалость делает меня еще слабее, чем я есть на самом деле; сироткой, которую неведомо зачем пригрели бессмертные алебастровые создания.

Элис предусмотрительно позаботилась о моем наряде и прикрепила записку, к одному из десятков чехлов: «Платье будет замечательно смотреться с кремовыми ботильонами, они на пуфе. Звони, если что-то понадобится. Элис». Очень надеюсь, что они устойчивые, потому что сколько Таня не пыталась приучить меня к изысканной обуви, все заканчивалось короткой прогулкой по гостиной и моими опасениями переломать ноги.

«Не забудь взять с собой пирог и хлеб, они в духовке. Проведи этот день хорошо, милая. Эсме». Возникает ощущение, что я иду по дорожке из хлебных крошек и собираю маленькие подсказки, которые приведут меня к главному сюрпризу.

Пока готовился кофе, я обнаружила еще одно послание Карлайла, сопровождаемое глянцево-черным подносом, наполненным целой серией средств Vicks от простуды. «Прежде чем принимать таблетки или сироп – позвони мне. Мы прилетаем в полдень по времени западного побережья. Если чувствуешь себя плохо – оставайся дома и отдыхай. И измерь температуру, результат сообщи. К.». Я закатила глаза и прошествовала к холодильнику, собираясь отыскать там йогурт; Эмметт уже стоял за моей спиной в надежде не то напугать, не то осчастливить своим присутствием.

– Привет, Эм, – спокойно поздоровалась я и стала раздвигать бесчисленные ряды контейнеров, сыров и неведомых упаковок. Эсме-таки успела приготовить несколько блюд, иначе не могу предположить, откуда здесь столько еды. Они что, на неделю умотали?

– Так, ты у нас бактерии разносишь? – он подхватил одну из упаковок с лекарствами и призывающе потряс.

– Не беспокойся, ты в этом плане непрошибаемый, – я дружески похлопала его по плечу и уселась за стойку.

Он усмехнулся и достал откуда-то футбольный мяч, принимаясь выполнять выкрутасы прямо посреди кухни.

– Кстати, девчонки забрали твою машину. Так что можешь выбирать любую их тех, что есть. Или я сам тебя отвезу! – И он отправил мяч прямиком в корзину для белья, которая по какой-то неведомой причине стояла прямо посреди мягкой гостиной. Вот, значит, чем он занимается, когда родителей нет дома!

– Я доеду сама, – улыбнулась я, наблюдая за его футбольными изысканиями. – Какую машину посоветуешь?

– Сыграешь мне мелодию из Стартрека – бери хоть Феррари, – ухмыльнулся он. – Хотя нет, Белла совершенно не позаботилась о зимней резине… – задумался вампир. – Можешь прокатиться на Порше Элис или взять мой джип!

– Бросим монетку? – предложила я, и Эмметт с готовностью извлек из кармана четвертак. – Решка – Порше. Орел – тот крутой мотоцикл! – Я прямо-таки наяву представила ужас на лицах Карлайла, Эсме, Тани, если бы они увидели меня за рулем Дукати Джаспера.

Эмметт раскатисто рассмеялся и подбросил монетку в воздух. Почему-то я не подумала о том, что он наверняка успел отследить, какой стороной ей лучше приземлиться.

– Дукати отпадает, потому что Джаспер укатил на нем к друзьям, так что остается… Решка! – и Эмметт показал доказательство моего выбора. Я согласно пожала плечами и допила кофе. Пора собираться и смываться отсюда, пока Эмметт не решил задействовать меня в игре в футбол, чтобы затем свалить вину за разбитые в будущем вазы.

Выбор Элис пал на молочное гипюровое платье с пышной юбкой-солнцем и рукавами чуть выше локтя. Воздушная легкость от Дольче и Габбана, а взгляд свысока обеспечат ощутимо-высокие Лабутены. Я решила потратить немного времени на минимальный макияж и дольше всего сражалась с карандашом для губ и красной помадой. В такие моменты хотелось стать безупречным вампиром, который и стрелки нарисует с первого раза, и контур для губ не испортит.

Была половина двенадцатого, когда я упаковала хлеб и пирог в бумажные пакеты и оглядела пустую залу; и куда запропастился футболист?

– Эмметт, ты не мог бы выгнать машину из гаража, а то я не дойду туда на каблуках, – попросила я, делая фотографию в зеркале, чтобы отправить её сестрам Каллен и Софи. Наверняка, она спросит, в чем я пошла на праздник к Алексу. На нескольких последних фото сзади предсказуемо кривлялся Эмметт. Эти можно отправить Эсме.

– Ты забыла самое важное, – Эмметт дотянулся до полки за моей спиной и, спустя секунду, водрузил мне на голову шапку. Я скривилась и ощупала шелковистый помпон, больше напоминающий пушистую заячью задницу. – Элис просила не использовать её машину как таран, – Эм кивнул своим словам и поглядел вверх, как будто пытался вспомнить что-то еще. Его губы изогнулись в ироничной усмешке, а глаза заблестели ярче подсвеченного янтаря. – Надеюсь, мне не нужно читать тебе лекцию о необходимости контрацепции? – самым наигранно-серьезным тоном поинтересовался вампир, и я безнадежно закатила глаза.

– Пригони мне, пожалуйста, машину, мистер балабол, – вздохнула я.

– А ты туда с ночевкой? – парировал он, широко улыбаясь.

– Решу на месте. Надо ловить момент, пока родители в отъезде, – съязвила я, и вампир загоготал, вальяжно направляясь в гараж.

Я не покидала теплого дома до тех самых пор, пока Эмметт не остановился у крыльца на желтом спорткаре, используя при этом свой любимый контролируемый занос. Внутри теплилось предвкушение от езды на сверхскоростной тачке, и я удобно устроилась внутри, отмечая для себя некоторую схожесть приборной панели у Cayenne и 911-го [2].

– Не забудь мне написать, как только доберешься до логова бойфренда. – Вот же ж тролль. Я бы окатила его свежей грязью из-под колес, если бы он не успел оперативно ретироваться в дом. Ведет себя, ну прямо как малолетний Ричи Тозиер из книги, которую он сам мне и подарил.

_____

[2] Cayenne и 911-й – Марки автомобилей Porsche. Первый – тот, на котором ездит Лиззи, второй – Элис.

_____

Выпендриваться и рисковать на скользкой трассе не было нужды, поэтому до дома Мэнголда я добралась хоть и быстро, но без приключений. Меркантильная часть меня задумалась о подарке в виде собственной машины на совершеннолетие, но останется ли Таня моим безликим спонсором или с глаз долой, из сердца вон, кредитки в топку, выживает сильнейший?

Я без труда припарковалась на широкой подъездной дорожке и обошла машину, чтобы забрать еду и клатч. Шутника Эмметта позлю тем, что заставлю понервничать без сообщения о приезде в логово «бойфренда». Дверь открыл мистер Мэнголд. В мужественных чертах его лица я видела повзрослевшего Алекса с теми же сияющими глазами и открытой улыбкой; статный, широкоплечий, надежный.

– Здравствуйте, мистер Мэнголд.

– Лиззи, доброе утро. Рад тебя видеть. – Он жестом пригласил в дом и забрал еду, чтобы я смогла раздеться.

По дому разносился изумительный аромат готовящейся еды, и вскоре из кухни появилась мать Алекса. Я выпрямилась и ощутила, как по спине тянутся мурашки от её холодного, оценивающего взгляда. Темно-синее платье охватывал широкий пояс на талии, и женщина предусмотрительно покрыла наряд передником, чтобы не испачкать во время готовки.

– Элизабет, – она кивнула в знак приветствия. – Проходи, не стой на пороге, – она пригласительно указала на гостиную, а отец Алекса забрал из моих рук пальто.

– Здравствуйте, миссис Мэнголд, – приветливо отозвалась я и оставила ботильоны у входа. – У вас чудесное платье, – похвалила я, чувствуя нарастающую неловкость от такого тесного общения с родителями парня, который куда-то запропастился. – Спасибо за приглашение провести праздник в кругу вашей семьи, – благодарно произнесла я, облегченно выдыхая от топота на лестнице.

– Член семьи Каллен всегда желанный гость в нашем доме. Располагайся и чувствуй себя как дома, – обходительно произнесла миссис Мэнголд и обернулась на сына, осматривая его с тем же пристрастием, что и меня пару минут назад.

Губы Алекса растянулись в озорной улыбке, и Кристин с Джоном без слов покинули наше общество. Кто бы мог подумать, и его заставили принарядиться!

– Ух ты, выглядишь просто сказочно! – торжественно произнес Алекс и провел пятерней по еще влажным после душа волосам. Пахнуло терпким одеколоном, и я с удовлетворением отметила разницу между расхлябанным Алексом в трениках и футболке и этим светловолосым молодым человеком.

– Сказочно? – уточнила я с улыбкой. – Ты тоже смотришься довольно… фантастично в рубашке, – похвалила я, и парень рассмеялся. Он выглядел совершенно по-другому. Весь выглаженный, нарядный. Белоснежная рубашка, расстегнутая больше необходимого, лососевый пиджак и темно-синие слаксы сидят идеально. Приятно любоваться.

В сумке завибрировал телефон, и я показала Алексу, чтобы он подождал. Неужели Эмметт уже начал беспокоиться? Я занесла палец над кнопкой ответа и чуть не выронила телефон ко всем чертям, когда поняла, кто это решил мне позвонить. Марвел. Ее улыбающееся фото. Охренеть, как своевременно!

Я отключила звук и бросила телефон обратно в сумку, натыкаясь на непонимающий взгляд Алекса.

– Кто это был? – осторожно поинтересовался он, хотя наверняка и так все прекрасно понял.

– Да, не важно, – сухо произнесла я. – Мамуля вдруг решила вспомнить обо мне, – полушепотом произнесла я, чувствуя накатывающую злость.

– Привет, Лиззи! – Эшли совершенно неслышно спустилась со второго этажа, и я ухватилась за нее как за соломинку.

– О… Да ты подстриглась! – удивленно обнаружила я, рассматривая ее волнистые локоны до плеч. Она согласно кивнула и остановилась рядом с нами.

– Мне показалось, что так будет лучше, – осторожно произнесла она и удовлетворенно пригладила прическу.

– Тебе и правда очень идет. Я не знаю, передал ли Алекс мою благодарность, но браслет просто замечательный. Спасибо, – тепло произнесла я.

Девушка застенчиво улыбнулась, и на ее щеках выступил румянец.

– Я рада, что он тебе понравился, – и Эшли заметила его у меня на запястье и довольно расправила узкие плечи.

– Может, сядем в зале? – заныл Алекс, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Я согласно кивнула и двинулась вслед за вмиг приободрившимся парнем, рассматривая украшенную гостиную и длинный обеденный стол в столовой, накрытый на пятерых. В середине стояла объемная ваза с букетом из высушенных летних цветов; композиция выглядела невероятно. Надо бы сделать фото для Эсме чуть позже. На столе высились узкие серебряные подсвечники, а на камине и подоконниках горели свечи на батарейках. Миссис Мэнголд, наверняка, не без помощи дочери, составила очаровательные осенние букеты из темных ветвей, пестрых кленовых листьев, колосьев пшеницы и создала восхитительный антураж в доме.

– Алекс, Эшли, подойдите на минуту. Мне нужна ваша помощь, – раздался голос Кристин, и Алекс неудовлетворенно застонал.

– Идем, нужно помочь вашей маме с готовкой, – и я с готовностью поднялась с мягкого дивана, хватая Алекса за руку, чтобы поднять. Он почти не упирался и очаровательно улыбнулся, не отпуская мою ладонь. Ну самый настоящий Лис.

– Надеюсь ей понадобился дегустатор, – хмыкнул парень, и мы прошли в просторную, светлую кухню, где я моментально оттянула Алекса от стойки с готовыми блюдами. Однако он и сам быстро нашел новый объект для пристального внимания.

– Обалдеть, ну и тачка! Это на ней ты приехала? – восторгался Алекс, прилипнув к окну и высматривая мой Порше.

– Лиззи, ты бы не могла помешать сидр? – попросила Кристин, проверяя индейку в духовке.

– Конечно, – кивнула я и двинулась к массивной кастрюле, осторожно помешивая ароматный, кипящий напиток. Эшли занялась украшением блюд, добавляя маслины, базилик, листья мяты.

– Можешь выключить, если он закипел. Алекс, разложи салфетки на столе. Помнишь куда класть? – скомандовала миссис Мэнголд. Парень неохотно отошел от окна и взял выглаженные салфетки.

– Да, мам, на тарелку. А нам случайно не нужно в магазин? – с щенячьими глазами спросил парень, удерживая пять свернутых салфеток.

Миссис Мэнголд не ответила, порхая по кухне и вынимая из холодильника новые ингредиенты. Алекс не шутил, когда говорил об объемах праздничного стола.

– Раз уж вы все здесь, Лиззи, поможешь натереть сыр? – Миссис Мэнголд вытерла ладони о полотенце и смахнула с лица выбившуюся прядь. – Эшли, нужно заняться рукколой.

Я с удовольствием приняла участие в готовке, ощущая себя нужной. Алекс вернулся из залы и принялся заглядывать в холодильник в поисках съестного. Мать его отдернула и наказала потерпеть или заняться чем-нибудь полезным. Парень предпочел усесться у меня под боком и то и дело подъедать сыр, который я натирала.

– У Эсме столько чудесных рецептов, мне казалось, она устраивает грандиозные обеды в честь Дня Благодарения, – непринужденно начала Кристин, нарезая груши. – Тем более для такой большой семьи.

Я поджала губы, задумываясь над тем, что лучше ответить.

– В этом году все разъехалась, поэтому масштабный праздник переносится на Рождество, – импровизировала я. – Они с Карл… с отцом отправились на званый обед куда-то в Мэриленд.

– Почему ты не поехала вместе с родителями?

– У меня аэрофобия, – коротко ответила я.

– Эсме никогда прежде не упоминала о тебе. Ты училась в частной школе в другом штате? – Кристин скользнула по мне внимательным взглядом, а я совершенно не собиралась подкреплять ее уверенность в том, что Каллены – моя родня.

– Каллены – мои крестные родители, и по определенным причинам я редко приезжала к ним в гости, – туманно откликнулась я. – Чаще они приезжали к нам, – беспечно лгала я, с усердием натирая пармезан.

– Где ты жила до этого? – очевидный вопрос от миссис Мэнголд, болезненное напоминание о пропущенном звонке от Тани. Ничего, пускай помучается вместе с Эмметтом.

– На Аляске. Сначала в Анкоридже, потом в окрестностях национального парка Денали.

– Так, родители отправили тебя к родственникам на последний школьный год? – удивленно спросила Кристин, и у меня засосало под ложечкой. – Чем они занимаются?

Я прекратила тереть сыр, откладывая небольшие остатки в сторону. Конечно же у меня была заготовленная история о том, как моя мать по молодости связалась с отвратительным типом, но успешно оставила его за бортом, добилась развода, получила надо мной полную опеку и теперь бороздила бизнес-просторы с непосредственностью белой акулы. Но я просто не смогла выдать эту ложь снова. То ли в память об отце, то ли из-за бесконечной лжи, что окутала как слизь, я решила рассказать ей хотя бы часть правды.

– Мама расширяет бизнес в Европе, и у нее совершенно нет на меня времени, а отец вместе с младшим братом погибли в авиакатастрофе несколько лет назад, – глухо произнесла я, чувствуя себя довольно странно. Все слезы я выплакала вчера, но осознание потери давило на грудную клетку, как тяжелая могильная плита.

Алекс безмолвно поднялся с табурета и осторожно обнял меня за плечи, прижимая к груди. Он не обвинил мать в бестактности, но я и не ждала, что он рискнет идти против своего авторитета. Уверена, его говорящие глаза показали нужный уровень недовольства. В кухне шумели вытяжки и никто не произнес ни слова, пока я все так же стояла у каменной стойки, уперевшись сухими глазами в одну точку. Мне не так часто приходилось признавать вслух смерть близких и, как и прежде, это осознание не приносило ни капли облегчения.

– Ужасно, что тебе пришлось пережить подобное. Прими мои искренние соболезнования, – чопорно произнесла женщина, и я безмолвно кивнула, принимая у Алекса стакан воды. – Алекс, нужно обжарить орехи и семечки.

– Можно лучше я? – хрипло спросила я, машинально отряхивая терку от застрявшего сыра.

– Конечно, – кивнула она и губы, казалось, повиновались улыбке. – Алекс, отдели виноград от лозы.

Пытаясь сгладить угнетающую атмосферу на кухне, Кристин заговорила о наших планах на выходные. Мы отзывались невпопад и очень неопределенно. Я думала о своем, а Алекс не решался подступиться слишком близко и предложить скрасить чем-нибудь эти дни.