Текст книги "История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)"

Автор книги: Lisya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 38 страниц)

– Leigh.

Иногда самолеты беспомощными алюминиевыми птицами падают с небес.

Взрыв топливных баков, пламя, обгоревшие тела десятков мертвых пассажиров. Но никогда за всю историю воздушных сообщений, с упавшего борта не исчезал один единственный человек. Не исчезал, чтобы быть найденным посреди ледяной пустыни в полном одиночестве, с силами, что покидают хрупкое человеческое тело.

Национальный парк Денали кишит гризли, но кто-то гораздо более опасный добрался до изнеможенного создания первым. И спас.

Элизабет узнала о существовании вампиров совершенно случайно, но неужели свита Вольтури решила совершить долгое путешествие через Берингов пролив просто так?

Спасти ребенка можно лишь успешно его спрятав. Спрятав там, где она будет находиться под неусыпным контролем другой семьи. Сильной, талантливой и… Каллен.

Пролог

Яркое летнее солнце наконец достаточно прогрело воздух, разноцветные бабочки порхали над немногочисленными цветками, что беспорядочно произрастали на ярко-зеленой лужайке. Веселые разговоры взрослых за столом не утихали, а из журчащей неподалеку реки то и дело вылавливали радужную форель – одна маленькая представительница отчаянно била своим серым хвостом по бортикам небольшого ведра, а розовая полоса по всей длине ее чешуи красиво переливалась в ярком дневном свете.

Маленькая ладошка попыталась дотянуться до юркого создания, но коснулась лишь бортиков манежа, удерживающих ребенка в весьма ограниченных рамках, зато в сухости и безопасности. Светлые кудряшки свисали маленькими пружинками, выбившись из-под заколки и обрамляли пухлые щечки, на которых то и дело выступали две крохотные ямки. Два внимательных голубых глаза неотрывно следили за каждым движением маленькой рыбки, что так отчаянно билась в ведерке, всеми силами пытаясь вырваться на свободу – в бурный поток кристально чистой горной реки.

Своим детским задумчивым взглядом она посмотрела на радостные лица отдыхающих, вместе с ветром разносился веселый смех старших детей, играющих в салки на траве, и тоже поднялась на короткие ножки, цепляясь маленькими пальчиками за бортики и безмолвно протягивая растопыренную ладошку по направлению к основному веселью. Никто не обращал внимания на ребенка – что ей может быть нужно, кроме как можно более шумных цветных игрушек и бутылочки сока?

Форель ударила хвостом по воде и задумчивый взгляд в обрамлении длинных пушистых ресниц опустился на источник шума – лес неподалеку зашумел в ответ не то от ветра, не то от разгуливающего в чаще оленя.

Ощутимое дуновение теплого ветра встревожило разноцветный мобиль на коляске: отблески от зеркал солнечными зайчиками заплясали на траве и головка с золотистыми кудряшками отвлеклась на новый источник шума, протягивая ладошки теперь уже к пустышке, что так и осталась лежать в складках мягкого пледа. Ей нравилось в коляске. Нравились эти большие колеса, которым не была страшна ни одна лужа, нравились кармашки, куда мама раскладывала ее игрушки и нравилось в ней ехать, видеть как разлетаются в разные стороны голуби, как внутрь заглядывают соседи и постоянно пытаются потрепать ее щечки, не дающие покоя никому.

Колеса медленно двигались по траве, а едва ли не сердитый взгляд не выпускал из поля зрения заветную пустышку – пальчики то и дело сжимались и разжимались, словно подталкивая коляску к движению. Колесо неуверенно стукнулось о ведерко с юркой рыбешкой и довольная улыбка озарила детское личико – все были слишком заняты чтобы заметить, слишком увлечены копчением свежей форели и трубками, наполненными свежим чилийским табаком.

Лишь сгорбленный силуэт в лесу, два горящих алых глаза заметили как коляска резко откатилась назад как брошенный мячик, опрокидываясь на бок и заставляя несколько пар человеческих глаз все же обратить внимание на ангела с золотыми кудрями, что с задумчивым видом тянул ладошки с маленькой рыбке в ведре, не переставая жевать своими молочными зубами тугую резину розовой пустышки.

Лес то и дело привлекал к себе внимательные голубые глаза не то шумом поломанных веток, не то отчаянным криком птиц, затихающим так же быстро, как и появлялся. То и дело на опушке появлялся силуэт, то сливающийся с корой деревьев, то едва проглядывающийся через буйные заросли папоротника. Никто даже не подозревал, какая угроза на самом деле таится среди пушистых еловых ветвей, каких усилий стоит монстру просто наблюдать, как манят его горячие трепещущие жилки, полные свежей, ароматной…

Маленькая голова заинтересованно склонялась, а ладошка тянулась к неизвестности, словно приглашая выйти в свет – или принуждая. Однако архаичный ледяной предмет сдвинуть с места было весьма не так просто, в отличие от легкой коляски со звенящими игрушками и мягким одеялом внутри.

Близился вечер – прохладный ветер заставил всех начать перемещаться в дом, а заботливых родителей переодевать своих детей.

– Идем, выпустим с тобой рыбку, – сильные руки с легкостью подхватили ребенка и ведерко с измученной рыбешкой, медленно бороздящей просторы своей собственной маленькой акватории.

Пальчики привычно обвили теплую шею, а глаза неотрывно следили за лесным призраком, все так же внимательно наблюдающим за подпрыгивающими от движений кудряшками и маленькой теплой ладошкой, что одним своим движением могла сдвинуть с места застопоренную тормозами коляску.

Человек присел на корточки и принялся рассказывать, кто такая радужная форель, пока голубые глаза разглядывали движущееся серое тельце с розовой полосой по бокам.

– Теперь нужно ее отпустить, – и ведерко перевернули у края отмели, так что несколько долгих секунд уставшая рыбка все еще плескалась в зоне их видимости.

От улыбки выступили две ямочки и мягкая ладошка взметнулась вверх – рыбка выскочила из воды на десяток сантиметров и со всплеском нырнула обратно в воду, исчезая в ее потемневших глубинах.

Очередной треск в лесу и багровый взгляд прошелся по малышке, внимательно наблюдающей за едва видным силуэтом, пока мужчина все продолжал распинаться о том, какими огромными эти рыбы могут быть, совершенно не замечая угрозы, не замечая и необычной способности собственной дочери, которая все продолжала разглядывать потемневшую чащу, где уже несколько секунд как никого не было.

========== Глава Один ==========

В доме царил легкий полумрак, длинные восковые свечи мерцали в подсвечниках вдоль высоких окон, на длинной каминной полке, где разместились счастливые семейные фотографии и в небольших стеклянных вазах, что выглядели как маленькие шары со светом. Круглые, овальные, большие и маленькие ярко-оранжевые тыквы пахли настоящей осенью, наполняя дом своим пряным, сладким ароматом и совершенно не пугая теми страшными лицами, что исказили их пустые личины.

Едва заметная фигура неслышно порхала по комнатам, развешивая разноцветные кленовые листья, весьма правдоподобные папье-маше в виде пауков и летучих мышей и растягивая длинные гирлянды из белых и оранжевых фонариков, что освещали темные уголки, в которых затаились желтые глаза пугающих тыквенных лиц.

– Выглядит довольно зловеще, дорогая, – тихий голос, легкое объятие и нежный поцелуй.

– Как прошло дежурство? – ладонь неторопливо коснулась щеки и несколько секунд они не отрывали друг от друга глаз, в миллионный раз все с той же силой ощущая любовь, соединяющую их немые сердца.

– Один острый аппендицит, неудачное падение на льду и еще я забрал с почты посылку – не много ли конфет в этом году? – его губ коснулась снисходительная улыбка и перед глазами отчетливо появился образ счастливой внучки.

Он с осторожностью забрал из рук жены нежный тюль, что использовался для весьма качественной имитации паутины, уже испещрившей лаковые бортики статного рояля, высокие книжные полки в зале и темные углы под лестницей.

– Ренесме обязательно пригласит к нам в гости Квилетов, и тогда от большей части сладостей останутся одни обертки, – улыбка появилась на губах женщины и она осторожно убрала прядь волос с глаз доктора, который любовался ей словно в первый раз.

Под тихий аккомпанемент из произведений Рахманинова, что лились из аудиосистемы, посреди оранжево-черной гостиной, в кругу ярко горящих свечей мистер и миссис Каллен коснулись губ друг друга.

Если бы не праздничное убранство дома, не горящие глаза десятков тыкв, они были бы похожи на величественных актеров немого кино, которым не требовались слова, чтобы выразить ту гамму чувств и эмоций, что залегала между ними.

Тихая трель телефона разлилась по залу, нарушая уединение мистера и миссис Каллен.

Карлайл мягко отстранился и легко провел ладонью по щеке жены, за долю секунды откликаясь на звонок и размеренным шагом возвращаясь обратно к супруге. На экране высветился знакомый номер – прошло много времени с тех пор, как они говорили в последний раз.

– Здравствуй, Таня, – звучный голос Карлайла разнесся по зале – даже несмотря на свой трехсотлетний опыт, его не покидала надежда, что этот звонок имеет лишь дружественный характер.

Эсме обратилась в слух, не переставая однако поправлять цветочную композицию, что разместилась внутри пухлой тыквы в середине обеденного стола.

– Карлайл, давно же мы не созванивались, – Таня попыталась произнести это как можно более радостно, но её голос показался тихим и даже немного встревоженным.

– Действительно, – доктор мысленно уже воспроизвел в памяти ту короткую беседу по телефону год назад, из которой обнаружилось лишь наличие у Тани сильнейшего увлечения. – Все же рад тебя слышать. У вас все в порядке?

– Мне, правда, очень хотелось бы сказать, что это так… – она глубоко вздохнула, в её тоне чувствовалась вина. – Но сложилась какая-то негласная традиция в час опасности искать помощи друг у друга, – она замолчала, словно собираясь с мыслями и решаясь окончательно – взваливать ли это на плечи семьи?

– Продолжай, пожалуйста, – доктор встревоженно оглядел жену, которая теперь уже настороженно вслушивалась в смятенный голос на другой стороне провода, крепко сжимая ладонь мужа.

– Едва ли причина моего отказа приехать на Рождество была тогда вразумительна… – она несколько замялась, словно прислушиваясь к чему-то. – Точнее, кто послужил тому причиной, – Таня произнесла это так быстро, словно боялась одними своими словами навлечь опасность на того самого члена своей семьи.

Карлайл и Эсме терпеливо ждали продолжения рассказа – внутри каждый из них тайно надеялся, что Танино тысячелетнее одиночество, наконец, подошло к концу.

– Её зовут Лиззи. И она – человек, – едва слышно закончила вампиресса.

На лицах вампиров мелькнуло секундное изумление, Эсме подалась вперед, тревожно заглядывая в глаза мужу, который мгновенно посерьезнел и взял себя в руки – уж он-то прекрасно знал, насколько огромно число всех факторов, что могут губительно повлиять на хрупкую человеческую жизнь.

– Чем мы можем помочь, Таня?

Она коротко, но весьма облегченно вздохнула и словно приготовилась к новому раунду.

– Около двух лет назад в нашем национальном парке завелись браконьеры – весьма жестоко и совершенно безбоязненно они охотились за рогами оленей карибу, оставляя едва ли не стада забитых животных в самых… труднодоступных лесистых местах, – тихо начала она, будто возвращаясь в прошлое. – У нас не так-то много дорог, я бы сказала даже одна – но это официально. Главное знать, куда свернуть, тем более люди все больше и больше интересуются природными ресурсами парка, в особенности ищут возможность прокатиться на велосипедах и квадроциклах по едва виднеющимся лесным дорогам. Я ехала по одной из них; свежий след этих головорезов неумолимо вел на огромное плато, – она вдруг замолкла на одну короткую секунду. – Я пересекла неглубокую реку, тихо падал снег. Чего я совершенно не ожидала услышать в этой глуши, так это мерно бьющегося человеческого сердца. Оленей, гогот браконьеров – все что угодно. Но не эти тихие, гулкие удары посреди бескрайнего хвойного леса – ближайшее поселение было в нескольких сотнях километров, никаких официальных туристских троп да и просто красивого вида в радиусе километров двадцати.

Карлайл и Эсме прекрасно представляли себе необъятные просторы Национального парка Денали, где жизнь вампиров близилась едва ли не к идеальной. Абсурдность подобной встречи была очевидна.

– Я не могла просто проехать мимо, – в её голосе слышался безотчетный страх.

Карлайл вздохнул и облокотился о книжный шкаф, выслушивая невероятно живой и подробный рассказ Тани о том, как посреди зимнего леса она опустилась на корточки перед потерянным ребенком с таким мертвенно бледным лицом. Ни одна даже самая теплая парка не смогла бы согреть ее в тот лютый холод. Словно своими глазами видел, как хрупкое тело содрогалось, свернувшись на сухих еловых иголках под массивными ветвями – единственной преградой от снега, что пушистыми хлопьями опускался на землю.

– Я даже не раздумывала! – Таня произнесла это с таким рвением, словно готова была повторить свои действия еще не раз. – Начинать поиски её семьи я собиралась потом.

На лице Эсме отражалось искреннее сопереживание и понимание – она на месте Тани поступила бы точно так же. Карлайл же направил свой задумчивый взгляд на темные воды реки Сол Дак, берега которой только-только начал сковывать первый лед.

– Её парка настолько промерзла и заледенела, что мне пришлось разрывать её на части – тогда она впервые пришла в себя. Ее глаза раскраснелись, когда-то голубой цвет помутнел – губы растрескались до крови, а где-то в районе виска запеклась кровь от свежей раны. Если бы ее нашла не я, то учуял бы гризли… – она воспроизводила свои воспоминания едва слышно, в то время как эта картина становилась все отчетливее для ее внимательных слушателей. – Я попыталась заговорить, выяснить как она здесь оказалась и представилась одним из смотрителей парка, одновременно пытаясь закутать это хрупкое тело в свою шубу. Ответа не последовало – глаза закрылись и она будто отключилась. Еще немного, и она замерзла бы насмерть. Я неслась в машину с едва живым ребенком на руках и вслушивалась в мерное биение ее сердца; молилась, чтобы мне не пришлось ее обращать. Печка работала на максимуме, сухие ветки скрежетали по крыше машины, бились в окна; колеса прокручивались в рыхлом снегу и двигатель рычал как дикий зверь, когда я пыталась выбраться на большую дорогу – что-то заставило меня отвезти ее домой. И это было самым правильным решением… Как я не пыталась сосредоточиться на дороге, чтобы как можно скорее вызволить нас из этой непроходимой глуши… Я все время возвращалась к этому еще такому детскому лицу, на котором лежала печать безграничной печали, хотя она не произнесла ни единого слова, лишь ее сухие губы неслышно произносили какие-то слова, – Таня закончила практически беззвучно, глубоко переживая эти эмоции вновь.

На несколько секунд на обоих концах провода повисла гробовая тишина – Таня пыталась справиться с собой, а Карлайл терпеливо ждал продолжения, совсем по-человечески крутя в руках ручку от какой-то безысходности и потерянности.

– Её семья погибла в тот день, – мертвенным голосом прошептала она. – В авиакатастрофе, – добавила она, и ладонь Эсме прижалась ко рту – на лице отразился подлинный ужас. – Есть лишь одно несоответствие во всем моем рассказе, – она хмыкнула и должно быть даже покачала головой. – Лиззи тоже была на борту того злополучного рейса, – Карлайл изумленно покачал головой от абсурдности услышанного и стал мерить шагами гостиную, слишком долго всматриваясь внутрь тыквенных голов – будто внутри них он мог найти недостающий фрагмент этой истории. – Но я рассказала это вовсе не для того, чтобы вы начали вместе с нами ломать голову над тем, как такое могло произойти.

Доктор свел вместе брови и откинул назад несколько светлых прядей, что вот уже несколько столетий упорно падали на глаза. Девушка – важный человек для Тани и помочь ей справиться с такой необъятной потерей, горем, что случилось в ее жизни невероятно сложно. Такая травма требует врачебного вмешательства, а не затворничества среди вампирской семьи глубоко в дебрях Денали.

– У Елеазара множество друзей, которые первое время весьма часто заглядывали в наши края, – задумчиво продолжила вампиресса. – Еще бы, рассказы о нашумевшей сцене на поле разнеслись едва ли не во все уголки мира! Один из таких знакомых совсем недавно прислал весточку – часть свиты Вольтури направляются в нашу сторону, – едва ли не убито произнесла вампиресса. – Уверена, им нужно в Канаду или просто захотели прогуляться по Сибири… Но только представь что будет, реши они заглянуть в гости к нам… Лиззи в смертельной опасности, Карлайл, – умоляюще прошептала Таня.

– Я абсолютно уверен, что Элис не пропустила бы видения об опасности визита Вольтури в наши края, – задумчиво произнес Карлайл, внимательно вглядываясь в их новое приобретение – картину Джамбаттиста Питтони «Семья», которую им – не без труда – удалось выкупить на аукционе.

– Я знаю, что прошу о многом. Знаю, что для вас это не менее опасно… – Таня на мгновенье заколебалась: где-то на заднем плане зазвучал тихий сонный голос. – Все в порядке, засыпай… – прошептала Таня, мгновенно отвлекаясь на девушку. – Я прошу лишь о месяце, максимум до конца года. Пока не минует опасность… – вздохнула она.

Доктор перевел взгляд на жену, и она неторопливо пересекла зал, крепко обнимая торс доктора и заглядывая в его глаза. В ее глазах читалась забота и обеспокоенность. Эсме ни секунды не сомневалась в своем решении.

– Ей только исполнилось семнадцать, Карлайл. Впереди её ждет прекрасная, счастливая жизнь… Я чувствую свою ответственность за нее, она стала мне как дочь… – голос Тани словно сломался – за свою невероятно долгую жизнь, была она хоть раз столь же уязвима, как сейчас?

Карлайл издал тяжелый вздох, хмуро оглядывая широкий зал, сияющий оранжевыми и белыми огоньками, в котором уже завтра будет праздноваться канун празднования Дня всех святых – отличный повод для того, чтобы обсудить со всеми членами семьи сложившуюся ситуацию и найти выход.

– Элис звонит, – Эсме подняла телефон Карлайла, на котором высветилось лицо дочери.

– Завтра дома будет некое подобие вечеринки… – коротко произнес Карлайл, пока Эсме отошла в сторону, выслушивая Элис. – Вернутся Эмметт и Роуз, Элис и Джаспер наверняка уже выдвинулись домой. Я вижу острую необходимость в обсуждении твоей проблемы со всеми. Будь уверена, мы поможем тебе найти выход, – спокойно произнес доктор.

– Элис хочет поговорить с Таней лично, – сообщила Эсме, откладывая мобильный телефон в сторону и чуть ослабляя галстук мужа, с тенью улыбки на лице оглядывая черты его лица.

– Вы – моя единственная надежда на спасение, – тихо произнесла Таня. – Она не доставит много проблем – привыкла к обучению на дому, у нее много увлечений! Никто в вашем городке даже не узнает о ее существовании! – горячо заверила она.

– Ты заперла её в вашей резиденции и лишила общения с людьми? – изумленно поинтересовался доктор.

– Она и сама не особо-то хочет… – словно оправдывалась вампиресса. – Возникают проблемы с использованием транспорта, и болезненные воспоминания о городе, где она жила, – прошептала она.

Карлайл не нашелся с ответом, не мог он оценить и того вреда, что нанесла психике девочки эта изоляция. Однако принимать подобное решение он мог только после обсуждения со всей семьей, это он и объяснил Тане, с готовностью согласившейся подождать, но не слишком долго.

После коротких прощаний доктор отложил телефон и покачал головой, глубоко вздыхая.

– Кто бы мог подумать, не так ли? – на губах Эсме появилась ответная улыбка, свет и тени от фонариков красиво лежали на белоснежном лице. – Что сказала Элис? – спросил доктор, держа жену за талию.

– Рассказала о своем видении, – загадочно улыбнулась вампиресса. – И посоветовала мне посмотреть интернет-каталог Bo Concept, – добавила она и Карлайл вскинул брови, одобрительно кивая.

– Мы найдем способ помочь Тане, – пообещал он и коснулся одного из пауков, что свисал с потолка.

Дуновение ледяного дыхания погасило восковые свечи и легкий дымок поднялся к потолку, витиеватыми кольцами отражаясь в свете мерцающих фонариков. Тихие голоса теперь звучали наверху – поисковая система выдавала ужасающие картинки с места крушения небольшого боинга, вот только не было информации о пропавших пассажирах – все летевшие на борту сидели в своих креслах и погибли от удара. Черные ящики оказались безнадежно поврежденными. Чье же существование так тщательно охраняла Таня вот уже несколько лет?

– This is Halloween, this is Halloween,

Emmett screams in the dead of night

This is Halloween, Cullens make a scene,

Trick or treat ‘till the wolves gonna die of fight [1], – без конца напевал Эмметт, прогуливаясь в своем весьма правдоподобном костюме мертвеца по залу и то и дело бросая леденцы в затылок кому-нибудь из квилетов.

Пунш лился рекой, Эсме с удовольствием насыпала всем горы сладостей, а из новейшей аудиосистемы в зале громыхали фильмы ужасов – «самые сливки», которые выбирал мертвец собственной персоной.

– Ее сейчас убьют, – довольно хмыкнул вампир и смотрящие стали недовольно роптать. – А что вы ожидали? Это ж надо было додуматься спрятаться за шторой! – он закатил глаза и отмахнулся, с довольной улыбкой проходя в дальнюю часть дома, куда его только что позвал отец.

_______

[1] Это Хэллоуин, это Хэллоуин,

Кричит Эмметт черной ночью.

Это Хэллоуин, Каллены устраивают действо,

Конфеты или жизнь, пока волки не померли в драке.

_______

В небольшой гостиной в задней части дома на диванах и в креслах разместилась вся семья – панорамные окна открывали потрясающий вид на лес и реку вдалеке, горизонт догорал последними огнями уходящего солнца, двери, ведущие на широкую веранду были закрыты, в камине тихо потрескивали ласкаемые пламенем поленья.

– Есть один серьезный вопрос, который всем нам нужно сегодня обсудить, – серьезно начал Карлайл, после того, как Эмметт в своем едва ли не шутовском костюме уселся подле Розали, не выражающей свои настоящие чувства по поводу этого дурачества. Лишь отклеила с его спины ярко-зеленый стикер «пни меня».

Элис с задумчивой улыбкой отклонилась на спинку мягкого кресла и чуть прикрыла глаза, витая в своих видениях и спонсируя Джаспера все новыми порциями ярких эмоций – вампир, в свою очередь, странно поглядывала на брата, который без конца мял в своих ладонях мармеладного червяка, что так ужасно вытягивался и издавал странные звуки.

– Вчера вечером звонила Таня, – продолжил свою речь доктор, и Розали вскинула брови, стараясь как можно реже отвлекаться на странные выходки своего мужа, которого, как оказывается, больше интересовали человеческие сладости, нежели внештатная ситуация у родственников. – В ее жизни появился человек, которому грозит опасность, – коротко объяснил доктор, оглядывая семью и особенно долго останавливаясь на лице Эдварда.

– Человек? – переспросила Розали и забрала у Эмметта тянучки, кладя свою ладонь поверх его рук и вынуждая обратить внимание и выслушать отца. – La tua cantante [2]?

______

[2] La tua cantante – Поющая кровь

______

Джаспер метнул на нее быстрый взгляд и на лице вампира резко выступили две острые скулы, на которых виднелось не меньше дюжины полумесяцев – боевые шрамы, пугающие сведущих.

– Поющая кровь здесь не при чем, Роуз. Таня взяла под свою опеку девушку, потерявшую всю свою семью в авиакатастрофе несколько лет назад, – объяснил доктор, и на лице Эсме вновь застыло это тревожное выражение вкупе с жалостью – подобная потеря для ребенка могла стать губительной.

Белла не переставала прислушиваться к тихим разговорам в соседней комнате, где гвардия квилетов вместе с их с Эдвардом дочерью смотрела уже не первый фильм ужасов. Все, что занимало ее мысли в этот момент – стоило ли позволять ребенку видеть эти страшные вещи?

Карлайл практически дословно передал рассказ Тани, и на лицах вампиров то и дело мелькали самые разнообразные эмоции: Розали так и не смогла понять, зачем вообще было оставлять человека у себя; Эмметт не прекращал вспоминать гризли в Национальном парке Денали, яростных и сильных – сколько раз он возвращался домой едва ли не в одних боксерах, довольный после удачной схватки?; Элис видела все совершенно по-другому – она уже поселилась в том будущем, что весьма скоро наступит для них всех; Джаспер страдал от амбивалентности эмоций присутствующих – обеспокоенности Карлайла, желания помочь Эсме, раздражения Розали и сокрушительной жажды от Эммета. Эдвард вслушивался в этот разговор из головы Карлайла снова и снова и понимал, что какой-то очень важный фрагмент ускользает от внимания. Но Элис не выглядела в его глазах настороженной – она ходила по моллам Сиэтла в компании со светловолосой девушкой, чьи голубые глаза с такой ясностью смотрели на окружающий мир, что это даже немного пугало.

– Она просит принять Лиззи хотя бы на несколько месяцев. Пока Вольтури не минуют их земли, – закончил доктор и поочередно оглядел присутствующих.

Раздался испуганный визг Ренесми, и Белла подалась всем телом в соседнюю комнату – сорвалась бы туда в тот же момент, если бы не последующий смех и шелест от новых упаковок сладостей, которые они вскрывали. Все на секунду отвлеклись от проблем на Аляске, прислушиваясь.

– Похоже на игру в горячую картошку, Карлайл, – довольно резко начала Роуз, поднимаясь с дивана и проходя к окну – вдалеке догорал бесконечно синий горизонт. – Во-первых, мы и так задержались в Форксе дольше обычного. А во-вторых… – она заколебалась и вперилась недовольным взглядом в счастливую, умиротворенную Элис. – У нас ведь только все наладилось! Что если черные плащи решат проведать и нас после Денали? Куда вы на этот раз решите отправить ребенка?

Эсме содрогнулась от слов дочери, которые искренне ее ранили. Карлайл тревожно оглядел ее силуэт и сжал ладонь жены, готовясь вставать на защиту Тани и девочки.

– Мы в свое время тоже попросили их подвергнуться опасности ради нас, Розали, – осторожно произнесла Белла и золотая грива встрепенулась, потемневший недовольный взгляд прошелся по девушке и Эдвард зарычал от мыслей, что пронеслись в голове сестры.

– Прошу вас, давайте решим все цивилизованно. Я бы хотел услышать мнение каждого, – Карлайл перевел взгляд на Эдварда и Беллу.

Эмметт с шумом поднялся с дивана и подошел к жене, пытаясь унять гнев, который она излучала всеми фибрами своего бессмертного, прекрасного тела. Она отвергла его липкие после мармелада ладони и скривила рот, занимая свое место на диване и закидывая ногу на ногу. Джаспер поймал ее взгляд и уголок его губ опустился вниз – в какой-то мере он был весьма солидарен с Розали, но волновал его и другой аспект сожительства с человеком.

– Когда до прихода Вольтури оставалось чуть больше месяца, когда нам казалось что мы обречены, именно Денали первыми встали на нашу сторону, – задумчиво произнес Эдвард. – Несмотря на прошлое, несмотря на невероятное предубеждение и страх от одного вида Ренесми, они поверили нам. Они были готовы не просто выступать свидетелями, они собирались сражаться ради благополучия нашей семьи, – напомнил он и обнял Беллу.

– Таня – член нашей семьи, мы не можем отвернуться от нее в этот трудный момент, – раздался тихий голос Эсме, и она остановила свой взгляд на Розали, которая демонстративно отвернулась и скрестила руки на груди.

– В Большом доме стало слишком пусто: мы с Эдвардом почти здесь не появляемся, а вы все слишком часто забываетесь на охоте. Карлайл и Эсме здесь совершенно одни, – произнесла Белла, обращаясь конкретно к Эмметту и Роуз, которые однажды уехав поохотиться, вернулись лишь спустя несколько месяцев.

Их поездка началась с простой охоты, а закончилась в чилийской части архипелага Огненная Земля, где они наслаждались пейзажами нетронутых земель и приходили в восторг от разнообразия видов животных. Национальный парк Альберто де Агостини – это обратная сторона Денали, так же мало дорог и людей, так же много животных, вот только нет снежного наста кое-где толщиной в несколько метров.

– Считаю, что решающий голос в любом случае остается за Карлайлом. Что касается нас с Эдвардом – мы не против, – закончила свою речь Белла и доктор чуть кивнул ей, переводя взгляд на Эмметта, которому явно уже наскучила вся серьезность обстановки в этой комнате, а тем временем у его гостей подходил к концу очередной ужастик.

– Скажу вам всем правду! – громогласно начал он и развел руками, широкими шагами проходя в середину комнаты и явно ощущая себя адвокатом зале суда. – Мне абсолютно все равно, будет у нас в доме человек или нет, в то же время я давно хотел надрать Феликсу…

– Эмметт, – предостерегающе произнес Карлайл, и Эдвард прыснул от смеха.

– Ах да, о чем это я, – он стукнул себя по лбу и широко улыбнулся. – Хотя мне и все равно, я все-таки встану на сторону Роузи. Я ее муж, в конце-то концов! – торжественно закончил он и вскинул подбородок.

Розали закатила глаза и весьма мало оценила благородный жест своего супруга, который уселся рядом и покровительственно положил свою огромную руку на спинку дивана позади девушки. Карлайл понимающе кивнул и переместил взгляд на последнюю пару. Джаспер возвышался над сидящей Элис словно гора, взгляд Карлайла он встретил с толикой вызова и какого-то страха. Элис все продолжала сидеть с улыбкой на губах, но сфокусировалась на реальности, как только заговорил Джаспер.

– Может девочку лучше отдать в закрытую частную школу где-нибудь в нашем штате? Мы сможем наблюдать за ней со стороны. Жить под одной крышей со мной ей было бы слишком опасно… – глухо произнес Джаспер, и Элис мгновенно взвилась на кресле, с тревогой вглядываясь в лицо любимого и пытаясь хоть как-то его утешить.

– Ты себя недооцениваешь! Ты стал гораздо выносливее за эти годы, – горячо прошептала она и ее ладонь легла ему на щеку.

– Уж лучше недооценить, чем переоценить, – хмуро произнес он и посмотрел прямиком на Карлайла. – Я против не только из-за своего самоконтроля. Да, Денали это семья, но дважды Вольтури не станут церемониться с нами. Второго спасения мы можем и не получить, – сурово отрезал он и оглядел семью.

Элис вздохнула и покачала головой, понимая, что не в силах переубедить супруга. Она поднялась на ноги и на секунду закрыла глаза, прежде чем начать говорить.

– Я вижу ее в нашем доме. Вижу, как она ходит в школу и возвращается оттуда счастливая. Вижу Таню, что ее обнимает, и они обе в порядке! Как и мы, – вздохнула вампиресса и чуть улыбнулась от вида миниатюрного, но уже почти взрослого лица с длинными шоколадными кудрями, что появилось в дверном проеме. – Сообщи Тане наше решение, Карлайл.