Текст книги "Судьба изменчива, как ветер (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)
Глава 16.
Альберт потратил весь вечер, разбирая бумаги, присланные с курьером. Дел в столице накопилось немало и, как всегда, все срочные. «Как утомляет этот торжественный выезд, – в который раз с раздражением подумал он. – Тащимся, как черепахи. Это ж подумать только, целых шесть дней в пути из Ревена в столицу! Монарх должен передвигаться медленно, в парадной неповоротливой карете! Кто выдумал подобную нелепость? Да если бы я был сейчас один, с обычным небольшим сопровождением, без всех этих напыщенных вельмож и разряженной свиты, я уже подъезжал бы к Главному дворцу! Хорошо, хоть Тефан здесь, от этой мысли теплее на душе. Жаль, что я не могу с ним видеться, за каждым моим вздохом следят десятки ревнивых глаз, тут же насочиняют всякой ерунды, житья не будет графу. О, эти сплетни, как надоедают!»
Он написал последнее распоряжение и послал князя Илая, дежурившего у кабинета, позвать к нему курьера. Скоро бумаги были отправлены, но Илай не уходил.
– Вам что-то нужно, князь? – удивленно спросил государь, взглянув на офицера.
– Ваше Величество, – нерешительно начал адъютант, – позвольте личную просьбу.
– Говорите, я слушаю.
– Супруг мне сообщил, что Вы назначили его ... эээ… компаньоном к графу Тефану Уллияну.
– Не назначил, а любезно попросил князя Мая помочь юноше освоиться в обществе. И что с того? Вам чем-то не нравится моя просьба, обращенная к вашему супругу?
– Ваше Величество, я бы не хотел, чтобы Май общался с этим человеком, так как опасаюсь его плохого влияния на моего мужа, – набравшись духу, твердо отвечал Илай.
Альберт нахмурился, встал из-за стола, прошёлся по небольшому кабинету и встал у окна, спиной к офицеру.
– Объяснитесь, князь, – глухо произнес он, – что вы имеете против графа Уллияна? Вы давно с ним знакомы?
– Я вовсе не знаком с ним, Государь, но…
– Что – но? – раздраженно перебил Альберт. – Вы незнакомы с молодым человеком, но имеете о нем плохое мнение? Такое поведение непохоже на вас, князь.
– Я имею все основания полагать, что Тефан Уллиян расчетливый и лицемерный авантюрист, несмотря на молодость и ангельскую внешность, Ваше Величество, – резче, чем собирался, ответил Илай. – Он жених моего родителя, об их помолвке вскоре будет объявлено. Этот коварный лицемер сумел настолько обворожить отца, что старик совершенно потерял голову! И это в его-то почтенные годы! А ведь он виделся с ним всего лишь несколько дней!
– Жених вашего отца? – Король повернулся к своему адъютанту, в голосе его послышалась непривычная растерянность. – Так это о нем вы говорили мне тогда на учениях? Но как же такое возможно? Конечно, в наше время никого не удивишь неравным браком, но Тефану на вид не больше двадцати, тогда как князю Саркису, если не ошибаюсь, пятьдесят?
– В том-то и дело, Государь. Какой добропорядочный омега добровольно согласится на подобное замужество, если только не имеет на то корыстных побуждений? Видимо, надоела юнцу провинциальная жизнь, захотелось выбраться в общество, вот и пустил в ход свои прелести. Да он и Вас, Ваше Величество, простите мою дерзость, заставил обратить на себя внимание…
Альберт почти не слушал, о чём говорил ему Илай. Темная ревность, совершенно неведомая ему раньше, ударила в голову, как дурное вино.
«Тефан жених старшего князя Эйдена, – думал он, чувствуя, как отчаяние змеей сжимает ему сердце, – и едет в столицу для того, чтобы выйти замуж. Почему же он ничего не сказал мне об этом?"
Он вдруг живо представил юного графа в объятиях Саркиса, – и аж заскрипел зубами от боли. Да что же это с ним происходит, в самом деле? Чистое безумие.
– Ваше Величество, – словно издалека, услышал он голос Илая.
– Что? – Король оторвался от окна, прошел к столу и сел в кресло. – Простите, я не расслышал, что вы сказали, князь.
– Я хотел узнать, Государь, каково будет ваше решение относительно моей просьбы.
– Прежде, чем принять какое-то решение, я хотел бы переговорить с князем Маем. Если он разделяет ваше мнение о…вашем будущем отчиме и его тяготит общество графа, то я освобожу его от этой неприятной для него обузы. Вы больше не понадобитесь мне сегодня, можете идти.
***
Оставшись один, Альберт некоторое время сидел, бездумно глядя в тёмное окно. Боль не проходила, глухая, тягучая…
– Тефан – жених князя Саркиса, – повторял он снова и снова. Сердце ныло от этой мысли. Он не мог понять – почему?
Молодой король никогда не знал ревности, не понимал её, полагая себя выше этой низменной, как он считал, стороны натуры. Зачем ревновать, если хорошеньких омег так много, и все они к твоим услугам? Стоит лишь захотеть…
Если подумать, получается, что он не знал не только ревности, но и любви. Когда ему исполнилось шестнадцать, отец в первый раз привел к нему в спальню омегу. Тогда Альберт смутился и не знал, что нужно делать. Они играли до рассвета в шашки.
Король отец учел свою ошибку и свел сына с прожженным светским львом. Этот немедленно взял дело в свои руки и обучил юного принца всем тонким фокусам любовно-эротической науки, которые знал сам. И понеслось – элитные куртизаны, фавориты, просто случайные омеги на ночь... Сплошная лента гибких тел и вседозволенность в постели. Но о любви речь даже не шла, о ревности тем более.
Князь Тосио сначала попытался стать для Альберта кем-то особенным, но это шло не от избытка чувств, а из холодного расчета. Он не хотел ни с кем делить монаршее внимание, надеясь выиграть как можно больше привилегий, как для себя, так для своей семьи. Альберт его не осуждал, но и любви к красавцу не испытывал, ни разу не задавшись для себя вопросом, действительно ли он ему так верен, как пытается казаться.
Так почему его так мучает мысль, что Тефан Уллиян, по сути совсем незнакомый ему провинциальный дворянин, скоро выйдет замуж и будет принадлежать душой и телом своему супругу?
«Я увлечен им. Нет, лучше быть с собою честным! Я без ума влюблён в него, хочу, чтобы он был моим, только моим, и не иначе!»
Альберт прекрасно понимал, почему так боится потерять этого юношу. В Тефане была искренность, верность, настоящее, неподдельное обожание. Ему он мог довериться, раскрыть перед ним душу и мысли без боязни оказаться непонятым, тайно осмеянным, преданным. Этот омега все поймет и все простит, даже грехи, простит и оправдает любящим сердцем. Он должен удержать его любой ценой. Если же граф уйдет, то он опять останется один, в кругу враждебных лицемерных лиц, общение с которыми ввергало его в пучину отчаяния.
Князь Илай считает Тефи хитрым интриганом, охотником за состоянием. Но прав ли он? Скорее всего нет. Илай не хочет, чтоб отец женился и судит о его избраннике предвзято.
Альберт не хотел верить, что Тефан порочен. Если сомневаться в нем – значит перестать доверять самому себе.
Неожиданно рванул порыв ветра. Под его напором форточка дернулась и распахнулась. Донеслись негромкие звуки музыки. Альберт узнал полонез – внизу, в зале продолжался бал.
«Он там сейчас танцует, и какой-нибудь распутный альфа прижимает его к своему мощному телу, шепча на ухо пошлые глупости. Рука Тефи лежит на плече кавалера, а он … – дальше Альберт думать не стал, в глазах потемнело от бешенства, а пальцы сами собой сжались в кулаки. Он встал и решительным шагом направился к выходу. – Это невыносимо. Я должен прекратить это и объясниться с ним. Иначе я просто сойду с ума».
***
Большая парадная лестница разделяла второй этаж губернаторского особняка ровно на две половины. В левом крыле размещался домашний кабинет хозяина, любезно предоставленный сейчас во временное пользование королю, а также малая гостиная, библиотека и будуар хозяйских сыновей. Правое крыло занимали спальни и комнаты для гостей.
Сама лестница упиралась в крохотный зальчик, в два окна, а из него в обе стороны отходили короткие широкие коридоры.
Обуреваемый демоном ревности, Альберт не прошёл, а промчался по гостиной и коридору, вылетел к лестнице – и вдруг резко остановился, точно наткнулся на невидимую глазу стеклянную стену. В маленьком зальчике лицом к окну стояла одинокая хрупкая фигурка, зябко сжимая на плечах тонкие руки. Несмотря на скудное освещение, король без труда узнал Тефана.
В нем тотчас вспыхнула привычная болезненная подозрительность. Как, снова юный граф оказывается в совершенно неожиданном месте, и именно там, где их пути странным образом пересекаются? Что это – случайность или все-таки далеко идущий коварный расчет?
Некоторое время он молча наблюдал за Тэфи. Было вовсе непохоже, что он кого-то ждет. Нет, он просто стоял, обхватив руками плечи и поёживаясь, – из окна дуло, а на нем был лишь легкий шелковый костюм.
Тонкая фигурка на темном фоне окна выглядела удивительно беззащитной. Альберту захотелось подойти к нему, обнять и согреть своим телом.
– Что вы здесь делаете, граф? – злясь на себя, спросил он резче, чем собирался.
Тефан узнал его голос и обернулся, невольно качнувшись навстречу. Глаза вспыхнули радостью, но тут же погасли. Чутким сердцем он сразу же уловил произошедшую в короле перемену. Отступив на прежнее место, юноша церемонно поклонился.
– Ваше Величество?... Как неожиданно… Я немного задумался и не заметил Вашего появления..
– Простите, если напугал вас.
– Вы ничуть меня не испугали. Напротив, я очень рад Вас видеть.
– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил он, подходя ближе. – Как вы здесь оказались?
– Мы с Маем… с князем Эйденом были на балу. Ему вдруг сделалось нехорошо от духоты, и мы присели в кресла. Ваш брат, Его Высочество принц Амалий, случайно увидел нас и предложил князю отдохнуть в одной из свободных гостевых спален. Я проводил его сюда и вышел, потому что он задремал. Мне не хотелось возвращаться на бал, и я решил немного постоять здесь в тишине. Простите, Ваше Величество, если я сделал что-то недозволенное. Я сейчас уйду.
– Тефан, постойте … – Альберт шагнул ему навстречу, теперь они стояли совсем близко, – простите, если я был резок с вами. Я должен спросить вас кое о чем, это очень важно для меня… вы обещаете отвечать откровенно?
– Спрашивайте, Ваше Величество.
– Зачем вы едете в столицу?
Граф посмотрел на него с некоторым недоумением, удивляясь мужской непоследовательности. «Ты же сам просил меня об этом не далее как неделю назад». Но он знал, что Альберт ждет от него иного ответа.
– Мой отец, граф Ярит, хочет устроить моё счастье, выдав замуж за князя Саркиса Эйдена, – с горечью произнес он и остановился, словно ожидая какой-то реакции, но, видя, что король молчит, вздохнул и продолжал, – дядя считает, что я должен подчиниться отцу и согласиться на замужество. Я же с самого начала был против этого брака. Мне не нравится князь Саркис, и я вовсе не желаю быть его супругом. Я просил дядю вернуться в деревню и жить прежней жизнью, но теперь … когда это случилось …когда я… – он покраснел и замолчал, не смея поднять на Альберта глаз.
– Когда ты – что? – нетерпеливым шёпотом спросил Альберт. – Пожалуйста, продолжай…
– …когда я встретил… вас. Моя прежняя жизнь потеряла смысл. Я не нашел в себе сил вернуться в поместье и поехал в столицу …за вами…
Альберт облегченно улыбнулся, с него словно спало сковывающее его напряжение. Он сделал еще шаг к омеге и взял за руку. Тефи снова был без перчаток – этот предмет туалета явно не входил в число любимых им. Впрочем, об этом король сожалел сейчас меньше всего.
– Я верю тебе, милый, – прошептал он, с жаром целуя его тонкую нежную кисть, – скажи, а почему тебе не хотелось возвращаться на бал?
Хмельное вино чувственности, вызванное прикосновением его губ, мгновенно ударило Тефану в голову.
«Потому что там не было тебя!»
– Мне было неинтересно там, Ваше Величество, – с трудом заставляя себя говорить спокойно, ответил граф. – Я не очень люблю танцевать, меня утомляют бесконечные разговоры ни о чем.
– Ты не любишь танцевать? – все тем же взволнованным шепотом продолжал он, придвигаясь к Тефану ещё ближе. – А как же внимание красивых альф? Об этом мечтает каждый молодой омега.
– Мне никто не нужен, Ваше Величество, – голос изменил ему, предательски вздрогнув в тот момент, когда король осторожно сдвинул с его плеча легкий шелк и принялся ласкать обнажённую кожу бережными и умелыми движениями. «Никто, кроме тебя, Альберт…»
– Тебе ведь хочется назвать меня иначе, я чувствую это, – теперь его губы касались длинных ключиц Тефи, а руки переместились назад, расчесывая и поглаживая мягкие каштановые локоны, – прошу тебя, волшебник мой, не мучай нас ненужными сейчас титулами, произнеси, наконец, вслух моё имя, так, как тебе хочется... как давно хочется мне… – он оставил его волосы, провел руками по спине и обнял за талию, крепко прижав к своему напряженному сильному телу. – Какой же ты холодный, ты совсем замерз возле этого окна. Ну же, мой милый, не противься мне, иначе я не смогу согреть тебя. Скажи, это так просто!
– Я не могу, – мучительно выдохнул Тефан, чувствуя под пальцами шёлк его волос, – просто не знаю, как…
– Я помогу тебе, – Альберт взял его лицо в обе ладони, заглянул в глаза и начал целовать в губы, некрепко, чувственно и бесконечно нежно. – Ну, как? Тебе всё ещё хочется называть меня «величеством?»
Тефан молчал, не в силах отвечать. Сердце стучало, как сумасшедшее, дыхание прерывалось. Под пальцами было любимое лицо, прикосновения к теплой гладкой коже доставляло ему наслаждение. Он ласкал короля неумело, но страстно, сам плохо понимая, что делает. Руки словно бы обрели собственный разум, независимо от него они знали, что сейчас правильно, что единственно необходимо, чего он ждет от него. Язык же упорно не повиновался юному омеге, отказываясь произнести желанное слово, хотя оно давно уже мучительно томилось где-то глубоко внутри…
– А может, лучше так? – Альберт на секунду оторвался от его губ, затем прильнул к ним снова. Но теперь поцелуй стал иным – сильным, страстным и настолько глубоким, что Тефи лишился последних сил.
– Аль-бе-рт, – вырвалось у него непроизвольно, по слогам, с перерывами, но от этого обретшее жизнь имя прозвучало в его устах только лучше. – Аль... – Он весь дрожал от этих волшебных чарующих звуков, ещё секунду назад казавшихся невозможными, потом испуганно ахнул, потрясённый собственной дерзостью, крепко зажмурился и опустил голову.
– Простите меня, Ваше Величество, – не то всхлипнул, не то вздохнул граф, – я, кажется… совсем сошел с ума…
– Я тоже, – радостно подтвердил король, целуя его в висок. – Зачем закрыл глаза, мой милый? Ну-ка, посмотри на меня, пожалуйста.
Тефи отчаянно замотал головой, по-прежнему не поднимая на него глаз.
– Простите меня, – повторил он едва слышно.
– За что простить? За «Аля?» Да никто и никогда не называл меня лучше! – Он не целовал, а просто водил своими губами по его рту, едва касаясь, но эти ласки приводили обоих в состояние, близкое к исступлению. – Знаешь, с каждым разом ты пленяешь меня всё больше. Как это замечательно у тебя получилось, так трогательно и нежно, даже дух захватывает! Скажи-ка ещё раз, пожалуйста…
– Аль, – послушно прошептал омега, медленно и чувственно, прямо в ласкающие мягкие губы. Собственный голос казался ему звучащим как бы со стороны, – Аль-берт...
– Тефан, ты лучший в мире, знаешь это? – король вдруг наклонился, схватил его на руки и закружил по залу. – Ты не представляешь, как я счастлив! Волшебник мой, ты вернул меня к жизни!
– Ваше Величество, – охнул граф, крепко обхватив его шею обеими руками, – поставьте меня на пол, Вам же тяжело! Что же Вы делаете, Вам не к лицу такое ребячество, Вы повелитель всей страны!
– Вот спасибо, что напомнил, я совсем забыл об этом, – весело отвечал Альберт, не прекращая движения, – пока не назовёшь меня по-человечески, я не остановлюсь, так и знай! – Он смеялся и все быстрее кружил графа по зале.
– Аль, ради бога, – взмолился он, роняя голову ему на плечо, – я люблю тебя!
Король резко остановился, однако не выпустил свое сокровище из рук.
– Знаешь, чего мне хотелось бы сейчас больше всего на свете? – сверкая очами, спросил он. – Унести тебя к себе и не отпускать до утра. Но – увы! В этом маленьком скверном городишке, в стеснённых походных условиях нельзя позволить себе ни кусочка личной жизни, чтобы не стать главным героем придворных сплетен! Но там, в столице, ты ведь будешь моим, да?
– Да, – просто ответил счастливый Тефан, пряча лицо у него на груди, – я уже твой, и всегда буду. Всегда, что бы ни случилось, запомни это…
Глава 17.
Тефан никогда не ездил на большие расстояния и поэтому ожидал от путешествия в столицу самых разнообразных впечатлений.
Но то, что открывалось из окна кареты после Митты, вовсе не радовало взор. По обе стороны дороги тянулись нескончаемые бескрайние болота. Деревни встречались всё реже, становились всё неряшливее и беднее. Они вовсе не оживляли ландшафта, но напротив, усугубляли его печаль. Тишина и безлюдье царило вдоль дороги, однообразие природы навевало уныние, порой начинало казаться, что они и не двигаются вовсе, а стоят на месте, настолько долго не менялось ничего в окружающем кортеж пространстве.
Ничто не указывало на приближение к великой столице. Город возник внезапно, словно невидимый волшебник взмахнул чудодейственным жезлом и перенес сюда, на пустынную почву всё то прекрасное, что есть в иноземных странах. Только что по обе стороны дороги тянулся надоевший унылый пейзаж – и вот уже вырисовываются на фоне серого осеннего неба позолоченные купола храмов, тонкие, словно громоотводы, шпили соборов, колоннады высоких зданий, памятников и дворцов.
Тефан не отрывал восторженного взора от открывшейся из окна экипажа панорамы прекрасного города, ЕГО города, города Альберта. Здесь он родился и вырос, здесь он жил, отсюда управлял своей большой страной. Это придавало столице особенное, почти священное значение.
Под колесами застучали булыжники мостовой – кортеж въехал на просторные столичные улицы. Среди ослепительно белых зданий вдруг открылась река – широкая, словно озеро, и столь величественная, что все остальное показалось юноше мизерным. Бесконечная гранитная набережная, окаймлявшая русло этой реки с необыкновенно прозрачной, хрустальной водой, поражала воображение, но вместе с тем невольно заставляла задуматься, какая колоссальная работа была проделана здесь строителями, чтобы возвести на топких берегах это грандиозное сооружение.
Путешествие подходило к концу. Площадь перед Главным дворцом, показавшаяся Тефи необъятной, больше похожей на огромную равнину, вся целиком заполнена была народом, восторженно встречавшим своего короля. Именно здесь, возле дворца, удивлявшего своим великолепием, импозантным фасадом и размерами, граф окончательно отдал себе отчет в том, что Альберт – Повелитель. Король, не имеющий себе равных, всесильный властелин, высший судья, единоличный вершитель судеб миллионов своих подданных.
Он же осмелился полюбить его, это божество, как обычного простого человека…
Сейчас эта мысль ужаснула юношу. Глядя, как ОН идет сквозь толпу бурно приветствовавших его горожан, он почувствовал себя незаметной ничтожной букашкой, в безнадежной попытке достичь невозможного ползающей по фасаду этого красивого чужого здания, больше похожего на шедевр архитектурного гения, чем на жилое помещение. В который раз Тефана поразила удивительная сила чувства, вопреки здравого смысла толкавшая его в объятия этого человека. Король мог дать ему лишь статус фаворита, по сути наложника – в своих поступках, в том числе и тех, которые касались личной жизни, он был обязан подчиняться интересам королевства и политики. Но, понимая своё место, Тефи не находил в себе силы оставить Альберта и уйти.
Испытывая смешанное чувство нетерпеливого ожидания и стыдливости, Тефан смотрел на окна дворца, стараясь угадать, которые из них выходят из личных комнат короля, оттуда, где совсем скоро он останется с ним наедине и разделит ложе. В том, что это произойдет, омега не сомневался, потому что знал – у него не будет ни сил, ни желания противиться неизбежному – тому могучему древнему зову, всякий раз охватывавшему его в крепких руках Его Величества. Он будет принадлежать ему, так предначертано самой судьбой. Тефи уже отдал ему сердце, отдаст и тело, не жалея и не раскаиваясь, что бы ни случилось потом, станет его любовником и любимым, невольником и властелином, победителем и побеждённым. Его ждет счастье – недолговечное, но яркое, как солнце, как ослепительный всплеск молнии, а потом…
Потом неизбежно придет разлука.
Тефан был готов к этому. По крайней мере, он хотел бы думать, что готов.
Не стоит надеяться на невозможное. Вечной любви не существует в природе…
***
Граф Ярит Уллиян ехал по столице в самом плохом расположении духа. Долги, накопившиеся с прошлой осени, не убавились, а наоборот, возросли; полгода, проведенные за границей, съели последние сбережения, между тем ожидаемая прибыль от поместья не оправдала надежд. То ли урожай был действительно плох, то ли управляющий вконец обнаглел и стал воровать больше обычного – как бы там ни было, но граф не получил и половины того, что предполагал.
Кредиторы шли по пятам, денег достать было негде. Чтобы усмирить на время самых нетерпеливых, пришлось срочно продать много ценных предметов обстановки и почти все гобелены, но этого было мало, катастрофически мало! Еще одна волна векселей – и он будет вынужден заложить дом.
Оставалось последнее, но самое надежное средство.
«Как изменились времена, – лениво думал он, равнодушно гладя в окно кареты на пасмурные осенние улицы, – раньше омега приносил в дом супруга богатое приданое, а теперь стареющий ловелас готов выложить кругленькую сумму за обладание свежим деревенским девственником. Ну что ж, мне это только на руку, сын станет членом знатной семьи, а я – снова богачом, ха-ха-ха, так просто!»
– Да, если бы просто, – пробурчал он себе под нос, – строптивый мальчишка волком смотрит, а воспитатель его тот еще крепкий орешек, не смотри что омега! Как это говорится: мягко стелет, да жёстко спать.
Он вспомнил неприятный разговор с князем в Ревене, – уж как он его уламывал, как уговаривал посодействовать в вопросе замужества Тефана, какие радужные картины рисовал! Так ведь и слушать поначалу не желал, ханжа, – нет, и всё, не буду племянника неволить, не нравится ему князь. Назад в свое захолустье собирался увезти курочку, и не видать бы ему тогда золотых яичек, да подействовало на князя совсем уж неожиданное – граф намекнул, что Тефан пропадет в глуши, точно так же, как и сам Марлин.
– Хорошо, граф, – зло сверкнув глазищами, заявил свояк, – я попробую поговорить с Тефи. Правда в ваших словах есть – в деревне ему не место, а князь Саркис хорошая партия, но я ничего не обещаю, запомните это. Если он будет категорически против – я вам не помощник, наоборот, я сделаю всё возможное, чтобы защитить мальчика.
Карета дёрнулась и остановилась – впереди было море народа. Все шли весёлые, точно на праздник, альфы под хмельком, омеги в лучших нарядах – горожане спешили встречать своего обожаемого государя.
– Разбаловал сына упрямый дурень, – продолжал бурчать Ярит, разглядывая толпу – вольницу вырастил! Раньше сыновей и не спрашивали, кто им нравится, кто нет, на кого отец укажет, тот и жених. А теперь – ишь ты что вздумали, любовь подавай! Ничего – стерпится, слюбится! Станешь ты, сынок любезный, князем Эйденом, и чем скорей, тем лучше, пока старый сластолюбец не одумался!
Графу позарез нужны были деньги, и отступать он не собирался. В достижении намеченной цели все
средства хороши.
Карета приближалась к Главному дворцу, и чем ближе они подъезжали, тем труднее было передвигаться – улицы сплошь были запружены народом. Почти за квартал пришлось вылезти из экипажа и идти пешком. Графа толкали со всех сторон, и он едва ли не шипел про себя со злости.
Только бы не упустить мальчишку! У старого князя в столице полно знакомых и родственников, и это несмотря на то, что двадцать лет почти безвыездно торчит в глуши! Увезет куда-нибудь Тефана – ищи тогда ветра в поле!
Вдали послышался звук рожка, показались офицеры охраны – королевский кортеж приближался. Народ заволновался, полетели вверх шапки. Графа оттеснили к краю площади. Пришлось долго стоять, зажатым со всех сторон, ничего не видя, кроме бесконечных спин и голов впереди стоящих, слушать восторженный рев тысяч глоток, пережидать, пока схлынет толпа.
Найти сына в этой огромной людской массе он уже не надеялся, но счастливый случай и тут помог ему – Тефан с князем тоже стояли у края площади, ожидая, когда вокруг станет посвободнее. Не упуская их из вида, Ярит потихоньку, насколько позволяли обстоятельства, продвигался к ним ближе и ближе.
Сын выглядел обворожительно. Дорожная коричневая накидка необыкновенно шла к его густым каштановым кудрям, модный головной убор подчеркивал свежий цвет кожи.
Они не замечали его в толпе. Он же приблизился к ним настолько, что мог слышать, о чем они говорят.
– Тефи, ты не заболел? – заботливо вглядываясь в лицо племянника, спросил Марлин. – За весь сегодняшний день ты и двух слов не проронил.
– Нет, дядя, я здоров, – рассеянно ответил юноша, глядя, как втягиваются в парадные двери дворца последние офицеры из свиты Альберта, – я просто задумался о будущем. Где мы остановимся? Неужели у графа Ярита? Как бы мне этого не хотелось!
– Он ведь ждет нас, милый, дом приготовил, – напомнил князь, – нехорошо получится, если мы не воспользуемся его гостеприимством. Хотя, если честно, я бы тоже предпочел поехать к кому-нибудь из моих многочисленных родственников.
– Так поедемте, дядюшка! – обрадовался Тефан, – а к отцу после. Я не хочу и не буду с ним жить. Нанесем визит вежливости и уедем!
Марлин колебался недолго, махнул рукой и весело, с заметным облегчением в голосе воскликнул:
– Уговорил, негодник, едем к Яселю! Соскучился я по его болтовне, с весны не виделись. Обстановка у него совсем простая, тебе там удобно будет.
Услышав эти речи, граф аж зубами заскрипел от злости. «Ну уж нет, голубки, не видать вам никакого Яселя, кем бы он ни был! – подумал он, пробираясь сквозь заметно поредевшую толпу к своим ничего не подозревающим жертвам.
– Ваша Светлость! Дорогой сынок! – вскричал он, искусно изображая самую любезную из своих улыбок. – Слава небесам, я нашел вас в этой жуткой толчее! Как добрались, дорогие мои?
– С чего это вдруг такая любезность, граф? – подозрительно глянув на зятя, спросил Марлин.
– Обижаете, свояк, – очень натурально изобразил огорчение Ярит, – вы несправедливы ко мне. А между тем я действительно чрезвычайно рад вашему приезду. Я люблю своего единственного сына и желаю ему счастья. Если я когда-то и отдал Тефана вам на воспитание, так опять-таки заботясь об его будущем – и не ошибся! Какой красавец вырос на свежем деревенском воздухе! А здесь, в этом суровом северном климате, да без родителя омеги – что бы стало с бедным юношей? Вот и судите сами, кто из нас был прав? А теперь время настало, выдадим Тефи за Эйдена, станет он знатным вельможей, и себе на счастье, и мне, родителю его, на полное удовольствие.
Тефан нахмурился и отвел глаза. Граф, видя это, решил пока не продолжать опасную тему, учтиво поклонился и заговорил о другом.
– Ну да у нас ещё будет время обсудить всё это, а сейчас едемте скорее домой. Экипаж давно ждет, вон там, за углом, ближе подъехать, сами понимаете, не было никакой возможности! Такие толпы, все ликуют. Любят у нас молодого короля, точно отца родного встречают, – голос графа прозвучал вкрадчиво.
Тефан разговор не поддержал, украдкой бросил на дядю отчаянный взгляд.
– Мы сначала собирались нанести кое-какие визиты… – не вполне уверенно заговорил Марлин.
– И слышать ничего не желаю, – не допускающим возражения голосом ответил граф, – какие могут быть визиты после дороги! Нет-нет, сначала домой – умыться, обогреться, отобедать, всё остальное потом!
Усадив приезжих родственников в карету, Ярит щёлкнул пальцами, подзывая кучера.
– Отвезёшь нас домой, и сейчас же отправляйся в дом князей Эйденов. Передашь хозяину вот эту записку, да смотри, в собственные руки!
– Слушаюсь, хозяин! – во все горло гаркнул слуга.
– Потише ты, окаянный! – поморщился граф. – У нас в карете гости, к тому ж омеги, публика деликатная, понимать должен. Что подумают о столичных нравах?
