Текст книги "Судьба изменчива, как ветер (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)
– Не имею ни малейшего представления, о чём вы говорите, – напрягая пересохшие голосовые связки, чопорно произнес Тефан, – и я не позволю вам…
– Позволите, милый, – бесцеремонно перебил недавний пленник, – ежели не желаете потерять сына. Выбор за вами – либо князь, либо Аликс! Подумайте на досуге, стоит ли ломать мальчику жизнь? Да и себе тоже?
– У тебя всё равно ничего не выйдет! Илай не из тех…
– Выйдет, Ваше Сиятельство, – снисходительно усмехнулся Вилан, – выйдет, ибо я умнее и решительнее тебя. Надо же быть таким дураком, иметь самого короля – и упустить его!
И вот теперь эта утренняя сцена в кухне. Судя по всему, авантюрист решился действовать. И как только догадался об Аликсе, пиявка?
Ладно, пора на Выселки. Надо увезти портрет обратно. В конце концов, ничего ещё не случилось, и никто не знает, как повернутся события. Да что ему Илай? Они ничем не связаны по сути. Вот только Аль прилип к нему как хвостик…
Ну вот, опять он об этом! Тефи решительно встал, подошел к зеркалу и критически осмотрел себя. Нет, так не годится – лицо бледное, глаза подозрительно блестят, дыхание частое, как после бега... Надо немедленно привести себя в порядок, чтобы не подать сопернику повода торжествовать победу!
Он умылся, причесал волосы, вот только с глазами ничего не смог поделать, как ни старался. Осталась в них глухая неизбывная тоска. Можно обмануть всех весёлым непринужденным видом. Всех, кроме себя. Тефану был нужен Илай, нужен отчаянно, а особенно теперь, когда он потерял его, так и не обретя…
***
А между тем сцена в кухне была рассчитана шпионом до мельчайших деталей и предназначена для Тефана. Прекрасно изучив привычки обитателей дома, Вилан с точностью до минуты знал, когда Илай спускается в кухню, чтобы выпить чашку травяного чая, уже приготовленного для него старым поваром. Спустя пять минут там всегда появлялся и Тефан. Они потягивали горячий ароматный напиток, попутно обсуждая предстоящие на день дела. Совсем как скучные старые супруги, прожившие вместе не один десяток лет…
Виль покусился на самые сокровенные минуты этой парочки, чтобы показать графу, что он вовсе не шутил…
Сцена прошла как по маслу. Омега мастерски отвлек внимание Эйдена от двери, сделав вид, что пошатнулся и чуть не упал мимо стула. Илаю пришлось ловить его за талию, и Вилан тут же навалился на него так резко, что почти сбил с ног. Объятие стало тесным и почти интимным, горячее дыхание альфы обожгло шею, и в этот-то самый момент и вошел Тефан! Отлично, лучшего и желать не надо! Илай стоял спиной к дверям и не видел графа, зато Вилан рассмотрел сквозь неплотно прикрытые веки во всех подробностях! Любуйтесь, Ваше Сиятельство, пожалуйста! То ли ещё будет!
Силуэт графа исчез из дверного проема, и Виль ослабил объятие, изобразив смущение.
– Простите меня, князь, – смиренно прошептал он, – у меня так закружилась голова, что я не устоял. Кажется, я даже на секунду потерял сознание. Благодарю, что поддержали меня.
– Не стоит благодарности, – церемонно ответил Илай, – вы рано поднялись сегодня. Налить вам чашечку чая?
– Не нужно, – отказался Вилан, – я не пью чай так рано. Хотя очень приятно было бы видеть вас в роли горничного. Кстати, а где повар? Почему вы сами наливаете чай?
– Соу греет воду и уходит на огород копать овощи, – пояснил Илай, – так что мы с Тефаном… Странно, что-то он задерживается сегодня?
– Не буду мешать, – любезно улыбнулся интриган. – Приятного чаепития.
– Да-да, спасибо, – рассеянно ответил князь, нетерпеливо поглядывая на дверь. Но дождаться своего Тефи в это утро ему так и не удалось.
Позавтракав в одиночестве, он поднялся в его комнату, зашёл в лазарет. Дежуривший возле раненых Наст сказал ему, что Тефан спешно уехал на Выселки…
Глава 23
– Что происходит, Тефан? Ты прожил на Выселках целых три дня, теперь почти не выходишь из лазарета и здесь? И утром перестал спускаться в кухню. Не оттого ли, что Вилан составляет теперь мне компанию? Скажи честно, чем тебе не нравится несчастный сирота, так мужественно и отважно принимающий свалившиеся на него невзгоды?
– С чего вы взяли, князь, что Вилан мне не по душе? – не прерывая своего занятия, спокойно проронил Тефи. – А то, что я не стал спускаться пить с вами чай? Наст на Выселках со знахарем, а здесь прибавилось работы. Поздно ложусь, и утром не могу подняться рано, вот и все.
– Красиво... – наблюдая за легкими взмахами руки художника, заметил Илай. – Но почему закат? Я слышал, ты предпочитаешь рисовать рассвет...
– Вы никогда не замечали, князь, как сильно отличается рассвет от заката? – грустно усмехнулся Тефан. – Рассвет – начало нового дня, он возбуждает и бодрит, а вот закат, наоборот, несет печаль и покорность судьбе. Кстати, и в чувствах так же, не находите? Взаимная любовь бурлит в крови, а безответная тиха и незаметна.
– Пожалуй, да. Но почему ты вдруг заговорил об этом?
Тефан хотел что-то сказать, но не успел. Тяжелый стон из левого крыла заставил отложить альбом и встать.
– Идите отдыхать, у вас был длинный день. А я сегодня должен оставаться здесь. Двое вчерашних раненых в тяжелом состоянии, за ними нужен тщательный уход. Поговорим в другое время, князь...
– Я бы и сам управился, зачем прогнал Илая? – Теа непонимающе посмотрел на своего друга. – Ты вроде бы как избегаешь князя эти дни?
– Сейчас война. Кругом враги. Нам надо заниматься делом.
– Смотри, тебе видней, – вздохнул омега, – только учти, не все считают так, как ты. Таскаются за командиром постоянно. Тефан, наверное я лезу не в свои дела, но ты потом не пожалеешь, что без боя уступил свои позиции какому-то нахальному мальчишке?
– Если позиция моя настолько ненадежна и слаба, то и жалеть о ней не стоит. Но если бастион не сдастся, вот тогда и побороться будет за что. Пока я не уверен в этом, поглядим, насколько мощны стены и глубоки рвы. Пойдем, у нас еще полно работы, Теа.
***
В дальнем углу старой конюшни лежал одинокий белый цветок. Вилан брезгливо, точно пиявку, поднял его двумя пальцами и внимательно рассмотрел.
Итак, решающий день близок. Вчера, когда ему стала известна система колокольных сигналов партизан, шпион поставил в коварном плане последнюю точку, и теперь осталось лишь подготовить место предстоящего действия и его участников. И если всё пройдет гладко, соперник навсегда исчезнет с его дороги, и никаких помех к свадьбе с князем не останется! Он станет супругом уважаемого героя войны (и знатного столичного богача в придачу) и уж тогда-то все его беды останутся позади!
Вилану ни разу не удалось увидеть своего таинственного связного хотя бы мельком. Это немного пугало, ведь такой опытный лазутчик мог пробраться и в любое другое место в поместье, в том числе и в его комнату? И почему проклятый Матью заслал к партизанам его, Виля, имея столь ловкого и пронырливого умельца? Тот давно бы мог разведать все нужное и доложить коменданту...
Впрочем, ломать голову над тем, что было ему недоступно, Вилан не собирался. План действий безупречен и заподозрить его в измене невозможно, ибо в донесениях всё соответствовало истине, кроме нескольких маленьких, но существенных деталей, знать о которых не могли ни карейцы, ни связной. Для отвода глаз Виль проехал по околице на смирной кобыле Мафу, тщательно собрал ответный букет и вернулся в конюшню. Конюха не было, что ж, отлично, не нужно лишний раз притворяться любезным и о чем-то говорить. Небеса благосклонны к нему, всё идет как по маслу…
Шпион быстро прошел вдоль стойл, поставил на место Мафу, воровато огляделся и словно ненароком уронил принесённый букетик в условленное место. Немного постоял, словно надеясь увидеть, наконец, своего таинственного связного, разочарованно вздохнул и вышел. После его ухода в узкое оконце над стойлом с Мафой всунулись две лохматые мальчишеские головы. Аликс ловко подтянулся на руках и пролез в оконце, за ним то же самое проделал и Нанси.
Мальчишки подняли оставленный букет, тщательно осмотрели, даже понюхали, после чего Аликс на всякий случай пересчитал составлявшие его цветочки. Ничего особенного, обычные поздние полевые цветы.
– Аль, неспроста это, – возбуждённо задышал приятелю в ухо Нанси.
– Сам знаю… Но что делать-то будем?
– Пойдем к князю, доложим.
– А что доложим-то, ты подумал? Что мы против него имеем? Пришел в конюшню, оседлал лошадку, прокатился и собрал букетик, после чего случайно оставил его в конюшне. Да нас на смех подымут с такими докладами! Вот же хитрющий проныра, не зацепишь его ни на чем!
– Аль, а давай…
– Тише, идет кто-то!..
Мальчишки едва успели юркнуть за ближайшую стойку, как в конюшне появилась невысокая гибкая фигура, едва различимая на фоне полумрака. Солнце практически село, и в маленькие оконца почти не проникало света. Человек, словно бестелесный дух, мелькнул на одно мгновение, и тут же исчез из вида, не дав возможности рассмотреть себя получше.
– Кто это был? Ты тоже видел человека?
– Да вроде видел… – неуверенно отозвался Нанси. – А может быть и нет? Как будто тень мелькнула и пропала... Да нам еще и хорониться приходилось, не высовываться.
– Пойдем проверим, – Аликс ловко и бесшумно выбрался в проход. – О, ты глянь, букета нет! Значит, действительно здесь кто-то был!
– И что нам делать? Доложить?
– Посторожим еще. Чутье подсказывает, что сегодня что-то ценное узнаем про негодного омегу! До ужина он никуда не выползет из дома, но вот потом с него не спустим глаз!
***
Роковой день, унёсший жизни тридцати партизан, начинался вполне обыденно. Погода стояла хмурая, но дождя не было. После завтрака собирались отдохнуть, а потом докапывать картошку на дальнем поле, как вдруг примчался вестовой с докладом, что получен сигнал о движении большого отряда карейцев в сторону деревни Кут, расположенной в двух милях от Лилиас-Миду. Спешно сели на коней и поскакали наперехват, оставив в поместье дежурный отряд в качестве обычной предосторожности.
– Вам бы лучше укрыться в лесу, мало ли что! – перед тем, как покинуть дом, зашел Илай к Тефану в лазарет. – Уложите всех раненых на подводы и уезжайте в партизанскую школу. Кстати, а где Вилан, что-то его не видно сегодня?..
– Не знаю, – старательно скрывая досаду, отозвался Тефан, – я не встречал его со вчерашнего вечера.
– Вы все-таки не ладите с ним, – огорчённо заметил Илай, – и я совершенно не понимаю причину этой неприязни. Виль смелый юноша, он много пережил, но не утратил мужества и решительности. Он так старается сойтись с тобой поближе и заслужить одобрение...
«Он для него уже и Виль! Да уж, старается он очень ловко!»
– ... не оставляйте его одного, Тефи, – продолжал меж тем князь, – уходите вместе в лес.
– Хорошо, командир, не беспокойтесь. Я предупрежу его об опасности и мы уйдем…
Но сначала Тефи побежал в комнату сына, потому что не видел в это утро не только Вилана, но и его тоже. Не было Аликса и за завтраком.
Постель сына была не разобрана, похоже, прошедшей ночью Аль вовсе не ложился спать. В спальне не оказалось ни Нанси, ни Ленара. «Странно, – с непонятной и всё возрастающей тревогой подумал Тефи, – где их всех носит? Если следят за этим… Виланом, то почему…»
Тут новая мысль пришла ему в голову, перебив прежнюю, и он поспешно выбежал из детской, чтобы проверить свою догадку. Так и есть – бывший пленник тоже не ночевал в поместье! Беспокойство переросло в настоящую тревогу. Что-то шло не так, но что именно?
Спешно отправив раненых в лес, граф снова проверил комнаты сына и Вилана. Тревога возрастала, и уйти из поместья, не зная ничего о том, где могут быть мальчишки и омега, он не мог. В конюшне обнаружился Нанси, но ничего вразумительного о том, где провел ночь Аликс, Тефан от него не услышал. А вскоре в Лилиас-Миду нагрянули карейцы…
***
Аликс следил за Виланом всю ночь, но в решительный момент всё же упустил его. Впрочем, увиденного было вполне достаточно для самых серьёзных подозрений. Юный разведчик был почти уверен, что бывший пленник связан с врагами, только прямых доказательств у него не было.
Добропорядочные омеги по ночам спят, а не бродят по окрестностям, Вилан же опять отправился на конюшню, оседлал лошадь и спешно поскакал в лес. Оставив Нанси дома, Аликс тотчас же устремился следом.
– Возьми меня с собой! Вдвоем мы точно выследим его! – просился Нанси. – Как ты один поедешь?
– Двух лошадей он обязательно заметит, – уже на ходу отрывисто бросил Аликс, бросаясь в погоню. – Если я долго и отец спросит обо мне, ты ничего не знаешь, понял?
Преследование приходилось вести с крайней осторожностью, соблюдая приличную дистанцию, дабы не обнаружить свое присутствие. Темнота сгущалась, затрудняя наблюдение – все эти причины и помешали юному разведчику довести дело до конца.
Как он ни старался, но сумел выяснить лишь то, что поскакал Вилан в сторону хутора Аргос, где располагалась сторожевая колокольня. Дежурившие днем и ночью звонари по указаниям разведывательных троек подавали особые сигналы курьерам, которые безошибочно определяли по ним все необходимые партизанам сведения.
Зачем Вилану понадобилось ехать среди ночи в Аргос? Хотя за берёзовой рощей дорога разделялась, так что он мог поехать вовсе не в Аргос, а в соседнее село Мак-Нури, но и туда ему было как бы без надобности?
Аликс свернул на дорогу к Аргосу. Хутор спал, и он не заметил там ничего подозрительного. На колокольне маячил часовой, неподвижная фигура его смутно вырисовывалась на фоне темного неба. Задремал, наверно, что же ещё по ночам делать? Мальчик повернулся уезжать, и тут ему почудилось на звоннице какое-то движение. Он напряг глаза – ничего. Верно, веревка качнулась от ветра? Или он слишком подозрителен?
Юный разведчик вернулся на развилку, подумывая, а не проверить ли на всякий случай и Мак-Нури, но село было слишком далеко, и он не поехал. Переночевал в стоге сена, а утром, лишь только рассвело, вторично поскакал к колокольне, надеясь разгадать тайну ночного путешествия омеги.
Хутор уже показался, но вокруг царило полное безлюдье. Ни омеги, ни его лошади не было и в помине. К полному разочарованию юного разведчика на землю пал густой туман, сделавший абсолютно невозможным любое наблюдение. Сама колокольня и дежуривший наверху звонарь представлялись неясными еле различимыми силуэтами, а все остальные окрестности полностью тонули в белом молочном мареве.
«Я лишь напрасно теряю время, – с досадой подумал Аликс. – Здесь никого нет, а карейцы никогда не нападают по ночам, так что и звонари могли бы спокойно спать в своих домах, вместо того, чтобы попусту дежурить на колокольне».
Он уже въехал в лес, когда звук колокола, особенно резкого и неожиданного в сонной утренней тишине, заставил его вздрогнуть и остановиться. Спустя небольшое время мимо с большой поспешностью промчался вестовой курьер, направляясь в поместье. «Карейцы! Но почему так рано?» – Аликс пришпорил лошадь и помчался следом.
Почти у самой деревни он увидел, как по другой дороге, ведшей из Лилиас-Миду в деревню Кут с большой скоростью скачет конный отряд во главе с князем. «Куда это они? Неужто в Кут?» – изумился Аль, поворачивая коня в ту же сторону. Злодеи никогда не рисковали так необдуманно, забираясь в глухие леса, окружавшие деревню. Может, узнали про спрятанный там табун лошадей, недавно отбитый у мародеров?
Поистине ночь загадок…
Аликс уже догонял отряд, когда странное предчувствие заставило его остановиться. Он резко повернул коня и спрятался в лесу, наблюдая за тем, что будет дальше.
Вскоре тишину утреннего леса нарушило ржание многочисленной конницы – на просеку выехал большой отряд карейцев, хорошо вооруженный и решительно настроенный. Враги направлялись в Лилиас-Миду, а вовсе не в Кут, они ехали смело и не таились, напротив, смеялись и разговаривали так громко, что Аликс разобрал почти каждое слово.
– Сегодня мы наконец-то покончим с этими партизанами…
– Губернатор приказал захватить их предводителя живым…
– Больше не будем голодать, у этих дикарей достаточно провианта…
Едва лишь неприятельская конница миновала то место, где стоял Аликс, как он стремительно рванул в галоп и помчался в Кут. Ему хватило мгновения, чтобы всё понять. Кто-то подал с колокольни ложный сигнал, выманив партизан в ненужный рейд, а в это же самое время большие силы карейцев устремились на беззащитное Лилиас-Миду…
Но кому и зачем это было нужно? Если предатель ставил своей целью помочь врагам разгромить отряд, то зачем ему понадобилось уводить партизан из села? Может, целью карейцев было продовольствие? Но они говорили о долгожданной победе над отрядом Илая и о захвате в плен его самого…
Странно. Непонятно. Необъяснимо. Но с этим придется разобраться позже. Сейчас же главное – предупредить Илая! Ведь в поместье отец, Нанси и много других людей. Им всем сейчас угрожает смертельная опасность!
…Возвращавшийся отряд Аликс встретил на полпути между деревнями. Партизаны торопились, лица у всех были злые и угрюмые, а впереди отряда рядом с Илаем скакал возбуждённый раскрасневшийся Вилан… Длинные пряди выбившихся из его причёски светлых волос в беспорядке летели по ветру, делая омегу похожим на злого колдуна из страшной сказки…
***
– Злодеи, хозяин! – вскричал донельзя взволнованный лакей ещё с парадного. – В лес уходите, немедленно!
– Злодеи? Но как же так? Ведь был сигнал, что они идут в Кут…
– Не знаю, хозяин, – с трудом переводя дух от быстрого бега, отвечал Исидор, – может, напутали чего, может, хитрость какая, только прет неприятель на нас огромным отрядом! Карл всех под ружье поставил оборону держать, да Нанси послал к князю с донесением. Уходите, не медлите! Не продержаться нам долго, слишком много врагов налетело на Лилиас-Миду!
– А ты куда, Исидор?
– За ружьем, хозяин, я тоже альфа и стрелять обучился неплохо!
Уйти в лес никому не удалось – карейцы уже появились в деревне и окружили поместье, отрезав все пути к спасению. Только и успели, что накинуть засовы на двери, да захлопнуть ставни на окна, но что делать дальше – не знал никто.
На улице кричали и свои, и враги, слышались выстрелы, вопли раненых и умирающих…
– Мы в западне, Тефан, – крикнул наблюдавший за тем, что происходит снаружи из окна верхнего этажа Теа, – не выстоять нашим перед врагом! Погибнем все, как есть, погибнем! Эх, хорошо хоть Нанси Карл из деревни отправил, хоть он живой останется!
– Да, хорошо, – согласился Тефи, подумав то же самое об Аликсе. – Бери-ка ружье, защищаться будем! Хоть по одному злодею с собой на тот свет уведем!
– Ой, Тефи, смотри, они уж в дом лезут! Если что случится со мной, не оставь сына моего без помощи! – с этими словами Теа распахнул окно и выстрелил из ружья. – Вот, получайте, сволочи, за Руди убитого, за хозяина нашего князя Марлина, за землю сожженную!
Теа выстрелил ещё несколько раз, потом вскрикнул, начал оседать на пол, выронив ружьё, и Тефан с ужасом увидел расползающееся по его груди кровавое пятно.
– Убил меня, злодей, – прохрипел он, с трудом выговаривая слова, – прощай, Тефи-ии…
– Ах, вы, окаянные, – наливаясь бешеным гневом, вскричал Тефан, – вот я вас сейчас!..
Он выстрелил раз, другой, в отчаянии не разбирая, попадал ли в цель, перезарядил ружье, собираясь стрелять ещё, но тут откуда-то снова возник лакей, могучими руками оттащил графа от окна и силой затолкал в подвал. Тефи слабо сопротивлялся, но Исидор не обращал на его попытки никакого внимания.
– Тише, тише, Ваше Сиятельство, – бормотал он, закрывая за ним тяжёлую дверку, – не омежье это дело – воевать. Посидите тут чуток, авось и обойдётся, сами же потом мне спасибо скажете!
Карейцы уже лезли в дом, срывая двери с петель и разбивая в щепы ставни. Исидор поднял ружьё, последней пулей сразил офицера и с отчаянной решимостью побежал вверх по лестнице. Он ожидал преследования и смерти, но захватчики за ним не пошли. Они лишь пальнули пару раз ему вслед, а потом сгрудились внизу и пугливо озирались, очевидно полагая, что в верхнем этаже скрываются и другие партизаны. Нарываться на их дикую найманскую ярость никому не хотелось…
В доме было тихо, и это привело врагов в недоумение.
– Где же партизаны? Неужели эта жалкая горстка мужиков и есть весь отряд знаменитого Илая?
– Нас обманули! Уж не засада ли это? Пошли отсюда, надо узнать, в чем дело! Эта зловещая тишина подозрительна!
В деревне карейцев встретил в ружьё вернувшийся отряд партизан.
Глава 24
Последствия неожиданного нападения карейцев на Лилиас-Миду были тяжелыми. Из тридцати оставленных на охрану деревни партизан уцелело двенадцать, да и те получили ранения разной степени тяжести. Их разместили в лазарете, туда же перенесли и потерявшего сознание от большой потери крови Теа.
– Он выживет, господин Тефан, – уверенно сказал Поль, – пулю я вынул, жизненно важные органы не задеты.
Исидор, получивший пару царапин в голову и плечо, от госпитализации отказался, более того, даже помогал переносить убитых в храм, где должна была состояться общая похоронная церемония.
Из основного отряда погибло шестнадцать человек, столько же было ранено. Мест в лазарете не хватило, поэтому его срочно расширили, отведя для этой цели ещё две смежные комнаты. Все ходили подавленные, приглушенно переговаривались, пытаясь понять, как же могло произойти такое несчастье. С самого начала партизанских действий отряд не нёс таких значительных потерь! Кто-то уже успел наведаться на колокольню в надежде выяснить, почему был подан ложный сигнал, но звонаря обнаружили мертвым…
– Подозрительные дела творятся… Кто-то предал нас…
– Хорошо еще пленник карейский нас вовремя предупредил и вернул в деревню…
– Кстати, а он-то откуда узнал о том, что сигнал ложный? Надо бы дознание провести!
Об этом же самом подумал и Илай Эйден.
Князь крикнул Изилю позвать к нему омегу для объяснений, но вместо солдата в кабинет вошел сам Вилан и уверенно расположился на стуле напротив.
– Вы, верно, ждете от меня разъяснений, командир? Я готов вам их дать, прошу меня выслушать.
Через полчаса Илай вышел из кабинета и объявил партизанам, что Вилан – герой, рисковавший жизнью ради того, чтобы вовремя предупредить отряд о внезапном налете. Если б не он и не его отчаянная смелость, потери были бы неизмеримо больше. Карейцы перебили бы всех, кто был в это время в Лилиас-Миду, забрали лошадей и продовольствие.
Стоявший рядом с князем «герой» смущенно улыбался, но в душе вовсе не испытывал восторга. Цель рискованного предприятия не была достигнута – Тефан остался жив, а карейцы теперь знали о его предательстве. Вилан отчаянно боялся мести недавних союзников, а из собравшейся перед крыльцом толпы крестьян на него с ненавистью смотрел Аликс...
***
– Чем мы можем доказать, что он шпион, Аликс? – в который раз пытал друга Нанси.
– Ничем, – бессильно пожал плечами Аль, – это и раньше было сложно, а теперь, когда его объявили героем, и вовсе никак. Что у нас есть против него? Букетики и тень в конюшне, которую мы сами то ли видели, а то ли нет? Князь слушать нас не станет!
– Так что же, промолчим? – не унимался Нанси. – Куда-то же омега ездил ночью, а это подозрительно! Ты выследил его до колокольни! Это он наврал звонарю про нападение на Кут, а после, когда тот подал ложный сигнал, его прикончил, чтоб в воду все концы!
– Я видел только, что Вилан скакал в направлении к хутору, но за рощей дорога раздваивается, так что он мог поехать и в Мак-Нуру. Я много думал, Нанси, голову себе сломал, но ничего не понял. Давай попробуем порассуждать. Допустим, этот Вилан в самом дела вражеский шпион. Он изучил сигналы партизан, пробрался к колокольне, что-то там сумел наврать, звонарь ему поверил и подал нужный сигнал. Вот тут и возникает вопрос, который поставил меня в полный тупик – зачем ему это понадобилось?
– Как это зачем? Чтобы выманить отряд из поместья и напасть на Лилиас-Миду!
– Не вижу в этом никакого смысла. Враги хотели разгромить отряд, зачем им нападать на почти пустую деревню? Возможно, целью было продовольствие, но тогда зачем Вилан едет к князю с предупреждением и возвращает партизан назад? Если омега вражеский шпион, его действия абсолютно нелогичны. Ему нет никакого резона приводить в деревню основные силы и обрекать своих союзников на неминуемую гибель. Так?
– Так, – уныло кивнул Нанси, – и все-таки, Аль, нужно непременно рассказать командиру о наших наблюдениях, пусть уж он сам решает, подозрительное поведение этого Вилана, или нет. Куда-то ведь его носило той ночью? И как сумел он все вызнать про карейцев и про ложные сигналы?
– Похоже, этот склизкий червяк уже придумал объяснение, раз князь ему безоговорочно поверил, – Аликс с досадой стукнул кулаком по своему колену. – Нам не достать его, он очень осторожен, наверняка заранее продумал весь свой непонятный план. Ладно, пойду попробую поговорить с командиром. Спрошу, чего ему наврал этот мерзавец!
***
«Мерзавец» обнаружился в комнате князя, причем Вилан не просто скромно сидел на стуле, но уютно расположился рядом с Илаем, обвил руками шею и что-то вкрадчиво шептал альфе на ухо. Поза Илая выдавала некоторое напряжение, но он не отталкивал омегу, напротив, левой рукой крепко обнимал осиный стан юноши, а лицо князя, повернутое к двери и потому хорошо видимое Аликсу, горело чувственным волнением…
Эту неожиданно-пикантную сцену Аль разглядел раньше, чем зашел в комнату, и в растерянности остановился на пороге, раздумывая, что делать – то ли кашлянуть, давая знать о своем присутствии, то ли тихо прикрыть за собой дверь и удалиться?
Мальчик замешкался, и его заметили. Илай неловко поднялся, отстранив от себя Вилана, да так и застыл в смущённой нерешительности. По всему было видно, как неуютно он чувствует себя оттого, что Аликс застал в его такой двусмысленной ситуации…
– Вы что-то хотели мне сказать, Аликс? Прошу вас, проходите, – глухим от неловкости голосом спросил князь, обращаясь к Алю на вы. За спиной Илая улыбался омега – хищно, злорадно, удовлетворённо, с каким-то отчаянным вызовом всматриваясь в гневное лицо подростка.
– Простите, Ваша Светлость, – с безукоризненной ледяной вежливостью ответил десятилетний дворянин, по прихоти рождения вместивший в себя кровь нескольких лучших королевских семейств. За считанные секунды он смог справиться с обуревавшими его эмоциями, и сейчас только изящно поклонился, всем видом и манерами выказывая безупречное воспитание, после чего чуть насмешливо, но в совершенных пределах допустимого, продолжил, – мне следовало постучаться, прежде чем заходить в эту дверь. Обещаю впредь быть осмотрительнее. Князь…ваша милость… желаю приятно провести время…
Ещё раз грациозно поклонившись, Аль развернулся и пошёл прочь.
– Аликс, постой! – крикнул ему вслед Илай. – Ты всё не так понял! Позволь мне объяснить…
– Почему вы так встревожились, князь? – сделав невинное лицо, проворковал Вилан. – Он всего лишь ребенок, и мы вовсе не обязаны…
– Уходите! – резко перебил князь, не позволяя омеге приблизиться к себе. – Ваше поведение недопустимо, а особенно теперь, когда у нас траур, и в храме лежат тела погибших! Вы поставили меня в весьма щекотливое положение и перед моими подчинёнными, и перед обитателями этого дома.
– Я поставил? – притворно изумился Вилан. – Но разве вам было неприятно обнимать меня? Да если бы сюда не вошёл этот мальчик, наши уста слились бы в поцелуе! Посмотрите мне в глаза и скажите, что это неправда!
– Уходите, – снова повторил Илай, злясь на себя и на то, что отчасти омега говорил правду.
– Может быть, вы боитесь признаться, что я вам небезразличен? – не отставал авантюрист. – Или вы опасаетесь преждевременной огласки наших отношений? Я уверен, ребенок никому ничего не скажет...
– Уходите! – в третий раз крикнул Илай, отворачиваясь к окну. – У нас с вами нет никаких отношений! Я вас не оттолкнул из чувства благодарности, не больше.
– Я так не думаю, ИЛАЙ, – тщательно скрывая досаду, нежно проворковал Вилан. – Я слышал стук вашего сердца, чувствовал ваше волнение… Я не прощаюсь, милый, мы еще увидимся с тобой…
Мило улыбаясь, он подал князю руку для поцелуя, но тот сделал вид, что не заметил этого. Вилан разочарованно вздохнул и пошел прочь, ощущая внутри себя леденящую кровь пустоту. Мнимая победа снова растаяла, радужные надежды терпели поражение одно за другим…
***
– Ваш любовник предал нас! – бушевал губернатор Матары, нервно бегая по своему кабинету. – По его вине мы потеряли лучших людей! И я поверил вам! Да разве можно было довериться найманской шлюхе?
– Его донесения были безупречны, Ваше Превосходительство! – уныло выдавил из себя комендант. – Не знаю, что пошло не так, но я уверен в Вилане, он не посмел бы обмануть меня! Кроме того, Линней все подтвердил...
– Ну, как же, ваш Линней! – насмешливо перебил губернатор. – Скажите мне, Филлип, зачем вам понадобилось засылать к партизанам своего омегу, если вы имеете такого талантливого лазутчика, как Линней? Разве не мог он сам собрать все нужные нам сведения? Зачем был нужен лишний риск?
– Линней отличный убийца, но он глуп и не понимает ни слова по-наймански, Ваше Превосходительство, – комендант сдержанно вздохнул, признавая поражение, – а учить его варварскому языку не было времени, да он бы и не освоил его. Кроме того…
– Уничтожьте предателя, немедленно! Отправьте вашего отличного убийцу! – рявкнул губернатор, наливаясь бешеным гневом. – О, небеса, что за война! Мы погрязли в этой ужасной стране, воюем с дикарями! Впереди свирепая найманская зима, а император уже целый месяц сидит в варварской столице, не трогаясь с места! На что он надеется? Неужели не понимает, что каждый день промедления обрекает великую армию на жестокую гибель?
– Его Величество ждёт мира с королем Альбертом, – возразил комендант Филлип, – он рассчитывает на почётные условия договора.
– Почетные условия! Мирный договор! – насмешливо фыркнул Бараг. – С кем! С этими варварами? Альберт такой же дикий зверь, как и его народ, он не понимает цивилизованных отношений! С меня достаточно пустых разговоров! Вы не оправдали моего доверия, и отныне я сам буду командовать войной с партизанами! Смешно и стыдно, лучшие в мире солдаты не могут справиться с жалкой горсткой необученных военному делу простолюдинов! Надо немедленно покончить с этим! – губернатор прошёл к столу нервным шагом и позвонил в колокольчик.
– Доставьте ко мне в кабинет князя Марлина Берти! Немедленно! – отдал он распоряжение возникшему в дверях адъютанту.
– Вы имеете план, Ваше Превосходительство? – робко спросил комендант. – Но кто он такой, этот князь Берти?
– Хозяин партизанской деревни, – резко ответил Бараг. – Соберите мне всех офицеров, быстро! Чтоб через полчаса были здесь! Выполняйте приказ!
