Текст книги "Судьба изменчива, как ветер (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)
– Осмелюсь перебить Вас, Ваше Высочество, меня беспокоит заинтересованность Его Величества в моем отце. Может быть Вам известно, зачем отец так срочно понадобился?
– Мы с отцом сейчас не в лучших отношениях, – помрачнев, признался принц. – Его настроение так изменчиво, что я опасаюсь расспрашивать его. Сегодня утром я случайно слышал, как Его Величество крайне неодобрительно отзывался о князе Саркисе, так что вам лучше как можно быстрее отыскать его и передать приказ явиться ко двору. Пошлите нарочного в поместье, если желаете добра своей семье. Король не любит промедления.
– Разрешите идти?
– Разумеется. Кстати, вы-то сами, Илай, не переменили ещё своего мнения насчет женитьбы?
– Вы помните наш детский разговор, Ваше Высочество?
– Как видите, помню. Интересно, вы по-прежнему считаете всех омег пустыми кривляками?
– Разумеется, нет, Ваше Высочество. Есть очень хорошие, умные юноши, просто я ещё не встретил того единственного, которого хотел бы назвать своим супругом. А Вы, Ваше Высочество? Я слышал, что вам уже выбрали супруга? Герцог Карейский должен стать залогом мира между нашими королевствами, кроме того, все говорят, что он на удивление красив и добродетелен?
– Вы правы, ЮнБи просто ангел... – принц замолчал на полуслове, словно побоялся сказать что-нибудь лишнее, печально улыбнулся и опустил взгляд. – Идите, князь, желаю вам удачи в поисках отца.
Глава 5
– Ну, как тебе мой сын, Саркис? – пытливо вглядываясь в лицо старого друга, спросил граф Ярит.
– Красавец! Весь в тебя! Конечно, молод и наивен, не умеет скрывать истинных чувств, ну это дело поправимое, побудет полгода при дворе – и превратится в настоящего светского льва.
– Зачем же согласился на отсрочку свадьбы?
– Три месяца не столь уж долгий срок. Омега должен за это время осознать выпавшую на его долю удачу, да и я поднакоплю желания в чреслах, и наша первая брачная ночь будет удивительно прекрасной! Пока же я даже запаха его не ощутил, наверно, у него еще ни разу не было нормального цикла.
– Ну ты мечтатель, Саркис, вот не ожидал. Может, и в истинные пары веришь?
– Ну не настолько я наивен, Ярит. Да, в молодости каждый альфа втайне мечтает встретить своего единственного, того, кто предназначен для него самой природой, но много ли таких счастливцев? Тем более, нас женят старшие, не спрашивая о такой глупости, как чувства. Вот ты, такой красавец, можешь ли сказать, что был когда-то с тем, кого любил? Омег в твоей постели перебывало много, но с кем попало ты не спал, все делая с расчетом. Супруга поселил в деревне тоже не случайно, а когда тот отошел в мир теней, единственного сына оставил в глуши на руках свояка. И все ради чего? Чтоб в итоге тискать в королевской спальне старое тело капризного Теона, забыв о том, что есть иные развлечения?
– Ну, в молодых телах я тоже не отказывал себе, – усмехнулся Ярит. – Хотя ты прав, в любовь я так и не поверил... А здесь красивые места, давно я не бывал в деревне. А ты? Небось не навещал поместье много лет? Наверно, все запущено без хозяйского глаза?
– Нет, я уверен, все в порядке, у меня отличный управляющий. Устроим соколиную охоту, а потом я прикажу истопить баньку, напьемся вдоволь домашнего вина, потискаем свежих деревенских омег! Райская жизнь, и для чего было влезать в политику? Обида глупая взыграла, покойный король считался с нами, а этот идиот Теон возвысил чванливых генералов.
Саркис откинулся на спинку мягкого сидения и мечтательно улыбнулся, вспомнив прелести юного тела Тефана Уллияна. Князь сам не ожидал, что возжелает этого омегу настолько страстно, до знакомства с ним даже не помышляя о новом браке. Надеялся, что обойдется слугами и шлюшками из дома Развлечений, однако увидев столь редкого красавчика, не устоял и тут же изъявил согласие жениться. Три месяца он подождет, за это время и в столице все утихнет, и можно будет со спокойной совестью вернуться, да еще с таким супругом!
Конечно, Тефан не в восторге от него, но это ничего не значит, когда кто спрашивал согласия омег в вопросах брака? Сначала покуражится, потом привыкнет, смирится и будет всем доволен. Дело обычное, он не один такой. Еще спасибо скажет, что вызволили из глуши и привезли в столицу. Здесь замуж за кого ему идти? А какая жизнь ждет? Рожать детей, вести деревенское хозяйство, распекать нерадивых горничных? Ни развлечений, ни приемов, редкие балы в Матаре, но разве их сравнишь со столичными?
Он же оденет своего омегу по последней моде, украсит драгоценностями и выведет в свет, и не один недруг позавидует ему! Весьма довольный собой и своими рассуждениями, князь стукнул в переднюю дверку кучеру, подавая сигнал ехать быстрее.
Однако долгого веселья у друзей не получилось, и через две с половиной недели примчался нарочный с депешей от старшего сына Илая, где было сказано немедленно явиться перед очи короля...
– Что это значит, Саркис? Ты был уверен, что буря обойдет тебя стороной, – растерянно заглядывая через плечо друга на роковую бумагу, выдохнул ошеломленный новостью граф Ярит.
– Не знаю, может, оболгали, – севшим от волнения голосом ответил князь. – Придется отложить со свадьбой, ты уж извини, сначала надо разгрести весь этот мусор. Казнить меня он не посмеет, но помучить может, да ты и сам знаешь его прескверный нрав. Поеду, что ж поделаешь, чем дольше буду медлить, тем больший вызову на себя гнев. Ты можешь оставаться здесь в поместье, сколько хочешь, живи и наслаждайся девственной природой. Или вернешься в Лилиас-Миду, к сыну?
– Ну вот уж нет, – покачал головой Ярит, – свояк меня терпеть не может. Но у тебя я тоже не останусь. Слушай, ссуди меня небольшой суммой, я на мели. Поеду за границу, на морской курорт, там пережду, пока в столице все не утихнет. Да не переживай ты так, раз на тебя у короля нет ничего, все обойдется. А деньги я верну тебе, вот, написал расписку.
Уже к обеду Саркис Эйден срочно выехал в столицу. Он двигался так быстро, как позволяла скверная дорога, в страшном волнении не замечая неудобств экипажа и изматывающей душу тряски. «Что же случилось, почему король послал за мной? – думал он в смятении и ужасе. – Что меня ждет? Темница? Кнут? Его Величество безумен, он на все способен. Эх, как же жалко, не попробовал омегу перед пыткой! Надо было соглашаться сразу, дураку!"
***
Назначенные отцом три месяца давно прошли, на дворе стояла осень, а граф Ярит так и не приехал за Тефаном и ничего не написал. В поместье Лилиас-Миду не знали, что и думать. Князь Марлин сам отправил зятю письмо в столицу, но ответа не получил. Тефи постоянно чувствовал себя как на иголках. Издергался и похудел, меняясь в лице при каждом раздавшемся под окнами звоне колокольчика, вскакивал и бежал к окну смотреть, кто подъехал, с ужасом ожидая увидеть коляску отца.
– Не изводите себя так, Ваше Сиятельство, – утешал его добродушный горничный Мар, как и все домашние слуги знавший о намечавшемся переезде молодого господина в столицу. – Бог даст, родитель ваш и вовсе не объявится, мало ли чего там в городе с ним могло приключиться? Или князь этот, будь он неладен, одумается и поймет, что не дело затеял, на таком молодом омеге жениться!
– Так хоть бы написал чего-нибудь, Мар, – сердито отвечал Тефи, – больше всего меня мучает именно неизвестность. Неизвестность и это невыносимое тягостное ожидание.
Он плохо спал, потерял аппетит, почти забросил живопись. К ужину спускался безразличный и унылый. Князь Марлин наблюдал за ним с тревогой, и наконец, к началу зимы решился на большие перемены.
– Все, хватит тосковать! – бодро объявил он, входя после завтрака в комнату племянника. – Собирайся, Тефи, в город поедем. Сейчас в поместье дел немного, так поживем у родственников до весны. Давно они меня зовут, а я все медлю да откладываю. Пора тебе в свет выходить, самое время.
Тефану не хотелось ехать в Матару, но и дома оставаться было невыносимо, муки ежедневного ожидания приезда отца или князя Саркиса действовали на него угнетающе. Дорога развеяла, новая обстановка тоже. Супруги Ядвиг и Дорен Берти, дальние родственники князя Марлина, жившие в Матаре, окружили гостей любовью и заботой и сразу же выдали расписание светских приемов на весь сезон. Тефи не слишком рвался на балы, тем более что у него начался первый цикл, но старшие позволили провести дома только несколько дней, пока жизненные показатели не пришли в норму, потом снова повезли юношу по знатным домам, особенно по таким, где были потенциальные женихи-альфы.
– Скажи, мой милый, – с надеждой вглядываясь в лицо племянника, спрашивал князь Марлин, – неужели тебе никто не понравился? Вчера последний твой партнер по менуэту был так хорош!
– Да, вежливый, – равнодушно отвечал Тефи, – руку мне поцеловал. Только вот...
– Только вот – что?
– Губы у него скользкие и холодные. Неприятное ощущение, аж мурашки по коже побежали.
Князь отвернулся и незаметно вздохнул. Не нравятся племяннику городские альфы, ни один его сердце не тронул. Ну что ж тут поделаешь?
***
Ближе к весне неожиданно пожаловал еще один гость. Из столицы приехал дядин двоюродный брат, Ясель Берти. Начались радостные объятия, возбужденные разговоры. Всем не терпелось узнать столичные новости, что в этом сезоне носят, как танцуют?
– Что вы, милые мои, какие теперь танцы? – замахал руками князь Ясель. – Весь город словно бы вымер. Любое большое собрание считается подозрительным. На главных улицах установлены караульные будки, по вечерам разрешено ходить только лекарям по вызову к больным да военным чинам по служебной надобности.
– Это что ж за строгости такие? – удивлялись наивные провинциалы столь диковинным столичным новостям. – Войны у нас пока не объявлено, с Кареем перемирие. Кто это в столице такие странные порядки установил? Неужто сам король?
– Кому, как не ему, такая власть дана? – в свою очередь удивился столичный гость. – Все повеления исходят от Его Величества. Касательно же причин такого положения… даже не знаю, как вам и рассказать, дорогие мои. Война что ж, войны, конечно, не объявлено, но столица наша и в самом деле похожа на захваченный неприятелем город. Все ходят невеселые, унылые, каждой тени боятся. Много знатных семейств за границу уехало.
– Да что ж это такое происходит в столице нашей, Ясель? Откуда же такие повеления?
– Вы слышали про летний заговор против Его Величества? После того, как все раскрылось, наш король сильно переменился. По городу ползут слухи, что он совсем сошел с ума! Он даже сына своего подозревает в измене и собирается сослать его в дикую местность на север на вечное поселение. Думаю, добром это не кончится, и новый заговор не за горами, сильно уж озлоблены дворяне на Теона.
– Кузен, оставим политику. Расскажи нам лучше про наследника Альберта, – вступил в разговор доселе молчавший супруг хозяина. – Правду ли говорят, что он так необычайно хорош собой?
– Истинную правду, князь! – мечтательно улыбнулся Ясель. – Я встречал его всего лишь дважды, но до сих пор под впечатлением. Высок, строен, изящен! Прекрасен, словно Бог! Лицо у него такое, что при взгляде на него на сердце становится теплее и радостнее – открытый лоб, ясные глаза, очаровательная улыбка, выражение доброты, мягкости, благорасположения ко всему и подлинно ангельской чистоты! Осанку он имеет благородную и манеры его безупречны, в нем больше от элегантности молодого человека, чем от величия происхождения. Знатные омеги не сводят с него глаз, словно зачарованные, ловят малейшие знаки его внимания. Да что омеги! Я однажды слышал разговор двух его адъютантов – они обожают его, преклоняются перед ним, готовы за него в огонь и в воду!
– Как ты красиво говоришь… Вон и Тефи заслушался.
Все обернулись к юноше, и он смущенно потупился под добродушными взглядами родственников.
– А у нас в Матаре нет ни одного красивого альфы, – покраснев, прошептал он, и все дружно рассмеялись.
– Как же ты молод, Тефи, – ласково заметил князь Ясель, – сразу видно, что тебя еще ни разу не посетила любовь! Ну, ничего, где-то она уже ходит по этой земле, и скоро ты непременно с ней встретишься! Тогда-то ты заговоришь иначе, твой избранник будет самым прекрасным и замечательным, в целом мире не найдется равного ему! А пока…
– А пока он у нас помолвлен с князем Саркисом Эйденом, – сурово объявил Марлин, – да вот жених его что-то запропал, равно как и родитель, граф Ярит. Писал я ему, да никакого толка, – ни слуху, ни духу. Ты не слыхал про них в столице, кузен? Может, случилось что-то?
– Про Ярита я ничего не знаю, – немного подумав, ответил гость, – а Эйдены сейчас в большой немилости. Хозяин под домашним арестом, дети увезены в деревню. А что ж наш Тефи так грустит? За жениха переживает, что ли? Прости меня, не думал я тебя расстроить. Бог милостив, найдется твой любезный князь, приедет за тобой…
Марлин под столом незаметно толкнул ногой кузена, сделал страшные глаза – тот мгновенно всё понял, осекся на полуслове и отвернулся к стене.
– Так вот в чем дело, – прошептал он еле слышно, – Знакомая история… когда-то и меня вот так же, не спросив, отдали за нелюбимого… Все повторяется, из рода в род, из поколения в поколение...
Глава 6
Принц Альберт быстро шел по пустым коридорам Главного дворца, направляясь в приемную залу Его Величества. Его сопровождали четверо королевских телохранителей, которые, собственно и явились за ним этим утром в загородную резиденцию. На душе было тягостно и тревожно, ибо неожиданный вызов к отцу не сулил молодому наследнику ничего хорошего.
Альберт вообще удивлялся, почему до сих пор оставался в живых. Зная свою роль в сорвавшемся заговоре, а также мнительный характер отца, его давно должны были казнить за измену, или в крайнем случае сослать в какую-нибудь отдаленную местность под строгий надзор, однако он по-прежнему жил в своем загородном дворце, окруженный привычной роскошью. Его ограничивали только в передвижениях и личных контактах, проверяли почту и посетителей, не допуская тех, кто казался подозрительным, во всем же остальном принц не знал никаких препятствий. К его услугам были даже омеги из элитных развлекательных заведений, которых он, по большей части, отсылал назад, довольствуясь своим постоянным фаворитом графом Шерил.
Единственный сын королевской четы, принц Аль с детства воспитывался как будущий наследник престола, купаясь в коварном водовороте придворных интриг так же привычно, как в мелком бассейне для маленьких детей. Ему казалось, что он изучил все его подводные течения и опасные перекаты, однако это оказалось не так, и неожиданное свержение отца-альфы, случившееся десять лет назад, стало для юного наследника полной неожиданностью.
С тех пор жизнь Альберта резко переменилась. Теон отстранил сына от Главного двора и выслал из столицы за город под опеку деда, поручив наследнику лишь жалкую роль командира конного полка, которую мог выполнять любой офицер, и даже выходец из среднего класса. Пришлось смириться, вытерпев столь явное унижение, но обида на Его Величество не переставала больно сжимать сердце честолюбивого принца. Он научился скрывать свои чувства, внешне выказывая покорность, но на самом деле ненавидел короля, страстно желая перемен в своей участи.
Это явилось одной из основных причин, по которой он и дал свое согласие на участие в заговоре, надеясь на скорое избавление от тирании Теона, но в последний момент все сорвалось, лишив его даже надежды. Теперь принц жил в постоянной опасности, не зная, что принесет ему завтрашний день. Отец изматывал ежедневными придирками, многократно повторяющимися присягами в верности, грубостью и недоверием. Участились никому не нужные учения и парады с участием вверенного принцу полка, главной целью которых Альберт считал устранение верных его адъютантов и офицеров – король лишал их чинов и ссылал на принудительные работы в отдаленные местности за самые незначительные провинности. Если так пойдет и дальше, то к лету он останется совсем один, в окружении враждебных лиц и соглядатаев отца...
До приемного зала Его Величества осталось совсем недалеко, когда принца вдруг резко развернули налево, вежливо указав на кабинет генерала Хантера.
– В чем дело? – властным тоном обратился Альберт к своим конвоирам, – разве не к королю Теону вам велено меня сопроводить?
– Простите, Ваше Высочество, вас ждет Главный военный губернатор столицы, – ответил старший офицер, – так что извольте следовать за нами.
Это еще зачем? Принц, разумеется, не снизошел до того, чтобы расспрашивать о цели визита обычных телохранителей, и молча вошел в распахнутые перед ним двери, цепким взглядом оценивая обстановку внутри комнаты. Генерал сидел за огромным столом и чуть насмешливо улыбался высокому гостю.
– Прошу Вас, Ваше Высочество, – привстав навстречу, приветствовал он, – нам нужно многое обсудить с Вами, и прежде всего, – он понизил голос и подождал, пока тяжелые двери кабинета закроются, – предстоящую смену власти...
– Смену власти? – осторожно переспросил Альберт. – Его Величество поручил вам спровоцировать меня на признание в измене и заточить в темницу?
– Уверен, вам известен этот тайный знак, – Хантер достал из ящика пластину с изображением солнца, пронзенного мечом, и принц потрясенно замолчал, узнав его. – Что скажете теперь, Ваше Высочество? Согласны Вы принять престол?
– Но как же Вы могли? Его Величество всецело доверяет вам, вы его правая рука... – обрел, наконец, голос потрясенный наследник.
– Так вы согласны на большие перемены? – повторил свой вопрос глава заговорщиков. – Да, знаю, вы желаете, чтобы Теону сохранили жизнь. Я обещаю, что отдам приказ не покушаться на вашего родителя.
Альберт никогда не доверял военному губернатору, но то, что открылось ему теперь, переходило все границы – от Его Превосходительства за версту разило смертельной опасностью. Принц не понимал одного – какая ему выгода от смены короля? У отца в особой милости, обласкан со всех сторон, управляет и столицей, и иностранными делами, да и значительной частью армии. Чего ж ему еще надо? Власти над всей страной при слабом юнце, каковым он, без сомнения, его считает?
– Но почему я должен доверить вам, генерал? – сощурив синие глаза, заставил себя усмехнуться принц.
– У вас нет выбора, мой милый, – дерзко и совсем не по дворцовому протоколу, ответил Хантер, – или вы принимаете наши условия и становитесь королем, или... – он не договорил, бросил на стол какую-то бумагу и отошел к окну.
«Этим именным указом повелеваю сослать наследного принца Альберта в отдаленную крепость Наго на вечное поселение, где содержать в каменном мешке на железной цепи. Лишить его всех прав и относиться как к государственному преступнику...»
– Прочли, Ваше Высочество? – не оборачиваясь, спросил генерал. – Думаю, нет нужды пояснять вам подробности. Эту бумагу король подписал нынешним утром и отдал мне, разрешив распоряжаться полученным указом по своему усмотрению и применить его в действие в любой момент, который сочту необходимым. Так что вы решили? Отправитесь отбывать заключение, с тем, чтобы никогда не вернуться обратно, или возглавите справедливое возмездие узурпатору?
– Делайте все, что считаете нужным, Ваше Превосходительство, – глухим от боли голосом ответил Альберт, – но только оставьте моему отцу жизнь...
– Разумеется, Ваше Высочество, – хищно улыбнулся генерал, – ни один волос не упадет с головы Его Величества!
Почему бы не дать клятвенное обещание и обнадежить намерения наследника, хотя Хантер твердо знал, что это не исполнится. Для достижения намеченной цели хороши любые средства!
***
– Дядя, поедемте домой, – взмолился Тефан в начале весны. – Зима кончилась, но отец так и не объявился.
– Вчера пришло письмо из столицы, милый, – ответил князь Марлин, – мой старый знакомый наконец-то смог узнать интересующие нас новости. Оказывается, с прошлого лета отец твой находится за границей, а князь Саркис по-прежнему в немилости у короля, безвыездно живет в своем столичном доме под строгим надзором, каждого шороха боится.
– Значит ли это, что я могу считать себя свободным от данных летом обязательств, дядя?
– Не знаю, что и сказать тебе на это, Тефи, – пожал плечами князь, – с одной стороны ты ничем особо не связан, но с другой… Всё же надежнее было бы получить официальный отказ князя от женитьбы на тебе. Подождем еще немного, увидим, что будет дальше! В любом случае, я не дам тебя в обиду, сделаю, что смогу. Жаль, не находится никого тебе по сердцу – я бы с радостью тебя благословил, а неволить и за нелюбимого отдавать не хочу. – Марлин вздохнул и ласково погладил племянника по руке. – Что ж, видно так Небесам угодно, не пришло еще твоё время. А пока, пожалуй ты прав, пора нам домой возвращаться, загостились мы с тобой в Матаре. Собирайся, сынок, а я пойду извещу наших радушных хозяев.
***
Не успели домой приехать, даже шуб не сняли – откуда ни возьмись Теа – и бух в ноги князю Марлину!
– Ваша Светлость, помогите! На вас вся моя надежда. Беременный я, а он жениться не хочет!
– О чем ты? Кто жениться не хочет?
– Да Руди, кто же еще!
– Погоди, Теа! Устал я с дороги, ничего понять не могу! Кто же вот так вот, как вихрь налетает? Совсем без меня разболталась прислуга! Вместо того, чтобы встретить как должно, на стол накрыть да баню истопить, ты ко мне с разными глупостями пристаешь, негодник?
– Простите, хозяин, сейчас все исполню, – горничный молнией метнулся на кухню. На изумленного донельзя Тефи даже не глянул.
– Дядя, о чём это он говорил?
– Обычное дело, – усмехнулся князь, – без хозяев в доме вольница. Соблазнил, видно, альфа омежку, да и в кусты. Вот тебе и твой хваленый Руди! Ну ничего, я это так просто не оставлю! – он скинул шубу на руки подбежавшего, наконец, лакея, и решительным шагом поднялся на второй этаж в свою спальню.
***
В отсутствие хозяев прислуга действительно чувствовала себя свободно, даже управляющий разленился и позволял себе по вечерам рюмочку сладкого ликера. Впрочем, выполнение необходимых домашних работ он спрашивал с подчиненных по всей строгости, так что в поместье никто не бездельничал. Во всех комнатах поддерживались чистота и порядок, были протоплены печи, проветрены от сырости белье и платье. Зато по вечерам, после раннего зимнего ужина, живущие в доме слуги получали полную свободу, и каждый мог заниматься, чем хотел.
Теа изводили долгие зимние вечера. Он шел в комнату Тефи и читал любовные романы, потом тихо спускался по лестнице на первый этаж, подолгу стоял в зыбкой полутьме гостиной и ждал, не откроется ли дверь из маленькой каморки возле кухни, где в эту зиму в отсутствии хозяев снова жил молодой кузнец Руди. Из груди вырывались печальные стоны, а тело томилось неясным желанием…
Как-то раз, когда он так стоял, одинокий и печальный, дверь отворилась, только не та, какая хотелась, а совсем другая – из квартиры управляющего. Послышался весёлый смех, смачный звук поцелуя, игривый визг – в гостиную, похохатывая, вышел сын садовника, известный в поместье вольным поведением, нетвердой походкой направился к выходу – и тут увидел стоявшего у окна Теа. Омега хмыкнул, круто развернулся и подошел поближе, на ходу собирая в пучок растрепавшиеся длинные волосы.
– Все Рудьку пасёшь, дуралей? – насмешливо сказал он.– Жалко мне тебя, измаялся ты, а толку? Хочешь, научу, как любого самца в свои сети заполучить? Дело-то, ежели за него с умом взяться, выеденного яйца не стоит – и счастливый будешь, и довольный, а захочешь – так и замуж пойдешь! Научить или так и будешь сохнуть?
– О чем ты, Гист? – Теа незаметно отвернулся, чтобы не слышать дыхания омеги. От него изрядно воняло водкой.
– Брезгуешь? – заметил садовник его маневр. – Ну, вольному воля, мучайся. Куда нам до вас, грамотных-то! Хорошо, не все такие разборчивые, господин управляющий, к примеру, очень мною доволен. – Он снова хохотнул и повернулся, собираясь уходить.
– Постой, Гист, – спохватился Теа. – Не сердись, я не хотел тебя обидеть. Расскажи, как мне с Руди поладить, извелся я, сил больше нет!
– Вот то-то же! Слушай, надоумлю, я не злопамятный. Хочешь заполучить его – сейчас самое подходящее время. Мужик он как воск, на ласку да на утешение падкий, а особенно, когда в унынии, как вот сейчас наш Рудька в отсутствии молодого графа. Тут-то тебе самое время к нему подкатиться. Придумай чего-нибудь, страшно, мол, одному стало или послышалось что, это для того, чтоб разговор начать, ну а потом уже легче дело пойдет. Для верности водочки захвати, только не переборщи с этим, он непривычный к выпивке, молодой еще, лишка хватит, – и сомлеет, какая уж тут любовь! Сам тоже для смелости выпей, пару глоточков, больше не надо. А после – за глазами его следи, как заблестят, затуманятся – не зевай, как бы случайно пару пуговиц расстегни, плечико оголи, а сам незаметно так поближе придвигайся, по руке погладь, словечко ласковое скажи, под рубашку к нему залезь, по соскам пальцами проведи. Ну, чего засмущался-то? Скромником всю жизнь ходить будешь, ничего не добьешься. А Руди парень видный, не один омега в деревне на него заглядывается, так что смотри, промедлишь, найдется похрабрее тебя – и уведет, будешь потом локти кусать, да поздно.
– Страшно мне, Гист, – горестно прошептал Теа, – страшно и стыдно. А ну как прогонит он меня?
– А ты сделай так, чтоб не прогнал! Как? Тут уж никакого совета дать не могу, если любишь его, сердце подскажет, – хохотнул наглый омега, – главное, ласки не жалей, все в ход пускай, и руки, и губы, жмись к нему крепче, минутки продыху не давай. Ни один из них, молодых самцов, не сможет перед соблазном устоять, тут же завалит тебя на кровать и штанишки стащит! Главное – не теряйся, время не веди, скоро праздники, в этом крыле дома вы, можно сказать, одни, никто помехой не будет! Если постараешься хорошо, так и не прогонит. Не сможет прогнать. Только до нужной горячности его довести – и он твой! Понял ли, что говорю?
– Понял. Только где ж мне водки-то добыть?
– Ой, насмешил! В нашей деревне да водки не добыть?! Ладно, заходи завтра, налью из своих запасов.
***
В первый же вечер праздничной новогодней недели Теа принарядился, чуть побрызгал шею ароматной отдушкой графа Тефи и отправился в каморку к Руди. За пазухой у него была спрятана заветная бутылка с водкой. Страх, нерешительность и сладкая надежда – от этой смеси чувств мутилось в голове, дрожали руки, внутри все ныло и стонало, – начался цикл, но он не придал этому значения, решив, что ждать его конца не будет ни за что на свете! Или сегодня, или никогда!
А ведь всё вышло замечательно, как Гист и говорил! Руди впустил его к себе не слишком охотно, но хоть не гнал, и это придало омеге смелости. Что-что, а заболтать любого он умел, при этом и приврать для пользы дела, короче, от стаканчика вина кузнец не отказался, и с этого момента все пошло гораздо проще. Сам Теа захмелел от двух глотков, а может быть, от близости желанного альфы, который был так соблазнительно хорош и запах от него шел обалденный! Он нервничал и ерзал на жестком сидении, но дрожь не проходила, дыхание сбивалось, щеки полыхали жаром...
После второй сомнения и страх совсем исчезли. Теа привстал, качнувшись к альфе, и вдруг свалился прямо в крепкие объятия, потеряв равновесие. Свеча потухла от резкого движения, и их обоих обступила темнота.
– Руди, люблю, не прогоняй меня... – исступленно шептал омега, жадно вдыхая умопомрачительный запах возбужденного тела кузнеца. Шарил руками по шее, густым волосам, постепенно спускаясь на плечи и спину, с восторгом ощущая упирающуюся в низ живота твердую плоть. – Милый, ты хочешь меня?!
– Тефи-иии, мой ангел, ну зачем же спрашивать? Конечно, я хочуууу... – пьяным голосом простонал Руди, утыкаясь носом Теа в шею. Чужое имя ненадолго отрезвило, но руки гладили по телу так невыносимо нежно, что Теа стало все равно. Обвившись словно плющ вокруг желанного тела, он все ему позволил – раздеть себя и отнести в постель, раздвинуть ноги и войти, соединившись там, где жарко и неудержимо полыхало пламя дикого желания отдать себя тому, кого он так любил...
Он был в ту ночь неимоверно счастлив, ни разу не подумав о последствиях своего безумства.
***
– Ну, давай, Теа, рассказывай! – разомлевший после бани князь Марлин сидел за столом, не спеша потягивая из чашки ароматный травяной чай. – Что у вас тут случилось, пока мы с Тефи были в Матаре? Да ты на колени-то передо мной не кидайся, сядь на стул и говори, только внятно и по порядку, не тараторь, не спеши, слов не глотай.
– Уж и не знаю, с чего и начать, хозяин, – опустил глаза горничный. – Совестно мне перед вами…
– Раньше надо было совеститься, – сурово прервал князь. – Давай, парень, не тяни, рассказывай, я слушаю.
– Значит, как только вы уехали, а Руди в дом переселился, так все и пошло к этой самой кульминации…
– Что ты сказал? – изумился Марлин. – К чему пошло, говоришь? К кульминации? Где ж это ты слов-то таких нахватался, деревенщина?
– Ладно, Ваша Светлость, я по-простому скажу, без мудростей. На второй день Нового года пришел я с домой, а Рудька меня возле каморки своей ждет. Позвал чаю попить с морозца, ну, я и пошел с ним без задней мысли. А он, распутник, мне в чашку-то водки подлил незаметно, замутилось у меня в голове, томление по телу пошло, а он мне слова ласковые на уши шепчет, в губы целует. Я ж не каменный, хозяин, да и нравится он мне давно, и цикл как нарочно... Не устоял я, отдал ему свое невинное тело. Счастливый от него утром вышел, мужем считал… только недолго счастье мое продлилось.
Теа мастерски подпустил жалобности в голосе и выдавил на глаза пару слезинок.
– Не реви, – прикрикнул хозяин. – Дело говори!
– После той ночи он и не глядит на меня, гонит, не подпускает к себе, говорит, что не любит. А я забеременел от него, Ваша Светлость.
– Откуда ты знаешь? Времени ж еще мало прошло с той поры.
– Это чистая правда, хозяин. Омега всегда такие дела точно чувствует. К тому ж тошнит меня по утрам и на кислое ведет. Я ему сказал про ребеночка, а он и слушать не хочет! Когда девственное тело брал в порыве похоти – мил был, а теперь отворотило!
– Так чего ж ты от меня хочешь, Теа? Предположим, поженю я вас, как вы жить-то будете с ним, без любви, без уважения?
– Не ваша то забота, Ваша Светлость, – горничный снова рухнул на колени, – вы только распоряжение дайте, а там уж я сам управлюсь. Моей любви на двоих хватит!
– Ну, смотри, не прогадай, как бы хуже не вышло, – задумчиво покачал головой Марлин, – родители-то знают твои или нет?
– Нет! – испуганно замотал головой Теа. – Я прежде всего вам сознался. Отца побоялся, запорет ремнем до смерти, строгий он, сами знаете. Не погубите, хозяин, помогите свадьбой грех покрыть! – Теа схватил руку князя и принялся целовать с неистовым жаром, жалобно всхлипывая.
