Текст книги "Судьба изменчива, как ветер (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)
Глава 27
Наверху было темно, но Илай отлично знал расположение комнат и двигался уверенно. Он прошёл лестницу, миновал коридор и был уже в двух шагах от комнаты Марлина, когда неожиданный звук выстрела пригвоздил его к месту. Сзади скрипнула дверь, из комнаты высунулась чья-то голова, за ней вторая, в дальнем конце коридора, который только что миновал князь, послышались тревожные голоса.
– Случайно выстрелило ружьё, – крикнул Илай раньше, чем успел обдумать сказанное, – в темноте споткнулся и нажал на курок. Прошу простить, что потревожил.
– Угу, – неопределенно хмыкнул кто-то, головы исчезли и больше не появлялись, видимо воевать в ночи никому не хотелось.
Князь помедлил с минуту и пошёл дальше, сдерживая тревожное нетерпение. Выстрел раздался как раз из комнаты Марлина. Готовый к любой неожиданности, он решительно толкнул дверь, но в комнате было подозрительно тихо.
– Здесь есть кто-нибудь? – по-карейски спросил он, осторожно заглядывая внутрь. – Кто стрелял?
Ответа не было, но в комнате явно чувствовалось чьё-то присутствие. Пахло гарью – след недавнего выстрела, а слева раздавались странные булькающие звуки. Князь вошёл, сразу же отпрянул в сторону и прикрыл за собой дверь. Она болталась на одной петле и закрылась неровно.
– Тефан? – неуверенно позвал он. – Ты цел?
– Да! – от дверки шкафа навстречу ему качнулась лёгкая фигурка. – Я не узнал вас в этой форме... – выглянула луна, и князь увидел искаженное гримасой гнева и страха лицо омеги. В опущенной руке графа дымился пистолет, другой он судорожно сжимал ворот костюма. Между крепко сжатыми пальцами блеснула серебряная цепочка с небольшим медальоном.
– Что здесь случилось, Тефан, если ты был вынужден стрелять? Ты вообще соображал, что делал? Через минуту в эту комнату сбежался бы весь дом!
– Мне было н-некогда соображать, ком-мандир, – сдавленно прошептал граф, махнув пистолетом куда-то в угол. – Он напал на меня, порвал медальон! Этот мерзавец соб-бирался над-другаться надо мной! – Тефи был явно не в себе, дышал прерывисто и нервно.
– Все позади, я здесь с тобой, не беспокойся, – Илай шагнул вперед и увидел лежащего навзничь чужого солдата. Из его горла с тихим тошнотворным бульканьем вытекала кровь. – Тебе лучше не видеть этого...
– Я что, его убил? – ошеломленно выдохнул Тефи, подходя ближе, – о, нет, не может быть...
– Мой милый, не смотри. Я знаю, что ты видел много крови, но все же это зрелище не из приятных... – из ослабевших пальцев графа выпал пистолет, рука упала вниз, порванная рубашка распахнулась, полностью обнажив грудь, и в ноздри Илаю ударил сильный запах липы и полыни – от потрясения у Тефана начался цикл.
«О, нет, проклятая природа! Ну почему все так не вовремя!» – Илай на целую секунду полностью утратил над собой контроль. Рука легла на бархатную нежность кожи и не желала ни в какую отрываться от нее. Пальцы нашли сосок и замерли на этом месте, кровь бросилась в виски, и сердце застучало, все тело бросило в безумный шквал желаний... «О, небеса, как же давно я не ласкал желанного омегу!..» Князь дернул головой и резко укусил себя за нижнюю губу – боль отрезвила и вернула самообладание.
– Илай... я ведь убил его? – в свете луны глаза у Тефана совсем шальные. Запах течет, как дикий вязкий мед, он проникает в сердце и опять сбивает наповал... Забыть бы обо всем и целовать его взахлеб, чтобы он тоже позабыл о пережитом страхе. Князь облизнул губу, почувствовал солоноватый привкус крови – на совесть прокусил, не рассчитав усилий.
– Это был враг! Тефан, он враг, не нужно из-за этого переживать. Хотя стрелять было опасно, – заглядывая в милое лицо, как можно ласковей сказал Илай. – Я рад, безумно рад, что вовремя пришел, и что с тобою не случилось ничего плохого... Нет, Тефан, нет, не отключайся, только не сейчас, любовь моя... – князь крепче обхватил слабеющее тело, одновременно сдернул со стены чей-то халат и замотал в него омегу. Запах уменьшился, и он почувствовал себя свободней. – Ну что же мне с тобою делать?
Он оглянулся и увидел у окна на тумбочке какие-то флаконы. Может, нюхательные соли? Май иногда пользовался такими... Через минуту Тефан дёрнулся, открыл глаза, непонимающе вгляделся в полумрак.
– Можешь идти? Нам надо уходить отсюда, – стараясь медленно неглубоко дышать, спросил Илай.
– Конечно, я же не больной, – Тефи пытался удержаться на ногах, но покачнулся и испуганно схватился за Илая. Край медальона чуть царапнул кожу на его щеке. – Сейчас, сейчас, я только отдохну минутку… – он навалился на него всем телом, снова потеряв сознание.
«Наверно, это всё-таки не соли», – растерянно подумал князь, одной рукой удерживая Тефи, другой поднимая упавшую на пол цепочку. От удара изящная крышечка медальона открылась, и ему стал виден портрет внутри. «Альберт, – узнал он и невесело усмехнулся, удивившись неуместной сейчас ревности. – Я мог бы догадаться! Чьё ещё изображение ему столь дорого, что ради него он рисковал бы жизнью?»
Он поднял на руки легкое тело и понёс вниз. Дом спал, и князь не встретил на своем пути ни одного препятствия.
***
Тефан метался по постели и тихо стонал. Не отходивший от больного Наст то и дело смачивал водой его пересохшие губы, вытирал со лба холодную липкую испарину.
– Что с ним такое, Поль? – с беспокойством вглядываясь в измученное бледное лицо, допытывался Илай. – Вчера он был совершенно здоров!
– Вчера вы не видели молодого господина, командир, – с укором возразил лекарь, – так же как и позавчера, и третьего дня. Вы не видели графа Тефана уже очень давно, и не можете судить о том, чего не знаете…
– Я был так занят, Поль, все эти дни, что…
– Я не жду от вас никаких оправданий, командир, и ни в чем не упрекаю. Сейчас война, у вас достаточно забот, но всё же Тефан заслуживает большего внимания с вашей стороны. Он нуждается в защите, а вы оставили его в одиночестве. Он мужественно переносил все испытания, выпавшие на его долю, но всему бывает предел. Вчерашнее происшествие явилось, по всей видимости, последней каплей для его расстроенных нервов, отсюда и серьезная болезнь.
– Но он поправится, скажите, Поль?
– У меня нет никаких пилюль, командир, и достать их негде. Будем надеяться на молодость и хороший организм.
Тефи открыл глаза, мутным взором окинул комнату, слабо шевельнул губами, словно хотел что-то сказать, да так и не сказал. Рука потянулась вверх, пальцы сжались, потом снова безжизненно повисли.
– Тефан, ты как, тебе получше? Скажи мне, милый, что с тобой? – бросился к постели Илай.
– Он не узнал вас, командир, – сурово объявил Наст. – Шли бы вы по своим делам. Вам тут не надо быть…
«Проклятая война, я в самом деле очень мало уделял ему внимания, особенно после того, как появился Вилан, – покаянно думал Илай, выходя на улицу, – и Поль, и Наст, они оба меня осуждают. И почему у нас опять все с Тефаном пошло не так? Я снова обвинил его без доказательств, и он обиделся и избегал меня с той злополучной ночи, а я как идиот, оставил своего омегу одного. Дурак, кретин, я же и сам не верю в то, что Тефи мог его убить, так почему же так себя повел? Но Вилан указал перед кончиной на него. Не мог же он бессовестно и подло мне солгать в такой момент? Зачем ему брать на душу такой ужасный грех?"
«Да ты наивен, как ребёнок, князь Илай, – усмехнулся внутренний голос. – Зачем было омеге лгать? Причин сколько угодно! Ревность, отчаяние, зависть! Много ли ты знал о нем, этом пришельце? Какие у него были мотивы, цели? И почему ты так безоговорочно ему поверил?»
– Мой Тефи заболел из-за меня. Как только он придет в себя, я буду умолять его простить, – пробормотал Илай, глядя на летящий по ветру снег. – Скажу, как сильно я люблю его, скажу что он единственный на свете для меня, скажу, что не могу...
– Командир, разведчики вернулись! – навстречу бежал Нанси. – Сказали, что злодеи все ушли, а деревню зажечь хотели, да не успели, домов пять только сгорело, да большой дом занимался, но наши потушили пожар. Один кареец от своих отстал, совсем ослаб, вот он и рассказал, что донесение какое-то пришло, и армия поспешно отступила.
– Отлично. Обеги всех и скажи, что можно возвращаться по домам.
Разгадка панического отступления карейцев разрешилась быстро. На следующий день в Лилиас-Миду вступили передовые части найманской армии.
– Князь Эйден? Уже слышали о ваших подвигах! – добродушный кавалерийский полковник отечески обнял Илая. – Готовьтесь к повышению в чинах! Фельдмаршал Рейнис сам недавно говорил о чрезвычайной пользе для нынешней военной кампании партизанских действий, Государю о том не раз докладывал! Ты молодец, не растерялся, поднял селян на борьбу с врагом! Но теперь, когда перелом в войне очевиден, надобность в крестьянской войне отпала. Возвращайтесь в строй, князь, а партизан своих поблагодари сердечно за службу да и по домам распусти. Хватит, навоевались, пусть к хозяевам возвращаются, землю пашут, скот растят!
– Домов у многих не осталось, некуда идти!
– Отстроятся, народ наш все невзгоды сможет пережить. Ну а для нас война ещё не кончена, голубчик. Король Альберт желает дойти до карейской столицы, с тем, чтобы навсегда покончить с Виссарионом. Ну, а пока пойдем, показывай нам здешние красоты, да обогреться бы не помешало, отобедать!
– Какие тут теперь красоты, сколько раз карейцы налетали ! Остались одни головешки!
– Ничего, партизанский герой, мы тоже сюда не с бала пожаловали, не обидимся на неудобства. Была бы крыша над головой! В походной жизни это очень важно!
***
Тефан видел низкий тёмный потолок, часть грубой бревенчатой стены – и не узнавал места.
– Где это я? – ветерком прошелестел по помещению его слабый голос.
– Тефан, ну наконец-то ты в себя пришел! – сидевший у оконца Теа отложил недовязанный чулок и подошел к постели. – Шутка ли, месяц почти был не в себе…
– Месяц? – эхом отозвался больной, затуманенным взором обводя тесное помещение. – Ты говоришь, я месяц пролежал? Но где мы, Теа, что это за место? Что там с войной? Карейцы где?
– Мы в избушке, что в лесной школе, она бревенчатая, тёплая, её натопить легко. Лекарь не велел тебя трогать, пока не поправишься, чтоб не застудить, морозы уж сильно свирепые стоят. А карейцы, что ж, ушли они все, погнали их прочь с нашей земли.
– А как же наш отряд? Где командир?
– Князь Илай двадцать дней как с армией ушел, солдаты, что с ним были, тоже, и Карлос... – Теа вздохнул, присел на стул, стоявший у постели. – Из партизан всех распустили, сказали, надобности более в них нет. Были такие, что просились воевать, только не взяли их. Командир сходку провел перед уходом, хорошие слова говорил, благодарил всех за ратные труды...
– Постой, Теа, – Тефан поднялся на локтях, – значит, нет больше в наших землях чужаков? Закончилась война?
– Для нас закончилась, а для командира и Карлоса только начинается. И где они теперь, в такую стужу? – Теа снова вздохнул, поправил одеяло, с сочувствием глянул на бледное исхудавшее лицо Тефи. – Вот и вы сколько дней между жизнью и смертью лежали, стонали да бредили. Я вас супом кормил, да только много ли вам попадало? Ну, ничего, теперь поправитесь, главное, что в себя пришли! Теперь я вас…
– Да ты погоди про меня, – перебил Тефи, – лучше расскажи, что в деревне делается?
– Отстраивают помаленьку, сейчас только по причине морозов работы приостановили. Большой дом погорел со стороны кухни, так что жить там пока нельзя, крышу заново крыть надо. Ребята здоровы все, на Выселках живут, ваш дядюшка с ними. А князю Саркису лучше, ходить стал, только ногу правую подволакивает, но он и этим доволен, говорит, что весной, как дороги просохнут, хочет вернуться с Ленаром в столицу.
– Это хорошо, – кивнул Тефан, немного помедлил, словно не решаясь спросить, – а что князь Илай? В каком он был настроении перед отъездом?
– Я не видел его, Тефан, на Выселках был, – сочувственно глядя на хозяина и друга, ответил Теа, – Нанси сказал, он долго возле вас сидел, а Аликса обнял, словно родного сына, и оба чуть не плакали при расставании.
– А ты как, друг мой? Карлос обещал к тебе вернуться?
– Обещал! Дома у него все равно никого не осталось.
– Хорошо! – снова кивнул Тефан, оглядывая маленькую тёмную горенку. – А здесь есть кто ещё?
– Повар и Наст, да двое альф в услужение – дров нарубить, печи затопить, ну и остальные дела по надобности.
– Поедем на Выселки, Теа, я дядюшку видеть хочу, и Аликса! И Нанси твоего, и Ленара, и всех других! Поди, скажи пусть запрягут лошадь!
– Сначала поесть тебе надо, – улыбнулся Теа. – Ты не окреп еще, уж потерпи пару деньков. Ложись, я на кухню сбегаю. И не спорьте, хозяин, а то ведь и силой назад уложу!
Дверь хлопнула, и Теа исчез. В избушку ворвалось белое облачко бодрящего морозного воздуха, который Тефан вдохнул полной грудью, упиваясь его свежестью и чистотой.
«Илай уехал воевать. Где он теперь, увидимся ли мы?» – молоточком билось в висках безнадёжное отчаяние…
***
Илай был в Жарни, маленьком городке на границе Наймана.
Городок представлял собой удручающее зрелище – сожженный и разграбленный, здесь было трудно найти приют и отдых измученным людям, много дней проведшим под открытым небом возле костров, или в лучшем случае ночевавшим в хлевах и сараях. Солдаты слонялись среди угрюмых развалин, в тщетных попытках найти укрытие. Мороз крепчал, поднялся ветер, швырявший в задубевшие от холода лица снежной крошкой. Руки примерзали к ружьям, кровь стыла в жилах.
«О, небеса, хоть какую-то крышу! Иначе замёрзнем…»
– Командир, пойдемте! – К Илаю бежал посиневший от холода Карлос. – Подвал нашел, да с печкой! Райское место!
– Не шути так, – не поверил князь. – Где?
– Тут близко, за угол и налево. Пойдемте, все наши уже там.
В подвале было чудо как тепло. Горела лучина, которая, правда, больше коптила, чем освещала, но в темноте сидеть никому не хотелось, поэтому все безропотно мирились с чадом сырого дерева. Впрочем, к дыму все давно привыкли, как и к грязи и прочим неудобствам, главное кругом были стены, над головой крыша, а в углу благоухала жаром раскалённая добела железная печка! Довольные солдаты сидели тесно, негромко переговаривались, курили трубки, грызли сухари. Некоторые уже дремали, кто лежа, кто полусидя.
– Сюда, командир, – солдаты потеснились, освободив ему местечко поближе к печке.
– Спасибо, други! – Илай благодарно простёр озябшие руки к долгожданному теплу, сел и осмотрел полутемное помещение. – А эти что здесь делают?
В дальнем углу испуганно жались друг к другу трое карейцев. Оборванные и грязные, они жалобно посматривали вокруг, готовясь к худшему.
– А куда же их? Выкинуть жалко, тоже вроде живые люди, – раздался из темноты чей-то неуверенный голос.
– Ладно, оставьте, – устало ответил князь, нежась у горячей печки, – не звери ж мы. Дайте по сухарю им, что ли…
Непривычное тепло сморило его, и он задремал, а проснулся оттого, что в негромком гуле солдатских голосов ясно различил чужую речь – карейцы говорили что-то о Матаре. Заинтересованный, князь встал, осторожно пробрался к ним ближе и прислушался.
– Не поймешь этих варваров, – тихо говорил один из солдат, – я такого народа ещё не встречал. В бою не щадят ни себя, ни врагов, а слабых жалеют. Вот и нас на мороз не выгнали, хотя сами в тесноте сидят.
– Точно, не поймешь, – поддакнул другой, – я в Матаре у коменданта служил, много чего повидал. Простой народ все как один нас ненавидели, а господа – те всякие встречались.
– Неужели на нашу сторону переходили? – засомневался первый говоривший.
– В Матаре у коменданта был один такой из богачей, а лебезил перед ним, словно собака, за всякое дело брался, лишь бы кормили его. А еще у него любовник имелся – тоже из благородных, Виланом звали. Этот заносчивый омега до коменданта через много рук прошел, а уж как к генералу в постель попал – возгордился, королем по городу ходил.
– Ну, омега, это понятно, не воевать же ему, в самом деле? – подал голос третий солдат, до того времени слушавший рассказчика молча. – А жить-то как-то надо…
– Ты не перебивай, я же ещё не рассказал, чего хотел. Жили мы в Матаре хоть и голодно, но спокойно, пока не появились в округе партизаны. Командовал ими простолюдин по имени Илай. Эти бандиты появлялись в самых неожиданных местах, налетали как коршуны, отбивали скот и продовольствие, нагоняли страху. Губернатор наш, ветеран всех императорских походов, в бешенстве был, что не можем мы справиться с простым мужиком, вот комендант и придумал сделать из своего любовника шпиона да и отправить на разведку к этим партизанам.
– И что? Помог любовник истребить отряд?
– Поначалу комендант был Виланом доволен. Омега собрал все нужные сведения – о численности отряда, о вооружении, об организации набегов и обороны, а в самый решающий момент предал нас. Он подал сигнал к нападению, сообщив, что заманил командира в западню, но когда наши главные силы ворвались в их расположение, там оказался лишь небольшой отряд, охранявший деревню. Пока разбирались, что к чему, партизаны налетели из засады и перебили почти всех.
– Нельзя верить этим найманцам, особенно омегам. И что дальше? Наверно зол был генерал?
– Ещё бы! Велел немедленно убить предателя! Но вот причину, почему он так поступил, не понял никто. Всё выглядело так, словно Вилан хотел уничтожить жителей деревни, но сохранить отряд и его командира. Комендант решил, что его любовник свихнулся...
Илай дальше не слушал, потрясённый открывшейся ему простой истиной. « Тефан был прав, а я в нем сомневался, вот глупец! Поверил в ангельское личико шпиона и выдуманную историю гибели его семьи! Мерзавец, как же ловко подцепил меня на свой крючок! Прикинулся овечкой в шкуре волка. Наверняка ещё и утешал бы меня, если бы с Тефи что-нибудь случилось…»
Тяжело вздохнув, он отошёл от карейцев, вырвал из карманного альбома лист бумаги и написал нежное покаянное письмо.
– Я понимаю, что почта сегодня ненадёжна, – сказал он курьеру, отправлявшемуся утром на восток, – но, пожалуйста, постарайся доставить мое письмо в Матару! В нём вся моя судьба и жизнь!
Глава 28
Над бескрайними заснеженными просторами Наймана выли студеные зимние ветры. Безлюдье и запустение царило там, где прошел безжалостный враг, сиротливо торчали из глубоких сугробов обгорелые печные трубы, выли голодные одичавшие псы, лежали в снегу неубранные мёртвые тела. Никто не чистил дорог, никто не заботился о брошенных поселениях, никто не строил новых домов взамен сожженных. Жизнь теплилась лишь в немногих деревнях, там, где и во время оккупации оставались люди.
К таким селениям принадлежало и Лилиас-Миду…
***
Высокий человек в форме элитного королевского полка одиноко стоял среди разорённой гостиной большого дома. Удручённым взором смотрел он на царящий вокруг беспорядок: битое стекло, щедро осыпавшее некогда красивый паркетный пол, заколоченные досками оконные проемы, лохмотьями свисавшую со стен дорогую обивку…
– Зачем я приехал сюда? – горестно вопросил он пространство, и его голос гулко разнесся по пустому помещению. – Что ожидал здесь увидеть?
Он сделал несколько неуверенных шагов, старясь ступать как можно тише, словно боялся потревожить чей-то покой, подошёл к единственному уцелевшему окну и посмотрел на открывавшийся сквозь разрисованное морозными узорами стекло зимний пейзаж. Поместье окружал парк, сейчас весь утонувший в глубоких сугробах, а за ним, сквозь прозрачные кроны вековых лип, просматривалась деревня, состоявшая из двух длинных улиц. Дома в ней частью погорели, но в тех, что уцелели, топились печи.
«Надо послать человека спросить о судьбе хозяев», – подумал военный.
Гость посмотрел ещё немного на улицу и вновь повернулся лицом к комнате. Да, он помнил её иной – чистой, нарядной, залитой солнечным светом. Вон там… нет, пожалуй, чуть левее, стоял стол, он сидел возле него и ждал ЕГО появления, а горничный подавал ему деревенского морса в простом стеклянном стакане. …ОН сошел с крутой лестницы, вон там, с левой стороны комнаты, сошел и стоял внизу возле перил, а солнце играло яркими бликами в его роскошных каштановых волосах. А потом…
…лестница заскрипела под чьими-то лёгкими шагами, и господин замер, охваченный странным, почти мистическим чувством – это ОН! Сейчас, вот сейчас как по волшебству всё преобразится, гостиная примет свой прежний нарядный вид, и ОН сойдет к нему с этих ступенек, словно сама судьба…
С лестницы проворно сбежал высокий стройный мальчик в крестьянской одежде и замер, увидев перед собой незнакомого человека. Синие глаза его смотрели на военного с интересом, но без испуга.
Некоторое время оба они молчали, изучая друг друга, потом мальчик шагнул вперед, снял шапку и вежливо поклонился. Стали видны его длинные светло-рыжие волосы, щедрой волной рассыпавшиеся по плечам. Он тряхнул головой, отбрасывая назад непослушную прядь, и этот жест показался военному странно знакомым…
– Господин офицер? – вопросительно произнёс мальчик высоким звучным голосом. – Вы что-то ищете у нас в поместье? Я вам могу помочь?
– Скажи-ка милый, ты из местных? Хозяин твой давно уехал? Наверно, прошлым летом, в самом начале войны?
Мальчик ответил не сразу. На его живом выразительном лице мелькнуло лёгкое чувство удивления, потом понимания, черты затвердели и преобразились, словно он принял для себя какое-то решение. Он кашлянул и на миг отвернулся, а потом явил перед офицером совершенно иной, отличный от прежнего, облик. Теперь это было лицо простоватого деревенского мальчишки.
– Его Светлость князь Марлин отбыл в Матару перед самым появлением врагов, – сообщил он. – Там он попал к карейцам в плен, вернулся только осенью, теперь же он находится…
– Я спрашиваю не о нем, а о Его Сиятельстве графе Тефане, – заметно волнуясь, перебил военный, – скажи мне, где он? О, небеса, неужели он тоже побывал в плену?
– Граф Тефан никуда не уезжал, господин офицер, – бесстрастно отвечал мальчик. – Здесь был партизанский отряд, и он участвовал в борьбе против захватчиков.
– Тефи участвовал в войне? Он здесь и никуда не уезжал? – все с тем же жарким волнением в голосе вскричал странный гость. – Скажи, с ним все в порядке, он не пострадал? Нельзя ли повидать его! Где он, скорее проводи меня к нему!
– Его Сиятельства здесь нет, вы сами видите, что дом нуждается в ремонте, – несколько озадаченный выказанной горячностью, ответил мальчик. – Кроме того, после окончания военных действий и роспуска отряда, он долго и тяжело болел и теперь находится на Выселках – это деревня на болотах.
– Как жаль! – искренне огорчился офицер. – Я не могу задерживаться здесь, как сильно мне бы ни хотелось повидать его. А ну-ка подойди ко мне поближе! Я старый друг вашего хозяина, князь Эйгор. Ты не похож на обычного крестьянина, и твое лицо кажется мне странно знакомым, словно я уже видел тебя раньше? Как тебя зовут?
Дверь распахнулась, и мальчик не успел ответить. Вошел еще один военный и остановился в дверях.
– Ваша Светлость, – сделав упор на последнем слове, чётко сказал он, – смею напомнить, что нам пора ехать. Зимний день короток, а дороги плохи, нужно вовремя добраться до назначенного пункта ночлега. Если вы не прибудете в оговоренный час, последствия могут быть самые неожиданные.
– Да-да, я помню, – рассеянно отозвался тот, кто назвался князем Эйгором, – идите, Олиян, я следом.
– Слушаюсь! – офицер отдал честь и вышел.
Князь Эйгор вздохнул, затянутой в перчатку рукой поправил шапку.
– Ну, что же, пора прощаться, – грустно улыбнулся он, лаская взглядом лицо так понравившегося ему мальчика. – Передавай от меня поклон своему хозяину графу Тефану, и …
– Аль, где ты, милый? Надо ехать, – со стороны внутренних комнат позвал низкий голос, и в гостиной возник новый персонаж. Пожилой низкорослый омега стоял на пороге, подслеповато всматриваясь вглубь комнаты. – Все отыскал, что попросил граф Тефан? Пойдем-ка поскорей, нам надо засветло добраться, а то Его Сиятельство... Ой, господин военный, не заметил вас, простите старого слугу. Глаза уже не те, седьмой деся...
Мальчик и офицер одновременно повернулись к омеге, и он замолчал на полуслове, словно споткнулся. Лицо его побледнело и пошло пятнами, а в глазах застыло неподдельное изумление.
– Не может того быть! – чуть слышно прошептал он, сдерживая вздох, – да не мерещится ли мне сослепу?
На него с одинаковым лёгким прищуром смотрели две пары совершенно одинаковых синих глаз… Высокий незнакомый человек и рядом Аликс – его точная молодая копия! И старший, и младший альфы стояли в одной и той же позе, чуть отставив в сторону правую ногу, и это невероятное сходство, даже в мелочах, бросило старого слугу в дрожь. Он тяжело сглотнул и пошатнулся, сдерживая нелепое желание ухватиться руками за воздух...
– Мар, ты чего? – заволновался Аликс. – Опять спина болит?
– Со мной все хорошо, не беспокойся, милый, – скрывая замешательство, Мар низко поклонился гостю, а мысли прыгали вразброд, словно шальные от солнышка птахи по весне. Он тут же догадался, кто пожаловал к ним в гости так нежданно, посреди войны.
О, небеса, о чем они тут говорили с глазу на глаз, сын с отцом? Ведь Тефан не хотел, чтобы об Аликсе стало известно королю... Но вроде не похоже, чтобы Государь о чем-то догадался, должно быть Аликс не сказал ему, что граф его родитель. И как же обращаться к повелителю, ведь он наверняка приехал скрытно?
– Простите, важный господин, могу я вас спросить, – не придумав иного обращения к высокому гостю, пробормотал горничный, – вы ищете кого-то здесь или на постой по казённой надобности?
– Я заехал узнать о судьбе вашего молодого хозяина, графа Тефана, – доброжелательно улыбаясь, ответил «важный господин». – Вот этот милый мальчик все мне рассказал – про партизан и про нелегкую борьбу с врагом. Хотелось повидать Его Сиятельство, но не имею времени, увы! – Он немного помолчал, грустным взором обвёл гостиную. – Вижу, поместье его вконец разорено войной, а посему прошу передать Его Сиятельству мои сочувствия, а также небольшое пособие на восстановление хозяйства.
С этими словами господин достал из бывшего при нём ранца кожаный кошель, просмотрел его содержимое и прибавил туда дорогой перстень с безымянного пальца левой руки, затем вырвал из карманного альбома лист бумаги, написал на нём несколько слов и протянул всё это омеге.
– Как звать тебя? – спросил он Мара. – Могу ли я надеяться, что ты передашь графу Тефану мою записку?
– Не извольте беспокоиться, господин, – поклонился тот, – я служу в этом поместье уже сорок лет, Маром меня зовут, и я непременно передам всё поданное вами хозяину в собственные руки.
– Отлично – удовлетворенно кивнул гость, потом повернулся к мальчику и ласково потрепал его по светло рыжим кудрям. – Ты тоже партизаном был, голубчик?
– Был, Ваша Светлость! – с гордостью отозвался Аликс. – Мы с другом разведчиками служили! И стрелять умеем, и на коне скакать!
– Вот молодец, ты настоящий герой! Замечательный у нас Народ, с таким не то, что Виссариона побить, весь мир завоевать можно! Ну что ж, давай прощаться... Аль, приятно было с тобой познакомиться!
– Мне тоже. Доброго пути, господин!
***
– Ты не сказал прибывшему к нам господину, кто твой отец, Аликс? – стараясь говорить спокойно, спросил старый Мар.
– А надо было? Этот человек принял меня за крестьянина, и я не стал разубеждать его. Вот интересно, кто он? Заехал к нам в такую пору, спрашивал отца. И почему он так похож на короля с портрета папы? Нет, это сущий вздор! Откуда бы здесь взяться королю? В глуши, да в нашем бездорожье…
Они стояли на занесённом снегом крыльце поместья, задумчиво глядя вслед удалявшимся всадникам.
– Верно, откуда? – щурясь от неожиданно прорвавшегося из-за туч низкого зимнего солнца, поспешно кивнул Мар. – Наверно, князь какой-нибудь родственник государя.
– Ты тоже так подумал, да? – живо отреагировал Аликс. – Не отнекивайся, я же вижу! Надо будет спросить папу… Хотя нет, это не вполне удобно… Но почему он заехал повидать его? И куда едет? Кстати, Мар, что он оставил для отца? Дай посмотреть!
В объемистом дорогом кошеле лежали тяжёлые золотые монеты, красивый перстень с большим камнем и сложенная пополам записка.
– Здесь много. Этот князь неслыханно богат, раз даже на войне имеет столько денег! Поедем поскорей, надо отдать все это папе.
Сдерживая предательскую дрожь в пальцах, Тефан медленно развернул маленькую записку.
«Помню. Люблю. Навсегда твой. Альберт». – Было написано на листке знакомым мелким почерком.
– Аликс, и ты… ты видел его, этого человека? – севшим от волнения голосом спросил граф, боясь поднять на сына помертвевший взор. – Ты говорил с ним?
– Видел, отец. И говорил.
– Говорил… – эхом отозвался Тефан, готовясь к худшему. – Ты... ты сказал ему, что… мой сын?
Аликс ответил не сразу, и эти секунды показались Тефи вечностью. Затаив дыхание, он ждал ответа, тщетно пытаясь взять себя в руки.
– Меня об этом Мар спросил. Теперь и ты... – Аль пристально вгляделся в бледное лицо отца. – Я не сказал, не беспокойся. Но кто он все-таки такой, князь Эйгор? Зачем проделал долгий путь по бездорожью и заехал к нам? И почему так важно было мне не говорить ему, что я твой сын? Скажи мне правду, папа! Это ведь вымышленное имя? Я узнал его! Почему король искал тебя? Ты изменился в лице, прочитав его записку! Вас что-то связывало прежде?
– Ничего особенного, милый. С Его Величеством у нас были хорошие дружеские отношения, – сдержанно ответил Тефан. – А заезжал к нам в поместье действительно князь Эйгор. Его сходство с королем объясняется дальним родством в третьем колене, не более того. Он мой давний приятель, и поэтому вполне естественно, что, оказавшись в наших краях, он захотел узнать, все ли со мной в порядке, – граф бережно, словно живое существо, погладил подаренный ему перстень. – Князь очень щедр. На полученные от него деньги мы не только сможем полностью восстановить поместье, но и пополнить поредевшие за военные месяцы лошадиные табуны.
– А он ничего не потребует взамен, этот неожиданный благодетель? – подозрительно глядя на золото, спросил Аликс. – В нашем мире не так много бескорыстных людей, а бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
– Не беспокойся, мой юный мудрец, – невесело улыбнулся Тефан, – этот благодетель не потребует ничего, будь уверен.
– Прости, отец. Я не должен был расспрашивать тебя о личном, – Аль помолчал, потом вдруг резко переменил тему. – А как ты думаешь, князь Илай вернётся к нам после войны?
– Не знаю, милый, – поперхнулся от неожиданности Тефи, – для начала ему еще нужно остаться в живых. Он ведь на войне, ты помнишь?
