Текст книги "Судьба изменчива, как ветер (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)
В следующее мгновение произошло сразу два события, которых никто из присутствующих предугадать не мог.
Лишь только солдат навел ружьё на князя Марлина, из группы партизан, окружавших Илая, выбежал высокий стройный мальчик. Его появление было столь неожиданным, что никто не успел остановить его. Он молнией пронесся мимо своих, ворвался в круг неприятельских солдат и сбил с ног целившегося в Марлина карейца. Одновременно с мальчиком с телеги соскочил крупный светловолосый альфа, закованный в цепи, и схватил пожилого омегу за плечи, закрывая от врагов своей грудью.
Сбитый с ног солдат, падая, нечаянно нажал на курок. Шальной выстрел полностью расстроил переговоры, послужив сигналом к началу дикого необузданного поединка. Крики, стоны, выстрелы – всё мгновенно слилось в единую свистопляску сражения. Из деревни на шум боя спешили новые группы партизан, карейцам на помощь подходили скрытые в лесу резервы.
***
– Дед, ты живой? Не ранен? – Голос Аликса вернул князя в сознание, и он с любовью посмотрел в синие глаза склонившегося над ним внука.
– Со мной все хорошо. Как же я рад тебя видеть, Аликс! Но ты напрасно подвергал себя опасности из-за меня. Пуля могла сразить тебя.
– Мы уже давно воюем, дед, – улыбнулся Аликс. – Мы привыкли.
– К войне нельзя привыкнуть, милый, – возразил Марлин, – ну-ка, помоги мне приподняться. Ольгер, где он? Высокий человек, который был со мной?
Они лежали под покосившейся телегой, совсем рядом билась и хрипела раненая лошадь, стонали люди, но шум сражения отдалился, переместившись ближе к лесу. Похоже, партизаны оттеснили врагов от деревни, и теперь гнали их по перелеску, всё дальше и дальше вглубь дубовой рощи.
Рядом громыхнула цепь, шевельнулся человек, тихо застонал.
– Он цел, – осмотрев альфу, сообщил мальчик, – упал неловко и ударился головой, кровь на виске. Но кто он, дед? Вы были вместе у карейцев, да?
– Вы скоро все узнаете о нем, – Марлин с трудом приподнялся, опираясь на локтях, и с нежностью вгляделся в бородатое лицо. – Давай-ка выбираться, Аль, отсюда. Что там сражение, кто одержал победу?
– Конечно, мы, Илай умеет воевать! – с восторгом ответил мальчик. – Жаль было бы его лишиться! Но и ты тоже не промах, дед! Ты выказал перед лицом опасности поразительное мужество, я горжусь тобой, ты настоящий герой!
– Ну что ты, Аль, какой же я герой? О, как болит нога... Боюсь, что мне понадобится помощь. И Ольгер без сознания, он крупный альфа, хотя и исхудал за время плена.
– Сейчас, я позову кого-нибудь из часовых, – с этими словами мальчик ловко выскользнул из-под телеги.
Марлин потянулся за ним следом, но в это время телега, державшаяся, видимо, на честном слове, с треском рухнула и придавила их с Ольгером своей тяжестью. Князь слабо вскрикнул и затих…
Глава 26
– Что с моим дядей, Поль? Он правда безнадежен?
– Состояние господина тяжёлое, – кивнул лекарь. – Однако у меня есть все основания надеяться на его выздоровление. Бывший с ним альфа в гораздо худшем положении.
– С дядей был альфа, Поль?
– Да. Довольно молодой человек, закованный в цепи. Партизаны говорят, что он закрыл вашего дядю от врагов своим телом. Падая, он неловко подвернул ногу, открылась старая рана, кроме того, он серьёзно пострадал при обрушении телеги.
– Странные вещи происходят на войне, – задумчиво покачал головой Тефан, не выпуская из ладоней безвольную руку Марлина. – Бедный дядюшка, сколько пришлось ему пережить на старости лет!.. Где этот человек, Поль? Я могу его увидеть?
– Он в вашем кабинете, господин, но тоже не пришел еще в себя.
– Спасибо, Поль, – вглядываясь в бледное лицо дяди, кивнул Тефи. – А князь Илай? Он здесь? Я бы хотел сказать ему спасибо...
– В окрестностях деревни снова появились мародеры, и командир уехал во главе одной из групп. Если вам больше ничего не нужно, я пойду, после вчерашнего сражения добавилось работы. Понадоблюсь, вы знаете, где я.
– Конечно, Поль, идите, – растерянно проговорил Тефан, направляясь в малый кабинет. Невольный вздох сорвался с губ... Он так надеялся увидеть князя...
***
Альфа лежал на жёстком диване в углу кабинета. Не стонал, не хрипел, дышал тихо, почти неслышно. Тефан подошел, всмотрелся в худое, заросшее бородой лицо. Волевой человек, много переживший, но не сломлённый, а черты приятные, благородные. Если бы не эта худоба и болезненная бледность, его можно было бы назвать красивым. Кто он такой? Какие у него отношения с дядей?
– Ваше Сиятельство, вы здесь? – в кабинет тихо вошел Наст. – Я вас везде ищу, мне надо вам сказать…
– Почему ты уехал с Выселок? – строго прервал Тефан. – Там столько раненых, кто позаботится о них?
– Я ненадолго, не сердитесь, – потупился юноша, – просто не мог там оставаться, не повидав князя Марлина. Одну ночь справятся и без меня, я рассказал, что надо делать, а завтра поутру вернусь обратно. Как же я рад, что Его Светлость жив! Места себе не находил все это время!
– Да, знаю, – смягчился Тефан, – и тоже очень счастлив возвращению дяди домой. Поль говорит, что он поправится. Так что ты мне хотел сказать?
– Тот самый вражеский солдат, который раненый у нас лежит на Выселках, пришел в себя и кое-как объяснил, что благодарен за то, что ему сохранили жизнь. Хочет полезным быть. Спросил карандаш и бумагу, написал записку, здесь, говорит, важные новости, отдайте командиру. Прочтите поскорей, может и в самом деле что-то важное?
Суть записки карейца сводилась к следующему: война великой армии Виссариона против Наймана проиграна, несмотря на бодрые уверения офицеров в скорой победе. В солдатской массе царит паника – перед надвигающейся лютой зимой, перед партизанами, перед усиливавшимся голодом и неизбежным бегством на запад, а особенно теперь, когда получено известие о том, что император был вынужден покинуть найманскую столицу. Мира от короля Альберта он так и не дождался, положение многотысячной армии сделалось критическим, надежд на благополучный исход кампании не осталось.
Недели через три огромная масса отступающих голодных солдат достигнет провинции Матара… Партизанам надо готовиться к худшему, ибо нет никого опаснее отчаявшегося и доведённого до крайней нужды врага….
– Папа, ты здесь? Ты был у деда? – голос сына вернул Тефана к действительности. – А что это ты читаешь?
– У нас на Выселках лежит раненый карейский солдат. Если то, что он написал, правда, значит, война скоро кончится. Но боюсь, нам предстоит пережить ещё немало, прежде чем мы дождемся этого счастливого дня. Надо отдать записку командиру. Он не вернулся еще из похода?
– Он редко остается ночевать в поместье. Я отвезу ему записку в лес, у нас и лошади оседланы. О, здорово, карейцы из столицы ушли! Ну, я пошел...
– Постой! Я две недели не был дома. Как вы тут жили, ничего особенно не случалось?
– Да все нормально. Правда, командир ходил мрачнее тучи. Нанси сказал, что на погосте его видел.
– Супруга навещал?
– Да. И ещё… – Аль глянул на отца и прикусил язык, но было уж поздно.
-… Вилана, – шёпотом закончил за него Тефан.
***
Сведения, сообщенные в записке раненым солдатом, вскоре начали подтверждаться.
Первые группы отступающих карейских войск появились возле Лилиас-Миду недели через две, как раз к началу резкого и преждевременного похолодания. Вдруг сразу, за одну ночь, выпал снег, потом подморозило, поднялся ветер, завьюжило, словно зимой, небо покрылось хмурыми сизыми тучами. Даже привычные к зимам крестьяне морщились, недовольно поглядывая на так рано разгулявшиеся стужей небеса.
Выстрелы раздались под вечер, когда партизаны ожидали их меньше всего. В большой дом прибежал человек с заставы, запыхавшийся и красный от усилившегося к ночи морозца.
– Карейцы прут по всем дорогам, много! Это не мародеры, их целая армия! Уходить надо, силы не те, нам с ними не справиться! – частой скороговоркой выкрикивал он. – Со всех сторон лезут, скоро заполонят всю округу! Мы сдержим их немного, а вы идите на лесную базу!
…– Дядюшка, постарайтесь встать, карейцы у деревни, – Тефан пытался поднять Марлина с постели. – Говорил вам, что надо было переехать на Выселки, да вы не послушали. Пожалуйста, найдите в себе силы, нам надо уходить, пока еще есть время…
– Сейчас, мой милый. С духом соберусь, – князь с трудом поднялся с постели и с помощью Тефи сделал несколько неуверенных шагов к двери, потом охнул и опустился на пол. – Не дойти мне, грудь сдавило так, что не вздохнуть, и ноги не слушаются. Но ты не беспокойся за меня, скорее уходи! Я старый человек, карейцы мне ничего не сделают. Главное, я дома, и Ольгер тоже. Ты не оставишь его, правда, Тефан? Он не чужой тебе…
– Да, дядя, знаю. Но тебя я тоже не оставлю здесь. Попробуй встать, я понесу тебя!
– Мой милый, будь благоразумен! Скорее уходи!
– Дядя, не будем спорить понапрасну. Давайте, обопритесь на меня...
Из дома выбраться омеги не сумели. Раздалось ржание коней, людские голоса, в парадное вступили люди, и беглецам пришлось вернуться на второй этаж.
К ночи деревня была полностью занята частями отступающей карейской армии...
***
– Что ты такое говоришь? – страшным шёпотом кричал Илай на Флата. – Почему вы бросили в деревне Тефана? Как вы могли уйти без него и князя Марлина?
– Да впопыхах не поняли, что молодого графа с нами нет, – оправдывался великан. – Целая армия шла, тьма тьмущая! Виноват, командир!
– Виноват! – повторил Илай. – Много ли проку от твоего «виноват»! Что делать прикажешь? Мы все здесь в безопасности, а двое омег одни среди врагов. Кстати, а Исидор где?
– Про лакея ничего не знаю, а что касаемо господ... Может, и обойдется, командир? Они ведь не солдаты, так чего карейцам с ними воевать? Погреются в деревне да и дальше побегут.
– Хорошо бы так, только не верю я больше в карейское благородство, – задумчиво покачал головой Илай. – Нет, надо выручать их, и немедленно, иначе дело может кончиться плохо!
– Да как же выручать-то, командир? Против такой махины не попрешь!
– Надо в деревню ехать! Разведать обстановку и действовать по обстоятельствам!
– Да кто ж пойдет-то на такой риск? Языка мы их не знаем и вообще…
– Я сам пойду! Есть у меня одна задумка… Мундир с пленного полковника мне, живо! Да подбери с десяток добровольцев, пусть все наденут трофейную карейскую форму. Через полчаса выступаем. Подводу захватить для князя Марлина!
***
Чужие солдаты выглядели жалко. Это была уже не армия, а разношёрстная толпа доведённых до крайности бездомных бродяг. Армейские мундиры перемешаны, не разберёшь, где офицер, а где простой солдат. Лица у всех без исключения жёлтые, глаза тусклые, волосы сальные, скрюченные от мороза фигуры закутаны в самые немыслимые наряды – от дорогих шёлковых шуб, отороченных бледными северными мехами, до изодранных и перепачканных шерстяных одеял с отверстием для головы или наполовину сожжённых бараньих шкур. Обезумевшие от стужи люди толпами валили в дома, в дверях сбивая друг друга. Те, кому не хватило места под крышей, разжигали костры прямо посередине улиц, дрались за место поближе к огню, безжалостно отталкивая тех, кто слабее.
Тефан увидел двух лошадей, которые еле брели к поместью неровным шагом. Животные подошли ближе, и граф вскрикнул, с ужасом зажав себе рот ладонью: в крупе несчастных были вырезаны огромные куски мяса, кровь на этих местах застыла от мороза и сочилась страшными желтыми сгустками, обратившись в гной.
– О, небеса, кто сотворил такое варварство?
– Великий Мороз донял вас сильнее любых сражений, – горько прошептал старый князь, думая о своем. Он все-таки дотянулся до окна, растопил пальцами пятачок в морозном узоре на стекле и теперь внимательно наблюдал за суетившимися во дворе поместья солдатами. – Вы превратились в нелюдей, страшных, злых, нечувствительных к чужому страданию. Вы потеряли свои характеры, утратили честность и великодушие…
– Ложитесь, дядюшка, вам надо беречь силы, – Тефан отвернулся от жуткого зрелища и тихо тронул Марлина за плечо, – будем надеяться на лучшее. Карейцы отступают, а значит, надолго не задержатся, переночуют, да и побредут себе дальше.
– Послушай меня, Тефи, – князь сел на постель, притянув к себе племянника за руку, – сам видишь, кто занял наш дом! Они прошли через ад и смерть, утратили человеческий облик, превратились в диких голодных зверей! Такие, с позволения сказать, существа, не станут церемониться с омегами, а особенно с молодыми и красивыми, так что тебе лучше не показываться им на глаза. Нам надо постараться не выдать своего присутствия, но если это все же случится, к ним выйду я и скажу, что в доме больше никого нет. Ты же спрячешься в моем шкафу, в нем двойная стенка, там они не найдут тебя. Поверь, лучше потерпеть какие угодно неудобства, чем подвергнуться насилию!
-Надеюсь, до этого не дойдет, дядя.
– Нужно быть готовыми ко всему. Прости, Тефи, из-за меня ты оказался здесь. Мне следовало послушать тебя и переехать на Выселки. Но как приятно было просыпаться по утрам в своей комнате, после всех этих ужасных недель в плену!
– Вам не за что извиняться…
– Тише! Слышишь, шаги на лестнице? Они идут…
Большой дом заняли в основном офицеры, но среди них было немало и простых солдат, которые бесцеремонно рыскали по верхнему этажу в поисках тепла и провианта. Они заглядывали во все помещения, размещаясь на ночлег, и, наконец, достигли комнаты, где находились омеги.
– Сюда, здесь запертая дверь, наверняка спрятано что-то ценное!
Застучали приклады, дверь зашаталась.
– Спрячься, Тефан, немедленно! Не беспокойся за меня, я старый человек, они мне ничего не сделают…
Едва граф юркнул в потайную нишу старого шкафа, как засов вылетел, и в комнату толпой ворвались солдаты.
– Здесь дед в кровати, больше никого!
– Один? – напирали сзади. – А где омеги? Горничные, слуги?
– Темно тут! Свечи есть? Сейчас посмотрим!
– Здесь нет омег, – спокойно усмехнулся князь. – Не тратьте время на напрасные поиски.
– Как нет, а где твоя прислуга? И почему ты сам валяешься в постели? Встречай гостей, как полагается, и накрывай на стол!
– Кухня внизу, – всё так же спокойно сказал Марлин. – Но провианта у меня немного.
– Вставай, старик, – один из солдат грубо сдернул князя с постели, – раз распустил прислугу, будешь сам подавать на стол! Да и какой ужин без хозяина?
Сквозь маленькую дырку в двойной стенке шкафа Тефан беспомощно наблюдал за происходящим.
***
Илай подошел к дому со стороны сада, подал знак спутникам оставаться в тени деревьев, а сам бесшумно пробрался вдоль стены к скудно освещенным окнам гостиной. Сначала он ничего не мог рассмотреть, стёкла запотели и потекли, кроме того, обзор загораживали головы близко стоящих к окну людей. Внутри что-то грохнуло, головы качнулись, стал виден большой стол в центре комнаты, на который один из солдат водрузил вместительную бутыль с водкой. Карейцы радостно загоготали, потянулись к столу, прихватив с собой походные кружки.
Князь перешёл к другому окну, отсюда гостиную было видно лучше, и он смог рассмотреть дверь, ведущую из внутренних комнат, а рядом камин, который безуспешно пытался разжечь один из солдат. «Как жалко они выглядят! Пожалуй, всем отрядом мы могли бы и разбить их наголову».
Дверь распахнулась, двое чужаков втащили в гостиную старого князя. Марлин еле держался на ногах, руки бессильно висели вдоль тела.
В голове Илая мгновенно созрел план…
… – как же здесь хорошо! Ни ветра, ни снега, ни мороза! После стольких дней, проведенных под чужим небом вдруг оказаться в тепле, под крышей! Тут даже камин горит! Замечательно, просто чудесно! – Илай подошёл к огню, протянул руки.
– Откуда вы, полковник? – подозрительно косясь на князя, спросил один из офицеров. – Мы не видели вас до этого момента. Где ваши люди?
– Мой полк разбит! – с горестным пафосом воскликнул Илай. – А я устал и небрит, и измучен морозом! Не спрашивайте меня ни о чём, слишком мучительно вспоминать последние дни! Варварская страна, ужасный народ, мы погрязли в ней, как в трясине…
– Вы правы, полковник, – примирительно проговорил тот же офицер, – в этом хаосе невозможно разобраться. Мы тоже все из разных частей, многие отстали от своих уже давно. Стужа ужасная, люди падают на ходу и больше не поднимаются, а у нас нет никакой возможности оказать помощь несчастным, потому что сами едва держимся на ногах. Верите ли, среди армии замечены случаи людоедства! А бедные лошади! Вы видели их? Обезумевшие от голода люди вырезают у них, еще живых и двигающихся на ногах, огромные куски мяса из крупа, а несчастные животные не чувствуют боли, под влиянием страшного холода потеряв всякую чувствительность! Да вы присаживайтесь к нашему столу, отдыхайте. Хлеба у нас нет, но вина, как видите, полная бутыль!
– Благодарю, – Илай постоял ещё немного у камина, грея и в самом деле замёрзшие руки, потом обернулся, окидывая взглядом комнату. – О, господин, – с удивлением поклонился он Марлину, – простите мою неучтивость, я не заметил вашего присутствия. Кто вы, позвольте спросить?
– Это здешний хозяин, полковник, – с усмешкой ответил кто-то, – мы пригласили его поужинать с нами. Соскучились, знаете ли, по омежьему обществу…
– Да-да, конечно, – кивнул Илай, подходя ближе, – позвольте представиться… Где Тефан? – прошептал он, наклонившись к самому уху Марлина.
– В моей комнате, в шкафу, там двойная стенка, – еле слышным шепотом ответил старый князь. – Будьте осторожны, князь, там всюду карейцы…
Илай наклонился, сделав вид, что собирается поцеловать пожилому омеге руку, и вдруг испуганно отпрянул в сторону.
– Где вы нашли этого господина? – встревоженным голосом вскричал он. – Кто-нибудь прикасался к нему?
– Да, два солдата моего полка привели его сюда с верхнего этажа, – растерянно ответил долговязый блондин, сидевший на противоположном конце стола, – а в чём, собственно, дело?
– Он болен! – безапелляционным тоном заявил Илай. – Очень опасная болезнь, заразительная! Разве же никто не заметил, что у него оспа! Убедитесь сами, вот отметина, и вот, и тут ещё две.
Он брезгливо ткнул пальцем под висок Марлина, потом в область шеи, приглашая присутствующих поближе рассмотреть признаки болезни. Как он и рассчитывал, желающих сделать это не нашлось, все дружно отпрянули в стороны и жалко переглянусь. Упомянутые солдаты остались у окна в одиночестве, остальные смотрели на них, как на конченых людей, для которых уже не осталось в жизни никакой надежды.
– Вы уверены? – тревожным шёпотом спросил кто-то. – Вы действительно считаете, что это оспа, полковник?
– Нет ни малейшего сомнения! Я видел много подобных случаев. Скажу больше, вся моя семья умерла от этой болезни. По счастью, я оказался невосприимчив к заразе, и потому остался в живых, тогда как все остальные…
– Убить омегу! – взревел блондин, вскидывая ружьё.
– Это ничего не решит, – решительно возразил Илай, останавливая руку офицера, – придется выносить тело, а это дополнительный риск.
– Так что же нам делать?
Илай сделал вид, что задумался, потом тряхнул головой, как бы принимая решение, и повернулся к тому офицеру, которого посчитал здесь за главного.
– Я выручу вас, – сдержанно вздохнув, сказал он, – вы приняли меня в свое общество, так что мой долг ответить любезностью на любезность. Я невосприимчив к болезни, поэтому могу помочь вам избежать опасности заражения. Я выведу этого господина, а также и двух прикасавшихся к больному солдат, чтобы вы могли чувствовать себя в безопасности.
– Простите, полковник, но мы бы не хотели, чтобы и вы тоже возвращались обратно. Надеюсь, вы понимаете, никто не имеет против вас ничего личного, и мы благодарны вам за содействие, но…
– Я понимаю, – печально улыбнувшись, перебил Илай, – и, как ни жаль мне покидать вас и эту тёплую комнату, но ради вашего покоя я не вернусь. Идемте, господин! И вы двое тоже, – кивнул он солдатам. – Ружья оставьте здесь, я не хочу, чтобы вы пальнули мне в голову.
Выйдя из дома, он подал условный знак, и партизаны тут же скрутили солдат, а из спрятанной под деревьями повозки чертёнком выскочил Наст.
– А ты откуда здесь? – рассерженным шёпотом спросил Илай. – Что за своеволие?
– Простите, командир, – смиренным тоном ответил омега, – я днем приехал с Выселок проведать князя, а тут как раз карейцы, мне пришлось идти со всеми вместе в лес. Так я и оказался здесь.
– Ладно, – махнул рукой князь, – может, и к лучшему. Позаботься о своем господине, Наст, а я пойду за Тефаном.
– Будь осторожен, сынок, – прошептал Марлин, с помощью Наста садясь в повозку.
