Текст книги "Судьба изменчива, как ветер (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

Глава 11

Священный храмовый город Ревен, в котором издревле короновали всех правителей Наймана, произвел на Тефи неизгладимое впечатление, но вовсе не такое, как он ожидал. Великолепные каменные дворцы знати поразили юного графа своей величиной и необычайной пышностью, прекрасные парки с фонтанами и статуями радовали глаз, но городской пейзаж значительно ухудшался при виде невзрачных хижин, почти лачуг, настроенных в совершенном беспорядке сразу же за чертой исторического центра. Столь разительного контраста между кричащей роскошью и крайней нищетой Тефан не наблюдал даже у себя в провинции.

Их карета с немалым трудом продвигалась по запруженным народом улицам. Люди вокруг оживленно разговаривали, смеялись, ликовали, как на нескончаемом огромном празднике. Создавалось впечатление, что никто не работал, всё население пребывало в праздности и безделье. Оживленно шла лишь уличная торговля.

Неожиданно они вырвались из тесноты улиц, въехали на открытый взгорок, и восхищенному взору Тефана открылся величественный вид на Главный храм Солнца и примыкавший к нему королевский дворец, окруженный целым кварталом бытовых и развлекательных зданий. В ту же самую секунду, словно по заказу, из-за туч вырвалось солнце, и все грандиозное сооружение заискрилось, засверкало, заблестело самыми разнообразными красками.

– Как бы мне хотелось запечатлеть все это великолепие на холсте! – невольно вырвалось у пораженного до глубины души юного художника.

***

Обширный зал королевского дворца, в который они вошли, был заполнен разряженной пестрой публикой. Офицеры в парадных мундирах, знатные омеги в усыпанных драгоценностями костюмах, – на фоне столь блестящего общества Тефан почувствовал себя случайным гостем на чужом балу. Правда, первое неловкое чувство скоро прошло, и юноша с любопытством стал осматриваться вокруг. Все ждали выхода короля Альберта, хотя по протоколу его присутствие в этот день не было обязательным.

В какой-то момент Тефан взглянул на дядюшку и обнаружил в нем нехорошую перемену – он как-то по-особенному подобрался и нахмурился. Смотрел он куда-то в сторону, мимо племянника. Тефи повернулся туда же и увидел шедшего прямо к ним своего отца, графа Ярита. У него был недовольный вид несправедливо обиженного человека. Князь натянуто улыбнулся и сухо протянул подошедшему зятю руку для приветствия.

– Вы опоздали, – едва поздоровавшись, сурово объявил граф, – князь Саркис ждал вашего прибытия восемь дней, но дела службы не позволили ему задержаться в Ревене дольше.

– Обстоятельства, Ваше Сиятельство, сложились так, что…

– Ваши обстоятельства меня не касаются, – неучтиво перебил Ярит, обращаясь исключительно к князю Марлину. На сына, наклонившего перед ним голову в традиционном приветствии, он едва обратил внимание. – Ваша Светлость, я должен немедленно переговорить с вами.

– Теперь не самое подходящее время, зять, – попробовал отказаться от неприятного разговора князь, – вот-вот выйдет Его Величество. Почему бы вам не приехать вечером к родственникам, и там мы не спеша все обсудим.

– Мой разговор не терпит отлагательства, свояк, после приема я тоже должен ехать по делам в столицу. Прошу вас, отойдемте в сторону, я долго вас не задержу. Граф Тефан, – он слегка кивнул в сторону сына, – полагаю, извинит нас.

– Ну, хорошо, как вам угодно, – сдался Марлин, – не уходи с этого места, Тефи, я сейчас вернусь.

Отец с дядей скрылись среди гостей. Оставшись один, Тефан осторожно огляделся: городские кузены куда-то исчезли, на него никто не обращал внимания, и он осмелел. «Наверно, я не нарушу протокол высочайшего приема, если подойду и поближе рассмотрю картины, развешанные на стенах?» – самобытный живописец обратил на них внимание сразу же, когда они только входили в залу, но остановиться возле них не было никакой возможности. А вот теперь такой удобный случай!

Картин оказалось много, – королевский дворец использовался по прямому назначению только в редкие дни коронаций, и чтобы помещения не пустовали, местный губернатор давно приспособил центральную часть огромного здания под галерею. Этого Тефан не знал, он просто наслаждался, переходя от картины к картине, забыв и о приеме, и о важных господах, и о короле...

Он никогда не видел прежде такой красоты, вышедшей из-под кисти настоящих Мастеров! Магия красок захватила графа, заворожила, наполнила восторгом!.. Он так увлекся, что не замечал ничего вокруг, а опомнившись, понял, что давно вышел из парадной залы и теперь стоит в каком-то внутреннем помещении дворца, вовсе не предназначенном для гостей, приглашенных на прием.

«Как же непозволительно я забылся! – покаянно подумал он. – Надо поскорее вернуться. Дядюшка наверно уже ищет меня».

Из залы, в которой он находился, вели целых три двери, и Тефи не помнил, в какую из них он вошел, – все они выглядели одинаково. Спросить, куда нужно идти, было не у кого, и он решил идти наугад. Миновав две большие проходные комнаты, потом несколько помещений поменьше, граф толкнул резные высокие двери – и вдруг очутился в совсем небольшой богато убранной комнате, похожей на будуар или частный кабинет. «О, небеса, похоже, я вторгся в чьи-то личные покои», – с ужасом понял он и попятился, с тем, чтобы немедленно удалиться прочь.

Он уже взялся за ручку двери, когда слабый шорох в левом углу кабинета привлек его внимание, и он невольно повернулся посмотреть, что же это было.

В кабинете, поначалу показавшимся Тефи совершенно пустым, одиноко сидел на низком диванчике одетый в роскошный домашний костюм молодой альфа, погружённый в столь глубокую задумчивость, что не замечал возле себя постороннего присутствия.

Омега вздрогнул и зажал рот рукой.

«Как же я неосмотрителен! Вошел в комнату к богатому господину, нарушил его уединение. Он рассердится, если заметит меня!»

Стараясь не шуршать шёлком одежды, он сделал ещё шаг назад и совсем уже вышел из комнаты, но в этот миг неподвижно сидевший человек вдруг повернулся – и Тефан отчетливо увидел, как по его гладкой щеке ползёт прозрачная и чистая, словно горный хрусталь, одинокая слеза.

Вид этой маленькой слезинки потряс юношу. Он тотчас забыл и о хороших манерах, и о благоразумии. Чуткий к чужому страданию, Тефан не мог равнодушно закрыть за собой дверь и оставить незнакомого юношу здесь одного в таком удрученном состоянии. Он не простит себе, если уйдет и не попытается ничего сделать.

Решительно сжав пальцы в кулаки, Тефи приблизился к незнакомцу и заговорил низким бархатным голосом, стараясь придать своим словам как можно большую мягкость и убедительность.

– Мой господин, простите мою дерзость, мне не следовало пренебрегать правилами приличия и нарушать ваше уединение, но вы показались мне так печальным, что я не смог найти в себе силы уйти, не попытавшись утешить вас. Послушайте меня, несмотря на молодость, я видел много разных несчастий, терзающих людские сердца, но, поверьте, скорбь проходит, время уносит с собой грусть, а ненастный день сменяется солнечным. Что бы плохого ни приключилось с вами сегодня, – непременно наступит завтра, и кто знает, может быть, ваши нынешние огорчения покажутся вам не столь серьезными.

Молодой господин повернулся посмотреть на него – и он онемел, словно споткнувшись о невидимую глазу стеклянную стену.

Лицо альфы, озарённое священным внутренним светом страдания, оказалось замечательным. Синие печальные глаза, чудесно очерченные губы, чистый открытый лоб, а над ним – рыжеватые вьющиеся волосы, искусно уложенные и чуть приподнятые в соответствии с модой – весь его облик составлял самую совершенную гармонию, которую когда-либо Тефану доводилось наблюдать в жизни.

Молодой человек казался удивленным.

Еще бы! Если б к Тефану в комнату кто-то ворвался вот так же, как это только что сделал он сам, да ещё пустился в столь неумелые утешения! Граф покраснел и виновато опустил голову.

– Извините меня, – совсем смущенно пробормотал он, – я сейчас уйду…

Господин поднялся с дивана и дружелюбно улыбнулся, отчего лицо его преобразилось, непостижимым образом сделавшись вдруг ещё лучше. Тефи сдержанно вздохнул, даже не пытаясь скрыть восхищения. «О, небеса, как он хорош собой! Я никогда не видел таких красавцев!»

Незнакомец приблизился к Тефи на несколько шагов и снова улыбнулся, потом вдруг взял его руку и поцеловал. Осторожное прикосновение теплых губ привело графа в неведомое ему ранее трепетное волнение.

– Нет-нет, не уходите, прошу вас, – голос у альфы приятный, с чуть заметной хрипотцой, а выговор не местный, наверно, кто-нибудь из королевской свиты. – Вы появились передо мной так внезапно, что я несколько растерялся и потому повёл себя не вполне учтиво, в чем совершенно искренне раскаиваюсь. Поверьте, ваши слова сочувствия значат для меня гораздо больше, чем вы можете себе представить. Благодарю вас!

Он наклонил голову и снова прикоснулся губами к руке Тефи, и юноша смущенно замер, не умея объяснить новые для себя ощущения. Вдруг невыносимо сильно захотелось запустить пальцы в роскошную копну этих пышных рыжеватых волос, которые были к нему сейчас так близко, запутаться в них, гладить и расчесывать, ощущая, какие они приятные и шелковистые на ощупь.

Это должно быть совершенно невозможное наслаждение!

Тефи на секунду прикрыл глаза, чтобы избавиться от наваждения, но стало только хуже, – он уловил исходящий от альфы запах. Такой влекущий, мягкий и родной, он волновал и беспокоил, бросая тело в дрожь и непонятное смятение. И это не отдушка, нет! Так пахнет кожа незнакомца, волосы, дыхание, это его естественный природный запах!..

«О, небеса, ну что это со мной такое? – всерьез испугался юный провинциал. – Чего я так смущаюсь и краснею? А если он заметит и неправильно поймет? Какой позор, только приехал в город и так неосмотрительно себя веду?!»

Между тем господин выпрямился и смотрел на него ласково и настойчиво. Руки его он не выпускал, тихонько поглаживал, словно ласкал, бережно, ненавязчиво, и эти простые касания сводили неискушенного омегу с ума. Он хотел отнять свою руку, но не смог, более того, пальцы непроизвольно дрогнули и теснее прижались к чужой ладони. Совсем смутившись, Тефан опустил взор, но уже в следующую секунду ему захотелось снова смотреть на альфу. Время замедлилось настолько, что секунды казались вечностью. Этот человек, которому он хотел всего лишь посочувствовать, околдовал его, лишил способности рассуждать здраво.

– Вы даже представить себе не можете, насколько значимо для меня ваше сочувствие, – чуть охрипшим изменившимся голосом повторил незнакомец, – за свою жизнь я видел слишком много лжи, чтобы по достоинству не оценить той поистине ангельской искренности и доброты, какую только что выказали вы.

– Так вы не сердитесь на меня? – прошептал Тефи, по-прежнему глядя на него с нежностью и вниманием.

– Нисколько! – с жаром заверил молодой человек. – Но позвольте все-таки узнать, мой таинственный гость, как вы оказались в моем кабинете?

– Мы с дядюшкой пришли на прием. Все гости, там, в большом зале, ждали выхода Его Величества, хотя многие уверяли, что сегодня он не удостоит собрание своим присутствием…

– …и вы решили нанести ему визит сами, чтобы испросить монарших милостей? – жёстко перебил альфа. В его вмиг изменившемся голосе появилась неприятные нотки подозрительности

– Нет, что вы, как можно! – воскликнул Тефан, испугавшись произошедшей с ним перемены. – Как вы могли такое подумать! Даже если бы мне и пришла в голову столь невероятная мысль, я всё равно не смог бы осуществить её, потому что понятия не имею, где искать государя и как он выглядит.

– Но как же возможно, что вы не знаете внешности короля? – недоверчиво спросил незнакомец. – После прошедшей коронации его знает в лицо весь Ревен.

– Только не я, господин. Видите ли, мы только вчера приехали сюда из провинции. Дядюшка вез меня посмотреть коронацию, но в дороге он заболел, и мы опоздали.

Лицо незнакомца смягчилось, и черты разгладились. С видимым облегчением он вздохнул и улыбнулся.

– Вы, верно, жалеете, что не увидели торжеств?

– Да, – простодушно признался юный провинциал, – мои городские кузены, в доме которых мы остановились, в совершенном восторге от этого великолепного зрелища. Вчера они весь вечер рассказывали мне о красоте и обаянии Его Величества, но когда я попросил их обрисовать его портрет, они замялись и не смогли этого сделать.

Тут молодой человек и вовсе расхохотался.

– Неужели черты лица короля столь расплывчаты и неопределённы, что их невозможно описать словесно?

Тефан посмотрел на него с некоторым удивлением.

– Я рад, что мой наивный рассказ заставил вас улыбнуться. Наверно, я действительно смешно рассказываю, к тому же, скорее всего, совершенно напрасно. Вы, я полагаю, присутствовали на коронации и видели всё своими глазами.

– Вы правы, – помрачнел он, – я присутствовал на этом спектакле, более того – был вынужден играть в нём далеко не последнюю роль. Впрочем, мы отвлеклись, и вы не ответили на мой вопрос. Так как вы попали ко мне?

– Я заблудился в этом огромном дворце, – смущенно признался Тефан. – Дядюшка разговаривал с… давними знакомыми, а я захотел посмотреть картины, развешанные на стенах. Их оказалось много, я увлекся и совсем не заметил, как вышел из общей залы, а когда опомнился, то понял, что не знаю, в какой стороне выход. Я случайно открыл вашу дверь и оказался здесь. Простите, прошу вас...

– Вы прелесть! – неподдельно восхитился альфа. – Я ещё не встречал такого чудесного юноши, как вы. Вы увлекаетесь живописью! Знатные омеги обычно интересуются драгоценностями, а не полотнами великих живописцев. Но – простите мою неучтивость! Мы разговариваем с вами уже довольно продолжительное время, но до сих пор не представились друг другу. Позвольте узнать ваше имя, удивительный незнакомец?

– Я Тефи... Тефан Уллиян, сын графа Ярита Уллияна, – омега поклонился и вопросительно взглянул на своего собеседника, ожидая, что в ответ он назовёт ему себя.

Молодой господин на секунду замялся, словно не знал, как это сделать…

Глава 12

Альберт действительно испытывал некоторое колебание. Он не знал, как объявить этому юноше своё имя и положение.

Во-первых, он никогда ранее не сталкивался с подобным затруднением, ибо все его собеседники в обязательном порядке знали о том, кто он. Иностранным дипломатам и знатным особам, впервые видевшим его, представления делались согласно придворному протоколу, без его непосредственного участия.

А во-вторых, ему просто-напросто не хотелось этого делать.

Он живо представил, как переменится поведение его неожиданного гостя, когда тот узнает о том, что перед ним король. С прелестного личика тут же исчезнет улыбка, сменившись гримасой испуга или смущения, омега склонится перед ним в традиционном поклоне, чужим изменившимся голосом произнесёт лишенное всяких эмоций равнодушное обращение.

«Простите мою дерзость, Ваше Величество. Я вел себя неподобающим образом и достоин наказания»...

Усилием воли Альберт отогнал от себя эти мысли и принял решение. Нет, только не сейчас! Конечно, юноша непременно узнает о том, кто он, это неизбежно. Но пусть это случится завтра, послезавтра… Когда-нибудь, но только не сейчас…

Сейчас он желал услышать из уст заинтересовавшего его омеги своё имя.

Граф Тефан принял его за обычного человека. Это было для Альберта абсолютно ново и необыкновенно приятно. За короткое время, пока молодой человек находился с ним рядом, король отогрелся душой в его щедром сопереживании, переложил на него часть своей боли, и он безоговорочно и добровольно принял её. Тефан смотрел на него с восхищением, его пальчики трогательно дрожали в его ладони. Альберт чувствовал, что нравится ему, и это наполняло его душу такой живой радостью, какой он не испытывал уже долгие годы. Он не хотел терять этого ни за какие блага.

– Называйте меня Альберт, – осторожно сказал он. – Не сочтите меня невежливым, но я предпочел бы пока ограничиться этим. Разумеется, если вы будете настаивать на полном имени, то я…

– Я не стану настаивать, господин, – ласково улыбнулся омега. – Если вы желаете остаться инкогнито, значит у вас есть на это причины, и я должен уважать ваше решение.

– Альберт, – мягко поправил король, – называйте меня Альберт. Пожалуйста, я прошу вас.

– Альберт, – послушно повторил Тефи, медленно смакуя звуки, словно пробуя их на вкус, – Альберт…

Замечательно! Королю так понравилось, что он закрыл на секунду глаза. Тефан всё делал правильно, всё до мельчайших деталей, словно читал в его сердце. Он произнес его имя именно так, как ему и хотелось – медленно и нежно. Нет, даже лучше, гораздо лучше, непостижимым образом сумев растянуть согласные, отчего у него получилось длинное, как бы двойное «л» и чуть раскатистое потрескивающее «р». Никто, никогда не говорил ему так...

Король сделал еще шаг навстречу Тефану. Теперь он стоял от него совсем близко, смотрел доверчиво и восхищенно. В порыве давно не испытываемой нежности Альберт чуть сильнее сжал его тонкие невесомые пальчики. Вдруг невероятно остро захотелось поцеловать его, почувствовать вкус этих красиво изогнутых губ, прижать к сердцу и никогда не отпускать.

Он бережно перевернул изящную руку графа и поцеловал в ладонь.

Чувственность момента сделалась почти осязаемой. Тефан напрягся, как струна, затем судорожно вздохнул, не в силах справиться с охватившим его волнением.

– Ты не носишь перчаток, – прошептал Альберт, лаская губами его пальчики.

– Простите. Я забыл, что при дворе Его Величества это необходимо. Вы сердитесь?

– Нет, что ты, совсем наоборот. А вот столичные омеги, похоже, даже спать в них ложатся. Между тем, прикосновения к руке гораздо приятнее, чем к шёлку перчаток.

– Я должен вернуться в зал, – прошептал Тефи, не трогаясь с места, – дядюшка, должно быть, уже ищет меня.

– Да-да, конечно, – не отпуская его руки, ответил Альберт, – сейчас я позову камер-лакея и он проводит вас.

Непостижимая сила тянула их друг к другу. Они решительно не желали расставаться.

– Тефан, могу я надеяться снова видеть вас?

Омега не ответил, однако взгляд его был красноречивее слов.

– Завтра у меня совершенно свободный день. Погода чудесная. Вы не будете слишком шокированы, если я предложу вам покататься по Ревену? Мы могли бы поехать на Священный холм семи ветров. Вы позволите показать вам здешние храмы?

«О, небеса, что же я делаю? – мысленно ужаснулся молодой король. – Веду себя, как безответственный мальчишка. Скрываю своё истинное лицо, назначаю свидание незнакомому провинциалу, ставя его тем самым в двусмысленное положение. Он будет абсолютно прав, если откажет мне».

Между тем он ждал ответа Тефи с сильным душевным волнением. Если завтра он не увидит его, то сойдет с ума...

– Я… право, не знаю, – он видел, как в омеге происходит сильная внутренняя борьба. – Да, я согласен! С большим удовольствием, господин…

– Альберт.

– Да-да. Альберт. Я... непременно буду. Но… я совсем не знаю город… Скажите, куда мне нужно прийти…

Милая наивная простота. Ни тени кокетства. Король был тронут.

– Вам не придется никуда идти. Где вы остановились? Я заеду за вами в два часа пополудни.

– На улице Мачих. Дом князя Зара Кампалы.

– Я знаю, где это. Отлично! Значит, договорились?

Ответом была озаренная счастьем улыбка.

***

– Где ты был, Тефи? – встревоженный князь Марлин встретил племянника в дверях парадной залы. – Я уж не знал, на что и думать. Ведь я велел тебе никуда не уходить.

– Простите, дядюшка, я не хотел тревожить вас. Вы ушли с отцом, а мне стало скучно. Я подошел посмотреть картины на стене и незаметно для себя так увлекся, что заблудился в бесконечных залах. Шедший навстречу лакей помог мне, указав, в какой стороне выход.

Князь внимательно посмотрел на своего бесценного любимца.

– И все это время ты рассматривал живопись?

– Да, дядя. Я был в восторге от картин. И я… немного испугался, увидев, что зашел не туда.

– У тебя взволнованный вид, мой милый. С тобой правда не случилось ничего плохого?

– Ничего, дядя.

Тефан не знал, куда деться от неловкого чувства. Он впервые не сказал дяде Марлину правды, но признаться, что был в комнате незнакомого альфы и разговаривал с ним наедине, значило подписать себе приговор на домашний арест. Ему же сейчас, как никогда в жизни, нужна была свобода.

Завтра его ждало тайное романтическое свидание, пропустить которое он не мог. «Я сошел с ума и достоин всяческого порицания! – с ужасом и восхищением подумал граф. – Если бы дядюшка знал!»

При одной мысли о завтрашнем свидании у него учащенно забилось сердце. Тефан прекрасно понимал, как безрассудно поступал, соглашаясь на тайную встречу с незнакомцем, который даже не назвал ему своего полного имени. Благородные омеги на выданье не ведут себя столь неосмотрительно.

Но отказаться он не мог. Альберт стал нужен ему, как воздух, как солнце, как сама жизнь…

Он непременно пойдет на свидание. Пусть потом на него обрушится вся кара небесная, пусть осудят люди, пусть отдадут замуж хоть за демона! Все равно он пойдет к Альберту, снова посмотрит в глубокие синие глаза, почувствует прикосновение его руки, услышит самый замечательный на свете голос…

«Когда-нибудь вы тоже полюбите, Ваше Сиятельство, да так сильно, что позабудете обо всем на этом свете. Тогда вы вспомните меня, поймете и простите».

Тефан поднял свою руку и посмотрел на неё новым взглядом. Пальцы до сих пор помнили прикосновения ЕГО губ. Больше всего на свете ему хотелось повторить эти волшебные мгновения. Всё остальное полностью потеряло смысл.

«Неужели это случилось, наконец, со мной? – изумлённо подумал он, рассматривая свои пальцы. – Неужели я полюбил? Но разве так бывает? Разве можно полюбить с первого взгляда незнакомого человека?»

Князь Марлин тоже посмотрел на руку племянника, но его занимало совсем иное.

– Где ты потерял перчатки, Тефан? – ахнул он. – Помнится, я велел тебе не снимать их ни под каким видом! Пойми, милый, здесь не наше скромное поместье, а королевский дворец! Здесь недопустимо такое грубое нарушение этикета! Тефи, мой милый, ты должен отвыкать от деревенских привычек, тебя ждет новая жизнь!

– Простите, дядя, я, кажется, оставил их в карете. Обещаю впредь не допускать подобного.

– На счастье у меня есть запасные. На вот, возьми скорее.

Тефан безропотно подчинился, чем ещё больше удивил князя, привыкшего к своенравному характеру племянника.

– Ну-ка посмотри на меня, Тефан, – велел Марлин, приподнимая за подбородок раскрасневшееся от волнения милое личико.

Давно князь не видел своего любимого племянника таким радостным. Глаза юноши сияли счастьем. «Вот сила перемен! Давно пора было вывезти мальчика в свет!»

Открылись парадные двери, и в зал вошли высочайшие особы. Его Величества среди них не было...