Текст книги "Судьба изменчива, как ветер (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 33 страниц)
Глава 24
– Ну вот и все, Аль... Ваше Величество... – обреченно прошептал Тефан, стоя на пороге своей спальни, которую совсем не узнавал сейчас. Тумбочка на боку, разбитая вдрызг, постель помята, а в воздухе действительно витает чей-то незнакомый запах. – Не думал я, что именно так суждено будет нам проститься. Кому-то понадобилось оклеветать меня, а ты и поверил!
Он всё ещё не мог до конца осознать непоправимость случившегося. Ему казалось, что он спит и видит страшный сон. Да-да, это всего лишь страшный сон. Сейчас, вот сейчас он проснется – и всё окажется прежним. Откроется дверь, вбежит сияющий счастьем любимый, крепко обнимет и прижмет к груди. «Волшебник мой, наконец-то!» – и замрет в восторге обретения душа, застучит радостно сердце, и руки обовьются вокруг него, и запутаются пальцы в рыжих кудрях. «Аль, как я скучал! А знаешь, мне приснился жуткий кошмар! Будто бы ты…»
Тефан тряхнул головой, отгоняя непрошенные видения. Глаза застилали слёзы, но он не дал им воли, с досадой смахнув с ресниц соленые капли, и медленно, словно по пояс в воде, двинулся вглубь спальни к туалетному столику, сплошь заставленному коробочками и шкатулками со сверкающими драгоценностями. Выбрал изо всего этого великолепия один-единственный, скромный на вид футляр, и повернулся, чтобы уходить.
Взгляд снова задержался на постели, и Тефан наклонился ближе к подушке, просто так, без особого интереса. Здесь запах был сильнее, а на сиреневом шелке остался след от чьей-то головы и несколько черных коротких волос. Сомнения отпали – князь Илай в самом деле был в этой комнате и лежал здесь, на его постели.
– Ну что ж, придумано великолепно, – Тефи нехорошо усмехнулся и постоял с минуту, крепко сжимая в руках кожаный футляр, – чем проще, тем лучше. Тот, кто всё это устроил, прекрасно знал о наших отношениях с Его Величеством, а также о том, что, вернувшись в столицу, он первым делом устремится ко мне. Так всё и вышло. Аль прибежал и сразу же увидел здесь… все это... Чужие волосы, и запах, и подвеска князя... Не побоялся ведь оставить в спальне! Не мудрено, что он счёл Илая за моего любовника, с которым я утешался во время его отсутствия. Как же ему было больно!
С порога Тефан оглянулся, в последний раз обвел глазами так хорошо знакомую комнату, потом решительно прикрыл дверь и вышел в гостиную. Снова закружилась голова и слегка замутило, но он не стал обращать внимание на такие мелочи. Мелькнула мысль о докторе, но тут же пропала – не всё ли теперь равно?
Юноша бережно вынул из подрамника почти законченный портрет Альберта, скатал холст в широкий рулон и крепко стянул прочным шелковым шнурком. Потом снял с себя подвеску и драгоценные перстни, разложил их по футлярам, переоделся в свой собственный простой костюм и повесил в шкаф роскошный придворный туалет. Глянул по сторонам – ничего принадлежащего ему здесь не было, и навсегда покинул Главный дворец.
***
– Тефи, о, небеса, что же случилось? – поспешно скидывая шубу на руки подбежавшему слуге, вскричал князь Май. – Я поехал к тебе сразу же, как получил записку. Ты написал, что это очень важно. Скажи же, милый, что все это значит? Тебя уже неделю нет во дворце, и я боялся спрашивать, чтобы нечаянно не навредить. ОН что, рассердился, узнав о ребёнке?
– Прости, что побеспокоил тебя, – поднялся граф навстречу гостю, – но нам действительно необходимо поговорить. Поговорить, и попрощаться, и …
– Что? Попрощаться? – ошеломленно вскрикнув, не дослушал князь. – Я не ослышался? О, Тефан, не пугай меня! Скажи скорее, что случилось?
– …объясниться, – закончил Тефан прерванную фразу – Сядь, Май, пожалуйста, и выслушай. Я не могу допустить, чтобы после моего отъезда ты плохо думал обо мне. Пусть кто угодно считает меня предателем и развратником, пусть ОН ненавидит и проклинает как хочет, но только не ты!
– Тефи, я ничего не понимаю…
– Сейчас поймешь, – помедлил Тефи, собираясь с мыслями. – Ты предупреждал меня об этом еще тогда, в Лиме, а я подумал, что преувеличиваешь …но все вышло так, как ты и говорил, и притом столь неожиданно, что я совершенно растерялся. Меня оклеветали, Май, а Его Величество… он… сразу же поверил и прогнал меня прочь, так что между нами все кончено.
– Но, Тефан, может все не так уж …
– Погоди, Май. Я позвал тебя вовсе не для того, чтобы жаловаться на судьбу. Есть еще одно обстоятельство в этом роковом событии, о котором ты непременно должен узнать именно от меня, пока злые языки не представили всё это в искаженном и выгодном для них свете. Прости, Май, мне действительно жаль огорчать тебя, но только решающую роль в моем изгнании сыграл не кто иной, как князь Илай Эйден, твой муж…
– Как? – еле выговорил Май тихим растерянным голосом. – Илай? Но почему? Зачем ему понадобилось это? Ты ничего не путаешь, мой друг?
– Ты узнаешь этот кулон? – Тефан вложил в руку омеги золотую безделушку. – Вижу, что да. Король нашел его в моей спальне сразу же по возвращении в столицу. Постель была примята, вся комната пропахла запахом другого альфы. Альберт решил, что князь Илай мой новый любовник, с которым я изменял ему, пока он был в поездке. Но я клянусь тебе памятью покойного отца, клянусь жизнью своего еще не рождённого ребёнка, что это гнусная клевета! У меня с князем ничего никогда…
– Не трудись понапрасну, Тефан, не надо, – князь судорожно прижал ладонь с зажатым в ней кулоном мужа к побледневшему огорченному лицу, – я вовсе не требую от тебя таких страшных клятв. Я и без них знаю, что ты говоришь правду. Илай ненавидит тебя. Он не может быть твоим любовником.
– Но ты переменился в лице, Май.
– Да, я совершенно расстроен и опустошен, но вовсе не оттого, что верю в твою связь с моим мужем. Я потрясен другим – как мог Илай пойти на недостойный сговор с дворцовыми интриганами! Как согласился на такую мерзкую авантюру? Он ведь такой добрый, любящий и заботливый!
– Твой супруг считает меня виновным в отставке князя Саркиса, – напомнил Тефан. – Но почему ты думаешь, что он с кем-то сговорился? Он мог и сам мне отомстить...
– Нет, он бы никогда не додумался до столь примитивной низости, я знаю мужа лучше, чем другие! – убежденно сказал Май. – Здесь явно поработали ревнивые умы омег! Но неужели его слепая ненависть к тебе так сильна, что он решился сыграть перед государем роль твоего любовника, тем самым лишившись его расположения? Как же все это угнетает!.. Ты говоришь, что уезжаешь, Тефан?
– Да, завтра поутру.
– Но почему ты так спешишь? Альберт отходчив, всё ещё может измениться к лучшему.
– Не в этот раз, – возразил Тефан. – Его Величество безоговорочно поверил в мою измену. Доказывать ему обратное не имело смысла, и я не стал даже пытаться. Хотя я ждал его всю эту длинную неделю, надеясь на чудо. Только чудес не бывает. Он не пришёл ко мне и не вспомнил, навсегда вычеркнув меня из своей жизни. Мне больше нечего делать в столице.
– Но твой ребёнок, милый?
– Это ещё не точно, я ведь не посещал лекаря. Но всё равно, в любом случае, теперь рассказывать об этом Альберту нет смысла. Учитывая сложившиеся обстоятельства, он подумает, что мой ребёнок вовсе не от него, а я пытаюсь новой ложью вернуть себе его былое расположение.
– В этом ты прав, – уныло кивнул Май. – Тем не менее, удостовериться в своем положении было бы отнюдь не лишним, тем более перед предстоящей тебе дальней дорогой.
– Если я действительно беременный, мне не хотелось бы, чтобы кто-то в столице знал об этом, даже лекарь. Что же касается путешествия, так это только здесь, на севере, стоит такая неуютная погода, а ближе к западу уже тепло. Доеду, Май, беременность ведь не болезнь, правда?
– Да, правда, – улыбнулся князь, – но так приятно и необходимо, чтобы любящий альфа заботился об омеге в это необыкновенное и непростое для него время! Мне право, очень жаль, что всё так вышло, милый друг. Мне будет не хватать тебя. Я так привык к твоему обществу.
– Мне тоже грустно расставаться с тобой. Но ты сможешь навещать меня в деревне. Поместье твоего свекра недалеко от нашего. Приезжай летом, Май! Я буду рад видеть тебя!
– Непременно, – с грустной улыбкой пообещал князь, – если только мы соберемся туда. А пока – позволь откланяться, Тефи, меня ждет одно весьма важное неотложное дело. Я непременно приеду проводить тебя. Обещай, что дождешься меня!
– Конечно, Май. И спасибо за все.
– Полно тебе. За что же?
– За то, что поверил мне. Для меня это значит так много!
***
За окнами дворца под порывами свирепого северного ветра догорал закат – кроваво-красный, тревожный, пугающий.
«Опять начало весны, и опять такая же стужа, – зябко передернув плечами, подумал Альберт, – а так хотелось бы тепла. Тепла и долгожданного солнечного света».
Король остался в рабочем кабинете, чтобы разобрать накопившиеся за время его отсутствия бумаги, но – тщетно! Никакие дела не шли на ум. В растревоженном сознании картины прошлогоднего убийства отца мешались с недавним предательством Тефана. О, небеса – ну почему? Как мог он так поступить с ним?
Он вспомнил, с каким нетерпением мчался в столицу, подгоняя коней, как считал минуты до желанной встречи, как мечтал обнять его и прижать к сердцу! Измена любимого сразила его наповал...
Альберт никогда не переживал из-за неверности омег, прекрасно зная цену приязни к нему своих любовников. Он не доверял ни одному из них и не ждал преданности. Но Тефан? Тефан – совсем другое дело! В нем он был уверен, как ни в ком другом! Что же заставило любимого предать его доверие?
В памяти всплыли его синие лучистые глаза, всегда смотревшие на него доверчиво и нежно. С какой радостью он бросался ему навстречу, как трепетал от самого простого прикосновения! Как он любил растрепывать ему волосы, шепча при этом тихо и проникновенно: "Аль, милый, как же я скучал».
Нет, это невыносимо! Король потряс головой, отгоняя непрошенные видения, отбросил письмо карейского посла, которое, оказывается, всё это время вертел в пальцах, встал из-за стола и скорым шагом покинул кабинет.
Он направлялся вроде бы к себе, но ноги сами привели его в комнаты Тефи. Он не знал, зачем пришел сюда. Может, в надежде на чудо? Войдет – а милый по-прежнему сидит тут, в гостиной, прилежно склонившись над его неоконченным портретом? Такой же любящий, искренний и до одури желанный…
В комнатах было тихо и темно, как в склепе…
– Принесите свечей, и побольше! – велел король стоявшему в зале лакею.
Даже при беглом осмотре Альберту стало ясно, что в покоях Тефана ничего не изменилось. Стройными рядами висели в гардеробе роскошные модные туалеты, стоимость каждого из которых равнялась полугодовому доходу небольшого поместья; искрились неживым равнодушным блеском бриллиантовые украшения на туалетном столике, холодно сияли позолоченные умывальные принадлежности в ванной комнате. Даже та подвеска, которая была на Тефи в злополучный день их разрыва, даже она аккуратно лежала в соответствующем футляре, равно как и прилагающиеся к ней перстень и заколка в волосы.
«Корыстный распутник», навсегда покидая эту комнату, больше похожую на пещеру сокровищ, чем на спальню омеги, не взял с собой ни одного ценного подарка, он все оставил дарителю, заподозрившему его в столь низменных побуждениях.
Впрочем – нет! Кое – чего Альберт все-таки недосчитался в этих столь хорошо знакомых ему комнатах.
Выбор Тефана говорил о многом… Даже мнительный от природы Альберт не мог допустить, что это всего лишь часть тонкого хитрого плана. Омега знал его уже достаточно хорошо, чтобы надеяться вернуть былое расположение столь примитивным и неумелым способом.
«Что-то здесь не так, – подумал король, снова войдя в спальню и внимательно рассматривая безупречно разглаженную сейчас подушку, – что-то не складывается в привычные в таких случаях объяснения, но я был так ослеплен яростью и болью, что не обратил на это внимания. А между тем, Тефи так искренне удивился, услышав от меня имя князя Илая Эйдена. Такую естественную реакцию невозможно сыграть! Кстати, почему именно Илай оказался его любовником? Насколько мне известно, они с ним далеко не в лучших отношениях. Но почему же он БЫЛ ЗДЕСЬ?»
Тихий нерешительный стук в дверь отвлек Альберта от непростых размышлений. Он повернулся и прислушался, но не ответил, ожидая дальнейшего. Через минуту стук повторился, затем створка раскрылась, пропустив внутрь высокую внушительную фигуру Илая Эйдена.
– Вы, князь? – Сощурившись, ядовито приветствовал гостя король, не дав тому и рта раскрыть. Его опять накрыла бешеная ревность, изгнав из закипевшей гневом головы все здравые мысли, – вижу, знакомой тропкой пожаловали?
– Ваше Величество, позвольте объяснить... – обрел голос визитёр.
– Не трудитесь, князь, всякие объяснения здесь излишни, – резко оборвал Альберт, – впрочем, должен огорчить вас. Вы, верно, удивлены, что застали здесь меня, вместо вашего драгоценного любовника? Так вот, если вы ещё не осведомлены – Тефан отсюда съехал, так что с целью продолжения амурных отношений извольте отбыть по его домашнему адресу…
– Ваше Величество, простите, что осмеливаюсь перебивать Вас, но я пришел вовсе не к графу Уллияну.
– Вот как? – желчно усмехнулся король. – Тогда к кому же?
– Дежурный адъютант сообщил, что Вы ещё в рабочем кабинете, я направился туда, но по дороге встретил Вас и пошёл следом. Вы были так задумчивы, что не заметили меня…
– Как мне понимать вас, князь? Вы что же, хотите сказать, что желали встретиться со мной? Вы следили за моими перемещениями по дворцу?
– Ваше Величество, прошу вас выслушать. Я собирался попросить Вас принять меня, хотел сознаться… вернее, я хотел сказать… покаяться…– обычно отменно красноречивый, сейчас Илай мялся и запинался на каждом слове.
– …покаяться в том, что соблазнили моего любовника? Право, вы напрасно беспокоились, любезный. У меня их много. Одним больше, одним меньше – какая разница! На наш век расчётливых омежек хватит, не так ли, князь?
– Простите мою дерзость, Государь, – поклонился офицер, – но мне известно, что граф Тефан значит для Вас гораздо больше, чем любой другой из ваших фаворитов. Прежде я не догадывался об этом, поэтому невольно причинил Вам…
– Полноте, князь! – снова прервал Альберт. Ему было невыносимо объясняться на столь щекотливую тему со своим адъютантом, тем более что заглохшая перед этим боль вспыхнула в нем с новой силой, – Тефан все-таки БЫЛ с этим человеком! – Давайте оставим это! Право, не стоит двоим благородным альфам портить дружеские отношения из-за ничтожного распутного омеги!
– Выслушайте меня, Ваше Величество, – упрямо повторил князь гораздо более твёрдым голосом. – Я не уйду отсюда, пока не объясню то, зачем пришёл.
– Говорите, я слушаю, – король сел, усталым жестом указав гостю на кресло напротив.
– Сознаваться в дурном поступке следует стоя, – отказался тот. Немного помедлил, собираясь с духом, – Ваше Величество, я пришёл сказать, что граф Тефан ни в чём не повинен. То, что Вы видели тогда в этой комнате, было лишь частью направленного против него оговора, а я согласился участвовать в нем, поддавшись минутному мстительному порыву. На самом же деле у меня никогда ничего не было с этим юношей! При всём моём не самом лучшем к нему отношении, я вынужден признать, что его репутация безупречна, он неизменно любезен со всеми, но ни разу не замечен в каком-либо фривольном поведении. Я даже представить себе не могу, как бы отреагировал граф на подобные намеки с моей стороны, – в лучшем случае, он посмеялся бы, а в худшем – с негодованием указал мне на дверь.
Илай произнес эту длинную тираду на одном дыхании, ни разу не остановившись, после чего замолчал, ожидая ответной реплики.
Альберт потёр рукой переносицу, не спеша встал и прошёл через всю комнату к окну. Пустой подрамник сиротливо стоял у стены, словно немой укор.
Король долго молчал, невидящим взором глядя в ночь.
– Что заставило вас сделать это заявление, князь? – глухо спросил он, не оборачиваясь. – Вы испугались моей немилости? Ссылки? Отставки? Напрасно, я не настолько мелочен, чтобы мстить счастливому сопернику.
– Я сказал истинную правду, Государь, и вовсе не из страха наказания.
– Тогда отчего же?
– Сделавшись слепым орудием мести в руках известных вам любителей интриг, я единственно желал унизить графа, при этом совершенно не подумав о чувствах другого человека. Ваших чувствах, Государь…
– Хорошо, князь. Раз уж у нас с вами столь приватная беседа, извольте изъясняться напрямик, без иносказаний. Кого вы имели ввиду, говоря об «известных мне любителях интриг»?
– Ваше Величество, честь дворянина и мужчины не позволяет мне…
– О чести нужно было задумываться раньше, – перебил король, – теперь же извольте отвечать на поставленный вопрос. Итак, кто нанял вас сыграть роль любовника графа Тефана Уллияна?
– Придворные из свиты князя Тосио – Айдар и Шарит, – голос Илая дрогнул и поник. – Я безмерно сожалею о случившемся, и готов принять любое Ваше наказание.
– Вы свободны, князь, – по-прежнему не оборачиваясь, глухо отозвался Альберт . – Не сочтите за труд, пришлите ко мне сюда дежурного офицера.
Вскоре адъютант уже вводил в гостиную сияющего счастьем князя Айдара. Омега расценил вызов к королю в столь поздний час с желанной для себя стороны.
– У вас есть только один шанс на мое прощение, – тон короля не предвещал для молодого авантюриста ничего хорошего, – или вы немедленно во всем признаетесь, или можете сегодня же паковать вещи и убираться из дворца!
Перепуганный Айдар тут же рассказал обо всём без утайки.
Глава 25
– Это что, все твои вещи? – изумился Май, глядя, как слуга выносит из гостиной два небольших дорожных саквояжа. – Ты что же, совсем ничего не берешь с собой в столь долгое путешествие?
– Я взял только необходимое, Май. Дома, в поместье, у меня всё есть. Жизнь там самая простая, и мне некуда будет надевать все эти изысканные туалеты и дорогие украшения. – Тефан, уже в дорожной накидке, взял в руки маленький продолговатый чемоданчик и приготовился уходить. – Мне пора ехать. Спасибо, что пришел проводить меня.
– Тефан, а как же дом и слуги? Кто будет заботиться о них?
– Здесь пока поживет дальний родственник дяди, бывший при мне в компаньонах. Документы на дом, а также мою отказную, оформленную по всем правилам делопроизводства, я оставил в кабинете отца, в секретере. Это на тот случай, если ему будет позволено вернуться в столицу. Мне этот дом не нужен, я больше не вернусь в столицу.
– Но как же ты будешь жить? – Май всеми силами старался задержать Тефи как можно дольше. – А вдруг ты в самом деле беременный? Жаль, что ты так и не показался лекарю.
– В Матаре тоже есть неплохие лекари, – возразил Тефан, – так что нет смысла тратить на такие пустяки время здесь, в столице.
– Ты называешь это пустяками? – неподдельно изумился Май. – У тебя, возможно, будет ребёнок королевской крови, а ты называешь это пустяками? Ты не имеешь никакого права обрекать сына Альберта на неподобающее происхождению существование!
– Но это будет ещё и мой ребёнок, Май, – твердо напомнил Тефан. – Поверь, я сумею обеспечить ему достойную жизнь.
-А если Альберт узнает?
– Он не узнает. А впрочем, теперь он всё равно мне не верит, так что даже если до него и дойдут какие-то слухи о моём положении, он решит, что ребёнок этот вовсе не от него.
– Но Тефан, что ты говоришь!
– Все хорошо, друг, обо мне не беспокойся. Буду жить так же, как и прежде. Поверь, это совсем не худшая жизнь, – Тефан улыбнулся и крепко обнял князя. – Ну, а теперь мне действительно пора. И так подзадержался, потому что обещал дождаться тебя. Ты можешь остаться здесь ненадолго, проследить, чтобы слуги убрали лишние вещи? Тебя не слишком обременит моя просьба?
– Конечно, нет, – еле сдерживая слёзы, прошептал Май. – Но почему ты так спешишь уехать? Словно спасаешься бегством…
– От себя не убежишь, – грустно поникнув, признался граф. – Но ты отчасти прав, и я действительно бегу! Бегу из этого города, подарившего мне безграничное счастье, а теперь ставшего равнодушным, бегу от любви, превратившейся в муку, бегу от презирающего меня Альберта…Надеюсь, что вдали от него мне сделается легче.
После отъезда друга Май перестал сдерживаться и дал волю слезам. Слуги убирали в подвал указанные вещи, сочувственно косились на стоявшего у окна знатного господина. Они начали уже покрывать чехлами кресла в гостиной, как дверь снова распахнулась, впустив неожиданного посетителя, по виду очень важного человека. Вошедший властно махнул рукой – и челядь сдунуло, словно ветром.
– Тефан! – устремился гость к полускрытому занавеской омеге. – Что это значит, почему прислуга закрывает мебель?
– Ваше Величество, – Май вышел на свет, и Альберту стало видно его измученное бледное лицо. – Уж и не думал Вас дождаться! Тефан уехал только что, и часа не прошло. Догоните его, не отпускайте, Вы ведь всё можете!
***
Все утро Альберт чувствовал себя как на иголках. Хотелось плюнуть на дела и поехать к Тефану, умоляя простить за причиненную боль, но король и шагу из дворца сделать не мог. Проклятье, почему все сразу навалилось? Он только что вернулся из поездки, был и в Карее в том числе, и хотя встретил довольно прохладный прием, но смог достигнуть соглашения с карейским императором. Пока войны не ожидается, и можно дальше укреплять позиции и армию, обучая новобранцев. Так что опять, какие сложные проблемы?
– За этот год Карей завоевал семь мелких королевств, – докладывал военный министр, – теперь нависла угроза объявления войны Сильве, нашему давнишнему союзнику. Ваше Величество, если война случится, мы должны будем вступить в нее, вы сами это понимаете, иначе ничего не сдержит бешеного аппетита императора Виссариона, и следующей жертвой будем мы. А с нашим нынешним арсеналом нам против армии Карея не выстоять...
Военный совет затянулся. Реальное соотношение сил, численность полков по родам войск, вооружение – они проигрывали Карею во всем, даже объединившись с Сильвой. Удручающая картина, если не сказать более. Срочно требуется свежий набор рекрутов, возможно, даже не один, но кто тогда будет работать на земле, если забрать всех альф в солдаты?
– Немедленно проведите перепись населения и составьте списки годных для военной службы мужчин, – распорядился Альберт. – Кроме того, я должен все увидеть сам: и подготовку рекрутов, и положение на пограничных крепостях.
– Конечно, Ваше Величество, я обеспечу вам надлежащее сопровождение. Мы выедем в войска тотчас же после вашего возвращения из Мемеля... – министр замолк на полуслове, словно бы прикусил язык, однако фраза была сказана и услышана.
– Что вы сказали, генерал? Я собираюсь в Мемель?
– Простите, Государь, об этом с вами должен говорить не я, а... вот и он! Доброго здоровья, Ваше Величество! – все члены совета встали и церемонно поклонились вошедшему в кабинет худощавому пожилому омеге с властным суровым лицом.
Дед? Альберт вскочил навстречу, плохо понимая, что все это означает. Он давно вырос и стал государем, но до сих пор побаивался жесткого нрава своего воспитателя, и если Его Величество вдовствующий король Климент появился в столице, значит, разговор предстоит не из легких.
Так и случилось. Климент махнул рукой, и все чиновники исчезли. Неспеша расположившись напротив, старый король жестом показал внуку сесть, и поднял на него взгляд стальных серых глаз.
– Давно не видел тебя, Альби, – начал дед, – ты стал еще красивей и приятней на омежий взгляд. Однако ты не мальчик, государь большой страны, и посему твой долг не только управлять Найманом, но и думать о его будущем. Я дал тебе довольно времени, не вмешиваясь в твою личную свободу, но ты до сей поры не проявил ни зрелости, ни мудрости в вопросах продолжения династии, так что пришлось за это дело взяться самому.
Он сделал паузу, словно бы ожидая от Альберта реплики или каких-то возражений, но внук был слишком изумлен, чтоб что-нибудь сказать. Климент кивнул и продолжал, слегка жестикулируя руками.
– Ты знаешь, в мире неспокойно, Альби. Война с Кареем неизбежна, и мы должны к ней быть готовы. Союз с другими странами необходим, чтоб стать сильнее перед общим врагом. Вот почему я выбрал для тебя супруга с учетом будущего наших королевств, этим союзом мы убьем сразу двух зайцев, – продолжим королевский род и упрочим наши связи с Сильвой. Не буду много говорить, готовься, через два дня мы выезжаем в Мемель для официального предложения руки и сердца младшему принцу Сильвы Его Высочеству Ричленду...
– Но дед, как же так можно? – Альберт все же перебил царственного омегу, хотя никогда прежде на это не отваживался. – Вы даже не спросили моего мнения, и так внезапно объявляете о...
– Я знаю, что вы очень заняты, мой государь, поэтому взял на себя заботы по подготовке свиты и составлению маршрута кортежа, а также все предсвадебные хлопоты, – не повышая голоса, сказад Климент. – Вам остается только насладиться путешествием и приятным времяпрепровождением с вашим женихом. Кстати, принц Ричленд молод и красив, он сможет выносить не одного ребенка, осчастливив Найман долгожданным наследником трона. Мы выезжаем через два дня, не забывайте, Ваше Величество!
Оставшись один, Альберт буквально схватился за голову. Невероятно, нет, не может быть! Ну почему именно теперь дед заговорил о браке, когда он и так с трудом сдерживается, оставаясь внешне спокойным, а на самом деле кипит ключом от переполняющих его безумных чувств? Когда обидел и прогнал того единственного, кем по-настоящему дорожил, и без которого ему так плохо?
Надо немедленно вернуть Тефи обратно, тогда он сможет вынести и Ричленда, и предстоящую войну, все трудности, что выпадут ему на долю. Если любимый будет рядом, это придаст ему сил ... и счастья тоже! Он выстроит ему дворец, утопит в роскоши, исполнит все желания и оградит от зависти других омег, чтоб ни один не смог вмешаться и оклеветать его, как это сделали Айдар и Шарит.
Король вскочил и приказал подать ему карету. Помчавшись к дому графа Уллияна, он ни миг не дал себе труда подумать, как же воспримет Тефан новость о его скорой свадьбе, так было для него все просто и понятно. Он повелитель, для него иметь законного супруга и гарем вполне нормально, а о чувствах членов этого гарема можно и не помышлять...
***
Тефан сидел на жёстком диване в унылом казенном учреждении. Писец прилежно поскрипывал пером, выписывая ему подорожную, другой чиновник, бывший здесь за главного, привычно ждал, пока подчинённый закончит работу. Сердце щемило ставшей уже привычной болью, и юноша не понимал, чего сейчас желает больше, то ли уехать поскорей отсюда, то ли придумать для себя какую-то причину и остаться...
– Документец готов, Ваше Сиятельство, – наконец объявил начальник, стряхивая песок с синей казенной печати, – извольте подойти к столу и расписаться в реестре.
Граф успел только подняться с дивана, как дверь в приемную с шумом распахнулась, впустив пошпешно вошедшего солдата королевского полка. На писца явление военного не произвело никакого впечатления, видимо, такие вещи случались здесь не впервые, но чиновник повел себя иначе. Он резво вскочил и подставил ухо, прямо под пышные рыжие усы. Выслушав сообщение, переменился в лице, мельком глянул на застывшего в ожидании омегу, сверился с только что выписанной бумагой, удовлетворенно крякнул и, приняв соответствующий своему положению вид, со значением и важностью обратился к отъезжающему.
– Чрезвычайно огорчен, Ваше Сиятельство, только придется вам немного подождать. Как мне только что сообщили, вышел новый указ относительно выдачи подорожных, но не извольте беспокоиться, мы сей же час скоренько документец перепишем, только вот бланки новые доставят с нарочным.
– Да когда же вам их доставят, господин чиновник? – растерянно спросил Тефан. – Поймите, я никак не могу задерживаться! Мне надо засветло добраться до следующей почтовой станции!
– Не извольте беспокоиться, – гнул своё неумолимый чиновник, – сами понимаете, мы бы со всем нашим удовольствием, но – служба! Новому указу подчиняться обязаны. Пройдите пока в нашу гостиницу, там вам будет удобнее. Чай-обед, кресла мягкие… Талер, не стой столбом, проводи господина, да накажи там всем, чтобы как с принцем обращались!
– Просим покорно, Ваше Сиятельство, – писец угодливо распахнул перед Тефаном двери, – осторожнее, ступенечки скользкие!
– Глаз не спускай с него, – прошипел вслед начальник, – смотри, ежели что, шкуру с тебя спущу!
– Преступник что ль какой? – равнодушно поинтересовался тот. За время своей недолгой службы на заставе он успел уже насмотреться всяких чудес! И не такие ангельски красивые да благородные омежки оказывались жуткими злодеями, ворами и убийцами! И этот небось из той же породы! А иначе с чего бы ему препятствовали в смысле выезда из стольного города?!
– Типун тебе на язык, – огрызнулся начальник, – болтай поменьше!
***
В общем зале небольшой гостиницы, куда привел Тефи писец, обстановка была самая простая. Мягких кресел, о которых упоминал чиновник, не было и в помине, зато стояли четыре стола, накрытых чистыми бумазейными скатёрками, а возле них – широкие деревянные лавки – зал служил посетителям одновременно и столовой.
От печки несло приятным теплом. Тефан снял головной убор и дорожную накидку, присел к лежанке и огляделся. Постояльцев в зале было немного. На лавке у окна сидел молодой омега с маленьким ребёнком, – Тефан посмотрел на весёлого кудрявого мальчика с неведомым ранее нежным интересом, да у дальнего стола читал газету бедно одетый альфа, по виду студент.
Открылась боковая дверь, очевидно, из кухни, пахнуло рыбой. От острого запаха графа опять замутило. «Как часто мне становится плохо в последнее время, – с некоторым беспокойством подумал он, – скорей бы уж добраться до дома! А тут еще эта непонятная задержка!»
Он не поверил ни одному слову давешнего чиновника, – ни относительно новых бланков, ни каких-то неведомых указов. Что-то совсем иное крылось за всем этим, но что именно, Тефан не понимал. Кому могло понадобиться не выпускать его из столицы?
Юноша попробовал подышать, глубоко и медленно, но на сей раз легче не становилось.
– Чего изволите, молодой господин? – приветливо поклонился вышедший из кухни дородный омега. – Чаю подать или кушать закажете?
– Закройте, пожалуйста, дверь в кухню, – простонал Тефан, держась за горло, – оттуда так пахнет…
– Да вы совсем зелёный, – присмотревшись к важному посетителю, о котором особо предупредил писец, всполошился повар. – Эй, кто там есть свободный, живо морсу принесите! Да поживее, кому сказал! И дверь кухонную прикройте, ишь, как рыбой-то навоняли!
