Текст книги "Запах Вереска (СИ)"
Автор книги: Kapkan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 54 страниц)
Всю прелесть такого передвижения Крист просто не успел оценить, потому что за очередным поворотом, после того, как их разношерстную компанию пополнил Роберт с Анрисом и его вампирами, они все-таки добрались до первого поста охраны. Именно здесь их встретил напряженный до предела Гор со своими волками и размазанным по снегу кровавым пюре из трупов.
– Э... – завис от этого зрелища Крист и повернул голову к серо-бурому оборотню, – я все понимаю, но, кажется, с твоим братом надо поговорить о его приступах ярости.
– Если он еще не потерял рассудок, – не отрывая глаз от буквально перемолотых костей, глухо произнес волк.
Второй блокпост встретил их точно так же. И когда история повторилась и на третьем, то Маркус окончательно потерял всякую надежду. Они добрались до замка в рекордные сроки и оперативно взяли его в кольцо. Не рискуя людьми, вампиры и оборотни первыми вступили на разрушенную территорию замка. Только то, что они встретили там, было не тем, чего они ожидали.
Запах крови витал в воздухе и щекотал ноздри у самого подножия горы, но здесь он был настолько сильным, что душил собой. К нему примешалась вонь от разложений и тяжелый отвратительный запах гари. Обломки стен и куски расплавленного металла. Земля выжжена до пепла и покрыта тонким слоем инея. Туман полз по разбитым и окровавленным ступенькам. Здесь словно торнадо прошлось, которое с корнем вырвало деревья и расплавило камни.
Они углубляются медленно и настороженно прислушиваются к далеким крикам и рыкам, от которых кровь стынет в жилах. Судя по всему, им точно в эту сторону. Только усилившихся криков им не удается достигнуть, потому что на их дороге стоит черный альфа. Он в своей звериной форме и стоит к ним спиной. Настолько напряженно и неподвижно, что ничем не отличается от огромной статуи. Он не откликается и не оборачивается, когда на плечо, покрытое черным мехом, ложится лапа брата. А Маркус на грани паники. Он тянет брата в последний раз, и когда тот не отвечает, то серо-бурый волк тоже оборачивается. Он захлебывается воздухом и нечленораздельно рычит, заставляя остальных вздрогнуть.
Руины сплошь покрыты разорванными и выпотрошенными телами вампиров. Из их тел торчат собственные мечи. У некоторых отрезаны головы. Когда же они натыкаются на дерево, увешанное трупами, то Крист понимает, что это самый полный писец, который он когда-либо видел. Вампиры, словно марионетки, нанизаны на ветки, с которых все еще капает кровь. От обилия вывернутых костей, вспоротых внутренностей и содранных кож тошнит даже тех, кто в своей жизни видел слишком многое. Это настолько чудовищно, что все слова застревают в глотке. И Кайрен молчит. Он, широко распахнув глаза, смотрит на весь этот кровавый аттракцион и думает лишь об Алане. Среди всей этой кровавой каши нет только его тела, но он чувствует его и чувствует, как клубится тьма внутри. Она насмешливо скалится и тянет его все дальше. Он послушно следует на зов и даже не замечает других. Тонкая нить ведет его все дальше, глубже, где крики и звериное рычание становятся отчетливей. И вместе с тем, он улавливает дух тех, кого не желал бы больше видеть. Но Пожиратели там, и вместе с ними Алан.
Кайрен кидается, не слыша за спиной голос брата. Он перемахивает окровавленные обломки стены и оказывается перед развалинами арены. Увиденное заставляет изумленно выдохнуть. Это огромный каменный амфитеатр, на дне которого группа Мечников пытается отбиться от целой своры Пожирателей. Но все это бесполезно, потому что Пожирателей больше и они сильней. Они ловят своих жертв и рвут их на куски. Они сдирают с них кожу и вгрызаются клыками в истерзанные тела, заставляя снова и снова выть от боли. Кайрен слышит, как рвется их плоть, слышит хруст костей и чувствует железный аромат крови. Их боль горько-сладким вкусом оседает на его губах. Он смотрит на них и узнает каждого. Он видит бледное лицо Свилиона, искаженное ужасом, и обреченные глаза Ридэуса. Он не может не знать всех тех, кто стонет под когтями монстров, потому что эти лица снились ему в самых темных кошмарах и веками терзали разум. Кай так долго охотился за ними, за их кровью, что теперь не может поверить собственным глазам.
– Твою мать, – выдыхает Роберт, когда буквально минуту назад разорванные куски тел Мечников снова собираются и те опять на ногах.
Живые и без единых царапин, чтобы снова попасть в когти сходящих с ума от запаха крови чудовищ. Они пытаются сбежать, кидаются к каменным ступеням амфитеатра, но их отшвыривает обратно. Протаскивая по окровавленному песку, прямо в лапы рычащих Пожирателей. Это настолько убийственное зрелище, что на низкий рык за своими спинами они обращают внимание не сразу. Но уже когда они его осмысливают, то, резко обернувшись, натыкаются на двух монстров, вылезающих из-за развалин. От мгновенного уничтожения парочку спасет низкий бархатный голос, который Кай в жизни не спутает ни с чьим другим.
– О, а вот и спасительная армия нагрянула. И главное, как вовремя-то! Весьма тронут, мальчики.
Он на корточках сидит на крыше арочного прохода и криво скалится, смотря своими светящимися голубыми глазами. Черты его лица расплываются и собираются вновь. Но принадлежат они уже не только Алану Салливану. С ног до головы одетого в черную одежду. С высокими ботфортами с металлическими вставками. В кожаной рваной тунике поверх такой же наглухо застегнутой у самого горла куртки. На его предплечьях металлические наручи, которые переходят на тыльные стороны ладоней и превращаются в черные когти. Двойной пояс из металла светится древними письменами, и на голове капюшон, который совершенно не скрывает металлического обруча на лбу, в центре которого холодным светом светится голубой камень. Он смотрит на них с тьмой во взгляде, и не остается больше никаких сомнений, кто перед ними в данную минуту.
Он смотрит на них еще одно мгновение и, совершенно похабно подмигнув онемевшему Кайрену, раскрывает свои огромные крылья. Один взмах, и его с такой скоростью отрывает от земли, что они даже не успевают моргнуть. Он смотрит на них, и его ледяной смех гремит вокруг. Он ввинчивается в мозг и красной пеленой оседает там. Он полон жажды крови и ненависти. В нем так много тьмы, что сила, исходящая от него, придавливает их к земле.
Когда же Кайрену удается снова вдохнуть воздух, то Алана больше нет. А вместо него слышны крики Роберта и Криста. Матерятся эти двое друг на друга самыми горячими портовыми оборотами, от которых краснеет даже Анрис. А у него все еще раскалывается голова, и они только что упустили Алана... опять.
– Заткнулись оба! – рявкает он на них и, еле сфокусировавшись на возмущенно пыхтящих мужчин, зло цедит, – куда он рванул?! И что, черт побери, это было?!
– Это был Дагура, и он рванул за своим мечом, – сухо чеканит Роберт и, прикрыв глаза, снова срывается на мат, – нам крышка.
– Умолкни, истеричка! – раздраженно потерев переносицу, произносит Крист и оборачивается к остальным, – внимание, у нас красный код! Действуем в рамках запасного плана. Анрис – на тебя его меч. Тяни время, сколько можешь, хоть канкан ему станцуй в стрингах. Роберт – звони жене. У вас тридцать минут, чтобы быть на месте. Валгири, рвите жопы, но держите своего альфу подальше от Алана.
– Ты и вправду думаешь, что я подчинюсь?! – рыкнул черный альфа.
– Да, – отрезал совершенно спокойный Крист, – потому что сейчас важен ты, а не он.
– Готфрид!
– Я почти сорок лет Готфрид, – отрезал Крист и краем глаз взглянул на кирпичную морду Гора и Маркуса, бесшумно возникших за спиной своего взбешенного альфы, – он больше не тот Алан, которого ты знал. И вообще неизвестно, осталось ли в нем хоть что-то от прежнего Алана. Сейчас там полубезумный Небесный, и он будет рвать этот мир на куски. Ему плевать на невинных и грешных. Дагуре нужна кровь, и он утопит в ней всех нас, если его не остановить. А ты все еще носишь в себе его часть, и если он пожелает, то превратит тебя в свою марионетку. Если он призовет, то ты не сможешь ему противостоять. Понимаешь, Валгири? Он уничтожит все, что ты любишь, твоими же руками!
– Нет, – не желая верить, помотал головой черный волк, – Алан не сделает этого.
– Того, кого ты любил, больше нет.
– Ложь! – рявкнул взбешенный альфа и рванул с места, – удавлю, сучье отродье!
Крист даже не сдвинулся с места. Острые когти были уже в миллиметре от его равнодушных глаз, когда Кайрена резко отшвырнуло назад и, заковав по самую макушку невидимыми путами, погрузило в глубокий сон.
– Извини, брат, – виновато прошептал Маркус и перевел напряженный взгляд на собранного Криста, – я не настолько силен, чтобы держать его так долго.
– Сколько?
– Минут сорок, и время уже пошло.
– Делайте все, что можете, – сев в машину, произнес Крист, – но держите его на своей территории. Он не должен даже видеть Дагуру.
– Ты думаешь, что Алана больше нет? – глухо спросил Гор.
– Я не знаю, – опустив глаза, хрипло ответил Готфрид, – все зависит от того, сможем ли мы остановить его сейчас.
– Как ты его остановишь, черт побери?! – рыкнул Гор и дернулся вперед, – с его мощью он сможет легко поработить твою душу!
Крист криво ухмыльнулся и, захлопнув дверь машины, произнес, смотря в глаза молодого волка:
– У мертвых нет души, волчонок...
В старом замке Анарсвилей совсем не ждут гостей. И потому, когда массивные дубовые двери слетают с петель и летят в разные стороны, прислуга и первоклассная охрана из весьма сильных вампиров, готовится драться. Хватает их лишь на первые несколько шагов, после чего неведомая доселе сила склоняет их к полу. Она давит на них и почти душит в своих черных тисках, когда в замок входит проклятый Небесный. Он даже не входит, а вплывает в полуметре от пола. С руками за спиной и каменным равнодушием на прекрасном лице.
Он даже не обращает на них внимания, словно они грязь под его ногами. Вместо этого он отправляется вглубь светлого замка и, одним лишь взмахом руки уничтожив лежащий на пути огромный сад, оказывается перед запечатанными каменными стенами старинного склепа. Небесный склоняет голову к плечу и заинтересованно смотрит на вырезанные в камне пернатые крылья. Весьма красиво, особенно тонкая лента молитв, опутывающая их. Она защищает то, что спрятано внутри, но полностью рушится, когда металлический коготь проходит по камню, оставляя глубокую царапину. Она увеличивается на глазах и, превратившись в глубокие трещины, взрывается с громким грохотом.
Стоит ему войти, как вдоль стен вспыхивают десятки факелов, освещая круглую комнату и каменный саркофаг. Там, внутри этой мраморной коробки, нет тела. Оно превратилось в пепел давным-давно, но здесь лежит последняя память. Он смотрит на белую плиту из-под опущенных ресниц всего лишь несколько секунд. После чего камень начинает гудеть и крышка слетает, с размаху ударяясь о стену. Парные клинки вылетают с мелодичным звоном и летят в его руки.
Рукояти удобно ложатся в ладони, и он с любопытством рассматривает их. Тонкая и изумительная работа. Хороший баланс и крепкий металл. Он гудит в руках и узнает своего истинного хозяина. А на гладких, все еще острых лезвиях чернеют пятна крови. Он смотрит на них и сжимает рукояти. Металл звенит еще громче и накаляется докрасна. Клинки уже горят, охваченные огнем, и воздух пронзает настолько громкий визг, что выбивает все стекла в окнах замка.
Небо чернеет на глазах. Оно громыхает, словно безумное, и окрашивается в алые всполохи. Стены замка покрываются трещинами, и скрипят старые деревья. Ветер воронкой окружает его и поднимает в воздух грязную пыль. Клинки вспыхивают в последний раз и ударяются друг о друга с оглушительным грохотом. Мгновенная вспышка ослепляет, и в небо устремляется холодное древо из сотен молний. Они разрывают тьму вокруг и взрываются над самыми крышами замка.
Они продолжают реветь где-то среди свинцовых облаков даже тогда, когда в его руках холодно блестит покрытый письменами двуручный меч. Крестовина которого теперь похожа на его собственные порванные крылья, а рукоять черна, как зола. Длинное острое лезвие нервно звенит в предвкушении крови, и он чувствует эту жажду. Оно блестит под пламенем в последний раз и занимает свое место в ножнах на его поясе. А перед глазами маячат каменные обломки пустого саркофага. Он смотрит на них еще минуту, и обломки начинают плавиться. Они раскалываются на новые куски и бьются друг о друга. Вытягиваются и скрипят. И вот через мгновение на их месте стоит безликий ангел. С распахнутыми тонкими, почти прозрачными пернатыми крыльями и чашей в ладонях, в которой горит огонь. Склеп вокруг мраморного ангела тает и рушится, словно стеклянный. Он превращается в руины каменной беседки, покрытой цветущим плющом и вересковыми цветами.
– Думаю, ему бы понравилось, – задумчиво произносит он и даже не оборачивается.
– Это моя вина, – глухо шепчет Анрис и не отрывает глаз от расслабленной спины родного существа, – моя вина, что ты сейчас в таком состоянии.
– Бедный, бедный Ани, – короткий смешок словно пощечина, – не успел там, не успел здесь. Всех вокруг подвел.
Анрис давиться воздухом, когда в следующую секунду его пригвождают к земле холодные нечеловеческие глаза. Проклятый скалится ему в лицо и, нежно проведя по щеке металлическими когтями, от чего по позвоночнику ползет ледяной ужас, все так же тихо продолжает:
– Я слышу все твои мысли. Ты ведь не думал, что сможешь что-то скрыть от меня? Я знаю, чего ты так жаждешь, Ани. Он простил тебя, когда узнал о твоем предательстве. Знаешь, а ведь ему было так больно, Ани. Так больно, но он простил тебя.
Анрис смотрит в такие нежные глаза и чувствует, как его трясет. Он не может отвести глаз от той Бездны, которая блестит на дне голубых глаз. Они тянут его в свое дно, рвут его сердце вновь и вновь. Он смотрит в них и видит залитое кровью лицо своего сына. В его ушах звенит его последний крик и бесконечная боль.
– Он – простил, – нежно произносит Небесный и расплывается в отвратительном оскале, – только простишь ли ты себя сам?
Это последнее, что он слышит. Когда Анрис смаргивает, на поляне перед мраморным ангелом нет никого, кроме него. Его руки все еще трясутся, и горло сдавливает соленый ком, когда он связывается с Кристом. Ноги больше не держат его, и белокурый вампир сползает на колени перед статуей. Невидяще смотря перед собой и не чувствуя, как становится мокро щекам. Перед его глазами все еще лицо Ивона и издевательски нежный голос Дагуры в голове. Он никогда не простит себе. Ответ был ясен им обоим с самого начала...
====== Моя земная любовь... ======
Если бы ангел был рядом всего на миг любви,
Если бы рядом был твой ангел сегодняшней ночью.
В глубине уходящего дня,
Выбираясь из черствого сердца,
То за что ненавидишь меня,
Этой ночью рыдать будешь как никогда.
Любовь былую трудно отпустить,
Еще сложнее ложь простить.
Если бы ангел был со мной
Всего на миг любви,
Если бы твой ангел рядом был,
Пречистая Дева Мария,
Я влюблен в свою похоть
Сжигая крылья дотла,
Если бы твой ангел ночью не покинул меня.
Я уязвим и в тот момент жесток,
Ведь после рюмки нам закон не писан.
Любовь былую трудно отпустить...
Nightwish – “Wish I had an angel”
Над Волчьим Двором гремят раскаты и ревут северные ветра. Молнии пронзают разом почерневшее небо, и дрожит земля. Вековые деревья темного леса гнутся, словно тонкие прутья, и трава превращается в осколки льда. Природа сходит с ума от боли и ревет, не в силах сдержаться. Владения Валгири закрыты сейчас для всех. Они больше напоминают проклятые земли. Словно Небесные разом обрушили на них свой необузданный гнев.
Пенистые воды бьются об острые скалы под черным мостом и шипят, словно сотни ядовитых змей. И черные развалины Блодхарта как никогда прежде напоминают вековой призрак, с которого, наконец, содрали пестрые одеяния, оставив в своей уродливой реальности. А магия, покоем живущая столько веков в этих землях, сейчас сжигает их изнутри. Она вибрирует на самих границах и вихрями клубится в самом центре Волчьего Двора. Сотнями диких псов завывает во тьму ночи и рушится ледяной водой в острых каплях дождя.
Молнии бьют над крышей старой церкви и вылизывают ее высокие шпили. Воздух дрожит под их острыми вспышками, и старые стены не могут удержать тот звериный рев, который раздается под мокрой крышей. Только источник ее намного дальше и глубже. Он заперт в крепких и древних лабиринтах под церковью. Скованный цепями и сотнями заклятий, которые члены его стаи плетут, словно невидимую сеть. Они пытаются остановить его, прижать к земле и говорят без умолку. Они просят прощения и уверяют, что это для его же блага, но он в таком бешенстве, что сети рвутся снова и снова.
Маркус смотрит на бешеные глаза своего брата и с содроганием думает о той минуте, когда старший сумеет вырваться. Он их всех на кусочки порвет, а его пустит на тонкие ленточки. Однако сейчас младший знает, что поступает правильно. Стоит только вспомнить бледное лицо Криста и оскал Алана. Человек прав во всем, и его опасения льдом сковывают сердце серо-бурого волка. Потому что там, в проклятых венгерских горах, на них смотрел кто угодно, но не их Алан Салливан. А брат этого будто не видел. Он рвался к этому существу и не чувствовал запах крови и гари, которым словно насквозь пропитался его лио. А его ли теперь?
Но у Маркуса не было времени на этот вопрос, потому что ему сейчас надо было всеми силами удержать старшего брата от глупостей. Что было трудно, потому что удерживать его с каждой минутой становилось сложнее. Не помогла ни Диана, ни магия их сыновей. Они вчетвером с трудом справлялись с ним сейчас, а от Криста по-прежнему не было вестей.
– Ты знаешь, что вы меня не удержите, – оскалившись, зашипел Кайрен и, рванув свои цепи, вырвал их из каменного пола.
– Я делаю это для тебя! – рявкнул упрямо держащий магический заслон Маркус.
– Я нужен ему и уйду вслед за ним, – зло усмехнувшись, Кайрен взмахом руки отшвырнул всех их от себя.
– Ри, одумайся! – закричала Диана и кинулась к нему.
Ее не размазало по стене лишь чудом. Он схватил ее за шкирку и, встряхнув, как котенка, кинул в сторону Маркуса. Он скинул с себя магию племянников и зло провел выросшими когтями по стене. Она рассыпалась песком под его магией, и вместе с ней взорвался потолок. Они только и успели закрыться от летящих обломков. Когда же пыльное облако рассеялось, то Кайрена уже не было...
Гор даже не растерялся, когда запертые магией двери церкви с грохотом распахнулись, выпустив взбешенного до предела альфу. Он просто взглянул в покрытые алыми прожилками золотые глаза и понял, что зализывать раны придется очень долго. Примерно те же мысли были у его ребят. Но они упорно начали окружать своего альфу и перекидываться.
– Милорд, я искренне сожалею, – сухо произнес он и приготовился драться.
Кай задохнулся от злости за это неповиновение и выпустил всю свою магию, давя на своих волков и заставляя их скулить. Его воля сдавила их глотки и начала тянуть к земле. Выворачивая все звериное нутро и раскидывая их в стороны, словно мелких щенков. А Гор продолжал стоять на его пути. Удерживая всю площадь под своей силой и чувствуя, как подгибаются колени от боли, алым взрывающейся в висках. Он продолжал даже тогда, когда тело предало и начало сползать на землю. Чувствуя, как уходит контроль, заставляя перекидываться, чтобы хоть как-то справиться. Дрожа и до крови вцепившись в собственные волосы. Он держался до тех пор, пока вместо сил не осталась одна лишь иссушающая все нутро боль.
– Не смей становиться на моем пути, – словно из-под толщи воды раздалось чье-то рычание.
Тело вывернуло так неожиданно, что он не успел сдержать больного вскрика. Тьма окутала его и оглушила со всех сторон. Сознание начало уплывать, милостиво забирая с собой все его мучения. Гор дернулся в последний раз и затих. Не видя рванувшего из города Кайрена и не слыша машин, мчавшихся в сторону Волчьего Двора.
Кай был уже у границ города, когда дорогу ему перегородили четыре бронированных армейских джипа и налетели вампиры Анриса. Они окружили его со всех сторон вместе с бойцами Криста и взяли на прицел. Альфа опасно зарычал, и воздух вокруг него завибрировал, грозясь взорваться новой волной разрушений.
– Даже не думай, Валгири, – жестко произнес Кристофер и снял оружие с предохранителя, – у меня тут целая орава побитых по самые яйца ребят. Я тебя просто здесь положу и скажу Алану, что так и было!
От последних слов Кай подобрался и хрипло спросил:
– Где он?
– Далеко, – вместо Криста ответил Анрис и осторожно сжал предплечье дернувшегося альфы, – он сейчас вместе со своими родителями находится в безопасном месте.
– Почему он не вернулся домой? Мои земли во сто крат безопаснее, и ты это знаешь.
– Он не вернулся, потому что все еще опасен для тебя. И нам надо с этим что-то сделать до того, как о нем узнают.
Крист закатил глаза и, видя, что старший Валгири хоть и не успокоился, но и не сорвался с места, приказал опустить оружие. Он устало потер переносицу и направился к своей машине.
– Не знаю как вы, дедульки, но мне нужно выпить и проспаться, – проворчал он.
Но ни напиться, ни поспать Кристу так и не дали. Стоило им вернуться в особняк Валгири, как они тут же попали в мини-госпиталь, где орал и матерился Николас. Гоняя в хвост и в гриву своих весьма хорошеньких медсестричек и медбратиков. Выглядело это бальзамом на душу ровно до той минуты, пока не стало ясно, что безбашенный альфа разгулялся на славу.
Ребят Гора в клинике выхаживал целый батальон врачей, а здесь над семьей надрывался Эбот. Бойцов Криста уже увезли к остальным, а сам он, рявкнув на излишне рьяных девиц, рухнул в кресло по соседству с остальными Валгири и потянулся к манящему блеску виски. За что получил по «загребущим лапищам», и под нос ему сунули какой-то целебный отвар. Признаться, после того, как тебя мордой по асфальту протаскало двинувшееся мозгами древнее божество, целебным покажется даже мышьяк.
Крист устало откинулся в кресле и поморщился, задев сломанное плечо. Эбот уже наложил фиксирующую повязку и ворчал о твердолобости глупого человека. Готфрид хмыкнул и повернул голову в сторону кушетки, стоящей у горящего камина. На ней сейчас без сознания лежал Гор. У его изголовья в кресле сидел мрачный Кайрен и держал светящиеся золотым светом ладони у висков молодого оборотня. Рядом с которым сидел отец и крепко держал безвольную ладонь.
Выглядел Гор ужасно. Бледный, словно саван, с заострившимися чертами лица и черными кругами под глазами. Бескровные губы дрогнули и, выпустив больной стон, задрожали. Крист неотрывно смотрел на медленно приходящего в себя оборотня и старался не замечать, как каменеют собственные мышцы. Болело все. Начиная от кончиков волос и кончая пальцами ног. Его сознание плыло на зыбкой границе, но он все еще старался держать глаза открытыми. Он знал, что у него началось внутреннее кровотечение и что все признаки указывали на тяжелое сотрясение мозга. Вывихнутую руку он вправил еще час назад, но мышцы все еще сводило. Он смотрел на тень дрожащих ресниц на медленно наливающихся румянцем щеках Блэка и четко знал, что именно это сейчас помогает сосредоточиться.
– Глупый, безрассудный щенок, – раздраженно проворчал Кайрен, и Гор виновато прикрыл глаза, – совсем страх потерял идти против собственного альфы.
– Милорд... – хрипло пробормотал Гор, – простите меня, милорд... Но я должен был остановить вас.
– Не смей больше перечить моей воле и идти против моей силы! – рыкнул Кай, но рук своих так и не убрал, продолжая восстанавливать все то, что успел разрушить в разуме оборотня, – не тебе обуздывать мой гнев! Сегодня я смог остановиться, но что будет в следующий раз?! Не думаешь о собственной шкуре, так подумай об отце! Ты у него один, идиот!
Гор дернулся и почувствовал, как краской заливает все лицо. Он и слова не мог вымолвить от обжигающего стыда и вины перед отцом. Таким бледным и таким испуганным. Смотрящим на него больным взглядом. Он словно осунулся и посерел за одну ночь. Его ладони дрожали, но продолжали крепко стискивать пальцы неразумного сына. А ведь этот пустоголовый сын знал, что ему нельзя волноваться. Что смерть любимой женщины сильно подкосила его. А он пропадает на достаточно рисковых делах стаи, совсем позабыв, что сердце отца совсем потрепанное и его надо беречь.
– Прости меня, – чуть ли не срывающимся голосом шепчет он, лихорадочно смотря в глаза Джера, – пожалуйста, прости меня.
И пока Гор крепко обнимает дрожащие плечи отца, Крист смотрит на осунувшееся лицо Кайрена и хмыкает.
– Теперь я понимаю, почему он выбрал тебя, – произносит он.
– Еще двадцать минут, и ты умрешь, – не глядя в глаза человека, буднично бросает альфа и трет покалывающие ладони.
– Еще два дня – и я буду на ногах, – насмешливо тянет Крист и прикрывает глаза.
Он физически чувствует, как застывают все, кто слышит их. Он даже открывает глаза из любопытства. О, так и есть, а Эбот уже маньячно сверкает на него своими глазищами.
– Даже не мечтай, приятель, – криво скалится человек, – я тебе не экзотическая бабочка, чтобы тыкать меня иголками. Ани, скажи ему!
Анрис только странно усмехается и продолжает поглаживать волосы уснувшей дочери. Кай смотрит на них недоверчиво и, прищурившись, произносит:
– Я даже удивляться не стану, если ты сейчас скажешь, что тоже из небесной братии.
Смеяться Кристу больно. Он булькает и, вытерев кровь с уголка губ, со стоном тянет:
– Сволочь!
– Открыл Америку, – язвительно скалится Кай, но от Криста не скрывается то, с каким напряжением тот следит за его побитой тушкой.
– Вы с Аланом точно два сапога-пара, – улыбается Готфрид, – у меня сейчас мало времени. Меня отрубит на два дня. Если бы это был не Дагура, то к утру все затянулось бы. Запомни, что сейчас скажу. Повторять не буду и бегать с континента на континент за тобой – тем более. Сразу нашпигую транками* и посажу на цепь.
– Какой ты заботливый, – цедит черный альфа, но уже собран и сосредоточен.
– Цени, я охуенный такой только один, – уже еле шевеля языком, мямлит Крист и прикрывает глаза, – не ищи Алана. Пока мы здесь не покончим с Ватиканом и не утрясем все остальное, ему даже появляться здесь нельзя.
– Почему?
– Ты сам знаешь, что начнется, когда узнают о нем. Даже если все вокруг будут думать, что это “Искра”. Войны будет не избежать.
– Я в состоянии защитить его.
– Знаю, но ты не в состоянии защитить ИХ от НЕГО. Они попытаются первым делом убить тебя, чтобы заявить права на него. А если с тобой что-нибудь случится, то он их вырежет. И когда он снова начнет убивать, то больше никто его не остановит. Он утопит всех нас в крови. На этот раз его остановили Роберт и Арнелия. Но чем дальше, тем сильней будет его жажда мести. И тем опасней тебе будет быть рядом с ним. В тебе осколок него, и он будет подавлять твою волю. Заставит подчиниться себе и пойти за собой. Это, конечно, романтично до розовых соплей, но мы не можем рисковать жизнями других.
Кайрен слушал его, опустив голову и сжимая кулаки. Человек не врал ему, и от этого было тошно. Он и сейчас чувствовал, как клубком змей копошится под сердцем тьма. Он чувствовал ее осторожные прикосновения к своему сознанию.
– Почему ты в этом так уверен? – глухо спросил он.
– Потому что Дагура спланировал все еще до своего пробуждения. Он знал, что произойдет, когда он, наконец, сможет собрать себя. Вот почему Салливаны готовились все эти века. Моя роль была предрешена с той минуты, когда он выбрал меня. Ему нужно время, чтобы исцелить свой разум. Не ходи за ним, Валгири... Не ходи...
Последние слова Крист выговорил, потеряв связь с реальностью. Кружка с отваром выпала из рук, и голова безвольно откинулась в кресле. Эбот бросился к нему, но был остановлен Анрисом. Тот лишь покачал головой и сам подошел к потерявшему сознание человеку. Подняв на руки безвольное тело, он осторожно двинулся к выходу из большой гостиной...
*
Как и пророчил Крист, о Салливанах узнали очень быстро. Весть о том, что последний осколок Искры был найден, облетела всех, кто хоть как-то соприкасался с этой темой. И вся эта орава народу двинулась к землям Валгири, где, получив мощный отказ, кинулась искать Алана Салливана по всему миру. Только того нигде не было. Исчезла вся его семья, за день закрылся головной офис и все филиалы. Причем все сотрудники дружно рванули в отпуск в неизвестном направлении и на неопределенное время. Счета стояли нетронутыми, многочисленная недвижимость Салливанов пустовала. Они словно сквозь землю провалились.
Оптимизма не вызвала и весть о гибели всего Ордена Мечников. Понтифика эта новость заставила запаниковать. Особенно после того, как он, не на шутку раздразнив Валгири, на выходе получил раздраконенного Кайрена Валгири. До последнего уверенный, что черный альфа не выйдет из своих земель, он был шокирован, когда очередное уничтожение молодого клана оборотней превратилось в незабываемый кровавый вечер для воинов святой церкви. Который повторился через несколько дней на одной из тайных баз церковных воинов. Оправиться от этого церковь не успела, потому что Кайрен сделал то, чего все эти века так отчаянно боялся Волчий Совет. Молодые кланы объединились и последовали за ним. Ни разоренный Вампирский Двор, ни люди к этому не были готовы. Так что теперь солдатам и наемникам церкви приходилось туго. Десятки разрушенных баз по всей Европе, сотни уничтоженных боевых ячеек. И так же, как когда-то, это привело к единственному выходу из сложившейся ситуации, которая не была больше подвластна людям. Особенно сейчас, когда они могли быстрее всех заполучить идеальное оружие нового поколения, которое оказалось не сказкой. Только само «оружие» утекло сквозь пальцы, словно талая вода.
Европу лихорадило уже несколько месяцев. То здесь, то там появлялись все новые сведения о новых терактах и столкновениях. Люди нуждались в объяснениях, и все больше масс требовало отставок действующих властей. Полиция, как и армия, несла тяжелые потери. Спецслужбы всех стран пытались еще хоть как-то держать ситуацию под контролем и выйти на контакт с оборотнями и остатками Вампирского Двора. А еще параллельно играли свои игры и вели жесткий поиск исчезнувших Салливанов. Если с древними волчьими кланами еще хоть как-то получилось договориться, то молодые кланы ответили жестким отказом. Ватикан стоял на осадном положении, а достопочтенный Понтифик рванул к черту на рога и окопался там так глубоко, что его невозможно было отыскать. Но в чем был силен Кайрен Валгири, так это в ослином упрямстве. Его волки уже напали на след старика и теперь гнали по всему миру, загоняя, словно дичь...
