Текст книги "Запах Вереска (СИ)"
Автор книги: Kapkan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 54 страниц)
Взывать к власти Волчьего Совета было верхом глупости. Валентин и так не сомневался, что те уже попытались поговорить с Кайреном, но только обломали зубки. Черный оборотень чхать хотел на всех и вел себя как Царь и Бог. В итоге, накопившегося бешенства хватило на всех. И на собственных тупых придворных, и на собственную службу безопасности, которая проворонила аж двойной взлом базы данных, и на ЦРУшников и ФБРасов с их «тонкими» намеками о расторжении договора в случае агрессии к мирным гражданам (вампир от души желал бы увидеть отдельных таких граждан, похеривших ему дело), и в целости на весь мир. Напоследок обматерив всех и разгромив все левое крыло особняка, он отправился громить собственные покои. А после он взглянул в зеркало и пропал.
Питер босиком стоял на кухне своей дорогой квартиры и варил кофе. С растрепанными волосами, в мягких серых спортивных штанах и растянутой старой черной футболке с принтом какого-то мультяшного кролика, жующего морковку. С тлеющей сигаретой в тонких пальцах. Пустым отчаянным взглядом, устремленным в никуда. Валентин был уверен, что никто и никогда не видел избалованного и испорченного мальчишку таким. Он просто не мог отпустить до конца, не мог из-за глупой случайности потерять того, кого хоть и не знал пока так хорошо, но уже допустил ближе, чем других...
Если бы испуганные вампиры осмелились выйти и понаблюдать за своим правителем, то пришли бы к неутешительному выводу, что мужчина попусту сошел с ума. Выпрыгнув из окна своей спальни и мягко опустившись на землю, он так быстро кинулся в сад, что только и воздух чуть колыхнулся. А там, совсем позабыв о собственной магии, голыми руками принялся рвать алые розы. Совершенно не обращая внимания на острые шипы, ранящие здоровую руку, и пропитавшиеся его кровью стебли. Заметил он это только тогда, когда ледяное зеркало сомкнулось за ним, и он ступил на залитый дождем балкон. Бесшумно открыв стеклянную дверь и шагнув в тепло гостиной, он полной грудью вдохнул чарующий аромат клубничных леденцов. Тщательно запоминая его и отчаянно желая попробовать на вкус кожу, пропитавшуюся сладким запахом. И вместе с ней тот, ни с чем несравнимый вкус крови, так ярко бегущей по тонким венам. Но вместо этого, он просто поставил цветы в первую попавшуюся вазу и, опустив ее на пол, шагнул в появившийся проход. Оставив после себя только мороз, осевший на нежных лепестках.
А теперь он смотрел, прислонившись лбом к холодной поверхности, и лихорадочно думал. Питер был его парой, и время, отмеренное им, уже начало свой отсчет. Оно не было бесконечным и не собиралось щадить их. До зубного скрежета напоминает кое-что, не правда ли? О да, только с разницей, что Питер – человек и от того более слабый. Кайрен не пощадит, когда узнает о паре. Он найдет даже на краю света, даже если на защиту пары станет весь Вампирский Двор. Они уже, несомненно, знают о том, что он нашел пару. Только пока никто из них не знает, кто это и где его искать. Пока он будет вдали, шпионам черного альфы не удастся выследить их. Конкретно этим зверьем он займется сам. У всех есть слабые места. Маленькие грязные тайны или те, кто, несомненно, дорог, но своей уязвимостью заражают других. Ведь неспроста желтоглазый волк засел в своем замке. Предпочитая не видеть и даже не слышать о гниющих развалинах Блодхарта, тот мало того, что позволил восстановить замок, так еще и больше трех месяцев жил там. Вылезая из своей норы только для того, чтобы напасть на очередной клан хладных.
И еще был белокурый человек с серыми глазами, о котором шепелявя и истеря рассказывал (до того, как ему хорошенько так подправил кости взбешенный Валентин) Амикус. Совершенно с диким запахом, садистскими замашками, судя по изуродованному лицу все того же Амикуса. И не оставивший после себя ни одного следа, ни отпечатка, ни капли крови. Почему он так заинтересовал темноволосого вампира? Потому что один взгляд сквозь воспоминания профессора Дверла на холодные серо-голубые глаза убийцы с прикрытым наполовину лицом заставил надолго отходить от шока. Валентин слишком хорошо помнил того, кто смотрел на него этими же глазами много веков назад. Но Ивон исчез, обернувшись прахом и забрав с собой не только душу Кайрена Валгири, но отняв у него самого верного союзника – Анриса – и великий город Млэк-Алаин. Белокурый мечник был мертв и совершенно не мог вернуться. А хозяин этих глаз был, несомненно, намного живее и, судя по всему, обладающим острым умом человеком. Надежно спрятавшим себя от чужаков и сумевшим довести до нервной истерики самого опытного и старого вампира.
Оттолкнувшись от зеркала и проведя рукой по холодной раме, он вернул поверхности ее мутный серебристый цвет и, поправив всклокоченные волосы, вышел из комнаты. С ним играли, тонко и весьма изощренно. Нанося удар репутации и впутав в такие проблемы, что только вой. Ну что ж, играть можно и в две стороны. Теперь устранение Кайрена Валгири и всего его выводка стало первоначальной задачей. Но до того как убить, он выжмет из них всю кровь, подарив Амикусу на опыты.
Бесшумно ступая по пустым коридорам, он спустился вниз. Отточенным движением руки призвав слугу и передавая ему новые распоряжения. Вернувшиеся недавно шпионы были в его кабинете, а в морге одной из клиник Солсейрса своей очереди ждали те трупы, которые удалось собрать из разгромленной подземной лаборатории...
*
Как окончательно испортить отношения с человеком? Поссориться с ним. Но как это сделать, когда вы УЖЕ в ссоре и не разговариваете друг с другом больше месяца? Правильно, ссориться молча. Скажете, что это невозможно? Ха! Данный тяжелый случай можно бы было смело вписать в книгу рекордов Гиннеса, как самое длинное противостояние двух упрямцев века. Причем все еще было вопросом, кто переупрямит кого. Пока шотландец и американец шли нос к носу. Обстановка накалялась, ставки взлетели до небес, общественность затаила дыхание.
Они давно уже перестали разговаривать. Перестали замечать друг друга. Проходя мимо так, словно это всего лишь ветер колыхнул воздух рядом. Так было легче существовать в отдельно взятом пространстве, окончательно не поубивав друг друга. Алан все так же продолжал заниматься замком, по второму кругу восстанавливая разрушенные залы. Кайрен же, как всегда, был занят своими делами. Днем, полностью углубившись в дела клана, занимаясь бизнесом и часто уезжая по делам то в Лондон, то еще куда. А ночами он исчезал из замка, никому ничего не говоря и возвращаясь только на рассвете. Так продолжалось ровно до осенней ярмарки, которую Волчий Двор традиционно устраивал во время праздников урожая...
Комментарий к Опасные связи
====== Волчьи ночи ======
Где мой дом из песка недостроенный
Он, наверное, не выдержал ветра
Отчего так бессильны порою мы
Перед целью своей в сантиметре?
Где мой мир безупречный и правильный
Он рассыпался облаком пыли
Мои ангелы небо оставили
А вернуться на землю забыли.
И никого вокруг, это только мой стук в старые ворота
И никого здесь нет, это только твой след, мне неважно кто ты.
Помоги мне! Сердце моё горит
На костре не потухшей раны, на углях от пустых обид
Помоги мне! Слёзы мои утри
Склей обломки моей вселенной, каплю веры оставь внутри...
Город 312 – “Помоги мне”
Волчий Двор в эту ночь опять мягко сиял под светом праздничных гирлянд и разноцветных фейерверков, то и дело вспыхивающих в ночном небе. Наряженный в разноцветные ленты и венки с цветами, в которые вплели уже желтеющие листья. В этом году осень совсем припозднилась в этот край, оставляя его по-летнему теплым и сладким. С привкусом спелой черники и брусничного сока, кровавым следом блестящего на губах, горячего вина с пряностями и кружащего голову верескового меда.
Город праздновал, раскинув праздничные шатры и зазывая людей голосами мастеров, хвалящих свои товары. Гул их голосов ярко перемешивался со смехом и чарующей музыкой, раздающейся с главной площади. Где на небольшой сцене, украшенной цветочными гирляндами, наряду с навороченной диджейской установкой (народ очень долго с подозрением косился на довольно похихикивающую Эрику, в результате чего все-таки докосился), стояли менестрели и в данную минуту играли для танцующих молодых пар.
Алан с упоением вдохнул запах печеных яблок, царящий вокруг, и, лениво улыбнувшись, медленно зашагал между рядов деревянных лавок. Приветливо кивая знакомым и успевая перекинуться со всеми хоть парой слов. Краем глаз замечая в толпе заговорщицки подмигивающих друг другу Эрику и Диану. Даже Джулиан был здесь и с головой ушел в разговор с главврачом местной клиники (да, не хорошо как-то вышло, но кто же виноват, что этот варвар с головой не дружит?). При взгляде на них мысли потекли в совершенно другую сторону. А именно к мужской части семейства Валгири, которых не наблюдалось с той самой минуты, как в город вошли чужаки. И, несмотря на весьма дружелюбные улыбки, стая встречала их настороженно. Гостям тоже было как-то дико, особенно когда те увидели среди волков вампиров с полукровками. О том, что стая желтоглазого альфы, мягко говоря, не совсем обычная, знали все. Но это было впервые, когда ее членов встречали в такое мирное время всей оравой и на собственной территории. Так что легкое напряжение присутствовало.
Встретив своих «гостей», старшие Валгири в сопровождении младших увели за собой всех главных альф прибывших кланов. Не трудно было догадаться для какого разговора. Те выражали благодарность за помощь своим волкам и предлагали союз. Достаточно молодые кланы, которые не подчинялись Волчьему Совету и жили сами по себе. Решение здесь было уже только за Кайреном. Только Алан был уверен, что он раньше станет матерью Денниса Родмана, чем Валгири примет их в свои распростертые объятия. Однако пофилософствовать на эту тему дальше Алану не дал веселый женский окрик:
– Ангел! – теплые ладошки легли на плечи, и знакомый смех зазвучал за спиной.
– Эва, – резко развернувшись и наткнувшись на веселые светлые глаза, блондин засмеялся и под вполне прихеревшие взгляды клана поднял волчицу на руки и закружил на месте.
Поставив на землю все еще улыбающуюся женщину, он поцеловал ее в щеку и, оглядев со всех сторон, удовлетворенно присвистнул. После последней их встречи она, несомненно, похорошела. Беременность безумно шла ей, делая кругленькое милое личико светлее, а глаза добрее. И не скажешь, что совсем недавно эта милая будущая мамочка, так ласково улыбающаяся сейчас ему и поглаживающая заметно подросший живот, готова была на лоскутки порвать психованного профессора-вампира.
– Куколка, ты шикарна на все миллион долларов! – довольно изрек дизайнер, – какому дьяволу мне продать душу, чтобы хоть наполовину стать таким?
– Выйди замуж за альфу и забеременей, – ехидно ответила волчица, – это держит в тонусе.
После ее слов Алан только подавился воздухом и с наигранным ужасом произнес:
– Эк ты загнула, крошка!
И если до этого Дериан стоял и удивленно смотрел на свою пару, стоящую с наглым человеком и позволяющую так бесцеремонно хватать на руки, то когда блондин положил руку на живот жены, нервы сдали. Стая позади глухо зарычала и напряженно замерла, не отрывая глаз от самоубийцы, посмевшего прикоснуться к главной волчице и посягнуть на их будущего вожака. Сам же альфа клана медленно крался вперед, не отводя настороженного взгляда.
– Милая? – с трудом гася рык в груди, напряженно позвал мужчина.
– О, дорогой, я совсем забыла, – солнечно улыбнувшись мужу и успокаивающе посмотрев в глаза, произнесла Эва, – это Ал, он спас нас тогда и заступился перед Валгири.
– Приятно познакомиться, – с обворожительной улыбкой отозвалось белокурое чудо и, прямо встретив испытующий взгляд альфы, протянуло руку.
– Тоже, – удивляясь собственному поступку, пожал крепкую ладонь Дериан.
Алан смотрел на мужа своей милой знакомой, совершенно не забывая краем глаз следить за стоящими около своего альфы оборотнями. Нагло рассматривающими его откровенно оценивающими взглядами. Плевать, за этот вечер это было уже, наверное, в тысячный раз. Салливан и так знал, что невъебенно шикарен в своих ладно сидящих джинсах с потертыми коленями, белой рубашке с закатанными до локтей рукавами, расстегнутой до середины груди. В легких кожаных полусапожках на ногах, кожаных браслетах на запястьях, с трофейными клыками, болтающимися на шее, и распущенными, художественно растрепанными волосами.
Эрика как увидела, так объявила, что такого секси прямо на обложку журнала. Джулиан подмигнул, братцы кролики ревниво объявили, что будут сторожить весь вечер (смотались, гады!), Маркус с Дианой предложили заняться его сватовством, а вот дядюшка, сволочь этакая, только презрительно скривился и опять спрятался за своими многочисленными отчетами и договорами. В ответ на это Алан с ленцой усмехнулся и, показав фак, отправился травить шутки с прислугой и сплетничать о безнравственном, эгоистичном и ублюдочном альфе. Пожалуй, за все это время после последней их ссоры, это было впервые, когда они хоть как-то заметили друг друга. Да и хрен с ним! Вечер только начался, а впереди еще грандиозная ночь.
В том, что ночь удалась, стало ясно уже через два часа, когда, не дожидаясь своих альф, стаи затеяли грандиозную попойку. Побратавшись с жителями Волчьего Двора, клялись в уважении к местным вампирам и сейчас вовсю отжигали горячие танцы на площадке прямо перед старой церковью. Веселье стремительно набирало обороты, костры становились все жарче, а улыбки – опьяненней. Примерно в таком состоянии и застали празднующих вернувшиеся с переговоров главы кланов, в числе которых были хозяева крайне загульной стаи...
Стоя за массивным креслом брата в огромном конференц-зале (на деле же в старом зале совета, который с помощью Алана превратился в мини-приемную целого короля), Маркус ни минуты не сомневался, что брат просто пошлет стоящих перед ними альф. Несмотря на всю их горячность и молодость, перед Кайреном они были всего лишь жалкими щенками. Ни один из них не мог наравне смотреть в глаза желтоглазого альфы. Причем сила Кайрена сейчас подавляла как никогда прежде. Он чувствовал ее отголосок, пусть и слабо, но все же. Так же, как и его сыновья, занявшие свои места на ступенях у ног своего дяди. Они с холодом и полным величия взглядом смотрели на тех, кто сегодня пришел к ним, несомненно, просить. Копия взгляда Кайрена в двух экземплярах.
Однако, вопреки всем опасениям, брат принял их предложения весьма благосклонно, особенно касающиеся бизнеса. Одного взгляда на дьяволов, танцующих в его глазах, хватило Маркусу, чтобы понять, что старший выжмет максимальную прибыль. А вот от союза он отказался в весьма жесткой форме. Чему совершенно не стоило удивляться. Их стая и так была сильной и весьма могущественной. Помощи со стороны они перестали ждать уже очень давно. Сам же Кайрен так и не забыл вкус предательства. Он усвоил урок, навсегда запомнив и сожжённый дотла дом, и убитых собратьев, и смерть того единственного, кого когда-то любил. На одни и те же грабли альфа больше не собирался наступать.
Так что, в общем, переговоры прошли весьма успешно, если не считать пары особо впечатлительных, которые еще долго отходили от встречи с более сильным самцом. Маркус сурово шикнул на ехидно скалившихся сыновей и, заслужив их невинные взгляды, поравнявшись с Кайреном, еле слышно прошептал:
– Ты уверен насчет союза?
– Абсолютно, – кивнул Кай и так же тихо добавил, – бизнес бизнесом, а брать ответственность за эту шпану или довериться им у меня нет ни малейшего желания. И потом...
Это его «и потом» так и осталось без продолжения, потому что они уже вышли из замка, вдалеке слыша настоящий ор, за которым последовала серия взрывов.
– Опять фейерверки не туда пустили, – прикрыв глаза рукой, тяжело простонал Маркус.
– О, я бы сказал, что очень даже туда, – заслушавшись дивного мата на чистом английском, восхищенно отозвался Уолтер и, шутливо толкнув брата плечом, кивнул в сторону города.
Эдвард виновато посмотрел на усмехнувшегося дядю и исчез вслед за старшим братом. Оставляя в полном шоке дражайшую делегацию...
Алан заливисто засмеялся и закружился в очередном танце вместе с Эрикой. Что там взорвалось, в итоге осталось совершенно незамеченным. В гуле веселой музыки, когда все пьянели не от вина, а от улыбок, проблемы казались настолько далекими. Кто с кем ссорился? Обиды никто не держал. Было лишь желание раствориться среди языков пламени, таких же алых, как и длинные волосы, развивающиеся на ветру каждый раз, когда зеленоглазая волчья невеста кружилась рядом с ним. Яркая улыбка на губах, и серо-голубые глаза смотрят с таким огнем, словно их обладатель сам соткан из жара. Воздух пропитан магией, невидимой человеческому глазу, но осязаемой намного глубже. Бушующей в крови, дрожащей на струнах бузуки*, мерцающих в жарких взглядах и тонущих на дне винных кружек. Этот мир совсем рядом с людским, но крайне далек от его рамок и понятий. Застрявший где-то между древних поверий и реальностью нынешнего мира. Под старые песни, обжигающие душу и заставляющие тело двигаться помимо твоей воли. Слыша в них зов диких ветров и речные пения, хрустальный звон росы на сочной траве и пряный шепот в тумане, окутывающем вековой лес.
Площадь еще более радостно зашумела, приветствуя своих господ и принимая в свои уже изрядно повеселевшие объятия, обещая поделиться секретом своего веселья. Завидев своего мужа, Эва послала воздушный поцелуй белокурому дизайнеру и упорхнула к сразу же расслабившемуся Дериану. Диана, пританцовывая и подпевая хриплому голосу поющего на сцене отца Солмерса, с хищной улыбкой на губах кралась к застывшему с выпученными глазами Маркусу. И, пока Уолтер уже вовсю тискал раскрасневшегося Джулиана, Эдвард безуспешно искал свою нежно любимую рыжую фиалочку-лапусичку. Рыжая фиалочка же (флористы всего мира убились бы об стену) в данную минуту усиленно уговаривала одного из музыкантов уступить ей инструмент (не о том подумали, господа извращенцы). После жалостливых зеленых глазок, а так же обещаний выкрутить ему стратегически важные органы музыкальный инструмент был отобран. Сразу за этим как-то потерявший из виду рыжую подругу Алан обнаружил ее прямо перед собой.
– Я знаю, что ты умеешь играть на ней! – безапелляционно обвинила Эрика и, сложив в молитвенном жесте руки, заныла, – один куплетик. Ну, Ал, пупсик, сладик, нежно любимый зайчик!
– Я не...
– Ну, сыграй, Ал, – даже не дав договорить возмущенно запыхтевшему американцу, заканючила из объятий мужа темноволосая волчица.
После нее канючащих и сюсюкающих дам стало больше. Причем почему-то всем им казалось, что Алан проникнется их просьбами больше, если его свалить с так хорошо облюбованного ранее насеста. Себя Салливан любил больше и потому, не найдя среди толпы своих защитничков в лице двух влюбленных по уши мудаков, с тяжелым вздохом взял в руки бузуки.
– Сыграть, значит, – настраивая струны, с полуулыбкой пробормотал он, – есть тут кое-что...
Пальцы уверенно прошлись по тонким струнам, вырывая первые аккорды. Усиливаясь с каждой минутой, превращаясь в старинную мелодию и на очередном подъеме сливаясь с красивым мягким мужским голосом. Слова срывались один за другим, заставляя удивленно смотреть на прикрывшего глаза блондина.
– Алан знает немецкий? – удивленно произнес обнявший свою невесту Эдвард.
– Ага, – довольно ответила Эрика, – помимо него он знает еще семь языков, играет на скрипке и два года занимался стрип-танцами!
Ответом ей стал удивленный вздох Эдди. А тем временем песня приняла новые обороты, теперь уже зазвучав вместе с волынкой и тин-вистл*. Вызывая желание отдаться ей и не остаться в стороне. И словно давая свое разрешение, белокурый американец хулигански улыбнулся двум братьям, с горящими глазами смотрящим на своих любимых. Те даже и пискнуть не успели, как их, подняв на руки, вынесли прямо в центр огромной площадки. Бережно опустив и вовлекая в бесконечный танец. Утопая друг в друге и дополняя движения партнера. Улыбаясь влюбленными глазами и совершенно не замечая мира вокруг. И сразу же за ними медленно потянулись все остальные. Шумными хлопками и свистом сопровождая голос Алана, флиртующего с волчицами чужих стай. А те, совершенно позабыв соблюдать негласный закон держать неприступность среди чужаков, мило краснели и, хихикая, кокетливо стреляли в него глазками. Среди волков же возмущение подняли немногие, потому что остальные тоже очень даже откровенно облизывали взглядами необычного человека с колдовским взглядом серо-голубых глаз. Насмешливых и следящих за толпой с какой-то внутренний удовлетворенностью, наглой искрой знания того, что неведомо другим. Но из всех присутствующих был только один, кто заметил этот блеск.
Он смотрел, прищурив свои золотые глаза, и чувствовал, как по капле оттаивает кровь в застывшем сердце. Как начинает оно биться быстрей и устремлять по венам живую горячую кровь. Как зверь внутри довольно порыкивает и недовольно бьется мордой о грудную клетку, тяня за собой и умоляя дать себе волю. Но самому Кайрену этот зов чужд. Он непонятен и вызывает только глухое раздражение, ведь там не тот, о ком тоскует сердце. Это всего лишь морок, навеянный ночью. Он рассеется, оставив после себя только горечь разочарования.
Морок или нет, но отвести взгляд он не успевает, почти сразу же попав в капкан блестящих глаз. В них горит жар костров. Это бездонная пропасть раскаленного серебра, в которой бесследно тают осколки льда. Словно блеск ядовитого клинка, миллиметр за миллиметром входящего под кожу. Они не знают слова «нет», не умеют смиренно опускаться. Им неведом страх и малодушие. Они полны лукавства, той темной искры, что легким оттенком безумия таится где-то в дальнем уголке. Всем своим взглядом они кричат: «Да, детка! Я рожден, чтобы править, и тебе со мной не по пути!». Они смотрят всего лишь одну минуту, но этого хватает, чтобы совсем неуловимо что-то изменилось. Что-то дрогнуло, и становится ясно, что как прежде ничего больше не будет.
Костер вздымается еще выше, и его языки на мгновение скрывают их друг от друга. Звучит громкий смех, и уже в следующую секунду Алан снова поет. Еще громче, еще ярче, пока голос не исчезает в очередном оглушительном аккорде. Музыка звучит еще мгновение и смолкает, чтобы тут же взорваться шквалом аплодисментов и свистом довольной толпы. Алан опускает бузуки и, поднявшись на сцену, шутливо кланяется. Он больше не смотрит в сторону златоглазого альфы...
Вечер идет своим чередом. Шум не утихает ни на минуту, и чтобы ответить на звонок, Алану приходится уйти с оживленной площади в сторону тихих переулков. Отойдя достаточно далеко, он с улыбкой, наверное, приклеенной к его лицу до самого утра, нажимает на вызов.
– Алло, пап?
После этого он на добрых полчаса выпадает из реальности, медленно бродя по темным и пустым улочкам. Отец о недавних приключениях сына не знает, но весьма дотошно расспрашивает обо всем, что приходит в голову. По его скачущим с темы на тему вопросам и возгласам матери на заднем фоне о том, что она скучает по своему мальчику, легко понять, что оба родителя очень ждут его. Как ни крути, а с ними ему повезло. Оба любящие и понимающие, хотя порой руки так и тянутся придушить наглого папашу, но не любить их просто невозможно. В конце концов, это его предки сварганили такого славного и охрененно великолепного его.
Только закончив разговор, блондин замечает, что ушел настолько далеко, что не только не слышит шума с площади, но и улица впереди менее освещена, чем несколько предыдущих. Ну, в принципе, не впервой, все равно он в Волчьем Городе, где его каждая собака... пардон, волк знает. Пожав плечами и засунув телефон в карман брюк, он просто разворачивается, чтобы уйти, когда слышит голоса. Причем, явно не очень дружелюбно настроенные. Они далеки от него и, видимо, заняты чем-то оооочень плохим, раз не замечают его появление. Так как любопытство его бич, а маленький шизик внутри вовсю уже машет транспарантами, взывая к новым приключениям, в раунде «шизик/здравый смысл» побеждает первый. Поэтому, больше не теряя ни минуты, Алан бесшумной тенью скользнул в сторону голосов. Дыша через раз и молясь, чтобы кто бы там ни был не почувствовал его запах.
Судьба, видимо, была благосклонна, и тылы свои повернула к нему только тогда, когда он оказался достаточно близко, чтобы увидеть связанную какой-то грязно-бурой веревкой Эву. Причем, с ног до головы, и ей натянули эту дрянь на рот так, что вокруг губ виднелись капли крови. Волчица гневно рычала и пыталась высвободиться, но почему-то у нее не получалось разорвать на первый взгляд вполне тонкий материал. А по мутному взгляду и тяжелому дыханию стало понятно, что ей долго не продержаться. Ее окружили четверо здоровенных мужиков и теперь спорили, как поступить дальше. Выбор пал между зарезать здесь же или все-таки утащить ближе к замку и опять же выпотрошить. Алан затаился за старыми ящиками со всякой рухлядью, не видя лиц говоривших, но отчетливо слыша весь разговор. Запах мазута и старого железа, ударивший в нос так, что весь хмель выветрило разом, был как никогда вовремя.
– Думаешь, эта нитка удержит ее? – насмешливо спросил один.
– Рябина и не таких усмиряла, – хмыкнул другой, – она по любому уже труп.
– Почему именно сейчас? – раздался другой хриплый мужской голос.
– Дериан хочет заключить союз с Валгири, и, в отличие от других, у него это может получиться, – ответил другой, более глубокий, – а если его шлюха родит ему наследника, то тогда он окончательно укрепится, как альфа. Я этого никогда не допущу! Стая принадлежала нам еще задолго до рождения этого выскочки!
– Двух зайцев одним ударом, да, Ливер? – ехидно спросил третий, – безутешный мальчик никогда не простит смерть пары. Союз сорвется, а вожак очень скоро так скоропостижно загнется. Какая досада, без наследника!
– Почему же, у него будет наследник. Но тот, кого выберу я!
Дальнейшими своими планами начинающему революционеру поделиться, к несчастью, не дали, перевернув на него и его бравых единомышленников пудовые коробки битком набитые железом. Подняв такой грохот, что его услышали даже на площади, где Дериан со своими волками пытался найти свою жену и, не ощущая ее, уже начал звереть. Если же вернуться назад к источнику грохота, то там Алан на самой быстрой скорости кинулся освобождать беременную волчицу, лежащую на мощеных камнях. Попутно заехав по морде рычащего на него мужика какой-то железкой. Судя по глухому звуку и скулежу, это все-таки был кусок трубы.
– Вечно мне твою задницу спасать, куколка! – закричал взъяренный блондин и, еле уйдя от молниеносного броска очередного оборотня, залепил ногой по клацнувшим челюстям третьего.
– Ал! – закричала испуганная Эва, когда увидела несущегося на американца, на ходу перекидывающегося оборотня.
Он только успел схватить на руки Эву и, прижав к груди, кинуться в достаточно узкий лаз между двумя высокими домами. Весьма вовремя, потому что длинные черные когти проехали в миллиметре от плеча, только слегка задев. Но останавливаться на этом оборотни не собирались. Они уже ломали себе проход к ним. Потом Алан, конечно же, будет божиться, что у него на почве стресса было минутное помутнение рассудка. Но уже через секунду он, напару с прижавшейся к нему Эвой, орал в голос. Если же волчица взревела, зовя свою пару, то Салливан не нашел ничего лучше, чем заорать голосом, сорвавшимся на визг:
– ВАЛГИРИ!!!
На зов рванула вся стая Дериана во главе со своим альфой и Валгири, причем, при всем составе. И пока на площади поднялся настоящий хаос кинувшихся с праздника прочь гостей, за спиной осталась человеческая часть в полном недоумении. Конкретно на месте происшествия двум обороняющимся пришлось выползти из своего укрытия и скрыться в небольшом тупике. В таком состоянии Эва не могла не то, что стену перемахнуть, даже драться. Алан только успел подумать, что ему с такими темпами геройства скоро все-таки придется натянуть стринги Супермена. Он толкнул испуганную женщину за спину и, крепко встав на месте, приготовился драться. Перед глазами наравне с когтями и клыками кинувшихся вперед оборотней мелькнула вся жизнь почему-то с белым гробом посередине их уютной гостиной.
Но не успел огромный грязно-серый зверь и когтем дотянутся до Алана, как его, схватив за шкирку, как нашкодившего котенка, подняли и, проревев в морду, отшвырнули с такой силой, что стена, о которую он врезался, не выдержав, рухнула. В следующую минуту Салливан уже смотрел в огромную спину, покрытую черным мехом с проседью. Наверное, он никогда не был так счастлив увидеть Кайрена Валгири (пусть и с тыла), как в ту секунду. Как ни крути, а безоружный человек перед четырьмя здоровенными оборотнями долго не протянет.
Одного Кайрен порвал основательно, заставляя скулить, словно побитого пса. Еще одного, вцепившись в горло, душил взбешенный (судя по ошметкам одежды) муж Эвы. А вот третий успел-таки полоснуть Кайрена по плечу до того, как его скрутили и, ломая кости, заставили перекинуться обратно. Эва, больше ни на кого не обращая внимания, кинулась в объятия своего волка, нежно поглаживая его морду и урча, словно кошка.
– Боже мой, – застонал Алан и, расслабившись, привалился спиной к стене, – хотя бы один мой вечер может пройти без спецэффектов?!
– А нечего было лезть в драку! – рыча, выдал стоящий рядом Кайрен и скрестил лапы на мощной груди.
– Так, ты вообще какого хрена тут делаешь? – удивленно спросил Алан.
– Твой визг был слышен, наверное, даже на границе, – недовольно ответил зверь.
– Я не визжал! – покраснев, возмущенно рявкнул Алан.
– Еще как визжал! Я думал, оглохну, – с каким-то странным удовольствием покивал Кай и, неожиданно для себя, зашипел от острой боли, огнем ошпарившей предплечье.
– Какого? – ошарашенно уставившись на пульсирующую рану, произнес альфа.
Боль ударила с новой силой от кончиков пальцев до самого локтя. Всего лишь обыкновенная царапина на глазах начала расти пока не изрезала шерсть в лоскутки, обнажая начинающее смердеть мясо. Словно кислота, разъедающая мышцы и причиняющая невыносимую боль. Альфа сцепил зубы и, рыча, пытался понять, что происходит. Первая рана за столько веков, которая, несмотря на быструю регенерацию, открывалась снова и снова.
– Кай! – подлетев к отшатнувшемуся от нового приступа брату, испуганно крикнул Маркус.
– Не подходи! – попятившись, зашипел златоглазый альфа и, оскалившись на ухмыляющегося мужчину, лежащего под когтями его племянников, рявкнул, – что это за дрянь?!
