Текст книги "Запах Вереска (СИ)"
Автор книги: Kapkan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 54 страниц)
– Не трогай его сосиску! Она самая красивая в мире!
Уоли мгновенно потерял весь лоск и смущенно покраснел. Впервые в жизни! Алан же просто взорвался.
– ДА ХОТЬ КОЛБАСА ДОКТОРСКАЯ! Ты вообще заткнись, алконавт блядский! Опять нажрался в хлам и устроил мне цирк на выезде! – и пока выше упомянутый «алконавт» молчал, Алан перевел взгляд на Эдварда, – ладно эти придурки с киселем вместо мозгов. Но ты, Эдвард?!
– Ну, чего ты, Алан? – виновато произнес Эдвард, – ничего же не случилось… Такого…
Грязные ботинки грохнулись на пол, и через минуту шуршания бумаг снова раздался голос дизайнера.
– Погром в клубе «Серп»: десять жертв с многочисленными переломами разной степени тяжести. В том числе побитый управляющий с отпечатком ботинка предположительно сорок седьмого размера на лице. Кража двух сценических костюмов. Порча имущества клуба: три выбитых окна, покореженная мебель. Акт вандализма, ограбление кондитерской «Брегби». Мне и дальше читать или хватит? – язвительно произнес дизайнер и упер руки в бока, – и это я еще молчу о миссис Перкинс, которая мне затрахала мозг своей кошкой, у которой из-за вас вчера начались преждевременные роды! А штраф, который впаял шериф?! Бля, на мне и так этот замок, а теперь еще и ваши задницы спасать от обезьянника?! На две недели оставил вас без присмотра, и вы успели довести Волчий Двор до ручки! ДА Я, МАТЬ ВАШУ, ИЗ-ЗА ВАС СКОРО ВООБЩЕ СТАНУ ТАКИМ СВЯТЫМ, ЧТО МАТЬ ТЕРЕЗА ЗАЕБЕТСЯ В ЭКСТАЗЕ!
Гневную отповедь не посмел прервать никто. Пока озверевший дядюшка удивленно молчал и рассматривал раскрасневшегося и помятого парня, Маркус и его жена пытались понять, это как получилось, что какой-то мальчишка смог за несколько месяцев так выдрессировать их сыновей, что те сейчас смущенно краснели и не смели поднять головы. Словно дети малые, а не взрослые мужчины. И когда взбешенный американец, наконец, перевел дух, братья одновременно произнесли.
– Прости, Алан.
– Прости, Алан, – сузив глаза, передразнил их блондин, – в общем так. Уоли, иди приведи в адекват Джулиана. Плевать, как ты это сделаешь, и, наконец, прекрати сверкать голым задом в доме! Эдди, снимай лифчик! Салатовые кружева – не твое.
Красный как помидор Эдвард только сейчас понял, что на нем красуется бюстгальтер невесты.
– А с тобой, – сверкнув злым взглядом так, что Эрика сглотнула и еще сильнее укуталась в простыню, – поговорим, когда у меня крыша на место встанет!
И больше не обращая ни на кого внимание, Алан, бурча себе под нос самые крепкие ругательства, поднялся по лестнице и скрылся в одном из коридоров. А за ним, блестя глазами, пристально следила миссис Валгири. Она окинула взглядом своих все еще пребывающих в шоке мужчин и с участием произнесла:
– Чаю?
Чай пришлось отложить до вечера. А до этого начался настоящий разбор полетов. Который Алан благополучно пропустил, отсыпаясь в своей продуваемой сквозняками комнате. В то время, как семья приперла к стенке Эрику. На вопрос, как ей все это удалось сотворить, девушка ответила, гордо задрав носик.
– Я же не сказала, где конкретно хочу устроить праздник. В замке или ОКОЛО замка. И потом, мне не импонирует свадьба среди грязных руин. Вот мы и решили немножко прибраться.
Но по очень злому взгляду дяди девушка поняла, что это «немножко» перешло все границы. В результате чего – строгий выговор и резкий отказ продолжать ремонт в замке. Эрика еще долго пыталась переубедить упрямого родственника, но тот был непреклонен. После этого неугомонный дядюшка и отец с матерью устроили грандиозный разнос по поводу жалоб, выдвинутых жителями города. Так что, когда вечером Алан спустился на ужин, который слуги накрыли в той же столовой, то наткнулся на мрачные лица «террористов» (как ласково окрестил их народ).
– Кого хороним? – приподняв светлую бровь, произнес блондин, чем привлек к себе внимание всех.
Он явно не ожидал той реакции, которая последовала за этим. Побледневшее лицо матери семейства. Напряженный взгляд Маркуса, метнувшийся на брата, и сам дядюшка. Сжавший кулаки так, что побелели костяшки, и смотрящий на него еще больше потемневшим взглядом. Который то и дело поднимался поверх головы дизайнера и опять опускался на него. Удивленный Алан кинул короткий взгляд за спину и не увидел ничего нового. Та же самая стена и тот же самый портрет белокурого воина.
– Еще не решили, – очень тихо и как-то неестественно спокойно ответил темноволосый мужчина.
«Да, какой милый и дружелюбный дядька», – мрачно подумал блондин.
И, пожав плечами, мол: «А это уже ваши проблемы», направился к столу. Поймав пристальный взгляд женщины, он обворожительно улыбнулся ей.
– Мэм, прошу прощение за ту некрасивую сцену, которую вам пришлось утром лицезреть, – галантно поцеловав ее руку, он продолжил, – боюсь, нас не представили – Алан Салливан.
– Очень приятно, – голос женщины был мягким и приятным, – Диана Валгири. Мать этих двух негодников. А это мой муж – Маркус и его брат Кайрен Валгири.
Алан пожал руку Маркусу и холодно кивнул Кайрену, который сидел во главе стола. Что ни говори, а дядька с криминальной рожей совершенно не понравился дизайнеру. И, судя по всему, ему отвечали полной взаимностью. Если в начале ужина за столом царило непонятное напряжение, то уже к его середине оно постепенно начало исчезать. Удивленный такой молодой внешностью супругов Валгири, Алан мало напоминал утреннего заморыша с неадекватной нервной системой. Сейчас он с удовольствием рассказывал о своей работе, делился впечатлениями того времени, которое провел в этих землях, и вообще был само очарование. Он очень быстро нашел интересного собеседника в лице Маркуса и углубился в дремучие дебри политики, абсолютно не замечая темного блеска золотых глаз.
Пока за столом шла оживленная дискуссия, в которой уже участвовали все, даже опохмелившийся час назад Джулиан, глава семьи сидел, откинувшись в своем кресле, и сквозь полуприкрытые веки рассматривал сидящего на другом конце длинного стола дизайнера. И с каждой минутой мысли его становились еще более мрачными.
За окнами давно уже стемнело, но никто не спешил зажигать массивную люстру из темного металла, больше напоминающую переплетения ветвей. Вместо этого мягкий свет от таких же канделябров на стенах делал атмосферу более приятной. И в их свете светлые волосы казались еще более серебренными. Они мягкой волной спускались до шеи. Высокий, с крепким телом и сильными руками. И потертые джинсы с серой кофтой, только подчеркивали все это. В ртутных глазах с голубыми прожилками плескалась серьезность и неприкрытый интерес. Красивые, чуть пухлые губы то сжимались в тонкую полоску, то кривились в ухмылке. Упрямый подбородок, чувственная родинка под правым уголком губ и черты лица, чья призрачная тень знакома до рези в глазах. Настолько, что просто невозможно больше смотреть.
Алан с трудом сдерживал себя, чтобы не поднять глаза и не показать язык «маме Фредди Крюгера», которая зачем-то уже битый час сканировала его. Но так как он никогда не славился нервами из титанового корпуса, то предсказуемо не выдержал и бросил небрежный взгляд на другой конец стола. Однако он успел лишь увидеть поморщившиеся в брезгливости лицо, и мужчина отвел глаза. Это здорово разозлило, но обдумать как следует все ему не дала Диана.
– А у вас очень хороший вкус, – рассматривая весь зал, произнесла женщина, – я не видела все, что вы сделали, но мне уже нравится.
– Профессия. Вы еще не видели восточную галерею. Недавно были готовы новые статуи. Когда их установят на своих местах, то… – Алан не успел даже договорить, как его перебил успевший уже стать раздражающим голос с легкой хрипотцой.
– Кстати об этом, – подавшись вперед, холодно произнес Кайрен, – спасибо за вашу работу, но мы больше не нуждаемся в ваших услугах.
– Простите? – прищурившись, произнес Алан.
– Замку не нужен ремонт, – отрезал мужчина, – мы выплатим вам стоимость заказа, и можете быть свободны. Утром я поговорю с руководством строительной фирмы.
С каждым его словом плечи Эрики опускались еще больше, а глаза Алана становились еще холодней. Он был зол. Сперва его лишили отпуска и отправили разгребать хренову кучу дерьма, которая накопилась за столько лет. И, когда он, наконец, вошел в раж и мечтал превратить эту колымагу в шедевр, появился какой-то старый хрыч и пытается палки ему в колеса засунуть! Здесь прольется чья-то кровь!
– К несчастью, это невозможно, – совершенно будничным тоном ответил он и сцепил пальцы в замок, – если вы расторгнете контракт, то вам придется платить неустойку. У вас где-то завалялось восемь миллионов?
– Деньги не проблема, – отмахнулся Кай.
– И потом, – Алан криво улыбнулся, – не вы меня наняли и не вам меня увольнять. Я прав, куколка?
– Да, сахарный, – томно произнесла Эрика и растеклась в дебильной улыбке, – и вообще, это мой подарок Эдди. А ты позволил, дядя Ри!
Девушка мгновенно преобразилась, когда нашла поддержку в лице Алана. Она с полным надежд взглядом глядела на Кайрена и с замиранием ждала его ответа.
– Это ничего не меняет! – рыкнул мужчина и вышел из-за стола.
Двери с глухим ударом закрылись за ним. Отрезав тем самым все дальнейшие уговоры. Это стало жирным крестом на планах Эрики. Поникшая девушка шмыгнула носом и опустилась обратно на свое место. Не выдержав потерянного взгляда, Эдвард обнял ее и, погладив по спине, принялся шептать на ушко нежные слова.
– Прошу простить меня, но я не понимаю вашего брата, – подал голос Джулиан, – если дело в нашей работе, то мы можем изменить то, что ему не нравится. Зачем же бросать все на полпути? Ведь большая часть работы уже выполнена.
– Дело не в вас и вашей работе, – сняв очки и потерев переносицу, устало произнес Маркус, – мой брат не любит этот замок. Была бы его воля, он бы давно уже разобрал здесь все по кирпичику. И ты, Эрика, отлично знала это.
– И сколько это будет продолжаться, отец? – необычно мрачно и серьезно произнес Уолтер и взглянул в глаза отца.
Маркус опустил взгляд, и возле его губ появилась горькая складка.
– Вечность, – сжав руку мужа, тихо произнесла Диана…
*
Сколько лет он не был здесь?.. Десять? Двадцать? Или долгую вечность? Но не изменилось лишь одно… Память… Она преследовала его везде, где бы он ни был. Он целую жизнь бежал от нее. Далеко, куда глаза глядят. Но и сейчас она опять восстала из пепла лет и предстала перед ним во всем своем уродстве.
Уйти далеко, никогда не останавливаться, никогда не оборачиваться назад, не помнить… Чтобы каждый год возвращаться обратно на то пепелище, которое ждало здесь. На несколько дней, чтобы выпустить свое безумие и опять вдохнуть сводящий с ума запах вересковых цветов. Чтобы самому стать тенью прошлого… Лишь на короткий миг… Всего лишь несколько дней. Коротких, как одно мгновение, но сладких, как желанный яд. А после окунуться во мрак забвения и опять бежать не останавливаясь…
Так должно было быть и в этом году. Но глупая наивная девчонка, захотевшая добра, перепутала все карты. Непонимающая того, как глубоко вогнала в и без того истерзанное сердце ржавый штырь. И этот проклятый мальчишка, который, будто насмехаясь, вернул прошлое в этот чертов замок! И сам он дурак, раз травит себя, бродя среди оживших коридоров и залов.
Кайрен знает здесь каждый уголок, каждый потайной ход и каждую трещинку. Он бродит по замку до тех пор, пока не оказывается у колонной галереи. Здесь он медлит, и ноги не слушаются. Они врастают в землю и отказываются двигаться. И все, что остается, так это прикрыть глаза и, глубоко вздохнув, перебороть себя. Он великолепно знает, что его ждет за этим поворотом. Но оказывается совершенно не готов к тому, что видит.
Перед ним большая двустворчатая дверь из кованого железа. Она открывается легко, гостеприимно предлагая зайти. А за ней под лунным светом блестит сказка. Здесь нет никаких стен, и ветер гуляет между пустых проемов арок. Вдоль колонн стоят узкие мраморные скамейки. Узорчатые колонны обвиты зеленым плющом, и вокруг царит глубокий, нежный запах цветов. Почти на всех ярусах проемы украшены пестрыми стеклами витражей, через которые сейчас льется серебристый свет. Вокруг не слышно ни звука, только шелест листьев, который успокаивает. Это место настолько прекрасно, что невозможно оторвать взгляд. Но это заставляет еще больше закрыться в себе.
Из глубины поднимается бессильная и глухая ярость, которая ищет выход, чтобы, наконец, выплеснуться и уничтожить все вокруг. И она находит свою жертву, когда в коридоре раздаются чьи-то уверенные шаги. А через несколько минут за спиной раздается холодный и ровный голос.
– Честно говоря, я не знаю, почему вы так против того, чтобы отремонтировать замок, но, по-моему, глупо бросать работу на половине.
– Мне от вашего мнения ни жарко, ни холодно, – грубо отрезает Кайрен и оборачивается к собеседнику, – вы получите свои деньги. После этого можете катиться на все четыре стороны.
Алан уже не просто зол, он в натуральном бешенстве. Наглый, мерзкий, упрямый баран с комплексом Бога. Даже не удостаивает его своим взглядом. Скажите, пожалуйста, какая цаца, брезгует на простых смертных обратить свой небесный взор! Уууууу, так хотелось его переехать катком. Желательно энное количество раз. Глядишь, рожа бы разгладилась, а то, как у Пежо, поцеловавшегося в засос с Хаммером.
– Шотландским лэрдом называется, ага, – оскалившись и скрестив руки на груди, ядовито выдал дизайнер, – еще и джентльмен, слово свое не держит. Как последний…
– Да как ты смеешь?! – прошипел в лицо блондину мгновенно оказавшийся рядом взбешенный Кайрен.
– А вот и смею! – не отрывая глаз от золотых омутов, ответил дизайнер, – не я же даю слово, а потом давлю на тормоз. Значит, твое слово не стоит и ломаного гроша! Эрика обманула – это да. Но она не заставляла давать разрешение на то, чтобы делать то, что хочет!
И взгляд такой наглый, что хочется взять за волосы и хорошенько так протереть этой наглой мордой все грязные поверхности в замке. И даже тот факт, что перед ним явно превышающий его по силе человек нисколько не пугает! А что Алан? Он вообще еще с детства безбашенный. Настолько, что даже самые прожженные экстремалы перед ним меркнут. Так что, ему не мешала существенная разница ни в росте, ни в комплекции. Нет, он никогда не был задохликом или коротышкой. Однако, высокий и с в меру накаченным телом, он уступал Кайрену. Блондин был на голову ниже и уже в плечах.
«Ну, давай, поори мне тут о правах, шкаф с антресолями!»– гневно сверкая глазами, думал дизайнер.
– Нарываешься, сопляк, – зашипел мужчина, и на его лице заиграли желваки.
– На кого? – фыркнул блондин, – на тебя, жертва пластики?
Взбешенный рык вырвался из груди до того, как Кайрену удалось его заглушить. Алан мгновенно напрягся, ожидая нападения, и криво ухмыльнулся. Они бы точно начали драться, если бы не вовремя вмешавшийся Маркус.
– Кай! – этим раздраженным криком мужчина заработал два одинаково недовольных взгляда, – нам надо поговорить. Срочно!
По-хорошему, стоило послать брата к черту и заняться мальчишкой, но родня не ждет. И потом братец еще долго будет ему выносить мозг, если не решить все сейчас. Поэтому, кинув на блондина уничтожающий взгляд, Кай направился за братом.
– Козел, – презрительно выплюнул Алан и вскоре тоже покинул галерею.
*
– Я сказал: «НЕТ!» – Кайрен рявкнул так, что стекла задребезжали в окнах.
– Я понимаю тебя, – миролюбиво произнес Маркус, – но, пожалуйста, подумай. Ты ведь дал слово, а отказаться от него нельзя.
– Она обманула, – отрезал Кай.
– Это уже ничего не меняет.
Сейчас Маркус, Диана и Кай заперлись в библиотеке и битый час обсуждали произошедшее. Мужчина сам понимал, что его очень хитро поставили в такое положение, из которого он не мог выбраться. Это бесило, но еще больше бесило то, что сопливый америкашка оказался прав. Если он не сдержит данное обещание, то получится, что его слово и вправду ничего не стоит. Но и уступить он не мог. Тупиковая ситуация.
– Ри, – подала голос Диана, сидящая в мягком кресле, – тебя прошу Я. Пожалуйста… Неужели ты не чувствуешь? Блодхарт меняется… Он просыпается. Я спрашивала у мальчиков. Они тут ни при чем, и у них явно не хватило бы сил пробудить замок. Они восстановили его за каких-то четыре месяца. ИЗ ПОЛНОЙ РАЗРУХИ! Даже имея твое разрешение, им бы это не удалось!
Кайрен молчал. Он стоял спиной к ним и напряженно вглядывался во тьму за окном. Он давно понял, что с замком что-то происходит. И, как ни странно, все это началось после появления этого наглого мальчишки. Впервые за столько лет на сердце было тревожно. Все его нутро кричало о том, что нужно избавиться от мальчишки. И как можно быстрее.
– Ты думаешь, что тому причиной Алан? – удивленно спросил Маркус.
– Я не знаю, – еще тише произнесла женщина, – но его кровь другая. Она пахнет не так, как у других людей.
– Ди? – настороженно выпрямился брюнет.
– Я могу и ошибаться, – покачала головой Диана и бросила быстрый взгляд на разом окаменевшую спину старшего Валгири, – но мне очень хочется узнать о нем побольше. Пожалуйста, Ри…
В затянувшемся молчании хорошо слышался завывающий за окном ветер. Он качал верхушки деревьев и колыхал шторы. Проникнув сквозь распахнутые окна, он коснулся лица Кайрена, и тот прикрыл глаза. Наслаждаясь короткой лаской, которую дарило это мимолетное прикосновение.
– Будь по-твоему, Диана, – так же тихо ответил Кайрен, – будь по-твоему…
====== Под единым небом ======
Нас родила непонятная звезда
В нас оставил след, холодный свет
Ночь и Луна потаенная война
Запрещенная мечта
Наша красота подлая судьба
Нас еще погубит навсегда
Это не беда не твоя вина
Ты веди нас за собой позорная звезда
Да мы рабы непонятной красоты
Одинокие войны
Наши мечты это розы и шипы
Это пленники Луны...
Агата Кристи – “Позорная звезда”
715 год. Драгмирия. Северные границы
Сознание медленно плывет в зыбком мареве. Оно то возвращается вспышками боли по всему телу, то угасает, словно кто-то закрывает мир тьмой. Каждый мускул, каждый нерв и даже волосы словно горят от невыносимой боли. В нос бьет тошнотворный запах крови и сырой земли. Кайрену настолько плохо, что он не то, что говорить, дышать не может. Сознание улавливает все лишь обрывками. Рядом кто-то стонет и шипит... Запах горелой плоти, и косые лучи солнца, светящие прямо в глаза... Тревожные голоса и людской дух... Чьи-то руки бережно поднимающие и несущие куда-то. Все это сопровождается дикой тошнотой и головокружением. Приходит конец всему этому лишь, когда сознание милостиво покидает его.
В следующий раз он приходит в себя в незнакомой комнате. И, судя по ощущениям, это дом людей. Крепкие стены из толстых бревен. Огонь весело трещит в большом очаге. Рядом стоит стул и стол. Воздух насквозь пропитан терпким ароматом целебных трав, а на тумбочке рядом с постелью стоит целая батарея из склянок с мазями, лежит куча окровавленных тряпок. Не нужно быть гением, чтобы понять, чья именно это кровь. Это объясняет перевязанную руку, горло и туго обмотанную грудь. О последнем можно больше не думать. Крепкое тело восстанавливается быстро. Все еще трудно дышать, но и это скоро пройдет. Однако он реагирует мгновенно, когда слышит тихие шаги за дверью.
Дверь тихонько открывается и впускает в комнату высокого мужчину с завязанными в хвост темными волосами.
– О, как погляжу, вам уже лучше, почтенный? – голос его глубокий и мягкий.
Он улыбается и садится на стул рядом с постелью. Одет он в кремовые штаны. Кожаная жилетка поверх зеленой рубахи расстегнута. Серо-зеленые глаза спокойны, и в них искренняя забота. Несмотря на тонкие черты лица, время уже тронуло его лицо сетью морщин и сединой в волосах. Мужчину зовут Балин, и он староста деревни, около которой его вынесла река. А стоит только услышать название деревни, как вожак вольных волков окончательно расслабился.
Лунар – дар Небесных. Это колыбель истории оборотней и вампиров. Ведь, по преданию, отсюда и вышли эти создания. Именно здесь Небесные создали их. Чистая и невинная земля, где никогда не проливалась кровь, и где никогда не было распрей. Парадокс в том, что в Лунаре жили только люди. И они одинаково хорошо относились как к волчьему племени, так и к хладным. Поэтому они так и не приняли в этой войне ничью сторону. Однако это совершенно не повлияло на любовь и уважение к этим людям...
После того, как знахарь чуть ли не в рот ему заглянул пока осматривал, Кайрена наконец отпустили. С чистой совестью плюнув на постельный режим, вожак отправился знакомиться с местным населением.
В воздухе стоял аромат цветов и фруктов. Он разбавлялся дымом костров и запахом свежескошенной травы. Всюду был слышен возбужденный гул голосов и смех. Небольшая деревня, лежащая на берегу реки, была освещена миллионом огней и бурлила жизнью. Мужчины катили бочонки с вином, женщины накрывали пышные столы на улице. Вокруг них бегали непоседливые дети, так и норовя стащить сладости из корзин, пока никто не мог их заметить. Дома, украшенные гирляндами цветов и лент, улыбки и шутки. Лунар готовился к праздникам.
Кай медленно шел мимо этих беззаботных людей и понимал, что где-то в сердце он даже завидует им. Ведь здесь жили другой жизнью. Не зная ни о страхе, ни о ненависти. Не ведая о том ужасе войны, в котором увяз мир. Он бы многое отдал, чтобы видеть этот смех и веселье в глазах своего клана. Но сейчас это было всего лишь мечтой.
Еще больше омрачали мысли об одном конкретном вампире, о котором староста не обмолвился ни словом. Когда же он напрямую спросил его об этом, то Балин как-то подозрительно притих. Последовавшая за этим просьба еще больше уверила его в собственных догадках. Это заставило Кайрена подобраться, словно хищнику, почуявшему свою добычу. Он был железно уверен в том, что Мечник где-то поблизости. Но где конкретно? Он даже его запаха не чувствовал!
Одна простая просьба. Одна лишь клятва, которая связала по рукам и ногам. Однако он не мог не дать ее. В чем подвох? А все просто – не убивать. Даже если встретишь самого заклятого врага. Пока он на этой земле, ни одна капля его крови не должна быть пролита.
Был зверский соблазн отказаться, но оскорбить тех, кто спас его, оборотень не мог. Он подозревал, что в дальнейшем будет очень жалеть, но все же поклялся...
Для Ивона пробуждение было более болезненным. Кроме многочисленных глубоких ран и переломов, самыми тяжелыми были отвратительный ожог на плече и сломанное крыло. Да, если бы его вовремя не закрыли умные люди, мечник давно уже превратился бы в жаркое на утреннем солнцепеке. От него не отходили ни на шаг. Поили отвратительными на вкус отварами и вправляли кости, чтобы те, не дай бог, неправильно не срослись. И, когда он, наконец, пришел в себя, то молоденькая женщина, жена старосты, привела к нему двух девушек. На его недоумевающий взгляд женщина улыбнулась и произнесла:
– Мы знаем, кто ты, господин. И Дом рад тебе...
Этого было достаточно, чтобы все понять. Видимо, Боги решили еще немного поиграть с ним. Ухмыльнувшись своим мыслям, вампир облизал пересохшие губы и на дне его глаз замаячили алые искры. Голод давал о себе знать. А с такими ранами, крови нужно было много. Он пил ее жадно, смакуя каждый глоток и чувствуя, как жжет все нутро от живительной влаги. Но этого было недостаточно, чтобы затуманить его разум. С трудом оторвавшись от руки одной, он припал губами к запястью второй девушки и, коротко лизнув мягкую и нежную кожу, прокусил бьющуюся вену. Шести глотков оказалось достаточно. Напоследок зализав укус и поцеловав руку смущенно покрасневшей и ошалело смотрящей на него девушки, вампир откинулся на подушки.
– Спасибо, – прошептал он и провалился в сон.
В следующий раз белокурый мечник пришел в себя уже после заката. За окном горели огни, и слышался смех людей. А около кровати сидела в кресле уже знакомая женщина с рыжими волосами и вышивала. Она то и дело отвлекалась от работы и легонько поглаживала округлый живот. Тихо напевая колыбельную и улыбаясь.
Малора была красивой женщиной. С мягкими чертами лица и задорными огоньками в голубых глазах. Ее голос напоминал звон хрустальных колокольчиков, а в улыбке была безграничная теплота. Такая же светлая, как и те, кто жили здесь.
Подвох он почувствовал лишь тогда, когда она, нервно теребя край своего белого фартука, попросила его дать клятву на крови.
«Он здесь», – пронеслось в мыслях, а вслух прозвучали слова клятвы.
Ивон никогда в жизни не хотел так ошибиться, как в тот момент, когда под руку с Малорой шел к огромному костру, вокруг которого полукругом стояли накрытые столы. Люди громко пели и смеялись, они приветствовали новых гостей и совершенно не замечали того, как эти самые «гости» сейчас прожигали друг друга взглядами.
Ивон глядел на мужчину перед собой и с каждой минутой не верил собственным глазам. Он бы не узнал его, если бы не блеск золотых глаз. И неудивительно. Ведь Мечник до этой минуты еще никогда не видел черного альфу в человеческом облике.
Высокий и широкоплечий. Грубая простая одежда еще больше подчеркивала крепкое и натренированное тело. Черная грива волос доходила до шеи. Его губы были сжаты в тонкую полоску. На острых скулах от еле сдерживаемого гнева желваки задвигались. Он был красив. Настолько, что невозможно было оторвать взгляд. Как опасный зверь и как человек. Прямой нос, чуть грубые черты лица и крепкий подбородок. Его взгляд пронизывал насквозь и с каждой минутой еще больше темнел.
– Да, а ты тварь живучая. А я-то думал, уже подох где-нибудь в грязи.
– Видимо, мало я тебе накостылял, – зарычал взбешенный оборотень и рывком поднялся на ноги, – ничего, это поправимо.
– И кто будет поправлять? – моментально встав в боевую стойку, усмехнулся Ивон, – ты, шавка блохастая?
Если бы не вовремя вмешавшийся Балин, они бы набросились друг на друга, плюнув на все. Но стоило напомнить о клятве, как оба, злобно сверля друг друга, отступили...
Всего лишь два дня. Надо потерпеть два дня и не сорваться, и все это время белокурое чудовище будет маячить перед глазами. А все почему? Да, потому что он кретин безмозглый и, соглашаясь остаться погостить, совсем не думал о последствиях. И совсем не обязательно признаваться, что где-то глубоко в душе он желал этого.
Вино горчит на языке. Оно теплом разливается по венам и туманит разум. Праздник набирает обороты, и люди уже навеселе. Музыка звучит все громче, и танцы становятся все жарче. Веселье дурманит всех вокруг и не оставляет равнодушным никого. Он тоже одурманен. Как же иначе объяснить то, что он делает? Зачем он смотрит? Зачем ловит каждое движение? Это игра на острие ножа.
На протяжении всего вечера напряжение не покидает Ивона. Он незаметно наблюдает за своим врагом. Это нездоровая привычка. Мечник знает, но он слишком привык держать альфу в поле своего зрения. Но сегодня ему мешают. Деревенским девушкам он слишком сильно приглянулся. Они мило краснеют и бросают на него кокетливые взгляды. Вампир улыбается им и думает, что своим возрастом годится им в прадеды. Однако это не мешает самой смелой из них подойти и пригласить его на танец. А что? Сегодня он может позволить себе расслабиться. Так что, через несколько минут он уже кружится у костра со своей молоденькой партнершей. Совершенно не видя взгляд своего врага. Тот смотрит неотрывно, и все отчетливей слышен скрежет его зубов.
Огонь сотнями искр играет в серебристо-белых волосах. На чувственных губах широкая улыбка. Лихорадочный блеск глаз с лихвой выдает веселье вампира. И даже в этих простых темно-синих штанах и расстегнутой до груди рубахе он прекрасен. Лицо, покрытое румянцем, сейчас совершенно не напоминает ту холодную маску, которую привык видеть Кайрен. Он смотрит и понимает, что еще на один шаг приблизился к Бездне...
*
Праздник урожая длится четыре дня, но Ивон не может остаться на столько. О чем он и говорит Балину на следующее утро. Тот понимающе кивает и выходит из наглухо зашторенной темной комнаты, чтобы заняться очередными насущными делами. Больше всего сейчас Ивон хочет оказаться рядом с сестрой. Он чувствует, что с ней все хорошо, но он скучает. Диана его ищет, вампир готов поспорить на что угодно, что очень скоро она будет здесь.
Ивон ненавидит день. Он тянется долго и всегда во тьме. Такова судьба всех хладных. Жить вдали от солнца, никогда не видя рассветы и закаты. Но так хочется хоть одним глазком увидеть мир под дневным светом. Ведь для этого хватит и узенькой щели между плотных тканей, которые закрывают окно его спальни. Интерес подогревают детский визг и смех. Не удержавшись, вампир лишь на миллиметр отодвигает ткань и в следующую минуту замирает.
Это Кайрен играет с целой оравой детей у реки. Он мокрый с ног до головы, волосы взъерошены, но в желтых глазах пляшут демоны. Он смеется и, в шутку рыча, пытается поймать негодников, посмевших «топить его». Его смех обволакивает, а лицо просто преображается. Сейчас альфа просто наслаждается.
На него смотрят. Кай отчетливо чувствует на себе этот взгляд. Альфа знает, чей он. Ведь с ним он встречался слишком часто. Оборотень резко поднимает голову и в упор смотрит на глухо зашторенные окна высокого дома. Ему даже на мгновение кажется, что еще минута, и удастся даже разглядеть напряженную фигуру мечника...
Они не разговаривают и вообще делают вид, что не видят друг друга. Так проще и надежней. Потому что каждое слово острее штыков. А им и нужен повод, чтобы перегрызть друг другу глотки. Вскоре им, наконец, удастся это сделать. Сегодня их последний вечер в Лунаре, и значит, что завтра война между ними начнется по новой.
Этой ночью люди не покидают их ни на шаг. Ведь когда еще удастся увидеться снова? Сладкая медовуха течет рекой. Столы ломятся от изобилия, и костры становятся все ярче. Люди празднуют на славу. Они настолько веселы, что не сразу реагируют на истошный женский крик. А через минуту перед толпой появляется взъерошенный и бледный до синевы Балин.
– Там... Малора... Кажется, рожает...
*
Маркус на взводе. Они ищут брата целый день, но не могут найти и следа. Одно радует, что в пропасти не находят его тело. Так что до истерики еще далеко. Ни в соседних деревнях, ни в самой Заране нет никаких новостей. Шпионы передают, что вампиры тоже ищут их, а точнее – своего командира. Это еще повезло, что весть о том, что произошло, еще не дошла до Валентина. Между тем оборотень не находит себе места. Кровь говорит, что старший жив. Раз сто помянув взрывного братца, Маркус решает довериться инстинктам. Те еще никогда его не подводили. Не подвели и сейчас. К закату второго дня стая выходит к небольшой деревне, лежащей на нижних берегах реки. Только оборотень не учел одного – не только его может привести сюда кровная связь. Однако он это понимает, когда встречает на берегу самую красивую женщину в мире. Но стоит им взглянуть друг другу в глаза, как у обоих вырывается глухое рычание из груди.
