Текст книги "Запах Вереска (СИ)"
Автор книги: Kapkan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 54 страниц)
– Привет из прошлого, нравится? – его смех превратился в сиплый хрип под лапой взбешенного Уолтера, – ты сдохнешь, Валгири. Никто из твоих псов не сможет даже дотронуться до тебя!
– Твою мать! – услышав голоса приближающихся людей, выдохнул Алан, – мы сейчас очень некультурно спалимся.
– Этих – в замок, – сквозь зубы процедил Кайрен и задышал глубже, – ты со своей благоверной и щенками за ними. Без вариантов! И приведите Эбота!
В замок залетели всей гурьбой, причем Эбот влетел за ними в гостиную с таким лицом, словно собирался не спасать своего альфу, а убивать. Но стоило ему только подойти к злющему, словно дьявол, черному зверю, как покрывшееся язвами предплечье начало кровоточить сильнее. У самого же Кайрена было ощущение, словно в руку закачали раскаленное зачарованное серебро. Но ведь оно уже очень давно не действовало на него. Ни один яд, ни одно оружие даже следа не оставляло на теле.
Пока альфа бушевал в малой гостиной, Диана занималась Эвой и женщинами чужой стаи. Мужская половина усиленно выбивала сведенья из плененных волков. Алан же устало лег прямо поперек ступенек и, сложив руки вместе, прикрыл глаза. Только прикидываться трупаком ему дали несколько минут. Потом где-то грохнула дверь, послышались приближающиеся голоса Маркуса и напряженного Дериана, после чего появились и они. Бледная Диана подлетела к мужу и взволнованно спросила:
– Вы узнали? Что он сделал с Кайреном?
– Это тот яд, который получил Амикус, – нервно проведя рукой по лицу, произнес Маркус, – противоядия нет.
– Что? – еле выдохнула испуганная вампирша, – Кай бессмертен. Он не может умереть! Искра не дает ему это сделать столько лет!
– Он не умрет, – покачал головой Маркус, – но мы не можем остановить его действие. Он снова и снова разъедает плоть Кая.
– Надо достать эту суку и привести сюда, – гневно зашипела женщина, – Амикус смог сделать яд, сделает и противоядие!
– Мои волки помогут вам, – уверенно кивнул Дериан, – это меньшее, что я могу сделать в благодарность за мою жену и сына.
Что там говорили дальше, Алан не слушал. Мозг уже работал в совершенно другом направлении. Анализируя все ответы и ища решение. И, наконец, найдя, сразу же подкинул еще один вопрос. А оно ему надо? Оказалось, что надо, потому что неотесанный чурбан, уже, наверно, переломавший всю мебель в гостиной и рычащий, как бешеный, спас сегодня его жизнь. Как говорил папа: «Сына, в долгах ходят бедняки, дармоеды, неблагодарные козлы и финансовое министерство». Никем из выше перечисленных он не был и потому, приподнявшись на локтях, свистнул шокировано замершему от такого наглого поведения Дериану.
– Стоять, хвостатый спецназ! – произнес он, – Последние лет восемьдесят Амикус беспрерывно работал над получением крови Ивона. Отставив в сторону все исследования, которые до этого вел параллельно с проектом «Искра». Ядами он не занимался вообще. Отсюда приходим к логическому выводу, что, если это творение нашего психованного гения, значит, ранен наш экспрессивный Кинг-Конг этой самой кровью.
– Почему тогда она травит его? – не унималась Диана.
– Кай сказал, что в формулах есть просчет, – задумчиво произнес Маркус.
– Цитирую: «Привет из прошлого, нравится? Ты сдохнешь, Валгири, никто из твоих псов не сможет даже дотронуться до тебя», – прищурив глаза, медленно произнес Алан, – вместо нужной крови он мог создать яд, реагирующий именно на вашу эту самую Искру.
– Но это полный бред! – не выдержал вышедший к ним Эдвард, – умный яд с памятью, реагирующий на всех, на ком есть след Искры? Ал, это тянет на фантастику!
– А оборотни, между прочим, – с наигранным суровым видом закивал блондин, – тянут на пять лет строгого режима в городской психбольнице, с подарочным бонусом в виде смирительной рубашки от «произведено в Китае» и ящиков с лошадиной дозой барбитуратов.
В ответ на это двери небольшой гостиной распахнулись, и вылетевший оттуда бледный, как полотно, Эбот только успел захлопнуть за собой дверь, когда деревянная поверхность дрогнула после удара. Алан обреченно закатил глаза. Гостиную тоже придется ремонтировать по новой.
– Милорд, – поправив покосившиеся очки и помотав головой, произнес врач, – яд невозможно вытащить. Либо придется отрезать хозяину руку, либо нужно во что бы то ни стало достать антидот. Я не могу понять, что это такое. Это даже не яд, а какой-то паразит, пожирающий мягкие ткани.
– Эй, док! – возмущенно рявкнул Уолтер, – здесь вообще-то дама!
– Помолчи, Уоли, – отмахнулась бледная Диана, – я не дама, а мать. Как он?
– Магический фон у него и так был нестабилен последние лет триста, но сейчас он ее с трудом сдерживает. В остальном же он вполне спокоен, если близко очень не подходить.
Очередной грохот разбивающихся стекол полностью «убедил» в словах врача. Алан нервно хмыкнул и поднялся на ноги. Все, его миссия была выполнена. Он дал им пищу для размышления, а что будет дальше – не его дело. Только кое-кто явно был иного мнения. Он уже сделал шаг, когда за спиной раздался голос Дианы.
– Алан, я прошу тебя.
– О чем? – замерший Салливан с недоумением обернулся.
– Помоги ему, пожалуйста, – и в голосе, как и глазах, столько надежды, что зубы сводит.
– Я не всесилен, Ди, – мягко произносит блондин.
– Ты не принадлежишь нашему клану, – хватается за мысль Маркус, – на тебе нет следа Искры. Эбот скажет, что делать. Алан, ты сейчас единственный, кто может помочь.
– Эрика тоже пока не вошла в ваш клан.
– Ри уже дал ей благословение, – мотает головой хладная, – Ал, он тот еще козел, но...
– Тебе этот козел дорог, – заканчивает за нее он, – милая, он не просто козел, а самовлюбленный, наглый, невежественный сукин сын! С комплексом Бога и отчаянно нуждающийся в хорошей порке розгами, чтобы самомнение не скакало!
Помочь он не хочет. Если прежде он жалел этого мужчину, то теперь каждый взгляд на него заставлял злиться и желать содрать шкуру с него. Конкретно этому субъекту он ничего не был должен. Ведь жалкий никчемный человечишка его клану и даром не нужен. У него всегда всё намази, и все готовы на цыпочках вокруг бегать, так почему он должен помогать?! Потому что где-то глубоко Алан понимал, что в ту ночь тоже порол горячку. Собственные слова до сих пор отдавали горьким привкусом. Услышанные же делали еще хуже. Всё это толком уже бесило. Все ссоры, бесконечные напряженные дни и глухое раздражение, которое виртуозно удавалось скрывать за осточертевшими до предела улыбками. Весь этот месяц у него столько сил отнял, что сейчас хотелось просто плюнуть на все и уйти к себе. Будь, что будет с идиотом безмозглым. А зачем тогда позвал? Ведь тогда он почему-то подумал именно об этом самом раздражающем уроде с наждачной фактурой. Алан раздраженно потер глаза и поднял взгляд, сразу же наткнувшись на лицо белокурого мечника. Позабыв на мгновение о стоящих за спиной оборотнях, он по привычке возмущенно обратился к безмолвной картине.
– Ну, ты-то что смотришь? – зашипел он, – твой бойфренд вот где у меня сидит! Что ни день, так либо похищение с мини-войнушкой, либо покушение с революцией! Какого хрена я тогда вообще не послал своего папашу и не рванул на Гавайи! Там меня и гамак ждал, и горячие девочки в крошечных бикини! А вместо этого замок, с которого труха сыплется – только чихни – и неврастеник, вконец ошизевший на почве доисторической мести! Я хренею с вас, дорогая редакция!
И, уже развернувшись, прибил взглядом нервно дернувшегося главврача. Остальные, затаив дыхание, следили за тем, как он спустился и, бормоча оскорбления, направился к закрытой двери в маленькую гостиную. Отодвинув с дороги Эбота, Алан мрачно произнес:
– Лучше бы вы отрезали ему руку. Я ему отрежу кое-что другое.
После того, как дверь мягко закрылась за ним, семейство Валгири вместе с вышедшими слугами и главврачом прилипли к двери, пытаясь услышать хоть слово, чем вызвали полное недоумение Дериана и подошедшей к мужу Эвы. Однако на них никто не обращал внимание. Внутри же воцарилась подозрительная тишина...
Как и предполагал Алан, в гостиной смело можно было организовать тотальный ремонт со штукатуркой и заделыванием дыр в стенах. А откуда они здесь появились, осталось тайной. Пол был полностью усеян битым стеклом и ошметками мебели. Чудом уцелело только два кресла и опрокинутый у стены столик. В одном кресле сейчас сидел и глухо порыкивал огромный черный волк, другое валялось там, где по ощущениям стоял когда-то небольшой буфет.
– Что ты здесь делаешь? – с рычащими нотками в голосе грубо спросил альфа и, наконец, открыл неестественно блестящие глаза.
– Да вот, выступаю в роли местного ветеринара, – двигаясь медленными кошачьими шагами, совершенно серьезно ответил Алан, напряженно рассматривая искалеченную руку.
Зрелище было и впрямь не для слабонервных. Черный мех слипся от сочащейся сквозь раны гнили и крови. Тело пыталось регенерировать и вытолкнуть из себя чужеродную смесь, но от этого становилось только хуже. Альфа нервно дергал ухом каждый раз, когда открывалась новая рана, но ни одна мышца на волчьей морде не вздрагивала. Салливан только мог гадать, какую адскую боль сейчас терпел Кайрен. И, несмотря на это, он продолжал язвить.
– Разве в обязанности «местного ветеринара» входит спасение самовлюбленного, наглого, невежественного сукина сына?
– Ты все слышал? – с совершенно безразличным лицом спросил Алан и встал прямо перед напряженно выпрямившимся альфой.
– Так что, ты там мне собрался отрезать? – не чувствуя прежней боли, сощурился Кай.
– Твои отмороженные и крайне волосатые яйца, – пожал плечами Алан и, убедившись в своих догадках насчет яда, притащил второе кресло, – только вот заштопаю твою драную шкуру. Хватит насиловать дверь, Джера лучше позовите.
Тот появился быстро и, выслушав указания Алана, удалился выполнять. Уже через несколько минут на уцелевшем столике стоял таз с горячей водой, какие-то мази, чистые бинты и коллекция скальпелей сэра Эбота. На выразительный взгляд Алана тот только пожал плечами и остался «понаблюдать за процессом и давать указания». По неизвестным причинам остались и все остальные, гурьбой ввалившись в комнату. Чем вызвали новый приступ и заставили Кайрена снова зашипеть, после того, как холодные пальцы грубо прошлись по истерзанной коже. Непроизвольно клацнуть зубами от новой боли, запульсировавшей по всей руке.
– Я может быть и бессмертен, но это не значит, что не чувствую боли! – взбешенно рявкнул Кайрен.
– Если бы не вертелся, больно не было бы! – вконец потеряв терпение, рявкнул в ответ Алан.
– Если бы кое-кто с завидной скоростью не влипал во всякое дерьмо, этого бы не случилось! – от голоса альфы стекла в коридоре дрогнули.
– Если бы кое-кто удосужился лучше следить за всякими уродами на своей земле, я бы не попал в это дерьмо! – не остался в долгу Салливан.
– Если бы ты не полез спасать, кого попало и тащить в дом, их бы здесь не было!
– Скажите, пожалуйста! Если бы кое-кто удосужился отправиться со своими племянниками, меня бы там не было!
– Они взрослые парни и могли разобраться сами! Тебя никто туда не звал!
– По-твоему, я мог отпустить этих двух оболтусов одних?! Ты мне еще тут права покачай! Оставил одного с детьми и свалил на «важное дело»!
– Ты вообще-то замком занимаешься, а не нянькой работаешь и не мамашей-наседкой!
– Тебя это вообще должно волновать в последнюю очередь! Ты этот замок терпеть не можешь!
– Но это не повод тащить сюда левых идиотов, вляпавшихся из-за собственного дебилизма!
– А если бы на месте этих левых идиотов были твои идиоты?!
– Они были на их месте, и никто не пришел! Почему тогда должен теперь приходить я?!
– Потому что это было хер знает, сколько лет назад!
Удивленно следящий за их постепенно набирающим обороты спором, Дериан обернулся к странно улыбающейся Диане.
– Они ссорятся, как старые супруги!
– И это восхитительно, – вздохнула Диана.
Чего она там нашла восхитительного, для оборотня осталось загадкой...
Друг на друга они орали еще очень долго. При этом Алан все так же методично кромсал кожу альфы и, когда оборотень отвлекся, пальцами скользнул в открытую рану, заставив того дернуться и зарычать, оскалившись от бешенства. Все это длилось всего несколько минут, пока кончики пальцев не обожгло так, что зашипел уже Алан. Удивленно охнув, блондин нащупал твердый кончик чего-то твердого и явно слишком живо извивающегося. Причем раскаленного. Резко уцепившись за краешек ногтями, он потянул находку на себя, вызвав у Кайрена новый поток проклятий и взрыв только что принесенного Джером фарфорового кувшина с водой. Лицо Алана из удивленного превращалось в изумленное. По мере того, как из раны выходил извивающийся серебристый червь, испачканный кровью и норовящий своими уродливыми клещами зацепиться за кожу. Раскаляющийся прямо в руках и покрывшийся отвратительной слизью паразит неожиданно поднял такой визг, что вздрогнувший Алан только и успел отшвырнуть его прямо в таз с водой. Но стоило только этой гадости оказаться в воде, как визг перешел в настоящий ультразвук, от которого выбило уцелевшие стекла в окнах и взорвало керамику. Алан только и успел почувствовать резкий рывок, после которого уткнулся лицом в пахнущую дымом и кровью шерсть. Крепкие лапы прижали его к теплой и твердой груди, надежно укрыв от разлетевшихся осколков. А над головой раздался раздраженный рык и рявк на влетевших в комнату слуг, которые замерли живописной картиной от увиденного.
Лужа непонятной серо-белой слизи, шипящей и капающей с прожженного наполовину столика. Оглушенный Джереми с Эботом, выбирающиеся из-за обломков кресла, за которое только и успели нырнуть. В довершение – такой же пришибленный Салливан, возлежащий в объятиях их весьма злого альфы. И это не говоря о том, что недавние враги так вцепились друг в друга, что казалось, их невозможно будет разделить.
– Любишь же ты в себе всякий мусор копить, Валгири, – наконец собрав разбегающиеся глаза в кучку, прохрипел Алан.
– На себя посмотри, метр с кепкой, – оскалился волк и с мстительным удовольствием начал любоваться покрасневшим лицом задыхающегося от возмущения блондина.
– Чтоб тебя ежами в зад имели, – от всего сердца пожелал Салливан, чем заслужил чей-то нервный кашель.
Дальнейший мордобой на стадии метания скальпелей, в ходе чего выяснилось, что Валгири умеет одинаково хорошо пользоваться обеими руками, а у Алана молниеносная реакция и все-таки великолепная гибкость, смог остановить только доктор Эбот. Бросившись на защиту последнего уцелевшего имущества из своей бедной клиники. И он же забрал с собой неизвестный яд, обещав сообщить все, когда придут анализы. Маркус вместе с Дерианом, тем временем, отправился разбираться с неудавшимися деятелями оппозиции. Мальчики, как-то странно пожав руку Алану и пожелав удачи зависшему от удивления дяде, смылись к своим давно уже потерявшим свое место от беспокойства половинкам. На шухере остались только напряженные слуги.
Именно они сейчас убирали разгромленную хозяином комнату, пока сам он и белокурый дизайнер сидели в еще одной такой уютной комнатке, но уже за поворотом длинного коридора. Здесь свет был приглушённей и совершенно не мешал, не слепя уставшие глаза. Кайрен так и не перекинулся обратно, сидя на диване в волчьем обличии и, прищурившись, рассматривал сидящего рядом Алана, опустившего голову и почему-то обрабатывающего рану. Которая должная была вот-вот затянуться, не оставив и следа. Причем, оба это отлично знали, но продолжали молчать. Алан откровенно чувствовал себя, как последний идиот. Кайрен с интересом следил за ним, улавливая все нарастающее в блондине раздражение. Говорить было не о чем, а погоду обсуждать как-то не комильфо.
– Хорошо сидим, – буркнул Алан.
– Угу, блестяще, – произнес Кайрен, – так и почему же ты спас такого всего плохого меня от ампутации?
– Она бы ведь выросла, – недоверчиво произнес Алан и поднял прищуренный взгляд.
– Выросла, – кивнул альфа, – с моей регенерацией через пять месяцев.
– Я убью Диану, – потер переносицу Салливан.
– Пожалел бедную раненную зверюшку, – елейным голосом пропел оборотень.
В лице огромного волка звучало это забавно, только вот желтые глаза стали непроницаемыми. Блондин окинул зверя взглядом и, откинув на столик испачканную в крови тряпку, язвительно произнес:
– Пожалел? Тебя? Для тебя у меня нет ни жалости, ни еще какой-то там благородной херни. Только хороший такой пинок под зад, – он потянулся закрыть баночку с мазью и продолжил уже тихим голосом, словно заставляя самого себя, – и... Есть сочувствие. Обыкновенное человеческое сочувствие. Только это не отменяет того факта, что ты тот еще мудак.
Раздавшийся хмык заставил посмотреть на мерцающие золотистые глаза. Оборотень наклонился вперед и, небрежно забрав из рук замершего Алана бинты, положил их в сторону. Когда он снова заговорил, то голос стал глухим и отчужденным.
– Которого ты не изменишь. Это не твой мир, Салливан. Ты в нем только проездом. Вернись в свой мир и забудь о нас. Мои ребята проследят за тем, чтобы никто никогда не смог вычислить твой след. Блодхарт – это прихоть Дианы, и не более. Выполни ее и уезжай.
– И как, если ты все время рушишь все, что я строю? – изогнув бровь, так же отрешенно ответил Алан.
– Ты закончишь его через три месяца, за то время, что меня здесь не будет.
Оборотень встал и, осторожно миновав низкий столик, направился к выходу, спиной чувствуя чужой взгляд. Около дверей он неожиданно остановился и, не оборачиваясь, добавил:
– Он бы выжил, если бы я тогда ушел. Так что, ты был прав.
Черный волк уже скрылся за проемом, но Алан все так же продолжал смотреть ему вслед. Отчетливо понимая, что ни черта они не были правы... Никогда...
*
Скандал еще долго был на языках. Особенно, когда среди других стай прошла весть о том, что родной дядя Дериана решил узурпировать власть в стае и для этого не пожалел даже пока еще не рожденного волчонка альфы. Старый волк все рассчитал. Заручившись поддержкой двух самых сильных семей клана. У него даже получилось обратить на себя внимание Волчьего Совета, который всегда был неравнодушен к достаточно сильной стае. Только Дериан не был глупцом. Не доверяя дяде, он давно уже начал следить за ним. Первой серьезной ошибкой было похищение Эвы и ее продажа Амикусу, с которым они давно вели свои дела. Все получилось как нельзя хорошо. Дериан искал жену, но оборванная связь не давала надежд. И, если бы не Валгири, он бы так и не нашел ее. А дальше и повторное покушение. Когда вовремя вмешался Алан. Уже через день после случившегося его имя было на устах всех тех, кто прознал о случившемся. Только, как ни пытались оборотни, о необычном человеке узнать хоть что-то не смогли. Валгири ревностно защищали его. Особенно желтоглазый альфа, который заставил умолкнуть любого сплетника, говорящего об американце.
Что же касается их самих, то здесь не изменилось ровным счетом ничего. Все такие же молчаливые трапезы. Ускользающие взгляды, которые никак не получалось поймать, и болезненный холод. Если семья и весь Волчий Двор до этого надеялись, что после осенней ярмарки лед между шотландцем и американцем тронется, то их ждал самый обломный облом во всей истории. Стало намного хуже. Не было больше ни напряжения, ни возмущенных разговоров с прислугой об их возмутительном альфе, ни раздраженных рыков и убийственных взглядов в сторону блондина. Семья терпела ровно четыре дня. После этого нервы сдали первым у Уолтера. Во время очередного такого спокойного и милого завтрака.
Кайрен с головой ушел в изучение отчетов, присланных Гором и Эботом. Эботу удалось выявить формулу яда, и результаты были, мягко говоря, неожиданными. Амикусу и в правду удалось получить «умный» яд, хранящий в себе отпечаток Искры. Адская смесь не могла убить ее носителей, но могла причинить серьезный вред тем, у кого в крови не было ее частиц. Она полностью блокировала регенерацию и, как кислота, начинала разъедать мягкие ткани. При этом вызывая невыносимую боль, травя кровь и стремясь распространиться по всему организму. Противоядия Амикус так и не смог получить, чем и занялся Эбот.
Дальше шел отчет от Гора. Тот уже вернулся и предоставил все сведенья, которые смог получить. Основательно покопавшись в подноготной Салливанов, он так и не нашел ничего стоящего. По всему выходило, что более идеальных очаровашек, чем эта семейка, не было во всей истории человечества. В чем Кайрен слишком сильно сомневался.
Сам же предмет его мыслей сидел в это время на другом конце стола и с холодным отсутствующим выражением лица просматривал документы, присланные отцом. Медленно цедя любимый кофе, и совершенно не замечая мрачных взглядов остальных членов семьи. Удивительное молчание остальных даже не тронуло его. За все время их войны с желтоглазым мужчиной это стало нормой. Как и сказал Валгири, у него было впереди три месяца до Рождественских праздников. Их он собирался, в отличие от Джулиана, провести в Нью-Йорке. Отец с матерью ждали его и жутко соскучились. Да, он должен был успеть. И потому стоило, выкинув из головы все лишние мысли, заняться делами. Например, поехать в их эдинбургский филиал и провести воспитательные работы с главным бухгалтером, возомнившим себя самым главным умником в мире. В конце концов, Валгири со своими тараканами был совсем не его заботой...
Виновники сегодняшней мрачной атмосферы совершенно не обращали внимание на укоряющие взгляды, спокойно завтракали, друг на друга не смотрели и, кажется, были в вполне мирном расположении духа. Чего давненько не было в Блодхарте. Так что, задергавшийся глаз Уолтера они не заметили и, закончив завтрак, поднялись со своих мест. Они успели одновременно дойти до дверей, когда молодой Валгири, не выдержав, грохнул кулаком по столу. Заставив подпрыгнуть Эрику и дернувшегося Джулиана. Звук заставил обоих мужчин удивленно обернуться.
– Уолтер? – вопросительно изогнув бровь, спросил Кайрен.
– Вы что, сговорились что ли?! – зашипел он.
– Ты о чем? – удивленно произнес Алан.
– Нет, блин, они издеваются! – смяв салфетку, раздраженно вмешался Эдвард.
Мужчинам осталось только с одинаково вытянутыми от удивления лицами смотреть на недовольные лица остальных.
– Надеюсь, у вас есть более четкое объяснение, потому что у меня на ваши мямли нет времени, мальчики, – скрестив руки на груди, произнес Кайрен и прищурился.
– Кайрен, я все понимаю, но ваш этот молчаливый бойкот скоро даже меня в гроб загонит, – к огромному удивлению альфы, раздраженно произнес Маркус.
– Мальчики, может, хватит уже? – примирительно смотря на них, спросила Диана, – проблемы можно, в конце концов, сесть и обсудить!
– У нас нет проблем, – холодно произнес Алан, и лицо его опять стало равнодушным, – даже не понимаю, с чего вы это взяли.
– Лучше займитесь собственными делами, – с таким же равнодушием ответил Кайрен и вышел вслед за блондином.
Оставив за спиной тихо офигевающую семью, он успел заметить спускающегося по лестнице Алана. Тот уехал уже через час, а после него и Кайрен покинул замок. Совершенно не зная о том, что его племянники на следующее же утро выкинут такой фортель, после которого не поможет не то, что фейспалм, но и крепкий фейсвол тоже...
Музыка, которую пел Алан, и, собственно, его голос :3
https://www.youtube.com/watch?v=YFPhbkaduxg
Комментарий к Волчьи ночи Бузуки* – струнный щипковый музыкальный инструмент, разновидность лютни.
тин-вистл* – или, как его еще называют, пенни-вистл (penny-whistle), это маленькая флейта с красивым, простым звуком в диатоническом звукоряде. Звук у нее высокий, иногда похожий на свист. Весьма древний духовой инструмент, но несмотря на английское (саксонское) название, это инструмент, принадлежащий кельтской культуре.
====== Отсчет начат (часть 1) ======
За песню большое спасибо нашей Celestiya :3
Над рекой скончался день,
Наползает чья-то тень,
На пока что безмятежную заводь.
Потревожив лай собак,
Сквозь туман идет рыбак,
В край,где ты учился вольно плавать.
Едва слышный ровный вздох,
Скрип резиновых сапог,
Смотрит из-за камыша,наблюдает,
Из под шляпы тусклый взгляд
Отражает рыбий яд,
Его цель-твоя душа.
Шансы тают.
Тысячи лет вверх по течению реки
В недрах темноты тащат неводы
Ловчие Душ
Инквизитор – “Ловчие Душ”
«Это было определенно прекрасной идеей», – сильней прижав к себе Джулиана и зарывшись носом ему в шею, с наслаждением подумал Уолтер.
Русоволосый американец улыбнулся в ответ и уткнулся в крепкое плечо. За все время пребывания в Шотландии, он был впервые расслаблен и счастлив. Прежнее недоверие и постоянно грызущие сомнения сейчас казались сущим идиотизмом. Сколько он еще мог бегать от Уолтера? Тот с самой их первой встречи приклеился, словно банный лист. Все время вился где-то рядом, пускал скабрезные шуточки, постоянно искал повод прикоснуться. Взять за руку, нечаянно дотронуться до плеча, пока все это не перешло в попытки зажать его во всех мало-мальски доступных углах замка. После двух ощутимых затрещин и одной разбитой вазы о голову надоедливого мажора похабный взгляд сменился таким обжигающим восхищением, будто Джулиан не человеком был, а ангелом, сошедшим с небес. Только вот суровый помощник дизайнера не поменял своего мнения. Совершенно не желая менять хоть что-то в своей жизни. Ну и что, что у него чуть ли не колени подкашивались от каждого прикосновения, а от жадных, хищных взглядов кожа покрывалась сладкими мурашками? Только он отлично осознавал, что безродный, небогатый, никому не известный помощник дизайнера совершенно не вписывается в рамки «идеального бойфренда для сексуального темноглазого шотландца». Не его полета птица, а связи на одну ночь его не прельщали. В этом, как любил говорить Алан, молодой помощник был жутким пуританином. Оставалось только скрипеть зубами, совершенно не думать и отводить взгляд каждый раз, когда Уолтер оказывался рядом. Только тот, как назло, был все время рядом. И в то злосчастное утро, вспоминая о котором, он краснел хуже помидора.
Джулиан совершенно не умел пить. Вообще он был человеком спокойным (если бы не некоторые личности), только стоило напиться, как его безудержно тянуло на подвиги, которые всегда заканчивались такой дракой, после которой, как правило, Алан хватался за голову и орал благим матом. И это он-то!
Так было и в то утро, когда он после богатой на события ночки (как оказалось потом и раннего утра), проснулся в постели Уолтера. Тот имелся рядом и с каким-то трепетом разглядывал его совершенно обнаженную, косо-криво двигавшуюся тушку с похмелья. Между ними не было ничего, кроме жуткой неловкости американца и странного взгляда мужчины. Тот только взъерошил его волосы и, поцеловав кончик носа, полетел в смежную со своей спальней ванную. Почему он так поступил? Затаился и пытался показать, какой благородный?
А потом были те три ночи безудержного веселья, когда весь Волчий Двор праздновал. За все это время Уолтер не отходил от него, развлекал веселыми байками и показывал удивительные вещицы, сделанные городскими мастерами. На манер того малахитового дракончика, который сейчас был далеко в Блодхарте и почти прозрачными крылышками блестел под светом ночника. Еще один подарок, который сделал Уоли. Это сейчас он Уоли, а всего несколько дней назад он был пустоголовым идиотом, который вопреки здравому смыслу полез в пекло вместе с Эдвардом и Аланом.
Только думая об этом Джулиан нервно передергивал плечом. Он весь день сходил с ума и чуть ли не на потолок лез от беспокойства, пока эти идиоты не вернулись. Он до сих пор помнил запах гари и крови, которым пропах Уолтер. В ту ночь, смотря в его темные блестящие глаза, он понял, что окончательно влюбился. И, как показала дальнейшая практика, ни о чем жалеть он не собирался.
Что же касается Уолтера, то тот тихо млел и готов был завыть от восторга. Волк внутри счастливо повизгивал и готов был вилять хвостом как щенок. Человеческая же часть восторг не очень разделяла и подкидывала мысль, что все это будет длиться недолго. От этого становилось тоскливо. Да, он нашел свою пару, и ему ответили взаимностью и такой, что до сих пор сладко было вспоминать. Но он так и не смог открыть тайну своей семьи тому, кого выбрал. Впервые в жизни Уолтеру было страшно. Ведь он отлично знал, что Джулиан уйдет, когда все откроется. Ведь, как можно любить то чудовище, которым он был. Хоть Алан и зверел каждый раз, смотря на них, и требовал рассказать Джи-Джи все, он просто не смог. Как скупец, собирая все те минуты, которые он все еще мог провести с любимым человеком.
– Что с тобой? – беспокойный голос Джулиана прервал невеселые мысли.
– Ничего, – улыбнулся Уолтер и, коротко чмокнув парня в губы, нагло провел руками по его бедрам, – думал, как бы утащить тебя отсюда.
– Дурак, – покраснев, проворчал русоволосый, но рук мужчины так и не отвел.
Тот громко засмеялся и, прижав к себе Джи-Джи, повел в гущу танцующих...
Ночной клуб «Грех» был, наверное, самым известным в Эдинбурге. Привычный для местных и, как правило, шокирующий приезжих (особенно рьяно верующих) тем, что располагался в старой церкви, и своим падшим ангелом, красующимся вместо привычных витражей в центральном окне. Днем тихий бар, а вечером уже во всю отрывающийся вместе с молодежью. Именно сюда и предложил махнуть Уолтер. Просто после последних напряженных дней всем нужен был отдых и время, чтобы разработать план по примирению дяди Ри и всеми однозначно любимого Ала. Потому что эти двое уже всех достали своей вежливой отчужденностью. Джулиан никогда бы не согласился на эту авантюру за спиной друга, если бы этот друг в последнее время не стал излишне задумчив. Порой, вообще выпадая из реальности и пялясь в одну точку.
Так что, воспользовавшись тем, что старшие представители семейства были заняты, а Алан вообще рванул по делам, молодежь сейчас вовсю отрывалась под сумасшедшие биты музыки. И, конечно же, попутно занималась разработкой плана... Ага, очень. Особенно после пятого коктейля и пары десятков отнюдь не целомудренных поцелуев.
Совершенно дикая пьяная атмосфера всеобщего веселья. Блестящие от пота тела, извивающиеся в безумных танцах под нервным лазерным светом. Блаженные улыбки и шальные глаза. Девушки и парни, чьи движения становятся после каждой стопки все раскованней. И в самой гуще этой не очень адекватной толпы огнем блестят волосы зеленоглазой Эрики. Эдвард смотрит на ее нежные губы, на которых играет сейчас самая похотливая улыбка, которую он когда-либо видел у нее. В ее глазах черти отжигают по полной. Ее тонкое тело изгибается и приковывает к себе все больше взглядов. Она прекрасна и порочна до невозможности. В коротких джинсовых шортиках и обтягивающей маечке из черного шелка. На руках звенят тонкие золотые браслеты, и он даже через весь этот шум и гам может с легкостью различить этот звук. Запахов так много. Они бьют по обонянию, и Эдвард с трудом удерживается, чтобы не оскалиться от раздражения. Он ненавидит скопления людей, ненавидит их запахи и этот долбящий в висок шум и уж точно до алой пелены в глазах бесится от всех этих похотливый глаз, следящих за ней. Единственное, что спасает этих смертников от его когтей, так это сама Эрика. Потому что она в упор никого не видит, кроме него. Она смотрит в его глаза и улыбается только ему. Она танцует лишь для него, и на окружающих ей чихать с высокой колокольни. Такая яркая и сумасбродная, но рядом с ней он не чувствует вечность. Он почти не помнит этого времени, потому что это была лишь вереница похожих друг на друга дней, наскучивших слишком рано. Ровно до тех пор, пока на очередном званом ужине отец не познакомил его со своим новым деловым партнером, который пришел вместе с женой и дочерью. Семья Эрики была из тех немногочисленных людей, которые знали о природе Валгири. Она покорила его с той минуты, как с наивной ангельской улыбкой объявила, что этот волк ее, и она патлы повыдергает тому, кто посмеет посмотреть на него. Капитуляция Эдварда была мгновенной.
