Текст книги "Лунные дети (СИ)"

Автор книги: Калис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 83 страниц)

— Но хоть что-то… — Кэл покрутил папки и тяжело вздохнул. — Такое ощущение, что все, связанное с лунными, обрывается еще в самом начале и просто не имеет ответов. У прозектора тоже ничего нового. Убивали обычным ножом. Похоже, что люди не сопротивлялись, когда их резали, а резали, судя по всему, по-живому. — Мы же едим, — к горлу на мгновение поднялась тошнота. — Неужели ты такая неженка? — насмешливо поддразнил он. — Вот уж не ожидал. Я скептически посмотрела на него и постучала себе по лбу. Точно не выспался, потому что явно не отдает себе отчет в том, что говорит и как говорит. — Брезгливость здесь не при чем, — отрезала я. — Но Шона я помню. Его улыбка пропала, словно и не было. Кэл виновато притих и молча подтолкнул папку с заключением прозектора. Вот будто мне будет легче, если я сама прочитаю, а не в его интерпретации услышу. Но на первом листе подробности отсутствовали… почти. Местный прозектор (им неожиданно оказался старший сын наших соседей, Колм. Когда успел?) перечислил утраченные органы и основные повреждения, но кроме того он предполагал, что убийцы проводили некий ритуал. — С какой стати Колм пишет о ритуале? — Тоже заметила? — Кэл откинулся назад и, прежде чем ответил, в несколько глотков выпил полный стакан сока. — Можно жить дальше… Ритуал. Этот Колм объяснил, что характер ранений идентичен с небольшими отклонениями — кое-где резали не сильно аккуратно и зацепили другие мышцы, но в целом все пятнадцать человек убиты абсолютно одинаковым способом. То есть, как говорил Тайг, удалены сердца и яремная вырезка. Плюс — обезображены лица, но это скорее для того, чтобы убитых не смогли опознать. Я покосилась на горячее мясное рагу с куриными сердечками и пока отодвинула его. Тема разговора перебивала весь аппетит. — И что с того? Может, им понравился такой способ? — Ну да, и поэтому они решили заморочиться и у каждой жертвы вырезать сердце и яремную вырезку. Пятнадцать человек убить — раз плюнуть, и времени у них было достаточно, — Кэл покачал головой, словно удивляясь собственным словам. — Я думаю, Колм прав в чем-то, но что за ритуал, и в чем его смысл, не понимаю. — А местный сыск сказал что-нибудь дельное? В ответ раздался настолько тяжелый и разочарованный вздох, что объяснений не требовалось. Северноальсийский сыск активностью никогда не отличался, да и работало там полторы калеки — мужчины за сорок лет, грузные и тяжелые на подъем. Интересно, изменилось что за десять… одиннадцать лет? — Ладно, — Кэл потер лоб. — Снова ясно, что ничего не ясно, что с жертвами, что со свидетелями. Можно возвращаться в Гестоль. Алва уже должна отправить запрос по поводу камней Следящих. Как раз и выясним, есть ли что-то интересное. Я с сожалением покосилась на остывающее рагу и решительно пододвинула тарелку обратно. — Сейчас, только доем. Все-таки местное рагу с гестольским не сравниться. Кэл только открыл рот, чтобы ответить, но его перебил невероятно восхищенный девчоночий голосок: — Так вы взаправдашний сыщик? Мы изумленно уставились на появившуюся буквально из ниоткуда темноволосую девочку лет двенадцати-тринадцати в цветастом опрятном сарафане. Она пританцовывала на месте, не в силах стоять спокойно, отчего короткие жидкие косички били ее по плечам. — Да, — выдавил Кэл, не ожидавший вопроса. — Как ты догадалась? Я зажала себе рот, чтобы не расхохотаться: больно умильно выглядел ошарашенный Кэл. А девочка откинула челку назад и широко улыбнулась, демонстрируя желтоватые зубы. — А я слышала, как вы обсуждали убийство! Так жаль, что меня не было, но эта вредина Молли сказала, что я маленькая! Так бы я все-все рассказала вам, господин сыщик! А в сыске только маги? — Уэни, не мешай им. От неожиданности я прикусила палец и медленно подняла взгляд. Подошедшая невысокая женщина доброжелательно и чуть виновато улыбалась. — Простите мою дочь, — сказала она, глядя на меня, и поправила сползшую ручку сумки. — Она еще та говорунья. — Ма-а-ам, ну не сейчас, — проныла, смутившись и тут же вытянувшись во фрунт, Уэни. Потом промямлила значительно тише: — Извините, господин сыщик. — Ничего, — отмахнулся Кэл. — Все нормально. Хочешь стать сыщиком? Ответ Уэни я не расслышала, не сводя взгляда с ее матери. Та по-прежнему улыбалась, теперь немного растерянно, иногда бросала взгляд в сторону и тоже что-то говорила, но мне казалось, что она не издала ни звука. Шум притупился, нет, я словно оглохла, не в силах поверить своим глазам. Мир сузился до человека, стоящего передо мной, и все проблемы, все смерти — все, о чем я волновалась, не просто отошло на второй план, но стерлось из бытия. Я… ждала, чего-то ждала. Чего? Наверное, проблеска узнавания, недоумения, в крайнем случае — холодной отстраненности. Ну же! Отреагируй! Смотри на меня, смотри! Вот я — перед тобой, как на ладони. Почему ты не смотришь на меня, не видишь меня? Но все было напрасно. Она только повернулась и погладила кого-то рядом. Ах, да, Уэни… Счастливая, радостная Уэни, мечтавшая стать сыщиком. Какие глупости! Я смотрела, как женщина улыбается своей девочке, и жутко завидовала, что больше со мной такого не будет. Никогда. Потому что не узнали. И не узнают. Меня для нее больше не существует. Оказывается, все так просто... Спустя пару минут они ушли. Женщина чуть склонила голову передо мной в знак прощания, и они с Уэни вышли из кафе. Девочка еще обернулась около двери, помахала нам, улыбаясь во весь рот. Затем звякнул колокольчик, и сфера тишины лопнула, заполняя меня разговорами посетителей и привычными повседневными звуками. Мир, исчезнувший на недолгие мгновения, снова занял свое привычное, указанное Небом место. Я усмехнулась, откидываясь на спинку стула, и прикрыла глаза. Случайная встреча неожиданно опустошила меня сильнее, чем любая битва с нечистью. Я настолько изменилась? Настолько стала другой? Гестоль настолько повлиял на меня — поменял меня, что родная мать не в силах узнать выросшую дочь? Небо, неужели я сейчас жаждала быть узнанной? Так сильно хотела, чтобы Ивенн увидела меня, увидела той, какой я стала, уйдя из дома? Чтобы она поняла: я оказалась достаточно сильной, чтобы выжить. Возможно, чтобы… Я спрятала лицо в ладонях, стараясь сдержать зародившийся где-то в груди истеричный смех. Нет-нет, не место, не время. — Элиш? Эй, Элиш! — обеспокоенный голос Кэла донесся до меня словно сквозь плотную вату. — Элиш, что… — Мне хотелось, чтобы она меня узнала, — все-таки полувсхлипнула я глухо, не отнимая рук от лица. — Небо, Кэл… я хотела, чтобы она увидела меня сейчас! Узнала меня, вспомнила! — Пойдем в гостиницу, — суетливо велел он, помогая мне встать. — И ты объяснишь, что случилось. Но что я могла сказать? Как мне плохо? Как бесова встреча разбила одну из внутренних стен, за которыми прятались такие мелочные, совершенно детские чувства? Ха-ха! Маменькин сынок, драгоценный ребенок, понял бы меня Кэл? Понял ли он — каково это, когда тебя предает самый близкий человек, который с детства носился со мной как с писаной торбой, а я тогда считала это чем-то само собой разумеющимся даже после рождения Рэма и Уэни? Снова звякнул колокольчик: мы вышли на улицу. Я запрокинула голову к небу, стремительно заполняющемуся черными тучами, и нервно улыбнулась. Меня трясло от пережитого всплеска эмоций, от боли скрючившейся внутри меня самой, той, что осталась ребенком. Вдох и выдох. Сейчас нужно успокоиться. Плотина, помнишь? Предел еще не достигнут. — Элиш? — Все уже в порядке, — сипло откликнулась я, сглатывая подкативший к горлу комок. — Прости, считай, что это была минутная слабость. — Не верю, — отрезал он и увлек меня под козырек ближайшего магазина, чтобы укрыться от начинающегося дождя. К счастью, вернуться в кафе ему в голову не пришло. — Кто тебя должен был узнать? — Не важно. — Элиш! — Кэл сжал мои плечи и встряхнул меня, глядя прямо в глаза. — Кто? — Ивенн, — я тоскливо улыбнулась, не в силах полностью подавить бушующий внутри ураган, и глубоко вдохнула, пытаясь хоть немного ослабить царапающуюся боль. Разорванные за мгновение в клочья эмоции и чувства все еще находились в полнейшем беспорядке, и я прекрасно знала: как только вернемся в гостиницу, точно расплачусь, и буду кусать подушку, чтобы не прибежал Кэл, и буду глухо выть, и корить себя за то, что на самом деле оказалась слабой. Я считала, что если возвращение в Альси не вызвало никаких в итоге чувств, то и возможная встреча — совершенно случайная, нарочно бы я не искала! — никак не отразится. Когда я захотела, чтобы Ивенн увидела меня, поняла, кем я выросла и какой стала? Или хотела этого всегда, с того момента, как ушла из дома и принялась чего-то добиваться? Просто не понимала, загнав любые воспоминания о доме… нет, любые эмоции и чувства по отношению к семье глубоко-глубоко. Настолько, что сама совершенно о них позабыла. А Ивенн с легкостью вытащила все наружу, ударив еще сильнее, чем тогда. «Я мать, я узнаю своего ребенка». Ха! Я покачала головой в ответ своим мыслям и вздрогнула, наткнувшись на какой-то почти сумасшедше отчаянный взгляд Кэла. — Ты ведь не сходишь с ума? Я моргнула, раз-другой-третий, стараясь осмыслить вопрос, и только потом зло скривилась. — Нет, не схожу. Уже сошла, и ты прекрасно об этом знаешь. Он облегченно выдохнул, совершенно не обратив внимания на тон, и сжал меня в объятиях, до боли и странно беспомощно стиснул, шумно дыша куда-то в волосы. — Не пугай меня, — хрипло попросил он и тут же отстранился, не убирая рук. — Кто такая Ивенн? — Моя мать. — Мать?.. — не понял Кэл и неожиданно вздрогнул, как от удара. — Та женщина? Уэни… твоя младшая сестра? Он кинулся было куда-то через дорогу, игнорируя все сильнее льющий дождь. — Давай догоним их!.. — Не смей, — я дернула его назад, вцепившись в посеревшую от дождя рубашку. — Не надо, Кэл. Он обернулся, явно не понимая, почему я не желаю объясниться с семьей, которую не видела столько лет. Ах да, он же наверняка считает, что я сама ушла из дома, когда осознала свою силу. — Почему? — задал Кэл закономерный вопрос и снова потянул за собой. — Элиш, это же твоя мать! И сестра! Ты не видела их так долго, твоя мать наверняка обрадуется, когда поймет, что с тобой все в порядке, что ты жива и… — Не обрадуется, — оборвала я его, освобождая руку из поистине стальной схватки. На запястье остались синяки. — Ты городишь глупости, — отрезал он, шагнув назад. — Кэл… — Ты не виделась с ними уже больше десяти лет! — Кэл… — Любая мать обрадуется, узнав, что ее пропавший ребенок жив и здоров, — убежденно произнес он и снова, на этот раз осторожно сжал мои руки в ладонях. — Элиш, я знаю, ты, наверное, боишься… — Кэл, — я тяжело вздохнула, — Ивенн — не любая мать. И вряд ли она мне обрадуется. — Ты сбежала из дома, — мягко возразил Кэл. — Она наверняка тогда волновалась, искала… — Она выгнала меня из дома, когда узнала, что я лунный маг. Он осекся и тупо уставился на меня. Наклонил голову, словно не мог поверить услышанному. Хотя куда ему, любимому сыну своей семьи. — Что она сделала?.. Вопрос прозвучал настолько тихо, что я едва расслышала его за шумом ливня. Улицы практически опустели, только на противоположной стороне и неподалеку от нас прятались такие же застигнутые погодой врасплох прохожие. Я усмехнулась и повторила: — Ивенн выгнала меня из дома. Тема закрыта? Кэл, растерянный, опустил руки и молча встал рядом, прижавшись плечом к плечу. — Не вовремя дождь начался, — невпопад заметил он. — Да, — согласилась я. — Очень не вовремя. *** Мы снова загоняли лошадей, точно спешили успеть на еще не начавшийся пожар. Мне с утра пришлось собрать себя по кусочкам, спрятать все оставшееся от детства и надежно запереть в тяжелый сундук под десятки замков. Ключ я выкинула. Прошлое в прошлом, не стоит на него оглядываться. Никогда. Кэл большую часть времени молчал, да что там — он молчал практически все то время, что мы собирались и добирались до Гестоля, и ни разу не оглянулся на Альси. Я почему-то думала, что он захочет встретиться с Ивенн, но потом поняла, насколько это глупо. Эта мысль была последней надеждой маленькой Элиш вернуться к матери, выбросившей ее как ставшую ненужной вещь. Глупости какие. Прошлое должно оставаться в прошлом, и прошлые мы — тоже. — Встретимся завтра в штабе, — сказал Кэл, когда грумы увели обессиленных коней. Он взглянул на стремительно темнеющее небо, взъерошил волосы и как-то неуверенно все-таки спросил: — Ты в порядке? — Общаться с лунными готова, шеф! — отдала я честь и вяло улыбнулась. Академия находилась поблизости, я видела крышу. Время, правда, перевалило за десять, так что придется снова проникать в общежитие обходными путями. Надеюсь, навыки я не растеряла: в последние месяцы повода ускользать с территории университета особо не было, а на ночные вызовы Эхри беспрекословно меня выпускал и потом запускал обратно, недовольно косясь на знак ящерицы. Кэл замялся и в конце концов махнул рукой, осознав, что большего сейчас не добьется. Я подавила было вспыхнувшее ощущение вины: знаю, Кэл хочет подбодрить, хочет оказаться тем, на кого я могу положиться в такой момент и с кем смогу поделиться, что сейчас чувствую. Но не могу, не могу никак убрать шипы и позволить Кэлу сделать последний шаг. Как-то так вышло, что он подобрался слишком близко, ближе всех остальных. Впрочем… Я махнула ему рукой на прощание и усмехнулась, провожая взглядом его чуть ссутулившуюся фигуру. Как-то вышло? Сама же потянулась и позволила, а теперь трушу и изо всех сил стараюсь хотя бы просто остаться на месте и не убегать. Все-таки я такая трусиха. — Утро! Утро! Утро! — заверещал в зеркале бес, топорща хохолок и нервно дергая хвостом. Я смотрела на него сквозь полуопущенные веки уже добрые минут двадцать и пыталась понять, что меня разбудило. Ночью ничего не снилось — я только легла и практически сразу же провалилась в черноту, наверное, отдаленных углов Подземных залов. По крайней мере, головную боль подхватила точно там. Но что-то же меня толкнуло в спину. Я еще раз обернулась, но сзади была только знакомая стена. Даже выцарапанная на первом курсе рожица все так же радостно скалилась беззубым ртом. — Утро! — повторил упрямо бес. — Просыпайся, засоня! Опоздаешь-опоздаешь-опоздаешь! — Не опоздаю, — нехотя проворчала я. Бесу прекрасно удавалось выводить меня из себя похлеще каких-нибудь там лунных. Ха, да они слабаки по сравнению с этим бесом! — Опоздаешь, — ехидно прохрипел бес. — Точно-точно опоздаешь! И день паршивый будет. — А как же стихи? — огорчилась я, пытаясь отыскать в беспорядке водолазку. Была же где-то, я точно помню. — Стихи, стихи, нет стихов! — Тебя заело. — Вредина! — Синезадый раздражитель! — Пьянчужка! — Зараза! — Опоздаешь! — Засоня! — Я не усну, — обиделся вдруг бес, обвиваясь хвостом. — Я слежу! Слежу! — Он оскалился, показывая мелкие зубки. — Опоздаешь! Я бросила взгляд на часы: вот теперь бес вполне мог оказаться прав. Когда же я последний раз была на парах? Каллаган, наверное, загрузит сразу. Сработавший практически на пороге кристалл связи утру ярких красок не добавил. Я с сомнением смотрела на его мерцание — отвечать или не стоит? С одной стороны, это мог быть срочный вызов, с другой… Второй вариант я так и не придумала и активировала кристалл. — Срочно в штаб, — резко велел Кэл, чеканя слова. — Как можно быстрее. — У меня занятия… — Возражения не принимаются, тебя ждут. Кристалл погас: ответ не требовался. Бес чем-то шуршал в своем зеркале, повернувшись ко мне спиной, а мне хотелось это самое зеркало разбить, запустив в него кристаллом. Возражения не принимаются, значит? Может, мне еще себя прямо на блюдечке с золотым узором поднести?! Кэл не солгал: меня и правда ждали. Почти мертвая в тишина в штабе сначала напомнила о нападении лунных, но все оказалось куда прозаичнее. Первым, кого я увидела, войдя в кабинет, был Джудас Ханрахан. — Доброе утро, госпожа Тарлах, — равнодушно обронил он, — вы не сильно торопились. Я промолчала, бросив вопросительный взгляд на Кэла. Он только качнул головой, кажется, и сам не сильно понимая, что происходит. У стены сидел еще один человек: сухонький старичок с аккуратной, совершенно седой бородкой, больше похожий на древнее олицетворение луны. Он опирался на белую трость с крупным набалдашником из белого камня, был одет в светло-серый официальный костюм и выглядел, как представитель знати. Заметив мой взгляд, старичок добродушно улыбнулся. — Доброе утро, — произнес он неожиданно бодрым голосом, совершенно не вязавшимся с его возрастом. — Надеюсь, наш неожиданный визит не доставит вам много неудобств. — Не знаю, — растерялась я. Хамить старичку не хотелось совершенно, он располагал к себе с первого взгляда, и как-то язык не поворачивался огрызаться.