Текст книги "Антигерой (СИ)"

Автор книги: in-cognito

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Элион зачарованно огляделся по сторонам.

– В записках моего отца значилось, что он не считает эти руины эльфийскими. Тем не менее, я вижу очень многое из айлейдской архитектуры. Даже традиционно выбираемый ими мрамор один и тот же, – заметил он полушепотом.

– Эти руины образованы не айлейдами. Айлейды лишь открыли их и переделали для себя.

Мы неторопливо шли по мосту, и наши шаги не обозначало своим присутствием эхо. Я нигде больше не слышала и не ощущала подобной тишины. Словно молчит вселенная.

– Что это за дверь?

Мы дошли до коридора, к которому переброшен мост. Теперь справа была стена с квадратными окнами, украшенными декоративной решеткой, а слева – редкие белые двери. Все они запечатаны.

– Ходить туда не лучшая идея. Никакой пользы.

– Совсем никакой?

– Там один камень Варла. На Авалоне множество этих камней, которые можно добыть более легким путем, – заговорила я торопливо, пытаясь придать голосу убедительности. – Мы должны спуститься на уровень вниз, к белой башне. Здесь есть третья дверь за углом, которая нам и нужна.

– Что за ней?

– Ничего особенно опасного. Пещера.

Мы дошли до третьей двери. Она выглядела потрепанной временем и открывалась простым поворотом тяжелого кольца в центре квадрата. Элион провел рукой над поверхностью мрамора.

– Я никого не чую, – сказала я неуверенно.

Мы вошли с ним вместе. Я держалась позади эльфа. Никогда не любила пещеры. В игре они-то все ровненькие, там и в человеческий рост можно встать и заблудиться сложно, но то, что я увидела, имело мало общего с тем, что приходилось наблюдать в игре. С самого начала пришлось сильно пригнуться. Подавив панику, я пролезла внутрь вслед за эльфом. И едва не свалилась в яму, напоминающую глубокую могилу. Ползти получалось только на четвереньках, иногда – почти лежа плашмя. Я чувствовала, что задыхаюсь, земля набилась в легкие, и я вот-вот потеряю сознание, тьма перед глазами раскачивалась и колебалась. Я едва-едва замечала впереди Элиона.

Неожиданно он просто исчез.

Я остановилась, понимая, что от страха и слова выговорить не могу. Мы ползли примерно час, а пещера всё не заканчивалась.

– Осторожно, впереди тебя довольно просторное место. Придется прыгать.

Голос эльфа раздавался внизу. Я успокоилась немного и стала проворнее работать локтями. Не заметив выступа в потолке, я стукнулась головой. Это меня рассердило, и мой страх стал гораздо слабее. Наконец, я увидела, что лаз впереди заканчивается неглубоким провалом. Элион стоял внизу, окруженный бледными, известняковыми шишками сталагмитов. Он помог мне слезть, и вот уже потолок пещеры оказался высотой в два моих роста.

Я увидела черную расщелину справа от себя. На пороге природного коридора одиноко виднелся край мраморной, напольной плиты.

Только я оказалась в относительно просторном месте, теперь опять лезть в могилу.

Но на сей раз идти можно было во весь рост. Причудливый треугольный коридор вмещал в ширину лишь одного человека. Элиону, вообще, пришлось идти боком. Всего через полчаса он произнес:

– Дальше дверь. Попробую нащупать замок.

Немного повозившись, Элион открыл ее. Каменный квадрат, поднимая в воздух пыль, опустился. Мы были счастливы выбраться наружу.

Пытаясь отдышаться, я стояла в самом начале нужного нам моста. Тот, по которому мы шли изначально, теперь был над нашими головами. У меня темнело в глазах, подгибались колени, и приключение престало казаться мне захватывающим. Хватит, погуляли и домой.

– Над нами, наверное, уже светает. Мы внутри горы, Элион, – печально сказала я. Не слушая меня, эльф смотрел на башню впереди, к которой вел мост.

– Что там? – спросил он.

– Длинная лестница. Иногда нам будет перегораживать путь магическая дверь. Чтобы ее открыть, нужен ключ. Ключи хранили специальные служащие станций, которые теперь в облике изголодавшихся тварей, едва ли расположены отдать тебе то, чего ты хочешь.

Элион молчал, и я шла за ним, пока тишина проглатывала звук наших шагов отсутствием эхо. Всё четче передо мной вырисовывался знакомый белый квадрат двери с кругом в центре.

– Зачарована. Руны старые, но не древние. Скорее всего, это сделал мой отец. Выходит, он видел генератор Маны и активировал его?

– Кто знает. Активация приводит в действие колодец, что находится в Шпиле. Но он не вечен. Если использовать его, подача энергии прекращается. Полагаю, он молчит с тех пор, как твой брат задействовал мощь колодца для превращения себя и остальных учеников в личей.

Элион, нагнувшись, возился с рунным зачарованием. Наконец, дверь поддалась, и я увидела, как по каменной поверхности поползли тонкие, алые ниточки. Альтмер приложил свою ладонь к кругу в центре, нажал и повернул. Хриплый скрежет камня разбудил тишину. На сей раз дверь раздвоилась, пропуская нас на второй мост. Я вцепилась в рукав Элиона:

– Ни за что.

Второй мост являл собой тонкую полоску металла, протянутую через многие метры бездонной, космической пропасти. Причём, он был решетчатый. Плитки узоров чередовались с дырами шириной в шаг. Таким образом, приходилось идти аккуратно, ни на что не опираясь и перешагивая через большие проемы.

Элион повернулся ко мне, но я даже не пожелала смотреть ему в лицо.

– Кто я, по-твоему? Индиана Джонс? Ты видишь у меня где-то волшебный трос и шляпу? Я не пойду туда! Я же упаду! Я даже на велосипеде не умею кататься, меня учили раз пять разные люди… Это моя, понимаешь, фишка – две вещи мне не удавались – равновесие и плавание. Никогда, понимаешь? Я даже с паребрика падаю… Элион, я, в конце концов, твоя жизнь!

Никогда я не кричала от страха, но едва эльф поднял меня в воздух… пространство гигантской пещеры огласил мой вопль. Земля уплыла из-под моих ног, я висела над пропастью, находясь на руках у альтмера.

– Я тебя не выпущу. Следовательно, ты не упадешь.

– Я никогда не исключаю случайность, придурок! Отпусти меня, лучше я сама…

– Ты доверяешь своему чувству равновесия больше, чем моим рукам и силе?

– Иди к чёрту со своими руками и силой! Я должна контролировать всё сама, если ступаю над пропастью! Как же я тебя ненавижу!

Попахивало истерикой. В своё оправдание могу сказать, что я не сторонник, вообще, никаких экстремальных видов спорта. Для примера легко привести катание на качелях. Если раскачка идет выше тридцати пяти градусов у меня начинается легкая паническая атака.

– Это неразумно. Вопи, сколько влезет. Ты можешь упасть в обморок, пока идешь самостоятельно вслед за мной.

– Я не упаду. Если я всё контролирую, то не упаду… Элион, нет, пожалуйста! – я почти кричала, когда он стал шагать по проклятому тонкому мосту. Зажмурившись и дрожа, я уткнулась носом в его плечо. Вцепилась в ткань мантии так, что, кажется, порвала бы ее, не будь она зачарована.

Я повторяла, как сильно его ненавижу, говорила, что если мы умрем, я достану его на том свете, в какой бы из загробных миров его не занесло. Я проклинала его, пока мне это не надоело и я просто не устала от перенапряжения.

Нужно отдать ему должное в плане выдержки. По-моему, он, в принципе, перестал воспринимать звуковые сигналы и отрешился. Он шагал по мосту легко и спокойно, словно речь шла о послеобеденной прогулке. Наверное, такая уверенность в себе должна была меня утихомирить, но я ее на тот момент не замечала. Мне казалось каждое мгновение, что я сейчас рухну в пропасть.

Когда мне надоело бояться, истерить и я примирилась со своей участью, то открыла глаза, сделала глубокий вдох, посмотрела Элиону в лицо, чтобы не видеть пропасти, и только потом перевела взгляд вниз.

– Меня всегда это в тебе удивляло, – раздался его ровный голос.

Я молчала.

– Вместо того, чтобы, зажмурившись, оставаться всю дорогу, ты поддаешься своему любопытству. Тебе обязательно станет интересно. Что же там, всё-таки, внизу и как это выглядит. Твоё любопытство сильнее страха.

Я мало его слушала. Я испытывала странное, оглушительное спокойствие где-то на грани с нервным срывом. Восхищение на грани с ужасом. Было чувство, что мира нет. Есть только эта полоска металла под его ногами, смерть и высота. И никаких мыслей.

Когда Элион опустил меня на ноги, они были ватные, а голова звенела от царящей в ней пустоты.

Перед нами очередная дверь. На сей раз – в башню. Она высекалась строителями уже из серого мрамора с голубым, едва узнаваемым узором.

В следующую секунду мы оба были ослеплены ярким светом.

– Это определенно не айлейдские руины, – прошептал Элион, оглядываясь. – Я даже представить себе не могу, что это за материал.

– Кто там по учебникам истории был еще до айлейдов и зверорас, населявших Киродиил? – уточнила я вяло, слишком ошарашенная, чтобы испытывать сильные впечатления.

– Я знаю, – Элион закрыл глаза. – Я должен был догадаться раньше. Шей, это и впрямь айлейдские руины, которые выстроены поверх совершенно других, более древних. Считается, что их просто нет. От них остались только обрывки письменных источников. Легендарная, великая раса, которая в ходе эволюции разделилась, когда произошло их переселение на иные материки… Альдмеры.

– Ты уверен?

– Нет, но кто еще это может быть? Похожая архитектура и язык указывает на это, – пробормотал Элион. – Когда-то я мечтал открыть Альдмерис. Бесконечный остров. Мир в мире. Что-то вроде отдельного материального измерения. Я хотел найти страну своих предков. Наша раса несколько помешана на чистоте крови и не без причины, как я уже говорил. Быть может когда-то здесь, по этим ступеням шагали мои кровные родичи. И они первые открыли магический генератор…

Построенная альдмерами или нет, но под моими ногами вниз устремлялась широкая, винтовая лестница из материала, напоминающего голубоватый лед. Тем не менее, на ощупь он оказался шероховатым и даже немного мягким. Он отливал собственным свечением, но главным образом освещение исходило от искрящихся колючими, снежными звездочками, белых стен. Воздух тут был чистый, почти комнатный, давление практически не ощущалось.

– Интересно, что приключилось с альдмерами? – сказала я, неторопливо опускаясь с Элионом по лестнице.

– Ничего, – ответил он. – Просто несколько изменили свою культуру. Раньше они жили на Альдмерисе. Полагаю, материалы того острова позволяли им быстро и легко строить высокие сооружения, способные простоять веками. Но потом катастрофа вынудила их покинуть свою родину. Могу лишь предположить, что они увезли с собой часть строительного и необходимого для жизни ресурса. Но тут он у них закончился. Некоторые экспедиции поехали искать Альдмерис, но не вернулись, и причина тому неизвестна. В научных кругах принято считать, что острова просто никогда не существовало, но этот материал может свидетельствовать в пользу обратного. Альдмеры разбрелись по континентам. Полагаю, материал, из которого сделаны ступени, родом из легендарного острова. Всё это, впрочем, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Если я умудрюсь отколоть хотя бы небольшой фрагмент, то сумею его изучить и сказать точно…

В торжественной, храмовой тишине мы спускались с ним по гигантским ступеням вниз. Иногда я осмеливалась посмотреть, где заканчивается лестница, но не видела дна. Вероятно, придется шагать в течение, как минимум, пятидесяти этажей.

Я помню, Элиону всё больше нравилась наша экспедиция, он был настроен уверенно, и я видела энтузиазм в его глазах. Он болтал о материалах, которые может изучить, о камнях Варла, об открытиях, которые сделает. Я редко видела его таким свободным и счастливым. Быть может, дело еще и в том, что он освободил все мертвые души в проклятом склепе под Фросткрегом.

– Что это? – он кивнул в сторону голубоватого квадрата запечатанной двери. Было видно, что ее не открывали многие столетия. Фон магии был столь силен, что я с трудом улавливала запах смерти. Закрыв глаза, я остановила Элиона и аккуратно приблизилась к двери на роскошной, широкой лестничной площадке.

– Боги, – я торопливо отступила к эльфу, почувствовав, как он поймал меня сзади за плечи. – Их много… Они безумны, но спокойны. Большей частью спят или поют. У них еще остались личности и зачатки иерархически построенного общества.

Элион сделал шаг вперед, выпуская меня и приближаясь к двери:

– Вампиры?

– И довольно сильные, но ты проскользнешь мимо них.

– Зачем мне это делать?

– А ты не заметил? – я кивнула на огромную, мраморную плиту, которая преграждала нам путь дальше, вниз по лестнице. Элион подошел к ней и стал сосредоточенно изучать руны.

– Не знаю, что сложнее – стащить у них ключ от двери или потратить пару часов на открытие замка.

– Ты можешь взломать его? – радостно спросила я. – Тогда, конечно, не важно, сколько времени это займет.

Элион ухмыльнулся:

– Но так совсем не интересно. И, к тому же, уверен, что я быстрее достану ключ.

– Тебе придется вытащить его из рук лича. Это не простая нежить, а бывшие дикие эльфы. Ты ничего не знаешь о их реальной магии и способностях…

– Вот именно потому и интересно.

***

Во-первых, в помещении было тепло. Во-вторых, оно освещалось мерцающими, голубыми кристаллами, положенными на диковинные подсвечники, в виде чаш. Эти чаши висели под потолком и на стенах. Элион услышал приглушенные голоса и замер. Он узнавал язык – айлейдский, но несколько искаженный, словно бы с южным акцентом. Потом он понял, что такое произношение получалось из-за клыков.

Он увидел женщину – очень худую, с темно-пергаментным цветом кожи и матово-голубыми глазами мертвеца. Она сидела и писала что-то клинописью на каменной, неровной пластине. Позади нее высились целые башни из этих пластин, они подпирали потолок и усеивали всю стену. Рядом находилось несколько сундуков, доверху заполненными бумагами. Женщина была одета в рванину, некогда бывшей прекрасной, зачарованной мантией. Поверх нее поблескивали стальные наплечники и нагрудник с незнакомой символикой. Она не заметила Элиона. Было видно, что годы без крови превратили вампиров в ссохшиеся ходячие трупы, и работа мысли в них поддерживается исключительно силой духа и магии. Женщина была безоружна. Апатия на ее лице казалась чем-то настолько совершенным, словно она высечена из камня. Ничто не могло удивить или потревожить покой писаря.

Лишенные свободы и крови, заточенные узники собственного господина, они сначала пытались выбраться – Элион видел, как изуродована поверхность двери изнутри. Но заклятие могло отпереть ее лишь снаружи. Айлейдская магия убивала любого, кто пытался взломать руну – эльф видел костяной алтарь в противоположной стене пустого зала, четырнадцать черепов украшали его.

Если тут и обитали безумцы, они тихие, смирившиеся со своим горем. По всей видимости, каждый из живых мертвецов ушел глубоко в себя, и простор внутреннего мира заменил им простор реального, который теперь был им недоступен.

Элион редко испытывал сострадание, а сейчас он испытал одновременно ужас и благоговение перед этими законсервированными душами.

Стараясь не тревожить их, альтмер прошел мимо писаря в следующее помещение. Всё так же – тихо, сумеречно, тепло и чисто. Застывшими изваяниями в молитвенных позах сидели несколько фигур вдоль коридора. Глаза их открыты, но видят не реальный мир.

Элион неожиданно понял, что даже без заклятия невидимости они не заметили бы его. Глубокое медитативное погружение в себя, бегство в бездну способно однажды зайти слишком далеко. Особенно, если ты маг. Иногда ты бежишь так глубоко, что за тобой рушатся все мосты. Может, эти айлейды и живы, но разум их далек теперь от тел.

Испытывая странное почтение перед ними, альтмер прошел дальше, пока не увидел нечто, вроде главного кабинета. Он освещался тусклыми отблесками одного камня Варла, который лежал на столе, по всей видимости, не способный найти в этом месте себе применения. Перед пустой трибуной стоял лич. Элион никогда не видел такого. Он знал, что дух такой нежити не способен быть безмятежным, а потому благословенное погружение в себя бедняге, в принципе, недоступно. Мертвец не заметил его, но мощная аура темной магии заставила эльфа замереть на пороге кабинета.

Лич был высок, совершенно лыс, неожиданно гладкая кожа его лица напоминала мне чем-то морды гулей из игры fallout, либо молодого человека, больного сифилисом. Он вяло поднимал темные руки – кости, обтянутые кожей. Из горла его вырывалось хриплое на айлейдском наречии:

– Умирая, прокричу. Умирая, прошепчу. Ожидание – вечная молитва. Молитва – вечная покорность. Покорность ведет к пред-смерти. Единственное имя спасет нас. Сияющее имя спасет нас. Тир, правитель Авалона, услышь молитвы детей и коснись дланями драгоценного света. Умирая, мы кричим. Умирая, мы прошепчем. Ожидание – вечная мука. Мука закаляет бессмертный дух. И дух тот становится черен… – он склонился в поясе медленно, с достоинством.

Элион видел ключ на его поясе. Он протянул руку к нему, чтобы изучить, нет ли на предмете охранных чар. Их не было, препятствием являлся лишь сам лич. Хотя и погруженный в бесконечные песни и молитвы, он сохранял бдительность своего рассудка.

Пришлось долго ждать, прежде, чем лич замер и начал что-то неразборчиво шептать себе под нос. Элион бесшумно крался к нему вдоль стены. Он сроднился с пылью помещения, с молчанием мрамора, с вечным покоем и тишиной. Лич не услышал его. Но когда ключ оказался у Элиона в руке, он слепо посмотрел перед собой. Взглянул в сторону коридора:

– Ты ли – то, что обещано нам чудовищным злом на исходе наших снов?

Он попятился, пока не уперся спиной в стену. Отчего-то он не мог заставить себя произнести личу ни слова, будто это что-то навсегда разрушит в его умиротворенном покое, насколько он, вообще, возможен.

В другое время за то, чтобы поговорить с айлейдом он отдал бы всё, что у него есть. Элиону хотелось оживить их, восстановить Авалон… Но ужас сковывал его при мысли, что сейчас он варварски разобьет смирение лича.

«Нет-нет. Сначала я должен запустить генератор, влить жизнь в Авалон. Быть может, это что-то переменит…».

Элион ожидал, что на него набросится толпа вампиров, если кто-то его заметит. Он готовился к битве, ожидал привычной ему обстановки опасности, но столкнулся с чем-то для себя похуже.

Он вернулся ко мне словно бы потерянный и глубоко задумчивый без единой царапины и раны, не испытав ни боли, ни страха. И всё-таки… я чувствовала, что он страшно ранен. Всё-таки ему было больно. Глядя на меня или опуская взор вниз, он словно бы спрашивал себя единственное и безликое «Почему?»

– Почему этих ученых, исследователей, волшебников… ждала такая жестокая кара? Почему Авалон умер?

– Во время боевых действий все наземные города айлейдов были уничтожены, – напомнила ему, нехотя, я. – Остались только склепы и подземные станции, предназначенные для работы с мертвыми и занятий высокой магией. Эти станции сложнее разрушить, и они прекрасно охранялись. Во время падения одного из таких городов, видимо, Авалон потрясло землетрясение. Ты видел, сколько там замурованных дверей и следов обвалов?

Элион потерянно кивнул:

– Война. Это всё война. Смотри, – он вытащил из кармана сияющий, прохладный камень. – Это кристалл Варла. Только они знали, как эти камни сюда попали. Использовали их, как зарядные станции для всех городов. Во имя защиты каждый камень Варла располагался под землей и отлично охранялся. Посмотри сейчас на Киродиил! – вырвалось у него почти с отчаянием. – Что осталось от великой цивилизации? Они сами себя уничтожили… За большую гордость проклятые аэдра покарали их. Но Меридия сохранила жизнь Умарилу Неоперенному. Ты говорила, он восстанет?

– Да.

– И тот, кто найдет доспехи Крестоносца, победит его с помощью аэдрической силы?

– Да.

– Значит, я первым найду доспехи и уничтожу их.

– Элион…

– Пошли.

– Элион, айлейдов больше нет. Это страшно и больно, но, – я схватила его за плечи удерживая на месте и стараясь поймать его взгляд. – Сейчас другое время. Киродиил принадлежит людям. Умарил задумал уничтожить расу людей, всю нацию, как Дагон. Это месть, и она не вернет погибших, не вернет историю.

– Но, возможно, покарает богов и свергнет с небес Талоса, если он, вообще, действительно бог, в чём лично я страшно сомневаюсь!

– И потом однажды какой-нибудь мальчик, выживший после кровавой бойни, которую устроит Умарил, вырастет, чтобы найти тебя и убить затем каждого альтмера! Круг мести, который поставит целую нацию на край гибели – ты действительно этого хочешь?

– Люди не думали об этом, когда, воспользовавшись политическим расколом, устроили восстание с помощью айлейдской же аристократии! Они не думали…

– Они были полны ненависти и боли.

– Ты ничего не знаешь о том, как содержали рабов и почему, а я знаю… С аргонианами и каджитами люди позволяли себе обращаться намного хуже. Это лицемерие!

– Тогда надо было позволить Дагону уничтожить мир. Ведь я видела, как ты стремился спасти людские души из Обливиона. Я знаю, что ты не станешь убивать тех, кто не виноват в ошибках прошлого других людей, – я так крепко сжимала его плечи, что мне казалось странным, почему Элион не спешит вырваться. Он посмотрел на меня обессиленно.

– Я завидую тебе. Ты мыслишь разумно. Твое сердце, как путеводная звезда, вроде Силенума, которая сверкает на небосклоне даже в бури, показывая морякам спасительное направление. И, благодаря этому, я не сверну с пути. Будь со мной, Шей.

– Это… ну… – я отступила на шаг назад, опустив глаза. – Я же, вроде, сказала, что пойду с тобой к бухте… Сейчас же я рядом, верно?

Элион усмехнулся и потрепал меня по голове:

– Была бы причина для смущения. Выглядишь, как ребенок.

Он прошел к мраморной плите и приложил кольцо ключа к ней. Руны стали блекнуть, мерцающая паутинка расползалась по поверхности камня, освобождая его, и он медленно поплыл вниз, открывая путь.

Идти нам пришлось довольно долго, лестница и не думала заканчиваться. Кажется, мне удалось привести Элиона в более спокойное состояние. Он доверял мне теперь и позволял манипулировать его настроением, если замечал, что эмоции становятся деструктивны. Это негласное понимание было лишь одной из многих объединяющих нас вещей.

Я вспоминала нашу с ним поездку к Шпилю Фросткрег, посиделки в тавернах, прогулки. Сколько уже времени я не отхожу от него ни на шаг, но не устаю от него?

«Совсем не так уж плохо, – радостно думала я. – Вот я и окончательно к нему привыкла, каким бы монстром он ни был».

Комфорт в общении с человеком я ценила, честно говоря, даже больше, чем личностные качества того, с кем общаюсь…

Когда нам снова попалась перегораживающая плита, Элион, не раздумывая, предпочел взломать проход.

Возился с руной он очень долго. Я разложила на лестничной площадке мягкий плед, вытащила из сумки свой курительный набор и дала ногам отдохнуть. На этой глубине не ощущалось солнце, но я испытывала легкую изнуренность. Мне нравилось тут. Я даже подумала, что если когда-нибудь Авалон оживет, буду не против там поселиться. Водоем есть, растительность тоже, красивые улицы, поля, скалы, здания и, наверняка, безумно большая библиотека знаний. И там нет солнца, что превращает мою жизнь в пытку.

Я не заметила, как провалилась в сон.

***

Я видела город, переполненный оттенками сумерек. Густое, темно-фиолетовое небо усыпано гроздьями созвездий. Две бледно-бирюзовые луны скрываются за туманами облаков. Если приглядеться – они синие с малахитовой каймой там, где их касается лунный свет. По дороге из темно-серого камня ползет легкий туман. В конце аллеи стоял Макс.

– Остановись.

Я подбежала к нему, но он, оставаясь большей частью в густой тени дуба, произнес, предостерегающе протянув руку:

– Не беги ко мне.

– Почему? – растерялась я.

Несколько секунд он не отвечал.

– Помнишь, там, в другом мире у тебя было много-много книг? И однажды ты нашла особенную книгу. Сказала – кто-то оставил ее на скамейке в парке. Было сыро… Ты сказала, что ненавидишь, когда кто-то забывает или выбрасывает книги, какими бы они ни были. Страницы слипшиеся, волнистые.

– Постой, о чём ты? Я ничего такого не помню.

– Дверь. Когда я проснулся, в стене напротив кровати была нарисована маркером дверь… Мне следовало догадаться.

– О чём ты? Какая дверь? И что за книга?

– Всё началось с нее, – сказал Макс. – Или с пренебрежения. Я не придал значения тому, как ты ею увлеклась. Ведь ты не шутила, когда спрашивала меня и некоторых знакомых… смогли бы они покинуть мир и уйти за тобой в коридор между мирами. Всё бросить. Друзей, старую жизнь, собственное тело, рискнуть всем и нырнуть в великое приключение. А ты спрашивала всерьез… Кажется, в той книге был сборник легенд на немецком. Всего лишь сказки. Ты любила символику, помнишь? И ты сказала, что символизм сказок напоминает египетские легенды, в которых каждый бог означает системный процесс, а взаимодействие с богами на суде – это практикум действий с этими процессами. Ты говорила – этот символизм более чистый. Как будто кто-то решил рассказать в форме сказок какую-то страшную тайну. Знаешь, ты всегда была немного странной. Вечно на чём-нибудь заморачивалась – всякие загадки, квесты, головоломки. Тебя интересовала древняя история, и через эту книгу ты хотела понять менталитет народа, который составлял легенду, отыскать время создания сказок. И однажды ты разбудила меня… У тебя были такие глаза, словно ты выиграла много денег, но еще не поверила в это, и вместо улыбки у тебя на лице было смятение, недоверчивое недоумение, вот-вот готовое перерасти в ликование. Ты крепко взяла меня за руку и спросила, сдерживая волнение, смогу ли я отказаться от всего и пойти исследовать другие миры, даже ничего о них не зная?

– И что ты ответил?

– Я сказал: может быть, да, но для этого нужно подготовиться. Ты перебила и покачала головой – подготовиться не выйдет, ты поменяешь тело при переходе в иной мир, но не потеряешь личность. Личность, сказала ты, это всё, что ты с собой возьмешь. И тогда я сказал, что, возможно, в таком переходе мне придется умереть. Слишком ненадежно, сказал я. Слишком сложно, ведь ты предупредила, что для перехода придется готовить свой разум.

– Ты отказался…

– В целом, да, – прошептал он. – Не явно, но ты именно так расценила мою осторожность. Однажды я проснулся рано утром, а на противоположной стороне у кровати нарисована зеленым маркером дверь. Ты оставила мне эту книгу с инструкцией о том, как можно найти тебя, если я захочу. Ты сказала, что твое путешествие стоит того, чтобы поставить на кон всё. Ты сказала, что, если выиграешь в эту игру, приобретешь настоящую жизнь. Ведь нет ничего более захватывающего, чем абсолютная свобода. И я решил последовать за тобой. Но в той книге, что ты мне оставила, не было сказок. Всего-лишь руководство для работы с раритетными книжными изданиями. Твоя инструкция без сказок не имела смысла. Я попытался действовать так, как ты описала, но… пока рисовал дверь, кое-что понял. Есть момент, место, пересечение событий, которое нужно подгадать точно правильно, чтобы открыть дверь. Ты не могла попрощаться, не знала, вероятно, сама, когда настанет момент. И когда он появился, ты использовала его. Настанет ли мой и, если да, то когда – вот, о чём я думал. Потом я понял, что сам должен его найти и подвести к нему события. Но к тому времени… я уже не хотел никуда исчезать из своего мира.

Я молчала, глядя на Макса.

– Не иди сейчас ко мне, Шей. Я – не Макс, а игра твоего разума, запертая часть памяти. Последнее, что ты помнила перед тем, как найти книгу – то, как ты ударилась о дерево. То, как ты плакала и какой паршивый был тот день. Я помню и кое-что еще, поэтому говорю – развернись. Одна или с Элионом – возвращайся обратно, на поверхность и беги со всех ног в Чейдинхол. Так ты избежишь катастрофы. Рассказать большее – вне моей власти. Я и без того нарушил правило.

– Какое правило?

Макс покачал головой:

– Беги, Шей.

***

Элион выглядел озадаченно. Я увидела лицо, склонившегося надо мной эльфа, когда проснулась. Всё-таки, облик вампира, хотя и шел ему, но пугал. Я дернулась в сторону, увидев белые глаза с точечными зрачками, затем запоздало выдохнула.

– Тебе тоже что-то снилось?

– Это странно. Мы не могли видеть сны, как другие люди, – я зевнула и потерла гудящую голову, пытаясь сбросить остатки сонной апатии. – Постой, ты тоже видел сон?

– Да. Очень хороший.

– Хороший?

– Ты провела меня по всему Авалону и показала, что такое генератор маны. Это самое красивое, что я когда-либо видел. После того, как я запустил его, город ожил. Проклятие с жителей снялось. Я видел человека по имени Хайкорт. Он говорил со мной. Сказал, что я – спасение Авалона, и с моей победой над Тиром айлейды получат второй шанс.

Я в замешательстве смотрела на эльфа, пытаясь подобрать слова.

– Хайкорт – это бывший подданный лорда Тира, – выговорила я. – Получается, ты знаешь теперь, как добраться до источника маны?

– Не знаю, это предстоит проверить.

– Элион, боюсь, нам нельзя продолжать путь.

Альтмер сурово сдвинул брови:

– Почему?

– Я видела сон. Про то, как я смогла перейти из одного мира в другой. Мне снился Макс, и он сказал…

Лицо эльфа перекосила ярость:

– Серьезно? Макс? Он сказал – не идти к генератору?

– Наверняка, у него есть причина так говорить.

– Шей, идти сюда было твоей затеей.

– Я знаю.

– Я буквально в паре дней пути от возрождения великой расы, а ты говоришь мне остановиться? Бросить этот город после всего, что я узнал о нём? – лицо эльфа снова напоминало детское. Он смотрел на меня с искренним недоумением и недоверием, точно не желая верить в предательство.

– Я не знаю, кто такой Макс, – сказал он категорично, – и знать не желаю. Я знаю, что мне явился дух, знающий Авалон не понаслышке, а реально, лично. Сейчас нужно достигнуть конца лестницы, затем по тонкому каменному мосту через большой водоем проникнуть в центральное крыло дворца и отыскать там ключ. У Хайкорта есть второй, и он отдаст его мне. Я знаю, как найти Тира и запустить генератор. Видишь, ты и сама понимаешь – мне приснилась правда. Кто-то очень не хочет, чтобы мы оживили Авалон, Шей. Может, это и есть козни Моры, который опасается, что ты станешь сильнее. Представь, что будет, когда ты сама соприкоснешься с генератором. Шей, твой рассудок еще очень податлив на магию иллюзии, а мой защищен. Какова вероятность того, что Макс говорил правду?

– Просто… у меня предчувствие…

– Всякий раз, когда я куда-то уходил или ты переживала, у тебя было «это предчувствие», и оно не сбывалось. Я жив, Шей. Всё будет хорошо. Просто не отходи от меня, пока я не скажу.

Я неуверенно покачала головой:

– Может, мне лучше тогда в Шпиле остаться, если ты и так знаешь, как запустить генератор?

– Воспользуйся кольцом при малейшей опасности, Шей, а пока мне бы хотелось, чтобы ты оставалась рядом.