Текст книги "Антигерой (СИ)"

Автор книги: in-cognito

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

Он улыбнулся:

– Это Тенегрив. Еще людей чувствуешь?

– Четверо. Дети. Запах раннего можжевельника, лимона, меда и звон множества крыльев, похож на звенящую тишину, но живее. Больше никого нет.

– Прекрасно. Будь настороже. Я уверен, что смогу заметить преследование, но всё равно тебе придется постоянно практиковаться.

– Хорошо, – вздохнула я.

Чейдинхол целиком заполнила искрящаяся снегом, белая мгла. Пряничные, в белой глазури крыши домиков почти сливались с ослепительным небом. Помимо фантастических запахов я чувствовала обычные, и после пыльного, темного убежища мир заиграл передо мной красками, оттенками запахов. даже бедный квартал Чейдинхола выглядел празднично. Стояли столбом дымовые шлейфы из труб. Под ногами скрипел снег и весело мороз щипал за щеки. Оглянувшись, я увидела, как городской стеной вырастает величественный силуэт горного хребта. По сравнению с узкими улочками он показался мне гигантским.

– Это шутка? – с надеждой спросила я, глядя, как Элион подводит меня к лошади. Тенегрив был уже готов, подле него стояла рыжая кобыла, судя по всему, предназначенная для второго всадника.

– Тебя учили верховой езде в Храме повелителя облаков, – пожал плечами Элион. – По крайней мере, ты уже умеешь самостоятельно садиться в седло.

– Задом наперед, – напомнила я.

– Не утрируй. Сначала мы поедем тихо, – отмахнулся Элион. Он с легкостью вскочил на коня, возвышаясь надо мной с высоты своей насмешливой уверенности. Тенегрива я видела впервые. На первый взгляд – обычный вороной скакун, ничем не хуже арабских. Но только норов у него куда спокойнее. Он не ржал, вообще, лишний раз не двигался и был строго послушен командам всадника – даже не физическим, а интуитивным, мысленным. И когда его темно-бардовые глаза встретились с моими, я очень хорошо поняла, что Тенегрив не конь. Он зачем-то для себя принял оболочку коня, но его предназначение и его суть куда глубже. Он нес всадника не по обычной дороге. По дороге смерти, словно линии событий вокруг этого существа выстраивались вникуда… Если подумать, каждый его владелец попадал в Пустоту. Сначала Люсьен с его трагической судьбой, затем Чемпион Сиродила, которому было суждено без вести кануть на Островах безумия, потом Астрид – глава Братства в Скайриме, затем сам Довакин. Все владельцы Тенегрива не просто умирали, они стирались из мира без имени и при весьма жутких обстоятельствах.

Точно услышав мои мысли, конь вскинул голову, чуть обнажил неестественно белые зубы. Показалось, что он смеется.

– Вы с Винсентом оба сумасшедшие, – запоздало и рассеянно пробормотала я, вскарабкалась на лошадь. Как обычно – подо мной движущееся, высоченное, неконтролируемое животное. Всё слишком неустойчивое, а эти веревочки, так называемые поводья кажутся, мягко говоря, неуместными. То ли дело – руль, который просто надо крутить.

– Ее зовут Изольда, – сообщил Элион, наблюдая за моими судорожными попытками вспомнить, как люди расслабляются в седле. – Мне сказали, она очень уравновешенная и привыкла к неопытным всадникам. Купил ее в школе верховой езды.

– То есть, она моя? – опешила я.

– Ага. С праздником.

Восхитительно.

Я могла заставить лошадь идти, куда нужно, но даже легкая рысь вводила меня в панику, поэтому я нарочито медленно ехала вслед за Элионом. Заметив мой маневр, он стал отдаляться, и я была вынуждена пихнуть пятками бока лошади сильнее, чтобы она увеличила скорость. Страх вклинился в мой позвоночник стержнем напряжения. Дыхание замирало. Я догнала альтмера и посмотрела на него одновременно с ненавистью и отчаянием.

– Она умнее тебя, – сказал эльф. – Поверь, она не станет сбрасывать ездока и будет аккуратна, даже если ты запаникуешь.

Первый километр был для меня пыткой. Холодный ветер, постоянное чувство, что ты в любую секунду свалишься, под тобой всё шатается, качается, и ты не можешь это контролировать. Тебя трясет. Но потом, когда я привыкла и поняла, что, в сущности, это несчастное существо теперь от меня зависит, попыталась перестроиться.

“Бедная, – думала я про Изольду, – тебя не спросили и просто отдали в руки неумехе, а ты вынуждена терпеть ее психи и неуклюжесть. Что ж, давай немного привыкнем друг к другу”.

Я попросила Элиона остановиться у ворот города. Зашла в пекарню и взяла черного хлеба с солью.

– Начнем знакомство заново, – сказала я, стараясь не обращать внимания на Элиона, который наверняка получал удовольствие, внутренне надо мной посмеиваясь.

Лошадь вежливо взяла у меня из рук хлеб, съела, я дала ей понюхать мои ладони и, помня, что это животные, чувствительные к прикосновениям, похлопала ее по шее.

– Откуда ты знаешь, что с ней нужно разговаривать? – спросил Элион, когда я села обратно в седло.

– Ну, она умное, живое создание со сложно устроенной нервной системой. Она способна на любовь, ненависть, преданность, у нее есть интуиция, кое-какое логическое мышление. Она может определять, кто ей нравится и кто не нравится. Только потому, что я наглое языкастое двуногое, это не дает мне права считать себя однозначно лучше. Я более развита интеллектуально – вот и всё. А слышат интонации все млекопитающие примерно одинаково. Рычание, пение, плач – обычно понимают. Вот бы еще с уздечкой разобраться…

– А что с ней не так? – полюбопытствовал Элион.

– Это больно. Представь, что тебе в рот вставили штуку, которая давит на язык, ремень давит тебе на лоб и нос. Сзади кто-то дергает, заставляя голову поворачиваться – это принцип боли, который дает понять, куда идти. И если ты не пойдешь, то кто-то сзади дернет сильнее. Но существуют специально устроенные уздечки для более комфортной езды. Я видела, но не помню, как они называются. В принципе, я могу и сама сделать, потому что механика действия мне понятна.

Элион улыбнулся, пробормотал негромко:

– Мы обязательно поищем что-нибудь по дороге.

Контракт его указывал на Джорундра. Имя показалось знакомым, но я не могла вспомнить, откуда. Впрочем, мне было не до этого.

Как уже указывалось, я довольно выносливое существо. Жизнь в этом мире закалила меня физически и морально, я была готова к верховой езде на холоде. У нас имелись специальные утепленные фляги, которые хранились под одеждой. Там – глинтвейн с согревающими травами и кореньями. Он целебный, горький и вяжущий. Иногда мы останавливались, и я пила эту гадость, чтобы согреться, но… Сильнее всего мерзла верхняя часть бедер и лицо, поэтому мы укрывались утепленными пледами, закрывали лицо шарфами.

В конце концов, длительная поездка мне понравилась. Погода была прекрасной, мир – тоже. Преодолевать физические трудности мне всегда куда проще, чем моральные. Мы оставили украшенный к празднику Чейдинхол, и прямой торговый тракт вел нас в сторону столицы. Ехать долго, весь путь распланирован. К счастью, не приходилось волноваться о ночевке. В Киродииле очень много дорожных таверн. Как правило, именно из них потом вырастают целые деревеньки.

Мы сделали первую остановку к вечеру. Мои ноги словно окоченели в седле, несмотря на теплые брюки, и я не смогла слезть с лошади без помощи эльфа.

– Сначала в таверну захожу я, только потом – ты, – говорил мне Элион, подъезжая к двухэтажному, бревенчатому строению. – Молчишь. Я всем буду врать, что ты немая, поэтому рта не раскрывай. Не отходи от меня ни на шаг. Всё ясно?

Я кивнула.

В таверне, как ни парадоксально, куда хуже, чем на улице – жарко и душновато, а еще страшно грязно. Буквально настолько, что я была бы не против построить палатку прямо в снегу. Я умею такие конструировать – нам рассказывали на уроках ОБЖ в младших классах. И костер тоже могу сделать. Это будет гораздо лучше, чем спать в подобном месте.

Я скорчила беспомощную рожицу, когда мы с Элионом стали спускаться в подвал, где находились одноместные жилые комнатки.

– Это ужасно. Как ты можешь тут спать? Держу пари, здесь нет купальни… – я брезгливо огляделась в комнатушке. Коврика для ног не было, поэтому я вытерла обувь тряпкой, сняла сапоги и другой тряпкой протерла пол.

– Это еще и спальники… – процедила я раздраженно. – Элион, извини, но я тут просто не усну.

Ожидала, что он будет со мной спорить, но альтмер был не менее чистоплотен, чем я.

– Не паникуй, у меня с собой наши спальники. Они чистые. Что касается купальни – на территории, вроде, должна быть своя, я не спрашивал. Она общая, разумеется.

Меня передернуло, и Элион понимающе улыбнулся:

– Я могу заплатить, чтобы нас впустили вдвоем. Это не значит, что мы пойдем вдвоем обязательно, не нужно так округлять глаза. Кто-то останется в предбаннике, вымоемся по очереди.

– А так можно? – робко спросила я, подавив вздох.

– Нас сочтут столичными снобами, но мы же утром уедем, так что… да, можно.

Всё вышло так, как сказал Элион. Когда он намекнул хозяину, что хочет побыть наедине со своей девушкой, тот хитро подмигнул ему и заверил, что у нас столько времени, сколько мы хотим. Альтмер выбрал наиболее простой шаблон поведения, и это логично.

В купальне было, в принципе, неплохо – жарко, ароматно пахли пропаренные ветки веников. Я не стала залезать в общий деревянный чан, представляя, сколько народу тут мылось до меня. Выбрала тазик и наскоро привела себя в порядок, позволив организму немного погреться и побыть в одиночестве.

– Примирилась с жестокой реальностью? – спросил Элион, когда я вышла.

– Там слишком жарко, но, в целом, могло быть куда хуже, – сказала я.

– Не выходи отсюда, жди меня здесь. Если что – стучи громко.

И я осталась в предбаннике. За законопаченным оконцем было темно, я видела огоньки звезд в ясном небе. От тепла меня разморило, и я почувствовала себя способной уснуть, сидя, но вместо этого смаковала продолжение одиночества и относительного покоя.

Когда мы вернулись, народу было уже меньше и в большей степени – пьяный. Хозяин таверны предпочел сделать вид, что не замечает, как мы возвращаемся.

– Повезло, что тут не было орков или нордов. Сплошь киродиильские крестьяне, а они все мирные, даже когда пьяные, – пробормотал Элион в комнате, снимая с головы капюшон.

– А что не так с орками и нордами?

Он усмехнулся:

– Если бы оркский парень увидел под ручку альтмера с человеческой девушкой или полукровкой не обошлось бы без шуток в сторону падения моей расы, в целом. Норд еще мог бы быть более тактичен, хотя здесь та же ситуация. У нордов все шутки ниже пояса. Например, на тему того… – он осекся с усмешкой. – Забудь, не важно.

– И как мне себя вести? – спросила я с беспокойством.

– Никак, – пожал плечами Элион. – С нордами дела ведутся либо с помощью выпивки, либо с помощью кулаков. У орков – только с помощью кулаков. Поэтому всё было бы в порядке.

– Извини, мастер логики, но как кулачный боец ты не очень, – откровенно сказала я.

Элион закатил глаза:

– Я дерусь с даэдра.

– Не аргумент. Думаю, будет лучше, если вмешаюсь я.

Он вздохнул:

– Каким образом?

– Я их уболтаю, и они будут чувствовать себя идиотами. Я умею. Перестань надо мной смеяться!

В комнате было тесно. Мы скатали спальники постоялого двора в рулоны и оставили в углу, протерли пол и постелили собственные. Не сговариваясь, спали в доспехах. Во-первых, всякое может случиться. Во-вторых, цокольный этаж плохо прогревался, пахло гарью, и очень не хотелось, чтобы одежда пропиталась запахом.

Нужно ли говорить, как отвратительно я выспалась? У меня болела спина, не поворачиваясь шея, я замерзла и чувствовала себя ужасно.

– Здесь можно где-нибудь кофе сварить?

– На общую кухню нас не пустят, – категорично сказал Элион – куда более бодрый и энергичный, чем я. – Потерпи, мы сделаем привал у леса и погреем кофе на костре.

Я чувствовала себя мученицей.

Но еще – была счастлива. Странно, мое настроение всегда связано с физическим комфортом, в этом плане я крайне просто устроена. И всё-таки мне понравилось это жуткое путешествие, полное неудобств. Оно запомнилось мне вкусом теплого морса после бани, шутками Элиона, пьяной, но душевной песнью крестьян, крупными хлопьями снега утром и неповторимым запахом свободы. Теперь и только теперь я понимала, что значит – не зависеть от строгой системы прав и порядков. В этом мире ее не было. Она ему не нужна.

Мы достигли столицы через пару дней, но не заезжали туда, решили объехать город. Слишком велика опасность наткнуться на орденцев. Однако, я зря нервничала и беспокоилась. Свет на мне клином не сошелся, и происходящее не было остросюжетным боевиком, так что карта легла мне довольно будничная. К вечеру мы объехали столицу и остановились в Вейе.

Этот день должен был закончиться так же, как прошлый. Черт дернул меня прогуляться во дворе. Я всего-лишь хотела размять ноги. После поездки на лошади было чувство, что я косолапо хожу. Элион вызвался со мной – куда ему деваться.

Мы прогуливались по обочине дороги, и я любовалась незамерзшей, почерневшей рекой. У льда ее воды становились небесно-голубыми. Течение здесь очень быстрое, глубокое и очень теплое из-за горячих гейзеров в глубоких пещерах центрального плато. Как и обычно, я засыпала своего несчастного спутника вопросами по теории магии и об обычаях его родины. Культура и история были его слабостями, поэтому он мог говорить много и долго, если уметь его слушать.

– У нас не бывает снега. Только на вершинах гор Клаудреста очень редко в холодные времена выпадают осадки. В округе Алинора не бывает ночи.

– Совсем?

– Мы строим наши дома из невероятно прочного стекла. Оно обладает повышенными отражающими свойствами, усиливая источник света. Учитывая количество фонарей, наше небо и улицы по ночам озаряются почти, как днем, в любую погоду.

Я шла впереди, Элион спокойно разговаривал со мной, но неожиданно я почуяла странно знакомый запах. Мне хотелось дать об этом знать, но альтмер сзади дернул меня за руку и прижал к себе так, что я уткнулась носом в его солнечное сплетение.

– Пошли отсюда. Быстро.

– В чём де…

– Пошли, сказал, – рявкнул он, разворачивая меня боком и тесно хватая под руку.

Что-то в его тоне заставило меня немедленно повиноваться. Он никогда не говорил так ни с кем. Это не злость, не напряжение. Это страх и что-то другое, незнакомое.

Он запретил мне оборачиваться, и в голосе его снова звучало это.

Когда мы оказались в таверне, Элион повел меня в нашу комнату, запер дверь и, опустив голову, остановился.

– Я почуяла кого-то… Орденцы? – тревожно спросила я, нашаривая арбалет.

Он покачал головой, не глядя на меня.

Я выпалила:

– Чёрт, скажи хотя бы, что нам угрожает.

– Ничего.

– Кого ты увидел? – сердито спросила я, испытывая резкое облегчение от его ответа. – Это Атрейна?

– Нет. И не спрашивай больше. Не выходи сегодня из таверны. И из этой комнаты тоже. Обещай, – он требовательно посмотрел на меня. Не строго, как-то неуловимо иначе. Эта чуждость в повадках немного пугала.

– Я должна знать причину.

– Боги, до чего же ты упряма, – прошептал он, закатывая глаза. – Ну, почему ты не можешь просто хотя бы раз без слов и без вопросов довериться? Я говорю – ты делаешь, и всё в порядке. Что непонятного?

– Мне же любопытно… – пожала плечами я уже несмело. – Но хорошо. Я буду сидеть здесь и не выйду, пока ты не скажешь. Обещаю.

– Я верю тебе. Ты воспитана так, что держишь слово, – неторопливо вымолвил он. – Спасибо. Однако, так оставлять нельзя. Это жестоко. Где-то за гранью даже моих принципов. И меня не отпускает понимание того, что всё было подстроено.

Я молчала.

Неожиданно, ничего не говоря, альтмер вышел из комнаты. Весь белый, как полотно, чем-то до крайности возмущенный и злой.

Я не могу видеть то, что происходит с ним днём. Только чувствовать. Элион очень старался успокоиться, и у него это получилось, так что я слышала лишь тишину.

Он вернулся нескоро. Я ожидающе посмотрела на эльфа. Он выглядел успокоенным, но несколько обескураженным. Я ничего и не добилась от него в тот вечер. И показалось даже, что всё закончилось, но, как позже выяснилось, это не так.

Всю дорогу до Брумы Элион был задумчив, мрачен – сильнее, чем обычно. Он избегал подолгу говорить со мной, и, кажется, между нами опять возникло напряжение, но другое. Я поняла, что нужно дать ему время подумать и помолчать, поэтому тактично не обращалась к нему лишний раз.

Вечером, когда уже стемнело, мы с ним – сильно уставшие – добирались до таверны. Это последняя остановка перед Брумой. Выдался безжалостный снегопад, который, судя по вою ветра в горах, неминуемо трансформировался во вьюгу. Лошади упорно несли нас вперед, но я не чувствовала поводьев в руках, и было страшно. С надеждой вглядываясь вдаль, я тщилась увидеть за изгибом дороги треугольник крыши, свет из окон или дым из трубы. Иногда мне казалось, что исчез даже Элион, но он тут же оказывался рядом. Дезориентация ухудшила мой навык верховой езды до минимума, я едва тащилась по дороге и чуть не плакала от досады и страха.

– Садись ко мне, – расслышала я голос эльфа. – Изольда поскачет за нами, просто возьми ее за шнур поводья.

Мне самой хотелось высказать Элиону эту идею, но из глупой гордости я предпочитала страдать, поэтому обрадовалась.

– Хорошо, – вымолвила я. – Прости мою неуклюжесть, меня саму это бесит.

– Не говори ерунды, в такую погоду редкий всадник сядет в седло.

Я едва-едва соскользнула с лошади, но всё равно упала в снег. Неожиданно я почуяла запах смерти, нацеленный на меня со спины.

– Элион, нас преследуют! – крикнула я, вскакивая и поднимаясь.

Альтмер мне не ответил. Он стоял впереди меня, выставив ладонью щит.

– Их трое. Из-за вьюги я не смогла распознать их раньше, – прошептала я, дрожа.

Всё началось внезапно. Ярко-алая шипящая вспышка взорвалась прямо у моего лица о прозрачный щит. Затем сбоку замаячила какая-то каменная, подвижная громада – грозовой атронах. Я услышала, как Элион пробормотал:

– Плохо дело. С ними вызыватель.

– Они окружают нас. Один справа, один слева, один спереди, – спокойно произнесла я и добавила: – Прости.

– И ты прости меня, Шей.

– Я была рада узнать тебя…

– Замолчи, – он вытащил из-за спины клинок. – Я не позволю тебе умереть.

Ослепительно-голубая молния пронзила щит Элиона, но он выкрикнул в воздух короткое заклятие, и атронах, задрожав, повернулся в другую сторону. Заклинатель впереди подавился криком, когда его же собственное творение на него набросилось. Но в это же время нас атаковали слева и справа. Изольда сбежала, а Тенегрив, встав на дыбы, помчался топтать того, кто справа. Фигура слева сделала изящный акробатический выпад, я увидела, как в прыжке она нацелила на меня арбалет, но затем неуклюже упала в снег, и Элион вонзил клинок в центр грудной клетки агента Мифического Рассвета. В это время второй успел сбежать от Тенегрива, у моего носа мелькнул метательный кинжал. Я вскинула арбалет и выстрелила. Промахнулась, но выстрелила снова просто, чтобы заставить его побегать. Элион вытащил из мертвеца клинок и выругался. Прямо на нас бежал выживший заклинатель. В руках его горели вспышки пламени. Эльф отбился от них щитом. Я смогла уйти от еще одного метательного ножа. Целиться было невозможно в снегопаде. Альтмера отвлекал маг-заклинатель.

“Замри, замри, замри, придурок!” – вопль моего отчаянного внутреннего голоса. Я страшно удивилась, когда агент мифического рассвета передо мной и впрямь замер, сначала даже не связав данный факт с тем, что вопила внутри себя. Это замешательство и удивление едва не стоило мне жизни. Он внезапно начал шевелиться, клинок кинжала разрезал воздух прямо у моего носа, но неожиданно мощная сила отшвырнула его в бок, опалив с одной стороны. Пламя пожирало орденца, пока он катался в снегу. Обернувшись, я увидела Элиона. С его головы слетел капюшон, зловещая улыбка сияла на губах, когда он смотрел на свою пылающую жертву:

– Не смей к ней прикасаться.

Я не могла этого видеть. Опасность миновала – подле ног эльфа лежал мертвый заклинатель с отрубленной головой, а передо мной мучился, сгорая, человек.

– Как потушить его? Элион, спаси его, пожалуйста, я не могу слышать эти крики, ему же больно!

– Спасти? – холодно спросил он. – Да, ты смеешься.

– Немедленно, – истерично рявкнула я, – прекрати эту бессмысленную боль!

Элион прошипел:

– Да, что ж ты будешь делать…

Он протянул руку к пылающей фигуре, и та стала покрываться ледяным инеем. Я подбежала к нему, но Элион толкнул меня в сторону:

– Я сам.

Лицо пострадавшего было цело, но от рук, бедер и туловища шел сильный пар и запах паленой кожи. Казалось, я на себе испытываю муки несчастного. Но он не стонал. Глубоко, прерывисто дыша, он молчал. Когда Элион приблизился, он заговорил:

– Да, наступит эра Рассвета, великий Разрушитель испепелит рабство, подарит нам свободу, вернет себе похищенный план Обливиона, и мы станем таковы, каковы есть, на самом деле. Ибо он есть – Ну-Мантия. И он есть – Рассвет.

– Заткнись, – пробормотал Элион, садясь подле него и прикладывая руку ко лбу. – Сейчас ты уснешь. Когда проснешься, тебе будет намного лучше…

– Прочь из моей головы! – простонал агент Мифического Рассвета.

Элион закрыл глаза, покачнулся и даже побледнел, но продолжил:

– Ты уснешь, но не замерзнешь. Тебе будет гораздо лучше. Ты вернешься к своим и расскажешь, как та, кого вы хотите убить, спасла тебе жизнь. Ты опишешь, как она вступилась за тебя. И ты скажешь, что никогда не поднимешь на нее свой меч.

– Ааа… тва-арь, – протянул скрипуче он, тяжело дыша и всхлипывая. – Не-ет, тебе меня не сломать.

Элион говорил с ним минут десять, прежде, чем он уснул. Я стояла подле него, опустив голову. Вьюга стерла мир в моем восприятии, голос альтмера доносился глухо. Я краем рассудка понимала, что почему-то страшно вымоталась.

Элион встал, повернулся ко мне, нахмурился, его губы зашевелились, но я не услышала.

– Шей, смотри на меня, – носа коснулся острый, знакомый грибной запах кровавого венца. Элион внимательно посмотрел мне в глаза, убирая флакон со снадобьем в карман:

– Слышишь?

– Да. Просто очень устала…

– Еще бы не устать. Ты прочла заклятие паралича без подготовки, – он свистнул куда-то в сторону, поддерживая меня за локоть, и вскоре я услышала мягкий, глухой стук копыт по заснеженной дороге.

– Я не знаю этого заклятия, – пролепетала я.

– Как я и сказал, в словах нет магии. Магия – внутри тебя. Волшебник – это тот, чьему слову повинуется реальность.

– Я просто говорила: “Замри, придурок”. Это и есть заклятие?

Элион слабо улыбнулся и помог мне сесть на Тенегрива, а затем вскочил следом в седло, обхватив меня одной рукой за пояс:

– Почти. Во всяком случае, некоторые заклятия иллюзии действительно содержат крепкие ругательные словечки.

Я взяла за поводья Изольду. Мир продолжал покачиваться перед глазами. Становилось тепло, и только раздражал липнущий к лицу снег.

– Спасибо, – пробормотала я. – Спасибо, что не убил его.

– Его убьют свои же, – флегматично произнес Элион. – Когда он вернется и скажет то, что я ему велел, смерть на костре станет не самой большой его проблемой.

Застонав от досады, я запрокинула голову:

– Зачем? Для чего всё это?

В голосе Элиона хрипло сквозила злоба:

– Никто не смеет тебя трогать, кроме меня.

– Какая прелесть, – вяло отозвалась я. – Мыслишь, как маленький, эгоистичный ребенок.

– Ты моё бессмертие. Пусть только кто-нибудь попробует его у меня отнять.

– Страшно трогательно.

– Ты ничего не понимаешь, верно?

Не помню, как добралась до таверны. Элион оставил меня в нашей комнатке. Там на сей раз были настоящие кровати, но я всё равно постелила сверху собственное одеяло. Затем села, вздохнула, закрыла лицо руками. Эльф ушел за ужином, но его что-то слишком долго не было, я уже начинала засыпать.

Неожиданно я услышала за дверью шаги, но еще раньше носа коснулся знакомый, немного волнующий запах. Я встрепенулась и села на постели. Появившийся Элион выглядел напряженным.

– Он хочет поговорить. Я вас оставлю.

“Кто? Зачем?”

Прежде, чем я испугалась, вошел Неар. Он снял с головы свой капюшон и слабо мне улыбнулся. Странно было его видеть. Я вроде бы знала, что он не Макс, но не могла отмахнуться от искренней радости. На секунду она буквально меня переполнила, и я опустила глаза, не зная, что сказать. Но затем подавила ее в себе и заставила себя сесть ровно.

– Здравствуй, Шей, – произнес он. – Похоже, ты растешь, как воин. Мои поздравления.

– Больше делать просто нечего. Выживание – стимул для саморазвития, – и вопросительно посмотрела на него.

Но Неар молчал, внимательно рассматривая мое лицо. Мне стало почему-то не по себе, и я решила заговорить первой, спохватившись:

– Мне нужно кое-что спросить. Помнишь, ты говорил про ту женщину, которую ты встретил на корабле по пути в Сейда Нин, куда тебя везли из имперской тюрьмы?

Видно было, что Неар собирался начать разговор иначе. Он кивнул, нахмурился, вспоминая:

– Да. Вроде бы ее подобрали недалеко от Морровинда, она тонула. Я помню – у неё был сильный бред. Никто не знал, откуда она.

– Что это был за бред? – спросила я.

– Не помню. Она постоянно твердила, что я Нереварин, вот и всё.

– Она сказала, что даст тебе память, которой раньше не было, но ты будешь всегда думать, будто знал ее. Она не говорила – зачем?

Неар нахмурился:

– Стой, ты сейчас хочешь сказать, что моя память о тебе…

– И о моём мире и обо мне – не твоя. Она передала ее тебе, – слова давались мне с трудом. – Я сама узнала это недавно. Она не говорила, зачем?

– Нет, – он медленно покачал головой и вздохнул: – Великие боги. Похоже, дело не ограничилось переходом из одного мира в другой. Но кто дает тебе такие сведения, Шей?

– Хермеус Мора.

– Даэдрический принц судьбы собственной персоной? – обеспокоился Неар. – Он обещал тебе что-то? Давал в руки?

– Только сказал, что намерен спасать мне жизнь и оберегать.

Лицо Неара скривилось то ли от отвращения, то ли от скепсиса:

– Ну, да, разумеется. Послушай, Хермеус Мора не имеет привычки лгать, но он опаснее других даэдрических принцев, потому что способен искажать правду в свою пользу. Если он что-то говорит тебе – ищи второе дно. Если он хочет спасать твою жизнь, значит, она нужна конкретно ему. Если он не вмешивается прямо, значит, есть причина. Но я не понимаю, причем он здесь, вообще…

– Он говорил, что не переносил меня в этот мир. И очень туманно отозвался о самом переходе, я так ничего и не поняла.

Неар посмотрел на меня с беспокойством, опираясь на стену.

– Я попробую поискать информацию о его деятельности совместно со смертными. По его почерку действий можно понять, чего он может добиваться, – сказал Неар. – А пока я не имею представления, каким образом ты оказалась на корабле Сейда-Нин. Тем более, не знаю, как тебе удалось передать мне память величиной в целую жизнь – на это не способен ни один мастер иллюзии в одиночку. И, если ты была столь могущественна, то почему скоропостижно погибла, а затем чудом оказалась тут, в Киродииле, спустя годы…

– Элион сказал, ты хотел поговорить со мной. Нужны какие-то сведения?

Неар опустил голову. Он подошел ко мне и пробормотал с печальной улыбкой:

– Уже нет. Мы убили главу совета. Известно об этом станет через несколько дней. Всё спишут на альтмерских ассасинов.

Я спокойно слушала его.

– Выходит, теперь я должна сказать тебе кое-что…

Неар недоуменно сдвинул брови.

– Скоро произойдет извержение Красной Горы.

Его лицо словно застыло, зрачки сузились.

– Тебе нужно предупредить причины этого. Иначе Вварденфел будет фактически уничтожен. Извержение произойдет такой силы, что пепел целиком покроет Солстхейм. Вивек, Альдрун, Кальдера и Балмора будут уничтожены, все города пострадают.

– Когда? – взор Неара сделался серьезным, острым, как кинжал. – Опиши всё.

– Примерно через пять лет, – ответила я. – Это произойдет из-за того, что луна, созданная Вивеком, потеряв силу, рухнет. Думаю, маги попытаются удержать ее, но ничего не выйдет. Город будет тут же уничтожен, землетрясение разбудит вулкан. Огромное количество лавы всколыхнет Море Призраков. Приливная волна поднимется такой силы, что достанет до берегов Скайрима и уничтожит большую часть его нынешней столицы – Винтерхолд. У тебя нет выбора. Ты силен, ты почти полубог. Если есть сила, способна удержать искусственную луну Вивека на ее месте или хотя бы аккуратно опустить, то только твоя, Неар. Это означает – постоянное нахождение подле нее в течение долгого времени.

– Когда закончится Кризис Обливиона, Шей, – Неар смотрел на меня очень серьезно, – будь со мной. Твои знания понадобятся для того, чтобы помочь мне. Сейчас ты помогаешь Элиону, у тебя невероятно важная задача, но едва коронуют императора, ты же не останешься в Братстве? Я предлагаю тебе безопасность, положение в обществе…

– То есть? – оторопела я.

– Допустим, должность личного помощника министерства Правды – почему бы и нет? На этих правах ты сможешь жить во дворце в полной безопасности. Элиону наплевать на мир, а мне – нет и тебе тоже. Вместе мы спасем его, понимаешь? Твои знания и моё могущество вместе – это идеальное сочетание. Ты дала мне ценные сведения, жизненно важные, и я использую их. Я буду на родине в те минуты, когда больше всего ей нужен. Подумай, сколько людей мы спасем, если ты останешься со мной.

– Отойди от нее, – ровно и мрачно выговорил голос Элиона. Его силуэт проступил из воздуха. Я плохо изучила мимику альтмера, но точно знаю, что прямо сейчас, когда его лицо абсолютно ничего не выражает – он в ярости. Он почти готов на убийство. Никогда не видела его таким. На секунду мне показалось, что Неару угрожает опасность.

– Как ты смеешь предлагать ей это? – раздельно выговорил он сквозь зубы. – Мы договаривались, что ты скажешь ей “прощай”. А знаешь, почему? – альтмер перевел остекленевший, ледяной взор на меня.

– Перестань, сейчас речь о неизмеримо больших вещах… Уверен, Шей всё поймет, – одернул Неар.

– Как давно ты встречаешься с той девушкой? Ведь вы вместе и убили нынешнего главу совета. И ты нарочно явился с ней к Вейе, не так ли? Ты думал, что будет лучше, если она вас увидит. Я убийца, но даже я понимаю, сколько жестокости в подобной затее. А теперь ты говоришь ей – будь со мной. Стоило только узнать ее ценность.

Неар медленно посмотрел в глаза Элиона, и в комнате резко стало холодно. Я ничего не понимала, кроме того, что сейчас случится нечто страшное.

– Почему ты не скажешь ей, кого прижимаешь к себе каждую ночь? Почему солгал, сказав, что не способен любить? Почему для тебя всегда есть что-то выше тех, кто любит тебя?

– Потому что я Нереварин, – голосом Неара можно было резать эбонит. – Потому что на моих плечах ответственность за множество жизней. Потому что я очень стар. Ты играешь свою роль в этой истории, мне предоставь свою. Если Шей и останется с кем-то, то только по своей воле. Я не собирался ничего скрывать от нее в отличие от тебя.