Текст книги "Антигерой (СИ)"

Автор книги: in-cognito

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

Элион молчал, но я видела, как что-то промелькнуло в его глазах. Страх?

– Разница между нами в том, что я положил себя, свое сердце и судьбу к ногам родины и на благо мира. Она в том, что я осознаю ответственность, лежащую на моих плечах. Я не имею права думать о собственном благополучии, как бы сильно не хотел, – в голосе Неара звучала горечь. – Это непросто, но таков мой выбор, и теперь я предлагаю его Шей. Потому что у нее есть сила, и рано или поздно подобный выбор перед ней встанет. Да, у меня появилась девушка, и я полюбил ее за ее детскую непосредственность, за ее простую, любящую душу, за ее красоту и безмолвное понимание. Но я оставлю ее ради своей страны, и она это знает. Я оставлю ее, как бы ни было больно, и, поверь мне, это не самое тяжелое решение, что я принимал в своей жизни, мальчик. А ты – уличаешь меня в чём-то, но сам отмалчиваешься, лжешь. Я объяснил Шей ее реальные возможности, я помогу им раскрыться в полную силу. Ты же – используешь ее ради эгоистических побуждений.

Я молчала, и голоса их отдавались во мне глухо, как из-под толщи воды. Я уже догадывалась, что тогда у Вейе Элион раньше меня видел Неара и его девушку. Альтмера не раз предавали, поэтому он остро сочувствовал мне в те секунды. Это заставило его уберечь меня. Он испугался той боли, что может увидеть.

– Вы оба… меня достали, – вымолвила я тихо. – Идите разбирайтесь куда-нибудь вдвоем, пожалуйста. Серьезно. Элион, я не ожидала ни от кого взаимности. Я даже не думала о ней толком. То, что кто-то способен любить – прекрасно во всех отношениях, и не мое, не твое дело его судить. Что касается классического спора “кому достанется самая вкусная конфета”, хотя мне это дико льстит, я вынуждена огорчить – в мире существует почта. Я могу ни с кем из вас толком не общаться и быть информатором. А учитывая магию телепортации, ситуация, вообще, донельзя упрощается. И все пляшут. Прекрасно, да?

– Прости нас, – мягко сказал Неар. – Я осознаю, что ситуация, в которую ты попала – жестока. Разумеется, ты права, – он тяжело посмотрел на Элиона. – Ты идешь?

Он ничего не ответил и всё это время, не отрываясь, смотрел на меня. Уходя, он так же не проронил ни слова, и один черт может догадываться, какие выводы для себя он сделал. Этот тип – собственник, касаемо всего, что он заграбастал. И особенно это касается могущества.

Странно, я всегда спрашивала себя, каково это – оказаться между двумя красивыми, замечательными, сильными парнями, которые тебя делят, как суперприз. Оказывается – очень паршиво. Может, дело в том, что здесь никак не замешана любовь. Сухая логика и мужские амбиции. Это делало меня словно бы неодушевленным предметом, вроде переносного жесткого диска с большим количеством информации. Просто, не знай я всего этого, была бы не нужна – я каждой клеточкой это ощущала. Не важно, кто я. Не важно, чего я хочу, плохая я или хорошая. Им обоим требуется не это, а то, что я знаю. Вот, почему следует избавиться от розово-романтичного видения ситуации. Просто двое волшебников не поделили могущественный артефакт.

Это подействовало на меня оглушающе. В голове на тот момент не было ни единой мысли. Немного тошнило, деревянная, дощатая дверь в комнату покачивалась и плыла в сумерках. Наверное, я опять ревела. Вилья – я помнила ее. Наверное, о ней говорил Неар. Она ни капельки о нём не знает, но ему и не нужна та, что будет знать. Ему нужна та, с кем он бы чувствовал себя легко, просто. Это определенно не я.

Я нашарила рукой свою трубку, набила ее курительной смесью и попыталась мыслить хладнокровно.

“Ладно, вообще-то, в словах Неара есть логика. Если я хочу многое сделать для мира, то, казалось бы, предложенный им вариант идеален. Только одно “но” – он будет пользоваться информацией так, как сочтет нужным, а не так, как захочу я. Элион простой – он делает то, что я скажу, а взамен ему всего-лишь подавай могущество. С ним я ощущаю контроль ситуации. С Неаром я буду в золотой клетке. С ним я так же полностью пожертвую всем ради блага мира. Посмотрим правде в глаза – я не слеплена из такого теста. Нет ведь?” – я выпустила в воздух струю беловатого дыма и стиснула голову руками.

Не знаю, сколько я так просидела. Элион вернулся в одиночку. Какое-то время он молчал, а потом прошептал:

– Я скажу это всего один раз. Слушай внимательно. Я не собираюсь уговаривать тебя остаться, мне наплевать, что ты там решила. Ты будешь рядом со мной. Если вам обоим вздумается вершить великие дела в Вивеке, придется переступить через мой дымящийся труп. Не комментируй, мне всё равно, что ты скажешь. Больше повторять не буду. Это я вытащил тебя, я загадывал тебя, ты должна была стать моим артефактом.

Я, молча, покачала головой:

– Угомонись. Я не поеду в Вивек. Когда всё закончится, я, если получится, останусь в должности тайной советницы его величества. Если нет, надеюсь, меня примут в Клинки. Так или иначе, наши с тобой пути разойдутся.

– Не понимаю…

– И не надо, – отмахнулась я. – Таково моё решение.

Элион ничего мне не ответил, но я знала, что сказанное ему не понравилось.

– Где Неар? – спросила я тихо.

– Уехал. Сказал, что хочет дать тебе время подумать. Я… совершил ошибку.

Я недоуменно нахмурилась, поднимая на него взгляд.

– Нужно было всё выложить тогда, в Вейе. Когда я увидел их вместе, что-то ненадолго отключило мой мозг. Вероятно, я был неадекватен.

– Она красивая, да? – улыбнулась я.

– Очень, даже на мой вкус, – подтвердил Элион. – И, судя по всему, прекрасно владеет оружием разного спектра. Возможно, за плечами школа специальных тренировок. Нордка, носит две косички.

Я рассмеялась:

– Какая ирония. Впрочем, ты меня здорово успокоил. Вилья – прекрасная девушка. Храбрая, как солдат, нежная и женственная. Я действительно рада за него.

– Я думал, что на месте впечатаю обоих в дерево, – прошептал Элион со злостью. – Почему, черт возьми, ты смеешься? Перестань, Шей. Я сказал – прекрати, это просто невыносимо. Ты не понимаешь?

– Чего именно?

– Ты не заслуживаешь такого отношения. Ты должна злиться, бороться, брать то, что принадлежит тебе по праву. Не важно, насколько прекрасна его девушка. Если ты любишь его, дерись. Иначе это не любовь, а имитация. Ты умнее ее, ты лучше его понимаешь. У меня есть парочка приемов, могу научить, и даже сам Нереварин будет твоим. Перестань, говорю тебе, смеяться! – разозлился он.

– То, что ты говоришь – эгоистично.

– Нет, это честно, – отрезал Элион. – Шей, мы люди. Мы эгоисты. Можно идти против природы и играть в благородство, делая себя несчастным, но посмотри правде в глаза – ты лучше. А разве ты не хочешь лучшего для того, кто тебе нужен? Именно. Вот поэтому борись.

Он был крайне раздражен моими ответами и обзывал слабачкой. Может, он прав. У меня совершенно не осталось сил…

***

Про Джорундра я вспомнила лишь в Бруме. Помогла ассоциативная связка, когда я увидела город. Как в тумане, передо мной плыла башенная крыша часовни Талоса. На въезде пахло масленицей – то есть, блинами и брусничным вареньем. Брума выглядела в этот раз близкой, теплой и понятной – наверное, так на город повлияли последние события. Весь он лучился благодарностью богам и герою, вечно желающему оставаться неизвестным.

– Смотри, – сказала я с печальной улыбкой, прогуливаясь по заснеженным и ярко-солнечным улицам, – смотри, Элион, это твой город. Он живёт, благодаря тому, что ты сделал.

Это ему не польстило и, вообще, не похоже, что он меня расслышал.

– Он стоит здесь, начиная чуть ли не с первой эры, – пробормотал эльф неожиданно. – Бруме словно судьбой наречено быть раздираемой противоречиями, она даже возникла во время войны с цаэски. Грубый, старый город выглядит, пожалуй, дряхлым, но, скажу тебе, Шей, если падет он, то падет и весь Киродиил.

Я немедленно вспомнила войну с Доминионом и штурм Храма Повелителя облаков. Брума была захвачена, а Храм уничтожен. Конкордат Белого Золота, определенно, победой не назовёшь. И даже ничьей…

– Зачем ты здесь? – неожиданно спросил альтмер. Вопрос прозвучал громким хлопком в тишине, я посмотрела на Элиона, но его лицо показалось обыденно-непроницаемым. Не дожидаясь ответа, он заговорил совершенно на другую тему и уже деловито:

– Мне заказан Джорундр. Он работает в паре со своей супругой. Оба грабители, действуют по стандартному сценарию – женщина обманом завлекает людей в ловушку, где ее муж убивает и обчищает их от пожиток. Заказ пришел от его супруги…

– Я ничего не могу поделать с тем, что ты работаешь с контрактами, но избавь от подробностей, – начала было я спокойно, но эльф перебил:

– Не избавлю. Я убью заказчицу, и мне понадобится твоя помощь.

– Как только окажусь поблизости от любой из жертв твоей деятельности, предупрежу их, чтобы сбежали, – твердо произнесла я. – Элион, я не намерена тебя менять, но и помогать не стану. У меня свои принципы.

– На чём они основываются?

– У меня слишком мало ума, знаний, ответственности, чтобы складывать на себя право судить кого-либо и убивать, – произнесла я, пожимая плечами. – Могу случайно убить из самозащиты или если мне не оставят выбора. Но я не собираюсь лишать жизни без весомого на данный момент смысла, а его нет. Ты сильный, ты справишься. Если нет – извини, это твои проблемы. В конце концов, ты сам выбрал свой путь. Я спасу тебя, если потребуется, но не проси о большем.

– Вот сейчас ты мне нравишься, – пробормотал он с улыбкой. – Успокойся. Твоя помощь заключается именно в том, чтобы никто из нас двоих не пострадал. Это не так сложно, мне лишь нужен человек на стреме, который даст сигнал, если стража поблизости обнаружит свое любопытство. Я могу обойтись без этого, но получится дольше.

– Выходит, просто стоять и смотреть, чтобы тебя не поймали?

– Если поймают, всё закончится плохо для нас обоих, а контракт Братства за меня выполнит кто-то другой, – сказал Элион. – Поможешь?

Мне не хотелось этого делать, но логика явно на его стороне. У меня не было желания долго оставаться в Бруме и рисковать жизнью Элиона совершенно неразумно. Пока он связан с Кризисом Обливиона, его существование приоритетно, а потом… А потом я перестану быть чьей-либо поисковой информационной системой, и стану свободна. Любовь, дружба, мораль – честно говоря, теперь они мало меня волновали в свете происходящего. Похоже, никого особенно не интересует моя личная судьба, что вполне логично. И я позабочусь о ней позже. И Нереварин, и Элион, и его величество и сам проклятый Хермеус – все они, наконец, оставят меня в покое. Мне бы льстило происходящее, если бы я хоть немного хоть с кем-то ощущала себя человеком.

Но это не так.

В ту ночь после разговора с Неаром я отчетливо расставила приоритеты. Первое – я не смогу вернуться в свой мир без ущерба для этого, что может означать массовые человеческие потери. То есть – пока останусь здесь без вариантов. Второе – я должна перестать ныть на тему своего разбитого сердца. Выяснилось, что любовь – штука изменчивая и не столь важная. Во всяком случае, пока для меня в свете текущих событий, которые объективно реально перевешивают своей важностью всё. Третье – я должна стать сильной. Очень сильной, достаточно, чтобы защитить право на жизнь, свободу и одиночество. Я хорошо выучила урок – выживают расчетливые.

Наверное, я видела слишком многое здесь… Убитых, замученных, обманутых, безумных. Я чувствовала беспомощность, муку, боль, чужую страсть, предательство, непомерно тяжелое чувство ответственности. Всё это раз и навсегда изменило моё отношение к любви, в целом. Наверное, это и называется настоящим взрослением, раз уж произошедшее с Неаром практически не сказалось на моём самочувствии. Он жив, он в порядке и Макс в своём мире, а я тут выкарабкаюсь – вот, что главное.

– Ладно, побуду на стреме. Если что-то пойдёт не так, я сбегу. Найдешь меня в таверне “кружка Олава”, меня прикроет Онгар – он там почти круглосуточно.

– Это еще кто?

– Тип, о котором я тоже очень много знаю, – сказала я мрачно. – Не вынуждай меня идти на шантаж, я его ненавижу. Пусть всё пройдёт гладко.

Элион усмехнулся и ничего не ответил, думаю, чтобы просто потрепать нервы. Но скоро я изменила свое мнение, потому что он сказал небрежно:

– Разумеется, всё именно так и пройдёт, глупая.

========== XIII ==========

Близкое нахождение к тюремной башне бастиона действовало на меня угнетающе. Две исполинские вышки из темно-серого кирпича – это западное и восточное крылья – безмолвными стражами стояли в разных концах двора. Посередине – сама крепость угрюмым и грубым прямоугольником смотрит на меня из-под шапки снега. Окон нет, лишь небольшие, черные щели бойниц для лучников. Под лязгающими сапогами стражников надрывно и неприятно скрипит снег.

Элион надел на голову меховой капюшон и, прежде, чем зайти на территорию крепости, дал в руки папку. Внимательно посмотрев мне в лицо, едва слышно произнес:

– Почитай одним глазком.

И ушел.

Я осталась сидеть на холодном ветру, сжимая в руках кожаную папку. Я должна следить за тем, чтобы никто не пошел в сторону склада, откуда Элион планировал выбраться в форме рядового. Альтмер помог мне подняться по веревке на стену крепости. В смысле – не совсем помог. Ползать по канату я не умею. Он залез туда сам и поднял меня, как грузик (я едва-едва держалась, неловко цепляясь ногами за тонкий шнур веревки), а затем спустился. Если я всё-таки увижу, мне следовало разорвать свиток магии трансформации – это обычная хлопушка, но достаточно громкая, чтобы Элион услышал. Потом спущусь со стены (это я умею – нужно только покрепче ухватиться руками в перчатках со стальной оковкой за веревку и попытаться не сломать себе ноги при скольжении вниз), побегу к таверне. Если повезет, и меня не поймают (и я не сломаю ноги, не упаду в обморок…), то спрячусь там.

Не создана я для интриг и противозаконных поступков, вообще. Слишком неуклюжая, слишком привыкла действовать по правилам.

Таким образом, я сидела за грудой бочек, не шевелясь, на стене, молилась, чтобы меня не заметили, считала минуты. Пробовала листать папку, что дал мне Элион, но внимание скакало, как гуттаперчивое, меня чуть ли не тошнило от нервозности. На совести цели заказа был стандартный набор: разбой, убийства с отягчающими обстоятельствами, кражи в крупных размерах, мошенничество. Но указывалось так же, что мозгом операции и идейным вдохновителем всё же была его жена. Оба они стоили друг друга примерно одинаково, и Элион взялся за заказ лишь чтобы прикончить обоих.

“Да, мне сейчас наплевать. Лишь бы слезть отсюда поскорее!”

Я читала о жертвах бандитской парочки, и голова шла кругом от того, что за моей спиной, возможно, сейчас вершится казнь. Так близко. А я ничего не могу изменить. Мало того – пока я слишком переживаю за собственную безопасность. У меня нет ресурсов и времени на то, чтобы думать о ком-то, кроме себя.

“Четко и внятно. Объясни мне, что, конкретно, ты бы сделала на месте жертв Джорундра,” – в Критическом Голосе было осуждение.

Я стучала зубами от холода в ответ. Колени затекли. Неудобный, стискивающий тело, доспех казался цельным куском каменной породы.

“Представь себе, что ты идешь домой, – продолжал он, пока черные буквы расплывались у меня перед глазами от ветра и густых сумерек. – С собой немного монет и кое-что из продуктов. Тебя ждут родственники, возможно, родители. И вот на дорогу выбегает босая, израненная женщина. Она в беде. С ней и ее ребенком случилось несчастье, и она умоляет тебя проводить ее до города. Он всего в паре шагов – ты уже видишь край ворот за холмом. Всего-то дойти до ребенка, он тяжелый и не способен ходить. Ты сострадательна, а в глазах этой женщины неподдельное отчаяние. Может, интуиция и говорит тебе, что что-то не так, но ты слишком добра, и ты отбрасываешь трусость, сомнения. Ты идешь за ней совсем недолго, потому что чьи-то руки хватают тебя в тиски, и ты слышишь, как женский голос командует, куда тебя положить, что с тобой сделать… Тебя убивают или лишают языка, отрубают руки, чтобы ты не могла толком ничего описать. Но обязательно прикладывают головой о камень и оставляют умирать. Ты не вернешься домой. Спроси себя, Шей, что бы ты сделала, имей возможность отомстить или прекратить их деятельность? Что тебе дорого? Обратилась бы к стражам? И многое они сделали? Поймали Джорундра, который либо выкрутится, либо успеет прикончить кого-нибудь в тюрьме. Так или иначе – его выпустят. Это зло лишь получит свою отсрочку”.

Я медленно закрыла глаза.

“Наплевать. Прямо сейчас… мне просто очень-очень страшно”.

В это самое время Элион шел по коридору к камере норда. Взятка стражнику сработала, и ему дали пару минут с ним наедине. Но он попросился не к Джорундру, а к другому вору. Альтмеру оставалось перебраться на ярус ниже. Ему это удалось, правда, один из стражников всё же заметил, что посетитель пошел не в ту сторону, он окликнул эльфа, но он словно бы не услышал, исчезнув за поворотом. Едва он последовал за Элионом, тот схватил служителя порядка за голову и посмотрел в глаза. Мгновенное заклятие гипноза легко поддалось эльфу, как и всякому мастеру иллюзии. Делать это было почти наслаждением для альтмера. Рассудок перед ним нетверд, защищаться толком не умеет, бери, да работай, как вздумается.

– Джорундр опасен, – спокойно, но быстро заговорил Элион, не прерывая с ним зрительного контакта. – Он собирается бежать. У него недалеко спрятаны свитки магии разрушения, и всё тут может взлететь на воздух, если ты не вмешаешься.

В Бруме тюремное помещение устроено крайне просто. Никакой особенной защиты от магии здесь не имелось даже близко. Всех волшебников отвозили на островную тюрьму Анвила, в Имперский Город или крепости Скинграда, где стены зачарованы от магического воздействия заключенных.

Элион оттолкнул от себя стражника, который вяло подался назад со стеклянным взором, говорящем о глубоком трансе, и поспешил дальше по этажу в сторону оружейного хранилища.

– Я… должен остановить убийцу, – пролепетал едва слышно околдованный Элионом, страж.

Эльф услышал крики за своей спиной, еще не успев дойти до цели назначения.

На склад он проник невидимкой, там же переоделся.

Я должна узнать его по черной мантии и жесту, словно он смотрит за горизонт, приложив руку ко лбу.

Элион долго не появлялся, меня трясло и от нервов и от холода. Кто-то из наружней охраны неожиданно стал подниматься на стену. На моей стороне никто не дежурил, там было много бочек и, судя по ограждению, эту часть ремонтировали. Я шустро схватилась за веревку и посмотрела вниз. Примерно четыре этажа, и я боюсь высоты. Руки дрожали, но выдать себя нельзя. Если меня поймают – конец всему. Я оттолкнулась от каменной поверхности стены, зажмурилась и стала буквально падать – руки скользили на тонкой веревке. Я изо всех сил старалась сдержать скорость падения, но всё равно упала с двухметровой высоты. Всё было в порядке – просто немного отбила пятки и нелепо поскользнулась на гололеде. Потом, позабыв про веревку, ретировалась к дубовой рощице, и поняла, что всё это время за моим падением наблюдал какой-то бродяга. Я замерла перед ним. В лице мужика мелькнул страх, и он припустил прочь по улице. Темное Братство так не работает. Темное Братство не оставляет и намека на свидетеля, а я допустила серьезную ошибку. Я побежала за ним, не зная толком, что сделаю, когда поймаю.

– Помогите! – неожиданно заорал он, а потом внезапно рухнул на колени и медленно повалился в сугроб, скатился в канаву. Мимо меня пролетела высокая фигура стражника в черной накидке. Он подскочил к бродяге, склонился над ним. Мне показалась огромной его ладонь – вытянутой, с длинными, изящными пальцами. Я не слышала, что он шептал, но бродяга закрыл глаза. Когда стражник повернулся ко мне, поднял забрало шлема, я увидела лицо Элиона.

– За мной, – велел он.

Уже вечерело. Я, почти задыхаясь, быстрым шагом шла по тонкому слою снега, под которым таился коварный лед. На каждом втором шагу едва не падала.

– Впереди наемная повозка – нам к ней, – услышала я ровный шепот Элиона, когда мы вышли к жилой улице.

На ходу он снял и выбросил шлем, накидку, рукавицы, всё это оставив в глухом переулке. Я стянула с головы капюшон и надела пеструю шляпку.

Только в экипаже я согнулась пополам, обхватив себя руками за плечи. Нога нервно дергалась. Я молчала. За занавешенными окнами пролетала, сверкая теплыми фонарями, Брума. Элион продолжил смену внешнего вида, избавился от наспех напяленной кирасы, остался в рубашке и брюках. Когда мы проезжали мимо реки он выбросил обмундирование стражника в воду.

Я старалась не думать, что он едет убивать второго человека, женщину по имени Арнора Аурия.

– Я не могу, – затравленно прошептала я. – Дело не в моральной стороне даже, а просто в том, что я слишком нервничаю, и не в силах успокоиться, это легко выдаст тебя, в чём не будет никакого смысла. Боги… – меня резко замутило, живот скрутило болью.

Элион положил мне на лоб свою холодную руку:

– Дыши глубже. Посмотри на меня.

Я взглянула ему в лицо.

– Цель ликвидирована. Стражнику за это ничего не будет – я оставил свитки магии разрушения неподалеку от камеры Джорундра. Расследование окажется только в пользу парня. Что касается Арноры – с ней всё куда проще, и твоя помощь мне не понадобится.

– Не убивай ее, – одними губами прошептала я, сжав его руку, – пожалуйста. Пожалуйста…

Я была готова умолять его. Я была готова в истерике сжать его руками и не отпускать. Угрожать ему стражей или выкинуть еще какую-нибудь глупость. Элион молчал, глядя мне в лицо. Он покачал головой:

– Это невозможно отменить.

– С чего ты взял? – раздельно прорычала я, сжав его руку до боли в пальцах и сверля взором его глаза. Но он не вырывался и отвечал всё так же убийственно спокойно:

– Ты не дочитала, верно? Братству известны планы Арноры. Она связалась с куда более крупной шайкой, сдав мужа. Это означает размах побольше. Это означает – умрет много людей. Арнора опаснее Джорундра. Она очень умна. Если я кажусь тебе лицемером, ты не видела еще игру этой актрисы.

– Элион, с чего ты взял, что это твоё дело?

– Не моё. Но почему это должно меня останавливать?

– По логике вещей, должно!

– В Обливион логику. Мне просто нравится убивать, и я подчиняю свое желание некоторым правилам, – ответил он, пожимая плечами.

В ту секунду в моей голове словно что-то встало на место или напротив – перевернулось.

– Ты не остановишься. Никогда. Однажды станет мало убивать по одному.

Элион молчал.

Я закрыла глаза и покачала головой:

– Тебя никто не сможет остановить, если ты станешь могущественным, у тебя на руках будет капюшон Ноктюрнал и белая грамота.

– Я не воплощенный даэдра, а рядовой ассасин. У меня нет цели захватывать мир, а могущество необходимо мне только в качестве научного поиска истины на практике. Убийство – моя поэзия, массовая резня не интересна. Хватит. Не смотри на меня так, я этого не выношу.

Мы остановились в таверне.

До тех пор, пока человек перед нами человечен, мы способны принять в нём то, что он убийца. Ему достаточно быть красивым, обаятельным и обрывать жизни где-нибудь дальше от нас. Тогда происходящее еще хранит на себе налет некоторого романтизма, но когда ты близко, когда ты в двух шагах от его жертвы, неожиданно очень хорошо понимаешь боль противоречия внутри. И вот уже убийства становятся отвратительны. Любые – будь то казнь, война или заказ Братству. Когда же мы успели пресытиться смертью? Когда мы успели обнулить ее до шутки, унизить до экранного глянца? С каких пор человеческая жизнь для нас стала поводом описать ее покрасивее, полюбоваться на нее и посетовать на нереалистичность подачи с экрана?

Смерть стояла прямо передо мной. У нее светло-серые глаза, острые уши и нежная улыбка. Она обольстительна и сильна. Смерть Арноры Аурии, которую я не могла спасти, потому что это значило погубить Элиона.

Никогда до той ночи я не испытывала такого страшного одиночества. Я думала, что буду готова находиться подле альтмера во время исполнения контракта. В конце концов, я чувствовала его. Но непосредственная близость всё меняет.

Он переоделся и уже собирался выйти из комнаты, но что-то остановило его. Обернулся на меня и серьезно посмотрел в глаза. Странно прозвучал вопрос:

– Каждый из нас дерется на своем фронте в одиночку? Не от этой ли расколотости рождается боль мира?

Это случалось редко. Когда он снимал маски меньше, чем на секунду, разглаживалась упрямая морщинка на лбу, безразличных, холодный взор смотрит сквозь тебя, голос больше похож на шорох ветра. В такие секунды он отчего-то говорит загадками, и мне кажется – я вот-вот что-то слишком хорошо пойму.

Тихо хлопнула дверь, он вышел. За окном начинался снегопад. Мне бы подумать о том, как я буду управлять Изольдой в непогоду, но меня это мало волновало. Не отрываясь, я смотрела на свечу перед собой и зябла. Каждая мышца напряжена – тело желало действовать, сила сопротивления происходящему разрывала на куски.

Не помню, сколько прошло времени, прежде, чем я поднялась из-за стола. У меня не было альтернатив решению Элиона. Я не могла его менять и не хотела. Нужно признать то, чего я отчаянно признавать не хотела – он прекрасен, как стихия, как огонь, который сжигает без вопросов и сомнений, потому что создан для этого. Каждый из нас рождается с даром. У Элиона талант чисто убивать людей. Я помню его вдохновение и не могу отменить. Но и участвовать – невыносимо. Пусть он останется таким, каким есть, но не рядом со мной. Это вполне естественно рождает конфликт двух противоположных природ.

В ту минуту меня покинуло самообладание, я не смогла сопротивляться силе боли и мятежа.

Неторопливо с каменным лицом я надела на себя меховую накидку. Проверила, взяла ли с собой арбалет и вакидзаси. Точно движимая духом или наитием, не размышляя, я покинула таверну и вышла в ледяную, заснеженную мглу узких улиц. Я смутно помнила, где находится дом Арноры, но мне подсказали. Я наняла повозку и попросила кучера не ждать меня.

Элион был уже там.

Он сам виноват. Он сам взял меня на дело, я его не просила. Каждый из нас может существовать дружно только на расстоянии. Как бы я ни понимала его. Как бы он не был нужен мне. Как бы сильно он не изменил свое отношение ко мне. Это ничего не меняло. Теперь, шагая к каменному крыльцу дома Аурии, я понимала кристально ясно, что привязалась к этому ужасному созданию. Он был мне интересен, я сочувствовала его больной, черной душе, отчаянно желая стать утешением, хоть чем-то светлым. Без жалости, но с пониманием. На расстоянии, пусть это и лицемерие, я расписываюсь в нём с полным осознанием.

Я не могла позволить ему уничтожить меня и то, во что свято верила.

С тем же мрачным лицом я подняла с земли камень и подошла к двери. Несколько раз я тяжело пнула ее ногой.

– Если ты не откроешь, я выбью стекло, – громко и максимально отчетливо произнесла я. Если делать глупости, то именно с такой вот непрошибаемой уверенностью, иначе совсем нелепо.

– Три, – начала отсчет я, – два, один.

Я швырнула в окно камень и металлическими вставками наручей расширила пространство так, чтобы можно было влезть. Сильно порезала себе ладони. В темной комнате слышался женский плач.

– Арнора? – с тревогой спросила я. – Вы одни?

Невнятное мычание в ответ. Кто-то в густых сумерках щелкнул пальцами, и комната озарилась искусственной свечой. Симпатичная, полная, темноволосая женщина, захлебываясь слезами, сидела на стуле связанная. Перед ней, нацелив в голову арбалет, стоял Элион. Я не думала в ту секунду и, наверное, не чувствовала ничего. Никаких сомнений не осталось и противоречий тоже. Я просто выбросила вперед руку с арбалетом и выстрелила, не сказав ни слова. Болт попал в ладонь Элиона. Я почувствовала, как моя собственная ладонь онемела и ослабла от боли. Вскрикнув, выронила арбалет. Эльф тоже. Он спокойно смотрел на окровавленную руку.

– Ты успела. Я уже начинал в тебе сомневаться.

Сначала я не услышала этого. Моё внимание занимала связанная, плачущая женщина, отчаянно желающая жить и беспомощная. Я подошла к ней:

– Вы в безопасности, всё хорошо, я вас освобожу, потерпите немного…

– Не рекомендую. Она визжать начнет, – меланхолично отозвался Элион.

– Заткнись, – отрезала я хрипло, снимая повязку.

– Помогите! – закричала Арнора. – Убива…

Я накрыла ее рот ладонью, а Элион пожал плечами:

– Я предупреждал. Кстати, она в полном порядке. Дай, я немного поработаю с ее памятью, – и добавил на мой разъяренный взор. – Или ты хочешь, чтобы весь Киродиил узнал, как советница императора связана с Темным Братством? Если решила действовать, Шей, умей включать голову. Не убью я ее. Можешь стоять рядом и наблюдать.

Я отошла на два шага назад, еще не до конца понимая, что произошло. Элион положил руку на лоб своей жертве, его голос напоминает мёд или воздушные облака, величественно и низко парящие над землей. От него веет покоем.

– Всё хорошо, Арнора. Вы в безопасности. Ваш муж более вас не тронет. После того, как вы заказали его Темному Братству, вы позволили себе проанализировать то, что делали вместе за последнее время. Вспомните тех, кто был убит. Вспомните, как мечтали стать благородной дамой и иметь множество прекрасных детишек. Вспомните то, что вам дорого. Мысли об этом так занимают вас, что вы больше не видите ничего и никого перед собой. Вы примете решение утром. Вам нужно что-то изменить в своей жизни, всё остальное не важно…

Он продолжал шептать до тех пор, пока она не уснула. В ступоре я стояла подле него, совершенно теряясь в произошедшем.

– Ты передумал убивать ее? – тихо и растерянно спросила я, когда мы вышли из ее дома.

– Я не собирался ее убивать.

– То есть?

– Это твой экзамен. Ты дралась, Шей. Ты дралась за свои принципы, заставила себя быть способной на поступок. Но если бы ты не пришла, клиентка бы погибла. Ты бы никогда не узнала про этот экзамен.

– За что? – проронила я бесцветно, неожиданно обессилев. Остановилась, посмотрела на него не сердито, а с беспомощным недоумением.

– Мне жаль, – он пожал плечами. – Его выдумал не я. Скажем, у меня не всегда есть возможность не подчиняться приказам Винсента.

Я облизала пересохшие губы:

– А с Джорундром – тоже экзамен?

– Нет. Он действительно был заказан. Аурия его вполне стоила, я не солгал насчет нее. И я бы ее прикончил, но не так. Не когда ты рядом и у тебя есть только одиночество. В случае с Джорундром я дал четкое задание, занял твой мозг, ты не смогла полностью отдаться переживаниям. А с его супругой ты должна была покорно ждать, пока недалеко от тебя убьют человека. Ты решила решила драться. Ты бросилась на того, кто намного сильнее тебя, отбросив в сторону тот факт, что Аурия негодяйка. Таков твой выбор. Но всё это лирика, Шей. У тебя нервное потрясение, нужен отдых. Эй… ты слышишь?