Текст книги "Антигерой (СИ)"

Автор книги: in-cognito

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

Впервые за три дня мне показалось, что альтмер хотел бы со мной поговорить. Проводив меня до комнаты он неожиданно сжал мою руку. Обернувшись, я взглянула в его лицо, показавшимся мне слегка мятежным или сердитым – я до конца не разобрала. Только поняла, что впервые за долгое время он хочет объяснить мне что-то. Но тут подскочила Антуанетта. Она немедленно стала расспрашивать, видела ли я Лашанса, каков он из себя, не показался ли он мне олицетворением ужаса Ситиса… Элион выпустил мою руку, развернулся и ушел. Мико отчего-то понуро пошел за ним. Пес сам не свой последние пару дней, а альтмер теперь передвигался страшно медленно и исключительно с тростью.

Что-то явно было не так. Не так во всех отношениях. Меня всё больше тревожило поведение эльфа, и я решилась на хитрость.

Сделав вид, что уснула, я погасила свет и стала ждать, когда эльф вернется. Вскоре я и впрямь услышала тихое постукивание трости. Затем шорох снимаемой верхней мантии. Он лег на кушетку и, наверное, быстро уснул. Он всегда засыпает моментально, будто только этого и ждет.

Я поднялась с кровати, подошла к нему и, выдохнув, решилась толкнуть его в плечо:

– Нам надо поговорить.

Элион нахмурился, открыл глаза и сконцентрировал на мне недовольный, усталый взгляд.

– Почему ты меня избегаешь? – строго спросила я.

Спросила, и сама засомневалась, правильно ли поступаю. В конце концов, пока он молчит, мы неплохо ладим…

Элион был сонный и еще достаточно рассеянный. Он некоторое время смотрел на меня, потом схватил за шею и притянул к себе. Мне не составило труда вырваться и пребольно ткнуть его кулаком под ребра. Задыхаясь, я попятилась к своей кровати.

– За что?

Вместо ответа он снова заложил руки под голову и закрыл глаза.

– Для нас обоих, – пробормотал он, – будет лучше как можно меньше пересекаться. Если ты еще раз ко мне подойдешь, я не стану тебя щадить.

– Псих.

Он медленно улыбнулся с закрытыми глазами:

– Вот и держись от меня подальше.

Слова прозвучали с презрением, точно я какая-то неприкасаемая.

Я чувствовала то же, что и Элион, я привыкла к этому. Но в тот момент, когда он схватил меня за шею и велел держаться подальше, он не испытывал ненависти. Он не испытывал даже раздражения. Вообще, ничего. Что я сделала с ним? И как?

“Просто любопытно осознавать, что для кого-то ты лишь галлюцинация. Кучка графической, плоской информации в несуществующем, абсурдном пространстве. Без души, без будущего…”.

Так он бросил мне перед отъездом. И я пригрозила ему, попыталась пригрозить… Он улыбнулся и сказал, что мне не хватит мозгов когда-либо его понять. Быть может, в те секунды он просто отчетливо понял, насколько мы разные. Быть может, он тоже чувствует меня, и ему, его совести это не нравится. Так или иначе, я решила, что он прав.

Но, странное дело, приняв это для себя, я неожиданно поняла, что, кроме Элиона у меня никого ближе в целом мире нет.

Ночью мне снился Авалон. Длинная, длинная лестница, по которой я шагала в полной тишине. Чем ниже ступенька, тем более гнетуща казалась тишина. Впереди шел Элион весь в черном, как самый настоящий некромаг.

– На Авалоне больше не горят огни, – сказал он. – Великий источник магии откроет нужную дверь.

– О чём ты? – спросила я, и мой голос передразнило странное, неприятное эхо. – Куда ты идешь?

– Теперь ты будешь драться одна. В сущности, не так много осталось. Возьми великий сигильский камень. В Мистериуме Ксаркеса ты прочтешь, как вернуться домой.

– Ты не можешь умереть…

Элион остановился и обернулся ко мне.

– Сначала тебя не было, – сообщил он собранно и ровно, но во всём этом чувствовалось натянутая тетива напряжения. – На алтаре вспыхивал силуэт, а над ним – руны. Эти руны я записывал и расшифровывал. Они являлись отсветами артефакта, который я искал. В договоре с даэдрическим принцем, что я заключил на том алтаре, было указано, что я получаю в распоряжение сильный артефакт, могущество, но взамен, когда придет срок, я должен буду навсегда покинуть Нирн. Не умереть, а просто уйти. Я не слишком симпатизирую своей жизни, поэтому согласился. Путешествия между мирами – штука привлекательная. Но вместо артефакта стала формироваться твоя телесная оболочка. Она напоминала призрак, но вокруг нее постоянно вспыхивало очень опасное поле. Все мои подопытные материалы аннигилировались, когда пытались пройти барьер. Следует отметить у себя в тот период сильную аритмию и утерянную способность спать… Призрак менял очертания, бормотал на незнакомом языке разными голосами. Потом он очеловечился, но барьер спал не сразу. Так ты появилась, и, безопасности ради я приковал тебя к стене. Даэдрический принц не обманул. Я получил знания и великую способность к самовоскрешению, но это мало пока похоже на то, что мне необходимо. Я искал предмет, который должен был отвечать неким признакам. Он обладал бы предвидением камня Савиллы, даровал бы мне бессмертие, обладал бы способностью защитить себя от чужого воздействия. Как видно, подобным артефактом могла стать только человеческая личность… Жестокая ирония.

– Наверное, я явилась не просто так. И не смей намекать на то, что ты непременно должен куда-то прямо сейчас уйти. Это не конец твоей истории, Элион, – строго сказала я, помедлив, привычная к тому, чтобы выдавать информацию по существу.

– Замолчи, – он поднял руку, отмахиваясь от моих слов. – Возможно, мое место займешь ты. Но перед этим я должен признаться кое в чём. Уйти, молча, было бы неправильно.

Разговор мне всё больше не нравился.

Он иронично приподнял бровь и опустил голову:

– Тот, кто напал на тебя в Чейдинхоле, когда ты гуляла, умер.

– Знаю. Мне Винсент сказал…

– Я собственноручно его прикончил, пока он боролся за жизнь. Ты в это время как раз очнулась. И первым твоим вопросом было – в порядке ли он. Я… обеспечил некоторый порядок.

– Зачем? – и задним числом отметила, что мне, в принципе, уже не удивительно. И почти наплевать. – И на кой чёрт эта исповедь? Давай подумаем, как тебя вылечить.

– Матье постарался, создавая проклятие. Сомневаюсь, что знаю, как мне выкарабкаться. В сущности, это не самый плохой исход… Знаешь, я никому не говорил этого, но я словно бы вечно голоден. Мне нравится уничтожать и нравится идти по пути могущества. Убивая, я целиком вплетаюсь в потоки жизни. Парадоксально? Нет. Жизнь убивает. Она бесконечно безумна, Шей. И это восхитительно. Я хочу чувствовать это вечно, прикасаться к этому, – он посмотрел мне в лицо и рассмеялся: – Боги, кому я это, вообще, объясняю?

– Ты обнулил свое существование в других мирах. Уйдя из этого мира, ты уйдешь совсем. Целиком. Прошу тебя, сконцентрируйся на том, чтобы выжить.

– Говорю же – не такой плохой исход для всех.

Я ошарашенно смотрела на эльфа, а тот, заложив руки на спину, ядовито улыбнулся, словно беседа доставляла ему какое-то извращенное удовольствие:

– Еще я попросил Винсента, чтобы он лично научил тебя убивать людей. Как видно, ты делаешь успехи.

– Зачем? Что творится в твоей ненормальной голове? – меня злила больше сама нелогичность его поступков и слов, чем что-либо еще.

– Возможно, это безумие, Шей. И тебе не следует искать смысл там, где его нет.

Но это было сказано с иронией – он издевался.

– Помнишь наш договор? – голос его прозвучал неожиданно за моей спиной, над ухом. Захотелось его ударить, но я сдержалась.

– Договор со свитками, – добавил он. – Он задумывался, чтобы мы относились друг к другу по-человечески.

– Дай угадаю… твой свиток был не зачарован, – с горечью звенящим тоном пробормотала я.

– Они оба пусты. Я ничего не менял в ни в твоем, ни в своем отношении.

– То есть… Но ты же всё это время пытался быть лучше. Иногда мы даже разговаривали.

– И выяснилось, что не так уж сильно я тебе неприятен, верно?

– Я тебя ненавижу, – медленно проговорила я, чувствуя, как от злости теряю над собой контроль.

Он улыбнулся снова:

– В таком случае, ты должна быть рада моей смерти.

– За что? Только потому, что я не бездушный артефакт? – подойдя к нему, я схватила его за ворот черного одеяния. – Потому что не такой моральный урод, как ты? Потому что пыталась тебя понять и видеть в тебе личность? Я являюсь собой, и я таковой останусь, как бы ваша милая компания вместе с Матерью Ночи не старались.

– Ты хрупкая, – произнес он, сдавливая мое запястье и внимательно его разглядывая. – Сломать можно, не заметив. Но как же так вышло, что ты диктуешь мне условия, и я повинуюсь? Вот, что по настоящему уродливо. Оставайся одна со своим светом, Шей. Надеюсь, он поможет тебе победить в войне, на которой я дрался до недавнего времени.

Элион рассмеялся. Он никогда так не смеялся, и я, взглянув ему в лицо, подумала, что он словно бы вот-вот заплачет. Но иллюзия прошла, едва он медленно поднял на меня взгляд, улыбка таяла на его губах.

Даже тогда я не поняла этой боли. Даже тогда я считала его просто свихнувшимся типом. Я не понимала, что чувствовать меня, видеть укор в моих глазах и сострадательную попытку сочувствовать ему – для него, как нож в сердце. Я писала ему, когда мне требовалось сказать ему, как он должен поступать. Я общалась автоматически, по существу и снисходительно выслушивала, когда он выговаривался. Он чувствовал во мне человека, который может его понять, но не желает. Он видел во мне отдушину, которая отталкивает его. Он искренне желал, чтобы я стала сильной, потому что наблюдал во мне что-то, чего не видела я сама, но слепо расценила это, как зло. Разумеется, он меня ненавидел. Ненавидел и не мог не беречь меня, не сопереживать мне и от того испытывать ненависть заодно к себе.

Принять это сложно. Объяснить кому-либо вслух в сотни раз сложнее.

Но я не поняла в то последнее мгновение его улыбку, полную злорадства и печали. Я была в его глазах чем-то, что видело его инструментом.

Мне предстояло понять это очень, очень скоро.

Элион не проснулся на утро. Сначала я не хотела его будить, но в обед подумала немного растормошить. Пустая оболочка дышала, но оказалась лишена души – он не приходил в сознание. Тогда я пришла в панику, вспомнив сон.

М`Радж-Дар вместе с Винсентом искали корень проклятия Элиона. Вампир спал, и я решила отыскать каджита. От него я узнала, что это заключительная стадия, и дело плохо – возможно, Элион уснул навсегда.

Его тело словно застыло во времени и пространстве. Он дышал, сердце медленно билось, но нервная система не отвечала ни на один раздражитель.

И вот пришло первое число месяца вечерней звезды. Последний месяц в году. Винсент возобновил тренировки со мной, а я каждую свободную минуту посвящала своим заметкам из Мистериума. Я опасалась использовать код resurrect. Он обнулял персонажа, фактически перезагружал с точки отсчета.

Каждую ночь во сне я видела пустынные улицы Авалона. Холмы под погасшими фонарями, длинные мосты, пепел или прах, что оседает на белый камень. В домиках не горел свет, и башни стояли безлюдные. Об этих снах никто не знал, и я однажды пожаловалась Винсенту на них. Неожиданно он заинтересовался.

– Проклятие ослабляет силу связи души и тела. Фактически, ни одно снадобье тут не поможет. Нужно вновь дать силу этой связи, помочь душе обрести решимость вернуться. Ваши с ним видения пересекаются, и это наталкивает меня на интересную, возможно, единственную идею, способную сработать в пользу Элиона.

– Что мне нужно сделать?

– Я могу ввести вас в состояние глубокого, контролируемого сна, в котором вы попытаетесь отыскать нашего друга и вернуть. Только… вы должны понимать. Вы встретитесь не с ним, не с личностью. Скорее, с тенью. Либо вы, вообще, можете его не увидеть, и механизм поиска пойдет непредсказуемо.

– Ладно, – с неохотой произнесла я. – Я смогу контролировать сон?

– Не известно. Понятно только, что сон вам почти никак не должен навредить.

– Почти?

– Постарайтесь не убивать Элиона во сне, кем бы он ни был. Это только ослабляет его связь с телом. И аналогично не допускайте своей смерти, – посоветовал он.

Я привела себя перед сном в порядок, легла на диван в своей комнате. Винсент дал мне какое-то горькое зелье, которое я сразу не смогла выпить – оно оставляло ужасное, прогорклое послевкусие. Но запивать было нельзя. Скоро я почувствовала, словно действие общего наркоза, наступление тяжелого сна.

***

Белая-белая винтовая, широкая лестница без перил вела вниз. За моей спиной осталась калитка из ржавой, железной решетки. Закрыта на гигантский замок, а за ней тьма. Пришлось идти вниз, считая этажи.

Шагала долго в полной тишине. Меня окружали бело-голубые стены из мрамора, и конца башни не предвиделось. Прошло, наверное, этажей пятьдесят, прежде, чем я заметила что-то внизу. Там, в стене виднелся высокий и широкий арочный проход. Подле стоял великан метров пяти ростом в серебряных латах, с огромным клинком, на рукояти которого лежали его руки. Из-под капюшона виднелось незнакомое белое лицо. Когда я стала осторожно приближаться, раздался низкий, гулкий голос:

– Я погиб в горах Килкрит, где стояла одна из цитаделей снежных эльфов. После падения Снежного Принца я был послан назад оберегать тыл. Под моим началом оставалось лишь полторы сотни боевых единиц, но мы подмяли под себя почти половину армии могучих нордов, прежде, чем стрела вонзилась мне в шею.

Не зная, что ответить, я попробовала спросить:

– Как твое имя?

– Элион.

Светло-голубые глаза бесстрастно смотрели на меня из-под капюшона.

– Что это за место?

– Слишком мало времени… Крепости не выстоять. Мой дом рушится у меня на глазах, – он поднял взор к небу и растворился в воздухе.

Мне ничего не оставалось, кроме, как идти через пасть арочного прохода дальше. Я ожидала увидеть мрачный, погасший в своих сумерках Авалон, но вместо этого мне открылся странный город. Странный и восхитительный. Дороги из золотистого камня геометрически ровно делили узкие улочки с высокими домами. Было шумно, солнечно. Я судорожно обернулась, но увидела перед собой запертую дверь жилого дома. Мир напоминал отчасти мой собственный. Те же высокие строения, то же оживленное движение, только вместо машин кареты. Архитектура соседствовала с буйно растущей растительностью. Впереди дороги виднелось смутно знакомое здание, и я пошла к нему.

Все прохожие были высокими эльфами. Подле них иногда промелькались люди. Некоторые даже хорошо одеты, но, судя по манере общения с ними, в лучшем случае они воспринимались, как лакеи.

Когда я вошла в храм, то увидела там эльфа в белом одеянии и с посохом за спиной. Перед ним стоял еще более высокий исполин в золотых доспехах и мантии. Его глаза лучились светом, а мимика была живой, и при одном взгляде на него становилось ясно, что он, как минимум, полубог – другого сравнения не подобрать. Он особенным образом воздействовал на пространство вокруг, словно вот-вот растворится в нём.

– Это ошибка, – говорил эльф перед ним. – Вам следует беречь себя. Множество королей пало под копытами неутомимого быка и этой человеческой шлюхи. Мы недооценили их изворотливость. Пелинал вызовет вас на дуэль, и…

– Немногие знают это, сын мой, – раздался голос золотого исполина. – Немногим ясно, что Пелинал – не бог. Не человек. Выродок аэдра, их оружие, присланное из далеких времен. Ведомо ли тебе, что сие означает?

Эльф молчал.

– Это означает, что сами аэдра объявили войну нашей расе.

– За что, великие предки?!

– Именно. Ты говоришь “великие предки”. Я – сын бога и земной эльфийки. Я – тот, в ком течет древняя кровь предков, духов, свободно населявших землю. И я всегда учил свой народ, не поклоняться богам рабски, как это в раболепском неведении делают люди. Есть ли большее оскорбление для богов, которые предпочтут послушную паству разумной? Ибо… они, как мы. Мне ли не знать. И потому, мой сын, я буду посылать на Пелинала армии, пока что не выступая в открытую. Когда имеешь дело с оружием богов, ожидай подвоха. Он не просто так не сражается со всеми в одном строю. Выяснив причину, я буду понимать слабое место.

– Но у нас мало времени, отец, – заговорил взволнованно эльф перед ним. – Приказывай, я выполню твое повеление.

Они не видели меня, как мне казалось, но внезапно всё стало меняться. Высокие потолки и стены потемнели. Сквозь купол прошла трещина, трон опустел, и его спинка раскололась на груду гранита. Часть колонн поредела, и унылыми обломками усеивала мозаичный пол, сквозь которые прорывались высохшие корни дерева. Отовсюду вниз сыпалась пыль, свисала паутина. Драгоценные витражи разбиты. Из-за трона вышел уже виденный мной эльф. Он поднял на меня золотистые, печальные глаза:

– Я умер в изгнании, далеко в стране, которая носит теперь имя Хай Рок. Мой отец погиб, и я – единственный сын его – был вынужден укрыться, чтобы сохранить себя и свой род. Мне удалось лишь это. У меня остались четверо прекрасных сыновей, которых я учил благородству, мужеству, мудрости и истории нашей павшей страны. Затем я угас, разбитый горем и не отомщенный. Мое имя – Элион.

Я начинала понимать структуру сна. Поэтому, открыв дверь, я не удивилась, увидев золотистый бархат пустыни. На каких-то странных животных, отдаленно напоминающих верблюдов, ехал смуглый человек в белой мантии. Он неожиданно остановился, сел на колени и, обратив черные глаза в небо, начал молиться. Лицо его выглядело изможденным и совершенно несчастным. Когда я подбежала к нему, он сказал:

– Моя Салия погибла. Пески унесли ее после того, как она была ранена. И вот теперь уносят они и мое тело. На наш дом напали. Могучий и славный Сентинель, о, что сталось теперь с тобой? Бретоны хлынули на твои улицы, топчут своими ногами твои прекрасные мостовые… Да, будет известно небесам. Имя мне Элион, пятый сын придворного мага Га`аши Таура.

“Когда это прекратиться и как найти того, кто мне нужен?” – я бессильно посмотрела на то место, где исчез призрак и подумала, что стоит просто захотеть, вознамериться, и…

Я зажмурилась. Открыв глаза, снова увидела незнакомое место. Меня окружал дикий, красивый сад с растениями, доселе мной невиданными. Фиолетовые, большие цветы с длинными, вытянутыми лепестками, белые с острыми, напоминали снежинки. Сочно зеленый цвет листвы глянцево блестел на солнце. Где-то в глубине сада я слышала крики, и шла на них.

– Отпусти! Отпусти меня, мерзавец!

– Ни за что. Терпи. Это тебе за то, что ты ябедничаешь…

Выглянув, я увидела двух мальчиков примерно одного возраста. Оба светловолосые, но по сдвинутым бровям над серыми глазами я быстро узнала Элиона. Он держал в крепком захвате смугло-золотых рук паренька, внешне на него очень похожего, и отчаянно старался окунуть его головой в кадку с водой для полива растений.

– Элион! – раздался строгий мужской голос. – Отпусти Риндси. Он старший брат, и ты должен уважать его.

– Этот склизкий червь мне не брат, – прошипел Элион.

– Оставь, отец, – спокойно произнес Риндси, вытирая с губы кровь. – Я сам виноват.

– Ты слишком мягок к нему, – отрезал Растиери. – И поддаешься. В другой раз дай ему, как следует.

– При всём желании этот мерзкий лицемер способен только языком чесать, – презрительно сказал Элион. – Я снова его уделаю.

– С меня хватит, – рассердился отец. – Элион, пошли за мной.

– За психа держишь? Никуда я не пойду, – мальчик еще сильнее сдвинул брови и попятился.

– Как ты смеешь не слушаться? Живо иди за мной!

– Ну уж дудки, – упрямо покачал головой Элион и стремглав умчался в заросли сада.

Я побежала за ним, слыша, как мальчик сдавленно всхлипывает. Он на бегу от злости рвал ветки кустов, да так сильно сжимал, что это оставляло на его ладонях кровавые разводы. Бежал Элион, задыхаясь, долго, пока не перемахнул ловким котом высокую ограду и не помчался в сторону песчаного пляжа. Я с трудом заставила себя перелезть препятствие вслед за шустрым мальчишкой, и, задыхаясь от быстрого бега, ринулась за ним на пляж. Он был мне знаком. Именно его Элион видел во снах. Мальчик не остановился и спрятался в окружении скал.

Судя по тому, как привычно карабкался, он использовал эту груду горной породы, как свою тайную крепость. Встряхнув больные ладони, он, шмыгнув носом, стал читать заклятие лечения и смотреть на его действие. Успокоившись, он шумно выдохнул и неожиданно произнес:

– Вы чего за мной ходите? Вы очередной мстительный дух? Я с вами больше не играю… У меня и так проблемы.

– Проблемы? – удивилась я. – Разве у тебя проблемы из-за них?

– Да, я в последний раз, когда я выполнял волю неупокоенного, пришлось лезть в чужой сад. А там оказался какой-то надутый тип из магического сообщества. Он меня заметил, и папе влетело. Ну, и мне бы тоже влетело, если бы он догнал…

– Понятно, – понимающе кивнула я. – Никакое добро безнаказанным не остается.

– Это уж точно, – с чувством пробурчал мальчик.

– А где твоя мама?

Элион опустил плечи:

– Мама со мной не общается.

– Почему? – удивилась я.

– Я сильно поколотил Риндси на той неделе… Мама плакала и говорила, что я могу вырасти плохим человеком, недостойным нашей семьи.

– Ну, похоже, этого типа есть, за что колотить. Тот еще манипулятор.

Элион поднял на меня серьезные глаза, в которых почти высохли слезы:

– А как вас зовут?

– Шей, – ответила я, решившись карабкаться к нему на камни. – Я ищу своего друга. Он очень похож на тебя. Его даже зовут так же, только он совсем взрослый.

– Если он твой друг, то ты его найдешь.

– Как сказать, – невесело вздохнула я. – Перед уходом он наговорил мне кучу всякого. А потом сбежал. Сначала я не могла понять, почему. А сейчас понимаю.

Элион молчал.

– Я разделила мир на чёрное и белое. Вообще-то, он сложный человек и я не могу сказать, что он хороший, но… он на своём месте и ровно такой, каким должен и хочет быть. Эту свободу за ним оказалось сложно признать. Еще сложнее признать, что я восхищаюсь им и его силой. Что в глубине души я прекрасно понимаю его темную сторону, и мне было не по себе от того, насколько хорошо я ее понимаю.

Мальчик с задумчивым видом смотрел на море.

– Ну, если ты готова всё это ему выложить вслух, значит, он найдется.

– Так бывает только в сказках, парень…

– Нет, не только, – возмутился Элион. – У меня тоже появился друг. И я знаю, что он всегда меня найдет. Он не выдаст меня, а я его. И он учит меня всяким полезным разностям. Видела, как я раны свои вылечил? У нас в школе это только на средних курсах проходят, а я уже умею, – он с гордостью показал мне свои совершенно чистые ладошки. Ну, относительно чистые.

“В сущности, – думала я, глядя на мальчика, – Элион не сильно изменился. Та же горячность в сердце. Те же амбиции. То же решительное упрямство, нежелание сдаваться. Просто он совсем вырос и едва не сломался”.

– Ты прав, – улыбнулась я. – Слушай, а ты не поможешь мне найти моего друга?

– Я много кого знаю, – похвастался он. – Ты его опиши. Говоришь, он похож на меня? А он волшебник?

– Да, и довольно сильный. Еще он часто носит за спиной длинный-предлинный меч черного цвета.

– Ого!

– Да, у него есть хобби – он иногда дает по шапке демонам. Мечтает спасти души из ада. Но больше всего ему хочется стать свободным, а для этого нужно могущество, за которым он охотится. Ну, и еще он страшно не любит людей…

Элион рассмеялся:

– Если он не любит людей, значит, он на кладбище.

– Может быть. Покажешь, где оно находится?

Мальчик встал, отряхнул колени и начал карабкаться вниз. Я, подавив тяжелый вздох и стараясь не скатиться со скал кубарем, тоже.

– Опять я помогаю мертвецу, – с усмешкой сообщил мне Элион. – Как будто это мое призвание.

Мы долго шли вдоль пляжа, пока впереди я не видела белый купол часовни, окруженной со всех сторон буйной растительностью. Надгробия там стояли красивые, но всё выглядело очень уж запущено. Как декорации мрачных сказок или французского, готического кладбища в фильме о ведьмах. Неожиданно мальчик остановил меня и покачал головой:

– Только вы бы туда не ходили. Там живет чудовище.

– Какое еще чудовище? – удивилась я. – Там же мой друг.

– Тогда возможно вы приняли чудовище за друга. Но только я туда не пойду. Как только я войду туда, он меня убьет. Он всегда хочет меня убить.

Я повернулась к ребенку и спросила:

– Почему он хочет тебя убить?

Элион заткнул уши руками, его лицо скривилось, он сделал шаг назад:

– Я… я… причиняю ему боль, когда близко.

Я обернулась в сторону кладбища и сказала:

– Пойду туда и сделаю так, чтобы он больше не пытался тебя убить.

– Нет, вы погибнете! Так нельзя! – Элион потянул меня за руку назад.

– Он чудовище. Но, возможно, он мой друг. Во всяком случае, так уж получилось, ничего не поделать, – спокойно сказала я и села перед ребенком. – Давай договоримся. Если я призрак, то умереть уже не могу. Он может что-то со мной сделать, но потом я опять вернусь.

– Обещаете? – с сомнением, хмурясь, спросил Элион требовательно.

– Зуб даю, – уверенно кивнула я.

– Ладно. Но я буду ждать прямо тут, – сказал мальчик. – А если не вернетесь очень долго, то за вами пойду.

– Договорились, – я потрепала ребенка по голове и направилась к кладбищу.

Вообще-то, это было страшно. Просто присутствие зрителя в виде маленького мальчика всегда заставляло меня как-то взять себя в руки и почти верить в собственное всемогущество, каким бы надутым оно ни было.

Чугунная изгородь легко и без скрипа открылась. Едва я ступила в густые, мшистые заросли небольшого леса, каким было кладбище, я почувствовала, как стало холодно.

– Докатился, – ворчала я в воздух, чтобы расхрабриться и отогнать от себя неведомый, подступающий ужас, – детей пугаешь. Я всегда знала, что ты изверг, но не до такой же степени.

В ответ, разумеется, тишина. Я осторожно шагала по узкой тропинке к часовне. И не сразу поняла, что вокруг меня на надгробиях везде написано имя Элион. Но разные даты рождения и смерти. Синее небо перестало быть ясным, его понемногу закрывали тучи, и холод с солоноватым запахом моря ветром потревожил листву, заставил меня ёжиться, обнимая себя руками.

Если по существу, то маг против Элиона из меня никудышный. Я могу попробовать его уболтать. В критические моменты своей жизни, когда сердце выпрыгивает из горла, я приобретаю дар истинного красноречия. Другое дело, что потом мне плохо, колени подгибаются, и я вспоминаю произошедшее с ужасом… Терпеть не могу такие ситуации.

Неожиданно мне на плечо легла холодная ладонь, я, подавив вскрик, резко повернулась. Элион был мрачен и зол, как полагается по канонам жанра. Он приставил к моему горлу кинжал:

– Убирайся.

– Ты невероятно гостеприимен к человеку, который явился, чтобы спасти твою шкуру из лабиринта твоего же разума, – в ответ рявкнула я.

Я так привыкла спорить с ним. Я давно победила в себе страх перед его озлобленностью. Поэтому сейчас я смотрела ему в глаза с намерением драться, если потребуется. За спиной, за воротами, на песке стоял мальчик. Ребенок, который еще жив в этом чудовище. И не удивительно, что его близость причиняет Элиону боль, ведь свет, озаряя тьму, неизбежно ее уничтожает. Проклятие Матье работало изящно и жестоко. Оно отделяло в душе источник могущества и ее саму. Отделила ребенка от волшебника.

Элион надавил лезвием мне на шею, и я вспомнила широко распространенный среди женщин прием самообороны, работающий у нас на автоматизме в крайне сложных ситуациях, когда приходится бить судьбу по одному месту, чтобы она перестала напоминать задницу. Элион выронил кинжал, согнулся пополам, и я неожиданно почти ощутила укол сочувствия. Но ненадолго – в ладонях эльфа загорелись огненные вспышки. Одновременно с этим я осознала, что драться с ним, как ни крути, идея очень плохая, но выбора прямо сейчас нет. Я не могу убежать, пока у меня за спиной тот, кого я защищаю…

Я бросилась на Элиона, свалив его с ног этаким компактным, но очень тяжелым снарядом в семьдесят килограмм. Зажмурившись (на всякий случай), обхватила руками за шею, стараясь не придушить его:

– Ходячий ты неадекват, выслушай меня. Я. Защищаю. Тебя. Слышишь, ненормальный? Проклятие отделило личность от ребенка. Оно раскололо твою душу надвое. И если ты сейчас убьешь меня, то умрешь сам.

– Я больше не поведусь на твои провокации, – прорычал он, пытаясь отцепить меня от себя, что очень и очень непросто, потому что хватка у меня, как у жадной, голодной мартышки. Или знаменитого галчонка Хватайка из историй про Дядю Федора. Он причинял мне боль, и я чисто по-женски от злости и обиды разревелась. Потом рассердилась на себя за это – не получилось у меня эпичного спасения – и сказала:

– Я подозревала, что являться сюда – очень плохая идея. С чего я взяла, что могу тебе помочь?

Похоже, Элион относился к тому типу мужчин, для которых женские слезы, словно оплеуха. Отрезвляет и немного ориентирует в ситуации.

– Ты что, плачешь?

– Нет, – огрызнулась я. – Это жидкость для снятия макияжа. Она у меня в комплекте с отсутствием логики. Какая, к черту, разница, реву я или нет? Послушай, я пришла, чтобы…

– Спасти, я понял. Ты всегда приходишь якобы за этим. Но ты никогда не ревешь.

– Мой дорогой свихнувшийся на голову Элион, – вздохнула я устало, – даю тебе честное пионерское, что являюсь сюда впервые.

Неожиданно альтмер переменился в лице. Я сразу не поняла, почему это случилось, и в какую сторону, но взор я немедленно опустила, внутренне подобралась, мгновенно успокоилась и попыталась его выпустить. Однако теперь его пальцы сжимали меня за плечи, а взор пытливо проникал в душу:

– Пионерское? Незнакомое слово… Это действительно ты?

– А кто еще, скажи на милость, это может быть? – проворчала я.

Альтмер опустил голову и, помолчав, пробормотал:

– Прости, у меня не было намерения убивать тебя. Просто сюда всякий раз заявлялась твоя копия. Мираж… Я не знаю, сколько нахожусь здесь. И не всегда себя осознаю. Вероятно, я уже мертв.

– Это не так, – сопела я, уже более активно пытаясь вырваться. Но Элион, вымотанный внутренней борьбой, которая происходила с ним здесь, словно не замечал этого. Он бормотал:

– Я много раз умирал. Посмотри вокруг, все вероятности моего существования никогда не возродятся, – пробормотал он. – Я уже окончательно мертв. Ты являлась ко мне и сводила с ума. Твои слова, твои действия подчиняли меня деспотически и насмешливо. Беспомощная кукла в твоих руках, я тщетно пытался тебя уничтожить, но моя ненависть тебя только забавляла. Ты смотрела на меня с высоты своего всезнания. Я никогда не мог понять тайну твоей жестокой улыбки. И стоило мне пытаться тебя убить, как руки слабели, кинжал падал из рук…

Я тихо заговорила, тронутая его страданием:

– Тогда не удивительно, что ты пытался меня прикончить. И сколько это длилось?

– Год? Месяц? Но никак не меньше, во всяком случае, – угасшим тоном изрек Элион. – У меня в голове не укладывается, что ты нашла меня. Моих воплощений и копий так много, что я теряюсь в них. Каждый из них кричит мне о своей смерти. И о том, что по моей вине он никогда не возродится. Кто я теперь, Шей?