Текст книги "Антигерой (СИ)"

Автор книги: in-cognito

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц)

“Началось, – с ужасом подумала я, откладывая газету. – Теряю память о прошлом воплощении. Только не это! Я хочу всё помнить – весь кошмар, боль, несправедливость, тоску, словом, часть меня. Кем же я стану без сохранённого опыта? Пылью в небытии… Потому и страшна неизвестность смерти, что каждый из нас рождается в слепом неведении относительно того, кто он и зачем здесь. Было ли прошлое воплощение или оно единственное? Лишь тьма и пустота в ответ”.

Но паника оказалась преждевременной. Я всё помнила, просто когда речь шла об алфавите, буквах, они начинали путаться. Сама структура моих мыслей теперь была на другом языке.

Элион сказал, стремительно входя и обрывая мои размышления:

– Эти наручники зачарованы онемением. Ты не сможешь читать заклятия, а иначе тебе от меня не убежать.

– Эй, я и разговаривать не смогу!

– Огромный плюс, не так ли? – флегматично отозвался он.

“А почему я, собственно, сопротивляюсь? Навык общения никогда не был моей сильной стороной”.

– Ладно, мне же лучше, – пожала плечами я.

Элион защёлкнул на моих запястьях тонкие, стальные наручи с выемками для цепи, которая должна была их сковывать вместе, и я немедленно почувствовала в горле едва заметный комок, словно голосовые связки парализовало. Не то, чтобы это неприятно, но ощущение оказалось специфическим.

Эльф переоделся. На нем была короткая мантия, кожаные, фермерские штаны и легкие сапоги. Вместе с этой теплой накидкой он становился похож на какого-нибудь сказочного эльфийского лучника.

– Одежда у тебя очень яркая. У Маранты найдется платье на замену.

В общем-то, оказалось, что атмосфера пыльного форта без окон, кишащего мертвецами и скелетами почти уютная. Может, дело было в каменных стенах хорошо прогреваемых двумя печами. Я пришла в столовую, где на меня никто особенно не обратил внимания. Девушка моей комплекции тела – по всей видимости, Маранта – была круглолицей бретонкой с презрительно изогнутыми губами и опущенными, тяжелыми веками.

– Учитель, вы проверили моё задание? – спросила она со вздохом, но несколько робко.

– Да, существо прошло пару шагов, сделала попытку то ли обнять меня, то ли убить, а потом, поразмыслив, рассыпалось в прах. Как ты думаешь, в чём ошибка?

Девушка смущённо покраснела, посмотрела на меня мельком сердито, покачала головой:

– Я каждую чару нанесла правильно. Сто раз проверила.

– На какой скелет ты их наводила? Я повторял тебе – сила заклятья должна быть соизмерима с прочностью материала. Если нет нужной высокой проводимости, что случится? Он разрушится. Ты взяла скелет старика, который едва смог бы удержать и заклятья слабее. Его способность шевелиться уже можно счесть за чудо. Вторая ошибка, Маранта, и тебе известно, что это значит.

Я не особенно вслушивалась в разговор. В комнату вошёл аргонианин… “Не пялься! Это невежливо! Хорошо, хотя бы глаза не такие круглые делай! Чёрт, он тоже на меня смотрит! Я нифига не понимаю по этой мимике!”

Аргонианин обладал серебристой чешуёй с черными крапинками. У него был красивый, драконий разрез осмысленных, голубых глаз, изогнутый нос, а когда он заговорил, обнажился ряд небольших, острых клыков. Голос у него был несколько странный, шипящий и негромкий. Он не чётко произносил согласные, и позже я поняла, что это характерная черта всех ящеров.

– Одна из тех, кому странно видеть зверочеловека без кольца на шее? – поинтересовался он у Элиона, и мне сделалось стыдно.

– Она не вполне нормальная, Видящий Тени, – отмахнулся эльф, даже не взглянув в мою сторону. – Маранта, принеси платье для неё. Учти, мы собираемся в Имперский город. Постарайся.

– Вместе с вами? – с удивлением спросила девушка и её взгляд выдал больше, чем она намеревалась сказать. – Почему?

– Мой эксперимент, – холодно отозвался Элион, вскинув бровь. – Тоже хочешь? Это больно.

Он врал, конечно, но девушка благоговейно опустила взгляд и удалилась.

– Избавиться от неё придется, – вздохнул эльф. – Её старательность не приносит должных плодов.

В общем, так я оказалась в Киродииле, за невиданное количество световых лет от родного мира. И первое, чему я обрадовалась сильнее всего – не магия, чудеса и

диковинные вещи, а работающая канализация и горячая вода. Вернее, её приходится греть самостоятельно, но это не представляет особенного труда, потому что для ее подогрева есть масса устройств. От банальной печки до масляных плит, заправляющихся горючими веществами.

Я узнала, что на весь Тамриэль распространяется пакт Артейума. Это перечень заклятий, допущенных до использования гражданскими. Исключаются почти все заклинания магии разрушения и иллюзии. Для обучения им необходимо специальное разрешение. Но, конечно, запрещенные знания учат все, а от того магические коллегии занимаются расследованием дел на подобной почве.

Мир этот при ближайшем рассмотрении оказался гораздо глубже и настолько сложнее, что мне становилось жутко от продуманности моей предсмертной фантазии.

Странная была ночь. В просторном помещении у сложенного из белого камня камина некромаги, как самые обычные люди, занимались своими делами. Большинство что-то читали, пили дешевый мед и тренировались в заклятиях вполголоса. Одна девушка тихонько пела и играла на широком барабане с приятным, гулким звуком. Помещение освещалось редкими свечами. Изредка тенями проходила какая-то нежить, на которую беззлобно ругались, если она неуклюже попадалась под руку. В целом, народ явно отдыхал. Никаких заунывных речитативов, фанатичного следования догматам или одинаковых мантий.

А пела девушка удивительно красиво, но внимания на это особенно никто не обращал. Только её подруга лежала рядом прямо на полу, положив под голову рюкзак и курила.

Элион сидел у дальней стены и собирал котомку в дорогу. Он повертел в руках какую-то длинную палку, подбросил её и взял у двери в коридор другую.

– Сен, я заберу твой посох электрического разряда, – сказал он.

Курящая девица пробормотала со вздохом:

– Хорошо, я зачарую утром твой, если что, и приватизирую себе.

– Они одинаковые, – пожал плечами альтмер, рассматривая невзрачный с виду шест. – Но ты его не замаскировала.

– Я надеюсь, ты с этой задачей справишься.

Элион только зевнул в ответ. Он поманил меня рукой и сказал, кивнув в сторону коридора:

– Далеко уходить не советую, эти браслеты ты сама снять не сможешь. Выдвигаемся в столицу завтра на рассвете. Через несколько часов вставать. Моя комната по коридору, а затем вниз. Бестолочь тебя проводит, – он кивнул в сторону знакомого мне уже скелета.

Большое такое общежитие некромагов.

Никто здесь друг другу особо не доверял, но и не предавал. Они прятались в этом убогом форте – изгнанники за незаконные эксперименты, мигранты без документов и бродячие волшебники.

У каждого из них одна общая черта – готовность и умение убивать, а так же больное тщеславие. Закон здесь один, и он простой. Тебя тут не судят, но, если вздумал болтать о содеянном, не удивляйся, если однажды соседи попытаются проучить. У каждого свой кодекс, принципы. Вякнув лишнее, ты можешь нечаянно пересечь черту и нарваться на агрессивного сожителя по форту. А потому про себя здесь особенно не болтали и в парочки, да стайки не сбивались. Община одиночек, объединял которую Элион. Форт негласно оставался за ним. Он нашел погибающее строение, защитил чарами, этот альтмер здесь самый образованный, и, если он велит кому-то убраться на четыре стороны, вся эта нецивилизованная толпа выразит свою солидарность.

Уходя из зала, он сказал негромко, но все слышали:

– Видящий Тени, я завтра уеду, ты за главного.

Это не привилегия, а ответственность. Элион точно вернется, как капитан на свой пиратский корабль, и не дай бог здесь будет бунт.

***

Осеннее, продрогшее утро пахло перегноем и сыростью. Ни о каких тропинках и дорогах от форта и речи быть не могло. Элион велел держаться строго позади него, а сам пошёл впереди, помогая себе посохом и укрывая лицо капюшоном накидки.

Вообще-то, я люблю многокилометровые прогулки. По асфальту. С возможностью остановиться и перекусить. А не через заросли высокой травы в скользящей, тонкой обуви. Однако, едва мы вышли из густой чащи леса, большей частью состоящего из тощего осинника и елей, я увидела Массер и Секунду, заходившие за горизонт в рассветной, туманной дымке. Я замерла, глядя в небо. Эти две огромные луны казались исполинскими, живыми и величественными. Я могла рассмотреть пятна кратеров. Та, что поменьше была краснее, и это вместе с густо-синим небом создавало волнующее, таинственное световое сочетание, берущее за душу своей невероятной красотой. Звезда, о которой говорил мне Элион – Силенум – светила на западе ярче всех, как застывший в стратосфере, горящий метеорит. Вниз с холма в прозрачнейшем, чистом воздухе открывался простор равнины цветов. Далеко впереди виднелся голубоватый, размытый силуэт невысоких гор.

– К полудню до дороги доберемся и поймаем попутку до имперского города, – сказал Элион, бережно срывая небольшой, сиреневый цветок. Он рассмотрел его и положил в плотную тетрадь, созданную специально для сушки растений.

– Не зевай, – добавил он. – Здесь по осени кабанов много. Они к концу года особенно наглеют, людей не боятся.

Живущие в этом мире были баснословно избалованы окружающей их красотой и восхитительным волшебством. Они ведь и не подозревают, что могло быть ужасно и неправильно иначе. Эти существа появляются на свет с физической возможностью реального достижения срока жизни в две сотни лет. Они рождаются все с какими-то базовыми способностями к магии. Живут в мире, где экология идеально сбалансирована. Из-за волшебства у людей не возникает желание искать горючее путем разрушения окружающей среды. Избалованные дети, махом прожившие несколько эпох в кровопролитных, жестоких войнах, слишком рано повзрослевшие, они не подозревали, как им повезло.

Однако, мир этот хрупкий. Он даёт своим жителям множество возможностей, но от того и уязвим. И если не спасать его, как капризный, прекрасный цветок, он погибнет, не успев расцвести в полную силу.

Элион не понимал этого, спокойно существуя под небесами. А вот дать бы ему пожить в моём мире… Интересно, через сколько времени он бы сел в тюрьму или попал в психиатрическую клинику?

К тому моменту, как мы дошли до мозаичной, широкой дороги, солнце занялось высоко, стало почти жарко, но ветер сохранял прохладу, и я не снимала с плеч расстегнутой накидки.

Как бы ни было здесь интересно, меня терзало осознание того, что сталось с моим миром, людьми и прошлой жизнью. Я отчаянно тосковала по тем, кто был мне нужен. И это рождало внутри растущую горечь так, что я не могла даже про себя произносить их имена. Я потеряла разом всех и еще не смирилась с жуткой катастрофой произошедшего.

Но мне нужно было понять, куда заведет меня сей длинный сон, и я заставила себя отвлечься от тяжелых мыслей.

Я написала Элиону, едва узнавая собственный почерк, как будет происходить покушение на жизнь императора. И сказала ему упомянуть человека по имени Мартин. “Это козырь, – писала я. – Он – внебрачный сын его величества”.

Мы добрались до Имперского города к вечеру. Помню, в детстве я каталась на телеге с лошадью один раз. Здесь их было две, ехали довольно быстро. Какой-то фермер с сыном-подростком направлялся к таверне города, чтобы разбить там торговую палатку на другое утро. Он уговаривал нас купить мед со своей пасеки, но Элион заинтересовался лишь воском. Долго его рассматривал и, наконец, взял. Фермер внимательно посмотрел на эльфа – Элион сутулился и прикрывал уши капюшоном, но принадлежность к народу Саммерсет всё равно была заметна. Черты лица его не отличимы почти от человеческих, вот фермер и обманулся по началу.

– А тебе воск-то зачем? – тихонько спросил мужичок, сдвинув брови.

– Для свечей, – спокойно ответил он.

– Каких таких свечей? Колдовством запретным балуешься?

– Магические лепят не из пчелиного воска, а из дреугского. Из пчелиного создают освещенные свечи для молитв.

– Небось, даэдра поклоняешься? – недобро протянул он.

– Милейший, чтобы проводить ритуалы даэдра нужны не восковые свечки, а человеческая кровь, как минимум.

И закончилось всё тем, что нам пришлось треть остального пути проделать пешком. Элион, абсолютно этим не озабоченный, продолжал вертеть воск в руках, оставшись на тропинке у дороги.

“Ты и правда сам свечи делаешь?” – писала я.

– Нет, конечно, я просто их покупаю. Воск – алхимический ингредиент. При должной обработке получится скрижаль, необходимая для кое-каких ритуалов… Этот – довольно неплохого качества.

Если ты альтмер в Киродииле, и ты хочешь, чтобы к тебе относились нормально, нужно иметь большой достаток. Тогда никто не будет бесцеремонно пялиться в лицо и шипеть вслед: “желтая кожа”.

– Но это полезно, – объяснял Элион с флегматичным спокойствием. – Однажды я наткнулся ночью на банду разбойников и, судя по доспехам, мне бы не поздоровилось. Я сделал вид, что призываю заклятье шторма обливиона, постучал посохом, те округлили глаза, заорали “это чёкнутый некромаг”, и убежали. Стереотип на тему того, что если ты альтмер, значит, обязательно мастер магии разрушения и высокомерный придурок. По большей части, так оно и есть. Сородичи не принимают меня за своего. Этот народ с первого взгляда узнает отщепенцев, и для них я хуже каджита. Ты, вроде, говорила, помнишь, за что меня выгнали.

“Сначала сними кандалы, долго писать придется”.

Подумав, Элион снял тугие наручи, но крепко схватил за руку. “Романтика, – ехидно прокомментировала я про себя, – на этом месте я должна смущаться, но мне пока просто хочется жрать. Мы так и не пообедали”. Отвратительный ком в горле растворился, я откашлялась:

– Ты водил знакомство с одним данмером, – замялась я. – Вы довольно долго дружили с самого детства, и он стал твоим учителем. К семнадцати годам, сам того не понимая, ты владел магией, которая была всеми позабыта, но довольно опасна. В университете, где ты учился, об этом узнали. В один прекрасный день в ваш дом явились гвардейцы Доминиона и повели тебя на допрос. Спрашивали, что за данмер, какова цель его визита и кто таков, а ты не выдавал ни учителя, ни своих умений. Во время… не слишком цивилизованного допроса они повредили твою память и вышвырнули умирать за границей Саммерсета, бросив в воду. По счастью ты был увиден с небольшого торгового судна. Упрямые каджиты пытались пробраться со своей скуумой на острова. Так ты попал в караван, где тебя выхаживали, как родного.

Элион, подумав, заметил:

– Помню боль от сломанных костей. Я едва не захлебнулся. Смутно припоминаю худое суденышко, нагруженное сверх меры, а вот всю жизнь до сего момента – нет. И что это за данмер?

– Есть вещи, которые я не имею права тебе пока рассказывать, потому как они негативным образом могут отразиться не только на твоей судьбе, но и судьбе мира, – всегда мечтала залечить подобное, но неожиданно почувствовала себя глупо. “Интересно все сказочные мудрецы на самом деле испытывают усталость, смущение и судорожные попытки передать информацию так, чтобы тебя поняли, но не слишком хорошо”.

– Что за бред? Как я связан с судьбой мира?

– Для начала…

– Спасти императора, я понял.

В целом, я узнавала силуэт города, очень похожий на описание Атлантиды у Платона. Он построен по принципу пересекающихся кругов, в центре которого высится башня. Её белоснежный силуэт уходил высоко в небо и выглядел настолько величественно, что казалось странным, как люди, не знающие принципов технического строительства, создали подобное чудо. Впрочем, башня возводилась древними айлейдами, а те были весьма сведущи в магической науке изменения.

Я не предупредила его о будущем попадании в темницу. Не сказала, что новость от бродячего альтмера они воспримут, как угрозу, и, скорее всего, посадят, ведь в подобном случае Элион не согласился бы со мной идти.

Чем дальше мы шли, тем больше я переживала, понятия не имея, что ждёт меня, конкретно. Мы просто войдем во дворец и огорошим всех новостью или будем действовать более тонко?

“В мире, откуда я родом, нет магии”, – написала я, так как Элион надел наручи обратно. Альтмер посмотрел на меня с насмешкой и недоверием:

– Это невозможно. Там же не дикари живут, ты выглядишь вполне разумным созданием.

“Представь, что люди все одинаковы и отличаются лишь цветом кожи и разрезом глаз. Ещё немного костями черепа. Представь, что все они – одна сплошная Брума, только без коллегии магов и волшебства, вообще”, – на этом месте закончился тонкий блокнот, и я показала его эльфу.

– Дикари, – с опаской констатировал Элион и, поколебавшись, снова снял с меня наручи.

– Но они приспособились, – хрипло заговорила я. – Построили механизмы для возведения домов и печатать книги, проводить дороги. Люди изобрели машины, чтобы не передвигаться на ногах и не использовать лошадей. Они сконструировали технику, которая за них считает.

– Если ее так много, то существуют ли автоматоны, проживающие заодно и жизнь за людей? Мы тоже изучаем механику, но как же ручной труд?

– Это слишком тяжелая работа, она никому не нравится.

– В любой физической нагрузке поможет бытовая магия, – подумав, заметил Элион и осёкся, хмурясь: – Но при ее отсутствии, только с грубым трудом мозг тупеет, психика упрощается до инстинктов. Однако, и машины не улучшают ситуацию. Полагаю, у вас, как и у двемеров, их много. Пожалуй, и в высшие силы не верите?

– Некоторым поклоняются и тоже ведут войны за религию, но боги никак себя не проявляют.

– Потому что их нет, – резонно ответил Элион. – Божества – это природа. Если она лишена магии, значит, они молчат, и их создания становятся одиноки. Видишь ли, волшебство есть везде. Его величина зависит от того, насколько далеко физика находится от бога. Маг – это человек, преодолевающие расстояние от себя до своей души. В вашем мире механика трёхмерных вещей отсоединена от тонких какими-то барьерами. Выходит, что между ним и материей слишком велика разница, и сигналы не проступают или получаются искаженными, слабыми. Так бывает, если в мире когда-то пытались убить бога. Смотри, – он оказал на большой дуб у дороги, – любой человек, будь он крестьянин или богач, орк или каджит, приложив ладонь к дереву, сможет услышать тонкий гул. Это кровь Нирна – магия. К ней привыкли и чувствовать её – нормально. Альтмеры впитывают её сильнее многих. Я к тому, что когда в мире техническое развитие движется в десятки раз быстрее, чем духовное, разрыв между ними увеличивается, пока всё не-вещественное не становится смешным, неуместным. Где тут появиться магии? И мир, высохший, гибнет понемногу.

После чего он рассердился, что я вывела его на откровение и велел держаться позади да помалкивать, почти с удовольствием вновь надев на меня проклятые наручи. В нем чувствовалась привычка отдавать приказы, это было настолько естественно, что я сначала растерялась. И поняла – если взбунтоваться, он даже не поймет попыток. Но я пока не пыталась. Революционерствовать против проводника в чужом мире несколько неразумно.

Вообще-то, держаться рядом с Элионом – плохая идея, учитывая, какой будет его жизнь дальше, но подле этого альтмера я ощущала себя уверенно. Как никак – собственное творение.

Имперский город не похож ни на один, виденных мной ранее. С первого взгляда может показаться в нем что-то есть от Питера на рубеже меж восемнадцатым и девятнадцатым веком, но это иллюзия. Серый, ровный булыжник мощеных улиц, цокот копыт лошадей и повозок, высокие, белокаменные дома и самые разные люди. Я едва могла оторвать от них глаз. Все такие удивительно непохожие друг на друга. Чудаковатый старик-босмер с козлиной бородкой, синем остроконечном колпаке и золотых очках неторопливо прогуливался по тротуару. Дамы в платьях совершенно естественно смешивались с барышнями, носящими легкие доспехи. Правда, они прикрывались юбками, но длина этих юбок порой была нескромно мала. А иные и вовсе носили брюки. Мода, как и история, развивалась в этом мире нелинейно в виду того, что между государствами долгое время существовали жесткие идеологические и физические границы. Патриархат здесь почти не ощущался, и это было видно по молоденькой девушке-кучеру, сидевшей у дома в телеге в кожаных штанах и простенькой тунике. Правда, аристократкам носить брюки не пристало, это считалось дурным тоном.

Элион, увидев, как я глазею на каджитку, взял меня под руку и шепнул прежде, чем я отшатнулась от такой неслыханной наглости.

– Не пялься, могут быть проблемы. Зверолюди всё ещё очень ранимы, они не столь давно избавились от рабства, и если незнакомец смотрит на них, как это делаешь ты, сочтут за оскорбление.

“А что такого в моём взгляде?” – хотела спросить, но не смогла.

– Словно они дрессированные, симпатичные зверюшки, – ответил на немой вопрос Элион.

Каджитка была стройной и, наверное, по меркам её расы, красивой девушкой с рыжей, кошачьей мордочкой и копной огненной гривы. Она шествовала в темно-зеленом платье рядом с рослым, пожилым имперцем. Всё-таки в её лице было поразительно много человеческого. Эти светло-серые, большие раскосые глаза, маленький, аккуратный нос с нормальными ноздрями и почти обыкновенный рот вместе с живым выражением радости или воодушевления делали её, в принципе, человеческой девушкой. Раньше казалось, они должны быть похожи на больших домашних котов, но всё вышло иначе, и мне представлялось чудовищным, что зверолюдей кто-то мог считать неполноценными.

Девушкам каджиткам и аргонианкам по негласным правилам приличия следовало скрывать свои хвосты за тонкой тканью платья или длинного сюртука, но так поступали не все, и в этом был безмолвный бунт, еще не утихший в их сознании.

Город в десятки раз больший, чем нарисованный на крохотной игровой карте, поражал с первого взгляда. Допустим, окружающая некоторые районы, набережная была широкой и многолюдной. Она представляла собой препятствия из глубоких рвов. Через них перекидывались мосты на городской остров, охраняемые специальными подразделениями стражи.

Гвардейцев узнать довольно легко. Они не носили громоздкие, тяжелые доспехи. Да и, вообще, я ни разу не наблюдала, чтобы в обиходе кто-то надевал рыцарский комплект – он неподъёмный, и человек в сплошной стали едва-едва может сам сесть на лошадь. Чаще всего его усаживает паж, если речь идет о рыцарях. Стража носила металлические латы, соединенные меж собой тканевыми и кожаными креплениями, дающими свободу движений на сгибах мышц рук, ног и пояса. Их узнавали по чёрным накидкам с гербом Киродиила и по перьям на шлемах. Серые – у рядовых, синие – у гвардейцев королевской службы императорского города центрального района, красные – у командиров, черные – у карателей. Ещё их как-то узнавали по узору на накидке и погонах, но в этом я не разбиралась.

Вход в королевский белоснежный дворец, представлявший собой огромную полусферу, из центра которой вырастает башня, был свободный. Нас проверили на наличие оружия, записали наши имена, спросили о цели визита, и вот тут началось страшное.

Чем дальше, тем меньше мне нравилось происходящее. Узнав, что Элион желает беседовать с императором, выражения лиц у гвардейцев сменились с дружелюбного на настороженный.

– Это исключено. Сейчас не приёмные часы. Его величество принимает только на рассвете до десяти человек. Если желаете записаться, идите в канцелярию. В зависимости от размера пошлины, вы займете место в очереди.

“Узаконенная коррупция. Куда же без неё”, – невесело подумала я.

– Не устроите мне встречу, я никому не скажу, когда, как и кем запланировано покушение на жизнь Уриэля. Он погибнет.

– Ты смеешь угрожать императору? – прошептал стражник. – Это карается высочайшим судом.

Элион со свойственным ему нетерпением перебил:

– Завтра на рассвете во дворец прибудет гонец от Клинков, тайный посланник. Он ранен, сообщит о заговоре и мятеже среди гвардейцев. Один из ваших провел в покои его величества агентов Мифического рассвета, и прямо сейчас они уже здесь. Покушение запланировано на завтра, и я не скажу больше ни слова, если мне не дадут переговорить с императором, – Элион был выше любого киродиильца, это позволяло ему разговаривать со всеми сверху вниз, и данное обстоятельство не могло не раздражать.

– Распорядись, чтобы сведения были доведены до его величества, а их обоих в камеры.

Я подалась назад, округлив глаза: “А меня за что?!”

Элион вздохнул и миролюбиво поднял руки:

– Как скажете, господа. Моё дело – доложить.

Потом неожиданно схватил меня под локоть, и я услышала, об пол что-то разбилось. Едкий, серный туман обжег мне горло, земля под ногами завертелась, сбивая чувство ориентации, я стала падать и облокотилась на секунду на что-то мягкое. Резко подскочило внутричерепное давление. Прежде, чем я закричала от паники и понимания, что, кажется, сейчас умру, очень неприятным образом, упала в глубокий водоём.

“Я не умею плавать!” – но сообщить этого не смогла. Кашляя, я неуклюже молотила по воде руками, лихорадочно вспоминая, как нужно грести – я ведь видела это сотни раз, и всё выглядело так легко. Но, не чувствуя под ногами опоры и в тяжелом платье, я быстро стала тонуть. Дым перед глазами кое-как рассеивался, но все еще обжигал горло. Я глотнула соленой, ледяной воды, вынырнула, закашлялась, тратя драгоценные секунды на вдох, но тяжесть одежды продолжала тянуть меня вниз.

Мысль о том, что я не могу умереть так как уже погибла, в голову мне тогда не пришла.

Неожиданно кто-то довольно больно поймал меня железной хваткой за плечи и поволок вперед так, что моя голова оставалась над водой. Наконец, я почувствовала под ногами песок и немедленно попыталась самостоятельно идти. Глаза перестали слезиться от газа, я различила возвышающуюся насыпь у берега – довольно крутую, забраться легко не получится. Мы оказались во рве. Элион торопливо подтолкнул меня наверх, и я кое-как уцепилась за пень, подтягиваясь на крутой берег. Сам эльф довольно ловко вскарабкался по насыпи и, оказавшись надо мной, вытащил за руку, так что долго мне болтаться не пришлось.

– Здесь рыбы-убийцы водятся и скоро появятся солдаты из магического университета, останавливаться нельзя. Запросто найдут нас по горячим следам. Верхом, я так понимаю, ты не ездишь?

Я всем своим видом показала, что боюсь лошадей до ужаса и эльф презрительно скривил рот:

– Придется потерпеть.

Мы выбежали на дорогу. Элион буквально закинул меня на чужую лошадь, вскочил в седло сам и припустил прочь. Я едва успела ухватиться за какую-то часть сбруи, чтобы меня просто не вынесло.

Если бы могла, заорала бы, но вместо этого только мычала. “Идиот! Я не каскадер, я сейчас слечу ко всем чертям, у меня руки дрожат!”

Песок дороги и камень проносился мимо лица с огромной скоростью. Я лежала спиной вверх, изо всех сил ухватившись за часть седла и животом ощущая движение мышц животного. Сапог с меня слетел. Я зажмурилась, чтобы не видеть огромной скорости проносящихся мимо элементов пейзажа, доступного моему взгляду.

– Если нас поймают, я тебя убью, – с яростью прошипел Элион. – Этот факт ты точно должна была знать.

Мысленно выматерившись и начиная злиться, я пожалела о невозможности сейчас наградить его негодующим взглядом. Нашел, чем меня испугать.

А ведь я догадывалась, что нас поймают. Возможно, не вмешайся я, и не было бы этого героя Кватча, будь он неладен.

Я распознала развалины форта Эш через час дикой скачки. Несчастная лошадь, судя по свистящему дыханию, уже сильно вымоталась, и мне стало не на шутку жаль её, потому что Элион нисколько не щадил животное. Однако, не доехав до форта, он бесцеремонно остановил лошадь, слез и потащил меня за руку в чащу, намереваясь, видимо, загнать так же, её. Я неслась за ним через бурелом и колючий кустарник, а бегало это длинноногое создание невероятно быстро. Несколько раз чуть не упав и ушибив колено, я неожиданно дернула его за руку и возмущенно посмотрела на эльфа. Он оглянулся на меня с досадой и злостью. Рванув на себя, закинул через плечо и, как ни в чем ни бывало, побежал дальше. Похоже, в его понимании мой вес в принципе за таковой не считался. В человеческом облике я весила все шестьдесят килограмм при росте метр семьдесят пять. Это, между прочим, немало. И моя комплекция не изменилась почти нисколько, включая сутулую осанку и довольно крепкую кость. По изяществу из меня эльфийка вышла так себе, прямо скажем. Но Элиона это, похоже, не волновало. Сам худощавый, он был из породы жилистых, выносливых людей, этаким колодцем невероятной физической энергии.

Но бежал он неаккуратно и не особенно беспокоясь о том, как меня мотает из стороны в сторону, словно я мешок картошки. Поражала эта его наглая бесцеремонность и невероятно злила. Впрочем, стоит сознаться, я досадовала, по большей части, на собственный нулевой физический интеллект. Моя ловкость и грация хорошо проиллюстрирована в ветеринарном пособии о беременных слонихах. И теперь, когда ситуация требовала реакции и силы, я осознавала, что тяну Элиона, как груз.

– Всё, хватит, – неожиданно произнес он, спуская меня с плеча. – Говори, что будет дальше, – и снял мои наручи. Взгляд у него был тяжёлый и по-настоящему злой, мне стало не по себе.

– Нас схватят сегодня вечером. Но… так нужно, – тихо сказала я, прочистив горло и понимая, что Элион сейчас просто развернется и уйдет. – Нас захочет видеть сам

император. Ты являлся ему во сне. Тебя опишут Уриэлю, и он потребует встретиться с тобой. Для этого нам нужно сдаться.

– Я никогда не попадался в руки гвардейцам, – категорично ответил Элион и задумался. – Больше, чем на пару часов не задерживали. И не собираюсь менять ситуацию. У тебя есть сведения о смерти императора, ты его и спасай, это не моя забота.

Я с насмешкой его перебила:

– Ошибаешься. Я-то погибну очень быстро, а ты силен и приспособлен. Оставишь меня сейчас одну, и этому миру, скорее всего, гарантированно конец.

– Хорошая самооценка. Не похоже, что тебя волнует Нирн. Блеф.

– Я многое знаю, и доказала это. Мне действительно известно будущее. Можешь как-нибудь магически проверить, я не лгу… – и не успела договорить, потому что Элион схватил меня за голову одной рукой и, прежде, чем я начала вырываться, заглянул в глаза. Мне показалось, что его лицо замерцало, а зрачки стали точечными. Свет скоро сделался нестерпимо ярким, а внутри появилось прегадкое ощущение, словно кто-то там роется. Почувствовав возмущение, я мысленно крикнула: “Свалил у меня из головы немедленно!”

Элион дернулся назад и довольно хмыкнул:

– Ты, во всяком случае, не безнадежна. Какие-то природные данные по владению магией иллюзии у тебя точно есть. Да, и ты не лжешь. Я не мог воспользоваться заклятием без разрешения – очень уж оно слабое. И потому прочел его, едва ты сказала. Ладно, твоя взяла на сей раз. Имя у тебя, кстати, есть?