Текст книги "Антигерой (СИ)"

Автор книги: in-cognito

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

– Я не помню, как оно произносилось в родном мире. Шей.

– Звучит, словно иероглиф аргонианского алфавита.

– И что он значит?

– Дерево, – ответил он. – Обозначает, как объект и материал. В доках Бравила у тебя было бы прозвище Дубинушка. Мне нравится.

– А мне нет.

– Ага, о том и речь.

– Слушай, ты со всеми такой мерзкий? – не выдержала я, сжав кулачки, и глядя на Элиона с удивлением.

– Вот и пришла пора надевать кандалы…

– Да, ни за что, – я отбежала от эльфа на несколько шагов. – Ты должен был понять, никаких заклинаний я не знаю и магии не обучена, убери свои железки. Серьёзно.

Создавая это существо и мысленно рисуя у себя в голове его характер и историю, со стороны выглядело забавно. Беспринципный, свободолюбивый и высокомерный тип с нелегкой судьбой безвестного героя. Но я даже не предполагала, что общение с ним в реальных ситуациях настолько невыносимо. Я создавала его, как своего альтер-эго, и теперь понимала, что это за головная боль.

Очень хотелось есть, стемнело и стало холодно. Я хромала на одну ногу, так как потеряла сапог. Мы быстро шагали по лесу, и я взглядом выискивала какие-нибудь съедобные растения, спрашивая о них у Элиона. Я не позавтракала толком, а время шло уже к девяти вечера. По счастью, здесь еще оставались крошечные ягоды черники. Она оказалась безумно вкусной и совершенно не сытной.

Идти по густому, почти дремучему лесу, порой прорубая себе проход с помощью топорика, было жутковато. Даже в ясный день здесь сумрачно и холодно. Мне всюду мерещились дикие звери.

Наконец, взобрались на полысевший, несколько песчаный холм, поросший редким мхом и тонким ельником. Отсюда хорошо наблюдать за лесом.

Разводить костер нельзя, конечно. Дым привлечёт внимание. Элион собрал вместе небольшую кучку камней и приложил к ним ладони, читая заклятье пламени.

– Слушай, – тихо сказала я, – а меня так научишь?

– Книги остались в форте. Вернемся, и можешь заниматься по ним.

В смысле: “Отстань, делать мне больше нечего”.

Когда камни накалились, он вытащил из походного мешка какой-то тонкий, металлический диск, смазал его жиром и положил на них собранные грибы с болезненно-белыми шляпками и розовым пятном в центре.

– Съедобные, хотя и не самые вкусные.

– А они для меня точно не ядовитые?

– Проверь, – безразлично посоветовал он.

Грибы оказались, как солоноватые лисички с несколько неприятным оттенком меди. Но я была так голодна, что быстро смела свою порцию, нанизывая их на сухие веточки вместо вилок. После трапезы Элион разбросал повсюду горячие камни, затоптал место готовки, начертил на нём какую-то руну одним магическим пассом и повел меня за собой.

Я смотрела на него с завистью.

– Я тоже так хочу.

– Выживешь и научишься самостоятельно, – ответствовал он.

– Ну, расскажи мне про магию, как ты всё это делаешь.

– Сама, – твёрдо повторил он.

Я решила не лезть к нему дальше.

“Просто предсмертный сон, – говорила себе. – Вот бы увидеть сейчас…” – и поняла, что не могу вспомнить имени своего жениха. Он был, я точно знаю – единственное создание в мире, которое являлось мне и лучшим другом и любящим человеком. Мы часто ссорились, но никогда не расставались, как близнецы, и знакомые смотрели на наши отношения с завистью. Всё волшебство, что было в моей прошлой жизни – это он.

И я не помню его имени.

Элион обернулся на меня, но я просто застыла на месте. Тот факт, что я не могла сказать одно лишь слово, связывающее с тем, кого любила, окончательно меня добил.

Наверное, я довольно плохо выглядела в тот момент – растрёпанная, в одном ботинке, да ещё и лицо скривилось от желания плакать. Больше всего раздражал чёртов Элион.

– Так, – тихо и терпеливо протянул он. – Это начинает меня доставать. Говори, в чём дело.

– Слушай, недоумок, – прошептала я со злостью. – Я бесшумно плачу, ясно? Ничем не мешаю и молчу, а ты явно не сверхчувствительный человек, чтобы обращать на меня внимание. Так почему бы тебе не сделать мне одолжение, не отвернуться и не пойти вперёд?

– Истеричка, – бросил он небрежно. Развязал узелки на своём мешке и, подумав, вытащил какую-то склянку.

– Взял это специально для тебя. Как знал, что твоя неуравновешенность станет обузой.

Я устало покачала головой и хотела пройти мимо него, но он грубо схватил меня за плечи, вытащил пробку зубами из склянки и поднёс к моему лицу, говоря:

– Пока мы вместе, нравится нам или нет. Значит, моё будущее частично зависит от тебя, а твоя безопасность – от меня. Паршивый расклад, но ничего не попишешь. Говори мне, что не так, а я буду пытаться исправить, отвечай на мои вопросы, и мы оба выживем. Слушайся меня или умрёшь. Глотай зелье, оно придаст сил и успокоит.

В словах была логика, и я заставила себя выпить зелёную гадость с запахом болотной тины. Элион выпустил меня, и я от души стукнула его в плечо. Он фыркнул снисходительно и спрятал склянку.

– А теперь – в чём дело?

– Ты никак это не исправишь.

– Рискни, – терпеливо протянул Элион, вздохнув. – Откуда ты знаешь мои способности?

“Ну, как бы тебе помягче сказать…”. А вслух вымолвила, зная его упрямство:

– Я не могу вспомнить имя одного человека.

– Действуй так же, как с собственным. Оно произносится иначе, вот и всё. И ты из-за этой чепухи ревела? Боги, – он закатил глаза и пошёл вперёд, качая головой.

– М… – я сосредоточилась на имени. – Мас… Нет, не так. Максимилиан, что ли. Любопытное совпадение.

Элион повернулся ко мне:

– Совпадение?

– Снова информация из разряда той, которую тебе нельзя знать, – покачала головой я.

“Теперь у меня вновь есть его имя и, значит, в каком-то смысле, он со мной”. На сей раз Элион предпочёл не заметить моих слёз.

Боль от потери целого мира усиливалась. Он ужасный, и я не любила его, но в нём по странному стечению обстоятельств жили интересные люди. Я почти не общалась с родственниками, но они по-своему относились ко мне хорошо. Друзей мало, и… не то, чтобы я могла им доверять, но они интересные личности, разговаривать с которыми иногда замечательно. Всё светлое в том мире заключалось в Максе. И, наверное, если бы я попала сюда с ним, я совсем не так сильно скучала бы по тому миру. В нём имелись и хорошие моменты. Например, кофе и музыка – вечные источники вдохновения. У меня ещё был плеер, и, пока я не включила его, он работает. Я надела пластиковый прямоугольник на шею на верёвочке, как талисман. Глупо, но, глядя на него, я словно становилась ближе к тому, что составляло мой покой.

Я страшно устала, и у меня очень болела нога, но я почти не замечала этого. Я и впрямь отличалась выносливостью, и способна, в принципе, не жалуясь, идти так довольно долго. Главное, чтобы никто не раздражал.

“Могло быть хуже, – думала я. – Например, попасть в сюжет фанфика, где полно агрессивных тентаклей, а мир Тамриэля захватили инопланетяне. Или в эпоху Нереварина. Я в эту игру почти не играла – она огромная по сравнению с Обливионом. Но там бы меня гарантированно убили. Я бы не смогла мириться с рабством, и, чего доброго, отправилась бы освобождать невольников, устроила бы бунт.

Густая атмосфера ночи, щедро сдобренная туманом и сыростью, скоро стала рассеиваться. Элион замедлил шаг. Иллюзорная тишина леса звуками полнилась – сверчки, ветер, далёкий крик совы. Но помимо этого я понимала – что-то не так.

– Откуда они могли знать… – и альтмер выругался. Он схватил меня за руку, и мы снова помчались в лес.

“Я говорила – это почти неизбежно. Они поймают нас”. Неожиданно острый камень впился в мою левую ногу, и без того кровоточившую, покрытую ссадинами. Боль пронзила кость до самого бедра, я споткнулась, упала и очень хорошо поняла, что Элион прямо сейчас может сбежать и никогда не вернуться. Чудом я могла бы разыскать его, раздобыв карту. Он смотрел на меня долю секунды странным, пустым взглядом. Потом рванул к себе за руку и по-свойски закинул за плечо, но при всём желании так легко бежать уже не мог и знал это. Однако, он никогда не сдавался. И теперь тоже отказывался принимать поражение.

Шорох быстрых ног позади, слева и справа сливался с ветром – настолько невесомо двигались преследователи. Я заметила боковым зрением какой-то деревянный шест, край синего, широкого рукава. Услышала:

– Именем императора, остановитесь! Вас приказано доставить во дворец живыми! После третьего предупреждения буду вынужден применить паралитическое заклятие.

– Он сказал “во дворец”, – прошептала я почти без надежды. Элион крикнул:

– Если я и пойду в город, то не с вами. Или переступите через мой труп, – и добавил уже очень тихо: – А это даже для вас будет проблемой.

– Отставить преследование, – раздался громкий, женский голос.

Элион бежать перестал не сразу, но всё же остановился и обернулся. Перед ним за деревьями стояли семь человек с посохами, на концах которых горели магические свечи.

– С вами желает беседовать его императорское величество, – всё тот же голос.

– Замечательно. В подобном случае, позаимствую у вас лошадь, – безмятежно ответил Элион. – Нужно спешить.

– Учитель… – возмущённо прошептал кто-то, – этот негодяй – преступник.

– Не нам судить, – повысила голос она. – Таково высочайшее указание Уриэля.

Но вместо того, чтобы вернуться к дороге мимо волшебников, Элион отступил со мной в глубь чащи, начертил какую-то руну и мы скрылись, теряя за собой след.

Нам удалось добраться до пути в город и взять лошадь. Честно говоря, я была на сей раз даже рада. Нога болела всё сильнее, меня трясло, страшно хотелось спать, но я думала только об императоре и о том, что будет, если Уриэля спасти.

Время шло к полуночи. Элион выжал из хорошего скакуна все силы, чтобы добраться за сорок минут, но неожиданно, прямо у постоялого двора перед королевским мостом в имперский город животное споткнулось обо что-то, заржало в ужасе и почти по человечески жалобно. Пока зверь падал, меня вынесло вперёд из седла. И я в полёте успела кое-как сгруппироваться, однако, всё равно приземлилась на плечо и скатилась вниз по дороге. Элион опустился более изящно. Его окружили трое солдат имперской стражи. Эльф взглянул на меня, напряжённо раздумывая, колеблясь. Четвёртый гвардеец поднял меня с земли за шиворот, приложив к животу острый клинок. Я уверена – Элион мог сбежать. Он бесстрастно, не обращая внимания на стражу, смотрел в моё лицо.

“Ладно, беги уже. Может, никакой ты не герой Кватча. Может, им и должна стать я немыслимым чудом. В конце концов, знания у меня…”.

– Даже не думай сбегать, желтокожий. Я бродяжке шею сверну, – было отвратительно ощущать, как стражник при этом сжимает меня за пояс и держит подбородок. Никогда ещё с такой силой я не желала человеку смерти, как в тот раз.

– В целом, наплевать, – безразлично произнёс Элион. – Я всё равно быстрее.

Никогда не сдаваться – это девиз существования.

Парализованный заклятием стражник выпустил меня из рук, однако, бежать я не могла, а Элион и не подозревал о масштабе моей раны. Посмотрев на мою ногу и встретившись со мной взглядом, он прошептал:

– Проклятье… И ты молчала?

Он был на полпути ко мне и наверняка подхватил бы меня опять, как мешок. Скоро это стало бы моим нормальным средством передвижения. Но потом что-то сильно ударило меня в лоб, и больше я ничего воспринимать не могла. Перед тем, как потерять сознание, я точно знаю, что видела стрелу. Но, если она попала мне в голову, почему ощущалась, как небольшой, крепкий камешек?

***

“Странный сон снился. Про Тамриэль эпохи Обливиона, где судьба свела меня с моим же собственным героем, который оказался преступником и негодяем. Нужно рассказать…”, – и я поняла в ту секунду две вещи. Во-первых, что имя своего парня я произношу как-то странно. Во-вторых, судя по ощущениям и запахам, я нахожусь на свалке гнилого картофеля.

Страшно болела нога, да и, вообще, тело. И чем больше я приходила в сознание, тем сильнее было неудобство. Обессиленный организм терзал голод. Я лежала на какой-то соломенной подстилке, пропахшей настолько отвратительно, что я немедленно перекатилась с неё на голый камень пола. Когда глаза привыкли ко тьме, я стала понимать, что нахожусь не во сне, а в новой для меня реальности.

В душном, вонючем помещении было тихо и, судя по всему, пусто.

– Проснулась красавица, – прогнусавил чей-то голос, и от этой интонации волоски на моих руках встали дыбом от мурашек. – Давненько девок здесь не видели.

Я машинально попятилась назад, но быстро уперлась в стену. Другой, незнакомый и мелодичный голос промурлыкал:

– Многоуважаемый господин Дретт, рекомендую заткнуться, потому что я не столь давно сумел уснуть, пока ты не завыл свои серенады.

– Тебя спросить забыл, – огрызнулся Вален Дретт.

“Спокойно. По сюжету мне… вроде как, придётся однажды его убить. И прямо сейчас я очень хорошо себе это представляю”.

Быстро привыкшие к темноте глаза различали прутья клетки, едва теплилась свеча в коридоре, озаряя его. Вместе с тем прямо напротив моего узилища располагались тюремные апартаменты Дретта.

“Ага, я знаю эту камеру”, – и подошла к стене справа. Где-то тут должна быть выдвижная колонна или камень. Но руки ничего не могли нащупать, кроме сырости и мха.

Судя по надрывному кашлю в конце коридора, туберкулёз был здесь ходовой болезнью. Мне хотелось осмотреть свою ногу – она сильнее беспокоила меня. Пальцы ощупали внушительную припухлость, при нажатии на которую стопа начинала до слёз болеть. Теперь я понимала, что дрожь в теле не нервная, а от температуры, и это был, конечно, плохой признак.

Громко лязгнул засов, и тюремные проходы огласил шум голосов. Среди них различалась и речь Элиона:

– Вы не понимаете, там засада…

– Ага, и тебе это сказала нелегалка без роду и племени, мы поняли, – пробасил кто-то в ответ. – Скорее всего, она же шпионка Мифического Рассвета.

– Ваше величество, вы же понимаете, верно? – продолжал голос Элиона.

– Юноша, я знаю, что по каким-то причинам боги выбрали вас для свершения одного нелёгкого дела, но мне так же известно, кто вы за личность, и веры вам нет. Я доверяю Клинкам. Проход был проверен двадцать минут назад.

“Ну, конечно. Альтмеру-некромагу не поверит даже прозорливый император. Если он видит его насквозь, ему известно, что Элион – далеко не ангел”.

– Почему в этой камере заключённый? – услышала я с сильно бьющимся сердцем знакомую до абсурда фразу.

– Ваше величество, вам нельзя туда, – сказала я тихо и твёрдо. – Вы император Уриэль Септим, ваши сыновья мертвы, кроме одного, но и он погибнет, если вы не послушаете меня.

– Стойте… – камера открылась, и ко мне вошёл невысокий, но с величественной осанкой седовласый старик. У него были мягкие, почти женственные черты лица, однако поразительная ясность во взгляде.

– Она смеет угрожать вашему величеству! Прикажите немедленно казнить грубиянку, – судя по широким плечам, маленьким, карим глазам и смуглой коже, это был хорошо знакомый мне Клинок.

– Баурус, – спокойно улыбнулась я. – Знал бы ты, как часто я пыталась спасти тебя на задании, когда нужно было достать третий том комментариев Мифического Рассвета. Однажды ты будешь учить драться этого альтмера в благодарность за то, что он сделает для Мартина.

– Помолчи, дитя, – мягко прервал меня император. – Я не вижу в тебе искры божьей благодати, дарующей прозрение, но ты говоришь верные вещи. Кожа твоя светла, как у нордов, рост высок, но глаза и уши – эльфийские. Кто ты?

– Всего лишь прорицательница, ваше величество.

– Это неправда, – прервал меня Уриэль, пронизывая ясным и несколько насмешливым взглядом, перед которым ломались и самые крепкие лжецы.

Я замолчала и почувствовала, что краснею от досады.

– Уже слишком поздно, – пробормотала я, сжимая кулаки. – По времени они близко, путь отступления закрыт. Можно попытаться укрыться в тайной комнате для допросов.

– Ваше величество, только завзятый шпион мог знать такое…

Уриэль властно поднял руку, не оборачиваясь, и произнёс:

– Я послушаю твоего наставления, но ты и этот нечестивый юноша пойдёте со мной.

– Я не даю гарантии, просто возможность появления там агентов Мифического Рассвета меньше, – произнесла я торопливо.

– Поздновато для пояснений, – проворчал Элион. – Надеюсь, среди вашей хваленой стражи есть маги, потому что они нам понадобятся.

– Молчи, жёлтая кожа, тебе не давали слова, – пыжился Баурус, и Элион, словно дразня, холодно улыбнулся ему.

Наступать на пятку было больно, и я огляделась в поисках хоть какой-то палки. При выходе из коридора я вопросительно посмотрела на мрачного Бауруса и взяла в руку метлу.

– Стой, ты что творишь? – мне в грудь направили меч, и я выронила свой импровизированный костыль.

– Позор, господин Клинок. Вы решили, что бродяжка отлупит императора метлой до смерти? – процедил Элион и отчего-то сердито зыркнул на меня.

– Это чтобы идти, – я медленно подняла метлу и заковыляла вслед за императором. Баурус с отвращением и недоумением посмотрел на мою стопу, опустил клинок и, не прокомментировав, пошёл вперёд.

– Какого даэдра ты не сказала мне ещё в походе о своей ране? – со злостью прошипел в ухо Элион.

– Отвяжись, пока я тебя до смерти метлой не отшлёпала, – устало отмахнулась я.

“Мы бежали, торопились, и мне было немного не до своей ноги”, – но вслух ничего не сказала.

Элион держался императора, не взирая на недовольные взгляды командира Клинков и Бауруса. Первой оказалась ещё молодая женщина с тихим голосом. Она смотрела лишь на Уриэля и слушалась его указаний.

Я знала, что путь к тайному кабинету допроса долог и придётся много подниматься по лестнице. Наконец, мы добрались, и нам никто не встретился. За комнатой располагался кабинет карателя и палача – тупик. На единственный стул усадили Уриэля, вокруг него плотным рядом стояли Клинки. Командир давала указания насчёт стражи. Велела Элиону оставаться с императором, а сама вместе с Баурусом и ещё двумя вышла разведать обходные пути через канализацию.

– Прошу вас, будьте особенно осторожны, – сказала я вслед женщине.

– Это я и без прорицателей знаю.

“Ну, не совсем”, – я вспомнила крошечную игровую фигурку капитана Клинков, в падении уронившей меч.

Я не выдержала, да и стесняться было некого. Села прямо на пол, опираясь на метлу. Элион подошёл и стал осматривать ногу.

– Заражение. Пока что его возможно остановить, но действовать нужно быстро, а у меня отобрали мои вещи. Придётся использовать магию, но будет больно и не рассчитывай на чудо.

Он был всерьез обеспокоен, и я знала, какова причина. Он намерен сделать меня своим инструментом. Теперь ему совсем не хотелось моей смерти. Уже от одних его прикосновений к ноге она страшно заныла, и я запрокинула назад голову, зажмурилась. Мне показалось, что ее свело судорогой. Элион бормотал:

– Трещин на костях и хрящах нет. На пятке много ран и посередине стопы одна очень глубокая, ты ещё и крови должна была потерять изрядно. Я парализую тебя, чтобы не кричала, – он коснулся моего лба, и мне показалось, что связь между мозгом и остальным организмом словно бы прервалась. Возникло гадкое ощущение окаменелости собственного тела. Но оно всё воспринимало. Элион прав – я бы не выдержала и закричала. Но не могла, поэтому вопила внутри себя.

Я почувствовала, как на лбу выступили крупные капли пота, потекли по щекам вместе со слезами. Мне показалось, ногу от кончика до колена пустили в мясорубку и медленно ее перемалывают. Жаль, что от боли нельзя потерять сознание, а у меня, к сожалению, и правда высокий болевой порог, могу долго терпеть до состояния шока.

Ему было нечем перевязать ногу. Когда я почувствовала первые признаки того, что способна двигаться, сделала судорожный вздох и закрыла себе рот руками. Длинные волосы скрывали лицо, пока я давилась слезами. Никогда в жизни мне не было так плохо. Меня затрясло, и я поняла, что сейчас стошнит. Элион быстро протянул мне какую-то кадку и убрал назад волосы.

“Не смотри на меня!”

Нога горела и ныла без возможности ею шевелить, и возникло чувство, что стало только хуже.

– Организм активно выбрасывает из себя мусор. Но после этого заклятия придётся хорошенько отдохнуть, иначе упадут защитные резервы тела, и ты опять заболеешь, а лечить такое магией уже нельзя.

Я ничего не ответила, едва воспринимая его слова. Отодвинулась к стене, закрыла лицо руками и притворилась, что меня не существует.

Утешала лишь одна мысль: ничто не вечно и когда-нибудь закончится. Только сон всё-таки странный. Может, это уже Лимб?

Через пару минут я поняла, что мне немного лучше. Вернее, нога ныла, но стремительно пропадала припухлость, а из раны сочился жидкий, водянистый гной вместе с тёмной кровью. Элион совершенно спокойно вытирал её чистым платком, рассматривая повреждения с интересом, лишённым всяких эмоций.

Для моего воспаленного сознания время имело смутные очертания и плохо ощутимый ход. Сквозь дрожащую дымку пелены слёз я различала силуэты неподвижных Клинков в их форменных, стальных латах. Бледное, круглое лицо императора, сидящего чинно с прямой спиной и сложив на коленях руки. На левой мерцал перстень с рубином – огонь факела превращал его в болезненно яркую звёздочку. В замкнутом помещении он чадил, и воняло жжёным маслом.

Неожиданно в кабинет вошла командир Клинков. Одна.

– Ваше величество, орденцы Рассвета обыскивают каждый угол подземелья и проникли в сеть канализаций. Нас пока не увидели. Я предлагаю укрываться здесь.

– А что подмога? – ровно поинтересовался Уриэль.

– Я велела одному Клинку проверить условленное место встречи с посланником. Через час прибудет боевой отряд. Отправлен клич и в Магический Университет. Как и предупредила пленница, в потайном проходе тюремной камеры обнаружены следы недавней засады. Нас ждали…

– Командир, разрешите сказать? – подал голос один из солдат. – Посланники от магов доложили, что пленницу и альтмера не приказывали посадить в темницу. Однако, ряд гвардейцев действовали самовольно. Мне известны имена вероятных изменников.

– Не горячитесь, Клинок, – спокойно перебил его Элион. – Я был резок с теми стражниками, и мотивы их нападения носят личный характер.

– Вы разберётесь с этим после, – произнес император весомо. – Подойди ко мне, юноша, – обратился он к Элиону. – Нас прервали, и я не успел сказать тебе всего, а между тем это важно. Судьбой и кровью мне даровано узреть дела святых девяти. Мне ведом час, когда придёт черёд покинуть мир, и сей час близок. Я помню именно тебя, выходящего из пылающих врат Обливиона, которые обращаются в горячую глину под твоими ногами. Ты закроешь их и остановишь зло, идущее на Тамриэль. Касаемо твоей натуры и деяний былых – сие значения не имеет, как и цели твои, потому что боги выбрали тебя щитом.

– Я не поклоняюсь божественному пантеону Тамриэля, ваше величество, – слегка прохладно отметил Элион, что вызвало гримасу гнева на лице командира Клинков, но Уриэль лишь печально усмехнулся.

– Как я и сказал, цели твои и помыслы резона не имеют…

Снаружи послышался шум, и в комнату вошел Баурус. Он швырнул на пол факел и торопливо потушил его, шепча:

– Предатель был среди Клинков. Он обрывал просьбы о помощи в университет магов и отряду у стен города, так что никто не знает, что происходит. Я остановил его, но теперь, возможно, в нашу сторону движутся вражеские силы. Их больше.

– В боевую позицию, Клинки, – приказала командир. – Ни шагу от императора.

Она встала непозволительно вплотную к Уриэлю, закрыв его щитом. В темноте было неспокойно. Элион сидел со мной в самом углу и молчал. В коридорах слышались торопливые шаги и крики, но неожиданно всё стихло. Две минуты было спокойно. Затем раздался тоненький звон, пространство всколыхнулось…

– Это телепортация, – предупредил Элион. Он в два счёта оказался подле императора и, взяв его за плечо, прочёл заклятие невидимости.

Тьма озарялась голубыми и кислотно-оранжевыми вспышками, на зубах гудело странное напряжение и в воздухе веяло сильной концентрацией озона, как после близкого удара молнией, дрожали стены, и я не знала, кто друг, кто враг и куда прятаться. Неизвестно, каким образом мне удалось забиться за кадку, укрывшись ею, словно довольно ненадёжным щитом. Выглянув из-за ее края, я уловила мельком, как всполох света озарил шлем, стилизованный под оскаленную пасть, из которой текла густая, тёмная кровь. Странно вздрогнув, человек пошатнулся, но кинжал в его руке ещё подрагивал, когда тело падало. Я успела увидеть Элиона – он производил большую часть вспышек, которые освещали застывшее, будто мёртвое, теперь уже не золотистое, а абсолютно белое лицо. Прямо рядом с кадкой что-то стонало и дёргалось, билось о стену локтем или коленкой. Наконец, оно встретилось со мной взглядом, и в долю секунды я заметила юное, почти мальчишеское лицо. Неожиданно оно исказилось гримасой странной, жестокой кровожадности. И он поднял на меня руку с кинжалом. Однако, он беспомощно хрипнул, распахнув рот, замер и упал на спину. Элион, хладнокровно в этом удостоверившись, покачнулся. Странно – я точно видела, что ему в грудь попали две стрелы, но они, толкнув его, отскочили от тонкой, тёмной накидки. Я вспомнила, как перед городом, когда находилась под прицелом гвардейца, я точно знала, что должна была умереть. Элион изловчился закрыть меня щитом, и удар пришелся слабым.

Выходит, он несколько раз успел спасти мне жизнь.

Вот только это не меняло того факта, что император на стуле был уже мёртв. Он сидел, склонив голову и всё так же сложив на коленях руки.

“Значит, этого не миновать – сотен жертв и воспалённых зевов врат ада…”.

Внезапно сделалось тихо. Элион зажег магическую свечу, и я увидела, что он ранен в плечо, откуда торчала небольшая, крепкая стрела арбалета – вероятно, зачарованная электричеством. Баурус, хромая, тяжело дыша и утирая с лица кровь, подошёл к императору. Он горестно упал перед ним на колени. Увидев эльфа, мрачно стоявшего подле него, он в замешательстве смотрел, как Элион бережно вытащил из внутреннего кармана мантии амулет с огромным рубином.

– Они, в том числе, и за этим охотились, иначе не продолжили бы драться, убив Уриэля.

– По какому праву он у тебя? – настороженно прошептал Клинок.

– Его величество велел мне отнести эту штуку в приорат Вейнон. Кто такой Джоффри и почему ему можно вверить амулет?

Баурус прислушался и пробормотал:

– Это наш командир в отставке. Рено была его преемницей… Если Уриэль верил тебе, я покоряюсь. Выбирайтесь из города по канализации и поспешите. Я со всем разберусь здесь сам. Твои вещи найдешь в тюремном хранилище. Мы проходили мимо него, когда шли к камере этой заключённой.

Элион не ответил ничего, подошёл ко мне.

– Не ранена?

Я покачала головой и не позволила ему себя нести, оттолкнув его руку:

– Мы оба не можем идти быстро, а если ты меня понесешь, ход замедлится сильнее.

– Меньше всего мне нужно, чтобы ты изображала умение соображать. Всего-лишь небольшой жар, но он пройдёт.

Это верно – странным образом его рана в плече не кровоточила. Элион обломал древко стрелы, самостоятельно ее вытащил, смахнул с пальцев стремительно густеющую кровь и поволок меня на выход.

– Что ты знаешь про амулет Королей?

– Очень многое, – осторожно изрекла я, прекрасно понимая – этот тип пытается извлечь из любой ситуации выгоду.

– Легенды о нём правдивы? – спросил эльф.

Я ответила, помолчав:

– Ты должен отнести его Джоффри.

– Уясни важную вещь, Деревяшка. Лучший способ испортить себе жизнь – говорить в отношении меня слово “должен”.

Я бы выругалась, обозвав Элиона последними матерными, но страдаю литературной брезгливостью. Помолчав, я холодно отчеканила:

– Придется смириться, так как я лучше знаю, что ты. должен. делать.

– Я скоро проведу допрос другими методами, – ровно пообещал эльф.

Я сотворила его мастером вивисекции, ибо некромантия имеет с ней много общего. Иногда Элион работал в своем форте с ещё живыми искателями приключений или просто заблудшими путешественниками. В его стиле попытаться сделать меня податливым полутрупом, дающим ему ответы на любой вопрос.

“Насколько я поняла, глобально историю менять крайне проблематично. Следовательно, независимо от того, что он со мной сделает – герой Кватча закроет врата Обливиона. А значит – наплевать… Я уже умерла”. Мысль о своей гибели по-прежнему служила самым большим утешением в сложившейся ситуации.

Полутёмные тоннели, валяющиеся у стен трупы, вонь жженого масла от факелов и смердение уличных туалетов заставляли меня мысленно молить о свежем воздухе. Однако, смена обстановки произошла не в лучшую сторону. В игре я даже не подозревала о том, как воняет в этих тоннелях под землёй. Мутновато-зелёная вода с маслянистыми разводами, островками гнилой соломы и досочек медленно колыхалась меж замшелыми, скользкими каменными тротуарами.

– К сожалению, у меня нет при себе инструментов, так что придется использовать подручные средства, – говорил Элион, деловито оглядываясь.

Мне стало смешно:

– Ты очень фигово разбираешься в людях, верно? Парень, я из тех, у кого страх почти мгновенно перерастает в злость, а когда я злюсь – начинаю вредничать. Ты ничего у меня таким образом не узнаешь.

– Однажды я слышал подобное, и из него вышел бесполезный зомби, а теперь закрой рот, если не намерена говорить ничего существенного, – я почувствовала, как он парализовал меня.

“Всегда было интересно, выдержала бы я пытки… На кону судьба мира, и это просто смешно, потому что мне наплевать. Чувак задел моё самолюбие”.

Он подтащил меня к мутной, гнилой воде. Понял ведь сразу, что я боюсь утонуть, умеет просекать слабые места людей. Я могла задержать дыхание на сорок секунд. Никогда не тренировалась в подобных вещах. Но гораздо хуже, что прямо в воде меня вырвало, и я стала захлебываться. Элион прекратил полоскать мою голову, снял заклятье паралича. Первым делом мой желудок стошнило ещё раз, потом я повела мутным взором в сторону альтмера и рассмеялась. Не понимаю, почему мне было смешно – наверное, истерическая реакция. Это совершенно не мешало реветь. Эльф посмотрел в моё лицо, вздохнул и снова схватил за шею, окуная в воду. Он что-то говорил – я плохо слышала – на тему его способности долго пытать. Всё верно – он умеет играться часами подобным образом…

На четвертый раз я просто надеялась на случайную смерть. Времени пытки прошло всего ничего – сейчас я думаю, что не больше семи минут, но это было невыносимо долго. “Так не честно, – мысленно вопила я. – Мне уже приходилось жить в мире, где неудобно и отвратительно. Дорогое провидение, просто скажи, за какую карму я страдаю, и я подумаю, как всё исправить”.

Возможно, мне повезло с нервной системой. Устроена она ужасно несбалансированно. Физические мучения, как правило. вызывают у меня только злость и трёхэтажный мысленный мат. С душевными куда хуже или видеть терзания других людей – почти невыносимо. Ситуация казалась мне прозаичной. Самовлюбленный, отвратительный альтмер выпытывает из меня информацию, которая нужна ему для его личного могущества – глупо, предсказуемо, нисколько не трогает душу.