Текст книги "En Orifanna evall a straede (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)

Взгляд уперся в маркер, забытый пару дней назад на столе Йорвета. Помнится, я пыталась без спроса разрисовать ему столешницу, типа, украшение, а потом, после того, как меня застукали, еще два часа отмывала разные матерные надписи. Стянув простынь, я старательно вывела на матраце: «Йорвет, твоя задница – это нечто! Твой муси-пусик Вацлав» и добавила нарисованный член чисто для повышения экспрессии. Какая бы ни была жопа, из неё нужно выходить как Афродита из волн, а не выползать как побитая собака из конуры – достойно и красиво, пусть и выглядит это не по-королевски. Это мелочно до первой смятой в пылу страсти простыни.

Заправив простыню обратно, скрывая следы своего преступления, я потревожила Котейку, который недовольно зевнул, зыркнув, как на врага народа.

– И ты туда же? – шепотом пожурила я его. – Мужская солидарность?

Котейка потянулся, разминая мышцы, и вальяжно привстал, вытягиваясь и точа передние коготки об одеяло. Рыжая морда с подозрением оглядывала бывшую хозяйку, словно чувствуя, что нога моя больше ни разу не переступит порог этого злосчастного дома. Взгляд Ланселапа был настолько жалостливым и замученным, а зеленые глаза невообразимо гипнотизировали, что я вдруг четко осознала – кота Йорвету не оставлю. Мой кот, хочу – на шаурму пущу, хочу – вискасом обкормлю! Я прижала Ланселапа одной рукой к себе, и он безвольно повис, ожидая дальнейших действий. Накрыв кота тканью рубашки, я пулей устремилась к выходу, не бросая прощальных слов и взглядов скоя’таэлю. Ему они все равно не нужны. А вот заметить, что я нагло тырю свое/чужое домашнее животное он вполне способен, и может быть у нас даже будет дуэль, которую я все равно проиграю. А надо ли тогда париться по пустякам?

Как я добиралась до дома магички, в память совершенно не впечаталось – серые каменные улицы слились в какой-то бессознательный поток картинок, изменяющийся до состояния однообразного пятна. Мир не то, что бы рухнул, он и не восстанавливался. Я немного погуляла по пожарищу, представляя, что тут стоит нормальный, полноценный домик и только сейчас вышла из этой иллюзии, широким шагом, умудрившись изгваздаться в саже. Осознать, что мир все-таки чёткий я смогла, только переступив порог штаб-квартиры рыжей ведьмы, а солоноватый привкус показал существование дамоклова меча реальности. Не желая расстраивать удивленную Трисс, только севшую завтракать, я быстро поднялась вверх и закрыла дверь в спальню, пробурчав что-то малопонятное простому смертному, но при наличии фантазии вполне канающее за оправдание ночного отсутствия. Едва дверь закрылась, силы меня покинули. Не имея возможности более ничего сделать, я аккуратно сползла по стеночке, прижимая проклявшего всё на свете кота, и тихо хныча, принялась жалеть себя. В который раз прыгаю с разбега на одни и те же грабли, блин. И не потому, что я тупая, а потому что, походу, в то мгновение, когда эти самые грабли проломят кости черепа, я буду счастлива.

– Сегодня проведу ритуал, а завтра свалю, – пообещала я Ланселапу. Кот скептически мяукнул и попытался выбраться из тесных объятий, недовольно оперевшись задними лапами мне в грудь. – Прав был Локи, да? Говорил он мне: «наивной всегда была, дурой и останешься». А ведь как в воду глядел! Предупреждал, что так и будет, – я попыталась вытереть выступающие слезы котом, но тот лишь недовольно заерзал и, наконец, вырвался, в три прыжка забегая под кровать и сверкая глазами из поднявшейся пыли.

– Аня, всё хорошо? – в комнату украдкой заглянула Трисс. Обнаружив меня на полу, размазанную соплей по собственному существованию, магичка села рядом, обнимая за голову. – Чего ты? Ты же знала, что он такой… Чуяло мое сердце – не надо тебя отпускать.

– Я сама дура! Сама! – внутренний крик становился невыносимым и просто распирал изнутри.

– Ты дура, да, – согласилась магичка, гладя по волосам, – но умная дура. Просто Йорвет…

– Ушастая падла-а-а, – захныкала я.

– Вспомни, в прошлый раз он тебя чуть не до смерти довел, – поглаживания Трисс успокаивали. – То люблю, то не люблю, то с Саскией носится, то за тобой. Нет, от него решительно ничего хорошего ждать не приходится, – я опешила, переварив информацию, и, отстранившись, уставилась на магичку, физически ощущая, что глаза округлились до невозможности. Рыжая улыбнулась и полу-печально, полу-гордо произнесла: – Аника Эмергейс, вы же не думали, что меня можно обмануть, просто накинув другую личину?

Сфера, плавно почти незаметно вращающаяся в бескрайней, холодной и действительно безжизненной темноте, огромная, слегка сплющенная и наклоненная в сторону. На её поверхности смешались все оттенки зеленого, синего, коричневого, собираясь в причудливый калейдоскоп, покрытый молочной оболочкой, с огромной, наползающей плавно, но неумолимо тенью, поглощающий свет почти полностью. Массивная, одновременно неотзывчивая и притягательная, бесконечно прекрасная, непередаваемо восхитительная, массивная, величественная планета. В темной части, если приглядеться, видны отдельные, не смело нарушающие её целостность, едва ли различимые огни. Мир, так похожий на наш Мидгард, со своими жителями, странами, океанами, чередой рвущихся вперед событий. Она стремиться, вместе со всем, что могла привлечь к себе– астероидами, мусором, мелкими камнями, в пучину черной бездны на сумасшедшей скорости, которую и представить нельзя. Бойкая, дышащая и одинокая в своей живучести на миллионы километров вокруг.

– Ани, ты слышишь меня? – Трисс ненавязчиво залезла в голову. – Как ты себя чувствуешь?

– Пять секунд – полет нормальный, – ответила я. – А как там поживает мое тельце? Надеюсь, не принялось бродить по дому, вытянув руки вперед?

– Нет, лежит, слюни пускает, – вздохнула рыжая ведьмочка. – Без твоего сознания оно выглядит как-то совсем жалко.

–Это похоже на какое-то осознанное сновидение! – восторженно сообщила я. – Что там дальше по плану?

– Дальше идет второй ритуал, – начала пояснять магичка. – «Doin»*. Сейчас, судя по записям Итлины, у тебя на пути должны возникнуть направляющие знаки. Вроде рун, но на Старшей Речи.

– Такие, на танцующих человечков похожи? – удивленно поглядывая на нечто светящееся передо мной, уточнила я.

– Да, – согласилась Трисс. – Погоди, не спеши. Ты уверена, что всё будет нормально? Может, вернешься, пока не поздно, и позовем твоего Локи?

– Он свой собственный, – возмутилась я и требовательно добавила: – А еще у нас времени нет. Что там дальше?

– Так, сейчас направляющая… Погоди, – магичка принялась, судя по звуку, копаться в бумагах. Как-то она быстро сдалась… Видимо, предложила позвать Локи больше для собственного успокоения. – Я должна навести тебя в правильную сторону, и служить обратным маяком к возвращению твоего сознания в тело, – судя по тому, как Трисс тараторила, она очень волнуется. – Третий ритуал – «Vemod»*. Его суть в том, что ты должна будешь сконцентрироваться на… на… ага, вот. Сконцентрироваться на том, что связывает тебя и этот мир. Тот, где лежит твое тело. Так тебя притянет обратно, а я поймаю твое сознание и запихну его обратно в тело.

– Что ты имеешь ввиду? Подумать о близких? О своем теле? Ну, или там, представить твою комнату?

– Как тебе будет удобно, – Трисс говорила просто со скоростью Тины Канделаки. – Тут ограничений нет, хоть о роще подумай дубовой, лишь бы желание повидать её было действительно сильным. И да, не вздумай думать о Мидгарде. Тебя может перекинуть туда, а я не смогу поймать тебя и все… Вы будете разделены с телом практически на века.

– Блин. Просто не надо было говорить о Земле, Трисс.

– Я попыталась предупредить, – с легким укором пробормотала ведьма.

– Трисс, не думай о Геральте, – старая ж присказка, как мир. – Получается?

– Эм, – короткая пауза заставила магичку понять, о чем я говорю. – Ой, прости.

– Да не переживай ты, все будет чики-пуки, – улыбнулась я обреченно, но с внутренней уверенностью в своих словах. – Ты же меня знаешь.

– Вот именно. Знаю, поэтому и волнуюсь, – чародейка, судя по всему, тяжело вздохнула полной грудью и, собрав уверенность в кулак, пролепетала: – В путь. Я буду ждать тебя, дорогая.

Я протянула руку к руне, не смело прикасаясь к самому краю подушечками пальцев. Вообще, кто не рискует – тот не пьет боржоми, или как там говорится? Поздно пить шампанское, когда почки отлетели? Как-то так же, да?

Маленькое сознание, волей привычки облаченное в подобие родного тела, которое должно перенестись сквозь настолько огромное расстояние, что даже представить страшно – и все это про меня. Крупица песка, способная узреть своими глазами весь пляж Вселенной. Жутко до безумия и страшно раствориться в этом океане времени, потерять себя… И успокаивает лишь одно – я столько раз была на грани смерти, что уже как-то привыкла дерзать. Да и дерзить кому попало тоже. Хотя, ладно, это я хорохорюсь и пытаюсь убеждать саму себя в своей офигенности. На самом деле я очень трусливая. Иногда даже отступаю перед трудностями, как и всякий любой смертный или молюсь, чтобы до меня очередь не дошла. Например, когда надо тост на чьём-то юбилее говорить. Ну, была не была…

– Трисс…

– М?

– Если я умру, то оградку для меня сделайте с завитушками, пожалуйста.

– Зачем? – опешила чародейка. – Чтобы мы помнили, какой у тебя был веселый характер?

– Нет, – ответила я весело. – Чтобы вы запаривались её перекрашивать каждый год.

Я чихнула от напряга. Недавно я поняла, что это попытка организма призывать меня к внутреннему порядку и выдавить напряжение из нервных окончаний. Слушая просьбу своего тельца быть чуточку смелее и более собранной, я уже более смело обхватила светящийся знак полупрозрачной ладонью, заставляя его вспыхнуть зеленым светом светофора. Неведомой силы ветер, без предупреждения, мгновенно подхватил меня, тут же разгоняясь до сверхсветовых скоростей, форсируя через бескрайнюю наполненность космоса. Кометы и астероиды, планеты, звезды и непонятные, доселе незнакомые объекты, проносились вокруг, едва ли различимые простым глазом смертной девушки, становясь единым, плотным потоком света, снопом лучей, обволакивающих мое астральное тельце со всех сторон. Я почувствовала себя фотоном, который никогда и не был в курсе, что такое время, что пространство, это не волна, а потому просто пересекает все грани мироздания по многомерным уровням существования, проходя через все вариации, которые способна сгенерировать мульти-вселенная.

Я забыла, а точнее, не смогла понять, сколько времени прошло до момента, когда всё снова начало замедляться и принимать знакомые очертания. Я знала, что могла пройти целая вечность, потому что потоки света существуют вне этого понятия. Но могло пройти и одно мгновение, ставшее для меня длинным за счет слишком большого набора образов и картинок, которые мелькали вокруг меня. Неожиданно, но очень величественно, мимо пронеслась огромная голубая планета, зыбкая, постоянно клубящаяся, и как будто состоящая из пара и кипящей жидкости. На её поверхности вздыбливались огромные пузыри, размеров которых и представить было сложно – если уж я видела их издалека, то какой же силы они были на поверхности родного дома? Шарообразный исполин остался позади, даже и не заметив, что рядом пролетело нечто маленькое и несущественное, но с большим эго, не уступающим по размеру ему самому. Следом за ним появилась вторая, более твердая и напоминающая чем-то раскаленную луну, планета. На фоне соседа она казалась маленькой, но все равно оставалась значительных, относительно меня, масштабов, чтобы подпортить звёздного ветра, и направить к третьей своей сестре по системе.

Мир Aen Elle напоминал Мидгард, сошедший с плакатов фильма «Послезавтра». Та часть планеты, обращенная вдаль от их солнца, полностью промерзла и была покрыта белым, отсвеивающим снегом. Полярные шапки, разросшиеся с обеих сторон, зажимали единственный, небольшой по космическим меркам, участок еще бледноватой, но целой и даже немного зеленой земли. Ледник шёл, казалось бы, отовсюду, разрастаясь и, как опухоль, заполняя свободные, еще пока здоровые участки несчастного, больного каменного тела. Остановившись в районе орбиты, ветер закончил перемещение и оставил меня блуждать вокруг конечной точки моего путешествия, и наблюдать, как даже на огромном расстоянии пульсирует чужое солнце, освещая участки царствующего дня. Звезда не выглядела лучше, чем её третье дитя. Большие коричневые пятна перемещались по массивному яркому телу, приглушая исходящий свет, и без того крайне слабый, будто бы выданный из последних сил. Я, конечно, не специалист, и в высоких материях астрофизики не разбираюсь, но херня, творящаяся со звездной системой, явно какая-то нездоровая.

Я опустила взгляд на предполагаемое место пребывания Геральта. Вообще, как и любой ребенок, насмотревшийся старых голливудских ужастиков, я всегда мечтала, что если и попаду на дикую, не знакомую с технологиями, планету снова, то принципиально буду бегать кругами по полям, вытаптывая пшеницу на местном колхозе, а потом быстренько свалю. Но, очевидно, даже мои мечты горят лучше, чем местное солнце. С полями на этой территории немножечко «никак». Я бы даже сказала, лишнего колоска нету, чтобы принимать какие-то смутные символы от соседних цивилизаций. Разве что по снегу побегать, но, думаю, знаки сверхразума тут же заметёт беспощадная вьюга.

Но зато из космоса сразу видно, почему народ Ольх стремятся свалить со своей планеты на любую другую, а лучше на ту, где уже проверенно, что эльфы нормально существуют, дышат и не болеют. Жить-то всем хочется, а у них тут и со звездой беда, и ледник со всех сторон надвигается, и вообще, атмосфера каким-то пиздецом прямо-таки попахивает. Некомфортно, наверное, стало угнетать местных человеческих рабов и коренных жителей – единорогов, а свежий, морозный воздух больше является не панацеей от всех возможных стрессов. Кстати, раз уж я долетела, не плохо было бы понять, как найти Геральта на такой огромной планете. Естественно, его вряд ли закинула в районы, где слизистая глаза замерзает быстрее, чем ведьмак может моргнуть и круг поисков сужается до одной, единственной, более-менее комфортной для жизни, территории. Но не спускаться же туда и орать: «Окей, гугл, как найти Геральта Белого Волка без регистрации и смс?», правильно? И у прохожих спрашивать то же не получится. Вроде как, местные эльфы любят брать в рабство любого тупоухого, который попадается им на пути.

Если я правильно понимаю принцип работы ритуалов (то отключи свое сознание, то включи и вернись обратно, то отбрось мысли, то сконцентрируйся, ужас какой-то!), надо просто подумать о старом друге? Я закрыла глаза, представляя перед собой испещренное рубцами лицо седовласого ведьмака. Его горящие, почти с кошачьим зрачком глаза, внимательно смотрят на дорогу, а отрастающая щетина шуршит, когда он трется ей случайно о стоячий воротник легкого доспеха. Старая кляча, естественно Плотва, идет за ним на поводу и тащащит на спине труп какого-нибудь василиска с вывалившимся языком. Два меча за спиной Белого Волка шевеляться при ходьбе, а медальон с головой его собрата немного подрагивает, реагируя на магию, которой в Ведьминленде очень много на каждом шагу. Геральт ворчит, поскольку очень устал, вымотан и хочет на пенсию, а его шрам на глазу периодически недовольно подрагивает. Изредка он говорит своей худощавой спутнице: «Шевелись, Плотва!», но она лишь фыркает в ответ и плетётся с той скоростью, которую сама считает нужной.

Ведьмак в моей голове получился настолько живым и ярким, что казалось – вот, только руку протяни, и он пожмет её в ответ. Я, не размышляя ни секунды, побежала навстречу своей иллюзии, готовая броситься на шею и расцеловать любимого старика, но Геральт остановился, опустил поводья и загнул руки на манер крыльев дворовой птицы, дрыгая ими и квохча. От неожиданности и нелепости исполнения, я открыла глаза, понимая, что меня перебросило во внутренний двор какого-то военного сооружения.

Курица, нарушительница моего спокойствия, с оглушающим кудахтаньем носилась по двору, успешно делая лапы от молоденького паренька, лет двенадцати, с поварским колпаком набекрень. Поваренок пытался поймать дальнюю родственницу динозавров, и от старательности даже высунул язык, не замечая, что лицо измазано в грязи, смешавшейся с потом. Птица умудрялась ловко спрятаться в укрытие, проворно забегая в дыры и щели ближайших строений, после чего выбегала совершенно в другом месте, и будто бы подразнивая мальчишку, специально добивала нервы своими истеричными звуками. Парнишка от такого спринта уже запыхался и с трудом дышал, но подстегиваемый курицей и хохотом трех мужчин, отчаянно продолжал погоню, дико краснея в области абсолютно человеческих ушей. Троица, ставшая, как и я, свидетелем этого безобразия, стояла недалеко от входа в конюшню и громко испускала реплики на незнакомом мне языке, видимо, комментируя матч «Поваренок против будущего жаркого» и делая ставки на победу последней. Все они были здесь явно элитой. В крепких, стилизованных под чудовищ, доспехах, при оружии не последнего качества, мужчины безбоязненно ржали над ситуацией, и иногда поставляли мальчонке подножки, взрываясь хохотом, когда он пахал носом землю.

Один из них был непомерно громадного роста, а мышцы торса и рук у него были настолько здоровенными, что даже ведьмак Лето, Убийца Королей и просто бодибилдер-профессионал, нервно курил в сторонке, думая о своем худосочном состоянии и искал, на какие стероиды бы пересесть. На эльфа он походил мало, разве что ушами, непропорционально маленькими для такой головы. Мужчина был лыс, от выпирающего со всех щелей тестостерона, как настоящий, канонический качок, но глаза его оказались малюсенькими, утопающими в линиях густой черной подводки. Впрочем, на этом местные изыски макияжа не были закончены – для устрашения мужчина добавил три красные полосы, имитирующие рваные шрамы, которые на деле выглядели, скорее, забавно и нелепо в откровенной прорисовке деталей.

Вторым оказался почти молоденький эльфийский мужчина, с длинными иссиня-черными прядями прямых и густых волос, в которые украдкой пробралась одна-две пряди почти полностью серебряного цвета. Но это было не главным его достоинством. Внимание, стоило кинуть на него один поверхностный взгляд, тут же привлекали глаза – бездонные, голубые, как лазурный берег где-нибудь в Сан-Тропе. Вся его безмятежная поза, расслабленная осанка, и безучастное выражение лица выдавали спокойствие и уверенность в своих силах. Мой опыт общения с его товарищами по Старшей Крови однозначно говорил: если в глубине роговицы можно нащупать громадный жизненный опыт, то значит, эльф хорошо маскируется под молодого и неопытного, а на деле ему давно пора в Дом Престарелых, а то уже скоро начнут ставить прогулы на кладбище. У «юноши» же был не просто взгляд старика, умудренного опытом, а профессионального убийцы, вчера решившего по приколу выйти на пенсию. И раз у него на красивом лице нет единого шрама, то этот эльф может быть круче очень многих бойцов, которых я повидала.

Третьего из «специальных воинов» лично мне не узнать было бы трудно. Ведьмак практически не изменился за пару лет моего отсутствия. Такой же крепкий, суровый, похожий на упрямого истукана с суровым лицом античного философа. Вся его фигура выражала привычную, знакомую мощь, энергию, включаемую по внутренней команде и любовь держать нейтралитет до момента, пока не затронут его лично. Свои легендарные волосы Белый Волк собрал в высокий хвост, а виски сбрил до состояния колючего ёжика, как альтернативу пустив небольшую, аккуратно стриженную и ухоженную лосьонами бороду.

Все трое не обращали на меня внимания ровно столько, сколько заслуживает любое пустое место. Даже когда я подошла к ним вплотную, на вашу покорную слугу никак не среагировали, не повели ухом, не попросили, наконец, отойти. Геральт, жестикулируя при разговоре, махнул рукой, резко выбросив её вправо, а я, как ни пыталась, не успела уклониться, и почти упала, прежде чем заметила, что конечность прошла тело насквозь. Я стала настоящим призраком, бестелесным и неосязаемым. Вот они, шутки сознания, если нет плоти. Кстати, почему никто из Северных Королевст ещё не додумался так шпионить друг за другом? Ну и бог с ними, не буду же я подсказывать, как правильно работать Дийкстре, правильно? У меня тут свой шикарный мужчина, Геральтом зовут, и он хотя бы жив, а это уже прекрасно. Значит, его можно забрать, хотя бы в теории, и вернуть на путь истинный.

Призовем Дикую Охоту и отберем ведьмака себе! Пусть своего воспитают, а не чужого тырят.

– Геральт, очнись, Aen ситхи хуеют! – решила я проверить границы своего возможного взаимодействия с окружающим миром, но друг оставался глух к словам. Он говорил о чем-то на непонятном языке со спутниками, вел себя естественно и непринужденно, а меня разрывало от нахлынувшей обиды и слез тоски – я даже обнять дорогого друга не могу.

– Имлерих! – к мужчинам торопливо подошел ещё один эльф, тоже высокий, статный, с желто-карими глазами и глубокими залысинами, придающими граням скул, носа и подбородка чрезмерную остроту. Светлые волосы растрепались от спешки, выбиваясь из гладкой прически, зализанной чем-то на подобии геля, а тонкие грубы застыли полуоткрытыми. Интересно, они так здороваются?

– Геʼэльс, – отозвался лысый, немного склонив голову в приветствии. Пришедший мужчина о чем-то быстро затараторил на своем проклятом языке, напоминающим высокопарную, извращенную вариацию Старшей Речи. А я ведь уже много лет думаю, что пора бы выучить этот дурацкий язык и посылать Йорвета в доступной для его восприятия форме, но как-то руки раньше не доходили. Теперь вот обламываюсь из-за собственной лени, страдаю от неизвестности. Не то, чтобы я уверена, что они сейчас лекарства от рака обсуждают, и отказываются поделиться информацией с миром, но это могло бы быть и нечто полезное в сложившейся ситуации. К тому же, я отчетливо услышала слово: «Orifann», что значит «чужак», а это и вовсе может оказаться ваша покорная слуга и появление моё не осталось таким уж незамеченным.

Из-за диалога мужчины оживились. Сбившись в плотную кучу, они уже позабыли о поваренке, победно душившего курицу в темном уголке около конюшни, и напряженно наблюдали за округой, вглядываясь даже в ветер, смевший постоянно менять направление. У голубоглазого эльфа, единственного, кто продолжал выглядеть более-менее безэмоционально и спокойно, в руках появился посох, увенчанный шарообразным навершием, запечатленным в круг подобно нимбу. Остальные, будто бы прикрывая его, слаженно и отработанно до автоматизма, извлекли оружие и, выставив наголо мечи, облепили мага, не давая гипотетическому врагу, то есть мне, физически атаковать его с какой-либо стороны. Чародей, тоже не теряя времени, принялся делать пассы пальцами вокруг шара, изгибая их причудливо и крипповато, а из его ладони, как лента, вытянулась и начала укладываться гладью по поверхности светящаяся голубая нить. Эти телодвижения явственно намекали, что от стандартного, радушного приема «Хлеб-соль» мне перепадут только пинки и попытки проткнуть мечом насквозь – напряженные взгляды ведьмака и его качка-товарища предвещали только знатные звездюли, и дай бог, чтобы после них я выжила. Со шпионами не разбираются, их убивают. По-разному, кто-то, как Йорвет, кожу снимает, кто-то, как Шилярд, устраивает показательные суды, но результатом всегда оказываются поминки.

Намотав нить плотным слоем на шар, эльф вскинул посох и выстрелил в воздух, выпуская магическую ленту в пространство, и голубые лучи потным дождиком опали во двор, не оставляя даже маленького зазора, чтобы укрыться. Воины боялись выдавить из себя хоть звук, и даже курица повисла на руках парнишки, с головой набекрень. В звенящей, настороженной тишине, нарушаемой только пыхтением из конюшни и отдаленными звуками чириканья птиц, голос светловолосого прозвучал полувопросительно, но громоподобно выдал:

– Andaran atishʼan**! – подождав для приличья, но не получив ответа, светоловолосый добавил: – Elen sila lumenn omentilmo***.

– Вот ведь эльфы! Даже по-русски говорить не могут! Откуда я знаю, какими карами они мне угрожают? – выругалась я полушепотом на Великом и Могучем. Эльфийская могучая кучка синхронно повернула головы в мою сторону. Я вздохнула, закатив глаза. Значит, они все-таки вычислили, что я нагрянула в гости и жаждут спросить с меня паспорт. Даже умудрились включить звук.

– Этот голос мне знаком, – констатировал ведьмак на Общем языке. – Кто ты такая?

На всякий случай, не очень-то доверяя поведению Геральта, я отошла на пару метров в сторону, проверяя, что следов за мной не остается. Значит, я всё еще бесплотный дух, и этим ребятам вряд ли удастся насадить меня на лезвие. Хорошо быть вечным сиянием чистого, как у Канта, разума, хоть тело новое не отрастает. С другой стороны, с ними маг. Мало ли на что способен этот очаровашка? Не думаю, что он дожил до своих лет и стал воином, будучи пацифистом.

– Геральт! Вернись домой! Я всё прощу! – заявила я, и тут же, успевая уклонить от выстрела синим лучом, отбежала на противоположный конец двора.

– В тебе нет гена Старшей Крови, – утверждал светловолосый, логично предположив, что в лингвистике единственной точкой соприкосновения для нас остается Общий язык Ведьминленда. – Иначе ты не использовала бы такой сложный ритуал. Меня зовут Геʼэльс, и я хочу помочь тебе.

– Ага-ага, – я нервно хихикнула, подавляя чих, – а стреляете из гуманных соображений? – и снова быстрая перебежка. – Геральт, очнись! Я твоя карма! Ты меня совсем забыл, блондин несчастный? – черт, почти достал, падла черноволосая. – Аника же, ну! – обижено выдала я, ругаясь про себя на прыткого засранца с посохом. – Опять память потерял? Дикая Охота тебе опять последний мозг вышибла? – Вот верну тело, та-а-акого пинка этой голубоглазой падле дам, что перелет до родного эльфам мира будет для тебя беспосадочным. – Учти, я тебе по третьему кругу про Йеннифер втирать не буду. Понял?

– Аника? – отозвался ведьмак, забыв добавить к вопросу какие-нибудь дружеские эмоции. – Мы же были друзьями, верно?

– Есесна, – я гаркнула в ухо ведьмаку, но осталась стоять на месте, на свой страх и риск. Темноволосый, почти верно рассчитав, путь, куда я бы могла отбежать, выстрелил в пустое пространство и оскалился, когда луч прошёл сквозь воздух.

Геральт, пытаясь вывести меня на эмоции и заставить выдать своё местоположение, пытался звать меня по имени, сначала ласково, потом угрожающе, переминаясь с ноги на ногу, хватая руками воздух вокруг себя. Лысый скалился, и тоже размахивал руками, пытаясь меня сцапать, а маг, поняв, что КПД его действий стремиться к абсолютному нулю, принялся кастовать какое-то подозрительное заклинание. Понимая, что больше от ведьмака ничего не добиться, я отошла от эльфов в сторону и попыталась призвать образ Трисс, изо всех сил представляя подругу во всех нюансах. Ноги делать было нужно срочно, но толку от моих стараний не было ни на грамм. Магичка оставалась плоской, искусственно собранной по крупицам, совсем нереальной и явно воображаемой, как будто на гифке. Воспарить к дому оказалось сложнее, чем добраться сюда. И хоть я переключилась сначала на Золтана, и на Лютика, а потом и на своё собственное тело, с которым была знакома, между прочим, с самого рождения, но всё равно осталась на месте, как на зло, не имя возможности представить кого угодно таким же живым, как и ведьмака, минут десять назад.

Небо над двором вновь озарил целый сноп светящихся синих искр, разлетавшихся в самых разных направлениях, по изогнутым траекториям, пронзая воздух внутреннего дворика замка насквозь. Укрываясь от них, я попыталась спрятаться за лысого эльфа, наивно полагая, что его могучая спина укроет меня от действия невиданного заклинания, но одна светящаяся гадина всё-таки прошла вскользь по коже левой руки. На участке, где заклинание и бицепс умудрились пересечься, плоть начала окрашиваться в свой естественный бледный цвет, будто бы кто-то наконец-то решил прорисовать меня в разыгравшуюся сцену. Цвет расползался по телу очень медленно, но грудь и живот уже почти проявились. Тело становилось тяжелее, заставляя меня приобретать вес, и как физическую единицу, и как параметр собственного мнения в собравшейся компании. Лысенький, не будь дурак, конечно, тут же сориентировался, и ухватил вашу покорную слугу за руку. Я попыталась вывернуться и пнуть его в жалкой попытке самообороны.

– Мужчина, я так не знакомлюсь… – качок, легко перебросил меня, без труда скручивая, как тряпичную куклу, и с силой уронил на землю, прижимая к траве. Одной рукой эльф ухватил моё горло, методично давя на сонную артерию и пытаясь заставить потерять сознание – как поваренок недавно душил пойманную курицу. Теряя сознание от удушения, и почти забыв само понятие «дышать», я видела, как уплывает мир перед глазами куда-то в сторону

Вот она, крышка, а я ведь еще так молода, так прекрасна и могла бы пожить! Радует, что помру оттраханой, спасибо Йорвету за это. Если выживу и увижу одноглазую суку, то дружески пожму его горло также, как сейчас это делает лысый и с таким же энтузиазмом. А если меня все-таки убьют, то буду являться к скоя’таэлю во сне и пилить, как любая нормальная влюбленная женщина, за то, что не узнал мою персону. Психологи, конечно, рекомендуют мысленно желать своим недоброжелателям счастья, радости и всяких благ, мол, это успокаивает и всё такое. Ну, я собственно, не психолог, так что хуй-то там, сведу Йорвета с ума из благородной чувства мести.

Последнее, что я услышала, прежде чем отключиться, были удивленные слова ведьмака:

– Подожди! Это же Анечка!

Тьма без предупреждения накрыла меня.

– Ани, ты в порядке?! – на моё лицо стекали горькие слезы магички, интенсивность потока которых была столь огромной, что скоро я бы утонула, если б не решила принять более вертикальное положение. Трисс трясла меня, пытаясь растормошить и привести в чувство, заставить вновь ощутить себя в нашей реальности. Едкий запах нашатырного спирта расходился по комнате, ударяя в нос своей отвратительностью, да так, что зрачок будто бы разрезали скальпелем. Удивленно поняв, что жизнь еще пока продолжается, я перевела взгляд на магичку и, пытаясь взбодрить себя и подругу, сообщила:

– Жив. Цел. Орёл.

– А Геральт? – тут же осведомилась чародейка с подозрением. – Ты нашла ведьмака?

– Да. И знаешь… Он, как я поняла, теперь подрядчик у Красных Всадников. Трисс, – я рывком встала, проходя по комнате быстрым чеканным шагов, – нам нужно спасти его. Срочно. Любой ценой.