Текст книги "En Orifanna evall a straede (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 41 страниц)

– Йорвет, девушка так старалась для тебя, – сиятельно улыбаясь, проговорила женщина. – Лучше сделай комплемент.

– Твоего совета я не спрашивал, ведьма, – скоя’таэль схватил меня за запястье и сильно дернул. – Идем, – я рассеяно оглянулась и помахала женщине на прощание. Та лишь хихикнула и помахала в ответ.

Йорвет поволок меня на приличное расстояние и от своей словесной противницы, и от моих друзей, бурча себе под нос по дороге всякие гадости про дурных девушек, у которых дурь и побрякушки стоят на первом месте, тогда как у нормального скоя’таэля во главе стола воцарился комфорт и удобство. Я хотела было сообщить, что я, как бы, между прочим, не похожа на пушистого хвостатого зверька, да и уши у меня вполне себе округлые, а сама я по расе – человек. Но, хвала небесам, я просто вовремя вспомнила, что все это эльф знает, учитывает и вполне рационально подходит к делу, мать его, а на деле он просто взбешен из-за спора с Энид. Оттащив подальше от бурлящей толпы, но держа её в зоне видимости, Йорвет последний раз сверкнул глазом, и отпустил мою руку, устало потирая переносицу. Я молча смотрела на снова четкого, а от того восхитительно прекрасного, с одной стороны лица, разумеется, любимого, нацепив злополучные очки на нос, и тихо ждала, когда Йорвет подберет цензурные слова для высказываний о происходящей вокруг движухе. Придя в нормальное состояние среднего бешенства, командир Саскии поднял на меня глаз:

– К тебе эта ссора не имеет отношения, – видимо, на всякий случай, сообщил он, предупреждая мои претензии, которые я готова была выдать в кратком перечне. – У меня с этой женщиной свои, слишком давние, счеты, – он кивнул в сторону красавицы. И, наконец, вздохнув с какой-то внутренней обреченностью, спокойно сообщил: – Я рад тебя видеть, – Йорвет, пока я соображала, что делать, резко притянул меня к себе, обнимая на глазах у всех, кто находился вокруг. В сердце от радости случился торжественный салют, сопровождающий победоносный марш тараканов по черепной коробке, и я даже решила не обращать внимания, что меня зацепило перекрёстным огнем его настроения. В конце концов, он просто быстро взрывается и очень долго остывает. Если я не буду принимать его недостатки, то он не будет принимать мои, разве нет? – Когда вы приехали?

– Минут десять-пятнадцать назад, – бывший скоя’таэль выпустил меня из объятий и взял за руки, сцепляя их со своими и держа на весу, – с Императором и прочей почтенной свитой, – я оглянулась в поисках подруги Тора. – Локи сказал, что необходимо найти леди Сиф, потому что она должна показать мне мои покои. Точнее, мой временный шалаш.

– Ты уже успела повидать его? – хмуро удивился эльф. Я даже не стала спрашивать, имеет ли Йорвет в виду шалаш, потому что ответ был очевиден.

– Он вышел на встречу к Императору вместе с Тором, сыном Одина, – пояснила я терпеливо. – Ну, и вообще, я ж, типа, барышня с другой планеты, тому же на особом положении парламентера. Мне по определению положены свои собственные хоромы. Кто мне их организует-то еще?

– Хорошо, – эльф кивнул, отпуская одну мою руку и поворачиваясь в поисках искомой леди-воина. – Идем искать эту… Сиф? – я глазами показала на ту самую красивую женщину, задавая немой вопрос. Энид прошла мимо нас, направляясь в переговорную палатку, где только недавно исчезли Эмгыр и сыны Одина. Йорвет протяжно вздохнул: – Не спрашивай. Просто не спрашивай.

В мире бытовало мнение, будто бы основным моим достижением в жизни была не повышенная выживаемость в диких условиях Средневековья или взращенная кровью и потом смекалка напополам с упрямством, а исключительно заведенная дружба с приемным сыном Одина. Соответственно, палатку мне, фаворитке трикстера, выдали такую, что обычная сталинка или хрущевка нервно куковали в сторонке, завистливо поглядывая на мою обитель. Удобств было столько, что я всерьез размышляла, как сильно нужна мне ипотека, и не проще ли умыкнуть сей шатер и разместить где-то в спальном районе родного города. Например, в «покоях» было центральное отопление, правда, печное и на дровах, но тот факт, что оно параллельно с комнатой нагревала самовосполняющийся бойлер, компенсировал всё с лихвой. Причем, кран, идущий прямо из резервуара, был расположен очень логично, аккурат между умывальником и бадьей-ванной, у которой было сливное отверстие, утаскивающее воду в пространственную бесконечность и далее, но, слава богу, не в комнату на пол. В общем, и канализация, и водопровод, и за услуги ЖКХ платить не нужно. Красота ж!

Из мебели мне выделили казенный стол из резного дерева, с ножками, похожими на огромные деревья, кронами подпирающие столешницу. Сие великолепие, подчеркивающее мой статус пришелицы, специально выдали для того, чтоб я, якобы, на нем работала, занималась политикой, раздумывала над интригами, но я, естественно, в такие дела влезать не собиралась и решила использовать его в качестве обеденной территории. В комплекте с этим восхитительным апогеем плотничьей мысли шел не менее статусный стул, обитый зеленым бархатом, и покрытый узором листьев, в которых, если приглядеться, была видна каждая прожилка и зазубрина. К сожалению, мастер, изготавливающий этот комплект мебели, меньше всего подозревал, что спинка стула превратиться в банальную вешалку, потому что обладательница окажется слишком ленивой, чтобы распихивать вещи по своим местам. Впрочем, на этом лоск Асгарда заканчивался, и начиналась проза жизни – шкаф, который смог бы поместить моё шмотье, явно бы не поместился в столь ограниченную, брезентовыми стенами, территорию, поэтому его функции исполняла настоящая итальянская спортивная сумка с залихватской надписью: «Abiboss» и маленькой припиской «Made in China». Ее я запихала ногой под железную кровать, дыры в железной решетке которой прикрывали горы пуховых одеял и перин. На кровати, собственно, и рассиживал Локи, поглаживая за ухом Ланселапа, уютно развалившегося на коленях трикстера. Благородного сэра Йорвет привез из Вергена, возвращать, так сказать, владелице и официально передав опеку над котом законному представителю.

– И они постоянно командируют друг к другу парламентеров! Неизменно! – ехидничал Локи, жестоко издеваясь над манерой местных королей проводить политические манёвры на свой лад. – А уж если и послы не имеют возможности сговориться, то вальяжно и чинно наведываются в лагерь соседа! И берутся вести ПЕРЕГОВОРЫ, – на этом моменте трикстер демонически расхохотался, едва ли не вытирая мнимую слезу умиления с зеленых глаз.

– Как малые дети, – поддакнула я. – Им только электронной почты не хватает для полного счастья. Как наши северные корейцы с южными братьями. Слышал, что Ким Чен Ын послал объявление войны в Сеул по факсу?

– Они и есть дети, – ухмыльнулся друг. – Страна – это всегда обиженный, жестокий, отдельный от остальных, ребенок.

– И только нильфы – прыщавые подростки, да? – хмыкнула я с сомнением.

– Нет. Нильфгаард, Анна, это агрессивный ребенок с интеллектом выше среднего и внутренней строгостью к самому себе, который любит играть в войну, но с переменным успехом для остальной ясельной группы, – пояснил Локи. – Не фыркай. Мидгард не особенно разнится с прочими мирами. Только размах ваших игрушек стал больше, а следствия – гибельнее. Именно игрушек, методы ведения войны и мира те же, что и во всех других мирах.

– Потасовки, шпионаж, вымогательство? – понимающе протянула я. Трикстер нетерпеливо кивнул, почесывая кота по шее. – Кстати, о шпионах…

– Видел я Акковрана, – кивнул Локи, улавливая мысль еще до того, как она была озвучена. – Производит впечатление.

– Это чем же?

– С виду – простоватый пижон. Знаешь, такой блондин-херувим, Аполлон в земном теле, сахарный угодник в самом расцвете сил, – трикстер очень метко охарактеризовал этого типа. – На деле все гораздо сквернее. Акковран прозорлив и рассудителен. Явно не глуп. И безупречно беспринципен. Позволяет лицезреть себя ровно настолько, как сам того пожелает. Для тебя он крайне опасен…

– Я заметила, спасибо.

–…Потому что если ты станешь для него препоной, то бить Император, с подачи Акковрана, будет по самому болезненному. И не промахнется, в этом можешь не сомневаться.

– Когда он задавал вопросы о Йорвете, прямо вытянулся, впитывая информацию, – я хрюкнула. – Не очень-то он скрывается.

– Вероятно, Акковран к этому стремился. Он намеревался вывести тебя из равновесия, прижать к стенке. Если этот человек знает тебя так же хорошо, как и я, то, непременно, приметил твое оторопелое лицо. А это, поверь, то еще зрелище, – я снова фыркнула, уязвлено отвернувшись. Трикстер сменил тон, отпуская что-то более-менее дружеское: – Кстати, сегодня ты выглядишь действительно пригожей. Наряд и прическа тебе очень к лицу, – я стиснуто поблагодарила друга, отметив про себя в список будущих предъяв, который есть у каждой уважающей себя дамы, что Йорвет так и не удосужился выдавить хоть один комплимент моему внешнему виду. А ведь я, между прочим, старалась удивить и поразить стрелой Амура именно его зачерствелое скоя’таэльское сердце! Эльф, вообще, увидев хоромы, в которых расположили вашу покорную слугу, удовлетворенно огляделся, довольно хмыкнул кровати и ушел, ссылаясь на неотложные дела. Позже зашел Геральт, посетовал на судьбу-судьбинушку, передал сэра Ланселапа и тоже сгинул, не обращая внимания на мою подавленность, в большом, злом мире, который нас окружал.

– Опять смолкла, – протянул Локи, почесывая кота. – Тебя снова что-то тревожит. И уже давно.

– С чего ты взял? – кривляясь, удивилась я. Принц похлопал рядом с собой по кровати, призывая посидеть рядом.

– Ты, Анна, бойкая, яркая девушка. И очень словоохотливая. Иногда, излишне. А сейчас у тебя появилось слишком много интервалов в репликах. Это настораживает, особенно учитывая, что ты склонна гиперболизировать свои проблемы и мастерить из них целые драмы, – ответил трикстер, сощурив глаза и подозрительно приглядываясь к моему лицу.

– Давайте делать паузы в словах. Это еще Сплин советовал, вообще-то.

– Это из-за эльфа? – окончательно перешел в наступательный допрос Локи. Я отрицательно покачала головой, протягивая руку к коту. – От чего же, в таком случае?

Я вздохнула, размышляя, как правильно скомпоновать рой размышлений в голове и заставить их выходить дружным маршем из ротовой полости. Конечно, можно выдавать приходящие в голову мысли по мере их поступления и превращать рассказ в сумбур, но Локи этого не любит и может начать подтрунивать, и даже откровенно издеваться. А мне, после его ухода, точно не захочется собирать свою уязвленную гордость по осколкам:

– Из-за Мары. Когда я высвобождала её дух их дерева, то увидела кое-что очень… странное. Необычное. Но такое знакомое. Будто воспоминания, но изрезанные, как если бы кинопленку испортили и потом, склеив чьими-то корявыми руками, транслировали прямо в мозг. И я просто не знаю, что мне делать с этим, – выдала я на одном дыхании. Ну, не привыкла я скрывать от Локи свои проблемы и переживания, запросто превращая сына Лафея в эмоциональный унитаз и сливая туда нечистоты собственной души. Слова как-то сами собой потекли дальше, вырывались, поведывая трикстеру о детях, которых нет, и не было никогда, о жизни, которой не случилось со мной в этом измерении. Локи слушал, внимательно, но совершенно не выказывал эмоций. Поток слов лился водопадом, размывая камни уверенности, и рассыпая гальку подозрений в собственной глупости. Сейчас, спустя некоторое время, мне начало казаться, что картина жизни четверых полу-эльфят, их непутевой мамаши и сурового отца, была тонкой и искусной иллюзией, которую Хель соорудила на глаз. Беда состояла в том, что теперь эти дети стали часто наведываться по ночам, на короткие мгновения, перед пробуждением, вплетаясь в ситуации, которых не могло быть и в помине. Звали, обнимали, разбивали колени и звали меня на своё утешение, ища в «маме» опору и поддержку.

Когда я закончила свой рассказ, Локи угрюмо встал, скидывая кота на пол, и прошелся по комнате, держа себя пальцами за гладковыбритый подбородок. Весь его вид говорил: «Чапай думает! Не мешай, Анка!». Я и не осмеливалась прерывать его глубокомысленные размышления, заставлявшие бурлить чертог разума, поскольку точно знала, что трикстер в магии разбирается больше многих прочих знакомых, и, возможно, знает что-то о сдвигах во времени. Или о глюках, которые порождают чары Властительницы Царства Мертвых. Светлая мысль дошла в голову друга не скоро, но по его просветлевшим глазам, лучащимся зеленым, я поняла, что к какому-то выводу Локи таки пришел. Друг резко подошел ко мне и опустился на одно колено,

– Анна, я понимаю, что это пробудило в тебе ураган эмоций, – трикстер поймал мои руки, и сжал в своих ладонях, оберегая. – Но, поверь мне, если бы кто-то действительно сместил время, то Асгард давно бы это подметил и казнил преступника, – я скептически хмыкнула. – Есть масса способов заприметить отголоски такого злодеяния. Время – очень тонкая материя. Любой, даже мизерный разрыв в её ткани, производит ошибку в расчетах траекторий световых волн, провоцирует Черные Дыры, или же генерирует нестыковки в чьих-то судьбах. Всё это невозможно сокрыть от вездесущего Асгарда, – я поёжилась. Мне было неуютно от того, что Локи сжимал свои холодные, как лед, ладони сильнее с каждым словом, и буквально отмораживал руки. – К тому же, представь, какой великой силой и невероятными знаниями необходимо обладать, чтобы провернуть такой фокус.

– А ты бы смог? – предположила я чисто на автомате. У меня всякая магия измеряется по способностям трикстера. Локи – мой Абсолют чародейства, нулевая точка отсчета.

– Пока это сумела сделать только Ангербода, пытаясь укрыть Фенрира от Всеотца, – ответил Локи, отрицательно качая головой. – Один послал целую армию, чтобы уничтожить её вместе с лабораторией, где она вырастила и прятала этого «сына». Понимаешь?

– То есть, все-таки, мне приснилось? – почти облегченно спросила я, надеясь окончательно уверовать в том, что мои переживания не стоили такой повальной смерти нервных клеток от переживаний.

– Не исключаю. Марана, Моргана или Персефона… Эта женщина известна в Асгарде, как Хель, – Локи, наконец, выпустил мои окоченевшие руки. – Как ни странно, она – дочь Ангербоды и какого-то колдуна. Учти, я не якшался с Ангербодой никогда в жизни, чтобы не болтали эти олухи, друзья Тора, – резко добавил он, заметив намечающуюся улыбку на моем лице. – Я видел эту старуху один раз, будучи отроком, во время её казни. И ни за какие блага мира не позарился бы на беззубое чудовище, – трикстер аж вздрогнул. – А вот с Хель я, действительно, давно знаком. Точнее… Это я заточил её здесь.

– Зачем? – кажется, у меня челюсть об пол звякнула

– Таково было повеление Одина. К нему обратились три дочери Хель, не очень сильные, но не плохие колдуньи. Они сообщили, что Хель посылает болезни и скорби простым смертным. Ищет союзников среди Ванов, йотунов, двергов и других противников Одина. Мол, Хель намеревается рассчитаться за смерть матери и пойти войной на Асгард. Тогда я даже не мыслил ослушаться Всеотца, и лишь начал подозревать о его коварстве, – Локи презрительно глянул на свою руку, на которой проступала йотунская кожа. Она расползалась от кончиков пальцев, вверх по кисти, разделяясь, как пятна краски, а нормальный, человеческий цвет тела, будто бы растворялся в синем, и уходил под рукава одеяния друга. Я удивленно наблюдала за этим чарующим зрелищем, и, перебив друга, спросила:

– Локи, у тебя всё хорошо?

– Вполне. Забудь об этом, – трикстер спрятал руки за спину. – Один сказал мне, что это задание будет проверкой моих способностей. Я исполнил всё идеально, до мелочей. Поставил печать на корневище первого же дерева и покинул этот мир, искренне забыв про всё, что произошло, к ведьмаковой бабушке, – это он от меня эпитетов нахватался. Развращаю принца, походу. – Я и не полагал, что встречу когда-нибудь тебя. Не догадывался, что тебя вышлют именно в этот мир. И не ведал, что отдам тебе часть своей жизни. И совсем не подозревал, что вы столкнётесь на этой большой планете.

– Проклятые случайности, – ругнулась я. – Значит, она пойдет войной на Асгард?

– Я так не думаю. Уверен, что она и не намеревалась предпринять что-либо подобное. После того, как я заточил её, выяснилось, что дочери просто вожделели получить власть над территориями Хельхейма, по праву наследования захватив Костяной Престол. Один проклял их, обратив в редкостных чудищ и привязав к месту заточения матери. Только одну ночь в году дочери, три твои знакомые болотные ведьмы, могли принять свой истинный облик. Естественно, признавать свои ошибки и освобождать конкурентку, пусть даже мнимую, Один не стал, – трикстер скривил рот. – Почему – не имею представления.

– Значит, я ее спасла? – обрадовалась я, чувствуя себя супергероем.

– Кто знает? – Локи хмыкнул. – Не делай из нее невинную жертву. Не забывай, чтобы выкачать мою магию, Хель принудила твою психику стать нестабильной, и приневолила разом испытать большое эмоциональное потрясение. Так она и выкачала из тебя энергию. Это факт. И нарисовала трагичную картинку, чтобы ты не сразу заподозрила её в обмане. Ха! Смещение времени! Видимо, это было первое, что пришло в усталую голову!

Я уже слушала Локи в пол-уха, догнав, наконец, ход его мыслей-скакунов. Я, значит, тут долго пыталась сообразить, как мне относиться к существованию детей, которых нет, изводила себя, размышляла, пыталась переварить всё это дело… А тут, надо же, всё это зря. Интересно, радоваться мне, что незапланированных детей у меня пока нет, или плакать от того, что их, и правда, нет, и не предвидятся даже в виде проекта?

Быть бабой, доложу я вам, друзья, немножко странненько.

====== Глава 20. Вместо сериальчика ======

Как именно проходил пресловутый Совет Севера, собравший на своих трибунах всех местных королей, немного представителей Асгарда, чуток партизан и совсем капельку выживших, после репрессий Радовида, чародеев, я даже не в силах рассказать. Официально сей акт выноса здравого смысла за кадр назывался “Переговорами”, но на деле представлял остросюжетное реалити-шоу в три акта. Вы, вообще, цирк любите? Шоу уродов? Вот примерно то же самое происходило здесь последние три дня, только маразм клоунов, бред сумасшедших, и визг толпы надо возводить в куб и умножать на эмоциональный фон нависшей мировой угрозы. Но, как бы мне не было лень, рассказать, как происходило сие мероприятие, придется. Итак:

Первым делом, как и полагается приличным монархам, царствующие нордлинги принялись выяснять, кто главная жаба в этом болоте, искренне пытаясь потеснить Эмгыра с этого почётного места. Споры о том, кому принадлежат те или иные земли, кто чего хочет добиться от идущей войны, и какой именно лакомый кусок можно урвать в угаре переговоров, гремели так долго, что даже я начала, наконец, разбираться в местной географии. Особенно интересно было послушать, кто именно хочет покровительствовать каким-нибудь Нижним Залупкам, ставшим спорными территориями после смерти Фольтеста и не представляющими никакой особой ценности. В общем, больше половины дня на открытом пространстве происходило популярное, по ночам на окраинах городов, действо под названием “гоп-стоп”, но с политическим уклоном. Разборки и словесные баталии проходили шумно, с песнями и плясками, во славу возвышенных национальных идеалов и элементарной жадности. Один дворянин даже попытался, буквально, кулаками, выбить себе кусок Элландера у ныне правящего там князя, но, после краткого полета, в который его отправил магический барьер, немного остыл и обрел вечный покой, неудачно вписавшись в стену. На поприще территориальных игрищ, перегнать соперников и остаться в полном выигрыше, умудрилась только мудрая королева Мэва, с присущей ей галантностью, хитрожопостью и изящностью обойдя соперников по политической арене. Изначально объединившись с Реданией и Каэдвеном, она честно отстаивала их интересы первые двадцать минут, после чего резко сдала назад и начала отыгрывать новую партию, подводя огромную жирную черную линию под союзом со старыми товарищами. Уже к обеду, неожиданно для всех присутствующих, Ривия оказалась вполне себе полноправной Нильфгаардской провинцией, гордой и почти независимой, как, собственно, это случалось с ней в разные промежутки времени за последние десять лет.

В основном, естественно, делили лакомые берега местной Волги. Император, очень хорошо играя праведника, уверил наличествующих, что не собирается пересекать Понтар в ближайшие пару десятилетий, и реданцы могут разжать булки хотя бы до конца пребывания Асгардских надсмотрщиков. А потом даже благородно даст целый месяц форы, чтобы подумать, стоит ли шкура выделки. Радовид, ответив на чистосердечную, вдохновленную Императорскую ложь, заявил, что запросы у него маленькие, а потому он не прочь получить в распоряжение кусок долины Понтара и роспись Эмгыра под пактом о ненападении. Хенсельт, у которого из-под носа нагло уводили жирный кусок земли, выступил с признанием в любви к предгорьям Махакама. А это, вообще-то, часть Свободного Королевства Аэдирн, и Саския со Стеннисом, проявив удивительную семейную согласованность, выступили против этого предложения.

Темерские партизаны, незаслуженно забытые, тоже отказывались оставаться в стороне, тем более, когда делят их Родину. Во главе сопротивления встали Роше и Наталис, которым было, в общем-то, плевать на Aen Elle и всех остальных, требовали вернуть всё назад, землю отдать крестьянам, фабрики – рабочим, Темерию – патриотам. Возможно, даже воскресить Фольтеста, чтобы батька навел порядок в стране и вышвырнул захватчиков вон. Впрочем, Роше и Наталис были согласны не впадать в крайности и просто усадить на трон бастардов старого короля, которых Император украл у верных слуг родного отца. Разумеется, Эмгыр провернул это дело с помощью коварства, сыграв на чувствах матери и жадности бывшей любовницы короля, силой заставив глупую баронессу Ла Валетт выйти за нильфгаардского дворянина.

Шлюхи-чародейки и дубы-колдуны, которых никто не звал, но они всё равно пришли, тоже не отставали от политиков и спорили до хрипоты, страшно вращая глазами и обещая проклясть всех, кто не давал им слова. Исторически, Аретуза* территориально находилась в Темерии, но случайно оказалась вблизи Редании, а король Радовид, благодаря Филиппе Эйльхарт, нежно и трепетно взрастил в себе отвращение к чародейству. Страдая от безответной ненависти, он учредил кучу мобильных отрядов охотников на ведьм, которые зажигали от души во всех смыслах и устроили натуральный террор, с виллами и факелами уничтожая все, даже случайные проявления, магии. Гореть в праведном огне очищения чародеи, естественно, не хотели и требовали за счет тирана Радовида перевезти все трактаты, аппаратуру и имущество, оставшееся от магического ВУЗа, в Аэдирн, где добрая королева Саския пообещала отстроить еще одно ПТУ Огня, Воды и Всемирного разума для страждущих.

Тор, вечно прогуливающий асгардские совещания и не привыкший к реальной политической жизни, по неопытности пытался вмешиваться в разговоры и споры, стараясь урезонить распоясавшиеся страны, и наводить военный порядок. Локи, который исконно прикрывал брата и стал почти постоянным членом Совета Одина, держал мудрый нейтралитет, изредка влезая и с разбегу раздавая ехидные комментарии и издевательские советы, развлекаясь от души и выводя из себя ту или иную сторону. Я, по требованию принца, постоянно стояла рядом, на ухо подсказывая братьям информацию о Ведьминленде и поясняя спорные моменты. Все, кто замечал это, обязательно оглядывали меня с ног до головы, оценивая, но воздерживаясь от язвительных слов, поскольку зеленое, с кожаными вставками, платье и золотые украшения должны были тонко намекать собравшимся, что мой покровитель зорок, хитер и крайне злопамятен.

Споры текли медленно, но громко. С утра и до вечера короли, без перерыва, осыпали друг друга самыми витиеватыми выражениями и иногда опускались до бранной речи и открытых посылов в пешее эротическое путешествие. Уставшая и измотанная, я честно поклялась Локи, что скорее умру, чем проведу в этом дурдоме еще хоть один рабочий день. Смирившись с моими капризами, сын Лафея великодушно отпустил меня курить бамбук, и последующие два дня я бессовестно прогуляла, отсыпаясь и отъедаясь в палатке. К концу третьего дня трикстер, придя выдохнуть на меня ядовитые пары, которых он наглотался в процессе переговоров, сообщил, что страны подписали Доктрину Севера, в которой было подробно и доступно объяснено, кому из стран какие территории достанутся… примерно до следующей войны. А то, что следующие разборки грянут вскоре после ухода Асгардцев, не сомневался никто, поскольку до конца не ни одна сторона не получила полного удовлетворения.

На четвертый день было решено раскрыть всем глаза на масштабы угрозы и напомнить, что грядущая война миров куда более реальна, чем могут предположить аборигены. Локи, не пожалев сил и времени, соорудил большой магический проектор, на котором смоделировал вид на мир Народа Ольх из космоса, дабы показать, что Aen Elle будут отчаянно сражаться до последнего воина, потому что отступать им некуда. На пальцах пояснив, сколько у них примерно воинов, каких они классов и обозначив круг навыков, трикстер обозначил первоначальный, поэтапный план сопротивления.

Благодаря другу, за этот продуктивный день, я выяснила: 1)Точка соприкосновения двух миров уже раскрыта достаточно сильно, чтобы можно было просунуть в нее руку и помахать Эредину. Когда сквозь образовавшийся тоннель сможет пройти всадник и ничего при этом себе не повредить, значит, вражеская армия готова идти в бой и надо срочно ставить оборонительные укрепления; 2) Чем больше эта дырка съедает пространства, тем быстрее она раскрывается. Сейчас, по подсчетам сына Лафея, у нас в запасе есть чуть меньше полутора месяцев. Правда, точных законов, по которым работает Сопряжение Сфер, не знает даже Локи, и точную дату сошествия с небес пришельцев может сказать только ведьмакова бабуля, если погадает на кофейной гуще; 3)Тарелку надо мыть сразу после того, как пожрал из нее гречку (это откровение пришло в обед); 4)Все страны единогласно приняли решение, что отбиться от Aen Elle необходимо в срочном порядке, желательно блицкригом. Конечно, у всех крутые, навороченные армии, но в авангард никто из королей своих людей посылать не будет, потому что все, как один, человеколюбцы и свой народ в обиду отдавать не будут, тем более бесплатно. С последним обстоятельством, ожидаемым, но не менее обидным, решили поступить следующим образом: под эгидой Локи и Тора был сформирован стратегический-тактический Совет, куда вошли именитые военачальники, не-пальцем-деланные генералы, хитрые чиновники. Разумеется, возглавлять их будут сами короли, потому что даже если они совсем тупые, как Радовидушка и Стеннис, без монаршего одобрения никто и пальцем не пошевелит.

Вечером, когда вроде бы всё устаканилось и бравые нильфгаардцы, обнимая нордлингов до костей, перешли на миролюбивый лад, мне нашлась работа. Локи, который не желал раскрывать все карты монархам и планировал прятать туз в рукаве до последнего выхода на сцену, потребовал окропить разыгрываемую колоду. Позвав нас с Регисом к себе в палатку, трикстер деловито сообщил, что след Авалак’ха затерялся в чертогах разума Умы и найти его практически невозможно. Ума вполне мог сгинуть во время волнений в Веллене, а мог провалиться сквозь землю и не отсвечивать в целях выживания. В любом случае, два в одном, так сказать, не являл свой страшный лик ни одному магическому поисковику. Единственный оставшийся способ, которым можно найти эльфийского чародея оказался «по образу мысли», который, как ни крути, отличается от менталитета местных жителей и, накладываясь на личность, становится практически уникальным, как отпечаток пальца. Проблема заключалась в том, что проклятие Короля Дикой Охоты, скорее всего, извратило сознание Кревана, позволяя несчастному лишь иногда проявлять следы гениальности. И мы – высший вампир, маленькая истеричка и Геральт, присоединившийся к нашему дуэту на добровольных началах, как неприкаянные души, поочерёдно чахли над картой Ничейных земель, болтая по кругу нитку с магическим кристаллом-поисковиком, и ждали чуда. В основном, разумеется, этим занимался не ведающий усталости Эмиэль, с безропотным согласием свалив на себя эту тяжкую ношу. От меня требовалось только изредка приходить в гости к друзьям и болтать с ним о разных глупостях.

Все дни, когда Совет решал судьбы мира и пытался подстроить под себя пару пунктов Доктрины Севера, у меня никак не получалось встретить любимого Йорвета. Впрочем, последующие дни, с которых началась подготовка к теплому приему дорогих гостей, победой на любовном фронте тоже не увенчались успехом. Уже на третий день «мирных переговоров», я, не выдержав душевной тоски, отправилась искать эльфа, точно зная, что он где-то в Аэдирнском лагере, который, между прочим, от асгардского находился в пяти километрах раздолбанной дороги. Обнаружить одноглазую мечту всей моей жизни удалось только через пару часов активных поисков, но Йорвет, перекинувшись со мной парой словечек, умчался неизвестно куда по каким-то срочным делам, обещая заглянуть ко мне в палатку в свободное время.

На следующий день попытки хотя бы поглядеть на эльфа издалека и вовсе провалились с оглушительным треском, вместе с моим настроением, прямо на дно грусти и наступающей осенней депрессии. Все гуманоиды, к которым я обращалась с вопросом о местонахождении командира Саскии, сообщали примерно одно и то же: «Он вот только ушел» или «Сами ждем Йорвета третий час». Через четыре часа непрерывных одинаковых фраз я, совсем расклеившись, ушла расстраиваться к Регису. Вампир добродушно попытался меня взбодрить, ласково напоминая, что Йорвет – один из столпов Свободного Аэдирна, на котором и держится вся хваленая власть королевы Саскии, а потому очень глупо приставать к мужику со своей романтикой, когда он так непомерно занят работой. Его поддержал весь цвет нашего разношерстного сообщества друзей, взявших за привычку устраивать некое подобие салуна в гостях у вампира каждый вечер. Повздыхав о разности мужского и женского менталитета, я сдалась под уговорами Геральта и Золтана, согласившись оставить эльфа в покое хотя бы на пару дней.

Как ни странно, но после такого решения Йорвет сам умудрился поймать меня на десять минут, совершенно случайно, выходя из королевской палатки. Обняв меня, скорее, как старого товарища, эльф позволил себе поговорить со мной о демонстрации Локи, в которой он показал Дикую Охоту со всех сторон и ракурсов. Получив необходимую информацию, хитрый скоя’таэль похлопал меня по плечу, заявил, что как только у него появится хоть какое-то время, то он обязательно меня навестит, после чего опять сгинул в пучинах моря подготовки к битве. Я, оживая от счастья, полчаса от души искала Авалак’ха, но быстро растеряла весь энтузиазм, засыпая от монотонной работы, гипнотизируя маятником саму себя и породила четырех, орущих: «Мама» чудовищ сном воспалённого разума.