Текст книги "En Orifanna evall a straede (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 41 страниц)

«У меня есть муж! Муж есть у меня! Муженёк мой ненаглядный! Му-у-уж! Здоровенный муж!», – размышляла я, разглядывая кольцо в освещении факелов, когда мы возвращались обратно. И только голос в голове, почему-то отдающий тембром Локи, один раз, вкрадчиво спросил, перечеркивая радость:

– Интересно, погибшая жена Йорвета тоже его носила?

====== Глава 36. И если любовь – это химия, то у меня опять пересдача. ======

В предрассветной тишине… Нет, не так. В хрупкой утренней тиши… Ай, блин. Короче, рано-рано поутру, мне очень сильно не спалось.

Вчера, после заката, аккурат в первый вечер нашей новой семейной жизни, веселым ребятам из соседнего мира неожиданно приспичило напасть, а точнее – нанести короткий, но колкий, визит хорошим ударным отрядом аккурат по нильфгаардскому лагерю и скрыться в ночной тиши с чувством полного удовлетворения. Прилетели – ужалили – улетели, комариный подход к серьезной проблеме войны. Видимо, Aen Elle мнилось, что работа Асгарда по объединению местного человечества прошла «из рук вон плохо» и проще отломить веник по прутику, ударив по самой солидной, но самой ненавидимой в данном мире, силе. Их обломали. Страны, не смотря на свою неприязнь друг к другу, дали отпор врагам.

Потери черных были малочисленны, поскольку, как ни крути, и без сторонней помощи у ребят с прогрессом дела обстроят вполне прилично, а вот неожиданно решивших присоединится аэдирнцев и каэдвенцев почикало знатно. У меня вообще складывается впечатление, что с таким высоким стремлением драться и такими низкими успехами, у Хенсельта скоро останется от силы пара бабьих батальонов, полных дам с вечным ПМС и куча маленьких, неспособных держать в руках оружие, детей. Каэдвенских мужчин же просто переубивают к чертовой матери. Пока у бородатого короля нормально вывозит только Бурая Хоругвь, но и та уже начинает стремительно терять боевые акции из-за страшной эпидемии пьянства, которая разгулялась по каэдвенским палаткам, и косила народ, живущий в постоянном напряге, не хуже сифилиса или холеры.

Строгость и дисциплина, опять же, процветала только у черных, и то, пожалуй, лишь за счет тоталитарного строя и, привитой с палкой, в самом глубоком детстве, любовью ходить по струнке, если она натянута по приказу Бога-Императора. Там царил сухой закон, но простые солдаты, живущие в постоянном страхе не угодить Эмгыру, волей-неволей, косили грустными голубыми глазами в стороны соседних лагерей и вдыхали едва доносившиеся ароматы вина и рома. В принципе, именно это и позволило нильфам нормально держать оборону против хитрых эльфов, лишившихся магии с моей подачи, но еще силившихся доказать всем местным, что они вполне себе «ого-го» и могут воевать даже палками лучше, чем все местные – с мечами.

Аэдирнцы в целом, будучи разномастным соединением народностей, тоже среагировали на атаку весьма быстро и бурно, бросившись защищать черных, но только потому что так надо и, вообще, «Саския сказала, чего уж там…». Ведомые маршалом Золтаном с его любимым: «А я вам что, хер обвисший?!», верные сыны Вергена и Венгерберга неплохо умудрились ударить с бокового фланга, выбивая народ Ольх из твёрдого внешне, но вполне хрупкого, равновесия, отогнав ушастых обратно в болота, предлагая вернуться туда, откуда они, собственно, и заявились – ту еще задницу. Правда, в процессе кое-кому, конечно, все равно досталось. Йорвет, например, теперь щеголял с грубо зашитой дратвенной нитью скулой, от чего радость ночной свадьбы улетучилась (если вообще начиналась?) и угрюмый вид командира скоя’таэлей портил энергетику палатки, разбавляя идущую от меня атмосферу зефирного счастья огромной ложкой гуталина.

Благо, промучался любимый не долго: вернувшись со штаб-разбора полетов на тему недавней атаки, эльф хмуро похлебал суп (который удивительно умудрился не испортиться от тяжелых вздохов одноглазого ужаса), сказал мне пару колких фраз (от которых я, в любом другом состоянии, ходила бы, как током ударенная), неуклюже поцеловал в щеку (почти прицельно попав кончиком носа в глаз) и, отвернувшись к стене, мгновенно уснул, проваливаясь в сон, будто бы в озеро, накрываясь с головой волной-одеялом.

А вот мне не спалось совершенно. Ворочаясь на кровати, как Пушкин в гробу, при каждом упоминании поэта всуе, я могла бы на какое-то время превратиться в вечный двигатель, питаемый на самой нескончаемой энергии – тараканах в моей голове. В черепную коробку, перекатываясь по извилинам, двигались мысли, причем, самого разнообразного толка: где Локи? Почему Тор медлит с наступлением? Кто выживет в этой страшной войне? И самый важный, на который я потратила не меньше часа, но так и не смогла найти ответ: стали бы люди есть банан, если бы он был фиолетовым, как слива?

В три утра, осознав, что сон и не пытается пробиться к вашей покорной слуге, я решила заняться чем-то более монотонным и усыпляющим, но Кант, вопреки слухам, со своей «Критикой чистого разума» оказался, зараза, интересным и чересчур увлекательным, почти как «Властелин Колец», только про априорные знания и для умников. Когда от последней свечи остался огарок меньший, чем пол мизинца низушника, я, скорбно вздыхая, отложила книгу, чувствуя левой пяткой, что спать мне захочется именно тогда, когда кому-то от меня что-то срочно понадобиться. Сдавая под напором гребаной бессонницы, я легла на бок, и, повернувшись к Йорвету, почувствовала, что начинаю улыбаться, как дура:

«Муж у меня есть! Муж! Живой! Настоящий! Любовь у нас, да. Да-да, пусть все знают, что у меня муж есть. И кольцо от мужа есть! Свадебное! Йорвет, вот… Переупрямила, ага…» – размышляла я, как завороженная разглядывая своего спящего командира, который даже во сне выглядел так, будто бы побьет кого-то и не приходя в сознание. Одна половина лица эльфа, не разделяя мой идеалистичной радости, нахмурилась, а на тонких губах бегала ядовитая неприязнь, и казалось, что он вот-вот вгрызется в подушку зубами, и порвет ее на составляющие. Я вытянула руку и аккуратно провела пальцем по линии носа, стараясь быть ласковой, насколько вообще это умела.

Йорвет недовольно пробурчал что-то и отвернулся лицом к стене, пытаясь спастись от привалившей нежности, лег на зашитую скулу, передумал, почувствовав дискомфорт, и развернулся обратно, но уже с более спокойным видом, явно прекращая пытать кого-то в своих снах. И все это – совершенно не просыпаясь. Я прижалась к нему поближе, и хотела уже полежать с закрытыми глазами, уткнувшись в шею возлюбленного, но вкрадчивый голос, спокойный, сдерживающийся, недовольно пробурчал:

– Должен ли я принести поздравления новобрачным?

– Локи! Твою рогатую мать! Чтоб у тебя ложка с ручкой в суп упала! Ты меня напугал! – воскликнула я, резко подпрыгивая. Видимо, прыжок лежа выглядел со стороны слишком комично, и трикстер не смог сдержать едкой улыбки. Он сидел на стуле, облокотившись об простую спинку с таким видом, как будто это, как минимум, Асгардский трон. По телу друга бродила едва заметная волна, дающая рябью по изображению – передо мной была ухмыляющаяся, бледная, но вполне точная проекция принца. Конечно, вряд ли он заявился бы сам после всего того, что наворотил здесь, если дорожит своей шкурой хоть немного. Покосившись на непроснувшегося Йорвета, я шепотом, категорично, спросила: – Где тебя носит?!

– Тебе лучше не знать, – ответил трикстер, не пытаясь даже понизить тон. – Пока что, во всяком случае.

– Только не Мидгард, умоляю! – попросила я плаксиво, садясь на кровати.

– Я временно отрекся от идеи завладеть каким-нибудь мирком, – авторитетно заявил принц. – И без того дел достаточно.

– Например? – удивилась я.

– Вытаскивать тебя из царства Хель, – нагло ответил Локи, подаваясь вперед. – Как тебе побывать в гостях у самой опасной ведьмы современности?

– Чаёк был не плох, – признала я. – Спасибо тебе, кстати. Но мне не пришлось бы умирать, если бы ты не двигал время и все шло так, как должно было идти.

– Быть может. Многое могло бы не содеяться, если бы я оставил все, как было. Мне лучше знать, поверь. И всё же я не дал тебе умереть, – он помолчал. – И не дам.

– Когда ты вернешься? Хотя бы домой?

– Нескоро, очень нескоро, – задумчиво протянул принц. – Хель разошлась не на шутку и хочет пойти на Асгард войной. Мне пришлось замести следы для ищеек Одина. Твои следы, между прочим. Именно ты её выпустила, – напомнил Локи довольным голосом. – Асгард стоит на пороге более серьезной войны, чем эта, – он обвел руками пространство. – Скоро Тора не будет волновать маленький мир и одобрение отца. Он может лишиться наследного трона.

– Что она хочет?

– О, это большой сюрприз для всех, – мужчина ухмыльнулся. – Даже для меня. Боюсь, мы не ладим с ней в одной команде. Собственно, поэтому я здесь. Я должен был предупредить Тора. Это дело сулит мне куда больше прощение Одина, недели разборки между двумя маленькими мирами.

– Значит… – я задумалась, – Тор скоро тоже бросит этот мир?

– Это не в его правилах. Но ему пора начать действовать, – ответил Локи. – А он медлит. Он ждет, что местные корольки сами бросятся воевать, а они ждут, когда он укажет им, что время действовать уже пришло.

– Замкнутый круг, – согласилась я.

– Именно, – кивнул Локи. – Посему, я надеюсь, наше приятельство еще в силе? Именно дружба, Анна, не более того, – торопливо добавил трикстер.

– Что тебе нужно, Локи? – вздохнула я, не понимая, почему Йорвет еще не проснулся из-за нашего разговора.

– Веди их. Пока не поздно, начни наступление, – трикстер стал слишком серьезен. – Ты убьешь сразу нескольких зайцев – станешь местной героиней, покажешь скоя’таэлям и этому своему бродяге с луком, что достойна его больше остальных женщин. Укажешь всем, что место этого мира у твоих ног, а не наоборот.

– Нильфгаарду пофиг, где там его место, – с сомнением протянула я.

– И главное – подсобишь Асгарду, – Локи проигнорировал мою жалобу. – Каким бы итогом не завершилась война, она должна быть закончена раньше, чем Хела посмеет напасть на столицу. Тор должен вернуться домой и защитить трон, – Локи встал и не торопливо зашагал по палатке.

– От конкурентки, ты хотел добавить? – улыбнулась я, наблюдая за ним. Принц был обеспокоен, но при этом как-то подозрительно нервно дергался, будто где-то нашкодил и боится в этом признаться. – А ты, конечно, будешь рядом и, как мудрый советник, позволишь Тору под твоим командованием одержать эту победу и чтоб все знали, кто именно ее заслужил.

– Совершенно верно, – трикстер прошел мимо, сложив руки за спину, и от него дыхнуло каким-то странным морозом. Обычно от проекции не меняется ничего, тем более погода в доме, а тут… – Потому я и прошу тебя помочь. Больше мне не на кого понадеяться.

– Спасибо за честь, – фыркнула я насмешливо, стараясь вложить весь свой сарказм. – Но у меня, знаешь ли, и без того дел достаточно.

– Например? – повторяя за мной, но добавляя издевки в голос, проговорил Локи.

– Ну нильфы просят у меня перенести какое-нибудь серьезное оружие из Мидгарда, чтобы легче было нагибать соседей по планете, когда все закончится.

– И? – Локи выгнул одну бровь.

– Ну, не могу же я на них зенитную ракету сбросить?! А если я не подчинюсь, они затравят Йорвета, как дичь. Заберу его к себе – затравят ведьмака и далее по списку… А всех я с собой не унесу, – поплакалась я на злого Императора и всю его охреневушю свиту, после чего, стараясь не улыбаться, поплакалась: – И как я, глупенькая, не способная разрешить даже такую простую задачу, смогу повести людей, – нет. Не прав Маслоу. Фундаментальная потребность обычного человека – жаловаться.

– Вот почему я не люблю привязываться к смертным, – ответил трикстер, замирая передо мной.

– Я смертная, – насупилась ваша покорная слуга, напоминая Локи о таких банальных истинах.

– О том я и толкую. Жизнь твоего разбойника меня заботит в последний черед, поверь. Равно как и жизнь всех твоих дружков, – Локи присел на одно колено, и взял мои руки в свои ТЕПЛЫЕ ладони. Не исчезая и не искрясь больше. Это была не проекция, а маскировка. Трикстер снова обманул меня, легко, изящно, и, главное, непонятно зачем. – Твое существование стало для меня гораздо большим, чем многое другое. Поэтому, – он неожиданно поднял одну мою кисть и приложил мою ладонь к своей холодной щеке, – тебе стоит задуматься над тем, чтобы просто сбежать и бросить всех.

– Жена должна жить с мужем, – щеки у меня горели, но убрать руку от кожи Локи сил не было совсем. А за спиной безмятежно сопел Йорвет…

– Я это слышал бездну раз от тебя, – улыбнулся сын Лафея, зарываясь лицом в мою ладонь. – Тогда помысли вот о чем, – он сам убрал мою руку и положил ко мне же на колени, – тебе не всегда необходимо владеть силой. Достаточно продемонстрировать чужую и выдать за свою. Здесь все равно не ведают различия. Не думай, что все они имеют сведений о твоем мире столько же, сколько и ты. Помни: на деле они не знают ничего, и в этом должна быть твоя сила, – Локи неожиданно привстал, и его бледное лицо оказалось прямо напротив моего.

– О чем ты говоришь? – я вытаращила глаза.

– Я бог Обмана. И я предлагаю тебе надуть местную публику. Далее размышляй сама, – трикстер умолк, разглядывая меня мучительно долгую секунду… И встал, резко, стремительно, будто бы вырос на моих глазах за один удар бешено бьющегося сердца. – Поутру сходи к Тору, – Локи откинул полог палатки, собираясь выходить. – Найди слова, измысли что-нибудь. Уговори его действовать. Возглавь людей, сосредоточь их, если нужно. Я знаю, Анна, ты это можешь. Ты болтушка от естества, это – твой ужасный талант, который способен на многое. Я очень на тебя полагаюсь, – последнюю фразу сын Лафея бросил через спину, уже уходя.

Я кинулась к выходу, следом за ним, чувствуя, что очень многое еще надо сказать и расспросить. Но, ощутив босыми ногами свежевыпавший снег, в абсолютной темноте и пустоте самого темного, перед рассветом, часа, замерла, понимая, что трикстера нет ни рядом, ни в ста метрах, ни на этой планете. Да и в системе солнца, он, скорее всего, уже даже не нашего. И как это у него получается, перемещаться так быстро?

Развернувшись, я отправилась обратно в палатку, чувствуя, как весело стучат зубы от холода. Йорвет также продолжал дрыхнуть, будто бы и не слышал ничего, и вообще мне все приснилось и зря я тут голыми пятками размешиваю снег и грязь. Со злости я хотела пнуть эльфа, но страшное подозрение, что Локи мог прихлопнуть его магией и во сне, неожиданно вдарило по сердцу. В два прыжка подлетев к мужу, я принялась тыкать его пальцами под ребра, искренне уверенная, что это разбудит даже мертвого.

– Ты с ума сошла? – заспанно спросил возлюбленный. – Прекрати немедленно. Аника! Проклятье.

– Ты живой? – спросила я на всякий случай.

– А ты как думаешь? – ворчливо ответил мой мужчина. – Дай мне поспать хоть немного.

– Мне показалось, что тебя убили.

– Да ты что?! Насмерть? – ехидно среагировал эльф. – Ох, прекрати пороть чушь. Ложись, – ответил Йорвет, сгребая меня в охапку и накрывая одеялом. – Какого дьявола ты такая холодная? А ноги?! Ты была на улице? Совсем сдурела?!

– Ты ничего не слышал? – искренне поразилась я.

– Нет, – категорично отрезал муж. – Тебе приснился кошмар, – решил эльф. Он у меня – мужчина умный и знает, что на любое странное бабское умозаключение нужно реагировать спокойно. Женщина – существо глупое, но зато теплое и с сисечками. Устроив меня поудобнее на своем плече, Йорвет прижал меня к себе и приказал, строго и упрямо: – Спи.

Но спать всё еще не хотелось. Точнее, уже.

====== Глава 37. Пинок к активным действиям всех и вся. ======

Громовержец рассиживал за столом в палатке, некогда служившей кабинетом Локи, и пил чай. Кружечку, маленькую, фарфоровую и очень изящную Тор мог бы запросто поместить в своем кулаке и раздавить, не напрягаясь – от того его миленькая попытка держать ее за дужку двумя пальцами, прихлебывая ароматное травяное варево (а иного тут принципиально не водилось), выглядела очень нелепо и даже как-то слишком комично. Подняв на меня голубые глаза, сын Одина поперхнулся, с трудом отставил чашку, не в силах прокашляться и постучал себя могучей лапищей по груди, выбивая напиток из трахеи.

Я скромно, насколько могла, улыбнулась и присела прямо напротив, смутно предполагая, что царевич, скорее всего, не очень рад меня видеть. По его плану я должна прохлаждаться где-то в Хельхейме, возможно в элитном районе христианского Ада. То, что меня вернули обратно и заштопали раны – чистой воды нелепая случайность, которая, тем не менее, не позволяет будущему царю Асгарда смотреть мне в глаза с той же ясностью и непоколебимым достоинством, что и раньше. К тому же, уверена, что Тор знал это, мое чудесное второе пришествие не обошлось без его любимого брата, который, скорее всего, тоже не был рад тому, что сын Одина направил меня по вектору погибели прямо к Хель.

– Привет, – я решила начать свой конструктивный диалог со старого-доброго формального приветствия, вкладывая всё возможное мнимое дружелюбие в голос. Того самого, которого у меня, к сожалению, не осталось ни грамма – даже если по углам сердца помести, сусекам души поскрести и как там дальше в сказке было?.. Старого отношения к Тору я найти не смогла, сколько ни старалась.

– Как твои дела? – глухо спросил асгардский Перун*, запуская огромные пальцы в шевелюру и пытаясь пригладить вечно грязные светлые волосы. Мы с ним еще не разговаривали с момента моей трагической кончины, и сын Одина явно чувствовал себя не в своей чаше, чакрами ощущая сквозившее по атомам воздуха напряжение.

– Спасибо, хорошо, – кивнула я. – А вот твои как-то не очень, я права?

– Мои уже давно «не очень», – также глухо ответил Тор. Прокашлявшись, он выдал уже более звонко, и, одновременно, совсем печально: – Излишне много решений слегло на мою голову. И все они кажутся мне неверными или же скудоумными, – я сочувственно кивнула. – Аника, извини меня. Я не видел другого выхода, я клянусь. Если сможешь – прости, я…

– Не могу, – ультимативно ответила я. – А главное: не хочу даже пытаться. Но речь сейчас не об этом, Тор. Я пришагала не для того, чтобы с хмурой миной висеть у тебя над душой и ныть, ныть, ныть… Пока есть дела поважнее.

– Локи был у тебя ночью? – понял царевич. – Что он тебе сказал?

– Что ты тормозишь, в то время как Хель собирается с силами, – ответила я просто. Значит, Локи и правда был ночью у Тора, перед тем, как навестить меня. Интересно, на что надеется трикстер, если даже у него не получилось убедить брата действовать?

– И что ты мне предлагаешь? – Тор вскочил с места и зашагал по комнате, как челнок. – Отбросить местных и устремиться в Асгард? Там достаточно сил и знающее, крепкое войско.

– Хель круче любой армии, – ответила я с непонятной внутренней убежденностью. – Твоё место там, – я абстрактно кивнула в пространство, – рядом с отцом и матерью. Ты – будущий царь, Тор, тебе необходимо…

– Я то и говорю! Анна, как я могу быть царем, если я не способен довести до окончания войну на какой-то мелкотравчатой планете? – воскликнул сын Царя Царей и тут же затараторил, в панике путаясь в языках: то перескакивая на английский, с него на русский и шлифуя это местным Общим наречием, вперемешку с асгардским матом: – Да, я должен быть там и защитить отца, но и бросить их, – он указал в сторону выхода, – я не могу. Я даже позволил себе убить девушку своего брата…

– Ну-ка! Я так-то дама замужняя! Нечего мне тут Санта-Барбару разводить! А если Йорвет услышит?! – рыкнула я тут же, заодно хвастаясь новоприобретённым мужем. – К тому же, если бы не я и Локи, то этой войны бы просто не было.

– Именно, – обреченно согласился Тор. – И если я не укрою Локи и его деяние, что будет? С ним, его магией? Ты близка ему, и должна понимать, что смещение времени – не то злодеяние, которое можно оправдать подмогой в борьбе с темными эльфами. Его казнят, как только весть о его действах дойдет до отца.

– Уверена, Один уже знает об этом, – я припомнила разговор с отчимом трикстера и попытку записать меня в асгардские шпионы. – И пока Локи…

– Скрывается. Ото всех. И правильно делает, – отрезал Тор. – Нет, Аника. Я уверен, что в Асгарде найдутся силы, способные противостоять Хели. И потому я не покину этот мир до самого конца войны.

– Тогда напрягись уже, и подведи её к логическому завершению раньше, чем от столицы миров останутся пара кирпичей и воспоминания! – принялась я ругаться. – В конце концов, давай рассуждать здраво, как если бы у нас были мозги! Ты хочешь помочь Локи – но покрывать его преступления всегда ты не в силах. Больше того скажу, если ты будешь продолжать это делать, то с твоим воцарением на Золотом Троне все станет только хуже, если оно вообще случится. Один – мудр до невозможности. Он понимает, что с такой крышей, как Царь Асгарда, Остапа, как говориться, понесёт, да по полной! Лёд тронется, господа присяжные заседатели!

– Он мой брат, Анна. И я готов убить тебя снова, если его безопасность потребует этого, – сквозь зубы процедил Тор. Я прикрыла один глаз, и повернула голову, пытаясь глядеть на сына Одина с некоторой хитринкой. Ты, конечно, хороший брат, но и я – баба упертая, мне фиг чего докажешь просто так.

– И вот тогда-то крышак у трикстера окончательно взлетит. Это у него сейчас пока еще башня на резиночке! Помотает-помотает и на место возвращает. Но на долго ли? – фыркнула я насмешливо. Тор сцепил зубы, глядя на меня злобно, но внутри, я видела точно, он был со мной согласен, просто не хотел до конца это признавать. Я выдохнула и добавила более спокойно, чувствуя, что орать на будущего Властителя Вселенной немного чревато последствиями: – Слушай, ты знаешь, кто выпустил Хель?

– Кто? – с каким-то странным подозрением спросил Тор.

– Вот и я не имею ни малейшего представления, – искренне соврала я, готовая сама поверить в это. Даже плечами пожала для большей убежденности: – Но я точно знаю, что пока Локи не смещал время, Асгарду никакая тётка с макияжем «а-ля фанатка Оззи Осборна» не угрожала. Понимаешь, к чему я веду? – он явно не врубал. Совсем. Мысль следовало срочно переживать и выдать в удобоваримом виде: – Локи пора учиться отвечать за свои поступки. Ты говоришь, что хочешь защитить брата. И я только «За», всеми руками и ногами. Вот пусть сам и разгребет эту тему с Хель, раз уж как-то косвенно умудрился её заварить. А ты ему помоги, – главное, не брякнуть, что это я её выпустила, а то точно снова самоубиваться отправят. – Пусть Один увидит, что Локи не только мастак ломать и за собой хоть потопы устраивать – он годен помогать и защищать. Авось у них на этой радостной ноте и общение склеиться. Не забывай, опять же, что именно твой брат когда-то её заключил в дерево…

– А ты откуда ведаешь? – продолжая подозрительно на меня поглядывать, спросил царевич.

– А, Локи как-то упоминал, да… – приврала я снова, с еще большим энтузиазмом. Надеюсь, вся эта ложь пойдет во благо. Хотя бы – в моё. – В любом случае, он сильный маг и в состоянии дать ей достойный отпор. Но его и слушать не станут, если узнают, что без него Хель бы и дальше сидела в дереве. Понимаешь? Ты нужен Асгарду – как защитник и будущий царь, элементарная демонстрация силы и способностей. И нужен Локи – как преданный брат и товарищ Главнокомандующий операцией по возвращению трикстера на путь истинный.

– И ты предлагаешь мне бросить местных на произвол судьбы? Даст Бог, сами как-нибудь отобьются? – Тор ухмыльнулся. – Тогда мы оба, я, брат, да и ты с нами, заодно, попадёшь в опалу, из которой выбиться будет почти невероятно.

– Эвона, как ты красиво завуалировал понятие «задница», – хмыкнула я. – Так, ладно, не о том… Я говорю тебе, Тор, не бросить всех, а начать уже активно бороться с неприятелем, чтоб побыстрее его отшвырнуть обратно в холода. И преспокойно отбыть в Асгард сражаться с распоясавшейся владычицей царства мертвых.

– Занятно, как? Ты видела их, автохтонных монархов? – раздосадовано воскликнул Тор. – Только мнутся, действуют тайком друг от друга и городят козни. Не могу же я вместо них выйти на бранное поле?

– Так прикажи.

– Не могу! – ответил царевич. – Точнее, мог бы, но мне запрещает конвенция! Они должны сами решиться, иначе… Иначе это вмешательство в судьбы миров. Все планеты и социумы на них должны развиваться в меру своих возможностей. Ты это знаешь. Последствия могут быть не предсказуемы.

– Ох, как вы меня задолбали с этими вашими правилами. Конвенции-хуевенции! Время не смещай, атомную бомбу не проноси, бутылку из-под Кока-Колы в контейнер с пластиком выкидывай… Ничего нельзя! Асгардчане гребаные! Ваша ноократия – плохо прикрытый тоталитаризм! – насмешливо прыснула я, и, повесив голову, мысленно досчитала до десяти, стараясь успокоиться: – Пять, шесть… Короче, собирай королей, Тор. Восемь, девять…. Слово буду … Десять, блин… Молвить!

– Что ты хочешь им сказать? – со скепсисом спросил сын Одина.

– Тор! Ты – брат Локи, правильно? Не родной, но все же! Как вы вообще в одной семье формировались?! Не могли же его учить обходить правила, а тебя – соблюдать их, либо тащиться напролом. Где-то заминка в вашем воспитании, причем, очень категоричная. Как будто в разных условиях жили.

– Меня воспитывал отец, – гордо выпятив грудь, сообщил Громовержец.

– А, ну это всё объясняет, ага. Короче, смотри – ты не можешь им скомандовать, да? А я – могу. Я-то не асгардчанка, и вообще, по документам, малость умерла. Пока ваши министры и прочие мудрые старцы будут искать мне наказание и увязывать это все документально, я уже снова помру. От старости. Насовсем. Насмерть.

Я тихонько мялась у входа в штаб-палатку, размышляя, что же все-таки стоит сказать местным королькам. Вообще, это я на словах, как вы помните, такая боевая, вот прям раз – и всех раскидала, вах, какая девочка-вамп. На деле же, особенно на каких-нибудь праздниках, юбилеях там, или поминках, я всегда сижу и молюсь Одину, что до меня очередь говорить тост не дойдет. А как я презервативы в аптеке покупаю – это вообще целая история. Теперь же, можно сказать, по устоявшейся традиции, мне срочно нужно было толкать речь, которая способна была бы подопнуть аборигенскую публику начать действовать в срочном порядке, желательно, с разбегу и сейчас. Но слова, следом за мыслями, разбежались по серому веществу, подобно тараканам и забились по углам сознания, не желая явиться миру. Нижняя челюсть звонко стучала по верхней, то ли от страха, то ли от холода, а жилки предательски тряслись, как при обширной болезни Паркинсона.

«Аника!» – сказала я себе мысленно строго, имитируя голос мамы. – «В твоей жизни случалось всякое дерьмо. Ты уже умудрилась издохнуть от рук эльфа-извращенца, покататься на драконе, выйти замуж за Йорвета, побывать сообщницей убийцы королей, чуть не изнасиловаться трикстером, убегать от монстров самых разных мастей – от утопцев до мутантов включительно. И даже, о, боже мой, каким-то чудом сходить и сдать ЕГЭ по шести предметам. Чего тебе еще-то бояться? Лысого Радовида? Императора Эмгыра? Да он и близко не стоял с проходным баллом по математике!».

Откинув полог, я грубо, демонстративно, отчеканивая шаг, зашла внутрь. По приказу Тора, на сборище высокородных персон стеклись только монархи, каждому из которых было разрешено взять по одному рылу из своей свиты, самому, так сказать, родному и приближенному. Потому народу набилось – тьма тьмущая, и никто не обратил внимания, что персонаж по имени Аника, нагло и пафосно проник в локацию.

Радовид пришел с каким-то смутно знакомым дворянишкой, таким же лысым, как и сам король. Однако, короткий, едва-едва пробивающийся ежик волос намекал, что кореш реданского короля сбривал голову до зеркального блеска исключительно из солидарности подчинённого к бедам высокопоставленного начальства. Оба они сидели с отсутствующим видом, изредка переговариваясь между собой и бросая недовольные взгляды в сторону Хенсельта, чистящего ногти серебряной вилкой с вензелями Асгарда. Чувствуя не себе взгляды коллеги по цеху и его помощника, каэдвенский король с каким-то подозрительным удовлетворением продолжал колупать грязь из-под твердого слоя, делая это на сто и более процентов еще мерзостнее, чем мог бы любой нормальный смертный. Будучи человеком лихого, я бы даже сказала, вполне разбойного склада характера, Хенсельт, видимо, нашел лучший способ эпатировать публику, изо всех сил демонстрируя пренебрежение к окружающим.

Сидящая рядом с ним Энид ан Глеанна, разумно предположившая, что раз она чародейка, то лучше сесть подальше от Радовида, или, хотя бы отгородиться, могучим Хенсельтом, очаровательно улыбалась всем присутствующим, и никому в отдельности, создавая тем самым непроницательную маску на своем красивом лице. Ее извечный спутник – светловолосый эльф, немой тенью стоял за спиной госпожи, расслабленный, спокойный, но рука его нет-нет, а проскальзывала по рукояти неприметной рапиры. Мэва, замечая этот жест «цепного эльфийского пса» не хуже меня, кривила левый уголок губ и едва заметно покачивала головой. Иногда она примыкала почти вплотную к уху Императора, нашептывая ему что-то, видимо, вполне забавное – Эмгыр улыбался едва-едва заметно, и отвечал королеве односложно, но, очевидно, крайне метко – Мэва на какое-то время успокаивалась, пока не находила новую забавную деталь, о которой, всенепременно, стоило сообщить будущему боссу.

Саския и Трисс держались немного особняком, но ближе к Эмгыру, чем к остальным участникам собрания. Рядом с ними, грузно развалившись на стуле, с мрачным выражением царственной физиономии, уселся Тор. Громовержец размышлял и напряженная работа мозга, используемого достаточно редко, если судить в процентном отношении относительно шкалы жизни асгардца, отражалась на суровом лице, а на бороде и вовсе выступил напряженный пот. Тор думал и мысли его явно не радовали. Очнувшись, сын Одина приметил меня, и, пытаясь взбодриться, встрепенулся, легко вскакивая со стула и подбегая ко мне:

– Наконец-то! Мы ожидаем тебя вечность!

– Я же сказала: через час, – ответила я шепотом. – Зачем ты всех раньше позвал?

– Они сами приспели, – Тор пожал плечами. – Ныне я точно знаю, что если буду умирать, и мне выдастся доля провести последнюю секунду с кем-то по предпочтению, я выберу эту братию. Тогда секунда станет целым десятилетием, – я пожала плечами, рассеяно кивнув брату Локи.

– Пора начинать? – с трудом пряча дрожь в голосе, спросила я. Сын Одина кивнул и принялся подтаскивать свой стул ближе ко мне, видимо, тем самым указывая королям, что я изволю говорить по его велению, но сама. Впрочем, наших действий пока никто не замечал – все были слишком увлечены друг другом и маленькими кознями, которые пытались строить в рамках одной, отдельно взятой, палатки.