Текст книги "En Orifanna evall a straede (СИ)"

Автор книги: I_NO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 41 страниц)

– Триссуля-кисуля, что случилось? – елейным голосом спросила я.

– Ну, мяу, – не стал спорить Йорвет. От удивления я чуть не выронила телефон, вскрикнула, и тут же зажала свободной рукой рот, едва удержавшись на холодных перилах. – Спокойней, Аника, это всего лишь я.

– Привет, – чувствуя, что от голоса, растягивающего слова, коленки предательски задрожали, пробормотала я. – Что случилось? Какие-то проблемы с армией? Границы захлопнулись, занавес обрушился? Вторжение?

– Со вчерашнего дня дела Аэдирна не изменились, – кажется, Йорвет там сладко потянулся, разминая мышцы. – Я просто узнал, что у чародейки есть эта переговорная штука. И у меня возник один вопрос, – голос шел на повышение с каждым последующим словом. Я отодвинула телефон от уха, готовая к злобному выкрику, но Йорвет, вопреки моим предположениям, лишь прошипел: – Какого дьявола он у Трисс? Почему ты не отдала его мне? – вопросы Йорвет задавал с некоторой злостью, резко повышая тон.

«Потому что ты рациональная скотина. Это же логично!» – хотела сказать я. Вместо этого изо рта против воли вырвался почти детский, жалобный лепет:

– Йорвет, забери меня отсюда… Мне так страшно, – почти разрыдалась я. Любимый еще не успел задать вопрос, а я тут же выдала все, что только что услышала от Акковрана про его тягу к знаниям о моих месячных и нескончаемой любви к варенью. Эльф слушал, изредка задавая уточняющие вопросы между рассказом, и всхлипываниями, стараясь не давать оценок и, поняв, что жалобы закончились, строго выдавил:

– Первое, оно же главное: держись от него подальше. Этот dh’oine профессиональный шпион. И он либо пытался выбить тебя из колеи, и ему это удалось, либо он действительно болен. В обоих случаях он для тебя опасен. Ты поняла? – голос у Йорвета был строгий, но не отчитывающий, а скорее злобно-инструктирующий, не требующий пререканий. – И второе: чем там занимается ведьмак? Он должен был вообще не допустить к тебе такого ублюдка на расстояние вытянутой руки.

– Он с Йеннифер…

– Магичка выклевала ему последние мозги? – опять на тон выше поднял голос Йорвет. – Я верю, ты могла ничего не соображать, а он?

– В смысле? – обиделась я неожиданно. – Ты о чем?

– Ты, Аника, первая Orifanna за много лет, которая не скрывала своего происхождения только от ленивого. Сомневаюсь, что одним нильфгаардцам пришло на ум поставить к тебе лазутчиков, – то есть, как я поняла, лично Йорвета это нифига не удивило, да? – Увижу и обоим надеру задницу. И тебе, и Геральту.

– А мне-то за что?

– Для профилактики, – кажется, по ту сторону связи улыбнулись. – В любом случае, для этого вам нужно присутствовать лично. Когда Император планирует явиться на переговоры?

– За двое суток до Общего Совета, – попыталась собраться с мыслями я. – И мы с ним, ясен красен.

– Хорошо. Я буду ждать тебя.

– Правда? – обрадовалась я.

– Я всегда тебя жду. Это ты не всегда приходишь, – сообщил в трубку Йорвет будничным голосом. – Есть еще новости? Только не про политику, я и без того смертельно устал.

– Новости… эм… – я стремительно искала повода для разговора, понимая, что если его не будет, то эльф просто отключится на неопределенный срок. – Так… погоди… А! Слушай, у тебя много детей? – вспоминая разговор с Императором, спросила я.

Трубка задумалась. Уверена, что такой вопрос эльфа огорошил и сейчас он размышляет, что сказать так, чтобы обойтись малой кровью и не создавать последствий в наших, и без того натянутых, отношениях. Я бы на его месте так делала. Например, я же не стала ему сообщать о том, что когда-то никогда у нас с ним случились дети, которых я практически не помню, потому что, возможно, Йорвет сразу начнет убивать. Или вообще не отреагирует и плевать ему на это, что даже намного хуже.

– Было два сына и дочь. Сейчас ни одного, – проговорил, наконец, эльф.

– Значит – один, – посчитала я сразу. Я вообще прекрасно до одного считаю, ни разу не ошиблась. – Император мне за одну услугу предложил информацию о местонахождении твоего живого сына. Как его…? Киаран… Каридин… Кардан!

– Кирдан, – тут же поправил эльф. – Это исключено. Он погиб вместе с матерью. Я это точно знаю.

– Не думаю, что Император стал бы меня обманывать. Не тот случай. А еще он тебе амнистию обещает и разрешит возвратиться…

– Я не скучаю по Нильфгаарду, – оборвал Йорвет. – А ты не суйся в это дело, ясно? Забудь о моих детях, и не вспоминай больше. Тебя это не касается, – вполне уравнобешенно добавил любимый.

– Ладно… – удивленно пробормотала я. Вот, вроде только начинаем нормально разговаривать, а я опять все порчу. Что ж я за баба-то такая, блин, типичная?! – Прости, я не хотела расстраивать тебя. Я…

– Забудь, я сказал, – уже действительно спокойно сказал трубка. – Я свяжусь с тобой послезавтра и сообщу, когда мы выходим из Аэдирна. Теперь эта переговорная штука будет у меня.

– Ладно, хорошо. Передавай Трисс мой пламенный привет, – вздохнула я, чувствуя, что спорить бесполезно, а эльф, скорее всего, очень зол и просто не хочет дальше продолжать беседу. Проклятье! – Йорвет…

– Что?

– Я соскучилась, – выпалила я, пока не успела передумать, и тут же добавила: – И люблю тебя.

– Я не сомневался, – ответила трубка. – Совершенно.

====== Глава 19. Особенности поведения ======

К концу недели Пламя, Пляшущее На Курганах Врагов и Прочее Скопление Всяческих Достоинств, таки соблаговолило посветить друзьям и собрать всех своих готов, готесс, готёлок и херок, простите, монохромное дворянство и свиту, дабы отправиться на переговоры к другим королям Севера. И притвориться Империей вполне дружественной, независимой и абсолютно не давящей на всех остальных, безусловно. Всем подданным Императорского Дома были даны четкие, недвусмысленные инструкции, которыми со мной, естественно, никто делиться не собирался. Конечно, оставлять захваченные территории без присмотра и на произвол судьбы никто и не думал. А потому, до отъезда высокого начальства, в Вызиме был назначен наместник Его Темнейшества в Темерии, повешен на главной площади лидер партизан по имени Талер, которого я знала еще когда он был главой разведки короля Фольтеста, а жена Императора, несчастное, зашуганное и забитое всеми создание, была выпровожена в столицу Нильфгаарда, подальше от глаз и интриг провинции. Эмгыр разумно предположил, что невыразительный вид нареченной может отсвечивать Великое Солнце своей повышенной бледностью и вызывать подозрение в правдивости слухов о не очень-то счастливой семейной жизни. Фаворитка Императора, красивая, эффектная женщина чисто нильфгаардской внешности, бесспорно, никак не мешала этим слухам, даже когда заглядывала к Императору после всеобщего отбоя в спальню.

Рано утром всех, кто собирался совершить путешествие и пообщаться с соседями на просторной переговорной площадке Веленских болот, построили на площади перед дворцом, повели на расстрел распихали по каретам, и, благословившись богами (своим Великим Солнцем и другими, завоеванными вместе с территориями), отправили в путь-дорогу покорять грязевые автобаны и средневековый серпантин. Громадный кортеж дворянского и чиновничьего сословий, куча телег со жратвой и припасами, да плюсом частичка армии, тащившаяся дружным маршем, в ногу, следом за процессией, вместе создавали непередаваемое зрелище живого средневекового поезда, неуклонно следующего по маршруту «Вызима-Веллен», и только «Маруся от счастья слезы льет» не распевающего. Конечно, элиту пешком отправлять не стали, и даже мне выделили вполне комфортабельную карету первого класса, которая в строе занимала почетное двадцать пятое место за императорской.

Геральт, поначалу чистосердечно собирался путешествовать со своей магичкой, громкоголосо разглагольствуя около получаса, что, дескать, наконец-то я выросла, возмужала и вообще стала почти самостоятельной волчицей, а потому могу находиться без его опеки хотя бы десять часов в сутки. Но, выслушав короткую исповедь Акковрана (который почему-то постоянно ненавязчиво появлялся на горизонте и радостно улыбался, когда я его замечала) в переводе Гоблина, то бишь моими словами, как-то резко передумал и завалил своим барахлом половину моей кареты. При этом ведьмак авторитетно заявил, что чего-то подобного ожидал ещё с момента, когда Цинтия в мастерской аэп Дархенны, распиналась в рассказах о нашем с ведьмаком прошлом, потому его не удивляет факт наличия специалиста в Нильфгаарде по профилю «Аника Эмергейс».

Вспомнив старые привычки телохранителя, Белый Волк ходил со мной везде. Тот факт, что его подопечного – короля Фольтеста – на секундочку, вообще-то, грохнули прямо на глазах ведьмака, не смущал Геральта практически никоим образом, даже наоборот, придавал больше энтузиазма. Друга не волновало, что отойти в кусты мне нужно в строгом уединении, потому что рассуждать о тщетности БЫТЬ осликом ИА вдвоём сложно, и он всегда стоял где-то недалеко, зорко оглядывая округу, и только табличку не держал с надписью: «Куст занят!». Успокоился Белый Волк только после грандиозного скандала, в сути которого прозвучала вынашиваемая с самого отъезда идея, что сам ведьмак от Акковрана теперь не очень-то отличается, и мне как-то неуютно осознавать, что Геральт своими мутированными ушами и обостренными способностями убийцы-профессионала может слышать слишком много личной информации. Тогда друг заявил, что как-то отмывал больную Трисс, у которой подозревали дизентерию, и вообще, чего он там не слышал такого и не видел?! Старый, больной человек, переживающий за любимую питомицу, к своим годам всяких баб повидал, и у всех, пардон, половые органы вдоль, а не поперек, так что нечего строить интригу. Слава богу, вмешалась Йеннифер, неожиданно вставшая на мою сторону и заявившая, что у девочек должны быть свои маленькие тайны, и личная гигиена тут не причём.

Нильфгаардский поезд двигался медленно, особенно если учитывать, что армия шла пешком, а лошади были набиты провизией под самую завязку, едва ли не погибая под тяжестью вьюков. Расстояние, которое мы с Геральтом запросто могли бы преодолеть в течение трех-пяти дней, толпа проходила за неделю, неспешно и вдумчиво, не смея нарушать строй. Йеннифер, поняв, что ведьмак мной действительно дорожит, почти смирилась с моим существованием. То, что Белый Волк постоянно ошивается рядом с вашей покорной слугой, дало в черноволосую голову пищу для размышлений. Возможность выдрессировать вашу покорную слугу и взрастить в ней преданность чародейке, как у Цириллы, казалась Йеннифер очень необходимой и правильной, особенно если учитывать, что у меня в друзьях бродят Асгардские принцы. Случился промах, просто потому что я уже была приручена Трисс, и не желала искать себе новой магической покровительницы. И теперь магичке не оставалось ничего, кроме как изредка бросать в мою сторону проклятия и колкие комментарии. Я не менее резво отвечала, не парясь, что конфликт может перерасти в чародейское членовредительство – хотела бы я посмотреть, кто будет соскребать магичку от стенки после магической атаки Локи, если она хотя бы попытается кинуть в меня серьезным заклинанием. В результате, коротая вечера вместе, объединённые Геральтом, мы с Йеннифер даже прониклись некоторой обоюдосторонней симпатией, мило болтая в те редкие минуты, когда не ненавидели друг друга.

Йорвет звонил раз в три дня, строго по расписанию, с восьми до восьми пятнадцати, и рассказывал, как продвигаются дела у Аэдирна, иногда позволяя мне поболтать на отвлеченные темы, угукая в трубку. Или вставляя что-нибудь едкое, ироничное, но не слишком злобное, дабы я не расслаблялась и не подумала, что возвысилась в его влюбленном (почти) глазу. Тему биографии бывшего скоя’таэля мы больше не поднимали, старательно обходя стороной любое упоминание о том разговоре на балконе. Я действительно боялась нарушить хрупкое, нестабильное равновесие, удерживающее наши неспокойные отношения на плаву и не дающее развалиться раньше времени.

Зато Локи звонил каждый день, пусть даже на минуту, но исправно справлялся о моем здравии, делах и мироощущении. Акковран трикстеру тоже не понравился, ни как личность, ни как подданный Империи. Но, Локи заявил: «сама виновата, незачем было выставлять себя напоказ, как в зоопарке» и потребовал поклясться здоровьем бабушки, которую, я кстати, недолюбливала, что я не подойду к этому типу и буду держаться Геральта в любой ситуации. Впрочем, при встрече бог Обмана обещал немного помочь и наладить магическую защиту, просто на всякий случай. От трикстера же я узнала, что Редания и Каэдвен уже умудрились подписать пакт о ненападении и притащить с собой на переговоры королеву Мэву, которая, по старой – доброй традиции, сохранившейся еще с первой северной войны, партизанила в лесах Ривии. Традиция развивалась из-за того, что всегда, нападая на Север, Нильфгаард со стабильной регулярностью захватывал названую родину Геральта, а потом отдавал обратно Мэве.

Тор, Локи, Три воина, леди Сиф и еще триста служилых личной армии наследного принца Асгарда, развернули масштабный лагерь недалеко от места Сопряжения Сфер, устроив нейтральную территорию там, где они разбили свои личные палатки и большой переговорный пункт. Там же принцы организовали что-то вроде переговорной площадки, да небольшой лаборатории для Локи и парочки его асгардских помощников, которые постоянно бдели за пространством, форсируя каждое его изменение и отслеживая любое возмущение, пытаясь предсказать, когда появится армия Aen Elle и откуда они берут энергию. Вокруг же асгардского стана, подобно солнечным лучам, планировалось поместить лагеря стран Севера, вместо границы расставив бдительные магические барьеры. Теперь, если где-то среди приехавших королевств засекалась драка, пусть даже пьяная и между своими же гражданами, магия давала такой смачный предупредительный пинок по телу дебоширов, что сторонам конфликта не оставалось ничего другого, кроме как помириться на койках нейтрального лазарета и расписывать гипс, покрывающий тело, извинениями. В прочем, если драться начали бы одновременно все армии, то и такая магия никого бы спасти не сумела, но, конечно, никто никому ничего говорить не стал, потому что иначе побоища между постоянно воюющими северянами было бы не избежать.

Первыми на место сходки пришли именно Ривийские партизаны, захватив до кучи собратьев, партизанов Темерских, во главе с одним знакомым типчиком в шапероне, перед которым мне до сих пор стыдно за то, что мы с ведьмаком когда-то его прокинули, бросив на произвол судьбы во Флотзаме. Партизан, кстати, чуть позже и без участия асгардцев, строго-настрого предупредили и Радовид, и Хенсельт, и представители Лиги, что если будет хоть одна попытка диверсии в сторону нильфгаардцев, то все остальные короли лично прибьют каждого третьего, а шаперон Роше пустят на праздничные портянки Черного Властелина. Партизанам, приехавшим воротить все на свои места, не оставалось ничего другого, кроме как злобно скрипеть зубами и ждать приезда Императора, чтобы попытаться разрешить дело словами и вытребовать себе обратно Жемчужину Севера.

Следом прибыл Хенсельт, и в первый же день умудрился поцапаться с Локи, заявив, что ему, видите ли, жарко на той местности, где Асгардцы предложили разместиться Каэдвену. В ответ на несостоятельные обвинения и гнутые пальцы Единорога, разозленный полу-йотун призвал мощный ураган, который разнес палатку короля на носовые платочки и предложил оставить так для лучшей вентиляции. Больше Хенсельт с рациональными идеями для повышения комфорта не выступал, стараясь обходиться аскетизмом и необходимым для каждого нормального человека минимумом, на всякий случай даже урезав количество блудниц, прихваченных с собой по дороге из Ард Крайга.

Потом пришли реданцы и Аэдирн, разместившись в противоположных концах импровизированного палаточного города. Эти два народа демонстративно не замечали друг друга целыми толпами, и, мне кажется, даже дышать отказывались, если ветер шел со стороны враждебной нации. Причина была проста, и вместе с тем изящна и убедительна для обеих сторон: вместе с Саскией пришла целая куча чародеек и дубов-колдунов, ищущих спасение от Радовида в Свободном Государстве. Этим Аэдирн довел руки короля Редании до приступов чесотки, а его самого заставил лысеть еще стремительнее, вынуждая бедовую голову забыть о густой шевелюре навсегда. Впрочем, магики тоже жаждали мести, и спасала Радовида только так же «проклятая магия» Асгардцев, благодаря которой вместо заклинаний чародеи могли метать в сторону Редании лишь уничижительные взгляды и грозить кулаками в сторону любимых Радовидом: «Охотников на ведьм».

Ковир, Повис и прочая Лига, традиционно, приезжать не стала, потому что это не царственно – гонять в такие дали, когда у нас тут уже есть изматывающая работа – над златом чахнуть. Точнее, над золотыми шахтами. Зато вместо себя они послали целую армию наемников, хрен пойми откуда взявшихся на этой части планеты в таком количестве, вооружив их отличными мечами и дав крепкие, добротные доспехи. Во главе наёмничьей армии были, конечно, ИХ генералы, ИХ полководцы и Их командиры, но ни одного, даже самого захудалого, королька от Лиги не прибыло.

Каждая из стран ожидала приезда Нильфгаарда, что автоматом означало начало переговоров по поводу разбушевавшейся войны. Император же, назло злопыхателям, и проявив не дюжую любовь к троллингу коллег, продолжал ехать медленно, едва-едва шевелясь, чуть ли не останавливаясь понюхать каждый цветочек на полянке. Чем ближе мы оказывались к месту встречи, тем более черепашьим становился шаг черного бронепоезда, словно Эмгыр ненавязчиво намекал остальным управленцам, кто тут – истинный царь, а кто – редиска и фраер беспонтовый.

Две недели похожих, до тошноты, дней, переходящих в вечера, ночи и одинаковое утро, проходили медленно, со скоростью этой проклятой нильфгаардской живой колонны. Иногда мне казалось, что я родилась, следуя в Велен, выросла, следуя в Велен, возмужала, следуя в Велен, и умру, следуя в Велен, а вся моя загробная жизнь окажется дорогой в Велен. И когда, выглядывая из окна, на фоне болотного пейзажа появились Сиф и Вольштагг, с почётным асгардским караулом, собранным из личных солдат Тора, счастью моему не было предела, производной и даже элементарных функций. Помахав знакомым рукой, я чуть не выпала от счастья из кареты, но Геральт вовремя ухватил меня за локоть и спас от позорной, со всех сторон, смерти в грязи.

Друзья сына Одина, пыжась от возложенной гордости и, одновременного, превосходства перед аборигенами, отвели пафосную черную процессию на положенное место для лагеря, деловито переговариваясь с Императорской каретой. Эмгыр, пытаясь устанавливать правила, не счел возможным вылезти под лучи своего религиозного лидера, и Сиф, обладающая более гибким и проницательным умом, чем остальные товарищи Тора, это поняла, но спорить с Его Высочеством не стала. Оглянувшись на меня, женщина-воин хитро подмигнула, и, в момент, когда нужно было парковаться и раскладывать вещи, что-то скомандовала золотым воинам из своего сопровождения, дабы те сопроводили Императора, вместе с его транспортом, и меня заодно, к Асгардскому Лагерю.

Я мельком отметила, что впритык к лагерю нильфов уже примкнуло несколько лагерей поменьше, но разбираться, кто именно из политической карты заарканил такое важное местечко, в шаговой доступности от Империи, не хотела. Мало ли у Императора провинций, которые независимы только на бумаге? Плюс, есть те, кто согласен заключить союз, а точнее, подставить себя под протекторат, дабы избежать кровопролития и истребления и без того малочисленного населения. Например, мелкие княжества, вроде Элландера, которые потеряли вассала Фольтеста, но до сих пор имели неопределённый статус, после воцарения Империи на троне Жемчужины Севера, и не знали, куда податься от такой жизни и к кому примкнуть.

Когда я, наконец, вылезла из окаянной коробочки, которую трясло на каждой колдобине и подбрасывало на любой, даже самой мелкой, яме, то с трудом нашарила землю, и удивилась тому факту, что она, оказывается, иногда не шатается. Кое-как переставляя ноги, я попыталась пройти следом за Императором вглубь Асгардского лагеря, но с трудом могла понять, за что гравитация так меня ненавидит. Мир крутился и шатался в разные стороны, а прямая линия просто отказывалась быть таковой, и меня заносило в разные стороны, трясло и подбрасывало на ровной поверхности. Ощущения, мягко скажем, не приятные, как после путешествия туда-сюда-обратно в поезде Москва-Владивосток, который останавливался на всех полустанках, какие существовали на карте России. Сдавшись, я подцепила Йеннифер под локоток, бесцеремонно сваливая свой вес на худой стан чародейки, и, с трудом дыша, позволила тащить себя, параллельно призывая вестибулярный аппарат прийти к равновесию.

Вокруг собиралась толпа, так или иначе оглядывая всех, кто затесался в Императорскую Свиту. Поприветствовать Эмгыра собралось, казалось, всё дворянство Севера: мелкопоместное и малозначимое собиралось в отдалении, уступая главенство доступа к эмгырскому телу более высоким слоям социальной лестницы. Такой пиетет и почет нифльаагрдскому монарху удивлял не на шутку. На дворе, как вы помните, еще месяц назад шла война, которую южане развязали, стараясь урвать себе как можно больше территорий северных соседей. Но нордлингам, как будто, всё нипочём и авторитет Империи, от которого они так старательно отбиваются больше года, сейчас оказался вознесенным до уровня стратосферы. Не понимаю я этих людей, короче.

Наконец, мы замерли и Йеннифер, нервно дернув плечом, тонко намекнула, что мне пора бы отцепиться от неё и обрести самостоятельность. Тор и Локи, вышедшие вперед, сдержано кивнули. Эмгыр, не многословно, но все же поприветствовал асгардских принцев, поклонившись, а его окружение, подхватив заряд своего начальника, мгновенно начала рассыпаться в приветствиях и самых покорных реверансах. Тор, улыбнувшись, указал рукой на большую палатку, видимо, для личных приемов гостей, и, предложив продолжить путь, выдвинулся на переговоры, чувствуя торжественную часть приветствия исполненной. Оба властителя – нынешний и будущий – что-то негромко обсуждая, скрылись за брезентовым пологом. Локи, забив на всех вокруг, без лишней вежливости отодвинул Йеннифер, и ободряюще похлопал меня по плечу, полушепотом сообщая:

 – Тебя ждут личные покои, если это можно так назвать. Сиф тебе покажет. Отдыхай, – Локи склонился совсем к уху и тихо добавил: – Когда закончим с Императором, я к тебе зайду, – я заторможено кивнула. Трикстер поднял голову, и, глядя сквозь чародейку, строго возвестил: – Ведьмак, твои услуги больше не нужны.

Геральт рассеяно кивнул, видимо, не ожидая такой сильной разницы между обращением ко мне и бесцеремонностью к остальным. Смотря в зеленую спину, ныряющую в палатку следом за Императором и сыном Одина, ведьмак перевел удивленно-рассеянный взгляд на меня. Пробурчав другу: «Ну, вот такой он! Ну, что я поделаю?!», я первой вышла из дружного строя императорского сопровождения, утягивая за собой за руку Белого Волка. Объяснять Геральту, что Локи просто скотина по своей натуре, мне не хотелось совершенно. Нет, естественно, трикстер заплатит ведьмаку за проделанную работу, но не факт, что с этого момента вообще будет его замечать.

Недалеко обнаружился Золтан, что-то живо обсуждающий с Трисс и Лютиком. Именно к ним мы и направились, мрачно помалкивая и всем своим видом запрещая Йеннифер следовать за нами. Чародейка, заметив свою рыжую конкурентку за сердце ведьмака и бывшую подругу, быстрым шагом отправилась обратно в сторону лагеря чёрных, изо всех сил делая вид, что знать не знает мадам Меригольд и никогда не связывалась с такими известными балагурами, как поэт Лютик и краснолюд Золтан Хивай. Впрочем, все трое близких друзей ведьмака, тоже не собирались бросаться ей в ноги и кричать, как счастливы лицезреть новую советницу Эмгыра в добром здравии.

Оказавшись рядом с друзьями, я принялась оглядываться, с трудом различая лица и узнавая товарищей исключительно по голосу, щурясь, бросая презрительные, едва скользящие взгляды. Дело в том, что надеясь поразить Йорвета своей неземной, во всех смыслах, красотой, я попросила Йеннифер немного усовершенствовать мой облик с помощью магии. Чародейка неохотно, но всё же поделилась каким-то кремом, придающим лицу привлекательность и сияние, а также позволила использовать парфюм с мягкими и незаметными афродизиаками в нотках сандала. И даже помогла накраситься косметикой, увеличивающей с помощью чародейских ингредиентов скилл красоты на пару пунктов. Магичка, разумеется, могла сделать из меня красавицу лучше, потому что я – девушка творческая, и изобразить что-то на бумаге мне легче, чем на своем, побитом жизнью, лице. Как ни странно, любовь Геральта справилась на все сто процентов, потому что опыт у нее в деле магияжа как раз был выше моего где-то, минимум, на столетие. Я же, как подобает истиной даме и человеку, которому не хотелось, чтобы все эти приготовления прошли впустую, сняла очки, позволяя лучше разглядеть метаморфозы, произошедшие со мной, даже совсем слепому.

Естественно, одноглазый эльф, ради которого и затевался этот косметический ремонт лица, должен был увидеть эти изящества и поразиться до глубины души. Но его не было рядом, и комплименты я принимала ото всех, кроме своего возлюбленного. Впрочем, Йорвет быстро нашелся. Очень даже нашелся. В такой компании, в которой лучше бы не находился никогда.

Эльф, стоявший поодаль большей части толпы, что-то горячо обсуждал со светловолосой эльфийской женщиной, действительно неземной красоты, и поразительно бьющего по сердцу, обаяния, на фоне которой размалеванная я просто блекла и терялась, сливаясь с ландшафтом. Платье незнакомки, черное, кружевное, по моде Нильфгаарда, украшал целый ворох разных драгоценностей, выглядящих не аляповато, а наоборот, умудрявшихся теряться на фоне ее чарующих черт лица (представьте насколько она красива, если я это все разглядела без очков!). Золотистые волосы, густые и безумно длинные, были аккуратно распущены и медом стекали по плечам и спине. Огромные ланьи глаза смотрели на Йорвета с горестью, тоской и даже какой-то грустью, будто бы полностью принимая вину, которой пытался придавить её эльф, на себя одну. Улыбка, печальная, практически не казалась заметной, а алые, пухлые губы с чуть вздернутыми уголками, немного приоткрылись, показывая кончики белоснежных, ровных зубов. Она слушала, согласно кивая и повинно склоняя голову, но спорить и вступать в полемику с Йорветом даже не пыталась, от чего эльф только больше бесился и поднимал тон на порядок выше с каждой следующей фразой.

Я скромно подошла сбоку, и кашлянула, пытаясь привлечь внимание возлюбленного и перевести боевую агрессию скоя’таэля на себя, но Йорвет, занятый ссорой, даже не обратил на меня внимания, без интереса скользнув взглядом по моему лицу. Я как бы и не спорю, что в сравнении с этой эльфийской красавицей, я выгляжу как цветок картошки рядом с голландскими розами, но зачем это прям так-то демонстрировать? Я попыталась недовольно фыркнуть, но и этот выпад остался незамеченным. Эльф настойчиво собачился, сузив единственный глаз до состояния щелочки и мучительно вытягивая слова:

– И после этого ты, Энид, именно ты, говоришь мне, что я должен отсылать бегущих от войны эльфов в Дол Блатана?! – Йорвета прямо-таки потрясывало от бешенства. – После того, как ты предала наш народ? Когда вместо свободы подарила лишь иллюзию, наполнив Долину стариками, не способными размножаться?

– Они беженцы, а не скоя’таэли, – возразила женщина спокойно. – И ты знаешь, что у меня не было выбора.

– О да! Приказать казнить десятки крепких бойцов, чтобы спасти убогую сотню? – не унимался Старый Лис, не смотря на мои попытки чуть ли не танцевать перед его носом. Ах да, он же за свой вид ратует, тут не до жалкой человеческой меня! Тьфу, блин, стараешься для этих мужиков, стараешься…

– Пожалуйста, давай обсудим это позже, – взмолилась женщина. – Сейчас не время и не место.

– Пытаешься сбежать? – почти выплюнул гордый скоя’таэль, обдав женщину волной презрения и злобы.

–Тут ждут разговора другие лица, – женщина изящно указала на меня рукой. – Раз Аэдирн и Дол Блатанна – соседи, нам все равно придется не раз обсудить некоторые детали. Так что еще успеется… – Йорвет невидящим взглядом скользнул по вашей покорной слуге и отправился прочь. Офигев от такой наглости, я застыла и растеряно посмотрела на женщину, разводя руками в удивлении и мысленно уже строя диалог по выносу мозга Йорвету за то, что банально не поздоровался. Энид печально улыбнулась, и, кивнув в сторону спорщика, проговорила: – Он меня ненавидит. И правильно делает. Я это понимаю. Прости, что тебе пришлось стать свидетелем этой сцены, милая госпожа. У тебя ко мне дело?

– Да я, в общем-то, к нему, – я рассеяно указала пальцем на Йорвета, который, от злости ничего не замечая, почти уткнулся в ведьмака носом и, подняв голову, застыл на месте. Женщина мило хихикнула, видимо, понимая, что к чему и мгновенно узнавая вашу покорную слугу. Я, побыв пару недель с нифльфгаардцами, точно знала, что слава о моей любви к отдельным представителям остроухих, шла впереди меня семимильными шагами. Йорвет, удивлено спросил что-то у Геральта, получил лаконичный, неопределенный ответ с размахиванием рук во все сторону, и принялся кружиться, оглядывая стороны света, с подозрительностью. Видимо, вспомнив, что где-то рядом, буквально, пару секунду назад где-то мелькало что-то смутно знакомое, наконец, обернулся на нас с Энид и вытаращился, на секунду растерявшись. – Вот так всегда. Ходишь чувырлой, а потом как расстараешься, накрасишься, платье натянешь, от которого практически тошнит и на тебе! Все зря!

– Aen Seidhe, – Энид изящно развела руками, улыбаясь. – Не все эльфы так озлоблены, как он. И конечно, есть более внимательные к своим дамам кавалеры. Но у вас, госпожа Эмергейс, похоже, отличный нюх на худших представителей нашего народа. Думаю, вам стоит подойти к нему и ещё раз попытать счастья…

– Ну, уж нет. Вы его раздраконили, а я разгребай, да? – фыркнула я и тихо добавила: – Да и вообще, я сама тот еще пунктир. Сплошные минусы.

– Аника, – подошел Йорвет, стараясь говорить почти спокойно, но его глаз злобно сверкнул в сторону эльфийки, – где очки? Сломала? – я отрицательно покачала головой и приподняла бархатную сумочку, в которую они были спрятаны. Эльф прошипел: – Тогда одень их, пока не шлепнулась в грязь, запнувшись о платье!